Текст книги "Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Евгений Шкиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

  Юл не стал загадывать, что будет потом, поскольку сейчас он чувствовал необходимость уйти как можно дальше от деревни, наводненной кочевниками.

  Сперва Юл полз в высокой траве, боясь каждого шороха. Затем терпение его закончилось, и он решил, что его не увидят. Ведь байкеры пьяны до безумия. К тому же очень-очень хотелось пить.

  Больше не раздумывая, парень вскочил и понесся изо всех сил. Обезвоживание и страх почти сразу дали о себе знать. Пробежав двести-триста шагов, он, задыхаясь, остановился. Сердце, казалось, выскочит из груди, а в висках бахало так, будто Темер-старший положил голову Юла на наковальню и что есть мочи лупил по ней молотом.

  Кое-как отдышавшись, парень кинулся к отражающей лунное сияние реке. На миг ему послышался шум копыт. Но запах воды одурманивал, заставляя отбросить любую осмотрительность.

  Подняв столб брызг, он буквально рухнул в воду и принялся жадно пить. Юл забыл о существовании окружающего мира, превратившись в ненасытную губку, впитывающую в себя живительную влагу. Наконец, напившись до боли в животе, парень лениво поднялся. Мокрая одежда заметно потяжелела. Теперь нужно было наполнить фляги. Блаженно улыбаясь, Юл повернулся к берегу и обмер.

  В каких-то пятнадцати или двадцати шагах от себя он увидел два силуэта: лошадь и спешившегося всадника. Человеческая тень с мечом наизготовку решительно двинулась к нему.

  – Так-так, кто тут у нас, – послышался женский голос.

  Юл присмотрелся. Это была девушка. Или, скорее, даже девчонка, его ровесница. Шлема на ней не имелось, волосы ее были заплетены в короткую косу, едва касающуюся правого плеча. Торс байкерши закрывала кожаная кираса, а руки и ноги – наручи, налядвенники, наколенники и поножи. Одним словом, экипировка у нее была что надо.

  Парень не испугался, но даже наоборот, стал предельно спокойным. Он, не спеша, снял со спины вещмешок, если что, поможет в бою, взял его в левую руку, вынул из ножен гладиус. Перед ним стояла всего лишь девчонка. Правда, покрытая с ног до головы защитой. Юл прикинул, сможет ли он проткнуть кожаный доспех.

  "Лучше бить по лицу, – решил парень, – жалко ее, симпатичная она, но что тут поделаешь. А еще я буду быстрее, на мне ведь нет дурацких лат, да и ростом я повыше..."

  – Я, Хона, Хонда Молниеносная из клана Дэнджеров, – сказала байкерша, – и я объявляю тебя своим пленником. Брось немедленно оружие и суму, встань на колени и подними руки, иначе пожалеешь!

  – Давай лучше разойдемся, как будто мы не видели друг друга, – предложил Юл, крепче сжимая рукоять гладиуса, – иначе пожалеешь ты.

  До ушей парня донеслось шуршание, и он увидел еще одного байкера. При лунном свете Юл сумел разглядеть черты его лица. Высокий лоб, прямой нос, аккуратная бородка, длинные волосы. Новоявленный кочевник целился в Юла из арбалета.

  – Я, Рекс, Хорекс Неустрашимый из клана Файеров, род-капитан клана Файеров, – грозно произнес он, – и я объявляю тебя своим пленником. Брось акинак, иначе я вгоню тебе болт в глотку!

  – Э-э-э-э! – недовольно протянула Хона. – Это мой пленник! Я его первая нашла!

  – Не факт, что ты его победила бы, – возразил арбалетчик.

  – Да я его одной левой ушатаю! – вспыхнула девушка. – Не веришь!?

  – Не верю, – сказал Рекс, – это мой пленник.

  – Нет, это моя добыча!

  – Нет, моя...

  Не сводя с Юла глаз, байкеры препирались, кому принадлежит парень. Младший правнук последнего предка тем временем обдумывал, как ему поступить. Сдаваться не хотелось, но и сражаться с двумя одновременно ему представлялось делом опасным. Почти самоубийственным. Юл видел, как хорошо стреляют кочевники. Может, броситься в воду? Или метнуть вещмешок в мужчину, кинуться на девчонку, проткнуть ее, а затем как нелегкая вывезет?.. Нет, не получится... слишком рискованно...

