Текст книги "Пойманная (ЛП)"
Автор книги: Эвангелина Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)
– Если бы я был твоей парой, то счел бы своим долгом вызвать его на бой и убить. Но…
– Но это не так, – отрезала она. – Пообещай мне, что не станешь ему мстить. Я просто хочу обо всем забыть, всё оставить в прошлом.
Сильван глубоко вдохнул, затем испустил долгий тихий вздох, больше похожий на рычание.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Клянусь, что не убью его.
– Спасибо. – Софи вытерла глаза рукавом рубашки. Боже, она когда– нибудь прекратит плакать? – Я ценю твое предложение, но это… не то, в чем я сейчас нуждаюсь.
– Прости меня. – Он глубоко дышал, она почти ощущала, как он пытается расслабиться и утихомирить свою ярость. – А в чем ты нуждаешься, София?
Она почти боялась спросить, но…
– Ты говорил, что хочешь… хочешь обнимать меня. Ты всё ещё желаешь коснуться меня?
Он ответил быстро и решительно:
– Да, конечно, я хочу обнять тебя. Но ты уверена? Из– за того, что рассказала мне…
Софи поняла, о чем он говорил.
– Да, ты большой парень, намного больше довольно огромного Берка. Но я не боюсь тебя, Сильван. По крайней мере… не тогда, когда ты находишься не в своей страшной боевой форме.
– Я рад. – Его голос прозвучал гораздо ближе, Софи подняла взгляд и увидела его стоящим в темноте рядом с кроватью. – Не хочу, чтобы ты меня боялась.
– Раньше я ничего не могла поделать с этим, – прошептала она. – Просто… так я чувствую, когда слишком большой парень приближается ко мне. Вот, что я чувствовала с тех пор… с тех пор, как это случилось.
– Хотел бы я забрать себе твою боль. – Он осторожно присел на кровать, стараясь не напугать Софи. – Мне жаль, что я не могу помочь тебе.
– Ты можешь, – сказала она, сама удивившись своим словам. – Просто обними меня. Сможешь сделать это?
Он не сказал ни слова. В следующее мгновение уже лежал рядом с ней на кровати, прижимая к себе.
Софи положила голову на его грудь и вдохнула его невероятно привлекательный аромат. Боже, как же больно оказалось говорить о том, что случилось давным– давно. Пережить это снова. Весь тот ужас, что испортил ей жизнь. После Берка она боялась ходить на свидания, боялась жить. Ко всем мужчинам относилась с подозрением – живет ли внутри них такой же зверь? Даже в Сильване, таком теплом, нежном, утешающем, жил внутренний зверь, который мог в любой момент вырваться наружу.
«Не думай об этом сейчас. Просто постарайся расслабиться. – Она глубоко вздохнула. – Нужно принять вещи такими, какие они есть. Забыть о прошлом и постараться жить в настоящем».
– Талана, – прошептал Сильван, нежно поглаживая её по волосам.
Наслаждаясь его нежной лаской, она потерлась носом о его грудь.
– Я… я никогда никому не рассказывала о том, что случилось той ночью, кроме Кэт и Лив. Я даже не рассказала им о том, что Берк впоследствии угрожал мне, не хотела, чтобы они беспокоились.
Он тихо рыкнул:
– Спасибо, что доверилась мне. Я сохраню твое доверие до самой смерти.
Опять официальный обет. Но вроде как приятный. Они долго молчали, и Софи подумала, что он заснул, а затем, Сильван заговорил снова:
– Неудивительно, что я испугал тебя. Теперь я понимаю, почему ты не хочешь в пару «альфа– самца».
– Я рада, что ты это понял, – с благодарностью ответила Софи. – И надеюсь, не оскорбила тебя своими словами.
– Нет. – Он вздохнул. – Всё в порядке. Между нами стоит нечто большее, чем просто твоё неприятие крупных агрессивных мужчин.
– Знаю. – Софи ощущала необъяснимую тоску. Как же они сблизились так быстро? Действительно ли она ощущала нечто большее к огромному воину?
«Разве это не глупо? – прозвучал в её сознании тихий голосок. – Ты знаешь, что никогда его не получишь. Даже если бы он хотел тебя достаточно сильно, чтобы нарушить свой обет, ты никогда не сможешь дать ему то, что нужно».
