Текст книги "Колесница Гелиоса"

Автор книги: Евгений Санин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

Пришел в себя он только в зловонном трюме.

Гребец-фракиец несколько мгновений еще пытался удержать над головой крышку, но сабля полоснув над ним, отсекла пальцы.

Крышка захлопнулась, отбирая у пленников последнюю надежду…

На палубе, между тем, пираты молили своего главаря разрешить им засыпать двух сколотов стрелами.

– Аспион! – колотили они в бессильной злобе кулаками по подножию капитанского помоста. – Это не люди, а титаны, принявшие человеческое обличие!!

– Трусы! – презрительно кричал на них Аспион. – Перед вами настоящие воины, а не титаны! Ай, какие воины, какие воины!.. Мне бы десяток таких, и я смог бы опустошать целые города, уводить в плен сотни, тысячи рабов! Эй, вы! – обратился он к сколотам, соединяя кончики пальцев. – Я прощаю вас!

– И дашь нам свободу? – недоверчиво поднял голову Лад.

– И не обманешь? – добавил Драга.

– Клянусь Посейдоном! – воскликнул Аспион. – С этого часа вы вместе с нами будете нападать на богатые суда, спящие поселки, резать глотки жирным, непокорным эллинам и египтянам и гнать всех, кто покорится, сюда, ко мне на «Горгону»!

– Пес!.. – прошипел Лад, берясь за острие кинжала. – Чем решил купить нас!

– У вас будет много денег! – продолжал Аспион. – У вас будут лучшие вина, одежды и женщины, каких вы только пожелаете!

– Сколоты никогда не брали чужое! – морщась от боли, покачал головой Драга. Лад, резко выбросив вперед руку, воскликнул:

– Подавись такой свободой, пес!!

Просвистев, кинжал впился в мачту всего в сантиметре от головы вовремя отшатнувшегося Аспиона. Главарь с сожалением посмотрел на него и вздохнул:

– Жаль! Такие были бы воины…

Еще немного помедлив, он махнул рукой.

С криками радости, пираты достали из-за спин гориты и, вынимая луки, стали накладывать стрелы на тетиву.

– Ну вот и смерть наша пришла, – невозмутимо глядя на них, сказал Лад. – Обнимемся на прощание, Драга.

– Обнимемся, Лад.

Но это был еще не конец. Аспион, мысленно подсчитав убытки при виде мертвых тел, наваленных вокруг трюма, в последний момент приказал опустить луки и принести сети.

– Ороферн! – прикрикнул он на черноволосого парфянина, продолжавшего целиться стрелой в Лада. – За этих богатырей нам заплатят столько же, сколько мы теперь недовыручим за всех убитых и покалеченных гребцов, которых вы явно поторопились отправить в царство Аида! Зачем нам терять такие большие деньги?

Пират нехотя опустил лук. По знаку Аспиона пираты развернули большие рыбацкие сети. Потряхивая ими, с опаской стали приближаться к сколотам. Драга бросил на них взгляд, полный отчаяния и протянул свой меч товарищу:

– Лад!..

Сколот понял его без слов. Взял меч. Помедлил.

– Лад!!

Драг сам бросился на меч, едва только его острие коснулось груди. Не упал – сполз к ногам Лада. Оставшийся в живых сколот с тоской посмотрел на море и нацелил окровавленное острие меча себе в горло.

Звонко пропела стрела, впившись в руку Лада. Меч выпал из его руки, бессильно ткнулся в доску палубы.

– Ай, хорошо, Ороферн! – прокричал Аспион опустившему лук пирату и набросился на нерешительных слуг: – А вы что остановились?! Набрасывайте сеть – и в трюм его!

Лад наклонился к мечу, чтобы подхватить его левой рукой. Но едва его пальцы коснулись рукояти, как рыбацкая сеть взметнулась над палубой и словно крылья огромной птицы опустилась на него…

2. Два таланта

После боя на палубе в трюме стало значительно просторнее.

Эвбулид сидел между греками и стонущим гребцом-фракийцем, глядя как хлопочет над раненым сколотом Аристарх.

Пираты сковали Ладу руки и ноги, надели на шею особую колодку, которая плотно прижимала к груди его взлохмаченную голову.

