Текст книги "Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Евгений Шкиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

  – Нужно эту железяку прижать к гранате. Крепко прижать и не разжимать, – сказал Юл, и по обеим щекам его потекли крупные капли пота.

  Неп сделал так, как указал юнец.

   – Теперь выдергиваем кольца... а теперь... теперь... – парень перевел дух, – бросаем в выродков и сразу же ложимся ... и лежим, пока не бахнет...

  Всадники, выкрикивая дикие кличи, угрожающе размахивая топориками и копьями, были уже совсем рядом. Несмотря на сумрак, Юл увидел ожесточение на искаженных злобой мордах мутантов. Неп и младший правнук метнули гранаты и залегли в траве.

  Ждать пришлось не долго. Оглушительный взрыв расшвырял передний ряд атакующих. Хорсаты вставали на дыбы, скидывали с себя выродков, мчались, неуправляемые, куда глаза глядят.

  Подождав немного, убедившись, что вторая граната не сработает, Юл вскочил, прокричал по-аэсски фразу, которую его заставил вызубрить Вир Златорукий: "Ингодвитраста панишуэ ёзлих!" и бросил последнюю гранату.

  Новый взрыв окончательно деморализовал дикарей, заставив даже самых отчаянных забыть о наступлении. Все, кому посчастливилось быть не задетыми осколками, пустились в паническое бегство. Удержавшиеся в седле без оглядки мчались в открытую степь, надеясь там спастись от грохочущего гнева великого и беспощадного Ингодвитраста. Те, кого сбросили хорсаты, улепетывали на своих двоих. В траве остались лежать лишь убитые и раненные, мутировавшие люди и мутировавшие кони. И живые завидовали мертвым.

  – Вот это супер! Слава древним!!! – восторженно проорал Неп Дальнозоркий и захохотал.

  Поднявшись, он крутанул акинак:

  – Пленных не берем, так что надо добить!

  Юл осмотрелся. Дрожащие руки умирающих аэсов то тут, то там тянулись из травы, будто прося небо о какой-то последней, неведомой милости, покалеченные хорсаты били копытами, безуспешно пытаясь подняться, и над полем битвы звучала какофония, сотканная из стонов, хрипов и плача.

  Сердце Юла застучало сильней, он скороговоркой произнес:

  – Я на помощь к Виру и Яве, – и побежал к разоренному лагерю.

  Светало. Слышались победные крики байкеров. Второй отряд аэсов не выдержал натиска кочевников и беспорядочно отступил, устрашившись карающей длани Ингодвитраста. Победа была полной и абсолютной.

  Лагерь оказался пуст, если не считать убитых. Юл увидел Рекса с опущенным разряженным арбалетом. Рядом с ним лежал Вир Златорукий. Левая нога его была изломлена под неестественным углом. Парень подбежал к кастомайзеру, опустился на колени. Из разинутого рта Вира выходил клокочущий хрип. Грудь старого байкера была смята, а в кожаной броне зияла дыра.

  – Я не успел, – словно извиняясь, тихо произнес Рекс, – но я застрелил того ублюдка.

  Род-капитан указал на убитого мохнатого верзилу с круглым деревянным щитом на левой лапище и арбалетным болтом в правой глазнице.

  Юл коснулся посеревшего лица кастомайзера, похлопал его по щекам.

  – Там дальше Ява. Она тоже мертва, – сказал Рекс.

  – Он еще не умер! – вспыхнул парень. – Не умер! Вир! Вир! Не умирай, Вир!

  Кастомайзер вдруг перестал хрипеть, рот его сомкнулся, веки приоткрылись и взгляд стал осмысленным.

  – Чашу... бери чашу и уходи... – чтобы понять, что говорит Вир, Юлу пришлось смотреть на его бледные, бескровные губы.

  – Вир, я не оставлю тебя... – произнес парень, но осекся. Было понятно, что кастомайзер не жилец.

  – Бери чашу и уходи, – Златорукий вновь разомкнул рот, – бери ее... утопи ее в море... иначе все зря...

  – Вир!.. – глаза у парня зачесались, голос дрогнул, – Вир!..

