Текст книги "Александр III и его время"
Автор книги: Евгений Толмачев
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 66 страниц)
С особым ожесточением консерваторы обрушились на высшее женское образование, видя в нём, как выражался Д. А. Толстой, «так называемую эмансипацию женщины». В 1882 г. только после ухода с поста военного министра Д. А. Милютина, были закрыты женские врачебные курсы при Николаевском военном госпитале в Петербурге. Этим актом было уничтожено женское медицинское образование. В 1886 г. под председательством Делянова собралось Особое совещание, которое пришло к заключению, «что пока не будет выработан устав, программы и правила, необходимо пресечь дальнейшее скопление в больших городах девиц, ищущих не столько знаний, сколько превратно понимаемой ими свободы» (238, с. 627-628). Представленные об этом предложения были утверждены Александром III 12 мая 1886 г. Таким образом, было издано распоряжение о прекращении приёма на Высшие женские курсы, существовавшие в Петербурге, Москве, Киеве и Казани, которые князь В. П. Мещерский называл «настоящей клоакой анархической заразы». Три года работала комиссия князя М. С. Волконского. Министерских чиновников волновали состав слушательниц, кто из них находился под надзором полиции, были ли они замечены в университетских волнениях и демонстрациях. Комиссия выясняла политические настроения курсисток. Только Петербургским курсам (так называемым Бестужевским) удалось добиться возобновления приёма в 1889 г. Напомню, что к 1 января 1889 г. у бестужевок оставался только 4-й (выпускной) курс, насчитывавший всего 140 человек. Курсы испытывали финансовый кризис, поскольку их средства зависели от числа слушательниц и платы за обучение. Члены Общества для доставления средств С. – Петербургским высшим женским курсам во главе с комитетом из 12 человек (Н. С. Стасова, А. П. Философова, С. В. Ковалевская и др.) пытались спасти заведение, обращались в правительство, писали докладные записки в Министерство народного просвещения. Но всё это не было принято даже к сведению. 3 июня 1889 г. было опубликовано «Временное положение о С. – Петербургских высших женских курсах» (просуществовавшее до 1918 г.). Курсы получили назначаемого директора и Совет профессоров, запрещались собрания курсисток вне курсов, вводилась должность инспектрис для наблюдения за поведением курсисток во внеучебное время. По-прежнему сохранялись два отделения – историко-филологическое и физико-математическое. Запрещалось преподавание физиологии человека и животных, естественной истории и гистологии. Контингент слушательниц был ограничен в 400 человек. При этом курсы были лишены автономии, повышена плата за обучение и введены другие ограничения. Следует отметить, что ещё до повышения платы за обучение положение неимущих девушек было довольно сложным. В исторической записке «Общества для доставления средств высшим женским курсам» отмечалось: «Число совершенно неимущих девушек очень велико… Нередко приезжие из провинции, уплатив 50 руб. за полугодие, остаются с несколькими рублями в кармане. У многих слушательниц нет ни тёплого платья, ни крепкой обуви, о том, чтобы покупать себе необходимые книги, нечего и думать, и вот начинаются лихорадочные поиски заработка. В газетах появляются объявления о слушательницах, дающих уроки, о переводчицах, корректоршах, счётчицах… Чуть открывается какая-нибудь возможность заработать хоть несколько рублей, не бросая курсов, слушательницы спешат ею воспользоваться. Многие слушательницы, работая по 12-14 часов в сутки (утром на курсах, вечером – на каких-либо заработках), устраивают себе более сносное существование, но есть и такие, которые несмотря на все старания, не могут получить никакой работы» (263, с. 230—231).
В 1895 г. на курсах было возобновлено чтение курса ботаники, а в 1902 г. и физиологии. С 1906 г. вводилось юридическое отделение. В 1901 г. окончившие Бестужевские курсы получили право преподавания в старших классах женских гимназий, а позднее, в 1906 г., и в некоторых классах мужских гимназий. Под веянием времени изменился политический настрой курсисток; если до 1886 г. ни одна слушательница Бестужевских курсов не привлекалась к политическим процессам, то в конце 1880-х гг. это стало нормой.
