Текст книги "Детектив США. Выпуск 9"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Я сказал:

– Спасибо за лестный отзыв, миссис Кул. В следующий раз постараюсь придумать что-нибудь такое, что обойдется мне в целый доллар.

Она захлопнула свою записную книжку, положила ее в сумочку, любезно улыбнулась водителю такси и сказала мне:

– Не дерзи, Дональд!

Такси отъехало от тротуара, она легонько подтолкнула меня в спину.

– Все чудесно, Дональд, дорогуша, идем! Мы все-таки сорвем куш!

– К Сандре? – спросил я.

– Нет, нет. К доктору Холомэну. Возьмем его в оборот!

Глава 10

Светало. Кое-где между серых безликих громадин высотных домов проглядывало расцвеченное всеми цветами радуги предутреннее небо. Но улицы были еще погружены в сумерки, хотя уже и не столь густые. В отдельности здания казались какими-то эфемерными, почти призрачными, но общая их масса, возвышавшаяся на фоне неба, впечатляла своей мощью и основательностью.

Мы прошли пешком целых три квартала, прежде чем увидели свободное такси. Пока Берта Кул втискивалась в машину, я сказал водителю:

– Отвези нас куда-нибудь, где можно найти телефонный справочник. Чем ближе, тем лучше.

Водитель повез было нас на железнодорожный вокзал, но Берта Кул, заметив призывные огни ночного ресторана, сказала, обращаясь ко мне:

– Опусти-ка стекло, Дональд, дорогой, и дай мне поговорить с этим сукиным сыном.

Я опустил стекло, отделявшее заднюю часть салона от водителя.

– Куда, черт подери, ты едешь? – набросилась она на шофера. – Ты что, не ушами меня слушал? Я же сказала, в ближайшее место. Ну-ка поворачивай и гони назад к ресторану!

Шофер пробормотал что-то невнятное о дороге и развернул машину. Берта обстоятельно проинструктировала меня:

– Найдешь справочник. В справочнике отыщи раздел «практикующие врачи», а в нем – адрес доктора Холомэна. И помни – я плачу за простой машины, поэтому не возись там до заката.

– Не думаю, чтобы он имел собственную практику. Наверно, придется обзванивать больницы, а для этого понадобится мелочь.

Она тяжело вздохнула, извлекла из сумочки четыре медяшки и сказала:

– Только, ради Бога, Дональд, действуй оперативно. Я, к сожалению, не могу требовать с клиентов компенсации такого рода расходов. Таковы уж издержки нашей профессии. Иной раз приходится тратить и свои деньги.

Я взял монеты, прошел в ресторан и принялся обзванивать больницы. Первый звонок не дал результата. Затем я позвонил в клинику фонда Шелли. Девушка, отвечавшая мне, сказала, что какой-то Арчи Холомэн числится у них в интернатуре.

Я поблагодарил ее и повесил трубку. Вернувшись к машине, велел насупившемуся водителю отвезти нас в клинику фонда Шелли и сел на заднее сиденье к миссис Кул.

Ехать было недалеко, да и водитель гнал машину на всю катушку. Миссис Кул вновь проинструктировала меня:

– Если он сейчас не на дежурстве, узнай домашний адрес, хотя, разумеется, он может жить и при клинике. Я подожду тебя здесь.

Я поднялся по мраморным ступенькам парадного входа и ступил в холл клиники. Рассвет набирал силу. Под бодрящими лучами утреннего солнца особенно сильно чувствовался царивший в больнице дух болезни и смерти.

Сидевшая за столиком дежурная медсестра подняла на меня красноватые от усталости глаза. Цвет ее одутловатого лица казался землистым – таков был эффект смешения дневного света, проникавшего через выходящее на восточную сторону окно, и света от настольной лампы.

– У вас работает доктор Холомэн? Интерн? – спросил я.

– Да.

– Мне очень нужно повидать его. Очень бы просил вас помочь.

– Он как раз дежурит. Минуточку, я думаю, до него можно дозвониться. Простите, вас как зовут?

– Лэм. Дональд Лэм.

– Он вас знает?

– Да.

Она сняла с рычага трубку, набрала номер коммутатора и попросила телефонистку соединить ее с интерном Холомэном. Спустя минуту она жестом указала мне на телефонную будку.

