Текст книги "Кареглазка и чудовища (СИ)"
Автор книги: Евгений Наседкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)
– Ты никогда ни во что не верил, – говорит Ахамот, и ее глаза медленно теряют ослепительный блеск. – Вот последний подарок – передай Абраксу мое проклятие.
Она протягивает Грише ладонь, в которой свернут завядший лепесток розы Этернум.
– Мне жаль, – лепесток тонет меж губ Менаева, а снежно-белые зрачки Афродиты-Ахамот тухнут.
****
Меня мучает голод, и жажда – и десны жадно растирают пурпурный лепесток, выдавливая несколько капель сока. Опухшая гортань не желает пропускать капли внутрь, они с трудом просачиваются сквозь узкую щель. Капли горькие, как полынь, они обжигают воспаленное горло, словно неразбавленный спирт.
Я физически чувствую, как умираю, как INVITIS молниеносно поражает все мои системы. Голова кружится. Головокружение быстро, слишком быстро нарастает – я словно попадаю в воронку, и меня затягивает в бездну. Я рву кровью, засунув в рот пальцы и раздирая ногтями горло.
Вертиго нарастает, будто меня погрузили в центрифугу. Бездна уже вокруг, тьма… и смерть. Я знаю, что в ближайшие минуты исчезну как личность, превращусь в зомби-горлодера, чтоб нажравшись вдоволь, пройти через метаморфозу, которая изменит мой геном до неузнаваемости.
Круговорот засасывает, и внезапно – ББАХ!!! – сознание отделяется от тела, вылетев, как пробка из бутылки. Я вижу себя, извивающегося на темном бетоне, и пускающего пену изо рта… пустая оболочка, без души и разума, закрученная в пучине безумия.
Я возношусь – только это не небо, не высота, и даже не космос. Это нечто иное: светящиеся искристые линии, проводящие энергию из одного уголка Вселенной – в другой.
Гравитационные волны ведут к пределам Ойкумены – к странному миру, напоминающему шумерскую Месопотамию, как я ее представляю: сочно-зеленые оазисы посреди желтых песков и коричневых гор, рядом с мутными потоками великих рек, зиккураты, исполинские быки с мужскими головами и скалы, испещренные клинописью. Но есть отличие, которое сразу рушит аналогию – необъятные поля ярко-красных цветов, похожих на розы с гигантскими бутонами. Я чувствую их аромат, наполняюсь им… но двигаюсь дальше – чтоб передать проклятие Ахамот.
Я нахожу Абракса в Висячих садах у Кристального Пика, он лежит на прохладной мраморной кушетке, остывая от жары, а маленькие ангелы массажируют его атрофированное тело.
– Кто здесь? – поднимается Верховный жрец Апейрона, выдернув ноги от массажистов.
Я вижу, что он слеп – да и будучи зрячим он не мог бы меня увидеть, ведь я – бестелесная сущность, сгусток энергии с сознанием. Но он чувствует меня.
– Кто ты есть?! – раздраженно вопрошает Суровый Бог, усевшись, и расположив свое уродливое лицо прямо напротив меня.
– Ахамот проклинает тебя! – говорю я, и понимаю, что также, как и Абракс, произношу это не вслух, а мысленно.
– Ха-ха-ха!!! – истерически хохочет он. – Это бред. Сестрица давно мертва. К тому же – это Абракс и Спящие прокляли ее… давным-давно. Кто ты?
– Зачем ты убиваешь людей? – спрашиваю я, вспомнив, что возвращаться мне некуда, мое тело уже завоевано вирусом. – Прекрати!
– Ааа, ты из земных червей, – осознает слепой бог. – Как ты здесь оказался? Что тебе нужно?!
– Я хочу, чтоб ты вернул мне Крылову, – по-детски наивно формулирую свое желание. – Ты отобрал мою единственную любовь. Ты не имеешь права…
Абракс мысленно рассмеялся, оборвав мою возмущенную речь, и снова возлег на мрамор. Офиане стали быстро растирать его широкую спину.
– Бред сумасшедшего. Любовь – мерзкая химическая реакция внутри слабых, глупых существ. Всего лишь гормоны и либидо – все для размножения проклятого человеческого семени.
