355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Толмачев » Александр III и его время » Текст книги (страница 12)
Александр III и его время
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 23:51

Текст книги "Александр III и его время"


Автор книги: Евгений Толмачев


Жанры:

   

Культурология

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 66 страниц)

1. ЗАНЯТИЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬЮ

Только благотворительностью и можно заставить простить себе богатство.

А. Прево

В 1867 г. впервые после отмены крепостного права в России заговорили о тяжёлом неурожае, охватившем Смоленскую, Орловскую, Новгородскую и другие губернии. Неурожай отозвался примерно в двух десятках губерний тягостною нуждой в хлебе и дороговизной на самые необходимые жизненные продукты. Те хлебные запасы, которые остались в губерниях от прежних малоурожайных годов, быстро истощились. Между тем с наступлением холодной зимы прекратилась даже возможность заработков для крестьян. Аграрная реформа сняла с помещиков заботу о помощи крестьянам и, естественно, переложила её на государство. Министерство внутренних дел, возглавляемое П. А. Валуевым, не приняло должных мер по оказанию помощи населению пострадавших губерний, поэтому в будущем 1868 г. можно было опасаться неминуемого голода, так как во многих местностях отсутствовали запасы зерна для яровых посевов. В стране стали распространяться тревожные слухи о надвигающемся голоде и бездействии властей. Известный общественный деятель и писатель князь В. Ф. Одоевский 3 октября 1867 г. пометил в дневнике: «Беспокойство от слухов о неурожае. Сетуют на дозволение вывозить хлеб за границу, на пустоту хлебных магазинов и на непринятие мер для продовольствия»… «Голод! Голод даже в Рыбинске, в Орловской губернии, когда в Курской не знают куда девать хлеб. Общее негодование на отсутствие распоряжений Министерства внутренних дел» (381а, т. 22—24. М., 1935, с. 235, 240). 19 января 1868 г. «Московские ведомости» напечатали, что «во многих местностях северной и средней полосы нашего отечества… голод, последствие неурожая, достигает размеров народного бедствия» (№ 15). В этих условиях Александр II разрешил открытие повсеместно в империи подписки для сбора добровольных денежных пожертвований в пользу пострадавших от неурожая. Для того чтобы правильно распределить поступающие пожертвования, он учредил в С. – Петербурге временную комиссию под почётным председательством наследника. В рескрипте, опубликованном в газетах 24 января 1868 г. на имя цесаревича, подчёркивалась инициативная роль его в этом предприятии: «Поручая Вашему Императорскому Высочеству почётное председательство в оной, нам отрадно видеть в искренности и теплоте принимаемого Вами сердечного участия залог успешного достижения предполагаемой благотворительной цели». На Аничковом дворце был повешен ящик в виде кружки для пожертвований. В. П. Мещерский написал и опубликовал воззвание в «Русском инвалиде» о пожертвованиях, принимаемых цесаревичем, и «деньги стали приливать потоком». Министр Валуев, посчитав себя обойдённым, очень болезненно отреагировал на статью Мещерского и царский рескрипт. Прочитав рескрипт 24 января, он записал в дневнике: «Пока я шлю в «Голос» сообщение, опровергающее тенденциозную и паникёрскую статью о голоде. Это сообщение неизбежно становится косвенным опровержением пасквиля Мещерского и даже императорского рескрипта» (114, т. 2, с. 241). Заметим, что общее недовольство Валуевым привело его к отставке, которая состоялась 9 марта 1868 г. и мотивировалась пошатнувшимся здоровьем. На самом деле, как указывалось выше, причиной увольнения Валуева было общественное возмущение в связи с упорным отрицанием им голода и нежеланием принять какие-либо меры для его смягчения. Считается, что именно отсюда идёт взаимная неприязнь его и будущего Александра III.