– Можете говорить с ним оттуда, мистер Лэм, а хотите – по моему телефону.

Я решил говорить из будки. Я понимал, что в разговоре с ним нужно быть очень осторожным. У него ни в коем случае не должно возникнуть впечатление, будто я блефую. Лучше всего, пожалуй, подумал я, дать ему понять, что мне все известно о том спектакле, который они разыграли.

– С вами говорит Дональд Лэм, доктор. Мне бы хотелось выяснить у вас кое-что по одному конкретному вопросу. Дело касается обстоятельств, при которых вчера вечером вручались судебные бумаги Моргану Бирксу. И еще: мне бы хотелось удостовериться в правильности вашего диагноза по поводу травмы, полученной Блити. Я бы просил вас спуститься вниз, если это вас не затруднит, конечно. Меня ждет в такси миссис Кул.

– Простите, я не расслышал ваше имя.

– Лэм, Дональд Лэм. Ну, из сыскного агентства. Вы должны меня помнить.

– Нет, мистер Лэм, что-то я вас не припоминаю.

– Мы встречались однажды, когда вы накладывали шину Блити в квартире Сандры Биркс.

– Да нет, вы явно ошибаетесь, – сказал он. – Вы меня с кем-то перепутали. Я пока не практикую выезды.

Так я и думал, он боится, что в больнице узнают о его самостоятельной практике.

– Прошу меня извинить, – сказал я, – видимо, я и впрямь ошибся. И все-таки, доктор, я хотел бы с вами переговорить. Много времени, обещаю, я у вас не займу. Очень прощу вас спуститься вниз, потому что вопросы мои будут носить сугубо конфиденциальный характер. – Он явно колебался, поэтому я поспешил добавить: – Меня ждет такси. Мы могли бы поговорить на улице.

– Хорошо, я спущусь, – сказал он, – чтобы выяснить, что все это, черт возьми, значит.

Я поблагодарил его, положил трубку, вышел в холл и стал смотреть через высокое – под потолок – зеркальное окно на наполненную утренней свежестью городскую окраину. Через несколько минут я услышал, как погромыхивает спускающийся лифт, и сделал несколько шагов в его сторону, чтобы поприветствовать мистера Холомэна. Из лифта вышел какой-то молодой человек, который направился сразу к столику дежурной медсестры. Я отвернулся к окну. Спустя какое-то мгновение я услышал невнятный шепот медсестры и молодого человека, а потом звуки приближающихся шагов. За моей спиной кто-то остановился.

Я обернулся.

– Это вы хотите поговорить со мной? – спросил стоявший передо мной молодой человек, только что приехавший на лифте.

– Нет. Я жду доктора Холомэна.

– Но я и есть доктор Холомэн.

Я помедлил, потом сказал:

– Вероятно, вы правы, доктор, произошло недоразумение. Мне нужен доктор Арчи Холомэн.

– Но я и есть доктор Арчи Холомэн.

Я окинул его взглядом сверху донизу. Ему было лет тридцать, может, чуть меньше. Очень бледное лицо, широкие скулы, жгучие черные глаза, темные волнистые волосы. Он в свою очередь смотрел на меня открытым взглядом искренне удивляющегося человека.

– Извините, но напоследок я попросил бы вас оказать мне маленькую услугу, пройти до машины и объяснить миссис Кул, что вы не тот доктор Холомэн, которого она ищет.

Я заметил, что моя просьба насторожила его. Он посмотрел на медсестру, потом через окно на улицу, туда, где у обочины тротуара стояло такси, наконец взглянул на меня и, решив, вероятно, что в случае чего сможет постоять за себя, отрывисто бросил:

– Будь по-вашему.

И мы вместе направились к машине: я впереди, он на полшага сзади. Подойдя к самой дверце машины, я обратился к Берте Кул:

– Миссис Кул, я привел вам доктора Холомэна, доктора Арчи Холомэна!

– Какой же это, к черту, Холомэн?! – вытаращив на него глаза, воскликнула миссис Кул.

Доктор Арчи Холомэн не без смущения сказал:

– Искренне рад познакомиться, миссис Кул. Чем могу быть полезен?

– Ничем, – сказала она. – Залезай, Дональд.

– Благодарю вас, доктор, – сказал я ему.