  Старый байкер закрыл веки и больше не открывал их. Младший правнук почувствовал опустошение. Такое же, как на похоронах первопредка. Свершилось безвозвратное. Подобно прадеду Олегу, Вир был особым. Он понимал Юла, а Юл понимал его. Они могли бы многое друг другу поведать. Они могли бы стать близкими друзьями. Этот необыкновенный седовласый кочевник смотрел на жизнь под тем же углом. Он был на десять голов образованней своих соплеменников. И мудрее их на сто голов. И видел дальше их всех. Ведь чем выше ты стоишь, тем шире горизонты...

  Юл цыкнул от досады.

  Только толку от этих горизонтов? Ты видишь больше зла, больше ужасов, больше мерзости. Ты осознаешь всю несправедливость вещей, а сделать ничего не можешь. Потому что один в смрадном болоте... теперь уж точно один...

  Юл прокусил нижнюю губу. До крови. Чтобы не заплакать.

  И что теперь делать одному в этой гремучей смеси из глупых суеверий, беспросветного невежества и звериной жестокости? Как прожить и не свихнуться? И прав, тысячи раз прав староста Имэн. Внешний мир – полон тьмы. И зло не убывает. Оно прибавляется с каждым прожитым на земле поколением...

  Гул копыт заставил Юла обернуться. В лагерь на всех парах ворвались байкеры. Ури, соскочив с лошади, скинув с себя круглый шлем с волчьим хвостом, подбежал к умирающему, нетерпеливо и грубо оттолкнул от него Юла.

  – Вир! – взревел предводитель Дэнджеров. – Вир, дружище! Посмотри на меня!

  В груди кастомайзера заклокотало, и он открыл глаза полные муки.

  – Я знаю, Вир, что это всё, я знаю. Я провожу тебя к Большой переправе, – прохрипел Ури. С ресницы президента сорвалась тяжелая слеза.

  Юл готов был поклясться, что эта слеза попала в глаз кастомайзера.

   – Вир, дружище, я провожу тебя, – сказал Ури и борода его затряслась. – Я никогда не говорил тебе, Вир, не говорил, но ты всегда был моим лучшим другом! Братом был мне! И я провожу тебя, Вир, провожу. Хоть так... Хоть что-то для тебя... Ты готов?.. Вир... Вир... слушай... Над тобою тишина, небо полное...

  – Не надо, – еле выдавил из себя умирающий, – не надо. Я сам. Без помощи... не тревожь меня... прошу... оставь...

  Веки его бессильно опустились, губы подернула легкая полуулыбка, лицо заострилось и будто даже помолодело. В груди больше не слышались клокочущие хрипы. Вир, Вирус Златорукий из клана Дэнджеров, главный кастомайзер клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра перестал дышать.

  – Вир! – последний раз в отчаянии выкрикнул Ури и грузно поднялся.

  – Кто его так? – спросил он страшным голосом. – Кто?

  Рекс указал на мертвого выродка с арбалетным болтом в правой глазнице.

  – Скутерастина помойная! – гаркнул Ури.

  Он направился широкими решительными шагами к своей лошади, вытащил из чехла секиру, подошел к убитому бигчифу и размашисто рубанул по шее покойника. Второй удар отделил голову мертвеца от тела. А третий – рассек грудину.

  – Гори в баггерхелле! Гори! – задыхаясь от ярости, приговаривал Ури после каждого удара.

  Не желая наблюдать за безумствующим предводителем, Юл отвернулся. И взгляд его случайно упал на бронзовую кружку с прахом прадеда. Она была наполовину сокрыта пропитанной кровью травой. Парень не спеша приблизился к артефакту. Медленно, чрезвычайно медленно он поднял кружку, и расслабленно, чтобы не навести на подозрение, не оборачиваясь, пошел между односкатными шалашами выродков в открытую степь.

  Залезть бы на лошадь и умчаться подальше отсюда, но нельзя, остальные сразу заметят. Придется идти пешком. Юл не думал, что он будет делать дальше: через час, через сутки, через неделю. Сейчас, в данный момент, пока кочевники заворожено смотрят, как Ури в припадке гнева разделывает тушу вождя аэсов, Юл должен как можно дальше отойти от разоренного лагеря.

  И вот когда казалось, что он достиг цели, и никто его уже не остановит, парня окликнул вкрадчивый, настойчиво-насмешливый голос:

  – Куда это ты собрался?

  Юл повернулся. В десятке шагов от него стоял Неп Дальнозоркий. Он криво ухмылялся, гладя острую бородку.

  – Мне нужно побыть одному, – сказал младший правнук.