  Между тем байкеры, наконец, определились с дальнейшими действиями.

  – Ладно, – процедила сквозь зубы Хона, – пускай Ури скажет, чей это пленник.

  – Надеешься, папаша решит дело в твою пользу? – Рекс усмехнулся. – Как бы не так!

  – Может, мы просто разойдемся? – внес свое скромное предложение Юл. – Я ведь вам ничего плохого не сделал. Я за дружбу и мир...

  – Потухни, кегль! – рявкнул Рекс. – И слушай меня. Сейчас ты бросишь акинак и суму, поднимешь руки вверх, сделаешь пять шагов вперед, встанешь на колени, Хона тебя свяжет. Ты понял меня, кегль?

  "Может, все-таки успею нырнуть?" – с надеждой подумал парень и вдруг вспомнил, что не умеет плавать. Ведь мелководье отнюдь не везде. Как он уйдет от преследователей, если будет глупо барахтаться в воде?

  – Я считаю до трех, потом я тебя убью! Это не шутка!

  Юл не сомневался, что кочевник не шутит. Но все же, выполнять приказ арбалетчика было унизительно.

  – Раз!

  "Кину в него вещмешок, – затылок парня покрылся испариной, – одновременно резко пригнусь, стрела пролетит мимо, потом подамся вперед на девку, зарежу ее, а потом, потом..."

  – Два!

   Юл внезапно осознал, что план его не стоит и выеденного яйца. Он не справится с двумя вооруженными кочевниками. Придется сдаться. Тем более, убивать его не собираются. По крайней мере, не сразу. Нужно выждать удобный момент...

  – Три!

  Парень бросил вещмешок и гладиус, который байкеры обозвали "акинаком", торопливо поднял руки вверх, затем сделал пять шагов вперед. Встал на колени.

  У Хоны неизвестно откуда взялась веревка, с быстротой молнии она подскочила к Юлу, завернула ему руки за спину и принялась вязать.

  Щеки парня загорелись от стыда.

  "Ничего, – думал он, – я пережду. Пережду и еще вам всем покажу..."

   Гексаграмма 5 (Сюй) – Необходимость ждать

  Иногда лучшее действие – это выжидание

  Связанного Юла конные байкеры подгоняли пинками. На пути к деревне он несколько раз спотыкался и падал. Так как руки парня были связаны за спиной, и он не мог выставлять их вперед, удары при столкновении с землей приходились на лицо, грудь, плечи, колени. Это было больно и очень злило. Однако Юл лишь яростно цыкал, поднимался и шел дальше.

  – Куда его, к чиксам? – спросила Хона, когда кочевники и пленник оказались в деревне.

  – Еще чего! – возмутился Рекс. – Чтоб он нам телок попортил! Привяжем к столбу возле сарая.

  Юл осмотрелся. В деревне царила тишина. Байкеры, хорошо погуляв, утихомирились, и только два угрюмых дозорных невесело прохаживались по единственной деревенской улице. Первый был лыс, имел длинную седую бороду, нос его был слегка приплюснут. Второй отличался высоким ростом и прямо-таки роскошными длинными усами, свисающими с подбородка на добрых две толщины фаланги. Оба в руках держали копья, а на ремнях у них висели мечи, иначе называемые акинаками.

  – Йенг мне в глотку! – воскликнул лысый. – Хона, Рекс! Я гляжу, у вас улов!

  – Не зря в охранение мы ставим секреты, – сказал усач.

  – Это я его поймала! – с вызовом проговорила байкерша.

  – Без меня ты бы сейчас плыла по речке с перерезанным горлом, – заметил Рекс.

  Девушка хотела возразить, но Рекс поднял руку и примирительно произнес:

  – Ладно, завтра перетрем, чей это кегль.

  После того, как Юла посадили спиной к столбу на землю и крепко привязали, Хона и Рекс ускакали в ночную степь. Иной раз невозможно было вздохнуть без легочных колик, так сильно веревки стискивали грудь. А ужасней всего было то, что лысый и усач с дурацкими именами Иж и Крайд постоянно задавали глупые вопросы и бросались нелепыми шутками.

