Текст книги "Детектив США. Выпуск 9"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

– К тому, что у меня там имеется счет.

– Никакого счета у тебя там и в помине нет.

– А вот и есть.

– А доказательство?

– Ночью я собирался кое-куда съездить и потому не хотел, чтобы чековые книжки оставались при мне. Я положил их в конверт и отправил их самому себе через службу срочной доставки. Можете сходить на почту и проверить, если не верите.

Полицейский и заместитель окружного прокурора переглянулись:

– Ты хочешь сказать, что никакого трюка не было? – спросил заместитель окружного прокурора.

– Разумеется, нет. Тратту, сознаюсь, я оформил на имя X. К. Хелмингфорда. Такого человека не существует. Я хотел сгонять в Лос-Анджелес и перечислить деньги на эту тратту от имени X. К. Хелмингфорда. Но я с этой траттой никого не обманывал. Просто-напросто открыл ее для регистрации.

– Но с какой, черт возьми, целью?

– Чтобы легче было получить банковский кредит, – объяснил я, – мне хотелось, чтобы банк считал меня важной персоной. И закона, который бы запрещал это, нету.

– Но ты вручил автомобильной компании чек, а потом снял со своего баланса все деньги, за исключением двухсот долларов.

– Да нет же. Я сделал это в другом банке. По крайней мере, черт возьми, я так думал.

Заместитель окружного прокурора позвонил в Коммерческий банк:

– В вашем банке есть счет на имя Питера Б. Смита?

С минуту он ждал ответа. Наконец в трубке раздался треск. Он выслушал информацию, покрутил головой вправо-влево, потом сказал:

– Хорошо, я перезвоню вам через несколько минут.

Он подал мне лист бумаги и потребовал:

– Напиши-ка свое имя.

Я написал: «Питер Б. Смит».

– А теперь составь на меня доверенность на получение всех почтовых отправлений, пришедших на твой адрес до востребования.

Я составил.

– Подожди здесь, – сказал заместитель прокурора.

Я промаялся в его кабинете примерно с час. Вернулись они вместе с человеком, который продал мне машину.

– Привет, Смит, – сказал он.

– Привет.

– Вы доставили нам массу хлопот, черт побери.

– Вы сами их себе доставили, черт побери, – возразил я. – Боже мой, вы ведь, наверно, догадывались, что произошло недоразумение. Почему не связались со мной? Будь я мошенником, разве оставил бы я двести долларов в банке, а? Я бы забрал все дочиста.

– Войдите в наше положение, сами понимаете, что в таких обстоятельствах обычно приходит в голову.

– Я не знаю, что вам обычно приходит в голову.

– Послушайте, вам ведь нужна эта машина. Она стоит того, чтобы ее купить. Мы хотим получить за нее деньги.

– Вы получите достойную компенсацию в виде иска о незаконном аресте и дискредитации личности.

– Вздор, – сказал заместитель окружного прокурора, – это у тебя не пройдет, и ты это знаешь. Может быть, ты и вправду просто ошибся, но ошибка эта твоя, а не их.

– Ну-ну, – сказал я. – Стойте горой за своих налогоплательщиков. Я вызову адвоката. Приглашу кого-нибудь из Лос-Анджелеса.

Он рассмеялся.

– Хорошо, из Феникса, – не растерялся я.

Они переглянулись.

– Послушайте, – сказал парень из автоагентства. – Вся катавасия произошла из-за ошибки. Ошиблись именно вы: либо с банками напутали, либо с чеками.

– Да, я напутал, – признал я.

– Хорошо. И вы, и мы пережили неприятные часы. Губернатор не оформил бы постановление об экстрадиции, если бы мы не дали гарантий, что оплатим все расходы. Это стоило нам денег. Давайте поступим так, Смит: вы вручите нам чек на тысячу шестьсот семьдесят долларов, мы пожмем друг другу руки и расстанемся друзьям.

– Я дам вам чек Коммерческого банка, поскольку я всегда оплачиваю свои счета. Мне жаль, что произошла ошибка. Но у вас не было никакого права делать скоропалительные выводы и бежать в полицию. Это будет стоить вам денег.

Заместитель окружного прокурора сказал:

– Предъявление иска, Смит, ничего тебе не даст. По существу, ты сам виноват. Если бы агентство захотело, оно могло бы возбудить против тебя дело и добиться наказания.