  – Неужели? – Неп засмеялся. – Одному и обязательно с чашей Скальпеля Косноязычного?

  – Ява погибла, – тихо, но уверенно проговорил Юл, – и кто-то должен следить за артефактом.

  – Я послежу за ним, – Неп протянул руку и лениво, будто нехотя поманил пальцами парня, – отдай мне эликсир смерти.

  – Это не эликсир смерти, – Юл прижал кружку к груди, – это прах моего прадеда Олега, а не какого-то там Скальпеля. К вам, байкерам, это не имеет отношения.

  – Щенок, – Неп натужно засмеялся, но глаза его остались холодными, как у змеи, – расскажешь это кому-нибудь другому. Отдай мне чашу!

  – Она никому не достанется, – спокойно произнес Юл, – тебе придется забрать ее у меня силой. Без боя я тебе не отдам прах моего предка.

  – Напрашиваешься на неприятности, сопля? – Неп Дальнозоркий вытащил из ножен акинак. – Отдай мне чашу, пацан! По-хорошему прошу, отдай! У тебя нет другого выхода.

   Гексаграмма 43 (Гуай) – Выход

  Ощущая беспокойство, не поддавайся ему

  Взгляд Хоны не отрывался от красноватой, поблекшей от времени шарообразной кнопки. Вир Златорукий велел нажать ее, когда послышатся первые громкие звуки со стороны главного лагеря выродков.

  Девушка находилась внутри Центра в просторной круглой комнате перед пультом с большим экраном. Плоским и черным. Вообще-то он был серым, но байкерша, скучая, стерла с него пыль ладонями. Снаружи доносилась возня. Номады нетерпеливо ждали знака, по которому они, обнажив оружие, пойдут в атаку на аэсов.

  Время от времени блеклые лампы, размещенные по периметру, гасли и тогда Хона подпрыгивала и начинала ходить туда-сюда маленькими, но быстрыми шажками, и тусклый свет вновь загорался. Вир говорил, что в пол вмонтированы такие штучки, которые поглощают энергию, возникающую в результате трения подошв о поверхность, и перенаправляют ее на освещение комнаты. Девушка так до конца и не поняла объяснения кастомайзера, но поверила ему. Ведь Вир был самым умным в клане Дэнджеров. Да что там Дэнджеров! Среди всех семи кланов!

  У Златорукого не было детей, но он любил малышей. Частенько байкерята собирались у вечернего костра, чтобы послушать истории старого номада. Рассказывая страшные или веселые сказки о дальних краях и прошедших временах, он угощал ребятню печеными кореньями или даже кусочками жареного мяса. Вир вообще обладал добрым сердцем. Вне всяких сомнений, добрым! Ведь он никогда не мучил пленников или рабов, не калечил, не отрезал уши или пальцы, как это любил делать Авас Стальной. Если нужно, то убивал сразу, чтобы человек не страдал.

  А еще Вир умел доходчиво и просто объяснять. А сколько хитростей и игр он показал Хоне! Ведь даже Юл, хитрый мальчишка и начинающий колдун, не смог ее обыграть в камушки. Все благодаря науке кастомайзера.

  Вспомнив о Юле, Хона непроизвольно нахмурилась. Уж очень тянуло ее к нему. И ведь, что странно, в первый раз, когда байкерша засекла парня возле речки и совместно с Рексом повязала, она с пренебрежением отнеслась к пленнику. Трусливый кегль, впрочем, как и все кегли, даже не попробовал сопротивляться, а бросил оружие, заложил руки за голову и безропотно опустился на колени, как ему велели. Все поменялось, когда Хона стала свидетельницей короткой потасовки на байкфесте. Юл уронил Аваса в лужу, да еще и обозвал "мочой лягушки". Это было невероятно смешно.

  И как легко Юлу удалось заговорить байкершу, убедить совершить подвиг, отправиться в Запагубье! Потом она поняла, что перед ней лукавый обманщик, и это злило, но в то же время отчего-то неодолимо влекло. Было в этом обмане, в этом лукавстве, что-то озорное и даже искреннее. Хона, конечно, ерепенилась, вела себя задиристо, давала понять всем своим видом, что не желает, чтобы Юл выказывал ей знаки внимания, касался ее или чего еще больше. Но после того как парень наложил на девушку заклятие Великого Плацебо, после того, как она заглянула в глаза черному вердогу и не заворожилась, но перерезала глотку жуткой псине, Хона неотвратимо попалась в сети колдуна. Он ведь колдун! Да еще какой! Наверняка знает какой-нибудь любовный приворот, чтобы все мысли были только о нем.