  "Откуда ты, кегль? – спрашивали они. – Явно не из этой деревни..."

  или

  "Слушай, чувак, ты почему такой молчаливый? Брезгуешь базарить с нами? А как насчет в табло с ноги?"

  или

  "У тебя случайно не йенг в глотке? Че молчишь-то?"

  или

  "Может, ты просто стесняешься? Может, ты не чувак. Может, ты чувиха? За щеку брать любишь? Отвечай, ты! А то мы щас с тебя штаны сдернем, посмотрим, есть у тебя йенг или нету".

  Юл решил хранить стоическое молчание. Пусть эти исчадия Внешней Тьмы делают, что хотят, он не проронит ни слова. Тем более сленг кочевников был далеко не всегда понятен. Скучающие байкеры насмехались над парнем, оскорбляли его, грозили засунуть ему копье в задницу, сначала тупым концом, а потом острым, пару раз даже пнули, но, в конце концов, им надоело издеваться над безмолвной жертвой, и они отстали, продолжили прохаживаться вдоль улицы.

  У Юла мелькнула мысль о побеге, он напряг мышцы и понял, что это нереально. Можно было бы попробовать перерезать веревки, но гладиус и лопату, впрочем, как и вещмешок у парня отобрали. Можно было попробовать перетереть веревки о столб или как-нибудь потихоньку развязаться, но мерзавцы Иж и Крайд сразу заметят подозрительные движения... Придется ждать рассвет. А что будет утром – еще неизвестно.

  С такими неутешительными мыслями Юл задремал. Ему привиделся дед Олег. Он был одет в черное рубище, и белоснежная борода расплескалась на его груди. Младший правнук оставался связанным, а старик сел рядом с ним и тихо произнес:

  – Эх, Юл, попал ты в передрягу.

  – Вас могут схватить, – испуганно прошептал парень, косясь на двух дозорных, как раз проходивших мимо столба.

  – Нет, – ободряюще сказал дед, – не схватят. Во-первых, я умер, а, во-вторых, я тебе снюсь.

  – Я виноват перед Вами, – прошептал Юл, – я обманул старосту, что Вы явились ко мне от лица всех предков. Мне теперь очень стыдно...

  – Не кори себя, мальчик, – старик потрепал парня за щеку, – потому что, ты сделал все правильно. Вот только ты услышал не зов предков, а зов потомков.

  – Как это? – удивился Юл.

  – Десять тысяч книг, – старик поднял палец, – десять тысяч книг из пластика – это великая кладезь знаний, которая нужна не предкам, но потомкам. И все это может быть уничтожено! Глупо служить тем, кто умер, не лучше ли созидать на благо еще не родившихся. В Забытой деревне семь из десяти детей не доживает до брачного возраста. Что говорят селяне? На все воля предков... – старик засмеялся, – воля тех, кто давно уже сгнил... как же это глупо...

  – Но ведь староста говорил, что болезнь безумия поразила человечество из-за непочтения к предкам, – сказал Юл, а, может, и не сказал, а просто подумал.

  – Предков нужно чтить, но не стоит на них молиться, – ответил старик, – ты обязан смотреть вперед, а не оглядываться назад. Подумай о своих селянах. О тех детях, которым не суждено дожить до услады юности из-за болезней. Подумай о тех, кто умрет от голода, когда придет великая засуха. Подумай об убитых мужчинах, изнасилованных женщинах и угнанных в полон детях, когда деревню вдруг найдут кочевники вроде этих, – старик сделал круговой пас рукой, как бы указывая на мазанки, где расквартировались байкеры, – все это рано или поздно случится, если селяне придадут книги огню. Десять тысяч томов – вот настоящее наследие предков, а не какие-то там сказки про духов и демонов. Десять тысяч томов – это светильник прошлого, благодаря которому ты можешь освещать себе дорогу в темное будущее. Десять тысяч томов – это наука. Наука лечить, наука выращивать, наука производить, наука побеждать в боях варваров. Ты обязан спасти Архив Памяти! Потому что знание – это огонь в черной ночи, который необходимо беречь, чтобы дождаться восхода.

  – Но как! – воскликнул Юл. – Меня завтра могут убить! Я один, а их сколько!