В других городах приём на Высшие женские курсы был возобновлён только в 1890 г. Наряду с Бестужевскими курсами существовали Владимирские, дававшие серьёзное медицинское образование. Причём директор и инспектриса на них назначались министром народного просвещения. Анализ специализации женских высших учебных заведений показывает, что 57,5% слушательниц высших женских курсов обучалось на историко-филологических отделениях, 13,5% – на естественнонаучных и 29% изучали педагогические науки (229, с. 14). По официальным данным, к 15 мая 1893 г. в России числилось 546 женщин-врачей, из которых большинство окончило обучение на высших женских курсах. Почти половина этих лиц состояла земскими врачами (164а, с. 122). Многолетняя серьёзная практическая деятельность женщин-врачей привлекла к ним всеобщую любовь и доверие. Уравнение женщин-врачей с мужчинами в их правах совершилось уже в царствование Николая II. Бывшие выпускницы Высших женских курсов стали первооткрывателями во многих областях знаний. Е. И. Лихачёва издала «Материалы по истории женского образования в России». Е. В. Балабанова написала первый в России учебник библиотечного дела. Е. И. Тиме и О. Г. Клементьева, актрисы, преподавали в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии. Писательница А. А. Караваева дважды награждалась Государственной премией. О. А. Добиаш-Рождественская стала первой женщиной в дореволюционной России, получившей докторскую степень по истории. С. В. Романская – первая русская женщина-астроном.
Как видим, высшее женское образование преодолело немалые трудности. Женщины завоевали равенство и признание мужчин и ныне трудятся наравне с мужчинами в самых различных областях науки и производства.
В области среднего образования перед Министерством народного просвещения стояли задачи дальнейшего развития классических и реальных гимназий, освобождения от многопредметности и перегруженности учебных планов и программ. Затраты правительства на содержание учреждений среднего образования в 1887 г. составили около 10 млн руб., на одного гимназиста государство расходовало в среднем 166 руб. Уровень успеваемости в гимназиях, прогимназиях и реальных училищах был невысок. По данным всеподданнейшего отчёта Делянова за 1884 г., он составлял в гимназиях в 1883 г. – 68,2%, в 1884 г. – 68,9%, в прогимназиях – соответственно 65,3 и 65,5%, в реальных училищах – 66,9 и 69,1% (129, с. 344). Кардинальное средство повышения качества учёбы Делянов видел в «наведении порядка» в средней школе, «подорванного» его предшественниками Сабуровым и Николаи. По его мнению, необходимо было затруднить «доступ в мужские и женские гимназии детям лиц низших сословий». «Наведение порядка» было начато уже циркуляром от 20 ноября 1882 г., где фактически была провозглашена программа возврата к правилам 4 мая 1874 г., разработанным в период министерства Д. А. Толстого и отвергнутых в начале 80-х гг. Очередной шаг был сделан 26 июня 1884 г., когда вышел циркуляр, посвящённый усилению роли классных наставников. В этом документе особо подчёркивалось, «что классные наставники наравне с директорами и инспекторами будут подлежать ответственности, если во вверенном им классе обнаружится на учениках пагубное влияние превратных идей, внушённых злонамеренными людьми, или даже сами молодые люди примут участие в каких-либо преступных деяниях, и таковые поступки их не будут своевременно обнаружены заведением (38а, оп. 194, д. 521, л. 168-169). Апогеем цинизма Делянова явился циркуляр, изданный 18 июня 1887 г., ставший попыткой изменить социальный состав гимназий и трансформировать их в полупривилегированные учебные заведения. Этот позорный документ, широко известный под названием циркуляра «о кухаркиных детях», предписывал не принимать в гимназии «детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и т. п.». Для реализации этого указания почти повсеместно были закрыты приготовительные классы, дававшие возможность детям малообеспеченных родителей поступать в школу. Как следовало ожидать, циркуляр вызвал бурное возмущение во всех слоях просвещённого общества. Представитель охранительного крыла в позднем славянофильстве, аристократ, адъютант вел. князя Константина Николаевича генерал А. А. Киреев в своём дневнике осудил принятый документ: «Циркуляр Делянова возбуждает негодование и смех, он пишет, чтобы дирек (тора) не допускали в гимна (зии) детей швейцаров, кухарок, извозчик (ов) e.t.c. Не нелепо ли это? Во-первых, между ними могут быть Ломоносовы, во-вторых, можно бы достигнуть желаемого результата без всякой публикации. Напр (имер), просто требуя более серьёзного экзамена при вступлении, напр (имер) из француз (ского) и немец (кого) языков, или указав на хорошее воспитание или на бедность дворян, которых желательно поддержать, а главное, самый циркуляр незаконен, закон не делает никаких ограничений» (39а, к. 11, л. 15). Раздосадован оказался и старый приятель царя, «ультрадворянин и охранитель – крепостник» В. П. Мещерский. 