  "Ну и пусть, – подумала байкерша, – так здорово, когда он рядом! Ничего, я тоже знаю кое-какие секреты, я тоже накину на него магические сети. Это будет честно. И никуда мы друг от друга не денемся! Лишь бы сейчас все получилось..."

  Сердце Хоны тревожно забилось. Ведь и Юл и Вир где-то там, в темноте таятся возле целой орды выродков. Что если Небесный Харлей уготовал им гибель в бою?

  Словно в ответ на беспокойные мысли, вдали дважды бахнуло. Байкеры, прокричав "Семь и три!", устремились через открытые ворота в предрассветную мглу.

  Хона, чуть помедлив, ударила что есть силы по кнопке. Тут же оглушительно взвыло, отчего у девушки невольно подогнулись колени. Вир говорил, что сирена через какое-то время автоматически отключится. Но ждать байкерша не могла. Взяв себя в руки, она воткнула карточку в щель и закрыла треугольное окно. Затем выскочила на воздух, закрыла дверь и помчалась к своему байку. Лошадь, испугавшись жутких протяжных звуков, металась между стеной и куполом.

  – Стрела! Стрела! – позвала Хона. – Не бойся, Стрела!

  Но байк не слушался. Он поскакал вокруг купола, а девушка безуспешно пыталась догнать его. Один раз она почти дотянулась до лошади, коснулась ее крупа, но, споткнувшись, упала.

  Хона запаниковала. Там, в темноте уже шел бой, а она все никак не могла поймать перепуганную Стрелу. Она вскочила и, выкрикивая ругательства, вновь помчалась за байком. Проклятая сирена оглушительно выла, а лошадь, не понимая откуда идут эти адские звуки, неслась по кругу, не желая даваться в руки хозяйки.

  Наконец, девушка сообразила, что может направиться в другую сторону. Она остановилась, развернулась, но не побежала, как сперва решила, а не спеша пошла. Стрела не ожидала появления Хоны и, выскочив из-за поворота, встала на дыбы. Девушка отпрянула, опасаясь попасть под копыта. И в этот миг сирена заглохла.

  Улучшив момент, байкерша вскочила на лошадь и, покинув Центр, помчалась к лагерю выродков. Проехав с две трети пути, Хона остановилась и, приподнявшись на стременах, осмотрелась. Было уже достаточно светло, чтобы понять: самое волнующее пропущено. Байкеры победили аэсов и теперь толпились между палатками. Девушка уже хотела направиться к ним, как вдруг в стороне от лагеря заметила две фигуры. Сердце болезненно екнуло, и еще до конца не понимая, что там происходит и кто эти двое, Хона подстегнула байка, поскакала к ним.

  Вскоре она безошибочно различила Юла и Непа Дальнозоркого. Президент Вампиров, поигрывая акинаком, наступал на парня. Младший правнук, выставив перед собой малую боевую лопату и прижав к груди кружку с прахом прадеда, пятился.

  Вытянув правую ногу, байкерша направила лошадь так, чтобы она проскакала рядом с Непом, а пятка попала кочевнику точно между лопатками. Заслышав топот копыт, президент покосился, но не повернулся, опасаясь неожиданного выпада лопатой от Юла. Убедившись, что к нему приближается лошадь, а не хорсат, Неп вновь сосредоточил внимание на парне, продолжил на него наступать.

  В последний момент, Неп отклонил корпус, и нога Хоны попала ему не в спину, а в левое плечо, однако удар все равно оказался мощным, и Неп, отлетев на добрый пяток шагов и выронив акинак, глухо ахнув, покатился по траве.

  – Садись, садись! – прокричала Хона. – Давай же!

  Юл запрыгнул на лошадь, и девушка помчалась без оглядки.

  – Чоп! Чоп! Чоп! – подбадривала она Стрелу, несясь на север, в сторону Пагуби.

  Вскоре кобыла начала уставать. Шея ее покрылась потом, ноздри открылись, а сама она тяжело задышала. Везти на себе двух человек, да еще и галопом – нелегкий труд. К тому же сказывалось недоедание. Четыре десятка байков очень быстро ощипали всю растительность в Центре и уже на следующий день осады начали голодать.

