Текст книги "Александр III и его время"

Автор книги: Евгений Толмачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 66 страниц)

Глава двадцатая РЕВОЛЮЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Революционно-демократическое движение в период консервативного правления Александра III заявляло о себе в стихийных, подчас весьма бурных крестьянских волнениях, отдельных выступлениях революционной части студенчества, в деятельности дезорганизованных преследованиями народовольческих и народнических кружков, переживавших идейный кризис, незрелость и фанатизм.

1. КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Своеобразие крестьянского движения в рассматриваемый период заключалось в том, что оно протекало в условиях уже заметной зрелости в России капиталистических отношений. Прорывавшиеся время от времени волнения сельских тружеников определялись тягостным для них путём капиталистического развития в пореформенные десятилетия при значительном сохранении кабальных форм их эксплуатации. Крестьяне были ограничены в использовании основного для них средства производства – земли. Кроме того, известно, что к 80-м гг. размеры наделов на душу населения из-за его естественного прироста довольно ощутимо сократились. Скажем, если средний размер надела на душу в 1861 г. в центральной полосе составлял 2,7 десятин, то к 1880 г. он уменьшился до 2,2 десятины. В то же время выкупные платежи, поземельный налог, подушная подать, земские и прочие сборы и «оклады» в общей сумме превышали доходность крестьянского хозяйства. Злое на работу мужичьё почувствовало резкое усиление потребности в деньгах. Чтобы спастись от нужды в деревне, «лапотники» массами уходили в города, на фабрики, заводы и шахты. Как уже отмечалось в § 1 12-й главы, в декабре 1881 г. был издан давно подготовленный закон об обязательном выкупе земельных наделов и о прекращении действия с 1 января 1883 г. «временнобязанных» отношений крестьян и помещиков. Тогда же было произведено, хотя и ничтожное, понижение выкупных платежей (в украинских губерниях на 16%, а в великорусских – всего на 1 рубль с душевого надела), с 1 января 1883 г. было прекращено взимание подушной подати с безземельных крестьян, а также с бывших фабричных и заводских. Размер подати с помещичьих крестьян был уменьшен на 10% (окончательная отмена подушной подати была проведена в 1886 г., причём для покрытия дефицита в государственном бюджете была значительно повышена оброчная подать с государственных крестьян под видом перевода их на выкуп).

Тем не менее в первые два года правления Александра III по всей российской земле распространилось всеобщее крестьянское возбуждение в связи с ожидавшимся близким переделом земли. Убийство Александра II кое-где истолковывалось крестьянами как мщение со стороны помещиков, устранивших царя-батюшку, чтобы помешать переделу земли в пользу крестьян. Поэтому неслучайно на встрече около Петровского дворца 21 мая 1883 г. с 630-ю волостными старшинами, вызванными в Первопрестольную для присутствия на коронации, (о чём говорилось выше в гл. 9, § 4), Александр III заявил им о незыблемости любого частного землевладения. «… Всякая собственность, в том числе и ваша, должна быть неприкосновенна…» (166, с. 16). Однако, как месяц ни свети, а всё не солнышко. Последние царские слова о неприкосновенности и крестьянской собственности были перетолкованы в народе по-своему. Как сообщалось в полицейском донесении из Орловской губернии за 1883 г., что «раз всякая собственность неприкосновенна, то крестьяне ещё более укрепились в законности своего сопротивления размежеванию… и решили от себя послать ходоков в Петербург к государю-императору и до возвращения их не допускать до отмежевания земель» (166, с. 16). Тогда же екатеринославский губернский предводитель дворянства доносил министру внутренних дел о том, что крестьяне «рассуждают так, что если земля и была закреплена в прежнее время за помещиками, то это было несправедливо, так как она приобретена кровью отцов и предков их, крестьян». Предводитель выражал серьёзные опасения, что стремления к захвату помещичьих земель могут распространиться не только по всей губернии, но даже по целой России (там же). Как ни странно, эти опасения подтвердились в самое ближайшее время. Лишённые наиболее ценных участков надельной земли, задавленные непосильными налогами и выкупными платежами, опутанные помещичьей кабалой и отработками, крестьяне не переставали выражать своё недовольство. По данным сборника документов «Крестьянское движение в России», с 1861 по 1917 г. в среднем происходило около 140 выступлений в год (за единицу принималось село и не менее 15 участников). Конечно, при имеющихся в стране более 500 тыс. сёл охват был небольшим. Но в разные годы в отдельных местностях наблюдался всплеск крестьянского движения. По периодам выступления распределялись как показано в таблице 4.

Таблица 4

Крестьянские выступления в 1881-1894 гг.

Годы	Общее число выступлений	В среднем за год
1881-1889	659	73
1890-1894	209	42
Итого	868	115/58

В 1883-1884 гг. крестьянское движение значительно усилилось, охватило подавляющее большинство губерний Европейской России и приняло особо острые формы. Из 659 крестьянских выступлений за 80-е гг. XIX в., только на эти два года приходится 114, причём до 1/3 всех учтённых за это десятилетие случаев, сопровождались вооружёнными столкновениями крестьян с полицией и войсками. После некоторого спада в 1885 г. крестьянское движение в России на протяжении 80-х гг. вновь стало нарастать и приняло широкий размах. Вологодский губернатор, сообщая об одновременном выступлении в 1887 г. крестьян деревень Никольского уезда, признавал его «народным движением». Столь же массовый характер носили в 1886 г. крестьянские волнения 22 селений Курской губернии, волнения крестьян в 1887 г. двух волостей Вятской губернии, одиннадцати деревень Ямбургского уезда Петербургской губернии и Сапожсковского уезда Рязанской губернии, в 1889 г. выступления крестьян пяти волостей Вятской губернии и т. д. (166, с. 17).

В 90-е гг. число волнений сокращается, а в конце века заметно новое оживление движения. В 1896 г., когда количество выступлений достигло самого высокого уровня за последнее пятилетие (114 выступлений), была несколько превзойдена высшая точка крестьянского движения начала 80-х гг. (147, с. 477).

Наибольший размах крестьянское движение приняло в западных и юго-западных губерниях (в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине), а также в губерниях Чернозёмного центра (Орловской, Воронежской, Курской и др.). Причём крестьянские беспорядки, по свидетельству властей, отличались двумя чертами. Во-первых, своей заразительностью: «возникнув первоначально в одном уезде, легко переходят в соседние и последовательно обходят почти всю губернию, нередко заражая и соседнюю». Во-вторых, устойчивостью: захватив новые местности, они «более или менее упрочиваются в них» (381, 1938,№4—5, с. 218). Имеющиеся документы свидетельствуют, что крестьянское движение при Александре III носило ярко выраженный аграрный характер. Камнем преткновения было крестьянское малоземелье. Мужичьё требовало возвращения земель, отрезанных помещиками во время реформы.

В 1881-1887 гг. с этим было связано до 80,8% выступлений. С не меньшим ожесточением «лапотники» сопротивлялись попыткам помещиков лишить их права пользоваться лесными и пастбищными угодьями в неразмежёванных дачах. Недостаток земли, отсутствие необходимых угодий, помещичий произвол породили у крестьян стремление к переселению в Западную Сибирь, на Амур и в другие места, манившие к себе земельным привольем. Переселенческая лихорадка не раз охватывала десятки тысяч крестьян западных и юго-западных губерний. При этом они говорили: «Если нас не пустят, мы сделаем мятеж, как в 1863 г., – тогда паны желали подушить нас, а теперь мы их подушим и будем жить свободнее». В 1890 г. жители многих волостей Чериковского и Климовического уездов Могилёвской губернии, распродав за бесценок всё своё имущество и переуступив соседям земельные наделы, снялись с насиженных мест и стали стекаться к условленным пунктам, чтобы всей массой двинуться на восток. Лишь экстренные меры, принятые властями, остановили поток переселенцев и вынудили их вернуться на прежние места жительства.

Волнения на аграрной почве составляли в конце XIX в. около З/5 общего числа всех крестьянских выступлений (147, с. 478). Примерно пятая часть всех протестов представляла собой сопротивление крестьян налоговому гнёту, в особенности выколачиванию недоимок, взысканию по суду или в административном порядке долгов и штрафов в пользу помещиков.

Поводы для остальных крестьянских выступлений были самые различные. На первое место здесь выдвигается протест крестьян против сословной неполноправности и полицейской опеки. Не секрет, что крестьянство было наиболее бесправным сословием в России.

По своему характеру крестьянское движение в силу раздробленности земледельческого производства разбросанности сёл и деревень, темноты и забитости крестьян, являлось по преимуществу локальным и стихийным. При этом численно преобладали пассивные формы выражения недовольства крестьян – подача жалоб и прошений властям, отказ от выполнения повинностей и уплаты штрафов за потравы и пр., неявка в суд и отказ от составления сходами разного рода приговоров по требованию властей.

Недовольство крестьян выливалось и в насильственные действия против помещичьей и казённой собственности (запашка помещичьей земли, порубки леса, выгон скота на господские луга, поджоги помещичьего имущества и т. п.).

Воронежский помещик Станкевич в 1884 г. жаловался министру внутренних дел, что «поджоги, порубки и потравы в помещичьих имениях сделались заурядным явлением в Острогожском уезде». Помещик просил министра поставить в имении «небольшую воинскую команду, преимущественно из казаков…».

В 1884 г. черниговский вице-губернатор, рассматривавший дело о захвате крестьянами нескольких селений Нежинского уезда помещичьих пастбищ, перепродававшихся крестьянам втридорога посредниками-арендаторами, писал: «Очевидно, что ныне возникла серьёзная экономическая борьба между собственниками земли и крестьянами и систематический поход крестьян против арендаторов, или, лучше сказать, против всякого рода посредников между ними и собственниками земли, безразлично, к какой бы вере, званию, состоянию и сословию эти посредники ни принадлежали… Подобные личности не одиноки, их целый многочисленный класс…»

Резкое противодействие вызвало введение в 1889 г. института земских начальников, этой якобы близкой к крестьянам власти. Крестьяне, как признавали сами царские власти, в законе 1889 г. усмотрели возвращение к «панщине» и «крепостной зависимости».

Неизменным средством, к которому прибегали власти, чтобы подавить разраставшееся крестьянское движение, был вызов регулярных войск и казаков. Особенно частыми вызовы войск были при подъёме крестьянского движения в начале 80-х гг.: до 10-15 раз в отдельные годы и непосредственно после объявления закона о земских начальниках (1890) – до 7—8 раз в год. Как говорится, не замахивайся палкой, и собака не залает, что посеешь, то и пожнёшь. Бывали случаи, когда вызванные для усмирения крестьян войска встречали вооружённое сопротивление. Прибывший с отрядом казаков в слободу Должик Харьковского уезда губернатор приказал окружить собравшуюся на площади толпу крестьян, протестовавших против закона о земских начальниках. «Увидя себя окружёнными, – говорилось в жандармском донесении об этом выступлении, – крестьяне оцепенели. В этот момент совершенно неожиданно из-за углов домов и построек выскочили жёны крестьян и подростки с кольями, палками, вилами и другими орудиями, бросились к казакам, нанося им и их лошадям удары, передавая вместе с тем дреколья окружённым крестьянам, которые также вступили в драку с казаками…» Казаки дрогнули и готовы были отступить, только голос командира заставил их снова построиться, чтобы очистить площадь от сопротивлявшихся крестьян.

Участились забастовки сельскохозяйственных рабочих, главным образом на юге России и на Украине. В некоторых экономиях имели место «учинённые скопом» поломки сельскохозяйственных машин.

Имели место и иные формы противодействия помещикам и властям. Селяне уничтожали межевые знаки и прогоняли землемеров, избивали лесную стражу и помещичьих служащих, решительно противились аресту вожаков.

Известен анекдотичный случай, когда в одном из волостных правлений какой-то мужик наплевал на портрет императора. Дела об оскорблении царя разбирались в окружных судах, и приговор обязательно доводился до сведения государя. Так было и в данном случае. Мужика-оскорбителя приговорили к шести месяцам тюрьмы и довели об этом до сведения императора. Александр III гомерически расхохотался, а когда он хохотал, то это было слышно во всём дворце.

– Как! – кричал царь. – Он наплевал на мой портрет, и я же за это буду ещё кормить его шесть месяцев? Вы с ума сошли, господа. Пошлите его… Скажите, что и я в свою очередь плевать на него хотел. И делу конец. Вот ещё невидаль!

Одновременно с некоторым подъёмом крестьянского движения в нём всё чаще наблюдаются признаки организованности. В качестве вожаков крестьян наряду с отставными солдатами и пользующимися уважением «мира» деревенскими стариками выступают и высланные из города за революционную деятельность промышленные пролетарии или поддерживавшие связь с деревней рабочие.

В среде крестьянства всё заметнее проявляются чувство человеческого достоинства и вера в силу общего отпора. Власти реже осмеливаются прибегать к розге. Спустя 40 лет после отмены крепостного права помещик имел перед собой уже иного крестьянина. «… Времена изменились, и вместо избитых, раздавленных рабов он встретил бодрое молодое поколение, готовое постоять за свои права человека и гражданина», – должен был признать в своём донесении в 1899 г. один из жандармских начальников. Таким образом, всё более подготовлялась почва для того мощного подъёма крестьянского движения в России, которым было отмечено наступление нового века.

2. СТУДЕНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

Со вступлением на престол Александра III после первомартовской катастрофы и принятием решительных мер против экстремизма, студенческое движение в стране на некоторое время стихло. Сыграло свою роль положение, согласно которому всякий студент, исключённый из университета за участие в революционном движении, навсегда лишался права поступать в какое-либо учебное заведение. Однако это продолжалось недолго. Вскоре в высших учебных заведениях вновь начались студенческие волнения, демонстрации протеста против произвола администрации и движение молодёжи вновь приобрело большое политическое значение. «Ни в одной стране университетская молодёжь не принимала такого бурного и деятельного участия в политической жизни страны, как в России, – писал известный генерал А. И. Деникин. – Партийные кружки, участие в революционных организациях, студенческие забастовки по мотивам политическим, сходки и «резолюции», «хождение в народ», который, увы, так мало знала молодёжь… – всё это заполнило студенческую жизнь… Сколько искреннего чувства, подлинного горения влагала молодёжь в ту свою работу!.. И сколько молодых жизней, многообещающих талантов исковеркало подполье!» (190а, с. 494).

В Московском университете волнения произошли уже в начале марта 1881 г. Радикально настроенные студенты юридического факультета выразили своё несогласие с предложением некоторых своих товарищей возложить венок убитому народовольцами царю Александру II. Безусловно, это выступление разночинного студенчества носило отчётливо выраженный политический характер. Значительным событием университетской жизни было выступление студента медицинского факультета Викторова на защите докторской диссертации магистра Иванюкова 27 марта 1881 г. Возражая диссертанту по теме «Основные положения теории экономической политики с Адама Смита до настоящего времени», Викторов доказывал неразрывную связь научного социализма Маркса с революционным социализмом. Выступление Викторова было встречено аплодисментами студентов, присутствовавших на диспуте. После окончания диспута состоялась сходка студентов, в которой приняло участие около 100 человек. На этой сходке был заявлен протест против действий декана, неоднократно прерывавшего выступление Викторова на защите. Администрация университета прибегла к репрессиям. Викторов был исключён, а вместе с ним и 37 участников сходки. Выступление Викторова свидетельствовало о проникновении в студенческую среду уже в это время идей революционного марксизма и о горячем сочувствии, с которым эти идеи воспринимались студенчеством. В последующие 1882-1883 гг. некоторые студенты Московского университета занимались распространением нелегальной марксистской литературы, издававшейся группой Г. В. Плеханова «Освобождение труда». Новый университетский устав 1884 г. устанавливал настоящий полицейский надзор за студентами. После введения этого устава студенческие беспорядки не только не прекратились, а стали постоянным явлением, повторялись каждые два-три года. Уже 20 октября 1884 г. около 100 студентов Московского университета собрались на Страстном бульваре перед домом типографии катковской газеты «Московские ведомости» для выражения своего протеста, но были арестованы полицией и конной жандармерией (129, с. 331). По этому случаю Центральный кружок московского студенчества выпустил две гектографированные прокламации с выражением протеста против полицейского произвола.

Протест против подобных стеснений академической свободы был, однако, лишь непосредственным поводом для студенческих выступлений.

«Коренная причина студенческих волнений, – писал позднее Плеханов, – заключается не в недостатках университетского устава и не в отсутствии у нас академической свободы, как ни велики эти недостатки и как ни печально это отсутствие. Она лежит глубже… Недовольство, выражающееся в студенческих волнениях, коренится в общем недовольстве интеллигенции» (213, т. 12, с. 141).

Почвой для знакомства и объединения студентов, как правило, были землячества, ведь более трети студентов составляли приезжие. В Петербурге, например, землячества возникли ещё в 60-х гг. XIX в. с целью материальной и нравственной взаимопомощи. При землячествах часто создавались кружки саморазвития, где принимались обыкновенно что-нибудь читать. Как вспоминал один из бывших студентов 80-х гг., читали «Спенсера, Милля с примечаниями Чернышевского… сравнительно редко читали Маркса, ввиду его тяжеловесности; в ходу был Лавров. Часто читали какие-нибудь статьи из современных журналов… Много прений вызывали сочинения Льва Толстого, которые читались целиком, например, «Крейцерова соната». Кружки эти обыкновенно были недолговечны, они появлялись и пропадали, как мыльные пузыри» (201 в, с. 163). Организовывались также библиотеки как из легальных, так и запрещённых книг. Землячества являлись нелегальными организациями, участие в них могло повлечь исключение, высылку на родину и другие репрессивные меры. В совершенно секретной записке петербургского градоначальника П. А. Грессера о землячествах говорилось, что после их запрещения «они стали приобретать политическую окраску и явились первою ступенью, так сказать, школою для ознакомления с доктриною социально-революционного учения». Министр внутренних дел Толстой 22 января 1887 г. представил Александру III доклад, в котором обосновывал необходимость полного искоренения землячеств, указывая на их революционную роль. Он приводил цифру – 60 землячеств, от 10 до 150 человек каждое» (201 в, с. 347—348).

Часть молодёжи проявляла своё оппозиционное настроение как в форме студенческих волнений, так и в виде выступлений по разным благовидным поводам (таким, например, как похороны общественных деятелей), носивших характер политических демонстраций. К числу подобных выступлений относится и так называемая добролюбовская демонстрация студентов в Петербурге 17 ноября 1886 г., в день 25-й годовщины со дня смерти Н. А. Добролюбова.

Заметные студенческие волнения произошли в 1887 г. После неудавшегося покушения на Александра III (см. § 4 этой главы), предпринятого А. И. Ульяновым, П. Я. Шевыревым и другими студентами Петербургского университета, репрессии против студентов повсеместно усилились. Ответом было сильное оппозиционное брожение. Новые волнения среди учащихся произошли в ноябре 1887 г. в знак протеста против действий инспектора Московского университета А. А. Брызгалова, при котором усилился шпионаж за студентами, производились обыски и аресты. 22 ноября во время концерта университетского хора и оркестра, устроенного с целью демонстрации верноподданнических чувств студентов университета, один из студентов юридического факультета А. Л. Синявский публично нанёс пощёчину Брызгалову. В ответ на его арест начались массовые сходки студентов, требовавших освобождения арестованного, отстранения от должности Брызгалова, отмены устава 1884 г. и ношения формы, введённой правительством для удобства полицейской слежки за студентами. 38 студентов были за это исключены из университета, что вызвало новую волну возмущения. Либеральные профессора безуспешно пытались уговорить студентов прекратить волнения: они демонстративно сдавали свои университетские билеты в инспекцию. Собравшиеся 26 ноября на Страстном бульваре студенты-медики подверглись жестокому избиению полицией и жандармами. 27 и 28 ноября весь университет был охвачен массовыми собраниями протеста против действия полиции и университетской администрации. В этих условиях администрация университета была вынуждена прекратить с 30 ноября занятия, которые возобновились только в марте 1888 г. За участие в волнениях было исключено из университета 97 человек, всего же подверглось наказаниям свыше 200 студентов. Волнения студентов Московского университета в 1887 г. имели большое общественное значение, так как они явились смелым выражением протеста против правительственной реакции. Брызгалов был уволен со своего поста. Московские волнения получили широкий отклик в среде учащейся молодёжи в других городах – Петербурге, Харькове, Одессе, Казани. Студенты Петербургского университета требовали удаления нового ректора М. А. Владиславцева и инспектора Цивилькова, открытия студенческой столовой, разрешения землячеств и пр. В университет была введена полиция, он был зарыт, а студенты распущены на каникулы. В Казанском университете произошло столкновение студенческой сходки с полицией. В студенческих волнениях в Казанском университете активное участие принимал Ленин (Ульянов), бывший тогда студентом этого университета. Характерной особенностью студенческих волнений 1887 г. в Московском университете было и то, что его участники пытались связаться с московскими рабочими и призвать их к поддержке выступления студентов. Пытаясь пресечь волнения и искоренить крамолу, правительство на время вынуждено было закрыть пять университетов и два института.

Крупной политической демонстрацией университетского студенчества явилась устроенная 24 октября 1889 г. Союзным советом землячества панихида по случаю смерти вождя русской революционной демократии Н. Г. Чернышевского. Участники панихиды в Москве двинулись после окончания её из церкви на Тверском бульваре к университету с пением революционной песни «Вы жертвою пали». В Саратов был послан делегат Союзного совета, который возложил венок от студентов Московского университета на могилу Чернышевского. В Петербурге на смерть Н. Г. Чернышевского студенты отозвались устройством в тот же день панихиды во Владимирском соборе, вылившейся в политическую демонстрацию с участием 1500 человек.

Новые волнения студенчества произошли весной 1890 г. в связи с введением в высшей технической и сельскохозяйственной школах тех же порядков, какие устанавливались новым университетским уставом. 7 марта студенты Московского университета в знак солидарности с протестом студентов Петровской сельскохозяйственной академии собрались на сходку, но были окружены казаками и арестованы. 600 человек были заключены в Бутырскую тюрьму, а затем подвергнуты репрессиям. Тогда же произошли бурные выступления студентов в Технологическом институте и в университете в Петербурге, в Сельскохозяйственном институте в Новой Александрии и т. д. Студенты выдвигали требования университетской автономии, возвращения к уставу 1863 г., отмены ограничений при поступлении в университеты, свободы преподавания, студенческих корпораций.

В 1891 г. полиция избила московских студентов, собравшихся на панихиду по случаю смерти соратника Чернышевского Н. В. Шелгунова, около 40 студентов было выслано из Москвы.

Большое общественное значение имела деятельность профессоров и студентов в борьбе с голодом и эпидемиями в 1891-1893 гг. Например, интеллигенция Московского университета вела самоотверженную работу, оказывая медицинскую помощь голодающему населению в Поволжье.

Новый этап в студенческом движении связан с распространением марксизма в среде учащейся молодёжи в 90-х гг. XIX в. В 1889 г. в Московском университете возник один из первых марксистских кружков в Первопрестольной, организованный студентом естественного отделения физико-математического факультета В. К. Курнатовским, ставшим затем одним из учеников и соратников В. И. Ленина. Курнатовский поступил в университет после исключения его за революционную деятельность из Петербургского университета. В Московском университете Курнатовский организовал сбор денег для политических ссыльных, установил связи с революционерами в Петербурге и Риге. Кружок Курнатовского занимался изучением и распространением марксистской литературы. В том же 1889 г. Курнатовский был арестован вместе с другими участниками кружка и выслан в Архангельскую губернию.

Некоторые студенты университета входили в состав марксистского кружка инженера Круковского. Из него выделились студенческие кружки в университете, также занимавшиеся изучением марксистской литературы. В 1892 г. кружок Круковского был арестован полицией. В том же году был организован новый кружок студентом медицинского факультета А. Н. Винокуровым. Этот кружок, в отличие от предыдущих, начал устанавливать связи с рабочими Москвы. Члены кружка самостоятельно переводили произведения Энгельса. В 1893 г. марксистский студенческий кружок в университете был организован студентом медицинского факультета А. И. Ульяновым, братом В. И. Ленина. В сентябре 1893 г. А. Н. Винокуров и С. И. Мицкевич создали организацию для пропаганды марксизма среди рабочих.

В конце 1893 г. в Москву приехал Ленин. На нелегальном собрании 9 января 1894 г. на Воздвиженке, произошёл известный диспут между народником В. В. Воронцовым и В. И. Лениным. На этом собрании присутствовали участники марксистских кружков, в том числе и студенты Московского университета. Хорошо аргументированное выступление В. И. Ленина, разоблачившее несостоятельность взглядов народников о якобы отсутствии капитализма в России, произвело большое впечатление на участников собрания.

Выражением политического протеста студентов Московского университета явились события, происшедшие 30 ноября 1894 г. на лекции В. О. Ключевского. Возмущение студентов было вызвано тем, что Ключевский незадолго до этого произнёс хвалебную речь в память Александра III. «Когда Ключевский появился на лекции, значительная часть студентов освистала его. На кафедру был положен текст речи Ключевского с вклеенным листком, на котором была напечатана на гектографе басня Фонвизина «Лисица-кознодей», заканчивавшаяся словами: «знатному скоту льстят подлые скоты» (144а, с. 360). Была выпущена также гектографированная листовка с резким осуждением позиции Ключевского.

Администрация университета прибегла к репрессиям, исключив 58 студентов за участие в выступлении против Ключевского. Но в ответ на это произошли новые сходки студентов, требовавших отменить решение об исключении. Для подавления волнений в университет прибыла полиция и жандармерия, арестовавшая несколько десятков студентов. Ещё 49 человек были исключены из университета и 55 – высланы из Москвы.

В связи с этими и другими арестами и высылками студентов в 1894 г. возникло «Общество вспомоществования», занимавшееся организацией материальной помощи сосланным и арестованным.

В целом, следует отметить, что к середине 90-х гг. политические тенденции в студенческом движении заметно усиливаются.