4 сентября 1887 г. он отправил письмо Александру III, в котором писал: «Не скрою от Вас, что ежедневно приезжают ко мне из провинции люди, которые с прискорбием говорят о сильно дурном впечатлении, произведённом на всех знаменитым деляновским циркуляром о кухарках. Досада и злость берёт потому, что знаешь, что не Делянова бранят, а на Вас падают эти толки. Я умолял Делянова написать разъяснительный циркуляр, чтобы смягчить и изгладить впечатление, но что голос мой?..» (677, д. 95, л. 345). Резко отреагировала на циркуляр либеральная печать, в особенности газета «Русские ведомости» и журнал «Вестник Европы». В 1890 г. после продолжительной борьбы большинства и меньшинства в Общем собрании Государственного совета, Делянову удалось за счёт незначительного сокращения преподавания «мёртвых языков» (латыни и древнегреческого) исключить из гимназического курса русскую литературу и естественную историю.
Реальные училища с 6—7-летним сроком обучения, созданные ещё в 1872 г. вместо реальных гимназий, до 1888 г. давали право поступать только в технические, промышленные и торговые высшие учебные заведения. В 1888 г. реальные училища были преобразованы в общеобразовательные учебные заведения, которые давали право поступать также в университет на физико-математический и медицинский факультеты.
В связи с бурным развитием отечественной промышленности и строительством железных дорог выросла потребность в расширении сети технических, ремесленных и промышленных училищ. Последовал ряд узаконений: о промышленных училищах (1888), об устройстве ремесленных училищ (1891), об учебных планах и программе ремесленных училищ (1890), о планах химикотехнических училищ (1891), о школах ремесленных училищ со столярными и слесарными отделениями (1891) и др.
В числе средних женских учебных заведений к началу 1882 г. насчитывалось 97 гимназий, 179 прогимназий и 3 высших училища с правами гимназий, в которых обучалось 51’367 учащихся. К 1 января 1895 г. количество учениц выросло до 71’781. В период Царствования Александра III Министерство народного просвещения издало несколько распоряжений о женском образовании: о введении преподавания Закона Божия в 8 классе гимназий, о служебных правах лиц, служащих в женских гимназиях и прогимназиях, о назначении председателей педагогических советов и др. Расход на содержание женских гимназий и прогимназий постоянно увеличивался. В 1881 г. он составлял около 3 млн руб., из которых 34% приходилось на сбор за право учения, около 24% на пожертвования и др. источники, до 16% на средства государственного казначейства и около 15% на земства. В течение 13 лет расход повысился до 5 млн руб., в числе которого 41% составлял сбор на право учения (164а, с. 123).
Большую роль в жизни женских учебных заведений играло ведомство учреждений императрицы Марии (ВУиМ). Это был высший государственный орган управления благотворительными, женскими и некоторыми специальными учебными заведениями, находившимися под покровительством императрицы и других представительниц императорской фамилии. Образовано оно было ещё 26 октября 1828 г. как 4-е отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Историю свою оно вело от Канцелярии императрицы Марии Фёдоровны, которая 12 ноября 1796 г. была поставлена её супругом Павлом I «начальствовать над воспитательным обществом благородных девиц».
29 мая 1880 г. рескриптом Александра II воспитательные и благотворительные заведения ВУиМ были вверены августейшему покровительству цесаревны Марии Фёдоровны. При Александре III под сенью императрицы Марии Фёдоровны ведомство продолжало неуклонно следовать заветам своей основательницы. Молодая царица обратила своё внимание на необходимость создания особых средних женских учебных заведений, в которых общее образование совмещалось бы с профессиональным. Это особенно важно было для обеспечения участи девушек из малообеспеченных семей. Уже в 1882 г. по воле императрицы были открыты училища, где девушки получали начальное образование и определённые профессиональные навыки. В честь августейшей основательницы таким училищам присваивалось наименование Мариинских.