  Когда вдали показалась река, широкая и величественно спокойная, покрытая легкой пеленой утреннего тумана, Хона остановила лошадь.

  – Слазь! – скомандовала девушка и сама спешилась. – Нужно решить, что делать дальше.

  Стрела тут же накинулась на близлежащие заросли высокой травы.

  – Утопим прах в Пагуби, – сказал Юл, – а потом... потом, Хона, я должен вернуться в родные края. Если хочешь... можешь поехать со мной.

  – А почему бы тебе не остаться среди нас? – предложила девушка. – Ты храбрый и умный, да еще и колдун. Ты быстро поднимешься. Через пяток оборотов небесного колеса, может, даже в мемберы выбьешься.

  – Я бы остался, – Юл неожиданно потупился, – но там, в моей деревне, староста собирается уничтожить десять тысяч книг. И я должен помешать ему.

  – Виру было бы интересно взглянуть на книги, он ведь умеет читать, – сказала Хона, – он, если захочет, с тобой поедет. А если он поедет, то и я.

  – Да, – тихо произнес Юл, и в голосе его послышалось такое опустошение, что у байкерши замерло сердце.

  – Что с ним? Он... – девушка задержала дыхание, – жив?

  Парень отрицательно покачал головой:

  – Пал в бою.

  Кровь прибила к щекам Хоны, а глаза застлали слезы. Она отвернулась, закрыв руками лицо. Юл коснулся ее, но девушка отдернула плечо и произнесла глухим напряженным голосом:

  – Не трогай меня! Оставь! Я постою так немного! Постою... чуть-чуть...

  Слезы сами текли из глаз байкерши, она вздрагивала, пытаясь подавить всхлипы. Девушка прятала лицо в ладонях, потому что не хотела, чтобы хоть кто-то видел ее слабость. Юл, степь, небо, тучи, солнце, иногда проглядывающее из-за них, и даже небесный Харлей вместе со всем священным табуном должны быть уверены в том, что Хона, Хонда Молниеносная из клана Дэнджеров сильная и никогда не плачет.

  Девушка еще долго стояла недвижной статуей, пока Юл вдруг не произнес:

  – Хона, там кто-то скачет!

  Торопливо вытерев щеки, байкерша повернулась. Навстречу им несся всадник.

  – Это Неп, – сказала девушка, – он нашел нас.

  Хона и Юл вскочили на несчастную лошадь, так и не успевшую как следует утолить голод. Стрела, недовольно заржав, пошла тяжелым галопом.

  – Чоп! Чоп! Мы доберемся до моря! – выкрикнула Хона. – Ради памяти Вира мы сделаем это! Рассеем прах твоего предка, и пусть все думают, что это был Скальпель! Чоп! Чоп! Чоп!

  Однако суровая реальность говорила о другом. Расстояние между беглецами и Непом сокращалось. Байку было тяжело под двумя людьми. Хона прекрасно понимала это, но продолжала с ожесточенным отчаянием подстегивать кобылу.

  – Придется принять бой, – сказал Юл в самое ухо девушке, – другого выхода нет.

  – Чоп! Чоп! – подгоняла Хона хрипящую лошадь.

  Река была уже совсем близко. Туманная дымка все еще висела, а на другом берегу, практически сразу возле воды начинались густые заросли, над которыми то там, то здесь возвышались изъеденные временем и непогодой полуразрушенные многоэтажные здания.

  – Хона, не загоняй байка! Придется сражаться...

  – Заткнись! – огрызнулась девушка. – Чоп! Чоп! Чоп!

  Пагубь в этих местах была глубока, и перекатов, по которым можно было бы перейти вброд, Хона не знала, да и вообще их, скорее всего, здесь попросту не имелось.

  Вдруг Юл прокричал:

  – Смотри, чуть левее, видишь?

  Байкерша бросила взгляд туда, куда указывал напарник. Возле берега резвились детеныши аэсов. Было их шестеро или семеро. Маленькие волосатые дикари залазили на конструкцию, сделанную из пластиковых бочек и поддонов, и сигали с нее в воду. Это был плот, смастеренный Юлом и Хоной. Плот отнесло по течению на несколько тысяч шагов, и он сел на мель.

  Байкерша направила лошадь к детенышам.