Он посмотрел на меня участливым взглядом профессионала, сознающего, что имеет дело с сумасшедшими. Я вскочил в такси. Миссис Кул назвала водителю адрес Сандры, машина резко рванула с места и покатила вперед по улице. Я оглянулся. Доктор Арчи Холомэн по-прежнему стоял на тротуаре. Видно, он еще не переварил в своем сознании встречу с нами. Нечто подобное, вероятно, происходит в первую минуту с человеком, который вдруг обнаруживает, что туго набитый кошелек, подаренный ему в день первого апреля, оказывается набитым резаной газетной бумагой.

– Итак, – сказал я, – дело усложняется.

– Усложняется, черт подери, – согласилась она. – Такая гаденькая выходит подливка, дорогуша, точно муки лишку насыпали. Одни комки. Ты уверен, что это действительно был доктор Холомэн?

– Он так представился, да и в больнице сказали то же самое.

Она пошарила в сумке и сказала:

– Дональд, у меня кончились сигареты.

Я вытащил из своей быстро тающей пачки одну сигарету, протянул ее миссис Кул, еще одну взял сам.

Мы прикурили от одной спички. Она сказала:

– Ах, как здорово, как здорово эти ребята все продумали. Учись, мальчик мой, учись! Заполучить для этой грязной работенки настоящего доктора они не могли, и тогда решили обеспечить дружку Сандры убедительную легенду, позаимствовав имя и анкетные данные этого интерна. Если бы кому-то вздумалось проверить, кто такой доктор Холомэн, то он обнаружил бы, что такой действительно существует и действительно работает в клинике и прочее, и прочее, все как положено. Вероятность того, что кто-то может разыскать доктора Холомэна в этой больнице, была ничтожной.

– Тогда возникает вопрос, – сказал я, – кто же выдавал себя за доктора Холомэна?

– Вероятно, любовник Сандры. Там, где столько дыма, должен быть и огонь.

Некоторое время мы ехали в молчании. Потом она вновь повернулась ко мне.

– Послушай, Дональд. Советую тебе не ломаться.

– Что-то я вас не понимаю, – удивился я.

– Ты уже наполовину влюбился в эту красотку Хантер.

– Считайте, что на две трети, если уж вы питаете такую любовь к арифметике.

– Ну хорошо, пусть будет две трети, мне наплевать. Пусть даже на все сто процентов. Она попала в переплет. И ты попытаешься ее выручить. А теперь послушай, что я тебе скажу. Только без эмоций. Внимай фактам и не дергайся. Так вот, насчет стрельбы она тебе крепко приврала.

Я возразил:

– Мне так не кажется.

– Еще бы, – сухо заметила миссис Кул.

Снова установилась тишина.

– Вы бы могли предложить какой-то план? – спросил я.

– Да.

– В чем он заключается?

– Мы свалим убийство на Блити, – ответила она.

– Успехом и не пахнет, – возразил я. – Мы ведь только что установили, что никакого Блити нет и не было.

– Вот это и хорошо, – сказала она. – Полиции будет не просто расколоть такой орешек. Сейчас все считают, что есть Блити и есть Морган Биркс. Два разных человека. Помимо участников этой компашки только мы двое знаем, что Морган Биркс и Блити – одно и то же лицо. Морган Биркс мертв, значит, мертв и Блити. Но того, что Блити мертв, никто не знает. И уж тем более никому бы не удалось доказать, что он мертв, потому что никто и никогда не сможет найти его труп. Мы все свалим на Блити… разумеется, если она нам хорошо заплатит… Теперь, значит, такой вариант: ты идешь в полицию и выкладываешь им, что тебе известно. Они тебе в ответ: отлично, парень, ты просто умница, но мы и сами с усами. Еще какие-нибудь полчаса, и мы все до конца проясним. Но мы поступим иначе. Мы придем и станем капать им на мозги: куда, мол, подевался Блити, куда? И очень скоро какой-нибудь чертов легавый «сообразит», что убийство совершил именно Блити. Разыграешь прилично эту сценку, и успех тебе обеспечен.

– Но как же легавый может «сообразить», что Блити убил Моргана, если Альма Хантер уже призналась, что взяла в руки пистолет и спустила курок.