  – Да, и убить могут, – старик поднялся, – ты один, ты слаб. Используй свой ум, используй противоречия между противниками, между байкерами, между селянами, между всеми, кто будет попадаться тебе на пути. Ведь однажды ты сумел оспорить решение старосты. Если есть два человека, значит, между ними всегда найдется место для тяжбы. И запомни, на все не воля предков или демонов, на все твоя воля, воля тех, кто пойдет с тобой и за тобой. Не боги творят историю, но живые люди из плоти и крови, потомки зовут тебя...

  – Да, но... – парень повертел головой. Старика нигде не было.

  А потом нечто невидимое ткнуло Юла в грудь. Издав протяжный хрип, он открыл глаза.

  Рассвело. На парня с нескрываемым презрением смотрел незнакомый кочевник. Он был патлат и небрит, от него несло забористым перегаром. Он скалился, обнажив коричневые обломанные зубы. В руке кочевник вертел остро заточенный нож.

  – Что, кегленок, добегался! Только от байка не уйдешь!

  – От кого? – не понял Юл.

  – Ты что, – усмехнулся патлатый, – не знаешь, кто такие байки? Мы на них ездим.

  – Лошади что ли?

  Лицо кочевника исказила гримаса ярости, и он влепил парню внушительную затрещину, от которой сознание Юла на миг помутилось.

  – Еще раз так скажешь, я тебе ухо отрежу, понял, да! – прорычал он. – Лошади в поле пашут, а мы на байках скачем. Нельзя так называть верного байка. Если называешь, то добавляешь "стальной". Стальной конь, стальная лошадь, стальной жеребец, стальная кобыла. Или просто байк. Понял, да?!

  Юл ничего не понял, но от греха подальше кивнул.

  – Смотри мне! – кочевник принялся перерезать веревки, которыми парень был привязан к столбу. Щас суд будет. Ури решит, чей ты раб: его дочуры или Рекса.

  – Что будет? – осмелился переспросить Юл.

  – Суд! – раздраженно рявкнул патлатый. – Что тебе еще неясно?

  – Все понятно, – сказал парень и даже нашел в себе силы улыбнуться.

  Назло мерзавцу.

   Гексаграмма 6 (Сун) – Суд

  В споре рождаются лишь новые споры

  Ури, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров, президент клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра и герой степных дорог сидел на высоком, покрытом паутиной трещин пне, угрюмо взирая на Юла и шесть молоденьких испуганных пленниц, двум из которых не исполнилось, наверное, еще и тринадцати. Лицо предводителя было помятым, под глазами набухли синяки, губы кривились в похмельном отвращении. То ли к самому себе, то ли окружающей действительности, то ли к тому и другому сразу. Возле главаря собрались пешие байкеры, улицу с обоих концов перекрыли конники. Местных жителей нигде не было видно. Скорее всего, им посоветовали не высовываться.

  – Когда же я высплюсь, провались все в баггерхелл! – Ури схватил мех с брагой, лежавший у его ног, сделал два внушительных глотка, передал его кому-то из байкеров.

  Лицо предводителя просияло. Смачно отрыгнув, он изрек:

  – Так, с чиксами лады, грузите их, пойдут призами на байкфест. А это что за кегль с бугра?

  Шесть байкеров повели девушек в сторону реки, самая младшая из них расплакалась, прикрыв худенькими ладошками измазанное личико. Однако никто даже не думал сопротивляться. Где-то послышался глухой женский вой. Возможно, рыдала мать одной из пленниц. Но кочевникам было не до бабских причитаний. Десятки пар глаз жадно и с любопытством смотрели на Юла. От такого внимания парень слегка смутился.

  – Это моя добыча, – вперед выступила Хона, та самая наглая девчонка, которая вчера вязала Юлу руки, – я его первая нашла.

  – Я взял его на мушку арбалета раньше, – возразил Рекс, вставший рядом с Хоной, – просто я не высовывался в отличие от некоторых, и я требую его себе в качестве раба!