  – Пошли прочь, мохнорылые! – проорала она.

  Волосатики вздрогнули и, как по команде, повернули недоуменные мордочки.

  – Прочь, уроды!!!

  Дикарята прыснули в разные стороны, двое даже нырнули в воду и, подымая тысячи брызг, поплыли вдоль берега кролем.

  Оказавшись возле плота, беглецы молниеносно спешились. Вместо того чтобы пихнуть конструкцию на глубину и залезть на нее, Юл побежал к березке.

  – Куда?! – воскликнула байкерша.

  Парень четырьмя ударами малой боевой лопаты срубил деревце и поволок его к воде.

  – Нужен шест, – пояснил он.

  Хона и Юл залезли на плот и парень, утонув в листве и ветвях, принялся отталкиваться от дна березкой.

  Когда Неп достиг реки, беглецы отплыли на добрых тридцать шагов от берега. Лошадь президента вошла в воду по грудь.

  – Здесь глубоко! – прокричала Хона. – Ты нас все равно не догонишь. Только своего байка погубишь.

  Президент Вампиров, поколебавшись несколько мгновений, зачерпнул в ладонь воду, плеснул на лицо, затем нехотя выехал на берег.

  – Верните мне чашу! – надрывно проорал он.

  – Мы вскроем ее и выкинем в море! – ответила Хона. – Прах Скальпеля Косноязычного принесет зло байкерам. Так говорил Вир Златорукий, величайший из павших в бою!

  Президент погрозил кулаком.

  – Присмотри за Стрелой! – крикнула Хона. – Она хорошая стальная кобыла. Я дарю ее тебе, Днепр Дальнозоркий из клана Вампиров!

  – Ты идешь против воли всего племени! – воскликнул президент. – Против воли своего отца! Ты перечишь воле самого небесного стального коня Харлея Изначального!

  – Как настоящая байкерша, я перечу вопреки! – огрызнулась Хона. – А значит, мое перечение – угодно священному табуну!

  Больше Хона не отвечала на угрозы Непа Дальнозоркого, но помогала Юлу обрубать ветки со ствола березки.

   Гексаграмма 44 (Гоу) – Перечение

  Слова могут навредить, молчание же – никогда

  Не только Вир Златорукий и Ява Бесноватая погибли, сражаясь. Кроме них еще пять байкеров, пять доблестных номадов сложили головы в ночной сече с аэсами. Итого с начала похода кочевники потеряли девять бойцов, а, возможно, и все десять, поскольку Неп Дальнозоркий примчался в разоренный лагерь выродков и, никому ничего не объясняя, оседлав байка, ускакал в степь. К тому же без следа исчезли Юл и Хона, а кроличья сумка, в которой Ява хранила эликсир смерти, оказалась пуста.

  Байкеры нашли сухую рощу, скрывающую в себе разрушенные почти до основания дома древних. В ней кочевники соорудили погребальный костер и, возложив на него убитых, подожгли хворост.

  Каждый воин отправляется в последний путь со своим оружием. Впрочем, теперь, когда металл стал дефицитом, мечи, как правило забирали. С убитыми оставляли небольшие ножи. Ури нашел у Вира штуковину овальной формы, которую тот называл "гранатой", и забрал ее себе. Стреляющую дубинку с отростком президент положил рядом с покойным другом. На небесных полях, где пасется священный табун, Вир, Вирус Златорукий из клана Дэнджеров, главный кастомайзер клана Дэнджеров и байкер Стальные бедра покажет Харлею Изначальному огневой самострел, из которого он убил много врагов, без утайки поведает о своей славной жизни и столь же славной смерти, и будет принят предками со всеми почестями.

  Когда огонь разгорелся в полную силу и желто-оранжевые, пышущие жаром языки пламени скрыли тела павших, вдруг послышались щелкающие резкие звуки. Из костра стреляло. Нечто неведомое поранило одну из лошадей. Номады, пригнувшись, отступили, но Ури, воздев руки к небесам, оставался на месте, и ни единый нерв его не дрогнул, даже когда что-то отрикошетило совсем рядом, расколов камень на два. Это стреляло оружие древних. Это оно гневалось на Ури за то, что тот был недобр к своему товарищу. За то, что смалодушничал и отказал бесстрашному Виру в побратимстве. Если за слабость воздастся наказание, пусть даже в виде смерти, что ж... так тому и быть!