В Мариинских училищах преподавались: Закон Божий, русский язык, арифметика, отечественная история и география, начальные сведения из естествознания, чистописание, рисование, пение и рукоделие. Курс обучения продолжался 4 года. Особое внимание в Мариинских училищах обращалось на рукоделие. Каждая ученица при выпуске из заведения должна была уметь скроить и сшить для себя всё необходимое. Крупной вехой в жизни учреждений императрицы стало создание Ксенинского института в С. – Петербурге. Памятный для августейшей семьи день бракосочетания старшей царской дочери великой княжны Ксении Александровны с великим князем Александром Михайловичем 25 июля 1894 г., Александр III ознаменовал изданием повеления об устройстве в Николаевском дворце женского института благородных девиц. Предусматривалось с 1895 г. принимать в него 350 полусирот из дворянских семей, с тем, чтобы 175 вакансий были бесплатными, а на остальные принимать воспитанниц с платою по 250 руб. в год. «Следя за развивающимися потребностями народного просвещения в нашем отечестве, – говорилось в указе об учреждении Ксенинского института, – и озабочиваясь всемерным содействием недостаточным родителям к воспитанию детей их в правилах долга и чести, мы признали за благо, дабы ознаменовать полезным делом день бракосочетания любезнейшей дочери нашей великой княжны Ксении Александровны, учредить ныне новое женское учебно-воспитательное заведение, в коем дочери наших верноподданных, приобретших службою или по рождению права дворянства, но не имеющих средств, необходимых для воспитания своих детей, могли бы получать законченное общее образование и приобретать под руководством опытных наставников те практические сведения, которые, делая женщину полезной в собственной семье, дают при современном спросе на женский труд не осчастливленным семейной жизнью честный заработок» (164а, с. 120).
На обустройство дворца для учебных целей было ассигновано единовременно из государственного казначейства 400’000 руб., для обеспечения будущего персонала института пенсиями – 500’000 руб. и, кроме того, ежегодно по 152’000 руб. на содержание института. В Ксенинском институте был предусмотрен 10-летний курс, который включал 7 общих и 3 профессиональных (бухгалтерских и рукодельных) класса. Большее внимание в преподавании уделялось предметам, имеющим отношение к жизни и семейному обиходу, домашнему хозяйству и гигиене.
Число женских учебных заведений ВУиМ при Александре III увеличилось открытием двух женских Мариинских гимназий в Маргинале и Самарканде.
В 1894 г. после кончины великой княгини Екатерины Михайловны по высочайшему повелению в ВУиМ были переданы некоторые из заведений, находившихся в непосредственном её управлении, – Мариинский институт и училище св. Елены. Всего в ВУиМ к 1894 г. ежегодно обучалось более 26 тыс. девиц. В том числе в институте и других закрытых заведениях ведомства, а также специальных курсах при них воспитывалось и получало законченное образование свыше 10 тыс. девиц разных сословий и вероисповеданий; в 3 Мариинских училищах и в 70 других женских школах, учреждённых разными обществами воспитывалось более 6 тыс. девиц; в 31 гимназии, в прогимназиях и на педагогических курсах ведомства получало образование до 10 тыс. девиц (там же, с. 122).
Первой ступенью общего образования являлась начальная школа. К 80-м гг. XIX в. в России функционировали следующие типы начальных учебных заведений: 94% всех школ этого уровня представляли одноклассные училища с курсом обучения в 1—3 года (приходские училища Министерства народного просвещения, земств и Св. синода); 4% – 2-классные с курсом 4—5 лет (уездные, министерские образцовые училища, церковноприходские школы); 2% – многоклассные с курсом в 6 лет (городские) (238, с. 655).