– Ну что, – участливо спросил Аристарх, разминая плечо сколота повыше того места, куда угодила стрела. – Теперь полегче? Хорошо, что стрела еще не ваша, скифская. Говорят, вы вкладываете в наконечники тухлое мясо и делаете их с такими шипами, чтобы потом нельзя было вынуть из раны!

– Ты странный балий![84]84
  Балий – врач (старославянск.) .


[Закрыть] – сдавленным из-за неудобной позы голосом прохрипел сколот. – Ты не дал мне ни отвара из трав, ни чудодейственного бальства[85]85
  Бальство – лекарство.


[Закрыть]… Даже не прижег раны огнем, а я уже почти не чувствую боли.

– Как, ты знаешь, что раны нужно прижигать огнем? – восхитился Аристарх.

– У нас даже дети знают это! – обиделся Лад. – Если этого не сделать сразу, злые боги войдут в рану. Тогда тело самого храброго воина будет трястись, точно тело последнего труса.

– Удивительно! – оглянулся на Эвбулида Аристарх. – Можно подумать, что люди его дикого племени читали Гиппократа!! – «Чего не излечивают лекарства, излечивает железо, чего не излечивает железо – излечивает огонь!» – процитировал он и сказал сколоту: – Лекарь, если он действительно лекарь, а не мошенник, должен лечить больного в любых условиях, если даже под рукой не окажется ни лекарств, ни трав, ни, как это получилось у нас, огня. Через час я повторю растирания – и ты сможешь встать на ноги!

– Как?! – изумился сколот. – Ты даже можешь сделать так, что и пято[86]86
  Пято – оковы на ногах, цепи (старославянск.) .


[Закрыть] рассыпятся, как прах? Ты великий балий, даже наш столетний Вежд не умел этого!

– Люди его племени наивны, как маленькие дети! – снова обратился к Эвбулиду Аристарх. – Он даже не понял, что я оговорился! Я действительно умею излечивать жар и хромоту, немоту и множество других болезней, – с улыбкой пояснил он сколоту. – Но эти цепи и колодку сможет снять с тебя только один человек.

– Кто? – прохрипел Лад.

Аристарх вздохнул:

– Пиратский кузнец… но, боюсь, он не будет «лечить» тебя до тех пор, пока ты не попадешь на невольничий рынок.

Он двинулся дальше, наклоняясь к раненым и больным, делал им растирания, прикладывая одним тряпки, смоченные водой, а другим, у кого уже не оставалось сил терпеть боли – мочей. Стоны за ним становились тише…

Вскоре в трюме воцарилась полная тишина. Не спал лишь Эвбулид. Подойдя к нему, Аристарх спросил:

– А ты почему не спишь?

– Я бы поспал! – вздохнул Эвбулид. – Но перед глазами – Дорофей с дочерью… Я видел много смертей, но, понимаешь, ведь она – ровесница моей Филы!

– И все-таки тебе надо уснуть! – голос Аристарха стал требовательным. – Тебе очень надо уснуть… Очень… Спи!

Сон, как огромная волна, с головой накрыл Эвбулида, и понес туда, где ждала его Гедита, где уже сидели вокруг празднично накрытого стола Диокл, Клейса и почему-то удивительно похожая на погибшую девушку Фила…

Старый Армен возлежал на самом почетном месте, словно в праздник Диониса, когда рабам наравне с хозяевами разрешалось пробовать новое вино, и Эвбулид, по обычаю, прислуживал за ним. Армен добродушно трепал его волосы и приговаривал: «Господин, ты свободен!»

– Господин, ты свободен! – услышал Эвбулид и открыл глаза.

Косые иглы света… духота трюма… раскатистый храп спящего сколота…

– Господин…

Эвбулид мгновенно вскочил и увидел Армена. Раб лежал на спине. Одна рука его была протянута к Эвбулиду, а другая беспокойно бегала по телу, словно искала что-то.

– Ты свободен…

– Армен!..

– Господин, я привез два таланта… Ты – свободен! – услышав голос Эвбулида, снова прошептал Армен.

– Как два?! – вскричал нагнувшийся над рабом Писикрат. – Как два?.. А я?

Армен закрыл глаза.

– Да простят меня боги… – прошептал он и сказал купцу: – Твоих сыновей меньше всего волновала твоя свобода…

– Что?..

– Они больше допытывались, где ты спрятал свои сокровища…

– Святая правда! – зажал рот купец и запричитал: – О, боги, прокляните моих неблагодарных сыновей! Что же теперь будет со мной? О, моя несчастная судьба!

– А что же моя жена? – спросил подошедший триерарх.

Армен повернул к нему голову, с трудом выговаривая каждое слово, сказал:

– Твоя жена велела передать тебе, что я не видел ни ее, ни мужчину в твоем доме…

– Лжешь! – замахнулся триерарх и вдруг остановил руку. – Впрочем, я догадывался, я всегда догадывался, чем она занимается в мое отсутствие. Понимаю – я оказался помехой ей! Я, который содержит ее, я! Я! Я!

Крики триерарха разбудили сладко спящего Клеанфа. Узнав, что прибыл посланный за выкупом раб, он подбежал к Армену и затряс его за плечо:

– Ну, говори, как поживает моя супруга? Здорова?

– Здоровее не бывает… – Прохрипел Армен, едва не теряя сознание от боли во всем теле.

– Деньги уже отдал пиратам?

– Да…

– Он привез выкуп только ему! – показал пальцем на Эвбулида Писикрат. – Что же теперь будет с нами?..

– Как?! – Клеанф посмотрел на купца, на Эвбулида, на мрачного триерарха. – Почему?!

Он схватил Армена за плечи, но Аристарх властной рукой остановил его:

– Отпусти. Не видишь разве – он кончается…

– Армен?! – Эвбулид подался к лекарю. – Не может быть! Спаси его!

– Увы! – вздохнул Аристарх, ощупывая раба. – Кровь уже покинула многие важные центры, жить ему осталось пять, от силы – десять минут…

– Тем более, пока он не подох, пусть скажет, почему не привез мой выкуп! – оттолкнул лекаря Клеанф. – Что – моей жены не оказалось дома?!

– Она была… дома… – чувствуя, что губы все хуже повинуются ему, вымолвил Армен.

– Так почему же ты тогда не привез мои полталанта?!

– Она хотела… погубить тебя…

– Лжец!

– Она побежала к архонтам… чтобы они выслали против пиратов флот… я предупреждал… Но она хотела погубить тебя…

– М-м-м… – сцепив зубы, простонал Клеанф, отходя от раба. – Если бы я мог вернуться – я бы убил ее!

– Господин… – слабо позвал Эвбулида Армен. – Иди же… Ты – свободен!..

– Я пойду, – глотая слезы, кивнул Эвбулид. – Но только с тобой! Ты сейчас полежишь, наберешься сил – и мы вдвоем выйдем из этого проклятого трюма!

– Да… – глядя на него невидящим взглядом, прошептал раб. – Главарь увидел золото… обрадовался… и сказал, что я тоже свободен…

– Вот видишь! Мы с тобой сядем в их лодку, доберемся до Афин!

– Да, господин, да…

– Я приведу тебя в самый большой храм во время самого шумного праздника, когда вокруг будет великое множество народа!

– О, господин!..

– Я трижды обведу тебя вокруг алтаря и крикну, чтобы все, слышишь меня, все слышали: «Эвбулид освобождает Армена!»

– Освобождает… – эхом отозвался Армен.

– И ты станешь свободным! Будешь жить у меня или, если захочешь, возвратишься в Армению!

– Армению… Свободен… Нет!..

Глаза Армена внезапно приобрели смысл, и он сделал усилие, чтобы приподняться. Эвбулид помог ему.

– Нет… Я не могу уйти с таким грузом в царство мертвых… Я должен сказать, – зашептал Армен, не обращая внимания на то, что их слышит сколот. – Я привез не твой выкуп…

– Как?! – отшатнулся Эвбулид. – Разве Квинт…

– Квинт выгнал меня… Велел бить… Это деньги – тех троих…

– Так значит, ты обманул?

– Нет, господин… Я сказал им чистую правду. Но они не достойны свободы… Иди наверх… не щади их. Они бы тебя… не пощадили…

– Значит это их деньги?

– Да… Талант купца и по полталанта триерарха и… Клеанфа… Все, господин… Теперь я могу спокойно уйти в подземное царство… Исполни мою последнюю просьбу…

– Что? – очнулся Эвбулид и наклонился к рабу. – Да-да, конечно, Армен!

– Вот…

Раб протянул ему узелок.

– Это передал тебе Диокл. Достань самую мелкую монету… Положи мне ее за щеку… Я понимаю, рабу не положено… Да и Харон может не взять у меня платы за проезд… Но если бы ты решился…

– Да, Армен, да!

Эвбулид торопливо развязал узелок, на пол посыпались монеты самых разных государств – большая серебряная тетрадрахма Афин и медные оболы, халки, лепты: Карфагена с изображением лошади, Египта – с головой Зевса-Аммона и орлом, Сирии – с шагающей Никой.

– Смотри-ка! – прохрипел Лад, поднимая совершенно вытертую монету с яркой чеканкой солнечного божества – Гелиоса. – Из Ольвии! От нее рукой подать до моей родины…

Эвбулид выбрал афинский обол – с совой и Афиной, как и на тетрадрахме, только медный – Харон не выносит блеска серебра. Вложил ее за щеку с готовностью приоткрывшего рот Армена.

– Рабу – обол Харона! – возмутился за его спиной Писикрат.

Армен благодарно взглянул на Эвбулида, закрыл глаза и прошептал:

– Свободен…

Тело его вытянулось.

– Все! – положил руку на плечо Эвбулида Аристарх. – Он развязал узел своей жизни.

– Я так и знал, что надо было посылать другого раба! – подскочил Писикрат к Эвбулиду. – Это все ты виноват! Ты!

– Надо было рожать других сыновей или быть другим отцом! – оборвал его Эвбулид и презрительно бросил, кивая наверх. – Иди на свободу!

– Что? – не понял купец.

– Иди к главарю и скажи, что один из двух талантов – твой!

– Мой?! – купец неверяще взглянул на Эвбулида.

– Да! – теряя терпение, вскричал тот. – Советую поделиться тебе с Аристархом!

– Но мне может не хватить! – забормотал Писикрат. – Что если пираты потребуют больше? И потом Аристарх не помог мне! – вдруг завизжал он. – Он издевался надо мной вместо того, чтоб лечить, да! Издевался!

Купец сорвался с места и бросился к лестнице, падая и поднимаясь, дотянулся до крышки, отчаянно заколотил в нее кулаками: – Эй! Эй! Выпустите меня отсюда! Выпустите!!

– Что это значит? – подступил к Эвбулиду триерарх.

– Это значит, что полталанта из оставшихся денег – твои! – спокойно ответил Эвбулид. – Иди за Писикратом!

– Так значит, моя жена… – задохнулся Клеанф.

– Да! – кивнул Эвбулид. – Иди.

– Проклятый лжец! – Клеанф пнул бездыханное тело Армена. Эвбулид схватил его за складки одежды на груди и с силой ударил кулаком в лицо.

– Слепой осел! Пока ты живешь с этой женщиной, у тебя еще будет не одна возможность убедиться в правдивости слов моего раба… – Эвбулид помотал головой и быстро поправился. – В правдивости Армена!

Крышка трюма захлопнулась за последним из трех пленников, которым судьба даровала свободу.

Эвбулид сел, обхватив колени руками.

«Гедита, Диокл, Фила, Клейса – о боги! – что же теперь будет с ними! Как теперь я буду без них? Зачем я сделал так? Почему не ушел сам?! Почему уступил это право другим?!»

Тяжелая ладонь неожиданно легла на руку Эвбулида.

Он поднял голову и увидел лицо сколота, его искоса поглядывающие из-за неудобной позы глаза.

Лад показал Эвбулиду разогнутые наручники:

– А балий говорит, что от них излечить может только пиратский кузнец! Мы еще с тобой убежим! И ты мне покажешь свою, а я тебе – мою родину. Ты поступил так, как сделали бы люди моего племени. Отныне – я брат тебе.

Наверху послышался топот, возбужденные голоса.

– Отчаливают счастливчики! – вздохнул кто-то с завистью.

Это было так. Но только отчасти. В то же мгновение, как шлюпка с тремя афинянами отошла от одного борта, к другому пристала еще одна. Из нее по веревочному трапу на борт поднялся и по персидскому обычаю обнялся с главарем пиратов невысокий толстый человек, посмеивающийся и бросающий по сторонам мелкие, как уколы, недоверчивые взгляды.

Это был перекупщик рабов, славящийся среди пиратов сговорчивостью и небывалой скупостью на Хиосе, Делосе, Родосе и других – больших и малых невольничьих рынках Эгейского моря.

3. Страшная весть

В самый разгар торжества победителей, шумно пировавших на берегу полоски пролива, за которым виднелась земля Италии, когда выпитым амфорам дорогого фалернского вина из подвалов растерзанных господ был потерян счет, к шатру Евна подскакал едва не падающий от усталости всадник.

Захмелевшие часовые, уверенные, что ничто больше не угрожает жизни их обожаемого базилевса, так как вся Сицилия находилась теперь во власти рабов, запоздало вскакивали с земли и с интересом смотрели вслед незнакомцу.

Всадник приблизился к двум охранникам из личной тысячи Евна, шепнул им что-то, и пока один помогал ему спуститься на землю, второй быстро шагнул за полог. Вскоре из шатра выскочил одетый, как и полагается «другу царя», в пышные одежды Серапион.

– Что случилось? – спросил он, и сидящие неподалеку от костра воины услышали усталый голос гонца:

– Римляне высадились в Сицилии!

– И ради этого ты скакал двое суток? – удивился Серапион. – Или тебе неведомо, как мы поступаем с отрядами римских преторов? А может, твой гарнизон в Сегесте забыл, как мы наголову разбили Гипсея, Манлия, Лентула?

– Но это не преторский отряд! – воскликнул всадник. – Это – целая армия, и ведет ее сам римский консул… Фульвий Флакк!

– Консульская армия? – переспросил Серапион, бледнея. – Сколько же их?!

– Те, кто наблюдал за высадкой римлян, заверяли, что не меньше ста тысяч.

– Это, наверное, им померещилось от страха! – вскричал Серапион.

– Я тоже так подумал, сам пробрался к морю и своими глазами видел несколько серебряных орлов! Я приказал захватить пленного, и он сказал, что армию, возглавляет консул. Тогда я решил лично донести обо всем базилевсу. И вот я здесь. А теперь, ради богов, дайте глоток воды!

– Напоите его! – дрожащим голосом сказал Серапион и нырнул в шатер.

Гонец жадно припал к протянутому кувшину. Обхватив его обеими руками, время от времени переводя дух, он рассказывал обступившим его рабам, как хорошо вооружены римские легионеры, как ловко и быстро поставили они на берегу моря палаточный лагерь с валом и частоколом, превратив его в неприступную крепость.

Слух о высадке в Сицилии консульской армии Рима пронесся по всему стану. То, во что здесь боялись верить, против чего заклинали всех небесных и подземных богов: эллинских, фракийских, египетских, иудейских, сирийских, – свершилось. Да и можно ли было ждать иного? Рим, как говорится, случается, медлит, но не прощает никогда.

Праздник был испорчен. Глубокое уныние воцарилось над лагерем победителей. Одни, проклиная свою жестокую судьбу, заливали смертельный ужас вином. Другие, трезвея, молча точили мечи и пики. Третьи тихо, чтобы не подслушали многочисленные соглядатаи Евна, прощались друг с другом.

– Нет в мире силы, которая могла бы остановить римское войско, если его ведет консул! – вздыхая, говорил бородатый раб из Македонии. – Даже наша непобедимая фаланга, наводившая ужас на врагов почти двести лет, разбилась об их железные когорты! Я до сих пор помню тот черный день, когда воины консула Эмилия Павла гнались за нами, резали, убивали, уводили в рабство…

– Все равно хуже, чем нам было у сицилийских господ, – уже не будет! – убеждал у другого костра косматый галл. – Зато теперь мы вволю принесем нашим древним богам кровавые жертвы!

– Скорее римляне принесут нас в жертву своей властной богине Роме!

– А мне, как воину, куда приятнее умирать от меча врага, чем от плети хозяина!

– О боги, разве можно где скрыться от этих господ на земле?..

Сам Евн, тем временем, ошеломленный известием, нервно вышагивал в шатре, отпуская затрещины подвернувшимся под горячую руку слугам.

Все члены Совета за исключением Ахея, Фемистокла и Клеона испуганно жались к стенам.

– Все пропало! Боги отвернулись от нас… – исступленно бормотал Евн, бросая по сторонам затравленные взгляды.

Сирийцы впервые видели своего царя таким жалким и беспомощным, и их лица выражали крайнюю степень ужаса.

– Боги отворачиваются от трусливых и слабых! – с присущей ему смелостью возразил Ахей и положил пальцы на рукоять своего меча. – Наше же войско сильно, как никогда! Сегодня мы имеем двести тысяч храбрых воинов, которые научились самому главному: побеждать римлян!

Евн остановился, словно налетев на невидимую преграду.

– И ты смеешь называть римлянами жалкие преторские отряды? Как главнокомандующий ты должен знать, что мы одолели их только потому, что против каждого легионера было десять, двадцать, сто рабов! Нет – настоящие римляне только сейчас появились на острове, и они жаждут моей головы… моей крови…

– Евн! – поморщившись, заторопил царя Ахей. – Воины ждут твоего приказа. Нужно принимать решение!

– Нет!.. – затряс головой царь. – Я не могу сейчас! Я не знаю!.. Мне нужно посоветоваться с богами!

– Оставь хоть сейчас в покое своих богов! – наклонившись к самому уху царя, прошептал Ахей. – Здесь все свои…

– Что?! – отшатнулся Евн, наливаясь кровью. – И это ты говоришь мне?!

– Тебе, Евн, – не смутившись, кивнул грек.

– Да я велю казнить тебя!

– Воля твоя! – согласился Ахей. – Я никогда не говорил с тобой так, но сейчас решается твоя жизнь и судьба тех, кто ждет твоего царского решения там, за шатром! Ты можешь казнить меня, ко знай: никто, кроме меня, не скажет тебе здесь всей правды. А без нее дни твоего царствования сочтены. Уж доверься моему опыту и чутью, хотя я и не умею беседовать с небожителями! – губы Ахея тронула усмешка.

Евн с минуту ошеломленно смотрел на него, затем сорвался с места, пробежал в угол, где стоял трон, упал на золоченое сиденье и, зажав бороду в кулак, впился глазами в главнокомандующего.

– Что же ты хочешь предложить мне?

– Не мешкая выступить против римлян! Разбить их прямо на берегу моря, пока они не освоились в Сицилии, пока им не стали известны все горы и тропы! Разбить и перерезать всех до единого, чтобы никогда больше Рим не протягивал своих рук к твоему царству!

– Но это опасно, это очень опасно! – простонал Евн. – Что если не мы, а римляне разобьют нас? Ведь это же будет конец!

Он перевел глаза на Серапиона:

– А что скажет мой друг?

– Я, как и ты, величайший!

– А ты, Клеон?

Широкоплечий мужчина с черной бородой вышел на середину шатра и опустился на колени перед Евном.

– Твоими устами, базилевс, всегда говорили боги! Они освободили нас от проклятого рабства и даровали множество побед! Заклинаю тебя, обратись еще раз к богам, испроси у них совета и благословления. Только в этом я вижу наше спасение!

– Обратись к богам, базилевс! – повалился на колени Серапион. Следом за ним на ковры, устилавшие пол шатра, попадали ниц сирийцы и верящие в провидение своего царя рабы из Малой Азии.

– Испроси совета у богов! – умоляли они.

– Спаси нас…

– Это конец!.. – шепнул стоящему рядом Фемистоклу Ахей, хмуро наблюдая за распростертыми слугами царя. – Теперь я начинаю жалеть, что не послушал тебя раньше.

– Как знать! – чуть слышно возразил Фемистокл. – Может, это только начало, и, я думаю, у нас еще будет возможность продолжить этот разговор.

– Хорошо. Как только прибудем в Тавромений.

– Ты думаешь все кончится нашим бегством в столицу?

– Уверен! – кивнул Ахей.

Он замолчал, потому что Евн, поднявшийся с трона, неожиданно воздел руки над головой и пронзительно закричал:

– Всем выйти из шатра! Оставьте меня одного! Я уже слышу голоса богов! Они спускаются ко мне!..

Закрывая уши, чтобы ненароком не услышать того, что не подобает слышать простым смертным, сирийцы, давя и толкая друг друга, бросились наружу.

– О, великая Астарта! – вопил Евн, катаясь по коврам. – Я вижу тебя! Я слышу тебя…

Губы царя покрылись пеной, глаза стали безумными, он вдруг замер, и на лице его появилась сладостная улыбка:

– О, великая!.. Ты узнала меня…

– Лекаря бы ему хорошего! – пробормотал Ахей, выходя из шатра последним.

– Лекаря? – с усмешкой переспросил Фемистокл и сплюнул: – Палкой бы его доброй по спине – сразу бы вылечился от своих припадков!

Через полчаса осторожно приподнявший полог Серапион пригласил членов Совета пройти в шатер.

Откинувшийся в изнеможении на спинку трона Евн сообщил, что богиня Астарта велела ему немедленно уводить войско в Тавромений и полностью положиться на ее милость и неприступные стены крепости.

Еще через час огромное войско снялось с места и, растянувшись на много десятков стадиев, спешно двинулось к столице Новосирийского царства – Тавромению.

Впереди, охраняемый своей личной тысячей свирепых воинов, то и дело оглядываясь, ехал в царской повозке Езн…

4. Сделка

Оказавшись в Тавромении, Прот первым делом подошел к начальнику декурии и сказал, что хотел бы поискать родственников, которые якобы были проданы в этот город. Начальник декурии запретил ему даже думать об этом. Тогда Прот решил припугнуть его.

– Но я получил разрешение от Фемистокла! – с вызовом сказал он. Начальник декурии, смутившись, переспросил:

– От самого члена Совета?! – И, не дожидаясь ответа, заметил: – Тогда, конечно, иди!

Получив разрешение, Прот отказался от обеда и бросился на поиски дома Тита.

Он быстро шел по неровным улочкам, расспрашивая свободных «сирийцев» и бегущих, словно в Риме рабов, как пройти в центр, помня слова Тита, что его прекрасный дом находился в самом центре Тавромения.

Все мысли Прота были заняты радостным предчувствием от скорой встречи с сокровищами, и он не замечал следовавшего за ним человека в неброской одежде, которому Серапион слово в слово повторил приказ Евна:

«Не своди с него глаз ни днем, ни ночью, следуй за ним везде!»

Спрашивая на ходу прохожих, о чем у них только что выведывал худощавый человек болезненного вида, он шаг за шагом вместе с Протом приближался к центру.

Вместо жалких лачуг все чаще стали попадаться приличные дома. Увидев впереди высокое красивое здание, облицованное цветным мрамором, Прот не выдержал и побежал.

– Эй! – окликнул он стоящего во дворе у фонтана с мраморными статуями задумчивого мужчину. – Кто хозяин этого дома?

– Я! – важно ответил мужчина, исподлобья рассматривая незнакомца.

– Я спрашиваю, кто жил здесь раньше!

Мужчина мрачно усмехнулся:

– А это ты лучше спроси у владыки подземного царства! Кто ты и что тебе здесь нужно?

– Я ищу своих родственников… – забормотал Прот, теряясь под тяжелым взглядом хозяина. – Я бывший раб… Из Рима!

– Ах, ты из Рима! – голосом, которым ловцы диковинных птиц подманивают павлинов, протянул мужчина. – Ну-ка дай я взгляну на тебя поближе!

Он неожиданно подскочил к Проту и вцепился в его горло сильными пальцами:

– А ну признавайся: ты лазутчик римлян и они подослали тебя убить меня?

– Пусти! – прохрипел Прот. – Сам царь дал мне… свободу! И ты… не имеешь права!

Пальцы разжались, и он с облегчением отер шею ладонью.

– Я говорю правду! Я ищу родственников, которые были рабами в доме здешнего купца Тита Максима! – воскликнул он.

– Отправить бы тебя в Аид следом за этим Максимом! – раздраженно бросил хозяин. – Твое счастье, что свободу дало тебе не собрание, а сам величайший базилевс!

– Величайший из великих дал мне целый золотой статер на поиски моих бедных родственников! – соврал Прот, видя с каким благоговением здесь относятся к Евну. – Возьми его, только отпусти меня…

Мужчина отвел в сторону ладонь Прота с золотой монетой и почтительно сказал:

– Любое желание любимца Астарты для меня закон! Комман! – крикнул он, и во двор вбежал темноволосый юноша. – Ты не знаешь, кто из наших сейчас живет в доме Тита… Как ты сказал? – доброжелательно спросил он у Прота.

– Максима!

– Тита Максима? – живо переспросил Комман и на мгновение задумался: – Кажется, так звался отпущенный великим базилевсом римский богач!..

– Да-да, это он! – обрадовался Прот.

– Тогда его дом дарован главнокомандующему Ахею!

– Это недалеко! – добавил хозяин. – Но чтобы ты не заплутал и быстрее выполнил желание Антиоха, я дам тебе в провожатые раба. Эй, Сард! – позвал он. – Покажешь этому господину дом Ахея!

«Ну вот я уже и господин! – усмехнулся про себя Прот, выходя на улицу следом за тощим рабом. – Посмотрим, что они скажут, когда я стану обладателем пятидесяти миллионов!»

– Слушай, Сард! – повеселев, спросил он. – А кто он, твой хозяин?

Раб с удивлением посмотрел на Прота.

– Как? Ты не знаешь?! В Тавромении он известен всем, и каждый старается не попадаться ему на глаза!

– Но я всего лишь день в войске Антиоха! – объяснил Прот.

– Тогда знай: этот господин во много раз страшней самого Тита Максима, он – правая рука самого царя Антиоха, и зовут его – Клеон. Ты, видно, счастливый человек, если вышел живым из его рук. Мало кто может похвастаться этим, ведь Клеон – бывший пират! У него у самого была целая армия, но он встал под начало Антиоха, потому что больше всего на свете боится и любит Астарту! А вот и дом Ахея!

Отпустив раба, Прот, чувствуя, как заходится в груди сердце, глядел на дворец, возвышавшийся над остальными домами и даже не заметил, как к Сарду подскочил соглядатай Серапиона.

Дрожащей рукой Прот поднял молоток, ударил в дверь. На стук быстро вышел мужчина, одетый в греческий гиматий.

– Ты Ахей? – почтительно спросил у него Прот, отступая на шаг.

– Нет, я управляющий дворцом командующего! – ответил грек, вопросительно глядя на вошедшего.

– То-то я смотрю у тебя такое же клеймо, как у Фемистокла! – заметил Прот, указывая пальцем на сову у виска мужчины.

– Так ты от Фемистокла! – воскликнул управляющий. – Наконец-то! Проходи скорей!

Следуя за греком, Прот оглядывался по сторонам, дивясь многочисленным статуям и покрытым коврами ступеням. В одном из залов он даже невольно убрал ногу, чтобы не наступить на глаз мозаичного чудовища.

– Это бывший дом Тита Максима? – спросил он.

– Да, – охотно ответил управляющий. – Евн даровал его Ахею за победы над римлянами! Но говори: где Фемистокл?

– Фемистокл? – озадаченно переспросил Прот, не в силах оторваться от мыслей, что и у него теперь будет такой же дворец в Пергаме, со статуями и мозаикой.

– Да! – заторопил его грек. – Ахей в нетерпении! Когда он придет?

– Скоро! – недолго думая, ответил Прот, резонно соображая, что раз у Ахея с Фемистоклом была назначена встреча, то знакомый ему грек обязательно прибудет вовремя. – Да, – уверенно повторил он. – Скоро! Фемистокл будет здесь ровно через четверть часа, он послал меня вперед предупредить, чтобы Ахей не волновался!

– Пойду обрадую главнокомандующего! – воскликнул грек, направляясь к лестнице, но Прот удержал его за локоть.

– Скажи, – помявшись, спросил он, – где здесь…

– А-а! – догадался управляющий. – Вон за той статуей – и направо.

– Да нет! – перебил его Прот, вспоминая слова Тита, что сокровища спрятаны под рабским отхожим местом. – Я не могу, где мрамор и статуи! Мне бы где попроще…

– Тогда выйдешь во двор – и в глубине, за садом, – махнул рукой грек.

Выскочив из дворца, Прот огляделся и направился к саду.

Он шел мимо изумрудных бассейнов, уставленных мраморными богами и героями, миновал благоухающие деревья, и сразу за ними словно окунулся в свою прежнюю страшную жизнь.

Как цветы и спелые фрукты растут на навозе и человеческом прахе, так этот сад и дворец покоились на рабских страданиях…

Резким зловоньем дохнуло в лицо Прота из распахнутой двери эргастула. Он пробежал еще дальше и увидел то, ради чего отправился в Сицилию: крошечный сарайчик в углу двора.

«Ай, да Тит! – восторженно подумал он. – Ну разве кто может подумать, что под ним спрятано несметное богатство?!»

Он вбежал в нужник, выскочил, снова вошел и снова вышел наружу. Только теперь до него дошло, что золото и серебро римлянина нужно было не только найти, но и достать. Но как? Подкупить рабов? Для этой цели у него был один золотой статер…

Прот кинулся в эргастул, но все его комнаты были пусты. Очевидно, рабы Ахея занимались домашними делами.

– А, вот он где! – внезапно послышалось за спиной.

Прот затравленно оглянулся и увидел невысокого мужчину в неброском плаще и поигрывающего плеткой Серапиона.