Между тем в руках августейшего председателя быстро накапливались сотни, тысячи рублей на доброе дело. Но собрать пожертвования ещё мало! Нужно было разумно воспользоваться ими и оказать быструю помощь нуждающимся до наступления весны. Сформировали комиссию, куда были включены энергичные, деловые люди. Товарищем председателя назначили генерал-адъютанта Н. В. Зиновьева. В качестве своего помощника цесаревич пригласил архангельского губернатора, бывшего председателя губернской земской управы в Новгороде Н. А. Качалова. Качалов, пишет Мещерский, прямо сказал цесаревичу, что для успеха дела мало иметь расторопных распорядителей, нужен торговый человек, практически знакомый с делом хлебной торговли, и указал на своего земляка, череповецкого купца Милютина, который решительно и всецело отдался этому святому делу. Условились, что помощь хлебом не должна быть даровая, ибо раздача дарового хлеба даст больше вреда, нежели пользы, и может деморализовать крестьян. Решили нуждающемуся в хлебе населению продавать его по обычной, доступной цене и принудить этим хлеботорговцев не поднимать цен на хлеб. По предложению Качалова весь план действий был соблюдён в строжайшей тайне, а закупка хлеба поручена одному лицу – Милютину.

Вместе с тем из государственного казначейства была отпущена заимообразно сумма в миллион рублей для своевременной закупки крупных партий хлеба.

Закупленный хлеб отправлялся в те губернии, которые больше всего нуждались в нём. Таким образом было заготовлено в короткое время до 156’000 четвертей разного хлеба (1 четверть для сыпучих тел составляла 209,91 л) для бедствующих губерний. Помимо этого, значительная помощь была оказана жителям Финляндии, где также проявился неурожай. Наконец тот миллион рублей, который был отпущен комиссии в долг, к 1 сентября 1868 г. был сполна возвращён в государственное казначейство. На всеподданнейшем докладе временной комиссии об успешном выполнении своего дела Александр II собственноручно написал: «Спасибо». Миллионы тружеников, поддержанных вовремя, благословляли царя и его деятельного помощника в этом деле – цесаревича.

5 октября 1868 г. Александр II удостоил своего сына и членов бывшей комиссии благодарственным рескриптом.

Под влиянием своего отца наследник престола ещё с 1865 г. принял под своё покровительство дом призрения бедных детей. Взяв на себя эту обязанность, он проявил особую заботу о создании в С. – Петербурге образцового ремесленного училища. Через несколько лет его усилия дали результат. На территории первой роты Измайловского полка возникло великолепное здание – ремесленное училище цесаревича Николая в С. – Петербурге. На этом месте, где до лета 1872 г. был болотистый пустырь, появился дом, один из самых красивых в столице. Благодаря деятельному участию цесаревича, средства на это училище были собраны довольно скоро. Частные лица собрали 226’200 руб., городское общество внесло 66’300 руб., а правительство приняло на себя 97’500 руб. Работы при таких деньгах и при постоянной заботе августейшего покровителя были проведены в самое короткое время. 9 июля 1872 г. произошла закладка здания, а 28 декабря 1874 г. состоялось торжественное открытие училища. Освящение здания выполнил митрополит Исидор с духовенством. При этом присутствовали цесаревна Мария Фёдоровна, великая княгиня Александра Петровна, принцесса Евгения Максимилиановна, несколько министров, членов Государственного совета, сенаторы, представители городского общества и ремесленного сословия. Около ста детей, будущих учеников, привезли из дома призрения. Протоиерей И. Л. Янышев произнёс слово, в котором разъяснил значение ремесленного училища, указав при этом на его цель и средства к достижению этой цели. По окончании молебствия в залах мастерской посетителям был предложен завтрак, а затем в особом зале была устроена для детей ёлка. Две больших ёлки возвышались среди зала и были унизаны детскими подарками. Цесаревна долгое время разговаривала с детьми, наделяя каждого подарком и ласковым словом. Нетрудно представить себе радость детей.