– Пусть добивается, – сказал я, – каждый день, что я проведу в тюрьме, будет стоить им денег.

В разговор вмешался шериф:

– Послушайте, ребята. Произошла ошибка. Давайте общими усилиями придем к здравому решению.

Я сказал:

– Мне была нужна эта машина. Нужна и сейчас. Мне кажется, это хорошая машина. Я дам ему за нее тысячу шестьсот семьдесят два доллара. Я совершил ошибку, сняв деньги не с того счета. Все, мне нечего добавить.

– И у тебя больше нет никаких претензий?

– Я этого не сказал.

Заместитель окружного прокурора сказал парню из агентства:

– Не соглашайтесь ни на что, пока не получите от него письменный отказ от претензий.

– Хорошо, – сдался я, – составьте письменный отказ от претензий и передайте сигары.

Заместитель окружного прокурора отпечатал на машинке отказ от претензий. Я внимательно прочитал его. С меня снимались все обвинения, а я обязывался не предъявлять никаких претензий к автомобильщикам и полностью отказывался от каких-либо действий против них. Обращаясь к заместителю окружного прокурора, я попросил:

– Я хочу, чтобы вы и шериф подписали эту бумагу.

– Зачем?

– Затем, что я не слишком хорошо знаком со здешней процессуальной процедурой и потому не хочу невзначай лишить себя своих прав, мало ли что еще может произойти. Здесь говорится только о том, что агентство отказывается от своих обвинений в мой адрес. Но разве я могу быть уверен, что вы не подготовили уже мое дело для доклада Большому жюри?

– Чепуха, – сказал заместитель окружного прокурора.

– Хорошо, если это чепуха, так подпишите. Если вы не подпишете, не стану подписывать и я.

Все подписались под документом. Я сложил отказ вчетверо и положил его в карман. Заместитель окружного прокурора дал мне чистый чек Коммерческого банка, и я заполнил его на сумму, равную стоимости автомобиля, Мы все обменялись рукопожатиями.

Автомобилыцик, довольный, удалился. Заместитель шерифа воскликнул:

– Господи, а ведь в какую жару пришлось тащиться через пустыню!

Тут я поднялся и, нахмурившись, стал расхаживать по комнате.

Шериф посмотрел на меня и спросил:

– В чем дело, Смит?

– Да пришло кое-что на ум.

В комнате воцарилась тишина.

Оба полицейских и заместитель прокурора наблюдали за тем, как я расхаживаю по комнате, силясь понять, что у меня на уме.

– Так в чем же дело? – спросил шериф. – Ничем не поможем?

– Я убил человека, – ответил я. Наступила гробовая тишина.

Молчание прервал заместитель окружного прокурора:

– Так что ты там сделал, Смит? – переспросил он.

– Убил человека, – сказал я. – И никакой я не Смит. Меня зовул Лэм. Дональд Лэм.

– Послушай, – сказал шериф, – мне надоели твои фокусы.

– Это не фокус, – возразил я. – Я приехал сюда и стал называться Смитом, чтобы начать все заново. Смит – это не псевдоним, просто я хотел начать жизнь заново, но похоже, это невозможно. По крайней мере, когда на душе такой грех, как загубленная душа.

– И кого же ты убил? – спросил шериф.

– Некоего Моргана Биркса. Возможно, вы о нем читали. Этого человека убил я.

Они быстро, точно теннисисты ударами, обменялись взглядами. Шериф дружелюбно произнес:

– Может быть тебе станет лучше, если ты все расскажешь нам. Как это случилось?