  Байкерша и род-капитан из клана Файеров тут же начали громко спорить, кому должен принадлежать Юл. Девушка нажимала на то, что набег организовали Дэнджеры, а Рекс является лишь наблюдателем от остальных шести кланов. Однако род-капитан не собирался сдаваться. Ссылаясь на высокое звание в иерархии Файеров, он не преминул напомнить, что Хона пока что только шустрила, и то, что она приходится дочерью президента, не дает ей право на какие-либо привилегии. Спор постепенно перешел в яростную ругань, в которой Юл уже ничего не мог разобрать.

   Видимо, ничего не понимал и сам Ури. Поморщившись, коснувшись пальцами висков, он внезапно гаркнул:

  – Заткнитесь!!! – затем сделал нетерпеливый жест рукой.

  Кто-то из окружения главаря подал ему мех с брагой. Отпив живительного напитка, Ури, размашисто вытерев рот рукавом, произнес:

  – Этот спор – дерьмо! Вот, что я думаю! Свидетелей нет... кроме самого кегля. Но разве можно верить кеглю?

  Вопрос был риторическим и потому байкеры ответили молчанием, а Юлу стало обидно.

  – Потому я решаю так, – Ури прожег взглядом род-капитана, потом дочь, – берем кегля на байкфест, там его и разыграем в качестве приза. Приоритет в розыгрыше оставляю за Хоной и Рексом.

  – Но, папа, так нечестно! – возмутилась девушка. – Это мой первый пленник! Я могла бы стать проспектом!..

  – Заткнись! – рявкнул Ури. – Считай за счастье, что я взял тебя в поход! Разговор окончен!

  Хона зло сверкнула глазами в сторону отца, резко развернулась и зашагала прочь. Рекс, победно ухмыльнувшись, отошел в сторону, слился с толпой байкеров.

  – Откуда ты, чувак?

  Вопрос был адресован Юлу. Парень не знал сленга кочевников, но уже понимал, что быть "чуваком" менее обидно, чем "кеглем". Однако это вовсе не обнадеживало. Сказать правду – значило навести варваров на родной дом, на Забытую деревню, отказаться отвечать – значило подписать себе смертный приговор. Оставалось только одно – сочинять на ходу, а Юл в этом деле преуспел.

  – Я из Гиблой деревни, – сказал он без запинки и посмотрел в глаза предводителю с трепетом и предельной искренностью.

  – Откуда?

  – В трех месяцах пешего пути на восход есть такое место – Гиблая деревня, – начал объяснять парень. – Когда случилась Великая погибель, ну, то есть, когда большая часть человечества слегла от болезни безумия, мои предки обнаружили причину, по которой умирают люди. Это были бактерии... ну, такие маленькие демоны, которые поселяются в людях и начинают пожирать их мозг. С помощью специальных устройств под названием спутниковые антенны, они высосали всех бактерий из воздуха и поместили их в бронзовую кружку и закупорили ее. Они хранили ее сто лет. Вся моя деревня вымерла, и я остался один. И вот я решил навсегда уничтожить бактерии и несу их к морю, потому что, смешавшись с водой, они погибнут, и болезнь безумия отныне не будет опасна.

  В нагрянувшей тишине кто-то прошептал:

  – Эликсир смерти... он говорит об эликсире смерти...

  Толпа внезапно загудела, и отовсюду послышались одни и те же слова: "эликсир смерти... эликсир смерти... эликсир смерти", в глазах байкеров читались испуг и недоумение.

  Ури, скривив недовольную гримасу, резко поднял руку, сжатую в кулак. Кочевники тут же замолчали.

  – А зачем ты идешь к морю? Почему бы тебе не высыпать этих самых... демонов в реку?

  – Потому что в реке пресная вода, – тут же ответил Юл, – а бактерии не переносят соленую воду, то есть уничтожить их можно только в морской воде. Так завещали нам предки.

  – Знаешь, что я думаю, – взгляд предводителя стал свирепым, – что твой базар – гнилой. Почему ты решил идти именно сейчас? Сто лет вы держали взаперти смерть, никуда не собирались, а тут вдруг надумали? Почему никто раньше не отправился в путь?

  – Я остался один, саранча сожрала все наши поля, и мои родичи умерли от недоедания, – Юл потупился, глаза его увлажнились, будто действительно он потерял всех родных, – а я должен исполнить долг, ибо если умру, то не останется больше хранителей. К тому же из-за периода полураспада раньше невозможно было уничтожить бактерии в морской воде.