– Не тебе судить, – наглею я. – Нельзя убивать всех, кто тебе не нравится.
– Не-а, чушь… глупости, – жрец, кажется, даже зашевелил сшитыми губами. – Люди созданы нашим родом. Ахамот – будь она проклята тысячекратно! Дура сгинула в Эфире, и вы – сгинете…
– Ты ненавидишь все, что с ней связано? – я кручусь волчком, и это его злит. – Что бы сказал Первоотец? – я вспоминаю об его родителе, и сам не понимаю, откуда мне о нем известно.
– Ничтожная мразь! – Абракс не выдерживает, подрываясь с кушетки. – НЕ СМЕЙ!
На его животе, там, где у людей солнечное сплетение, открывается уродливая складка кожи, из которой выныривает большой выпученный глаз. Он источает зеленый свет, и он попадает прямо на меня. Верховный жрец мысленно визжит, а яркая зелень поглощает… и растворяет меня.
– Ты безумен – ТЫ ВЛЮБЛЕН! Твой разум поврежден, а значит, ты – открытая книга для Абракса! – радуется Суровый Бог, проникая внутрь и убивая мое сознание, а я ничего не могу сделать…
****
Каждая моя мысль превращается в отдельный атом, и сгорает в зеленом пламени. Воспоминания, желания, грехи – все удаляется методично и довольно быстро. Всевидящее око сжигает саму мою сущность.
Все клапаны и замки, на которые заперты мои наихудшие чувства, исчезают, расплавленные в изумрудной лаве. Я снова испытываю тревогу, как и после пробуждения по утрам, только в миллион раз сильнее. Я слаб, и открыт любому злу – когда мир узнает о моих проступках, я просто выброшусь из самой высокой башни в этой галактике.
Абракс стирает мои воспоминания о детстве, и я напрягаюсь. Я уже ничего не помню – ни плохого, ни хорошего, но что-то еще есть. Он сжигает воспоминания, среди которых и память о Кареглазке – и мои блоки, сдерживающие ярость, рушатся.
Я упираюсь, и зеленый луч подергивается, пытаясь проникнуть внутрь, туда, где еще наносекунду назад он властвовал безраздельно. Я ищу искры шампанского в глубоких глазах Кареглазки, и обнаруживаю, что они исчезли. Я разгневанно распираю свой энергетический сгусток, но Око сдерживает меня. Мои атомы задвигались – я физически заставляю их это делать, я чувствую каждую частичку, и толкаю ее в броуновский хаос. Они ускоряются… кажется, я знаю, что такое Гносис.
Суровый Бог напрягается, используя всю силу ментального удара, он снова прорывается внутрь, и сжигает еще миллион секунд памяти о Кареглазке. От мощи вторжения мои атомы содрогаются, и бросаются в противоположные стороны.
Но, теперь я обнаруживаю что-то новое, пятый элемент. Эфир? Я использую его как топливо, как рычаг для манипуляций, и расширяюсь столь быстро, так сильно, что уже не способен остановиться. Это как реакция в ядерном реакторе, только тысячекрат сильнее. Мое сознание вырывается за пределы энергетического шара. Вернее, шара как такового уже не существует. Это огонь, это звезда, это Сверхновая. Я расширяюсь, и мои разъяренные атомы вспыхивают, сжигая все, чего достигают.
Я настолько силен, что изменяю мир на квантовом уровне. Я испепеляю Висячие Сады. Абракс куда-то исчез, но я распыляю на молекулы его офиан. Я так силен, что провоцирую извержения вулканов по всему Апейрону, заливая долины раскаленной лавой, и разрывая равнины треснувшими литосферными плитами. Навстречу движется рой энергетических боеголовок, но я пожираю их, и обращаю назад – на Кристальный Пик и Армоген.
Я заживо сжигаю Спящих в цистерне Плеромы – и они испаряются вместе с раскаленной чернильной антиматерией. Заваливаю Хрустальный зал и все подземелья. Я буря, выкашивающая поля Этернум. Я Бич Божий, стирающий величайшую расу Ойкумены.
Я больше не встречаю сопротивления, и вырываюсь в космическое пространство. Черная дыра на небосводе, путепровод времени и пространства, не желает подчиняться – и я превращаю ее в окаменевшую луну. Это просто – если знаешь, что делать.
Я создаю собственную кротовую нору, и возвращаюсь назад. Я не двигаюсь в пространстве. Я не перемещаюсь во времени – я и есть время, я Кронос, и я – Хаос. Ведь это я управляю Эфиром. Я просто беру, и отматываю время назад, как клубок с нитями. Не перехожу с одного берега на другой, а плыву против течения, чтоб в нужном месте остановить волны, и направить их вспять.
Знаете, если вам кажется… если вы живете с мыслью, что у вас есть особое предназначение – вполне возможно, что вы правы…
****
Мои глаза открылись, и я понял, что нахожусь на больничной койке. В Илионе. Все болит – голова, спина, нога… но я все равно выхожу в коридор прогуляться.
Меня гложет что-то смутное, и я сразу иду вниз. Звуки музыки все громче, а боль – все тише. Я прохожу знакомые распахнутые двери и оказываюсь в подземной лаборатории.
Она танцует так, как тогда. И даже лучше. Ее тело двигается божественно – как только может двигаться самая желанная богиня языческих пантеонов. Как это было давно… хотя и произошло совсем на днях. Или это галлюцинация? Рядом с ней Цербер, он виляет хвостом-обрубком и смотрит на нее таким же восхищенным взглядом, ухмыляясь своим страшным оскалом.
Я могу смотреть на нее бесконечно, но это невозможно. Приходит тот миг, когда она чувствует мой взгляд, оборачивается и улыбается. Я заливаюсь краской, как всегда – по привычке. Она прикручивает старую песенку о саботаже игры в прятки, и спрашивает, вспомнил ли я что-нибудь.
– Да, – отвечаю я и быстро приближаюсь к ней. – Я помню.
– И?
– И все расскажу буквально через 10 секунд.
Я прижимаюсь к ней и мой рот настойчиво, но нежно, прижимается к ее губам. Она упирается, но не так сильно, как можно было ожидать. Мы зацепили реторту, штатив с пробирками, и они падают… но я мухлюю, подхватываю их силой мысли, и ставлю обратно – только подальше. Да-да, совершенно без рук – я ведь Саморожденный;). Я не закрываю глаза, любуясь Кареглазкой, и вижу ее замешательство. Когда поцелуй заканчивается, она смотрит с неожиданным интересом. В ее глазах пляшут огоньки. И я должен сказать…
– Ничего не бойся. Теперь я с тобой навсегда, и все будет хорошо.
И она как будто ждала этих слов всю жизнь, всю вечность – она в странном для себя самой порыве прижимается ко мне, и я ласково обнимаю ее, медленно опуская руку вниз с области талии.
Я сделал это. То, о чем никто не узнает – если я сам так не решу. Но, хочу ли я, чтобы обо мне сочиняли мифы?! КОНЕЧНО, ДА! Вы ведь знаете меня… разве можно было подумать иначе? Поэтому я и рассказал вам всю эту невероятную историю. Да, боготворите меня – ведь это я спас вас всех…
Где-то далеко, и одновременно – близко, в другой вселенной, глухонемые слепцы с ужасом ползают среди поломанных роз, не понимая, что произошло. Вскоре они решат, что должны бороться – и запустят тот самый цикл событий, который их и уничтожит. Пророчество…
Я знаю, что это был только один бой – вся война еще впереди. Именно сейчас где-то лежит и страдает кастрированный Гермес… восхищенный полковник Горин стоит на коленях перед только что распустившимися осириями. А Дракин-Охотник кротко обнюхивает свою Марго, вынашивающую будущего Хомо новус.
А в это время, мы – я и Кареглазка, стоим посреди этого мира, и наша любовь зарождается со скоростью неуправляемой реакции атомного распада.
Это был только бой, но этот бой – генеральное сражение. Ничего не будет так, как прежде. Отныне я всегда на шаг впереди. Я встретился глазами с Цербером, и улыбнулся. И снова поцеловал Лену. И она больше не сопротивлялась, так как ждала этого всю жизнь.