Это правда, она снова едва не расплакалась. Хоть и не хотела этого, не сегодня: она пролила более чем достаточно слез.
– Знаешь, это была не твоя вина, – его голос тихим рокотом прозвучал в темноте.
– Знаю, – прошептала она. – И все же, мне не следовало идти с ним, это было глупо. Я просто не думала, что он действительно… решится на нечто подобное.
– Некоторые мужчины не имеют чести, – яростным, защищающим голосом прорычал Сильван, продолжая поглаживать её по волосам. – Клянусь, до тех пор пока ты находишься под моей опекой, с тобой больше никогда ничего подобного не случится.
– Спасибо. – Софи посмотрела на него сквозь темноту. – Спасибо за всё, Сильван. За то, что… не посчитал меня глупой, когда я тебе обо всем рассказала.
– Ты не глупая. – Он обхватил её щеку теплой ладонью, стараясь утешить. – Возможно, наивная. Неопытная. Но не глупая.
– Я не девственница, если ты подумал именно об этом, – сказала она с легкой обидой. – Несмотря на то что я ни с кем не была… после Берка. Я просто… не чувствовала, что смогу кому– то настолько довериться.
– Понятно. Но для меня ты прекрасна. За исключением вот этого. – Он нежно провел по её губе подушечкой большого пальца.
– Ты это видишь?
– У Киндредов отличное ночное зрение.
Софи была слегка удивлена и озадачена.
– Всё то время, пока изливала тебе душу, я радовалась, что ты не можешь меня видеть в таком состоянии.
– Разве я не говорил тебе, что ты совершенна? – Его голос стал почти жестким. – Я бы хотел исцелить твою губу прямо сейчас, если…
– Если что? – спросила она, её сердце гулко забилось.
– Ты расстроена, – тихо сказал Сильван. – Сегодня я уже напомнил тебе о насильнике. Не хочу снова пугать тебя или пользоваться твоей уязвимостью.
– Я же сказала, что не боюсь тебя, – запротестовала она. – Вообще– то, думаю… думаю, мне бы понравилось, если бы ты исцелил мою губу.
– Ты уверена? – Он обхватил её щеку теплой ладонью и повернул лицом к себе.
– Да. – Софи приблизилась к нему. – Да, пожалуйста.
Сначала она едва ощутила на губах его теплое дыхание. Стоило Софи прижаться к Сильвану, как он целиком овладел её ртом. Киндред мягко всосал её нижнюю губку, нежно приласкал языком, затем снова поцеловал.
Софи тихонько застонала, почувствовав знакомое покалывание от исцеления. Боже, она могла быстро пристраститься к этому. Грудь Сильвана была теплой и твердой, хотя ощущать рядом с собой его большое тело слегка страшновато, даже несмотря на то что он старался её не подавлять. Большой теплой рукой он настолько нежно касался её щеки, как будто она была сделана из прекрасного фарфора и могла сломаться в любой момент.
Софи чувствовала, как что– то жесткое и горячее прижимается к её бедру, понимала, что это его член, но, как ни странно, не возражала. Она ощущала себя точно так же, как после поездки с ним в транспортной капсуле – его аромат окутал её с полностью, заставляя хотеть его, забыть о том, что они слишком быстро сближаются.
Сильван большой рукой медленно скользнул вниз и обхватил её грудь. Он слегка коснулся её соска через шелк рубашки, от чего Софи застонала ему в рот. Боже, его руки на ней ощущались так хорошо, так правильно… она могла почти забыть о своих страхах. И почти желала, чтобы он не останавливался. Между ног снова повлажнело, Софи не могла забыть, как он целовал и лизал её там, как ощущались его язык и пальцы глубоко внутри неё, как она кончила так сильно…
Внезапно исцеляющий поцелуй закончился, и Сльван отстранился.
– Сильван? – неуверенно спросила она.
– Прости меня. – Он отпустил её и отстранился, сидя в изножье кровати. Опираясь на деревянное изголовье, он положил голову на руки.
– Простить за что? – София подошла к нему и уселась рядом. – Я не понимаю. Что не так? Почему… почему ты остановился?
– Ты ведь исцелена? – Его низкий голос был хриплым, напряженным. – Зачем мне продолжать?
Софи обняла себя и отвернулась.
– Не знаю, – ответила она тихо. – Я… я думала, возможно, ты продолжишь, потому что, э, хочешь.
– В этом– то и проблема. – Он судорожно вздохнул. – Я действительно хочу. Я хочу… хочу гораздо больше, чем могу получить, – закончил он тихо.
– Ох. – Софи нерешительно прикусила исцеленную губу. – Я… что именно ты хочешь?
– Ты снова влажная? – спросил он, не отвечая на её вопрос. – Горячая и влажная между бедрами.
– Я… – Софи сжала ноги. – Я ничего не могу с этим поделать. И подумала… подумала, ты говорил, что тебе это нравится. Ты сказал, что я ну…
– Нумала, – закончил он за неё. – Мне очень нравится то, насколько ты горячая и влажная. То, как твое тело реагирует, когда я целую тебя, когда прикасаюсь к тебе. От этого я хочу…
– Заниматься любовью?
Софи слышала дрожь в своем голосе, но ничего не могла с этим поделать. Когда– то она занималась сексом – до того как Берк всё испортил – и ей было неловко и неудобно. Она сделала это с парнем, которого повстречала в летнем лагере, его член оказался размером с два её пальца. Софи не сомневалась, будь его член побольше, всё вышло бы намного хуже.
Что касается Сильвана… она видела его размеры. Нет ни единого шанса, что он поместится внутри неё. И кроме того, попытайся он заняться с ней любовью, то, вероятнее всего, захотел бы оказаться на ней, укусить её. Как бы хорош не был его брачный аромат, Софи не готова зайти так далеко.
– Не только заняться любовью. – Голос Сильвана прервал её беспокойные мысли. – Боюсь, я бы на этом не остановился. Не сейчас.
– Что… о чем ты? – прошептала она, занервничав сильнее.
– Я попробовал твою кровь дважды. Трижды, если считать исцеление твоей губы, даже несмотря на то что она не кровоточила. И я попробовал тебя на вкус, – прозвучал в темноте его хриплый и низкий голос, вызывая у Софи неприятные ощущения, как будто она сидела рядом с одомашненным, но всё же с не совсем ручным диким зверем.
– И с чем это связано? – спросила она, пытаясь сохранять спокойствие.
– Это связано с тем, чего хочет мое тело от твоего. – Он пытался говорить спокойно и объективно, но в его тоне проскальзывали рычащие нотки. – Каждый раз, как я пробую твою кровь или мед, связь между нами усиливается. И я хочу сделать её ещё сильнее.
– Значит, когда ты говорил, что не хочешь заниматься любовью?..
– Я хочу связать тебя со мной, София. – Он повернулся к ней лицом, и она испугалась, увидев, как его глаза мрачно светятся в темноте. – Я хочу оказаться в твоем влажном, тугом лоне по самые яйца, толкаясь в тебя медленно, глубоко и жестко, наполняя тебя, кончать внутри тебя снова и снова, сделать тебя моей.
У неё дыхание перехватило от описанной им красочной картины.
– Ты… сделаешь это?
– Мало того, – тихо продолжил Сильван. – Я хочу снова взять твою кровь, ввести в тебя свою сущность, пока буду наполнять семенем. Это запечатывает связывание, так что ни один другой мужчина не сможет отнять тебя у меня.
– Ты хочешь меня укусить. – Софи почувствовала озноб и дрожь от этой мысли. Его большое мускулистое тело покрывает её, его острые клыки вонзаются в её плоть… это слишком ужасно. – Пожалуйста, Сильван, ты… ты меня пугаешь. Ты обещал, что не будешь это делать.
Он провел рукой по волосам.
– Нет, если ты сама меня не попросишь. А я знаю, что этого никогда не будет. – Он издал низкий полный разочарования звук, нечто среднее между вздохом и рычанием. – Не волнуйся, София, меня всё ещё связывает обет. И у меня нет желания брать то, что ты не хочешь давать, так что ты в безопасности. Просто… лучше, если мы будем держаться на небольшом расстоянии друг от друга. Мы приблизились к черте, которую никто из нас не хочет пересекать.
– Думаю, ты прав. – София обрадовалась, что в нем оказалось достаточно от джентльмена, чтобы остановиться, но не могла не пожалеть об этом. – Я знаю, что всё закончится, едва мы выберемся отсюда, и ты… больше ничего не будешь чувствовать ко мне, – сказала она нерешительно. – Но я хочу, чтобы ты кое– что знал, Сильван. Я… Я никогда не ощущала ничего похожего на то, что чувствую, когда ты прикасаешься ко мне. Когда ты, э– э– э, помечал меня… – Её щечки загорелись от смущения, и ей было трудно подобрать подходящие слова.
Сильван пристально посмотрел на неё сверкающим взглядом.
– Да? – прошептал он.
– Я… Я просто хочу, чтобы ты знал, никто никогда не доставлял мне таких… ощущений. Такое… наслаждение. – Софи смотрела на свои руки, не в силах встретиться с его обжигающим голубым взглядом. – Я никогда этого не забуду.
– София… – Он приподнял её подбородок и серьёзно на неё посмотрел. – Я никогда этого не забуду. То, как ты лежишь, раскрывшись для меня, ощущение твоих рук в моих волосах, мягкие, беспомощные звуки, что ты издаешь, когда кончаешь, то, как ты кричишь моё имя… Боги! – Он на мгновение прикрыл глаза, из его горла вырвалось тихое рычание. – Это выжжено в моей памяти, в моем сердце. Навсегда.
София чуть прикусила губу.
– Я… рада это узнать.
– И если мы не перестанем говорить, я сделаю это снова, – хрипло сказал он. – Это и многое другое.
– Я знаю. Извини, – кивнула она.
Сильван потер ладонью лоб, как будто пытался снять внутреннее напряжение.
– Вот почему думаю, будет лучше, если я вернусь спать на пол. Прости меня, но лежать рядом с тобой в одной постели невероятно соблазнительно.
Софи хотела сказать ему, что тоже находит его невероятно соблазнительным, но понимала, что лучше этого не делать. Голодный взгляд сияющих голубых глаз говорил ей, что она уже перешла черту, и что пришло время прекратить его подталкивать.
– Спокойно ночи тогда, – прошептала она, отворачиваясь от него.
– Спокойной ночи. – Он встал с кровати и вернулся на ковер перед огнем. – Постарайся отдохнуть. Завтра, если сможем, нам нужно добраться до ближайшего населенного пункта. Я не знаю, почему с нами ещё никто не связался по тейк– ми, вероятно, все на вечеринке в честь связывания. Но уверен, завтра они поймут, что мы пропали.
Софи собралась спросить, где, по его мнению, находится ближайший город, но он уже повернулся спиной к кровати. Довольно откровенный намек, что он просто хотел лечь спать, а потому она решила сделать тоже самое.
Стоило ей закрыть глаза, его слова всплыли в её голове.
«Я хочу связать тебя со мной, София… Я хочу снова взять твою кровь, ввести в тебя свою сущность, пока буду наполнять семенем».
Эти слова перед её мысленным взором преобразовались в образы, одновременно волнующие… и какие– то неотразимые. Они очень долго не давали ей заснуть, а затем последовали за ней в сновидения.
* * * * *
Сильван лежал на боку, сжав кулаки и стиснув челюсти, до боли в чреслах желая Софи. Всё было хорошо до этого последнего поцелуя, когда он почувствовал, что София отвечает ему, открывается для него. Тогда его переполнила страсть к ней.
Внутри него взорвалась жадная всепоглощающая страсть, угрожая смести все его благие намерения, превратив в похотливого зверя. Оставить её одну на кровати оказалось самым трудным поступком в его жизни, но всё же он заставил себя отступить, прежде чем зашел слишком далеко. Он знал, в чем проблема – дело не только в том, что они образовали связь через кровь, хотя и это, безусловно, имело значение. А в том, что он попробовал её, и сейчас его тело жаждало, что он сделает следующий шаг.
В ходе обычного Периода предъявления прав, воин Киндред находился четыре недели наедине со своей невестой, во время которых ему позволялось по– разному её трогать. Отметив её своим ртом, Сильван перескочил Неделю удержания и Неделю купания, начав Дегустационную Неделю, когда ему по закону разрешалось раздвигать её ноги и пировать на сладких складочках влагалища, доводя до оргазма каждую ночь. И следующая неделя после дегустации… период связывания.
Теперь каждый инстинкт в его упрямой крови Киндредов кричал, что она его, что он должен сделать последний шаг, удостовериться, что никто не сможет отнять её у него.
«Я не могу. Я дал обет, и кроме того, она не хочет – не желает связываться со мной. Хотя, честно говоря, она не так уж сильно сопротивлялась этой идее, не так, как раньше».
Конечно, от сексуальной части процесса связывания она слегка напугалась, и он понимал почему. Из– за того ублюдка, что изнасиловал её… Сильван подавил рычание, едва не вырвавшееся из его горла. Как его имя? О, да, Берк. Берк Симпсон.
Сильван на мгновение прикрыл глаза, вспоминая её боль, когда она сломленным тихим голосом рассказывала ему о том, что случилось. Она сказала, что просто хочет забыть об этом, но Сильван мог поклясться, что она получила сильнейшую психологическую травму. Неудивительно, что она до ужаса боялась мужчин, особенно больших, агрессивных. Неудивительно, что в первый раз, когда он попытался отметить Софию, она пришла в ужас. Неуверенность в её прекрасных глазах, паника в голосе, стоило ему приблизиться к ней, появлялись слишком быстро, чтобы попробовать хотя бы частично успокоить страх, посеянный случившимся много лет назад нападением.
Просто от воспоминаний, что он снова заставил её пережить, ему хотелось обнять её, утешить, защитить. Он не мог себе сейчас доверять, не мог в данный момент находиться рядом с ней. Вместо этого он мечтал о мести. София думала, что всё в прошлом, что изнасилование произошло слишком давно, чтобы что– то можно было сделать, как будто для таких преступлений существовал срок давности.
Сильван не согласен с этим.
Ему плевать, что на Софию напали за долго до того, как он её встретил, плевать, что она годы не видела своего насильника. Он знал, что должен отомстить за её боль и унижение этому ублюдку. И Сильван намеревался это сделать, даже если пообещал его не убивать.
«Я заставлю его молить о смерти. Это я могу сделать».
Гнев всё возрастал, пока Сильван не задрожал от ярости.
«Прекрати. Всё не правильно – как ей может понравится такой как я. Что со мной не так?» – Пытаясь успокоиться, он глубоко вздохнул, затем ещё раз.
«У тебя на сердце тень… боль, что отравляет твоё существование, – прошептал голос в его голове. – Он притянет к тебе тьму…»
Сильван оттолкнул этот голос. Он не мог обвинять свое прошлое в том, что чувствовал в настоящем. Почему он так отреагировал? Он всегда был хладнокровным, безэмоциональным, логичным. Сейчас повел себя, как зверь в период гона, жаждущий уничтожить всех, кто не так посмотрел на его возлюбленную.
Возлюбленная… Талана… Он не должен был так её называть. Это нежное прозвище предназначено для связанной пары Блад– Киндреда, а не для женщины, которую ему не суждено заполучить. Даже если София сможет преодолеть свой страх, позволит ему любить её, он знал, она никогда не согласится на последний шаг, не позволит ему погрузить клыки в её шею во время оргазма. А без обмена кровью, он никогда не сможет с ней связаться.
«В любом случае, ты никогда не сможешь с ней связаться. Прекрати желать то, что никогда не получишь. Как только вы вернетесь на корабль, и ей перестанет грозить опасность, ты забудешь эти сильные эмоции, этот терзающий тебя голод. Ты снова станешь собой».
Но правда ли это? Глубоко в его сердце зародились сомнения. Он горел для Софии, жаждал её, не знал, что кого– то возможно так желать. Так ли легко будет затушить этот пожар? Если нет, то почему Мать всего живого позволила, чтобы в его сердце зародились подобные желания?
Опять же, он желал женщину раньше, уверенный, что нашел свою единственную, но эти отношения закончились ничем. Предательство Фины стало для него тщательно скрываемой болью, вот о чем говорила жрица в Священной роще – тоска, которая навсегда поселилась в его душе. Фина глубоко ранила Сильвана, слишком глубоко, чтобы когда– либо оправиться или снова поверить женщине.
«Тем не менее, я никогда ничего подобного не чувствовал по отношению к Фине. Никогда не чувствовал, что умру, если не заполучу её, что убью, защищая её. Что со мной не так?»
Он не знал. Сильван лишь надеялся, что как только они вернутся на материнский корабль, он сможет найти лекарство от своего безумия. Вылечится и не захочет востребовать Софию как свою невесту.
Глава 17
– Урлики потеряли запах.
Зарн стоял перед троном всеотца, ожидая его ярости. Ему не нравилось быть вестником плохих новостей, но он не хотел перепоручать эту задачу кому– то другому. Не тогда, когда Зарн осознавал, какими будут последствия. Кроме того, он уже заработал наказание и мог отработать их разом. По его опыту, чем дольше всеотец ждал, чтобы продемонстрировать свою версию садисткой дисциплины, тем хуже, в конце концов, были пытки.
Но всеотец удивил его.
– Я знаю. – Его светящиеся красные глаза хладнокровно мерцали, отчего Зарн явно занервничал.
– Я… Я думал, ты будешь недоволен. Энергетическая сеть повреждена и не подлежит ремонту. Поэтому, если мы не перенесем её с поверхности планеты транспортным лучом…
– Мы заберем её. – От уверенности в голосе всеотца внутренности Зарна скрутило в узел. – И когда сссделаем это, она поплатитссся за то, что зассставила нассс побегать за ней.
– Но как?..
– Мужчина рядом ссс ней массскирует её аромат сссвоим запахом. Он воссстребовал её, глупец, во всяком ссслучае, хочет сссделать это. Но пока сссомневается. Как и ссследовало ожидать.
Зарн не спрашивал, откуда его отец знает такие вещи. Разум всеотца походил на темный магнит, тянулся к боли других людей, вытягивал их тьму на поверхность. Стоило ему сконцентрировать свои злобные ментальные способности на конкретном человеке или существе, он узнавал самые сокровенные желания их сердец и самые мрачные секреты. Всё, что ему нужно, – маленький шанс. Незначительные гнев или печаль, самая тонкая тень на сердце человека создавала трещину, сквозь которую он мог проскользнуть в их сознание, прочувствовать их эмоции.
– Что нам делать? – спросил Зарн недоуменно. – Наверняка вы не сможете долго удерживать мысленный блок вокруг всей планеты? Скоро они снова свяжутся с материнским кораблем, и когда Киндреды узнают об их бедственном положении, сразу же отправят за ними другой шаттл.
– Всё верно. – Красные глаза снова засверкали. – Я могу удерживать блок лишь несколько часов. Вскоре девушка окажется на борту материнского корабля, вне нашей досягаемости.
Зарн нахмурился.
– Вы отказались от идеи её захватить? Разве не о ней говорится в пророчестве?
– Я верю, что это она.
– Но почему…
– Если мы попытаемся захватить её сейчас, даже если урлики смогут найти её запах, находящийся рядом с ней мужчина испортит наши планы. Сейчас он слишком агресссивен, его ярость лишь усиливается, даже лучшие из стаи не смогут его одолеть. Кроме того… – Всеотец покачал головой, его темные одежды всколыхнулись позади него. – Я передумал. И пока не хочу её забирать.
– Но как только она окажется в безопасности на борту материнской станции…
– Она не останется там. Высший Совет Киндредов не допустит этого. Они отправят её назад.
– В место, которое охраняется не так сильно, поскольку не находится в осаде. – Зарн начинал понимать план своего отца. – Но если они искривят пространство, как мы последуем за ними? Они почувствуют нас, даже наших невидимых бойцов.
– Тогда пусть они увидят нас. Мы спрячемся у них на виду.
Зарн покачал головой:
– Что вы имеете в виду?
– Неважно. Я позабочусь обо всех непредвиденных обстоятельствах – это всё, что тебе нужно знать.
– Я до сих пор не понимаю, почему мы не можем захватить их сейчас, – спорил Зарн. – Я могу приказать урликам сконцентрироваться на его запахе, на том самом, что смутил их в начале, двое ищеек были уверены, что поймали его. У ведущей суки есть маркер в зубах. Один укус и…
Всеотец покачал головой:
– Оссставь их. Я хочу, чтобы девушшшка привязалась к воину, который её защищает, пусть отдассст ему сссвое хрупкое человечессское сссердце, прежде чем её сссхватят. От этого её ссстрадания будут намного больше, когда их разлучат. А моё нассслаждение от её пленения усссилится во сссто раз.
Эти красные пылающие глаза сверкали от предвкушения. Зарн тщательно скрывал собственные мысли. И хотя всеотец питался ментальной болью своих жертв, он так же обожал насыщаться физическими и сексуальными страданиями. Он, как и все Скраджи, был садистом от рождения, в самой его ДНК было заложено причинять партнерше боль, подчинять её.
Зарн никогда не брал женщину против её воли, подавляя в себе эти желания – жестокое наследие от отца. Он повидал слишком много жертв всеотца, сломленных и пустых, и не желал совершить нечто подобное. Он вообще не имел плотских желаний и молился, чтобы ничто и никогда не пробудило его собственных темных аппетитов. Чтобы ни одной женщине не удалось вызвать в нем подобные извращенные и похотливые желания.
«Будет лучше забрать девушку до того, как она сможет сформировать связь, – подумал он. – Мягкосердечно, да, и вопреки воле отца».
– Мы подождем девушку, – проговорил всеотец, прерывая его мысли.
– Тогда я отзываю урликов. Их транспортные капсулы должны пока функционировать. Если нет, то я смогу использовать транспортный луч.
– Нет. Пусть они остаются до тех пор, пока девушку не найдут. Они должны запомнить запах воина – я хочу, чтобы он был выжжен в их сознании. Возможно, позже он понадобится нам.
– Отлично. Я подожду.
– Да, мы подождем. Но не все удовольссствия нужно откладывать. Подойди, сссын мой. Кажется, ты ожидаешшшь наказания?
Сердце Зарна сжалось, но он лишь расправил плечи и вздернул подбородок.
– Да, ожидаю.
Всеотец щелкнул языком по зубам.
– Всегда такой смелый. Давай посмотрим, как быстро я смогу сломать тебя. Подойди.
У Зарна не было выбора, кроме как всё выдержать. Постараться достойно пройти через это. Знакомая песня, которую он не раз проходил с самого своего горького, безжизненного детства.
Зарн опустился на колени перед металлическим троном, пытаясь защитить свой разум. Спрятать то единственное, о чем он заботился, что удерживало его об безумия адской жизни на борту корабля всеотца. Небольшая искра тепла, едва достаточная, чтобы обогреть его холодное сердце, но Зарн отчаянно скрывал это от жадной ищущей хватки всеотца. До каких пор ему удастся хранить свой секрет, как долго он сможет продолжать? Каждый раз, как всеотец исследовал его разум, он всё ближе подбирался к этому скрытому, так отчаянно защищаемому секрету. Как скоро его секрет обнаружат, разорвут и уничтожат?
– Итак…
Всеотец сконцентрировался, слегка прижался шероховатыми кончиками пальцев к голове Зарна. Его прикосновение было омерзительным, мертвенно– холодным. Неудивительно, что похищенные с Земли девушки, с которыми он пытался спариться, сходили с ума задолго до того, как он их убивал. Прикосновения рук всеотца вызывали дрожь даже у Зарна, но он привык к ним с детства.
Хуже всего то, что всеотец не нуждался в физическом контакте, чтобы сканировать сознание своих подданных – он коснулся Зарна лишь затем, что знал, его сын перенесет это ещё хуже и труднее.
«Когда– нибудь я прикоснусь к нему так, что он загнется от боли», – Зарн тут же отрубил эту мысль. Никогда его отец не должен услышать столь предательских мыслей, даже несмотря на то что всеотец наверняка знал, как сильно сын его ненавидит. Знал и не злился.