Почти одновременно с этим полезным заведением, рассчитанным на триста учащихся, возникло и другое, также под покровительством цесаревича. Речь идёт о доме призрения для душевнобольных. Это заведение было создано близ станции Удельной, в 8 верстах от С. – Петербурга. Дом призрения для душевнобольных предназначался для лиц разного звания и пола, но предпочтение отдавалось тем, которых доктора признавали неизлечимыми. Всего предназначалось сто тридцать мест, из которых платными были тридцать. Усилия наследника по устройству и поддержанию обоих названных заведений, естественно, обратили на себя внимание. Александр II, ценя в своём сыне благотворную деятельность на пользу России, удостоил его 26 февраля 1875 г., вторично милостивым рескриптом.


2. ВЛЕЧЕНИЕ К ИСТОРИИ

Люди, близко знавшие Александра III, отмечали его повышенный интерес к отечественной истории. Это качество не возникло случайно. Победоносцев подчёркивает, что ещё в детстве любимым чтением будущего венценосца были исторические романы М. Н. Загоскина и И. И. Лажечникова, и в нём, как во многих русских детях, это чтение возбудило первое движение к отечеству и национальной гордости. Интерес к этому чтению Александр сохранил и в юности, и в последующие годы своей жизни. Занятия с даровитым С. М. Соловьёвым открыли ему внутренний смысл русской истории и значение многовековой борьбы, «которую вело собиравшее землю государство с противогосударственными и противоязычными силами. Ему случалось сходиться с умными русскими людьми, и он любил слушать их речи о русской старине и суждения о делах и событиях нового времени с русской точки зрения: так росла в нём та чуткость к русским интересам, которая в годы царствования открылась нам в силе истинной государственной мудрости» (217, с. 408).

Хорошо известно стремление Александра Александровича поднять русское самосознание, национальную гордость и значение отечественных памятников. Являясь страстным коллекционером, знатоком иконографии, он оказывал широкое покровительство изучению русских древностей, изысканиям, раскопкам и археологическим трудам отдельных лиц и учёных обществ.

Самых добрых слов заслуживает Александр Александрович за свою деятельность в Русском историческом обществе (РИО). Создание научных обществ, справедливо указывает историк В. Г. Чернуха, было делом не простым, ибо, как всякое учреждение, оно требовало хотя бы минимального штата и расходов на своё функционирование. Любительских средств, как правило, на это не хватало. И инициаторы таких обществ прибегали к испытанному средству, вводили в его состав высокопоставленного покровителя, чьё имя стимулировало бы и вступление в него, и доброхотные пожертвования (51а, с. 19). Подобный приём был использован в середине 60-х гг. XIX в., когда среди патриотически настроенных лиц, близких к наследнику престола, возникла мысль об учреждении Исторического общества, тем более что Экономическое, Географическое и Юридические уже существовали.

Членами-учредителями общества в марте 1866 г. стали 12 человек: К. Н. Бестужев-Рюмин, М. И. Богданович, А. Ф. Бычков, П. А. Вяземский, А. Ф. Гамбургер, А. Г. Жомини, К. К. Злобин, М. А. Корф, Б. А. Перовский, А. А. Половцов, Д. А. Толстой и Е. Ф. Феоктистов. Общество было основано, «чтобы положить конец тем недостойным нападкам, коим в отечественной прессе подвергалась история России…». По уставу Русского исторического общества, рассмотренному в Комитете министров и утверждённому Александром II, оно находилось в ведении Министерства иностранных дел и именовалось императорским. Главной целью его являлось собирание, обработка и публикация материалов и документов по отечественной истории из государственных и частных архивов. В статье, опубликованной в «Северной почте» 28 марта 1867 г. учредители общества уточнили, что в основном будут специализироваться на публикации материалов преимущественно послепетровского времени.

