Текст книги "Александр III и его время"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 66 страниц)
При Александре III в связи с развитием капиталистических отношений и бурным ростом пролетарского движения правительство было вынуждено обратить серьёзное внимание на «рабочий вопрос». Жизнь заставляла власть имущих разрабатывать определённые правовые нормы, которые бы регулировали положение работающих по найму и принимать специальные меры оказания помощи лицам, не имеющих средств к существованию. Не секрет, что работа на фабриках и заводах изменила жизнь миллионов людей. Рабочий день тянулся по 12 и более часов. Среди работников было много женщин и детей, труд которых оплачивался весьма дёшево. Непосильный труд приводил к физической и моральной деградации детей и подростков, к высокой их смертности.
Ещё в предыдущее царствование в 60-70-е гг. проявлялся необычайно высокий общественный интерес к рабочему вопросу. В либеральной прессе правительство призывалось следовать европейскому опыту, пропагандировались популярные на Западе идеи «кооперативного социализма» и «производственных ассоциаций», поощрялось устройство товариществ взаимопомощи и ссудных касс для рабочих (392, 1880, № 6. Отд. 2, с. 3—4). Правительство вынуждено было создать специальные комиссии для выработки проектов сводного законодательства о наёмном труде под руководством члена Совета министра внутренних дел А. Ф. Штакельберга (1859-1862 гг.), члена Государственного совета П. Н. Игнатьева (1870-1872 гг.) и министра государственных имуществ П. А. Валуева (1874-1875).
Однако, тщательно изучив зарубежный опыт законоположений об отношениях между хозяевами, работниками и прислугой, комиссии не смогли предложить всеобъемлющую систему фабричного законодательства по западному образцу.
В феврале 1880 г. Государственный совет, рассматривая рабочий вопрос, обратил внимание на то, что «злоумышленники», т. е. революционеры, «постоянно возбуждают рабочих против нанимателей». Как говорится, лёд тронулся при Александре III. По воле монарха к участию в обсуждении проектов законодательной регламентации по вопросам наёмного труда были приглашены владельцы крупнейших фабрично-заводских предприятий. Наиболее откровенным и решительным противником какого бы то ни было рабочего законодательства выступил московский фабрикант Т. С. Морозов. Он безапелляционно утверждал, что «основанием найма рабочих служит на практике добровольное с ними соглашение фабриканта в отношении всех условий найма» (300, с. 118).
Тем не менее благодаря усилиям министра финансов Н. X. Бунге, 1 июня 1882 г. был принят закон «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах», по которому запрещался труд детей до 12 лет и ограничивалась дневная работа подростков (12-15 лет) 8 часами при 4-часовой непрерывной работе, запрещалась ночная работа и работа в воскресные и высокоторжественные дни.
Предусматривалось составление списков особо вредных и изнурительных работ, на которых запрещалось применять труд малолетних. Работодателям, фабрикантам вменялось в обязанность предоставлять не имеющим одноклассного образования возможность отводить не менее трёх часов для посещения школы.
1 июня 1882 г. для надзора за исполнением фабричного законодательства при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов учреждалась фабричная инспекция (в 1905 г. передана Министерству торговли и промышленности). Вначале она состояла из главного инспектора (в 1882-1883 гг. – Е. Н. Андреев, в 1883-1884 гг. – Я. Т. Михайловский) и двух окружных инспекторов (профессора Московского университета И. И. Янжула и врача П. А. Пескова). Постепенно штат фабричной инспекции увеличивался. Надзор фабричной инспекции распространялся сначала на 3 губернии – Петербургскую, Московскую и Владимирскую, затем он охватил всю Европейскую Россию, которая с 1884 г. была разделена на 9 фабричных округов во главе с окружными инспекторами, у которых имелись помощники. В 80-е гг. были опубликованы «Отчёты фабричных инспекторов по отдельным губерниям, содержащие яркий обличающий материал о тяжёлом положении рабочих России».
12 июня 1884 г. последовал закон о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках. К сожалению, за несколько лет с 1884 по 1885 г. существенных перемен в деле образования малолетних рабочих не произошло. Закон не обязывал предпринимателей устраивать школы для малолетних рабочих и «понуждать» их посещать школу. По сведениям попечителей округов, существовало всего 97 школ для обучения малолетних, из них 37 специально устроенных, 60 – приспособленных. Обучалось в них 5 тыс. детей (300, с. 253). Среди предпринимателей замечалось стремление вербовать грамотных детей, чтобы не тратиться на обучение. Только весьма небольшое число фабрикантов либо сами строили школы или заботились посылкой малолетних в соседние народные училища.