  – Из-за чего? – Ури наморщил лоб.

  – Периода полураспада, – парень с умным видом обвел взглядом байкеров, – ну, это время, за которое бактерии, то есть маленькие демоны, теряют половину своей силы. Закупоренные в кружке, они чахнут и становятся все слабее и слабее. Раньше нельзя было высыпать демонов в море, поскольку они были слишком сильны и могли не погибнуть, и тогда болезнь безумия снова поразила бы людей, а теперь – другое дело. Они ослабли настолько, что морская вода справится с ними без проблем.

  Байкеры молча переглянулись. Юл надеялся, что та чушь, которую он только что выдал на раз-два, подействует на кочевников в выгодном для него направлении. Впрочем, терять ему было нечего.

  – А ну-ка, принесите суму этого кегля! – скомандовал Ури.

  Минуту спустя патлатый байкер с гнилыми зубами, тот самый, который отвесил Юлу затрещину за то, что парень назвал лошадей "лошадьми", передал главарю вещмешок. Ури принялся не спеша изучать его содержимое. Сперва он отцепил резиновые сапоги, критически осмотрел их со всех сторон, хмыкнул, кинул к ногам. Затем повертел в руках малую боевую лопату. Видимо, боевой он ее не считал, и потому лопата полетела на землю вслед за сапогами. Ури рявкнул:

  – Пойдет на перековку!

  Предводитель развязал вещмешок, достал из него фляги, одобрительно кивнул, передал их гнилозубому. То же самое повторилось с шерстяной накидкой, кресалом, кремнем и льняной тканью. Главарь вытащил из мешка кусок недоеденной Юлом свинины, взглянул исподлобья на парня:

  – Говоришь, родичи твои сдохли от голода? Откуда у тебя соленое мясо?

  – По дороге мне попадались поселки, – сказал Юл, – добрые люди, понимая, какая на мне лежит ответственность, помогали кто чем.

  – Ага, – обрадовался Ури, – значит, ты приведешь нас к деревням, где можно поживиться!

  Парень осознал, что попался в ловушку собственной лжи, но отступать было некуда:

  – Конечно, если вы захотите, я вам покажу дорогу.

  – Конечно, покажешь, куда ж ты денешься, – Ури, расстегивая карманы вещмешка, громогласно захохотал и следом засмеялись остальные байкеры.

  Глиняную чашечку главарь бросил на землю и, наконец, достал бронзовую кружку с прахом деда Олега, запечатанную воском.

  – Это оно? – спросил Ури.

  Юл кивнул. Байкеры, стоявшие рядом с предводителем, инстинктивно отшатнулись. Главарь довольно оскалился:

  – Это эликсир смерти, знаменитая чаша с останками Скальпеля Косноязычного из клана Сумеречных шакалов. А я полагал, что это сказки для сопливых младенцев. Я помещу ее в восковой куб, и он будет стоять в моем шатре. Легенда гласит, что тот, в чьи руки попадет эликсир смерти, объединит под своей дланью все кланы.

  Парень не понимал, о чем вел речь предводитель, но в душе был несказанно рад, что его рассказ удачно лег на какую-то кочевническую байку.

  – Это чаша принадлежит клану Файеров, – вперед выступил Рекс, – ибо я взял в плен кегля, а, значит, его имущество принадлежит мне.

  – Ты только наблюдатель! – рявкнул Ури. – Набег устраивали Дэнджеры! А значит, ты должен отдать половину награбленного в общак нашего клана. Ты ведь знаешь, как идет дележ. Раскладываются вещи, президент берет одну из них, следом берет тот, кто захватил пленника, и так по очереди. Я беру первый, и я беру чашу. К тому же ты еще не выиграл кегля на байкфесте, но в любом случае чашу я забираю себе, а его акинак я дарю тебе за храбрость, он ведь и так у тебя.

  Рекс зло скрипнул зубами, а Ури расхохотался, полез в карман вещмешка и извлек из него пластиковую книжицу.

  – Это еще что за хреновина? – разглядывая обложку, предводитель сощурился. – Ка... канн...канон... ка-а-а-нон пе...пе...пере... пе-ре-мен... как здорово, что батя научил меня читать!

  – Это путеводитель судьбы, – сказал Юл, и сердце его сжалось, – с его помощью я собирался дойти до моря.

  – Лады! – гаркнул главарь. – По байкам, парни! Послезавтра полнолуние, и мы опаздываем! Наша маленькая армия идет на байкфест!

  Кочевники ответили возгласами одобрения.

   Гексаграмма 7 (Ши) – Армия

  Побеждает лишь тот, кто не останавливается на достигнутом

  За время полуторадневного путешествия Юл получил еще одно обидное прозвище. Оказывается, он был не только "чуваком" и "кеглем", но также и "нажопником".

  Нажопник в понимании кочевников – это тот, кто едет на коне вторым номером позади основного седока, то есть на крупе. В Забытой деревне разводили лошадей, но наездниками селяне были никудышными. Юл исключением не являлся. Уже через несколько часов непрерывной езды мышцы бедер и спины начали ныть.

  Периодически парня и молоденьких пленниц спешивали и заставляли садиться на других лошадей. Животные, несущие на себе двух седоков, быстро уставали. Ночевали байкеры в открытом поле, выставив сменяющие друг друга конные дозоры. Пленникам выдали какую-то безвкусную бледно-зеленую труху и велели съесть. Несмотря на отвратительный вид, пища оказалась сытной. Дров и хвороста было очень мало, и потому кочевники развели жиденький совсем не греющий костерок. К утру Юл продрог до костей, и когда ему снова пришлось садиться на лошадь, он решил, что этот день – последний в его жизни. Мышцы одеревенели, и младший правнук с трудом передвигался. Но крепкая ругань и два пинка под зад от гнилозубого байкера помогли Юлу прийти в себя.

  К полудню парень стал себя чувствовать лучше, ноги и спина по-прежнему болели, но, видимо, организм начал приспосабливаться к новому виду передвижения по степи.

  Ближе к вечеру, когда солнце прошло зенит, до ушей Юла стали доноситься странные далекие бухающие звуки: "Бум!.. Бум!.. Бум!..". Сперва парень подумал, что у него слуховые галлюцинации. Но спустя какое-то время звуки стали слышны отчетливо. Байкеры заметно оживились. Все чаще в речи кочевников попадалось слово "байкфест". Впереди виднелись холмы.

  Вскоре дорогу сорвиголовам Ури преградил отряд байкеров. Кочевники будто бы появились из ниоткуда, Юл, по крайней мере, заметил их только в последний момент.

  "Наверно, охранительный дозор, – подумал парень, – очень уж любят они конные разъезды".

  От группы новоприбывших кочевников отделился всадник, как и Ури с волчьим хвостом на шлеме, а также кирасой, обшитой светло-зеленой кожей, и рысью поскакал навстречу путникам.

  – Кого я вижу! – громогласно возгласил предводитель Дэнджеров и подстегнул коня. – Это же Неп, Днепр Дальнозоркий, президент клана Вампиров.

  Мужчина с худым лицом, с острой бородкой и не менее острым, пронзительным, змеиным взглядом учтиво кивнул. Тонкие губы его вытянулись в подобие улыбки.

  – Ури, – сказал он, – Урал Громоподобный из Дэнджеров, ты все-таки явился к сроку. А мы думали, вы опоздаете, хотели начинать без вас. Вайс-президенты кланов уже затушили костер пивом, как жертвоприношение священному табуну.

  – Хотели начинать без меня? – Ури расхохотался. – А как же призы, которые я обещал! Без них состязания были бы скучны.

  В глазах худолицого байкера на миг вспыхнул огонек любопытства, он вновь сделал попытку улыбнуться:

  – Ты привез девочек? Надеюсь, твои олухи не сильно их попортили?

  – Обижаешь, все целки, я лично проверял, – Ури расхохотался, вслед за ним засмеялись остальные кочевники.

  – Лады, – Неп, кивнув, тоже засмеялся, – тогда едем на становище. Все только тебя и ждут. В этом сезоне твоя очередь открывать фест.

  Становище представляло из себя голую, вытоптанную конскими копытами поляну, находящуюся между двух холмов, утыканную деревянными столбами разной высоты, и огороженную по периметру многочисленными шатрами и палатками. Вдали виднелись постройки. Наверное, конюшни. В склонах холмов были вырезаны ровные глиняные площадки с низкими лавками из камня, на которых сидели галдящие люди – сотни мужчин и женщин, облаченных чаще в кожаные доспехи. На самых вершинах голые по пояс кочевники били дубинками в гигантские кожаные барабаны: "Бум!.. Бум!.. Бум!.."