– Неужели не смекаешь? Если Сандра хочет, чтобы с Альмы Хантер было снято обвинение в убийстве, а я думаю, что она этого хочет, и если она хорошо заплатит, а я надеюсь, что так оно и будет, то мы притянем Блити к этому делу за уши. Альма Хантер была в истерическом состоянии. Возбуждена до предела. И, разумеется, не отдавала себе отчета в том, что собственно происходит. Она держала в руке пистолет. Прозвучал выстрел. И вот теперь она думает, что это она выстрелила в Моргана Биркса. На самом же деле это не так, на самом деле в Моргана Биркса выстрелил и убил его Блити, который тоже находился в это время в квартире Сандры Биркс.

– Ну а если спросят, что он там делал, в ее комнате?

– Рассматривал ее офорты.

– И Альма не знала, что он находится в ее комнате?

– Конечно, не знала.

– Значит, Альма вообще не стреляла?

– Ну конечно, нет.

– Но на полу остался лежать ее пистолет. И полиция его подобрала.

– Это не ее пистолет. Она заблажила от испуга, выронила пистолет и выбежала из квартиры. Блити подобрал ее пистолет и положил на пол свой, из которого убил Моргана Биркса. И преспокойненько вышел из дому через черный ход и навсегда растворился в ночи.

– Не слишком ли накручено?

– Главное, чтобы звучало правдоподобно.

– Не очень-то мне нравится ваша версия, – сказал я, – моя нравится больше. Но куда важней то, что ваша наверняка не приглянется полиции.

– У полиции, так же, как у нас с тобой, есть уши, глаза, руки, ноги, языки. Они, следовательно, могут собрать факты и сделать соответствующие выводы. Мы бы хотели доказать, что девушка невиновна, но полиция не позволит нам вторгаться в сферу ее компетенции, ей же самой выгодней и удобней доказать, что девушка виновна. Но если мы сможем аргументированно истолковать события в нужном для нас свете, то единственное, что нам нужно сделать, – это убедительно и правдоподобно изложить нашу версию суду присяжных, как то и предписывает закон.

– Закон предписывает не совсем то, – возразил я.

– Послушай, – спросила она напрямик, – ты хочешь, чтобы Альма Хантер выпуталась из этой дурацкой истории, или нет?

– Да.

– Ну и отлично. Тогда сиди и помалкивай, да слушай, что тебе скажет тетушка Берта.

Такси подъехало к дому, в котором жила Сандра. У парадного входа маячила фигура полицейского. Немногочисленные прохожие не обращали на него внимания и, не задерживаясь, проходили мимо.

Берта Кул расплатилась с таксистом и неторопливо направилась ко входу в дом. Полицейский решительно преградил ей путь.

– Секундочку. Вы здесь живете?

– Нет.

– К кому вы идете?

– К Сандре Биркс.

– Как ваше имя?

– Берта Кул, глава сыскного агентства Кул. А это один из моих сотрудников.

– Что вам нужно?

– Повидать Сандру Биркс.

– Зачем?

– Не знаю. Это она хочет встретиться со мной. А в чем дело? Она что, арестована?

– Нет, не арестована.

– Значит, она еще не утратила права принимать у себя того, кто ей нужен? Или я ошиблась домом?

– Ну ладно, проходите.

– Благодарю. А то я уже устала стоять на одном месте, – язвительно заметила Берта Кул.

Желая продемонстрировать, что и я когда-то обучался хорошим манерам, я замыслил было открыть ей дверь, но она опередила меня и сама распахнула ее, да с такой легкостью, как будто та была сделана из картона. Берта двигалась столь энергичным, столь размашистым шагом, что я едва поспевал за ней. Мы поднялись лифтом на четвертый этаж. Я легонько постучал по стеклу входной двери, и Сандра Биркс открыла ее так быстро, точно поджидала нас за дверью.

– Долго же вы добирались, – с укоризной сказала она.

– Мы не хотели нарваться на полицию, – объяснила Берта Кул.

– Там внизу дежурит один.

– Это уж точно.

– И он вас не остановил?

– Остановил.

– Как же вы прошли?

– Обыкновенно, ногами.

– Вы сказали ему, что вы из сыскного агентства?

– Да.

– А если бы захотел пройти не сыщик, а кто-то другой, он бы его пропустил?