Первым председателем РИО избрали князя Вяземского, а ответственным секретарём Половцова, ставшего в 1879 г. председателем общества. «Кроме председателя, – говорилось в его уставе, – общество может иметь почётного председателя, если кто-либо из членов императорской фамилии удостоит общество принятием на себя этого звания» (139, с. 7). Почётное председательство с самого начала с большим желанием принял на себя цесаревич Александр Александрович, оказывая обществу всемерную поддержку. При его помощи члены РИО получили доступ в важнейшие отечественные и зарубежные архивы.

Основной костяк общества состоял из профессиональных историков и представителей высшего света, хорошо знавших прошлое России и занимавшихся реальным управлением империи. Зачастую историк и государственный деятель соединялись в одном лице. Так, из 12 членов-основателей РИО 10 человек имели генеральское звание. В составе РИО было немало руководителей министерств, членов Государственного совета, сенаторов. В разные годы в деятельности РИО принимали участие видные историки – С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, Н. И. Костомаров, Н. Ф. Дубровин, П. П. Пекарский, В. И. Сергеевич, Я. К. Грот, И. Е. Забелин, А. Н. Пыпин, С. Ф. Платонов, В. С. Иконников, Н. Д. Чечулин, А. Н. Попов и др. В ответ на сочинения оппозиционных изданий, распространявших карикатурные портреты похотливых и сумасбродных правителей и вельмож, РИО приступило с 1867 г. к публикации подлинных документов, проливающих свет на деяния создателей великой России. За полвека своего существования (по 1916 г.) было издано 148 томов «Сборника Русского исторического общества», включивших в себя различные документы по истории России XV—XIX вв. Скрупулёзная работа была проведена по извлечению дипломатических документов, относящихся к русской истории из лондонских, венских, парижских и других заграничных архивов.

После 1 марта 1881 г., свидетельствует С. Д. Шереметев, «государь решил, что годичные заседания будут проходить у него в Аничковом дворце в библиотеке». Благодаря последовательности Александра III «общество сделало многое, и заседания его под гостеприимным кровом высокого председателя отличались тем своеобразным оттенком, который ложился на всё, в чём участвовал лично государь. Память об заседаниях в аничковской библиотеке останется незабвенною. Присутствие его сразу придавало всему жизнь. Непринуждённо допускались рассуждения, в которых он сам принимал участие со свойственной ему величественною скромностью, и впечатление присутствия его было чарующее.

Перед ним читалась русская история, его семейная хроника, по выражению князя Петра Андреевича Вяземского, и сам он – воплощение русского царя – казался среди всех нас таким простым, доступным, приветливым и в то же время внушительным в своей простоте. Величавый образ его не замрёт в сердцах присутствующих, как не замрёт он в летописях, созданного им общества, отныне неразрывно связанного с именем мудрого царя Александра III» (354, с. 490).

Уже после его смерти с 1896 г. РИО предприняло издание замечательного «Русского биографического словаря», выпустив до 1918 г. 25 томов. Вне всякого сомнения, РИО сыграло положительную роль в развитии русской исторической науки. Последний председатель его великий князь Николай Михайлович (Романов) совместно с великими князьями Дмитрием Константиновичем, Павлом Александровичем и Георгием Михайловичем был расстрелян 29 января 1919 г. в Петропавловской крепости «в порядке красного террора» и в ответ на «злодейское убийство в Германии товарищей Розы Люксембург и Карла Либкнехта».

Долгое время общество не функционировало. На новой основе РИО было воссоздано в Москве 16 апреля 1991 г.