  Возле склонов стояли цилиндрического вида деревянные клетки высотой в человеческий рост или чуть меньше, диаметром в два-два с половиной локтя. В одну из них Юла и поместили. В другие клетки затолкали пленных девушек и девочек. Предварительно с них содрали всю одежду, и теперь они, заплаканные и обнаженные, прикрывая дрожащими ладошками срамные места, боязливо ежились под наглыми взглядами веселящихся байкеров. В клетке было тесно. Чтобы не биться головой о потолок, приходилось пригибаться, но парень радовался тому, что его, по крайней мере, не раздели.

  Между тем барабанщики изо всех сил забили по толстым кожаным мембранам. Оглушительные звуки разнеслись над становищем и с бешеной скоростью помчались дальше, в безбрежную степь. К центру поляны, не спеша, на белом коне ехал Ури с большой деревянной кружкой, наполненной до краев светло-коричневым напитком. Наверняка, хмельным. Орущие во всю глотку кочевники и густо накрашенные девицы повскакивали с каменных лавок, замахали платками, мечами, какими-то палками с вбитыми в них гвоздями, мехами с брагой.

  Сокрушающее ушные перепонки "Бум! Бум!" заставляло Юла вздрагивать.

  – Семитри! Семитри! – закричал кто-то под ухом парня. – Семитри!

  Юл обернулся, увидел рядом с клеткой старого кочевника, чьи седые грязные волосы были заплетены в косу и достигали середины спины. Болотные глаза байкера блестели нездоровым огнем. Он морщил от удовольствия широкий нос и улыбался щербатым ртом голубому небу. Любопытство вдруг победило страх и неуверенность, и парню захотелось узнать, что же такое "семитри"? Но кто ему даст ответ в этом балагане?

  Ури доехал до середины поляны, остановился, поднял вверх кулак. Барабаны вдруг перестали бить, а вслед за ними затихла и толпа.

  – Я вижу вся рать, все войско в сборе! И это хорошо! – проорал он. – Братья-байкеры и сестры-байкерши! Чуваки и чувихи! Я, Ури, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров, президент клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра и герой степных дорог, имею высокую честь открыть сезон! Я желаю вам удачи в новом обороте колеса! Пусть же небесный стальной конь Харлей Изначальный и небесная стальная кобыла Ямаха Первородная всегда скачут над вашими земными байками, где бы вы ни находились. И пусть фарт прибудет с вами!

  Ури отпил из кружки, довольно крякнул и снова заорал:

  – А теперь, прежде чем открыть сезон, о чем я должен напомнить всем нам?!

  – Семитри! – закричал кочевник с седой косой так, что Юл отдернул руки от прутьев клетки.

  – Семитри! – отозвалось тысячеголосое эхо с обоих холмов становища.

  – Верно! Семь кланов, три правила! Вот завет древних! – Ури отхлебнул из кружки и продолжил. – Я пью за семь кланов, семь кланов избранных, много лет назад ускакавших на стальных конях в степь: за Дэнжеров, за Файеров, за Вампиров, за Хандредов и Вилсов, за Реблов и Фалкомов! Пусть в шатре каждого из вас будет вдоволь хавки и бухла!.. и халявная чикса!

  "Так вот, что значит семитри... – подумал Юл, – семь и три..."

  Ури принялся пить, а над становищем пронесся невиданной силы рев, кочевники и их подруги откупоривали меха и буквально заливались брагой. Старый седовласый байкер тоже принял на грудь. Но выпил он из бутылки. Причем бутылки стеклянной. Это очень удивило Юла.

  – Что смотришь? – спросил он вполне дружелюбно. – Тоже хочешь?

  Юл замотал головой, но кочевник все уже решил за него.

  – На, вмажься! – он протянул бутылку сквозь прутья. – Только не пролей и не разбей! Это раритет из древности.

  Парень коснулся губами горлышка, жидкость обожгла язык. Дыхание сперло. Юл закашлялся.