– Черт его знает, дорогуша. Легавый есть легавый, разве можно предугадать, как он себя поведет?

Сандра прикусила губу и нахмурилась.

– Я жду одного молодого человека… нашего друга… и боюсь, как бы его не задержали…

– А вы позвоните ему и отмените встречу, – посоветовал я.

– Мне кажется, они прослушивают мой телефон. У меня такое впечатление, что меня оставили здесь как приманку.

– Приманку для кого?

– Не знаю.

Берта Кул предложила:

– Давайте-ка сначала осмотрим вашу спальню, а потом побеседуем.

Сандра Биркс отворила дверь в спальню. Очерченный мелом силуэт на ковре показывал, где прежде лежало тело убитого. В двери зияла дыра: из деревянной панели был аккуратно выпилен небольшой квадратный кусок.

– Что это? – поинтересовалась Берта Кул. – Пуля, что ли, сюда попала?

– Да.

– А они уверены, что пуля была выпущена из пистолета, который они подобрали?

– Они сказали, что проведут экспертизу.

– А откуда у нее взялся пистолет?

– Сама не могу понять. Я совершенно уверена, что еще вчера утром пистолета у нее не было.

Берта Кул посмотрела на меня. Ее немигающий, задумчивый взгляд был полон укора.

– Где ваш брат? – спросила она Сандру.

Сандра Биркс отвела глаза в сторону.

– Кто его знает. Но дома его нет.

– А где он был, когда здесь стреляли?

– У себя в комнате, наверно. Во всяком случае должен был там быть.

– А где он сейчас?

– Я же сказала, не знаю.

– А его постель застелена?

– Нет, он, очевидно, вовсе не ложился.

– Ведь уже утро. Не странно ли для больного, а?

– Не могу судить, – раздраженно ответила Сандра, вдруг приходя в возбуждение. – Самой меня дома не было. Разумеется, если бы я знала, что в моего мужа будут стрелять, то, вероятно, иначе распланировала бы этот вечер. Но никто не удосужился предупредить меня об этом, а потому мне не довелось выступить в роли няньки и следить за тем, чтобы брат вовремя лег баиньки.

– Это все? – спросила миссис Кул.

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, добавления какие-нибудь будут?

– Как это понимать?

– А так, – спокойно ответствовала Берта Кул, – что разговор со мной стоит вам денег. Если вы хотите растратить свои деньги на умышленное запутывание обстоятельств, связанных с поведением вашего брата и последствий того, что он натворил, я не считаю необходимым выдвигать вам какие-то возражения. Я готова слушать вас хоть век, коль скоро у вас есть охота говорить.

До этого замечания Берты Кул Сандра вела беседу в агрессивной манере, столь характерной для женщин в те минуты, когда они, желая что-то скрыть, идут в контратаку. Теперь же ее взгляд выражал явное удивление и озадаченность.

– Что значит запутывание обстоятельств и как это еще там… ах, да, последствий того, что он натворил?

Берта Кул ответила:

– Да вы прекрасно знаете, что это значит, дорогуша. Ваш брат убил вашего мужа. – И в то самое мгновение, когда Сандра Биркс открыла уже было рот, чтобы что-то возразить ей, повернулась ко мне и сказала: – Идем, Дональд, осмотрим другие комнаты. Наверно, полиция перевернула все здесь вверх дном, но произвести осмотр все равно надо.

Конец фразы она договаривала уже на ходу, направляясь к двери. Ее массивная фигура медленно и величаво прошествовала мимо меня.

Сандра Биркс по-прежнему стояла в середине комнаты. Судя по выражению ее глаз, она еще не переварила услышанную от Берты Кул новость.

– Дональд, ты разговаривал с Блити в этой спальне или в другой? – спросила Берта Кул.

– В этой.

– Покажи-ка, где точно это было.

Я обогнул Берту и повел ее в комнату Блити.

– Дональд, дорогой мой, меня, собственно, не шибко интересует, что тут находится, я просто хотела дать ей время осмыслить возможности, открывающиеся перед ней при таком повороте ситуации, – сказала Берта Кул, когда мы вошли в комнату Блити.

– Вы полагаете, она решится выручить Альму Хантер? – спросил я.

– Конечно, иначе зачем бы ей привлекать нас к этому делу?

– Что ж, может быть, – с известной долей сомнения произнес я, – хотя она уже слишком много рассказала полиции. Ведь ее наверняка расспрашивали о брате.

– Будем надеяться, что она не сказала ничего такого, от чего не могла бы потом отречься с помощью лжи, – сказала Берта Кул. – Она не похожа на человека с настежь распахнутой душой. Сандра натура скрытная, осторожная. Спроси у нее, какая стоит погода, она в мгновение ока найдет какой-нибудь красивый ход, чтобы избежать необходимости сказать что-нибудь конкретное: холодно на улице или жарко, солнечно или там идет дождь… Итак, это комната Блити. Что ж, поглядим, поглядим.

Берта принялась осматривать ящики бюро, быстро фиксируя в памяти их содержимое. Вдруг она подалась вперед, в одном из ящиков ее явно что-то заинтересовало. Она просунула руку поглубже и извлекла наружу какой-то довольно объемистый предмет.

– Что это, черт подери, такое? – спросила она.

– Похоже на спасательный жилет, – сказал я.

– Сзади лямки, – раздумчивым голосом произнесла она. – Ага, соображаю. Все ясно, Дональд. Помнишь, в его фигуре было что-то несуразное. Пузо выпирало так, будто за пазухой он держал арбуз, точней, не арбуз, а большую дыню.

– Да, за Морганом Бирксом такого не замечалось. Он был парень стройный, и животика у него не было. Похоже, эту штуковину Морган Биркс надевал на себя, когда хотел, чтобы его принимали за Блити.

Я внимательно оглядел эту вещь. Да, миссис Кул не ошибается.

Берта Кул спокойно скатала эту штуку в рулон и сказала:

– Дональд, любовь моя, поищи-ка тут какую-нибудь газетку. Мы заберем эту штуковину с собой. Нет никакой нужды, чтобы она фигурировала в деле.

Газеты в комнате на нашлось. Я вышел в гостиную и чуть не натолкнулся там на Сандру, которая как раз выходила из другой спальни.

– Где миссис Кул? – спросила она.

Я жестом указал ей на спальню Блити. Сандра молча прошла мимо меня в указанном направлении. На столе, поверх кипы журналов, лежала газета. Я взял ее, развернул, разгладил, помедлил еще минуту-другую и только потом вернулся в спальню. И, обращаясь к Берте Кул, сказал:

– Давайте я заверну.

Берта Кул и Сандра стояли друг против друга. Я услышал, как миссис Кул говорит:

– Не раскрывайте рта, дорогуша, пока не взвесите все «за» и «против». Вы расстроены и очень нервничаете. Так что молчите, пока не продумаете все самым тщательным образом, а вот когда продумаете, поговорим прежде всего об оплате наших услуг.

– Я уже все продумала, – ответила ей Сандра.

Миссис Кул протянула мне матерчатую накладку и сказала:

– Заверни-ка ее, Дональд. Да потуже завяжи. Потом отдашь обратно.

Упаковка свертка заняла у меня достаточно много времени. Потрудился я на славу: в ящике кухонного стола нашел бечевку и весьма, как мне показалось, профессионально перевязал ею сверток, соорудив при этом уйму узлов. Только я закончил эту работу, как кто-то настойчиво постучал в дверь костяшками пальцев, и спустя мгновение чей-то голос произнес:

– Откройте.

Положив сверток на стол, я прикрыл его шляпой и крикнул Сандре:

– Кто-то стучится в дверь.

Она вышла из спальни и через гостиную прошла ко входной двери. Человек за дверью снова стал стучать по стеклу, стучал он до того самого мгновения, когда Сандра наконец открыла ему.

В комнату ввалились двое мужчин-в штатском. Один из них сказал:

– Все, сестричка, игра кончена.

– Что вы хотите этим сказать?

– Из той пушки, из которой убили Моргана Биркса, был застрелен и Джонни Мейер, а Джонни Мейер, к вашему сведению, вел расследование по делу одной преступной шайки, занимавшейся рэкетом. Фактов у него имелось уже достаточно, чтобы вывести этих жучков на чистую воду. Но его убили. Убили буквально накануне его выступления перед Большим жюри. Последний раз его видели живым в обществе одной хорошенькой девицы. А на следующее утро его нашли с тремя кусками свинца в груди. Полиция Канзас-Сити разослала микрофотографии этих пуль во все концы страны и предупредила о необходимости розыска этой пушки. Ну, что скажешь на это, сестричка?

Сандра вся выпрямилась так, будто проглотила горячий шомпол. Лицо у нее побледнело, глаза округлились.

Из спальни вышла Берта Кул. Напарник того, кто так напугал Сандру, спросил:

– А это еще кто?

– Мы сыщики, – ответила ему Берта Кул.

– Кто-кто?

– Сыщики.

Мужчина в штатском рассмеялся.

Миссис Кул уточнила:

– Сыщики из частного сыскного агентства. Расследуем это дело по поручению миссис Биркс.

– Валяйте отсюда подобру-поздорову, – приказал полицейский.

Берта Кул с самодовольным видом плюхнулась в кресло.

– А вы попробуйте выставить меня отсюда, – предложила она.

Я выразительно посмотрел на свою шляпу, под которой лежал сверток, и сказал:

– Я, пожалуй, пойду.

Не отрывая глаз от Берты Кул, я взял со стола свою шляпу и упакованный в газету сверток. Берта Кул перехватила мой взгляд.

– Свои права я знаю, – сказала она. – Если вы хотите арестовать миссис Биркс, валяйте, не помешаю. Если хотите переговорить с ней, ради Бога, тоже не помешаю. Но я сижу в этом кресле и вставать с него не намерена.

– Ну, это вам только кажется, что не намерены, – взревел полицейский, воинственно надвигаясь на нее.

Сандра Биркс молча открыла мне дверь. Пока полицейские подступали к Берте Кул, я выскользнул в коридор. Не рискнув ждать лифта, я рванул к лестнице и начал стремительно, в один скок преодолевая по две-три ступеньки, спускаться вниз. На середине последнего лестничного пролета я замедлил свой бег и через холл шел уже самой будничной непринужденной походкой, словно нес в прачечную белье. Выйдя на улицу, я увидел стоящую у подъезда полицейскую машину.

Служащий гаража, расположенного под домом, уже начал выгонять автомобили и припарковывать их у обочины тротуара. Выбрав на глаз автомобиль пореспектабельней из того соображения, что его хозяин вряд ли встает в такую рань, я забрался в него, устроился в водительское кресло, а сверток положил рядом, на соседнее сиденье.

В проеме парадной двери показалась Берта Кул. Она с величавым видом решительно ступила на мостовую и маршевым шагом двинулась вдоль по улице к перекрестку. Я сидел в автомобиле, но она прошла мимо, не заметив меня. Останавливать ее я не стал. Когда она прошла еще метров пятнадцать, я увидел ее отражение в зеркале заднего вида. Очевидно, она была озадачена моим исчезновением, раза два-три останавливалась и оглядывалась по сторонам, как человек, пытающийся сориентироваться. Дойдя до угла квартала, она повернула налево. Мне было непонятно, то ли она хочет выйти на более оживленную улицу, чтобы поймать такси, то ли ищет меня. Обернуться я не решался. Скрючившись в кресле, я продолжал время от времени поглядывать в зеркало заднего вида, но при этом ни на мгновение не переставал следить за входной дверью дома.

Через некоторое время из дома вышли оба полицейских в штатском. Сандры Биркс с ними не было. Переговариваясь между собой, они минуты две стояли на тротуаре. Потом сели в свою машину и укатили.

Я подхватил свой запакованный в газету сверток, выскользнул из автомобиля и чуть ли не бегом кинулся к дому. У обочины тротуара стоял огромный контейнер с мусором, только что выволоченный туда дворником. Открыв крышку контейнера, я бросил туда свой сверток, опустил крышку и теперь уже действительно кинулся ко входной двери. Через две-три минуты я уже стучался в квартиру Сандры Биркс. Открыла она не сразу. Плакать она, вероятно, не плакала, но под глазами у нее обозначились темные круги, щеки ввалились, рот был перекошен от напряжения. Сандра воскликнула:

– Ты?!

Я проскользнул в комнату, притворил за собой дверь и закрыл ее на задвижку.

– Сверток, что с ним? – захлебываясь от волнения, спросила она. – Ты от него избавился?