Следует подчеркнуть, что Александр Александрович также состоял членом Московского археологического общества и выделял ему средства на производство раскопок и издание трудов. Русское общество ему обязано созданием основанного в 1872 г. в Первопрестольной Исторического музея, почётным председателем которого он был до 1881 г. По свидетельству С. Д. Шереметева, мысль о таком учреждении всецело принадлежала цесаревичу Александру Александровичу под впечатлением виденного им в Копенгагене главного музея скандинавских древностей и королевского музея древностей в замке Розенборг. Душою этих исторических центров был известный датский учёный И. Ворсо. Будущему властителю России особо запало в душу посещение замка Розенборг, образцового исторического музея Дании, где в каждом зале представлены различные века и наглядно разворачивается величественная картина исторического прошлого страны, о чём с большой любовью и увлечением рассказывал Ворсо. Цесаревичу пришлось приложить немало усилий, чтобы организовать подобный музей у себя на родине. Сейчас нам известно, что предложения создания национального исторического музея высказывались ещё в 1817 г. сотрудниками Румянцевского кружка, а в 1872 г. – устроителями Севастопольского отдела Политехнической выставки. С самого начала дело создания музея переходило из одних случайных рук в другие, пока к нему не примкнул граф А. С. Уваров. Музей создавался в условиях противоборства разных точек зрения на историю России. Организационный комитет по устройству музея (полковник Н. И. Чепелевский, археолог A. С. Уваров, генерал А. А. Зелёный), получив в феврале 1872 г. высочайшее разрешение на учреждение в Москве Музея имени Его Императорского Высочества государя наследника цесаревича Александра Александровича, был преобразован в управление музея. В январе 1873 г. приняли «Общие основания музея». Определили цель музея – «служить наглядной историей», для чего «будут собираться все памятники знаменательных событий истории Русского государства». В 1874 г. сформировали учёную комиссию во главе с Уваровым для разработки организационных и научных вопросов, выявления памятников и отбора экспонатов. В комиссию вошли К. Н. Бестужев-Рюмин, И. Е. Забелин, Д. И. Иловайский, B. О. Ключевский, В. Е. Румянцев, С. М. Соловьёв и др. Тогда же был создан строительный комитет, объявивший конкурс на лучший проект музейного здания. В августе 1874 г. утвердили первый музейный устав, составленный Уваровым. Музей был определён как общественное учреждение с широкими научными и просветительными целями (242, т. 1, с. 237). Только личное участие цесаревича, его настойчивость, посещения и вклады, позволили оградить всё дело от застоя. С 1875 по 1883 г. было построено здание музея в русском стиле по проектам В. О. Шервуда и А. А. Семёнова. В декоре использовали мотивы стоящего напротив храма Василия Блаженного. С 1881 г. музей был передан в ведение Министерства народного просвещения, получив статус правительственного учреждения. Он стал называться Императорским Российским историческим музеем (до 1917 г.).


3. ДУХОВОЙ ОРКЕСТР

В ноябре 1872 г. по желанию великого князя Александра Александровича было основано Общество любителей духовой музыки, которое первоначально называлось хором наследника цесаревича Александра Александровича. Царевич лично участвовал в этом музыкальном кружке в течение девяти лет вплоть до своего восшествия на престал, после чего этот хор продолжал существовать, но был переименован в Общество любителей духовой музыки. Как свидетельствует Александр Берс, офицер л.-гв. Преображенского полка, мысль об основании музыкального кружка созревала у царского сына постепенно, по мере того как возрастала у него любовь к музыке.

В юные годы Александр Александрович игрывал квартеты с покойным цесаревичем Николаем Александровичем, генералом М. В. Половцовым, В. В. Вурмом и Тюрнером. В 1869 г. узнав о существовании октета, который собирался во дворце у принца А. П. Ольденбургского, наследник престола выразил желание послушать его игру, и в один из вечеров пришёл во дворец, захватив с собой на всякий случай корнет. Видя, что кроме участвующих никого более в зале не было, Александр Александрович подсел к медным инструментам, вынул из футляра корнет и промузицировал с ними весь вечер. Игра в большом оркестре понравилась цесаревичу. В один из последующих вечеров наследник сыграл на корнете с аккомпанементом оркестра маленькую арию из оперы «Фауст» Гуно, а после ужина, когда любители-музыканты пели по обыкновению по нотам известные квартеты, великий князь, сидя рядом с бароном В. А. Фридериксом, очень твёрдым певцом, пел вместе с ним партию второго тенора. Наследник не мог оставаться долго без музыки, к которой всё более и более привязывался. Ему захотелось поиграть септеты для медных инструментов. Это желание проявлялось в весенние периоды времени, которые великий князь обычно проводил в Царском Селе.