– Я был частным детективом, работал в агентстве, возглавляемом женщиной по имени Берта Кул. У Моргана Биркса была жена. Ее зовут Сандра, с ней жила ее подруга, Альма Хантер, красивая девчонка. Так вот, я получил задание вручить Моргану Бирксу повестку в суд, но тут я обратил внимание на то, что кто-то пытался задушить Альму Хантер и она этим сильно напугана. Я спросил ее о том, как это все произошло, и она рассказала, что ночью кто-то проник к ней в спальню и пытался ее задушить. Она случайно проснулась как раз в то мгновение, когда этот человек тянулся руками к ее горлу. Ей удалось от него вырваться. И перепугана она была до смерти. Альма – славная девчонка, и я приударил за ней. И очень скоро понял, что буду последний дурак, если упущу ее. Втюрился в нее по уши. И очень опасался за нее после этого случая. Ей нельзя было оставаться в квартире одной. Тогда я решил забраться в шкаф и провести там всю ночь, чтобы в случае чего защитить Альму. Но она заявила, что это невозможно, потому что в той же комнате спит Сандра Биркс. Тогда я решил забраться в шкаф, когда Сандры не будет дома. Итак, я пришел к ним в квартиру. Сандра в тот вечер должна была задержаться, и я велел Альме выключить свет и лечь в постель, а сам забрался в шкаф и стал ждать. Ту злосчастную пушку я держал при себе. Несмотря на все мои старания, я все-таки стал дремать. А проснулся от тихого вскрика Альмы Хантер. У меня с собой был фонарик, я зажег его. Над ее кроватью склонился человек, он уже почти вцепился ей в горло. Когда свет фонарика ослепил его, он повернулся и побежал. Я был ужасно возбужден, нажал на курок и отправил его к праотцам. Бросил пушку на пол и через дверь выбежал в коридор. Альма Хантер побежала за мной. Дверь от сквозняка захлопнулась, замок был пружинный, и Альма не могла попасть обратно, чтобы одеться. Мы решили, что она будет прятаться до тех пор, пока не вернется Сандра. Заявлять в полицию не имело смысла. Мы считали, что Сандра как-нибудь поможет нам скрыть это. Альма сказала, что защитит меня. И я лег на дно. Потом я понял, что Альма пытается взять мою вину на себя, и сообразил, что свои надежды она связывает с версией самозащиты. Но самые последние известия свидетельствовали о том, что дела ее, мягко говоря, не блестящи.

Шериф сказал:

– Садись, Лэм. Садись и успокойся. Не впадай в отчаяние. В конце концов, если ты расскажешь нам все, что знаешь, ты облегчишь себе душу, и тебе будет гораздо лучше. Итак, где ты взял пистолет?

– Это уже из другой оперы, – сказал я.

– Знаю, Дональд, но уж если ты начал рассказывать, рассказывай все. Если ты облегчишь свою душу лишь наполовину, это тебе не поможет.

– Пушку мне дал Билл Кануэтер, – сказал я.

– Кто такой Билл Кануэтер?

– Мой знакомец еще по востоку.

– Какому востоку?

– По Канзас-Сити.

Во вновь возникшей тишине я услышал, как заместитель окружного прокурора глубоко вздохнул.

– Где ты в последний раз видел Кануэтера? – спросил он.

– На его малине на Уиллоубай-драйв.

– Номер дома помнишь?

– Вроде бы девятьсот семь. Там у него обреталась целая шайка.

– Кого-нибудь знаете?

– Да, Фреда, – ответил я, – но крутых ребят там и без него хватает.

– И он дал тебе пистолет?

– Да, когда я решил, что останусь на ночь в комнате Альмы, то понял, что мне необходимо какое-то средство защиты. Я не настолько крепок физически, чтобы защитить девушку кулаками. Я попытался было выпросить пушку у миссис Кул, но она только посмеялась надо мной. Тогда я и обратился к Кануэтеру. Рассказал ему все начистоту, и он сказал мне:

– Черт возьми, Дональд, ты знаешь, где найти меня. Все мое – твое.

– Где Кануэтер взял пистолет? – спросил заместитель окружного прокурора.

– Там была еще его жена, – ответил я. – Он называет ее малышкой. Он позвал ее, чтобы она… как бы это вам объяснить, ну, помогла проанализировать ситуацию, что ли. Наверно, зря я рассказал вам все это о Кануэтере. Разве важно, где я взял пушку?

– Ты познакомился с Кануэтером еще в Канзас-Сити?

– Да.

– Чем он там занимался?

Я посмотрел на них исподлобья и сказал:

– Я вам уже сказал, что о Кануэтере мы говорить не будем. Я говорю о себе и о Моргане Бирксе. Думаю, вам и так все об этом известно, если нет, свяжитесь со своими людьми в Калифорнии, они вам расскажут.

– Нам все известно, – сказал заместитель шерифа. – Газеты только об этом и писали. Предполагалось, что его убила эта девушка.

– Да, я знаю, – сказал я. – Она взяла ответственность на себя. Я не должен был позволять ей делать это.

– Нас очень интересует этот пистолет, – сказал шериф.

– Почему?

– Когда ты получил его?

– Уже вечером, накануне убийства.

– Где?

– Ну, я сказал Кануэтеру, нужна, мол, пушка, и он пообещал достать. Спросил только, где меня можно найти. Я ответил, что собираюсь снять номер в гостинице «Перкинс», что зарегистрируюсь под именем Дональда Хелфорта. Тогда он сказал, что пушку мне доставят прямо в гостиницу.

– Там и получил этот пистолет?

– Да.

– Кто был с тобой вместе в гостиничном номере, Дональд?

– Альма Хантер. Она зарегистрировалась вместе со мной. Если мне не изменяет память, в шестьсот двадцатом номере.

– А кто принес пистолет?

– Парень по имени Джерри Уэгли. Вообще-то он работал в гостинице старшим рассыльным, но я думаю, что на самом деле он был человеком Кануэтера. Мне кажется, Кануэтер специально устроил его на эту должность.

Шериф сказал:

– Если ты сможешь доказать это, Дональд, ты окажешь нам большую помощь.

– Доказать что?

– Что касается твоей пушки, так за ней тянется кровавый след. Из нее в Канзас-Сити было совершено убийство.

– В Канзас-Сити?

– Да.

– Когда?

– Два месяца назад.

– Час от часу не легче! – воскликнул я.

– Ты сможешь доказать, что получил этот пистолет от Джерри Уэгли?

– Конечно, почему нет. Кануэтер не будет отрицать, что дал мне пушку. Хотя, может быть, и будет, если она еще не остыла. Но, может быть, он об этом не знал?

– Если пушка принадлежала ему, он должен был об этом знать.

– По его просьбе пушку для меня достал Джерри Уэгли.

– Ты можешь дать нам слово, что это так? – спросил шериф.

– Вы можете обойтись и без моего слова. Я могу сказать вам, где я находился два месяца тому назад. Меня и близко от Канзас-Сити не было. Более того, могу вам сказать, что Уэгли принес мне не только пушку, но и коробку патронов. Я зарядил магазин, а коробку с оставшимися патронами запихнул поглубже в ящик комода в шестьсот двадцатом номере гостиницы «Перкинс». Вы можете обыскать комнату и найти патроны.

– И ты зарегистрировался там под именем Дональда Хелфорта?

– Да.

– И не передавал пистолет Альме Хантер?

– Да нет же, черт подери. Ей он был ни к чему. От нее требовалось только одно – спать. Ее охрану я брал на себя.

Шериф сказал:

– Да, Дональд, тебе везет: из огня да в полымя. Теперь я обязан посадить тебя в камеру и сообщить в Калифорнию, что ты у меня.

– Я убил его случайно, надо было защищаться.

– Он убегал от тебя, да?

– Наверно, да, но вы ведь знаете, как бывает в таких случаях. Находился в состоянии аффекта. Я видел, что он вроде бы хотел бежать, но точно определить в темноте, да в такую минуту, что он там хочет сделать, сами понимаете, было практически невозможно. Мне показалось, что он пытается выхватить пушку. Впрочем, не знаю. Наверно, я просто был крайне возбужден.

Шериф сказал:

– Пойдем, Дональд, я отведу тебя вниз, а потом тебя отвезут в тюрьму. Постараюсь сделать так, чтобы тебе там было удобно. Позвоню коллегам в Калифорнию, чтобы они побыстрей приехали за тобой.

– Мне опять придется возвращаться в Калифорнию?

– Разумеется.

– Не хочется ехать в такую жару через эту пустыню.

– Да, да, понимаю тебя. Но, думаю, они повезут тебя ночью.

– Адвоката можно вызвать?

– Да чем он тебе поможет?

– Не знаю. Но хотелось бы с ним поговорить.

Шериф сказал:

– Вот что я тебе скажу, Дональд. Самое лучшее в твоем положении – это подписать отказ от экстрадиции, вернуться в Калифорнию и рассказать обо всем по-честному.

Я покачал головой.

– Не буду я ничего подписывать.