Я утвердительно кивнул головой.

Она сказала:

– Тебе не следовало возвращаться сюда.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал я.

Она положила мне на плечо руку и сказала:

– Я так перепугалась. Я не понимаю, что все это значит. Ты не думаешь, что Морган… что Альма…

Моя рука скользнула ей на талию.

– Не волнуйся, Сандра.

Движение моей руки она восприняла как сигнал, которого как будто давно ждала. Она придвинулась ко мне и смотрела мне прямо в глаза.

– Дональд, – сказала она, – ты должен мне помочь.

И тут она поцеловала меня.

Руководил ею, верно, не любовный порыв, но соображения иного рода. Ее уму было чем заняться в ту минуту, было чем тревожиться. Истины ради следует, однако, заметить, что на качестве поцелуя это нимало не отразилось: он был отнюдь не платоническим.

Спустя несколько мгновений она, откинув голову назад и заглядывая мне в глаза, сказала:

– Дональд, я очень рассчитываю на тебя.

И не успел я вымолвить и слово, как она прибавила:

– Дональд, ты такой милый. И я так рада, что могу на тебя положиться.

– Не лучше ли нам сделать так, чтобы я занялся делом? – предложил я.

– О, Дональд, ты ведь поможешь мне, правда?

– А для чего же я, думаешь, сюда вернулся? – спросил я.

Она поглаживала мои волосы, кончиками пальцев зачесывая их назад.

– Мне уже намного лучше, – сказала она. – Я чувствую, что могу довериться тебе, Дональд. Я чувствовала это с самого начала. Ради тебя я готова на все, Дональд. В тебе есть что-то такое…

– Мне нужны деньги, – бросил я пробный шар.

Она замерла.

– Что тебе нужно?

– Деньги.

– Что значит деньги?

– Валюта, – сказал я, – и в большом количестве.

– Но зачем, Дональд? Ведь я уже отдала деньги миссис Кул.

– К сожалению, миссис Кул пока не вступила ни в одну из тех общественных организаций, что выступают под девизом «Поделись собственностью с ближним твоим». Во всяком случае, этого не произошло, пока номер нашей газеты готовился к печати.

– Но ты ведь работаешь на нее, не так ли?

– А мне показалось, что ты хочешь, чтобы я работал на тебя, – сказал я. – Извини, я, вероятно, не так тебя понял.

– Но, Дональд, – ты работаешь на нее, а она работает на меня.

– Ладно, – сказал я, – как знаешь.

Она медленно отстранилась от меня, и тепло ее тела уже не согревало меня.

– Дональд, – сказала она, – я тебя не понимаю.

– Я надеялся, что поймешь. Ладно, мой просчет. Пойду искать Берту Кул.

– Сколько денег ты хотел бы получить? – спросила она.

– Много.

– Сколько?

– Боюсь, что когда ты услышишь сколько, тебя хватит удар.

– Но зачем тебе деньги?

– На покрытие расходов.

– А что ты намерен предпринять?

– Я намерен взять вину на себя, – сказал я.

– Дональд, объясни мне, ради Бога, что ты имеешь в виду?

– У Берты Кул есть нелепый замысел. Исходя из того, что Блити никто не сможет найти, она решила свалить всю вину за убийство на него, сделать из него, так сказать, козла отпущения. Задумка в принципе, конечно, отличная, и ее можно было бы с успехом реализовать, но она вызрела из анализа убийства в спальне. Теперь же расклад изменился. Убийство офицера полиции в Канзас-Сити в корне все меняет. Ты знаешь, как легавые относятся к тем, кто стреляет в полицейских? Им они готовы перегрызть горло.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что возьмешь вину на себя, Дональд? – спросила она, изучающе разглядывая мое лицо. Я заметил, как заблестели ее глаза, но блеск этот излучал коварство и расчет.

– Я хотел сказать, что пойду решительно на все, что возьму всю вину на себя, явлюсь с повинной. Я заявлю полиции, что это я застрелил его, но сделаю это нетрадиционным образом.

– Но, Дональд, – они же повесят тебя, – сказала она.

– Не повесят.

– Но, Дональд, ты не сможешь, у тебя не хватит духу, ты расхочешь… нет-нет, ты не сможешь!