В числе постоянных участников септета были кроме наследника принц Александр Ольденбургский (альтгорн), граф Адам Олсуфьев (корнет), адъютант цесаревича граф Александр Олсуфьев (корнет), генерал Михаил Половцов (альтгорн), Александр Берс (бас). Кроме этих любителей музыки, наследник приглашал ещё артистов Шрадера, Тюрнера и Бергера. Несколько позже к септету примкнул барон Александр Мейендорф (альтгорн). Нередко репетиции оркестра устраивались на чистом весеннем воздухе в саду Царского Села.

Однажды во время игры в Красном Селе музыкантов посетил император Александр II. «Его Величество, – вспоминает А. Берс, – подошёл к нам и с самой добродушной улыбкой, через которую проглядывало не особенно большое доверие к искусству участвующих, просил нас что-нибудь сыграть. Мы все, не исключая и цесаревича, сконфузились и засуетились… Во время нашей игры государь не переставал добродушно улыбаться, а когда мы кончили, то Его Величество сказал: «Ну, неважно, могло бы быть лучше». За нашу робость и неумение показать товар лицом мы получили от государя то, что на этот раз заслужили, а между тем, у нас было немало пьес, которые звучали стройно и красиво».

Желание цесаревича организовать большой медный оркестр относится к лету 1872 г. В тот же год осенью графом Олсуфьевым и Берсом был осуществлён отбор членов этого оркестра. В качестве помещения для репетиций был выбран большой зал Морского музея в здании Адмиралтейства. Оркестр собирался в 8 часов вечера по четвергам неизменно вплоть до 1881 г. Великий князь входил в зал всегда с сияющим лицом, показывая своё удовольствие, когда не было отсутствующих членов кружка.

Александр Александрович исполнял в кружке партию самого низкого баса на очень большом медном инструменте геликоне, в который надо было сперва влезть головой, а уж потом положить его на плечо. Цесаревич заказал себе инструмент особенно больших размеров, потому что в геликоны обычных размеров ему было трудно влезть.

Первоначально оркестром дирижировал помощник заведующего хорами гвардии Беккель, после его смерти управлять оркестром стал Шрадер.

В последние годы дирижёрство перешло к заведующему хорами гвардии Вурму, а Шрадер, как один из лучших корнетистов, стал исполнять партию первого корнета.

Постепенно репертуар оркестра пополнялся произведениями Бетховена, Глинки, Шумана, Вагнера, Мейербера и других известных композиторов. Значительно расширился и сам состав оркестра и насчитывал в последние годы около пятидесяти человек.

В последний четверг каждого месяца оркестр собирался в Аничковом дворце для цесаревны Марии Фёдоровны, которая приглашала на эти вечера узкий круг близких ей людей, всего человек шесть-восемь.

Нередко приезжал на эти вечера сам император Александр II, который иногда просил исполнить какую-либо понравившуюся ему пьесу. Несколько раз там же в оркестре великий князь Николай Николаевич старший музицировал на маленьком турецком барабане, выбивая дробь отчётливо и красиво. Этот барабан был привезён Александром Берсом из Софии во время последней Русско-турецкой войны. Вечера в Аничковом дворце неизменно заканчивались прекрасным ужином, которым потчевал радушный хозяин своих музыкальных коллег. Однажды цесаревич передал оркестрантам желание его матери, государыни Марии Александровны, послушать их музыку у неё в Зимнем дворце.