После 1 марта 1881 г. усиливается религиозная направленность преподавания в общеобразовательных школах. Процесс этот сопровождался горячими спорами. Ревнители церковных школ считали, что лишь религиозное просвещение близко народу и способно дать настоящее нравственное воспитание. Видную роль в распространении церковно-школьного обучения сыграл педагог-просветитель С. А. Рачинский, получивший высокую оценку со стороны К. П. Победоносцева, Л. Н. Толстого, И. С. Аксакова. В то же время многие общественные деятели либеральной ориентации выступали против церковных школ, ссылаясь на кастовую замкнутость духовенства, занятость священников, отсутствие у них специальных педагогических знаний.
13 июня 1884 г. Александр III утвердил «Правила о церковноприходских школах». Утверждая эти правила, на докладе о них он написал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле». Для заведования школами при Синоде учреждался Училищный совет.
Церковно-приходские школы стали создаваться во многих местах России, часто в самых глухих и отдалённых селениях. Здесь они являлись единственным и незаменимым источником просвещения для народа.
Духовному ведомству были также подчинены общинные элементарные школы грамоты, а также воскресные школы для взрослых.
Предусматривалось создание одноклассных и двухклассных училищ со сроком обучения 2 и 4 года (в начале XX в. курс был увеличен до 3 и 6 лет). Обучение вели священники, дьяконы и дьячки, учителя и учительницы, окончившие главным образом церковно-учительские школы и епархиальные училища. В программу церковноприходских школ, как правило, входили закон Божий, церковное пение, церковно-славянское чтение, русский язык, арифметика, чистописание. В двуклассных школах преподавались кроме того начала русской и церковной истории. К. П. Победоносцев добивался того, чтобы церковные школы просвещали народ «в простоте мысли, не отрывая его от той среды, где совершается жизнь его и деятельность».
При восшествии на престол Александра III в России было свыше 4 тыс. церковноприходских школ (106 тыс. учащихся), а в год его кончины уже более 31 тыс., в которых обучалось около миллиона мальчиков и девочек. Бурный рост таких школ был связан в значительной степени с одновременным усилением финансирования из казны. Расходы её по данной статье выросли с 55’500 руб. в 1884 г. до 3,08 млн руб. в 1893 г. и поднялись до 6,8 млн руб. в 1900 г. (141, с. 5-15). При всём при этом Делянову не удалось ликвидировать начальную светскую школу. Ведущую роль в развитии народного образования продолжали играть земские школы, количество которых неуклонно возрастало. Как показывают данные 1896 г., в министерских училищах и земских школах обучалось 4 млн детей, а в школах духовного ведомства – 1 млн (292, с. 250).
В 80—90-е гг. продолжалась просветительская деятельность общественности за всеобщее повышение грамотности населения страны. В числе выдающихся педагогов, теоретиков и практиков народного образования и просвещения следует назвать Л. Н. Толстого, И. Я. Яковлева, Н. Ф. Бунакова, П. Ф. Каптёрева, Д. Д. Семёнова, Н. Н. Блинова, В. Я. Абрамова. Весьма положительный опыт соединения традиционного воспитания с педагогической теорией проявили Яснополянская школа Л. Н. Толстого и Симбирская учительская школа И. Я. Яковлева. Л. Толстой был не только талантливым автором детских книг, но вместе с тем и замечательным методистом. Для распространения своих взглядов он создал «Азбуку» – серию учебных книг для начальной школы с методическими указаниями для учителей. В организованном им издательстве «Посредник» напечатал ряд рассказов для детей, опубликовал пособия «Круг чтения», «Мысли мудрых людей на каждый день», начал работать над книгой для родителей и воспитателей «Детский круг чтения». И. Я. Яковлев более 50 лет преподавал в Симбирске, организовал школу для чувашей, которая стала центром национальной чувашской культуры. Лабораторией педагогических поисков Н. Ф. Бунакова стали содержащиеся на его средства начальная школа в Воронеже в 1867-1884 гг., а затем начальное народное училище в с. Петино (ныне Хохольского района Воронежской обл.), которое он возглавлял в 1884-1902 гг. При училище Бунаков создал школу для взрослых и открыл в 1888 г. первый в России крестьянский самодеятельный театр. П. Ф. Каптёрев разрабатывал широкий комплекс проблем дошкольной педагогики и семейного воспитания, дидактики, истории, русской педагогики и педагогической психологии. Д. Д. Семёнов являлся автором трудов по истории просвещения и педагогики в России и Европе. Несколько изданий выдержал его 6-томный труд «Отечествоведение». Активно сотрудничал во многих педагогических журналах, редактировал в 1888-1891 гг. журнал «Детское чтение». Н. Н. Блинов многие годы работал в Вятском земстве как неутомимый деятель народного образования, писатель для народа, исследователь быта нерусских народностей северо-востока России. Наиболее известные его книги: «Народное образование в Вятской губернии за 10 лет» (1876), «Жизнь Робинзона» (1879), «Рассказы о сельской общественной службе» (1881). В. Я. Абрамов был учителем народной школы в деревне Волково вблизи Петербурга.