– Ладно, Дональд, тебе видней. А теперь пошли в камеру. Сам понимаешь: порядок есть порядок.

Глава 12

Тюремная постель была жесткой, матрас – тощий, а холод такой, что ночью меня пробирало до костей. Я лежал, дрожал и ждал.

Где-то совсем рядом разговаривал сам с собой пьяный, он все бубнил и бубнил какую-то несуразицу. В соседней камере мирно похрапывал автомобильный вор. Должно быть, была уже полночь. Я заставил себя вспоминать ту жару, которая сопровождала нас, когда мы ехали по пустыне. Но мысли о жаре не согревали. Тогда я стал думать об Альме…

В дальнем конце коридора загромыхала дверная задвижка, потом послышались тихие голоса и шум приближающихся шагов. Внизу, в служебном кабинете, скрипнули о цементный пол ножки стула. Я услышал, как чиркнули спичкой, потом заговорили, но разобрать о чем, было нельзя. Хлопнула дверь, и все смолкло.

Минут через пять в конце коридора снова послышались шаги. Дверь камеры открылась, и возникший на пороге охранник сказал:

– Поднимайтесь, Лэм. Вас вызывают.

– Я хочу спать.

– Ничего не поделаешь, придется идти.

Я встал с кровати. Из-за холода я так и не снял с себя одежды, поэтому был готов без сборов.

Охранник сказал:

– Следуйте за мной. Не заставляйте их ждать. Поживей.

Я последовал за ним. В кабинете меня ждали окружной прокурор, шериф, заместитель окружного прокурора, стенографист и два полицейских из Лос-Анджелеса. В центре комнаты стоял стул, на него была направлена ярко светившая настольная лампа. Шериф сказал:

– Этот стул для тебя, Дональд. Садись.

– Свет слишком яркий.

– Ничего, скоро привыкнешь. Надо, чтобы твое лицо было хорошо видно каждому из нас.

– Но разве для этого нужно, чтобы мои глаза истекли слезой?

– Если будешь говорить правду, Дональд, нам не придется очень уже внимательно следить за выражением твоего лица, чтобы не прозевать, когда ты начнешь врать, но если будешь врать, как врал раньше, то нам придется последить за тобой куда тщательней, – во все глаза, так сказать.

– А что заставляет вас думать, что я говорил вам неправду?

Он рассмеялся и заявил:

– Правды в твоем рассказе было ровно столько, сколько необходимо, чтобы убедить нас, что ты располагаешь интересующей нас информацией; остальную правду ты скрыл.

Он чуть отвернул лампу, чтобы свет не бил мне прямо в глаза.

– Итак, Дональд, – сказал шериф, – эти джентльмены приехали из Лос-Анджелеса. Они проделали весь путь через пустыню только для того, чтобы послушать твою историю. Они многое знают и хорошо понимают, что нам ты лгал. Хотя местами в твоем рассказе и проскальзывала правда. Теперь мы хотим услышать от тебя все, без утайки.

Он говорил таким отеческим тоном, каким обычно разговаривают с полудурками. Таким приемом полицейские обычно пользуются в разговоре с прожженными плутами, и те, как правило, клюют на эту удочку.

Я сделал вид, что поддался на его уловку.

– Ничего не могу добавить к тому, что уже рассказал вам вчера, – угрюмо сказал я.

Шериф вновь поправил лампу, и свет ударил в мои воспаленные глаза.

– Боюсь, Дональд, нам придется двигаться вперед потихоньку, шаг за шагом и следить за выражением твоего лица.

– Бросьте ваши приемчики, – сказал я. – Брехня все это. Шьете мне третью степень.

– Да не шьем мы тебе никакой степени, уж я тебе точно говорю. Но дело крайне серьезное, и мы хотим знать всю правду.

– Что же вам не нравится в моем рассказе? – спросил я.

– Все, – ответил он. – Во-первых, тебя не было в той комнате, Дональд. Кое-что из того, что ты рассказал о Кануэтере – правда, но не все. Ты не стрелял в Моргана. В него стреляла эта девчонка. Пистолет она получила от тебя. После выстрела бросила его на пол, выбежала из квартиры и позвонила тебе с первого этажа из телефонной будки. Медяшку она выпросила у случайно проходившего мимо нее жильца этого же дома. Хозяйка дома, где ты живешь, подняла тебя из постели… А теперь, Дональд, мы бы хотели услышать всю правду без утайки из твоих собственных уст.

Я сказал:

– Хорошо. Отведите от моих глаз эту чертову лампу, и я вам все расскажу.

Окружной прокурор энергично откашлялся:

– Пишите, – сказал он, обращаясь к стенографисту. – Итак, Дональд, насколько я понимаю, ты хочешь сделать либо добровольное признание, либо какое-то заявление. Ты пришел к такому решению по собственной воле, без принуждений, посулов или угроз. Ты намерен сделать это заявление только потому, что хочешь сказать правду и полностью прояснить ситуацию. Так?

– Как вам будет угодно, – сказал я.

– Ну, это не ответ, Дональд.

– Черт, ну вы меня достали. Разве это важно?

Он повернулся к стенографисту и сказал:

– Запишите – ответ утвердительный. Правильно, Дональд?

– Да.

– Продолжай, – сказал шериф. – Только правду, Дональд, ни слова вранья.

Он отвел лампу, чтобы дать отдых моим измученным глазам.

– Прошу тебя, Дональд.

– Я убил его, – сказал я, – но Альма Хантер об этом не знает. И я сделал это не потому, что защищал Альму Хантер. Я сделал это потому, что мне велено было так сделать.

– Кем велено?

– Биллом Кануэтером.

Шериф сказал:

– Дональд, ну мы ведь вроде договорились – без вранья!

– Не сомневайтесь, теперь-то пошла настоящая правда, без всякого тумана.

– Ну, хорошо, валяй.

– С самого начала? – вежливо осведомился я.

– Конечно, с самого начала.

– Итак, – начал я, – с Кануэтером и его шайкой я столкнулся еще в Канзас-Сити. Не стану говорить вам ничего про то, кто я на самом деле, потому что мои отец и мать еще живы, и я не хочу доставлять им огорчения. Одно лишь могу вам сказать, и прошу мне поверить – тогда я жил жизнью бродяги. Но к убийству в Канзас-Сити я не имею никакого отношения. Когда оно случилось, я был в Калифорнии, и это легко проверить. Теперь самое главное. Кануэтер возглавлял шайку, которая специализировалась на рэкете заведений с игральными автоматами. Разумеется, в практике была система откупа. Не знаю, какими суммами они там ворочали, но наверняка не маленькими. Откупом ведал Морган. Биркс. Итак, все шло довольно гладко, но только до тех пор, пока Большое жюри не начало вдруг расследование. Гражданскому подкомитету удалось внедрить в шайку своих людей, и очень многое всплыло наружу. Им стали известны имена людей, занимавшихся поборами. Главарей они не знали, зато знали кое-кого из посредников и сколько те загребают. Вот тут и начинается самое интересное. Возникла утечка информации в самом Большом жюри, и через людей, работающих в гражданском подкомитете, стало известно, что на откуп, осуществляемый Морганом, тратилась лишь половина того, что определял Кануэтер. Другими словами, всякий раз, когда Моргану Бирксу выделялось десять тысяч на подмазку нужных людей, он передавал им только половину выделенной суммы, а остальные пять кусков зажиливал. Делать бизнес в Лос-Анджелесе очень непросто. И Морган Биркс просек, что если хочешь чего-то добиться, нужно стать главной фигурой всего этого бизнеса. Морган Биркс уже достаточно долго работал с Кануэтером и успел прекрасно изучить его характер, а шеф, то есть Кануэтер, считал, что находится на недосягаемой высоте. Когда разыгрался скандал, Морган Биркс пустился в бега, якобы от Большого жюри. На самом же деле он прятался не от него, а от шефа, потому что боялся, что тот сотрет его в порошок. Моргану Бирксу не откажешь в смекалке. Основную часть своей добычи он упрятал в банковские сейфы, а эти банковские сейфы арендовал на имя жены. Но случилось так, что его жена, уверенная, что сможет изрядно поживиться за его счет, решила развестись с ним в это самое время. Все имущество Моргана было записано на ее имя, она сбежала от него, и теперь предпринимала максимум усилий, чтобы получить развод. Вот тут-то Моргану Бирксу пришлось попрыгать, как блохе на раскаленной сковородке. Пойти в суд, чтобы опротестовать иск о разводе, он не мог. Все было в ее, а не в его руках. Поэтому он решил пойти с ней на соглашение – это лучшее, что он мог сделать при таком раскладе. Он бы сумел взять ее за горло, не находись сам у нее в руках, да и шеф сразу взял его бы за жабры, всплыви только он на поверхность.