В назначенное время музыканты в парадной форме собрались в Зимнем дворце в гостиной императрицы. Её Величество довольно мягко и приветливо встретила оркестрантов, расспрашивала о репетициях и репертуаре, рассматривала ноты и музыкальные инструменты. Концерт прошёл вполне благополучно, хотя по отзывам самих исполнителей, из-за обилия мягкой мебели в гостиной, звучание не было столь эффектным, нежели в пустом зале Адмиралтейства.

Во время чая, сервированного на отдельных небольших столах, Александр II подходил к музыкантам, следил за тем, хорошо ли их угощают, затем подсел к одному столу и дружелюбно беседовал с сидящими за ним.

Все чувствовали себя легко среди радушной семьи первого лица империи.

Лучшие дни для оркестрантов начинались обычно с наступлением весны и переездом наследника престола в Царское Село. Туда соответственно переносились и репетиции. Музыканты обычно приезжали к часу дня. В ожидании завтрака они, как дети, вырвавшиеся после зимы на волю, забавлялись находившимися в большом зале дворца игрушками августейших детей цесаревича.

Вместе с ними развлекался и Александр Александрович. Позавтракав, оркестранты занимались сыгровкой, что продолжалось обычно до 5 часов вечера.

Затем около часа они прогуливались пешком по парку. В 6 часов обедали, после чего прогулка по паркам продолжалась уже в фантастических экипажах цесаревича, которые он любезно предоставлял своим музыкальным коллегам. К 8 часам приезжали в Павловск на музыку. «Сначала публика недоумевала и никак не могла понять, – по признанию А. Берса, – зачем возят в царских экипажах такой пёстрый букет из самых разнообразных форм, между которыми были и прапорщики, и генералы, и цилиндры. Для нас выбегали караулы, офицеры становились во фрунт, штатские снимали шляпы; все предполагали, что между нами непременно должен находиться кто-нибудь из царской фамилии. Мы всегда сажали на самое видное место генерала Половцова; он брал на себя труд откланиваться за всех направо и налево». Во дворце оркестр собирался в 9 1/2 часов вечера, и музыка звучала до самого ужина. Только на рассвете специальный поезд с одним прицепленным вагоном отвозил оркестрантов в Петербург. Сидя в вагоне, они вынимали свои инструменты и играли марши наизусть.

«Дни, проводимые в Царском Селе, – вспоминал Берс, – были всегда полны самых приятных и разнообразных впечатлений. Припоминаю необыкновенно весёлую поездку нашего кружка вместе с наследником цесаревичем на казённом пароходе в Петергоф. В продолжении всего пути от Петербурга до Петергофа игрались на палубе знакомые пьесы. В Петергофе нас уже ожидали придворные линейки, которые и доставили нас во дворец. Мы музицировали там на воздухе, а под конец наш кружок построился в несколько шеренг и продефилировал вместе с цесаревичем в ногу перед цесаревной, играя на ходу марш».

За всё время существования духового оркестра с 1872 по 1881 г. только дважды прерывались его репетиции. Первый раз из-за серьёзной болезни Александра Александровича тифом и второй на полтора года в период Русско-турецкой войны в 1877 г. В конце 70-х гг. весь оркестр в полном составе был снят фотографом Левицким. В знак памяти об оркестре цесаревич утвердил для ношения жетон с инициалами и царскою короною над ними. Внутри жетона была помещена миниатюрная фотография великого князя. Следует заметить, что благодаря существованию данного кружка у будущего императора развилась сердечная склонность к музыке. Не случайно при нём в корпусах, в гимназиях, на заводах, в различных учреждениях создавались и культивировались свои оркестры.

По личной инициативе Александра Александровича вскоре после его воцарения был учреждён придворный оркестр, единственный в своём роде во всей Европе.

Известно, что Александр III был тонким ценителем хорошего исполнения и высказывал всегда верные суждения о музыке, кроме того, он до конца своих дней являлся покровителем музыкального дела в России. Иногда в часы досуга он вспоминал прошлое и играл на валторне.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю