Текст книги "Александр III и его время"

Автор книги: Евгений Толмачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 66 страниц)

5. НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

При Александре III Российская империя представляла собой 120-миллионное многонациональное государство, в составе которого насчитывалось более 200 наций, народностей и разноплемённых этнических групп. Огромная разница в уровнях развития проживающих в стране народов существенно осложняла проведение национальной политики. Приписываемый в ряде публикаций Александру III лозунг «Россия для русских», не соответствует действительности. В документах рассматриваемой эпохи такая фраза отсутствует. Несмотря на то, что Александр III имел всего 1/64 русской крови, по своему характеру и по душевному складу он был русским человеком. Как отмечал А. А. Мосолов, император «стремился быть русским и проводить это во всём, что касалось его личной жизни… Во всём, что он делал, ясно виделась мысль: чтобы быть русским, не надо быть чересчур лощёным». Никаких иностранных языков в своём обиходе не допускал и говорил по-французски только с императрицей, «но надо признаться, говорил он по-французски плохо, как часто говорят именно русские» (326, т.1, с. 25).

Как отмечалось выше, Александр III хорошо знал и любил русскую историю, высоко чтил и сохранял русские традиции и обычаи. При нём в Министерстве иностранных дел все делопроизводство и переписка стали вестись на русском языке. Он уничтожил странную привилегию дипломатов (со времён Александра I) не знать русского языка, сделав русскую речь обязательною для них, чем раз и навсегда уничтожил монополию иноземцев на право занимать русские дипломатические посты за границей. Интересам всего государства неизменно отводилось первенствующее место в отношениях с окраинами и инородцами. И всё, что носило на себе печать сепаратизма, хотя и оставалось до времени терпимым, не могло рассчитывать на содействие правительства.

Термин «русские» тогда нередко употреблялся как синоним «подданные царя». Был усилен акцент на русскую «национальную самобытность». Главной целью национальной политики самодержавия было не создание режима исключительного благоприятствования для этнических русских, а обеспечение единства и неделимости Российской империи.

До вступления на престол Александра III Балтийский край жил совершенно обособленной от внутренней России жизнью. Основываясь на некоторых привилегиях, дворянские и городские сословия этого края старались ограждать свою жизнь от всякого вмешательства правительственной власти и нередко находили поддержку в генерал-губернаторах. Являясь наследником престола, Александр Александрович несколько раз посещал Гапсаль (ныне г. Хаапсалу) и имел возможность близко познакомиться с положением края. Его поражало и угнетённое состояние православной церкви, и насильственное онемечивание населения, и полное устранение русской государственной власти в законодательных и судебных делах. Со вступлением на престол Александр III решил выяснить положение дел в крае, чтобы определить, какие следует ввести изменения. С января 1882 г. по октябрь 1883 г. была проведена сенаторская ревизия двух губерний – Лифляндской и Курляндской, во главе которой был поставлен сенатор Н. А. Манасеин, впоследствии министр юстиции. Ревизия обнаружила такие ненормальные порядки, что дальнейшее откладывание реформ сделалось невозможным. Главным принципом, положенным в основу реформ, было сближение края с внутренними губерниями и полное восстановление авторитета государственной власти. Исполнительная власть была изъята из рук местного дворянства, а это повело за собою реформу полицейских учреждений. Вслед за этим последовало назначение в край русских людей. Губернатор, попечитель округа, начальники отдельных ведомств стали назначаться из русских и сокрытие от правительственной власти злоупотреблений сделалось невозможным. В 1885 г. последовал высочайший указ о введении во всех правительственных и общественных учреждениях переписки на русском языке. Никакие препятствия не задержали этого преобразования, и ко второй половине царствования русский язык, как язык государственный, занял подобающее место во всех учреждениях и школах края, как правительственных, так и частных. Не меньшую заботу для Александра III составляла и Финляндия. Стремления финнов к обособленности начались со времени присоединения этого края к России в 1809 г. Они особенно усилились в царствование Александра II. Манифестом 1860 г. финляндцам было дано право чеканить свою монету, в 1878 г. – разрешено держать свою армию и т. д. Такие привилегии привели к тому, что финляндцы открыто заявляли о своей независимости от России, не допускали употребления русского языка в присутственных и общественных местах, особенно угнетали православную веру, не допуская лиц, исповедующих оную, к некоторым государственным должностям. С наступлением царствования Александра III положение дел изменилось. В 1883 г. был возбуждён вопрос о неправомерном существовании Финляндской таможенной границы, отделявшей русские области одну от другой. Вопрос этот в связи с другими был разрешён только через семь лет. В январе 1890 г. состоялось высочайшее повеление о приведении таможенной и монетной системы Финляндии в соответствие с системами империи. По манифесту 31 мая 1890 г., почтовые учреждения Финляндии поступили в ведение Министерства внутренних дел, причём для служащих в них было введено обязательное знание русского языка. В том же году вышло распоряжение, запрещающее ставить публичные памятники без специального высочайшего разрешения и об обязательном принятии в государственных и общественных учреждениях края платежа русской монетой. Последняя мера была первым шагом к объединению монетной системы Финляндии с такою же в остальной России. В манифесте, изданном 28 февраля 1891 г., император решительно заявил, что Финляндский край состоит «в собственности и державном обладании Империи Российской, и что намеченные в крае мероприятия имеют своей целью достижения более тесного единения Великого княжества с прочими частями Российской державы». Последние годы царствования Александра III были особенно плодотворны в деле разрушения преград к объединению Финляндии с остальной Россией. Помимо многих распоряжений по учебной части, в 1891-1894 гг. в Петербурге был упразднён Комитет по финляндским делам, преобразован финляндский сенат, учреждено особое совещание высших русских государственных сановников для рассмотрения вопроса о финляндской конституции, а для разработки этого вопроса – особая комиссия. Кроме того создана комиссия для выработки проекта преобразования финской армии и объединения её с общеимперской русской армией и др.

Принимались меры по «инкорпорации» Польши в составе России. Польша с 1867 г. стала называться Привисленским краем, на который распространилось общеимперское административное устройство. Все важные посты в учреждениях занимали русские чиновники. В 1885 г. был упразднён Польский банк, превращённый в Варшавскую контору Петербургского банка, прекратилось обращение польской монеты.

В национальных регионах – в Польше, Прибалтике и на Украине активно вводился русский язык в делопроизводство в государственных учреждениях, на железнодорожном транспорте, афишах, вывесках, этикетках и т. д., а также в преподавании в высших учебных заведениях и в школах. Важно отметить, что в Прибалтике русский язык вытеснял не местные латышский и эстонский языки, а немецкий. Следовательно, здесь речь шла не о борьбе против местной национальной культуры, а за утверждение русского влияния взамен существовавшего немецкого. В 1888 и 1889 гг. в прибалтийских губерниях были проведены судебная и административно-полицейская реформы. До этого времени как суд, так и полиция находились целиком в руках местного дворянства и были почти независимы от коронных властей. Введение, хотя и с небольшими ограничениями, общеимперских судебных и административно-полицейских законов имело, вне всякого сомнения, положительное значение, ослабляя политическую зависимость местного латышского и эстонского населения от немецкого дворянства.

В царствование Александра III произошёл решительный переворот в понятиях о русских интересах. 17 марта 1887 г. последовал высочайший указ об установлении особых правил относительно приобретения иностранцами в собственность или в срочное владение и пользование недвижимых имуществ в 10 губерниях Царства Польского и в губерниях: Бессарабской, Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Киевской, Ковенской, Курляндской, Лифляндской, Минской и Подольской. В указе говорилось, что иностранные подданные не могут впредь приобретать (в указанных губерниях), какими бы то ни было способами и на каком бы то ни было из допускаемых общими и местными законами основании, права собственности на недвижимые имущества, а равно права владения и пользования недвижимыми имуществами. Этим же узаконением установлен порядок наследования имуществ в России иностранными подданными.

12 марта 1892 г. последовало высочайшее повеление о прекращении иностранной колонизации в Волынской губернии, где иностранцам, даже принявшим русское подданство, было воспрещено селиться вне городов. Этот закон имел большое значение и для других губерний. После издания его иностранцы-колонисты поняли неправильность своей обособленной жизни, и с этого времени начался усиленный переход немцев в русское подданство, в школах стал входить в употребление русский язык, немецкие названия сёл стали переименовываться в русские и т. п. Ходатайство екатеринославского дворянства и земства дало серьёзный повод к общему пересмотру устройства немецких колоний. Проект устройства их на юге России был составлен Министерством внутренних дел. В него вошли различные ограничения по приобретению немцами земель, отменены некоторые льготы, усилен контроль за колонистами и т. д. При утверждении уставов торгово-промышленных предприятий право вступления в них в качестве пайщиков предоставлено только русским подданным.

Большие усилия для укрепления единства империи прилагал К. П. Победоносцев. Серьёзную опасность для России он видел в «тихом наступлении» российского еврейства, постепенно устанавливавшего контроль над всё большим числом сфер общественной жизни. Известно, что для еврейского населения ещё с XVIII в. была установлена «черта оседлости», в пределах которой им разрешено было проживание; она включала Бессарабскую, Виленскую, Волынскую, Гродненскую, Екатеринославскую, Ковенскую, Минскую, Могилёвскую, Подольскую, Полтавскую, Таврическую, Херсонскую, Черниговскую и Киевскую губернии. Однако это ограничение не распространялось на евреев определённых социальных категорий: купцов 1-й гильдии, лиц с высшим образованием, ремесленников и солдат.

В 1881-1882 гг. на юге, юго-западе России и в Варшаве прошёл ряд погромов еврейского населения, в результате чего правительство 3 мая 1882 г. издало «Временные правила о евреях». С одной стороны, эти правила ставили своей целью не допустить антиеврейских беспорядков, с другой, вводили ряд стеснительных по отношению к евреям мер (см. 129, с. 131). Евреи лишены были права в пределах черты оседлости селиться вне городов и местечек, за исключением существующих земледельческих колоний. Там же им запрещались приобретение и аренда недвижимого имущества. В апреле 1883 г. создаётся комиссия под председательством графа К. И. Палена для подготовки фундаментального законодательного акта о евреях, который должен был заменить Временные правила 1882 г. Большинство членов комиссии высказалось за постепенное снятие всех ограничений и уравнение евреев в правах с остальным населением. Однако на это не пошло Министерство внутренних дел. В 1888 г. во главе комиссии был поставлен В. К. Плеве, разработавший к 1890 г. проект закона, состоявший из 40 пунктов. Но и этот проект Министерство внутренних дел не решилось представить на обсуждение Государственного совета.

10 июля 1887 г. министр народного просвещения И. Д. Делянов с одобрения Д. А. Толстого издал циркуляр, устанавливавший процентную норму приёма еврейской молодёжи в средние и высшие учебные заведения (не более 10% в черте оседлости, 5% вне её, 3% в столицах). Ограничивались права евреев заниматься адвокатурой (впрочем, частично эти меры объяснялись непомерным наплывом евреев в университеты, где их доля достигала 70% студентов, и в юриспруденцию). С 1889 г. фактически приостановлен приём евреев в состав присяжных поверенных. Ещё сильнее законодательных ограничений ударяли по их интересам меры административного характера. Самой крупной из них было выселение около 17 тысяч евреев-ремесленников из Москвы, живших там на основании закона 1865 г., отменённого в 1891 г.

Глава одиннадцатая «РЕКОНСТРУКЦИЯ» РЕФОРМ

… Самодержец может по своему произволу изменять законы, но до изменения или отмены их должен им сам повиноваться.

Д. Н. Блудов

В середине 1880-х гг. в правительственных кругах возник вопрос об общем пересмотре российского законодательства, введённого после отмены крепостного права. Одним из инициаторов новых веяний стал предводитель Алатырского уезда Симбирской губернии А. Д. Пазухин. «Это был человек крупного ума, – как отзывается о нём К. Головин, – только ума чересчур прямолинейного и потому склонного к иллюзиям. Он был искренно убеждён, что порядок управления Россией был почти что идеальный при царе Алексее Михайловиче, что к тогдашним нравам, к тогдашним понятиям нам следовало бы вернуться». Свою программу, поддержанную консервативным дворянством, Пазухин выдвинул в статье «Современное состояние России и сословный вопрос» (395, 1885, кн. I, с. 5—58), а также в ряде выступлений в Кахановской комиссии при обсуждении проблем местного самоуправления. «Великое зло реформ» прошлого царствования, утверждал Пазухин, выразилось в том, что они урезали сословные привилегии дворянства. Отсюда – «задача настоящего должна состоять в восстановлении разрушенного»: надо переформировать земские и городские учреждения и от бессословного начала вернуться к сословному; тогда Россия выйдет «на ту историческую дорогу, с которой она в половине 60-х гг. сбилась в сторону» к «дезорганизации».

Несмотря на отрицательное мнение большинства членов комиссии, программа Пазухина понравилась графу Д. А. Толстому, а её автор вскоре занял место правителя канцелярии Министерства внутренних дел. С помощью этого рафинированного ретрограда Толстой продолжал исправление «роковых ошибок» предшествующего царствования, завершившееся серией законодательных актов 1889-1892 гг. Новые законы должны были вернуть дворянству его роль «первенствующего» сословия в ведущих сферах государства.

По поручению Толстого с конца 1885 г. Пазухин приступил к разработке проекта «модернизации» реформ местного управления. В марте 1886 г. проект был готов. Он предусматривал создание института земских начальников и реформу земства. Назначаемый верховной властью земский начальник в уезде должен был соединить в своём лице и судебную, и административную власть. Предлагалась новая система выборов в земские учреждения, вместо управы – исполнительный орган, присутствие по земским делам, составленное из местной администрации с участием двух членов от земства. Проект Пазухина был одобрен Толстым, но потерпел фиаско на совещании 2 апреля 1886 г., куда были приглашены Победоносцев, Островский и новый министр юстиции Н. А. Манасеин. Работа над проектом была продолжена. При Министерстве внутренних дел для рассмотрения положений проекта создали Особое совещание из 10 человек под руководством товарища министра князя К. Д. Гагарина, хотя основную роль в нём играл А. Д. Пазухин. В состав совещания вошли губернаторы: владимирский – И. М. Судиенко, вятский – А. Ф. Анисьин, костромской – В. В. Калачев, симбирский – Н. П. Долгово-Сабуров, а также губернские предводители дворянства: псковский – А. Е. Зарин, саратовский – П. А. Кривский, тамбовский – Г. В. Кондоиди и харьковский – А. Р. Шидловский.

Обсудив проект Пазухина на 17 своих заседаниях в сентябре – ноябре 1886 г., совещание внесло в этот документ лишь незначительные изменения.

18 декабря Толстой представил Александру III всеподданнейший доклад, в котором изложил программу пересмотра реформ, принятых в царствование Александра II. Программа включала 6 пунктов: 1) предусматривалось создание административных органов управления крестьянскими делами; 2) сводилась к минимуму роль общественного самоуправления в земских и городских учреждениях; 3) усиливалась власть министра внутренних дел «по надзору за земскими, городскими и крестьянскими учреждениями»; 4) ограничивалось выборное начало «при замещении должностей по местному управлению» и заменялось «системою правительственного назначения»; 5) дворянству предоставлялось большее участие в делах местного управления; 6) дела по маловажным поступкам передавались «от судебных установлений» в ведение учреждений, «находящихся в непосредственной связи с административной властью» (129, с. 369—370).

Ознакомившись с проектом реформ, Александр III одобрил его, после чего документ в начале февраля 1887 г. поступил в Государственный совет. Кроме того, проект был разослан для заключения в ряд министерств и ведомств. Наиболее серьёзные возражения в отзывах изложили Манасеин и Каханов.

Поскольку проект реформы вызвал неприятие со стороны некоторых влиятельных трезвомыслящих лиц, необходимо было достигнуть предварительного соглашения хотя бы между наиболее заинтересованными ведомствами. Для этого в течение 1888 г. состоялось несколько так называемых «согласительных» совещаний. Однако и они не привели к желаемому результату. В то же время в Государственный совет продолжали поступать отзывы с довольно резкой критикой предполагаемых реформ. Председатель Департамента законов барон А. П. Николаи, говоря о судебнополицейских функциях земских начальников, отмечал: «Весьма нетрудно будет внушить крестьянину, что новое учреждение есть не что иное, как косвенное восстановление вотчинной полиции, что крестьянское население вновь отдаётся в полную власть помещиков, которые стремятся к восстановлению крепостного права» (129, с. 387).

Член Государственного совета, статс-секретарь Б. П. Мансуров считал, что реформа местного управления должна быть направлена на усиление как полицейских, так и судебных органов, а не на создание какого-то промежуточного института, объединявшего и те и другие функции.

Министр императорского двора граф И. И. Воронцов-Дашков писал, что при осуществлении «представленного проекта ещё более увеличится многоначалие учреждением в уезде взамен одного коллегиального крестьянского присутствия нескольких самостоятельных, обладающих обширной властью и никому не подчиняющихся, кроме губернатора, земских начальников» (там же, с. 389).

В целом следует отметить, осенью 1888 г. накануне обсуждения в Государственном совете, большинство его членов было настроено отрицательно к проекту Толстого. На заседаниях 3, 10 и 17 декабря в Соединённых департаментах (законов, государственной экономии, духовных и гражданских дел) на первый план вышел вопрос, связанный с введением института земских начальников.

16 января 1889 г. состоялось обсуждение этого вопроса в Общем собрании Государственного совета. За предложение Толстого проголосовало 13 членов совета, против – 39. На выписку, представленную на утверждение, Александр III наложил следующую резолюцию: «Соглашаясь с мнением 13 членов, желаю, чтобы мировые судьи в уездах были упразднены для того, чтобы обеспечить нужное количество надёжных земских начальников в уезде и облегчить уезду тяжесть платежей. Часть дел мировых судей может перейти к земским начальникам и в волостные суды, а меньшая часть, более важные дела, могли бы отойти к окружным судам. Во всяком случае непременно желаю, чтобы эти изменения не помешали окончательному рассмотрению проекта до летних вакаций» (там же, с. 395).

Передача земским начальникам судебных функций означала игнорирование принципа отделения судебной власти от административной, провозглашённого Судебными уставами 1864 г.

1. ЗАКОН О ЗЕМСКИХ НАЧАЛЬНИКАХ 12 ИЮЛЯ 1889 г.

12 июля 1889 г. Александр III утвердил проект закона, в соответствии с которым было введено «Положение о земских участковых начальниках».

Оно не распространялось на Королевство Польское, Правобережную Украину, Белоруссию, Литву, Прибалтику, Кавказ, Сибирь, т. е. на те районы, где либо вовсе отсутствовало помещичье землевладение, либо представителем его являлось дворянство нерусской национальности (см. ПСЗ, 3 собр., т. IX, № 6196).

В 40 губерниях, в которых действовало это «Положение», создавались 2200 земских участков (примерно по 4—5 на уезд) во главе с земскими начальниками. Эти лица, наделённые особыми полномочиями, должны были заменить мировых посредников, уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд. Мировой суд сохранялся только в Петербурге, Москве и Одессе.

Земский начальник назначался из местных потомственных дворян в возрасте не менее 25 лет министром внутренних дел по представлению губернатора и губернского предводителя дворянства.

Он должен был обладать определённым имущественным цензом (свыше 200 десятин земли или другим недвижимым имуществом на 7500 руб.), иметь высшее образование, трёхлетний стаж службы в должности мирового посредника, мирового судьи, или члена губернского по крестьянским делам присутствия.

В случае недостатка лиц с указанными данными земскими начальниками могли назначаться личные дворяне со средним и даже начальным образованием, состоявшие в военных или гражданских чинах, независимо от стажа службы. При этом имущественный ценз для них повышался вдвое. В особых случаях, в обход указанных условий, министр внутренних дел мог назначить земским начальником любого из местных дворян.

Для деревни земский начальник был полновластным распорядителем: и администратором, и судьёй. От него зависела вся деятельность крестьянского самоуправления. Он мог внести на рассмотрение схода любой вопрос и приостановить любое решение схода. Волостной мировой суд, ранее не зависимый от администрации упразднялся. Его права перешли к земскому начальнику. Судьи, как и другие должностные лица волости, назначались земским начальником из предложенных обществом кандидатов. Приговоры судей могли быть им приостановлены, а сами судьи отстранены. Самым тягостным экономически, юридически и морально было для крестьянства право земского начальника налагать штрафы до 6 рублей и подвергать аресту до 3 дней (должностных лиц крестьянского самоуправления – до 5 рублей и 7 дней). Пользуясь этим правом, земские начальники под угрозой штрафов злоупотребляли своей властью. «Для них власть, – как писал А. Ф. Кони, – обращается в сладкий напиток, который быстро причиняет вредное для службы опьянение» (160, т. 3, с. 378). Они подвергали порке крестьян без различия должности, возраста и пола. Заставляли эту «подлую чернь» работать на себя, арестовывали участников схода, голосовавших в неугодном для них направлении, бранью и угрозами унижали человеческое достоинство крестьян, глумились над ними. Фактически существовала полная бесконтрольность действий земских начальников. Среди их «методов управления» деревней процветали взяточничество, воровство вымогательство, кулачные расправы. Вначале 1890-х гг. в России широкую известность приобрело дело земского начальника Протопопова. Преступления совершались им в сентябре 1890 г. в Харьковском уезде. Протопопову вменялись в вину угроза «бить морды городовым, если они не будут отдавать ему честь», угроза сельскому сходу «перебить половину собравшихся», заявление, что «жалобы будут на морде, а прошение на задней части тела», а также нанесение побоев трём крестьянам и производство незаконных арестов (там же, с. 377—393, 507). Всё это Протопопов успел натворить за 19 дней пребывания в своей должности. Можно представить, сколько бы злодеяний принесло это должное лицо, если бы оно не было вовремя отстранено от службы! В романе «Жизнь Клима Самгина» М. Горький упоминает о земском начальнике Бронском, который «штрафует мужиков на полтинник, если они не снимают шапок перед его лошадью, когда конюх ведёт её купать». Как это не странно, но аналогичных помпадуров было немало в реальной жизни.

Решение земского начальника считалось окончательным и не подлежавшим обжалованию. Надзор и руководство деятельностью земских начальников осуществляли их уездные съезды, губернское присутствие и лично губернатор. Последнему предоставлялось право ревизии делопроизводства земских начальников. Усмотрев какие-либо нарушения, губернатор мог вынести дело на обсуждение губернского присутствия. Ежегодно все земские начальники уезда представляли уездным съездам отчёты о своей деятельности.

С принятием Положения 1899 г. и без того слабое влияние земских учреждений на волость и дела крестьянского населения практически сводилось на нет.

Особый статус земских начальников означал произвольное усиление власти дворянского государства над крестьянством и другими непривилегированными сословиями.

Сами крестьяне закон 1899 г. восприняли как возвращение крепостного права. Должность земского начальника была упразднена по указу Временного правительства с 1(14) октября 1917 г.