Временным законом 3 июня 1885 г. была воспрещена ночная работа подростков (15-17 лет) и женщин в хлопчатобумажном, полотняном и шерстяном производствах. Затем он был распространён на некоторые работы в фарфоровом и спичечном производствах, в 1897 г. – на все предприятия по обработке волокнистых веществ. Закон 3 июня 1885 г. возник при следующих обстоятельствах. В связи с обострением промышленного кризиса усилилась конкуренция между петербургскими и московскими фабрикантами. Петербургские прибегали к ночной работе гораздо меньше, чем московские фабриканты. Желая подорвать конкурентов и ослабить кризис, они стремились заставить московских фабрикантов также отказаться от ночных работ. Под давлением петербургских фабрикантов правительство издало означенный закон в виде опыта на трёхлетний срок. Серьёзное влияние на разработку рабочего законодательства оказала Морозовская стачка 1885 г. Под её воздействием 3 июня 1886 г. были изданы «Правила о найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры» и «Особенные правила о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих». Ими предусматривались: заключение договора о найме с записью его условий в расчётной книжке; ограничение размеров штрафов и поступление их в особый штрафной капитал для выдачи пособий рабочим; вычеты из заработной платы по таксе, утверждённой фабричной инспекцией, которая получала право утверждения правил внутреннего распорядка на предприятиях, подлежащих контролю. Закон воспрещал расплату товарами, взимание с рабочих платы за врачебную помощь, за пользование орудиями производства, освещение и т. п. Закон 3 июня 1886 г. резко увеличивал уголовные репрессии за стачки. Подстрекатели к стачке приговаривались к тюремному заключению от 4 до 8 месяцев, а рядовые её участники – к заключению от 2 до 4 месяцев. Были усилены и карательные меры за самовольный уход рабочих до истечения срока найма. По этому закону вводились губернские по фабричным делам присутствия и устанавливался ряд штрафов: за неисправную работу (производство по небрежности недоброкачественной продукции, порча машин и др.), за прогул (неявка свыше 0,5 рабочего дня без уважительной причины), за нарушения порядка (опоздание или самовольный уход, нарушение правил, порядка, приход на работу пьяным, устройство азартных игр – за каждое нарушение штраф не превышал 1 руб. В целом штрафы не должны были превышать 1/3 заработка; распоряжения о штрафах не подлежали обжалованию, но правильность их назначения контролировалась в ходе проверок фабричной инспекцией. Новые фабричные законы, несмотря на свою умеренность, вызвали целую бурю возмущения и негодования со стороны фабрикантов и заводчиков. Министр финансов Н. X. Бунге был обвинён в непонимании условий российской действительности и в увлечении тлетворными западноевропейскими теориями. В одной частной беседе М. Н. Катков пренебрежительно заметил, что вся мудрость Бунге взята «из немецких книжек» (177, с. 310). Под нажимом консерваторов Бунге в начале января 1887 г. был заменён И. А. Вышнеградским, который действовал по правилу «фабрикантам нужно помогать, а не мешать». Работодатели в отношениях с наёмными рабочими широко использовали различные способы обхода законов.
Опираясь на закон 3 июня 1886 г., Министерство внутренних дел циркуляром от 12 августа 1887 г. предписало всех лиц, прекращавших работу с соблюдением законных сроков, отправлять на родину, а забастовщиков – по этапу. Введение закона в действие растянулось. С 1 октября 1886 г. он распространялся лишь на Петербургскую, Московскую и Владимирскую губернии, в 1891-1894 гг. – ещё на 15 губерний и лишь в 1899 г. – на районы горной промышленности. В конце 80-х гг. в период корректировки реформ рабочее законодательство было урезано. Закон 24 апреля 1890 г. расширил сферу применения труда малолетних, разрешив работу детей (до 12 лет) до 6 часов и ночную работу детей (12-15 лет) до 9 часов в тех случаях, когда по роду производства это оказывалось необходимым.
В конце XIX в. остро встал вопрос о страховании рабочих на случай увечья, болезни, по старости и т. д. По закону от 9 марта 1892 г. на частных горнозаводских предприятиях могли учреждаться горнозаводские товарищества (существовавшие на аналогичных казённых предприятиях согласно закону от 8 марта 1861 г.). Однако их возникновение зависело от обоюдного согласия владельцев и рабочих. В целом, надо признать, что с дальнейшим развитием капитализма в России рабочее законодательство всё в большей мере учитывало интересы буржуазии и сохраняло во многом попечительно-охранительные черты. К сожалению, оно было более отсталым в сравнении со многими странами Европы.
6. ТОРГОВЛЯ
Перестройка хозяйства Великого Русского дома на капиталистический лад вызвало резкое возрастание объёмов внутренней и внешней торговли.
С 1873 по 1890 г. сумма внутренних торговых оборотов (без мелкой торговли) выросла более, чем в 3 раза: с 2400 млн до 7755 млн рублей. В 1885 г. она составляла около 5 млрд, а в 1900 г. – уже 11-12 млрд рублей (345а, с. 99).
В 80—90-е гг. XIX в. торговые отношения регулировались Положением 1863 г. о праве торговли и промыслов и 1898 г. о государственном промысловом налоге. Обсуждение вопросов о нуждах российской промышленности и торговли происходило через Совет торговли и мануфактур, утверждённый высочайшим повелением 7 июня 1872 г. Совет этот был образован при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов, в 1905 г. он был передан Министерству торговли и промышленности, образованному 27 октября 1905 г. (100б, с. 149). Недостаточность совершенных путей сообщения и слабость кредита определяли живучесть ярмарочной торговли. В системе торговли существовали патриархальные (непериодические), традиционные (периодические, смешанные – ярмарки, базары) и современные (стационарные, специализированные, биржи, пассажи, магазины) институты.
В 1894 г. по переписи в России насчитывалось 16’604 ярмарки в 6830 пунктах с общим оборотом около 1 млрд рублей. При этом в Европейской России было 14’048 ярмарок, в Привислинском крае – 1877, на Кавказе – 143, Сибири – 447, в Среднеазиатских владениях – 89. Продолжительность ярмарок различалась от 1 дня до нескольких месяцев. Главными предметами торговли являлись сельскохозяйственные продукты, скот, лошади, кустарные и промышленные изделия, пушнина, кожи и т. д. Большинство ярмарок (около 87%) были мелкими однодневными, которые устраивались в сёлах в день престольных праздников. На них крестьяне продавали продукты сельского труда и покупали промышленные изделия. 12% приходилось на ярмарки среднего размера с оборотом от 10 до 100 тыс. рублей. 1% составляли крупные оптовые ярмарки, оборот которых колебался от 100 тыс. до 100 и более млн рублей. Таких ярмарок было 23. Первое место занимала Нижегородская ярмарка. Она была крупнейшей в России по размерам торговых оборотов (в 1899 г. они составили 172 млн руб. по привозу товаров и 161,9 млн руб. по продаже). Ярмарка получила выдающееся значение благодаря своему географическому положению в узле водных путей, соединяя Нижний Новгород с Москвой и Петербургом, а через них с Европой, с одной стороны, а с другой – со всей восточной Россией, Уралом, Сибирью и Азией. Со всех концов России приезжали на ярмарку оптовые и розничные торговцы. Тон задавали московские купцы и «городовые» – провинциальные торговцы-оптовики. Розничную торговлю вели ходебщики, или офени. Торговля производилась отечественными, азиатскими и западноевропейскими товарами. Главными предметами торговли были: хлопчатобумажные изделия, шерсть, кожи, железо, медь и др. металлы, чай, галантерейный, москательный, бакалейный товар, табак, парфюмерия, готовое платье, изделия из сала.
Второй по величине оборота была Ирбитская ярмарка в Пермской губернии. Основными товарами были хлопчатобумажные, шерстяные, кожевенные изделия, пушнина, чай. Ирбитская ярмарка служила посредником в товарообороте Европы и Азии. К Ирбиту тяготели Туркестан, Сибирь, Монголия, Маньчжурия. Здесь Сибирь запасалась товарами на год. В Ирбит поступали товары китайские, среднеазиатские, с Нижегородской ярмарки и наоборот. Ярмарка достигла наивысшего расцвета в 1880-1885 гг., когда её торговые обороты составляли 65—70 млн руб. в год.
После открытия движения по Екатеринбург-Тюменскому участку Уральской железной дороги ярмарка оказалась в стороне от рельсовых путей, и в 1885-1894 гг. её обороты снижаются. 90-е гг. стали критическим периодом в жизни ярмарки. Строительство Сибирской железнодорожной магистрали создало для сибирских торговцев возможность прямой торговли с торгово-промышленными центрами Европейской России. Многие московские фирмы, преимущественно мануфактурные, прекратили подвоз товаров на Ирбитскую ярмарку.
Третьей была Меновническая ярмарка около Оренбурга. На ней торговали преимущественно крупным рогатым скотом, лошадьми, верблюдами, хлопком, азиатскими товарами. Обороты по данным 1911 г. – 8 млн руб. В этой же губернии происходили ещё две подобные ярмарки – в Орске и Троицке. На севере значительной ярмаркой была Маргаритинская в Архангельске. Торговали здесь рыбой, мануфактурой, предметами промысла и хозяйственного обихода. Большое значение, особенно в XIX в., имели украинские ярмарки. Среди них наиболее крупные харьковские: Крещенская, Троицкая, Успенская и Покровская, продолжавшиеся 3—4 недели. Предметами торговли были мануфактурные товары, металлические и скобяные изделия, бакалейные, колониальные товары, кожи, овчина, шерсть. Крупной была Ильинская ярмарка в Полтаве. Предметы торговли: лошади, скот, овчины и мануфактурные товары (286, т. 16, с. 981).
Помимо ярмарок, на которых производилась торговля различными товарами функционировали специальные конные ярмарки. Таких ярмарок в конце XIX в. было около 5 тыс. Наиболее крупной из них была Мензелинская в Уфимской губернии. Существовали скотские ярмарки в Харьковской, Воронежской губерниях и Донской области. Действовали и лесные ярмарки. Наиболее крупными из них были Козьмодемьянская в Казанской губернии и Гомельская в Могилёвской губернии. Особый характер имела в Киеве Контрактовая ярмарка, где товары не продавались в розницу, а заключались сделки (контракты) на оптовую куплю-продажу (сахар, хлеб, металлы, уголь и др.). Важно отметить, что ярмарки в период их действия становились не только торговыми, но и своеобразными культурно-просветительными и общественными центрами того или иного города или села. На территории ярмарок проводились народные гуляния. Существовало специальное ярмарочное законодательство, а также традиции и ритуал открытия и закрытия. Для руководства торговлей, установления правил и порядка на крупных ярмарках создавались ярмарочные комитеты. Для поддержания общественного порядка на ярмарки отправлялись большие наряды полиции и подразделения казачьих войск.
С началом широкого железнодорожного строительства во второй половине XIX в. значение ярмарок во внутренней торговле России начинает падать, хотя число продолжало расти.
Появляются новые формы торговли: кооперативная, по образцам, оптовая биржевая торговля, монополистические конторы по продаже, торговые музеи, народно-хозяйственные выставки, фабричные склады (или отделения), институт коммивояжёрства. Возникают акционерные торговые общества.
Товарищество московской ситценабивной мануфактуры А. Гюбнера с 1891 г. формирует сеть оптовых магазинов и складов, представительств и магазинов в Петербурге, Харькове, Варшаве, Коканде, Одессе, Риге, Самарканде, Ташкенте, Париже и китайских городах Тяньцзине и Харбине. Сложившаяся форма участия российских промышленников в торговой деятельности была вынужденной и в других странах не наблюдалась. Фирма Гюбнера, как и другие отечественные текстильные фирмы, в такой форме боролась с оптовиками, захватившими текстильный рынок. Фабрика, организуя массовый сбыт, ориентировалась в первую очередь на крестьян. Урожай анализировался директорами как основной фактор роста покупательной способности населения.
Ежегодные сезонные коллекции фабричных тканей для деревни насчитывали более 600 образцов. В зависимости от моды и местных традиций формировались национальные и региональные коллекции; тщательно анализировались по данным, сообщавшимся торговыми агентами с мест, резервы будущего рынка.
В создании стационарных форм торговли, строительстве пассажей (крупных универмагов) лидировала Москва – крупнейший центр оптовой и розничной торговли России. В 70—80-е гг. были построены пассажи на Тверской, Лубянке и Петровке, на Кузнецком Мосту. В 1886-1893 гг. на Красной площади были перестроены торговые ряды по проекту А. Н. Померанцева. Здание принадлежало акционерному обществу «Верхние торговые ряды» (ныне ГУМ).
И в провинции в 90-е гг. на смену лавкам (основному типу торговых заведений в 60—80-х гг.) приходят каменные магазины. А в начале XX в. начинают возводиться крупные универмаги, занимающие целые кварталы. Крупнейшие провинциальные торговые фирмы («А. Ф. Второв и сыновья») приобретают всероссийское значение и переносят своё правление в Москву.
Модернизацию торговли тормозили серьёзные организационно-технические причины. К ним следует отнести: слабость транспортной сети России (недостаточная пропускная способность железных дорог и почти полное отсутствие хороших шоссейных дорог), высокие тарифы, резкие колебания покупательного спроса на товары. Последние зависели от изменений урожайности главных зерновых культур. Отсутствие мощного потока частных сбережений являлось следствием общего низкого уровня благосостояния населения и недостаточно развитой кредитной системы. Всё это определяло малую ёмкость внутреннего рынка. В России, чтобы запустить в обращение определённую товарную массу, требовался гораздо больший капитал, чем в Западной Европе. Только в крупнооптовой торговле медленное обращение товаров компенсировалось ускоренным оборотом капитала.
В 1885 г. в стране насчитывалось более 700 тыс. торговых заведений, а в 1900 г. – около 1,5 млн. По переписи 1897 г. торговлей занимались 1,6 млн человек (75, т. 26, с. 97).
Оборот внешней торговли России с 60-х до начала 90-х гг. XIX в. увеличился почти в 4 раза. В структуре русского экспорта преобладали сельскохозяйственные продукты (75—80% всей стоимости вывоза), из них более половины составляло зерно. Если за 25 лет (с 1861-1865 по 1886-1890 гг.) весь экспорт вырос в 2,8 раза, то экспорт зерновых – более чем в 5 раз (345а, с. 100). В 80—90-е гг. XIX в. около 90% товарооборота составляла торговля со странами Западной и Центральной Европы. Важно, что торговый баланс нашего государства был постоянно активным, т. е. вывоз товаров преобладал над их ввозом и в значительной мере стимулировался протекционистской политикой государства. Россия считалась крупнейшим в мире экспортёром зерновых культур, её доля в мировом экспорте 1884-1888 гг. составляла по вывозу пшеницы 25,3% (13% от внутреннего потребления), ржи – 68,7%, ячменя – 43,6%, овса – 66%, кукурузы – 15%.
Наиболее ценную часть отечественного экспорта представляло собой зерно твёрдых пшениц юга и юго-востока России: «гарновка», «кубанка», «белотурка», «арнаутка» и др. Неоднократные попытки выращивать в Западной Европе сорта русской пшеницы приводили к перерождению семян через 2—3 года. Русская пшеница прижилась в США и Канаде. Впервые её семена были завезёны на американский континент в 80-х гг. и уже в начале XX в. получили там широкое распространение.
Более 350 млн пудов пшеницы ежегодно вывозилось на европейские и восточные рынки. В то время как США вывозили 76% пшеницы в муке, Германия – 58%, пшеничная и ржаная мука составляли лишь мизерную часть российского хлебного экспорта, чуть больше 2%, тем самым лишаясь реальных прибылей и самой возможности оставить в стране отруби на корм скоту.
В конце XIX в. возраставшую конкуренцию России на европейских рынках стали составлять США, Аргентина, Австралия, Индия и Канада.
Быстрыми темпами возрастал экспорт яиц, который в начале XX в. составил 64% мирового экспорта. Аналогично возрастал экспорт спирта, регулярно поставляемого с 1866 г. В 1887 г. он составил 630 млн градусов, или 15,28 млн вёдер.
В конце XIX в. Россия ежегодно вывозила в европейские и восточные страны в среднем 10-11 млн пудов сахара. Если в России сахар стоил дорого, то в Англии он был дешевле индийского и поэтому пользовался спросом. 2-е место среди вывозимых товаров занимали сырьё и полуфабрикаты. Особенно много вывозилось леса. Среди лесоэкспортирующих стран Россия занимала первое место – 32% на мировом лесном рынке. Также на лидирующее место в мире наша страна вышла по продаже льна.
В большом количестве лён шёл во Францию и Германию. Большая часть пеньки (72%) и щетины (69%) направлялась в Германию. Табак вывозился в Финляндию (65%), Францию (15%) и Австрию (14%). Кроме того, Россия была основным поставщиком платины на мировом рынке.
В рассматриваемые годы в структуре российского экспорта промышленные товары составляли около 5%. С 90-х гг. наметился рост вывоза из России хлопчатобумажных изделий: 182,2 тыс. пудов (1894), 272 тыс. пудов (1899).
Главными потребителями российских хлопчатобумажных тканей стали азиатские страны: Персия, Афганистан, Китай, Монголия. На восточные рынки вывозились стеклянные и фарфоровофаянсовые изделия. В небольшом количестве вывозилось мыло в Западную Европу и Америку, в также Китай, Персию, Турцию, Японию, Афганистан.
С конца 60-х гг. начался вывоз отечественных резиновых изделий. Галоши шли в Европу и Америку, Персию, Турцию, Афганистан и Китай.
В 80—90-е гг. наряду с Соединёнными Штатами Америки Россия становится главным экспортёром нефти и нефтепродуктов. Россия вывозила нефть в Персию, Бельгию, Великобританию, Германию, Голландию, Египет, Италию, Турцию, Францию, Швецию, Японию. В числе экспортируемых продуктов добывающей промышленности находились также драгоценные и полудрагоценные камни.
Во второй половине XIX в. произошли серьёзные структурные изменения в импорте товаров. Если в первые пореформенные десятилетия импорт обеспечивал в основном развитие лёгкой промышленности, то в 90-е гг. – уже тяжёлой. В 1861 г. первое место среди импортных товаров занимал хлопок-сырец (12,8%), а в конце XIX в. – машины и аппараты (12,2%), затем хлопок (10,9%) и металлы (5,9%).
В пореформенные годы менялось соотношение грузопотоков между морской и сухопутной внешней торговлей. По мере строительства железных дорог постепенно возрастало значение сухого пути. За 70-е, 80-е и первую половину 90-х гг. грузооборот железных дорог возрос в 14 раз.
В середине XIX в. по сухому пути было отправлено 17%, а в 1898 г. – 27% грузов. В конце XIX в. по стоимости привоза балтийские порты (Петербург, Рига, Либава) сохранили своё значение, но по ценности уступили южным портам (Евпатории, Таганрогу, Одессе, Севастополю, Николаеву, Батуму, Новороссийску). Обороты внешней торговли по Каспийскому морю увеличились с 3 до 5%.
В районах, примыкающих к железным путям, создавались новые производства, ориентированные на экспорт, в частности районы промыслового птицеводства. При железных дорогах строились холодильные установки.
В организации внешней торговли большая роль принадлежала посредникам-иностранцам, как правило, немецким коммерсантам. Значение отечественных предпринимателей и банков возрастает уже в конце XIX – начале XX в. Тогда же на внешнем рынке начали самостоятельно действовать отечественные текстильные, табачные, хлеботорговые фирмы через сбытовую систему отделений за границей, а также банки. Так, Русско-Азиатский, Русский для внешней торговли, Петербургский международный банки сконцентрировали в своих руках 12,5% вывоза хлеба. Московский банк Рябушинских взял в свои руки экспорт леса и льна.
Для содействия торговле устраивались выставки, экспортные склады, торговые музеи. Создавались торговые палаты (торгово-промышленные палаты) – негосударственные некоммерческие организации, объединяющие российские предприятия и российских предпринимателей. 29 декабря 1910 г. высочайше было утверждено положение о Российской экспортной палате, которая состояла в ведении Министерства торговли и промышленности. Она являлась центральным органом для разработки научных вопросов и руководства экспортной деятельностью.
Значительную роль на внешнем рынке приобрела отечественная кооперация. Активно функционировал Московский союз потребительских обществ, ввозил в Россию какао, кофе, рис (из Германии и Нидерландов), сыр, шоколад, сгущённое молоко (из Швейцарии), пряности, сардины, прованское масло (из Франции). Ввозил также оборудование для кооперативных предприятий по переработке колониальных товаров (кофеобжигалки, машины для кондитерских фабрик). В 1912 г. «Союз» открыл свою контору в Одессе, наладил внешнюю торговлю со странами Ближнего Востока.
Многое сделал для экспорта сливочного масла Союз сибирских маслодельческих артелей. Во внешней торговле принимал участие и Московский народный банк, товарный отдел которого экспортировал яйца и лён (201б, т. 1, с. 415).