Ощущение ледяных пальцев, нащупывающих его воспоминания, были знакомыми и отвратительными. Как всегда всеотец уделил особое внимание прошлым страданиям и тоске, с любовью полируя их, пока они не заблестели, как драгоценные камни с достаточно острыми гранями, чтобы расцарапать до крови.
«Как меня разлучили с няней и сказали, что я никогда не увижу её снова. Она единственная была добра ко мне. Невеста Киндредов, захваченная всеотцом. Когда я стал достаточно взрослым и смог обходиться без неё, он отнял её у меня и свел с ума. Позже мне показали её, запертую в клетку, словно животное, с пустыми глазами, она не реагировала, даже когда я умолял её снова и снова взглянуть на меня…
С тех пор жил, как зверь на цепи, у подножия металлического трона, которому раз в несколько дней кидали объедки, не имея возможности уединиться. Если я оказывался у кого– либо на пути, меня пинали и избивали жесткими ботинками, всячески обзывали. Вот тогда я познал истинный смысл ненависти и с тех пор не забывал…
Моя любимая черная с пурпурными чешуйками ящерица, я нашел её во внешнем мире, который мы однажды посетили. У меня никогда не было домашнего питомца, и отец позволил мне держать её в течение нескольких недель, позволил полюбить её, а затем безжалостно раздавил ботинком прямо на моих глазах, пока я плакал и умолял его не делать этого. Звук его смеха, когда он смотрел на мои слезы и пировал от моей агонии…»
Мучительный поток воспоминаний всё продолжался и продолжался, каждое было ослепительно сильным и ужасно реальным, как будто случилось только что. Всеотец любил долгие пытки, постоянно причиняя резкую боль, что давало ему мгновенный доступ к ментальным мучениям, от которых он так жадно кормился. Зарн часто думал, что отец позволил ему выжить не потому, что хотел наследника, а чтобы иметь под рукой постоянный источник питания – глубокий колодец не иссякающей агонии.
Зарн пытался терпеть, но, в конце концов, потерял самообладание. На вопросе о его истинной матери он как всегда сломался.
«Кто она? – прошелестел в его сознании голос всеотца. – И что я сделал с ней после того, как использовал её тело и сломал разум? Она любила тебя, ты знал, что только мать так может заботиться о собственном ребенке. Она рыдала и бредила, когда я забрал тебя у неё. Умоляла просто о возможности хотя бы ещё раз подержать тебя на руках…»
Мысленный образ женщины со слезами на глазах – глазах, отличающихся от светящихся красно– черных глаз Зарна, доставшихся ему от отца – заполнили его разум. Хотя её кожа была бледной, перламутрово– серой, как у всех Скраджей, глаза его матери оказались зелеными, насыщенного прекрасного зеленого цвета. В его сознании они наполнились слезами, когда она просила позволить ей оставить ребенка – сохранить Зарна…
Лишь когда на глаза Зарна навернулись слезы, всеотец остановился, отзывая свое ледяное присутствие из его сознания.
– Всё такой же слабак. Ты всегда ломаешься на этом видении. – В голосе всеотца сквозило презрение.
– Что ты сделал с ней? Она до сих пор жива? – Зарн никогда не осмеливался задать этот вопрос раньше, но на этот раз он сам сорвался с его губ.
Всеотец свирепо буравил его красным взглядом из– под темного капюшона.
– Это я оссставлю на усссмотрение твоего живого воображения. А теперь иди. – Всеотец махнул костлявой рукой. – На данный момент я насссыщен.
– Да, отец.
Зарн упрямо кивнул и встал с гордо поднятой головой перед собственным отцом. Эмоциональная боль, что он чувствовал, не должна сопровождаться физической слабостью. И несмотря на пытки, ему удалось сохранить свою тайну. То, что он скрывал в своем сердце, по– прежнему осталось секретом.
«Победа, – печально подумал, он смаргивая слезы с глаз. – Маленькая, но я могу назвать это своей победой».
Зарн спускался по длинным широким ступеням, которые вели к металлическому трону, удаляясь от всеотца, сохраняя внешнее спокойствие. Видят боги, как же он ненавидел этого бездушного ублюдка, и как жаждал его смерти!