– Где скрывался Морган Биркс? – спросил окружной прокурор.

– К этому я как раз подхожу, – сказал я. – Вы ведь сами говорили, чтобы я рассказывал все.

– Ну, хорошо, рассказывай.

– Так вот. Шеф узнал, что Сандра Биркс собирается поручить сыскному агентству миссис Кул передать Моргану Бирксу повестку в суд. Поэтому шеф решил внедрить меня в это агентство Кул, рассчитывая, что через агентство мы сможем найти Моргана. Я сумел устроиться в агентство, и миссис Кул дала мне задание вручить повестку Моргану. Естественно, Сандра хотела, чтобы мы сделали это как можно быстрее. Сандра была связана с Морганом Бирксом общими интересами, и теперь он скрывался у нее. Но тогда мы этого не знали. В ее квартире жил один гусь, выдававший себя за ее брата. Но это был вовсе не брат Сандры, а сам Биркс. Он не отпускал ее от себя ни на шаг, поскольку боялся, что в любую подходящую минуту она может загрести из банковских сейфов все деньги и смыться, а не ждать, когда, как было между ними условлено, он выдаст ей ее долю. С шефом у меня была договоренность – как только я получаю какие-нибудь стоящие сведения от Сандры или Альмы Хантер, так немедленно сообщаю ему. И вот через них-то мы и выяснили, где скрывается Морган Биркс, то есть выяснили, что тот, кто выдает себя за брата Сандры, есть тот, кого мы разыскиваем.

– Но как он мог изображать из себя ее брата, если все вы видели его раньше? – спросил шериф.

– Он якобы попал в автомобильную катастрофу, и они налепили ему на нос всякого барахла: шину, марлю, пластырь, – в общем, его лицо изменилось до неузнаваемости. Он по-другому стал причесывать волосы; на животе под рубашкой носил что-то вроде корсета, так он делал себе живот. Когда я застрелил Моргана, то свернул этот его корсет в трубку и выбросил в мусорный контейнер около дома. Вы могли бы это проверить.

– Продолжай, – сказал шериф.

– Обо всем этом я сообщил шефу. А у шефа есть один громила, которого зовут Фредом, мне не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь хоть раз назвал его по фамилии. И вот этого-то Фреда шеф и послал убрать Моргана Биркса… А теперь самое забавное. Дело в том, что Сандра давно уже побывала в банке и выгребла из сейфов все, что накопил Морган, а накопил он о-е-ей сколько. Моргану каким-то образом стало известно об этом, и он решил убить ее, забрать деньги и скрыться. Но его расчеты не учитывали одного побочного вроде бы обстоятельства. Дело в том, что Сандра водила шашни с одним парнем, и, разумеется, тщательно скрывала это от Моргана. И вот вечером она уговорила Альму Хантер в ту ночь спать в ее постели, а мужу сказала, что будет спать в одной комнате с Альмой, и, значит, ему нельзя появляться в их спальне, потому что для Альмы он – ее брат. У Моргана Биркса были свои ключи от всех комнат. И вот посреди ночи он проник в квартиру, в полной темноте на цыпочках прошел к супружеской кровати и стал душить Альму Хантер, думая, что душит Сандру. Альма несколько раз ударила его ногами в живот и освободилась. Разумеется, подняла крик, и Морган дал деру. Когда шеф получил всю информацию о Моргане, над тем, естественно, нависла смертельная опасность. Морган оказался на крючке. Поэтому как только шеф дал Бирксу знать, что его раскололи, тот признался во всех своих прегрешениях и, сознавая, что иного выхода у него нет, согласился вернуть бабки. Но не сразу, так как сначала бабки эти Моргану нужно было отобрать у собственной жены, что шеф и велел ему сделать. При этом следует учесть, что после всего случившегося шеф, разумеется, не доверял Моргану Бирксу, да и знал тот не слишком много. В силу того, что вот-вот должно было состояться рассмотрение дела в Большом жюри, отношения с Сандрой вконец испортились. Так что положиться на Моргана было уже никак нельзя.

А теперь несколько слов об Альме Хантер. Она славная девчонка, и когда я узнал, что Морган пытался, пусть и нечаянно, задушить ее, то снабдил ее пушкой и сказал ей, чтобы она в случае чего безо всяких сомнений пускала ее в ход. Морган назначил мне встречу в аптеке, и мы отправились к Сандре за деньгами. Морган сказал мне, что Альма Хантер ушла к дружку на свидание и дома ее не будет весь вечер. Общая картина ясна? Бабки шефа у Сандры Биркс. Мы хотим их заполучить. Мы понимали, расклад жесткий. Сандра кинула Моргана как мальчишку, а он, в свою очередь, кинул меня. Морган рассчитывал, что я ударю ее по голове и заберу деньги, которые, как предполагалось, она держит в специальном нательном поясе. Я согласился. Мы поднялись на нужный этаж, Морган своим ключом открыл квартиру, и мы прошли в спальню. Было темно. Я на всякий случай прихватил с собой фонарик, но Морган предупредил меня, что его жена всегда просыпается от света в комнате, поэтому продвигаться нужно на ощупь. Еще до того, как мы зашли туда, я спросил Моргана, нет ли в квартире, помимо его жены, кого-нибудь еще. И он сказал, что нет. Я на ощупь продвигался в темноте. Было слышно, как она там, в постели, дышит. Я решил, что зажму ей ладонью рот, а потом сорву с нее пояс с деньгами. Морган Биркс остановился рядом с кроватью, где-то у нее в ногах. Где точно, я не видел, хотя и было мне слышно его дыхание. Я вытянул вперед руку и стал водить ею над изголовьем, пытаясь по выдоху определить то место, где должен быть ее рот, чтобы зажать его в один прием. И вот в то самое мгновение, когда я уже было начал опускать ей на рот руку, она вдруг, совершенно неожиданно, проснулась. Клянусь всем святым, господа, своим пробуждением и своим воистину кошачьим проворством она меня совершенно обезоружила. В одну секунду выхватив из-под подушки пистолет, она, прежде чем я успел опомниться, пальнула из него прямо мне в лицо. Я было хотел схватить ее, но она увернулась, и у меня в руках оказалась лишь подушка. Она нацелила на меня пистолет, чуть не касаясь им моего носа, спрыгнула с постели, заорала диким голосом и побежала к двери. Едва заслышав ее крик, я понял, что это не Сандра, а Альма. С минуту еще мы стояли в комнате у кровати, пока не услышали, как хлопнула входная дверь. Тогда я включил фонарик, а Морган Биркс сказал: «Ну ты и баран! Испортил все дело!». Я промолчал и смотрел на лежавшую по полу пушку. Я знал, что это та самая пушка, которую я дал Альме Хантер. Она выронила ее, когда бежала к двери. Морган продолжал поносить меня почем зря. Я нагнулся, поднял пистолет с пола, потом сказал:

– Биркс, ты, видно, даже в открытую не можешь играть честно, а?

– О чем ты гавкаешь? – огрызнулся он.

Я ответил:

– Что я имею в виду, ты, черт возьми, прекрасно знаешь. Ты подставил мне Альму Хантер и сказал, что это Сандра. – Я думаю, что в тот момент он прочитал в моих глазах то, что должно было случиться в следующую секунду. Он сорвался с места и кинулся к двери, но добежать до нее, конечно, не успел: я выстрелил ему в затылок. Потом бросил пистолет на пол, оттащил тело от двери, чтобы можно было открыть ее, вышел в коридор, спустился вниз по запасной лестнице, вышел из дома через черный ход, поймал такси, приехал домой и стал укладываться спать.

– Ты доложил о случившемся Кануэтеру?

– С докладом я решил подождать до утра, так как предполагал, что шефа такой поворот очень даже устраивает, и мне не было смысла особенно переживать.

– Итак, ты лег спать?

– Нет, если уж быть совсем точным, то я только собирался лечь, но тут мне позвонила Альма Хантер. Её звонка… я не ожидал. Ну а остальное вы знаете. Я притворился, что сплю, поэтому хозяйке пришлось звать меня три или четыре раза.