Текст книги "Анимус. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Нетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 49 страниц)

“Жаль только, что долго это не продлится”

– Я так и не спросил, Элин, с кем, помимо нашего альянса, ты планируешь установить дружеские отношения. – Переход от полушутливого разговора к более серьёзной теме перешёл резко, так, что изменения в лице и тоне третьего сына Кэррион не заметил бы только слепой и глухой человек. – Это важно, потому что я собираюсь многое на тебя поставить.

– Дружеские отношения… – Анимус тяжело выдохнул, словно только что пробежал несколько километров. – Помимо Кэррионов, Компози и Моресов я рассчитываю наладить отношения лишь с Фуга.

– А малые кланы?

– Они мне неинтересны. Согласись – сейчас, наладив контакт с вашим альянсом, мне нет смысла распыляться. А Фуга… Их глава, Лагес, так же является главой совета академии, в которой я проведу по меньшей мере пару лет. Я не смогу избежать его внимания, следовательно – нужно попытаться обернуть ситуацию себе на пользу.

– А ещё через два дня мы посетим салон его дочери, на котором ты можешь произвести наилучшее впечатление. Умно, Элин. Так и не скажешь, что у тебя нет никакого опыта.

– Я не слепой и не глухой – нет-нет, да замечал, что происходит вокруг. А число прочитанных мною книг неизмеримо, Юстиан. История же имеет свойство повторяться…

– А ещё её пишут победители. Ты никогда не найдёшь в этих трактатах правды – лишь искусную ложь. – Сказанные Юстианом слова достигли своей цели, ведь Элин во многом действительно полагался на почерпнутые из книг знания. Он был вынужден так поступать, так как в прошлом у него практически не было опыта участия в интригах, а уж плести свои ему не приходилось вовсе. Сначала беззаботная, испорченная ненайденным талантом жизнь в окружении книг, а после – погоня за силой. В Авалоне он был озлобленным на весь мир одиночкой, сторонящимся людей, а после, покинув его стены, стал анимусом-наёмником, всё так же предпочитающим команде привычное одиночество.

Если взять время с момента крушения Китежа, то Элин вспомнил бы лишь тридцать с небольшим имён, больше половины которых – это наставники в академии чужого города, да торговцы с информаторами.

– Благодарю. Я об этом и не думал.

– На то и нужны товарищи, верно? – Не друзья. Пока – не друзья. Юстиан только что показал, что не стоит разбрасываться словами до того, как будешь уверен в их правдивости, и Элин с этим молчаливо согласился...

***

– Ты правда предлагаешь мне заняться чем-то настолько важным?

Алексия во все глаза глядела на Элина, пытаясь понять, серьёзен ли он, не хочет ли жестоко пошутить, – чего, впрочем, за ним никогда не водилось, – но с каждой секундой всё чётче осознавала, что розыгрышами тут и не пахнет.

– Правда, Лекси. Не просто так салоны, в большинстве своём, организовывают девушки и женщины. – Элин улыбнулся. – Если ты опасаешься ошибиться, то, во-первых, я уже договорился о советнице, мудрой женщине, за свою жизнь организовавшей больше тысячи таких мероприятий, а во-вторых – ошибаться свойственно всем людям.

– Но это ведь твоя репутация!

– А ты – моя спутница. – Элин задействовал первый козырь, а следом пустил и второй. – Спутница, которую я люблю, ценю и всецело доверяю. Или это не ты жаловалась на то, что клан не допускает тебя до дел?

– Я нашла себе занятие… наверное. – Алексия окончательно потерялась в своих рассуждениях, а перерождённый решил додавить.

– Ты всегда можешь просто попробовать. Если не понравится – что ж, значит, это не твоё. В противном случае ты не только найдёшь подруг из других кланов, но и сильно мне поможешь.

Девушка задумалась, перебирая пальцами ярко-рыжие локоны своих волос, а в какой-то момент подняла на Элина глаза, решительно кивнув:

– Хорошо. Я готова попробовать! С чего мне лучше начать?

– Подозреваю, что этикет и прочие сопутствующие вещи ты изучила уже давно. – Алексия кивнула. – В таком случае можно сразу обращаться к наставнице Моргане. Плату я уже внёс, занятия…

Элин быстро проинструктировал Алексию на предмет того, где и когда можно найти не ради денег, но интереса для просвещающую молодежь женщину, но на этом не остановился.