  Вождь славил подвиг воинов, провожая их судьбоносной молитвенной балладой древних. Теперь они, ставшие союзниками рая в ночь битвы, неслись беспечными ангелами на небесных стальных конях к невидимым в дневном свете звездам. И байкпарадайс открыл свои врата.

  Голос Ури срывался, порой заглушался гудением пламени и ветра, но президент продолжал воспевать ушедших. Зрачки его закатывались, а потом глаза сами собой открывались и незряче глядели вверх. И, казалось, вон они, скачут между налитыми траурной чернотой тучами, и впереди всех мчится с распущенными серебряными волосами Вир Златорукий. И сами тучи, будто вороные кони, кусая удила, рвутся к небу, чтоб сопроводить усопших.

  Они пали, но они живы. И Вир пал, но он жив. Блажен тот, кто не умер в своей постели...

  "Прости, дружище! Прости, брат, мое малодушие. Ты не пожелал, чтобы я проводил тебя к Большой переправе, и ты имел на это право. И все же прости меня, брат..."

  Когда закончился обряд кремации, байкеры собрались на совет. Ури предложил продолжить путь по Запагубью, но большинство воспротивилось ему. Голосом недовольных стал широкоплечий здоровяк. Волевое лицо его иссекали глубокие шрамы. Широкий рельефный лоб слегка наморщился, и глубокие карие глаза вперились в предводителя.

  Рон, Айронхорс Несгибаемый из клана Вампиров – так звали мужчину. Прославился он тем, что вступил в схватку с леопоном и умудрился выжить.

  – Ури, – сказал здоровяк низким с бархатцем тембром, – ты преследуешь свои цели и подставляешь всех остальных. Твоя дочура снова сбежала, и ты хочешь догнать ее. Но мы не обязаны рисковать жизнями из-за глупости сопливой девчонки. И так уже девять байкеров отправились в небесные степи. Мы возвращаемся в становища.

  – А как же твой президент? – хрипло спросил Громоподобный, поморщившись, во время похорон он забыл о боли в груди, а теперь она вновь напомнила о себя. – Неп Дальнозоркий из Вампиров. Ты тоже намерен оставить его здесь?

  – Ты знаешь обычаи, Ури, – произнес, не моргая Рон, – если Неп, ни с кем не посоветовавшись, никому ничего не объяснив, ушел в степь, если он не присутствовал на похоронах павших, хотя обязан был присутствовать, это его проблемы, будь он хоть сто раз президентом. Президент выбирается для того, чтобы служить клану, а не чтобы клан служил ему.

  – А как же насчет чаши Скальпеля Косноязычного из клана Сумеречных шакалов?

  – Даже если владение артефактом сулит великую власть, прах байкера, предавшего когда-то обычаи своего племени, не стоит ни одной нашей жизни, – возразил здоровяк.

  – А как же насчет продержаться семь дней в Запагубье? Или вы не хотите получить звание "Стальные бедра"?

  – Сегодня мы разбили выродков, – ответил Рон, – а завтра они соберут со всей своей земли всех боеспособных самцов, чтобы отомстить за поругание своего долбаного храма. И как ты намерен противостоять трем или четырем сотням разъяренных аэсов? Оружия древних у нас больше нет.

  – Трусость не украшает байкера, – сурово заметил Ури.

  – Глупость не украшает байкера, – столько же сурово возразил Айронхорс, – ты собрал войско на испытание длинной дорогой, но Харлей Изначальный не благоволил тебе, потому что ты решился идти в Запагубье из личного интереса. Ты использовал нас, чтобы поймать дочуру. И потому, когда мы приблизились к Пагуби, разыгралась буря. Так нам выражал свое недовольство небесный стальной конь. И тогда, когда нас чуть всех не порешили, если бы не оружие древних, было второе предупреждение. Третьего предупреждения не будет – мы сгинем без следа. И поживиться мы уже ничем не успеем. Обычно из-за Пагуби байкеры возвращаются с металлом древних, но в этот раз наша добыча мала. Однако подвигов мы совершили достаточно, чтобы рассказать о них своим потомкам. И ты сам знаешь, Ури, из всех испытаний длинной дорогой, только три раза байкерам удалось задержаться в Запагубье более семи дней.

  Предводителю Дэнджеров очень хотелось вспылить, вызвать на дуэль Рона, рассечь ему башку секирой, но он понимал, что неправ.