Одним из результатов деятельности Абрамова было то, что всё население Волкова, как коренное, так и пришлое, стало грамотным. В 1896 г. педагогическая общественность отметила 25-летний юбилей работы Абрамова, чествуя в его лице плодотворную общественную деятельность многих сотен безвестных тружеников в начальной сельской школе. В целом надо признать, что 80—90-е гг. в сравнении с предшествующим временем отличаются прежде всего заметным ростом педагогической литературы, которая, не всегда достигала той педагогической высоты, на которой стоят книги, появившиеся до них (161а, с. 190-191). Наряду с этим следует признать, что начальная школа из-за своей малочисленности, а также недоступности для беднейших слоёв населения, не могла удовлетворить запросов народа на образование. Число детей, которые имели возможность учиться, продолжало оставаться крайне низким. Так, в 50 губерниях европейской части России в 1880 г. училось всего 8,7% детей в возрасте 8-14 лет, а в 1894 г. – 15,6% (202б, с. 522—523).
* * *
Объективные условия развития России в 80—90-е гг., потребности народного хозяйства предъявляли повышенный спрос на грамотных людей. Промышленности и транспорту требовались инженеры, сельскому хозяйству, хотя и обременённому пережитками крепостничества, нужны были агрономы, геодезисты, ветеринары. Функционирование государственной системы нуждалось в образованных чиновниках, юристах, просвещённых священнослужителях. Консерваторам и рутинёрам не удалось остановить поступательного движения русской школы. Перемены, которые произошли в жизни школы, в её просветительном значении и социальной роли были разительны. На смену узкой сословной феодальной школе приходит школа буржуазная, классовая, сравнительно более доступная для широких слоёв населения. Всеобщая перепись, проведённая 28 января 1897 г., даёт возможность установить некоторые данные об уровне грамотности и образования в стране. При общей численности населения 125’640 тыс. человек, грамотных людей насчитывалось всего 21,1%, в том числе из 62’477, 3 тыс. мужчин – 29,3%, среди 63’162, 7 тыс. женщин – 13,1%. В целом показатели грамотности городского населения были почти в 3 раза выше, чем сельского.
Число молодёжи, окончившей начальную школу среди призывников возросло в 10 раз (с 2471 человека в 1876 г. до 25’752 в 1896 г.). В то же время свыше половины новобранцев были неграмотны (376, т. 37, 1951, с. 37, 39, 49). Из общих «просветительных» сумм Министерство народного просвещения в 1897 г. расходовало на начальное образование только 14,1%. По отношению к государственному бюджету казённые расходы на начальную школу (министерства и Синода) в том же году составляли лишь 0,7%. Казённые ассигнования на начальное образование в 1880 г. были в 7 раз, а в 1894 г. в 5 раз меньше общественных (324, с. 33, 34, 137, 193). Это значит, что народная школа в 80—90-е гг. своим подъёмом обязана прежде всего общественным затратам на неё, не говоря уже об общественном участии в её строительстве.
Расходы на содержание средних учебных заведений были несколько иными. Из общей суммы этих расходов вложения казны составляли: на мужскую среднюю школу ведомства просвещения – 50,5%, на женскую – 15,5%; общественные пособия – соответственно 19,5% и 17,3% и плата за обучение – 22,7 и 52% (там же). Легко видеть, что материальным «вспомоществованием» средним женским школам правительство себя не обременяло. В отличие от начальных и средних высшие учебные заведения содержались в основном за казённый счёт. 77,1% общего их бюджета составляли казённые средства (229, с. 19), за исключением женских, которые субсидировались всецело за счёт частных и общественных поступлений.