– … и ещё одно, Лекси. Я начал действовать открыто, и вскоре кто-то может проявить к нам нездоровый интерес. В том числе и старейшины со своими людьми. Если такое случится – отвечай уверенно или ссылайся на меня. Допрашивать они тебя не в праве. В крайнем случае можешь обратиться к отцу.

– Хорошо, но… – Девушка поджала губы и поймала взгляд Элина своими на редкость серьёзными коричневыми глазами. – Это та самая внутренняя война, о которой ты говорил?

– Скорее её предвестники. Мы должны рано или поздно столкнуться, но я не исключаю того, что они начнут действовать сразу же, как только почуют угрозу. Им подконтрольно всего семь анимусов, включая одного золотого, двух серебряных и четверых бронзовых, так что нельзя исключать даже силовой переворот.

– И что тогда?

– Скоротечная война, которой мне хотелось бы избежать. Сейчас не то время, когда мы можем ради стабилизации своего положения ослабить клан, не попытавшись обойтись малой кровью. – Алексия, внимательно слушавшая своего спутника, кивнула – и Элин продолжил, едва та собралась открыть рот. – Предвосхищая твой вопрос – я всё это рассказываю тебе для того, чтобы ты могла избежать участи быть обманутой. Прямое противостояние – это одно, а вот противостояние с заложниками…

– Я понимаю.

– До паранойи тоже не доводи, Лекси. Твоя смерть им не нужна. – Элин нежно поцеловал девушку. – Просто будь осторожна и лишний раз не паникуй.

“А всё остальное оставь мне. Проливать кровь я умею лучше, чем вести заумные речи”

Глава 19

– Для меня будет честью служить вам, господин Элин! – Прошедший все этапы отбора на позицию управляющего юноша, приняв выполненную в металле именную эмблему клана, глубоко поклонился. – Клянусь, ваше доверие будет оправдано!

– Сохрани энтузиазм для работы, Терек Нойр. – Анимус, взглянув на кабинет с пока, – только пока! – небольшим количеством бумаг, предвкушающе улыбнулся. Его первый личный слуга этого, естественно, не увидел, сверля взглядом пол – достопочтенный Генрих постарался, отыскав лучшего кандидата из всех возможных. Образованного, исполнительного и надёжного, но отчего-то чрезмерно энергичного.

– Как пожелаете, господин. – Всё-таки уловивший намёк новоявленный Нойр выдохнул и чуть успокоился – видно, до последнего не мог поверить в то, что его, младшего сына из семьи потомственных служащих ратуши, приняли в клан с правом ввести в него спутницу и детей. Пусть Нойр и находились на самом дне иерархии, но они всё равно стояли на недосягаемой для простых людей высоте – были кланом. Даже самые богатые купцы и владетели не могли получить и толики тех прав и возможностей, что были у носящих фамилии людей с рождения.

А потому о вступлении в клан мечтал каждый горожанин кроме, разве что, слабоумных.

– Приступай. – Элин махнул рукой в сторону стола и шкафов, после чего подошёл к двери. – Послезавтра жду первый отчёт.

– Да, господин Элин!

Закрыв дверь за своей спиной, перерождённый поймал на себе взгляд проходящего мимо соклановца, который тут же скрылся в одном из помещений.

"Как же это противно – видеть в каждом незнакомом лице потенциального предателя..."

Очевидно, что старейшины должны так или иначе пытаться вызнать об Элине и его начинаниях как можно больше, но одно дело – знать об этом, и другое – ощущать на своей спине частые, пристальные, липкие взгляды. Анимус никогда не был паникёром, но столь резкий переход от полного нежелания даже смотреть в его сторону до слежки на грани раскрытия не мог не напрягать

В конце концов, и Сократ, и Палес были многое повидавшими на своём веку людьми. Умными людьми – иначе они никогда не смогли бы поставить главную ветвь клана в такое положение. И если бы Элин знал старейшин чуть лучше, то картина могла бы проясниться, но чего нет – того нет: редкие встречи в "прошлом", да не менее редкие в настоящем – вот и все источники информации помимо тех скудных сведений, что сумел собрать отец.

А вот находящиеся по ту сторону баррикад старейшины его знали хорошо. Старого Элина, конечно же. И сейчас, глядя на нового, едва ли что-то понимали. А непонимание – это всегда страх, могущий вылиться во что угодно.

Шагая по тихим, пустым коридорам, перерождённый неизбежно возвращался к мысли о предотвращении внутриклановой войны. Для этого требовалось лишь лично убедиться в намерениях старейшин, а после калёным железом выжечь очаги болезни. Но семь анимусов и десяток воинов – это всё ещё семь анимусов и десяток воинов. Случись им всем оказаться верными слугами старейшин, и крови будет пролито слишком много: сыновья мстят за отцов, матери – за детей, а сёстры – за братьев. Так или иначе, но всех тех, кто был близок к лидерам и представителям проигравшей во внутриклановой борьбе стороны беспощадно вырезали, делая исключения лишь для перебежчиков. К последним можно было отнести Хору, принявшую сторону Элина, и...

Всё. Остальных, если они вступят в бой, придётся уничтожить.

И ключевое слово здесь – если.

– Отец. – Элин, стуком обозначив своё прибытие, открыл дверь и вошёл в кабинет. – Я хотел бы с тобой обсудить пару моментов касательно внутриклановой политики.

– Это касается старейшин?

– Всего клана, отец. Я долго думал над тем, как можно устранить угрозу для главной ветви и избежать чрезмерных потерь, и пришёл к тому, что старейшины, должно быть, озадачены тем же вопросом. Именно перспектива лишиться многих соклановцев – тот ограничитель, который не позволяет начать действовать ни нам, ни им. Иными словами, без твёрдой уверенности в успехе на переворот старейшины не пойдут.

– Я думал об этом. – Дорш согласно кивнул. – Но твои дела могут вынудить их отбросить этот, как ты выразился, ограничитель. Иначе ты войдёшь в силу, и их не поддержат собственные люди.

– Всё так. Но моё предложение заключается в том, что мы, будучи правящей ветвью, можем спровоцировать старейшин на активные действия… – Элин выдохнул, посмотрев в глаза отца с твёрдым намерением считать всё, что тот подумает о его словах. – … упразднив совет клана.

– Что…? – Лицо мужчины исказилось, а он сам, казалось, впал в полушоковое состояние. – Это невозможно. Попрание традиций, всего уклада…

– Если традиции мешают росту – их нужно выкорчёвывать с корнем, отец. И если ты выслушаешь мою идею, то, вероятно, тебя такой вариант устроит. Я начну?

Дорш с укором посмотрел на сына, но причин отказать так и не нашёл.

– Попробуй, Элин. Но я очень сомневаюсь в том, что ты сможешь убедить меня пойти на такое безумие. – Глава клана расслабленно откинулся в кресле, в то время как Элин поступил совершенно иначе – подобрался и убрал руки за спину, заставив Дорша на мгновение увидеть перед собой не четырнадцатилетнего юнца, а матёрого, умеющего держать лицо интригана.

– Наша власть в клане абсолютна, и прямо её оспорить – значит устроить переворот. Сейчас, не считая тебя, отец, кланом управляют подчинённые тебе старейшины. Всего четыре ветви, не считая нашу, из которых две – Сократа и Палеса – однозначно настроены против нас. Они равномерно распределяют между собой все обязанности, но можешь ли ты указать на того, кто отвечает, скажем, за обучение анимусов и воинов? Нет. Потому что ответственность на себя брать не хочет никто, и это продолжается уже много десятилетий. – Элин ничего не приукрашивал и не расставлял акценты так, как хотелось ему – наоборот, говорил чистую правду. – После того, как сто двадцать лет назад мы потеряли многих анимусов, от союза с Нойр отказались те, кто компенсировал наши недостатки, но из-за состояния клана на тот момент об изменениях не шло и речи: мы вполне могли исчезнуть как клан, если бы соседям было, что у нас отнять…

Историю своего клана Элин всегда знал хорошо, но в молодости был слишком глуп и наивен, чтобы сделать какие-то выводы, а после ему это уже было не нужно – ведь не существовало больше ни Нойр, ни Китежа. Зато сейчас, по мере погружения в дебри политики и следующей с ней рука об руку истории, перерождённый открывал для себя всё больше и больше нового. Стремительные взлёты и падения кланов, попытки утопить соседа и вскарабкаться по его агонизирующему телу повыше, безумные планы – это несло в себе ценный опыт, который Элин, после разговора с Юстианом, рассматривал вдвое тщательнее, порой действительно обнаруживая правду под толстым слоем лжи.

Всё это привело его к тому, что устранения угрозы свержения их ветви для возвышения Нойр будет недостаточно. Клан – это не лидер, а люди. И сколь бы много Элин не вкладывал в себя, какой бы силой, финансами и влиянием не обзавёлся вскоре, единственное, что ему удастся сделать – это открыть перед Нойр все двери.

Но какой в этом смысл, если через них будет некому идти?

Наследник не собирался отказываться от своих изначальных планов, так как без них ему будет намного сложнее хоть как-то подготовить Китеж к катастрофе, но любой план можно было дополнить.

В прошлом Нойр являлись своего рода наёмниками – экспертами по убийству как людей, так и разумных демонических зверей, скрывающихся в рядах подчиняющихся им монстров. Существовали и другие кланы, взращивающие ассасинов, но больше ста лет назад у Нойр не было конкурентов. Теперь всё поменялось, и значимость клана стала уменьшаться задолго до того, как власть отошла Доршу.

И единственным вариантом, который сейчас видел Элин, был отказ от привычного даже не уклада, а существования. С каждым десятилетием число анимусов клана уменьшалось – старые умирали, а новые появляться не спешили. Вместе с тем попытки Нойр заняться чем-то ещё были задавлены соседями в зародыше, и сейчас родной клан перерождённого можно было смело считать находящимся на грани исчезновения.

Единственная строка доходов – охота и убийства, приносящие не так много денег.

А ещё старейшины, вредящие клану изнутри.

– … иными словами – нынешнее положение дел ведёт нас к неминуемому падению. Если не ты, то я, став главой, проведу эти реформы, но момент будет потерян, так как к власти я приду ещё нескоро. Но если ты согласишься, то мы подстрелим одной стрелой двух зайцев.

– Ты говоришь про перемены, но в чём они заключаются? – Элин, услышав вопрос, мысленно ухмыльнулся – по тону и выражению лица отца было видно, что слова сына его зацепили за живое.

– Сейчас лето, отец. Следовательно – большая часть анимусов и воинов вне города, и вернутся они не раньше чем через месяц. Этого времени хватит, чтобы объявить звание главы боковой ветви номинальным и не дающим никакой власти, а места старейшин передать тем, кто действительно может помочь клану. Среди нас есть и те, кто ценит рунное дело, и ремесленники, и те, кому близка торговля. А ещё я практически уверен в том, что предложи мы сторонникам старейшин хорошее положение в обновлённом клане – и многие из них перейдут на нашу сторону.

– Ты об одном забываешь, сын: не только люди старейшин сейчас зарабатывают деньги за стенами, но и наши тоже.

– О тех, кто остался здесь, отец, я позабочусь лично. Мной был достигнут серебряный ранг, и я уже нахожусь на полпути к золотому. Двое серебряных анимусов не станут для меня проблемой, не говоря уже о медных и бронзовых воинах.

– Это невозможно. – Дорш говорил спокойно, но в его глазах застыло удивление пополам с надеждой. – Никто ещё не достигал такого ранга за месяц, Элин. И даже за год...

– Учитель может подтвердить мои слова, отец. Тот инцидент со змеем сильно на меня повлиял, предоставив шанс стать сильнее. – Элин даже не пытался как-то продемонстрировать свою силу, так как понимал – и сложная, и простая рунная вязь в глазах отца будет одним и тем же. – И я стал.

– Мы всё равно не избежим потерь.

– Но их будет не больше, чем в том случае, если зимой старейшины соберут ударный кулак и попытаются нас свергнуть. К тому моменту я стану ещё сильнее, и из тех, кто осмелится пойти против нас, в живых не останется никого. – Элин знал, какое место в жизни его отца занимал клан. Понимал, что если он предложит вариант, могущий свести потери к минимуму, то отец, не обнаружив в нём отрицательных сторон, согласится. – Я не прошу дать ответ прямо сейчас, отец. Завтра я посещаю салон Фуга, а послезавтра – жду твоего ответа. Время особенно ценно, так что затягивать не стоит.

Материализовавшиеся из перстня листы бумаги с подробным описанием того, как именно Элин хотел изменить структуру клана, легли на стол, а сам анимус покинул кабинет, воспользовавшись тем, что отец всё ещё пребывал в некотором замешательстве относительно столь сильно поменявшегося характера сына и того, что он предлагал.

Устроить маленькую бойню сейчас – или большую потом.

Вот, как это звучало для главы малого клана Нойр.

***

Хлопнула подхваченная сквозняком дверь, вскинулись и опали занавески на окне – а Дорш всё так же продолжал смотреть на отшлифованную и покрытую лаком поверхность стола, на котором лежали аккуратные, исписанные изящным почерком листы бумаги. Структурированная, складная мысль, уловить которую смог бы и ребёнок словно вернула на место что-то, ранее отсутствовавшее в сознании главы клана. И это что-то сейчас медленно прорастало в его голове, поднимая из глубин памяти такие далёкие, но одновременно с тем близкие где обрывки, а где и целые пласты воспоминаний.

После смерти Галеса мир наследника, неожиданно ставшего главой, разом перевернулся, а проблемы, которые ранее решал отец, оказались не такими незначительными, как считал не ведающий настоящих забот Дорш.

Что будет куда как вернее – проблемы оказались огромными.

Состояние клана, едва сводящего концы с концами, неуёмные аппетиты старейшин, с каждым днём забирающих всё больше и больше власти, отсутствие талантов среди молодёжи – со всем этим требовалось разбираться, и разбираться вдумчиво. Дорш изначально оказался под огромным давлением, но не сломался в ту же секунду, отстоял своё право занимать кресло главы – и до сего момента продолжал за него держаться.

Держался, не имея ни единой возможности направить сколь-нибудь значимые усилия на по-настоящему важные вещи. Старейшины делали всё для того, чтобы у действующего главы не было времени на что-то помимо решения регулярно поступающих, безотлагательных проблем клана. С горем пополам Доршу удавалось не только справляться с этим напором, но и в меру своих сил отвечать почувствовавшим власть старикам, неизменно сводя силы обеих сторон к паритету.

В худшие годы для этого ему приходилось даже нанимать анимусов со стороны, что все прочие кланы почти наверняка восприняли как проявление слабости.

Дорш уже не надеялся на что-то хорошее, мечтая лишь о том, чтобы его семья прожила в мире и спокойствии как можно дольше, а после изгнания не испытывала великой нужды в деньгах. Его единственный сын, Элин, был молод, и лидерских качеств, как, впрочем, и хладнокровия с уверенностью в себе, никогда не демонстрировал. И даже чудом появившегося на горизонте протектора Дорш воспринял как знак,, гласящий, что он всё делает правильно.

Что и Иннес, и Элин точно не будут убиты, и после его казни смогут прожить нормальную жизнь.

Даже изменившийся характер сына не вызвал в мужчине желания делать что-то сверх того, чем он уже занимался. А когда сегодня Элин пришёл и изложил свой план, сказав о том, какой силы он уже достиг и какой достигнет в будущем, Дорш понял, что он – мусор.

Не лидер, не пример, на который можно равняться, а безынициативная, сломанная кукла, столько лет смиренно плясавшая под дудку старейшин. Он мог множество раз достать меч и обезглавить ублюдков, мог приказать сделать это верным людям – и, даже прослыв безумцем, спасти свой клан. Мог дать своему наследнику возможность править без внутренних врагов, без никогда не отступающего страха проснуться от жара в пробитой кинжалом груди, без опасения за близких…

Но вместо этого он смирился с неизбежным поражением, все семь лет отбиваясь от нападок старейшин, а каждую свободную минуту тратя не на дело, а на семью.

А ещё лгал, делая вид, что всё хорошо. Ни Иннес, ни Элин раньше даже не догадывались о том, насколько всё плохо. Лицемер, но не политик. Хороший отец, но отвратительный глава клана. Вечно улыбающийся, но в душе рыдающий навзрыд человек.

Тридцатилетнему аристократу, не хватало на духа на то, что порывался сделать его лишь недавно поднявший голову сын. И одно только это уже заставляло Дорша задуматься о том, насколько он компетентен как лидер, и не будет ли лучшим вариантом хотя бы номинально передать бразды правления кланом Элину.

“Но сначала нужно разобраться с этим” – подумал мужчина, решив ещё раз перечитать план сына. Лучше всего у него получалось критиковать чужие идеи, и сейчас, вероятно, этот “талант” мог пригодиться...