  – Дай подумать... чуток, – сказал Ури и вытащил из кармашка "Канон перемен".

  Он открыл томик наугад. Вир бы быстро прочитал, что там написано... если бы был жив. Ури же, как и большинство кочевников, никогда не славился грамотностью.

  – Посмотри на тучи, они черны, – продолжил Айронхорс. – Если начнется ливень и если он продлится долго, мы не сможем перейти по перекатам через Пагубь.

  Предводитель неслышно шевелил губами, напрягая все имеющиеся в его мозгу извилины. И наконец, понял смысл заголовка. Ему выпала сорок четвертая гексаграмма. Перечение. Лишние слова – это вред. А молчание вреда не принесет. Вот что значила она. А еще ниже он с четвертой попытки прочитал: "Не навязывайте свою волю другим".

  – Лады, – сказал Ури, спрятав книжицу, – я гляжу, голосование бесполезно, вы настроились на возврат. Я не могу вас держать, но сам остаюсь.

  Главарь с надеждой взглянул на байкеров своего клана, на Аваса Стального, на Ижа, снявшего шлем и сверкающего лысиной на солнце, выглянувшем в просвет между черными тучами, и на владельца роскошных усов Крайда.

  – С меня харе! Я ухожу со всеми, – Авас сплюнул вязкой слюной. – Я ничего не имею против твоей дочуры, но этот кегль с дурацким погонялом подбил ее свалить. Зря ты мне не позволил поработать над его ушами.

   – Если ты попросишь... – аккуратно начал Иж.

  – Мы останемся, – продолжил Крайд, – йенг нам в глотку, но останемся...

  – Но если только ты попросишь, – закончил Иж.

  – Я понял, – обреченно проговорил Ури, – езжайте-ка с остальными! Ваша совесть чиста.

  Кочевники отправились на северо-восток к перекатам через Пагубь. Президент провожал их тоскливым взглядом. Вдруг от толпы отделился Рекс Неустрашимый и поскакал к Ури.

  – Ты хочешь продолжить со мной путь? – с надеждой спросил президент.

  – Нет, – ответил род-капитан, протянув предводителю Дэнджеров арбалет и колчан с болтами, – это поможет тебе охотиться на дичь. Я уж как-нибудь без него обойдусь, доеду до становищ.

  – Благодарю тебя, Хорекс, – сказал Ури, принимая подарок.

  – Я бы мог поехать с тобой, – сказал Неустрашимый, – но, поверь моему слову, мальчишка – колдун, и знает, что ему делать. Если Юл и Хона решат пожениться, не препятствуй им, ибо потомки этого мальчишки будут владеть степью по обе стороны Пагуби. Я знаю, что говорю. Поверь моему слову, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров.

   Рекс, догоняя основное войско, ускакал прочь. Ури вдруг накрыла невероятное отчаянье, смешанное со злобой и бессилием. И чтобы подбодрить себя он, воздев кулак к небу, проорал вдогонку кочевникам слова-заклинания из судьбоносной баллады древних:

  – Пусть каждый сам находит дорогу! Мой путь будет в сотни раз длинней!

  Байкеры все дальше и дальше удалялись на северо-восток, а Ури, провожая их взглядом, думал, воссоединится ли он когда-нибудь с родным становищем...

   Гексаграмма 45 (Цуй) – Воссоединение

  Дорога вдвоем короче, когда идешь вместе с другом

  Когда Неп Дальнозоркий осознал, что не поймает беглецов, а Хона прокричала, что дарит ему свою кобылу, у президента Вампиров появился соблазн вспороть глотку Стреле на глазах у хозяйки. Но байк – это байк. Убивать его без нужды – недопустимый проступок. И рука Непа не поднялось на такое злодеяние.

  Веселая, азартная злость взыграла в груди Дальнозоркого. Он угрожающе захохотал, погрозив плоту кулаком. Сперва он хотел следовать за Хоной и Юлом вдоль берега, но почти сразу осознал бесперспективность данного действа. Чем дальше на запад, тем шире будет Пагубь. Брод не найти. Беглецы, останавливаясь на другом берегу, будут недостижимы, а ночью и вовсе уйдут незамеченными. А уж когда они достигнут моря, их след потеряется в любом случае. Преследование нужно организовывать вплавь.