Текст книги "Детектив США. Выпуск 9"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Верно, именно в этом и состоит специфика ее бизнеса, – согласился толстяк. – А что, это мысль! В самом деле, умная мысль! Надо бы обкатать ее с малышкой. Что ты об этом думаешь, любовь моя?

Ни один мускул не дрогнул на лице этой крупной женщины. Ее жесткие, холодные глаза смотрели на меня так, будто я бактерия под микроскопом.

– Разомните его, – сказала она.

Толстяк кивнул.

Фред выбросил руку вперед с такой скоростью, с какой наносит свой смертоносный укус змея. Он схватил меня у самой шеи за галстук и вмиг так перекрутил его, что я стал задыхаться. Потом стянул меня за галстук со стула с такой легкостью, как будто я был совершенно невесомый.

– Стоять! – рявкнул он.

Тут его правая рука резко взмыла вверх и жесткой частью ладони, граничащей с запястьем, он так надавил мне на нос, что из глаз у меня сразу брызнули слезы.

– Сидеть! – снова рявкнул он.

Подвластный его руке, я рухнул на стул, как кем-то брошенный мешок с крупой.

– Стоять! – скомандовал он, и его рука, вцепившаяся в мой галстук, поставила меня на ноги.

Я попробовал блокировать своими руками его ладонь, когда та снова приблизилась к моему уже нывшему тупой нестерпимой болью носу. Однако он чуть ускорил движение, и его ладонь вновь достигла своей цели.

– Сидеть! – повторил он свою команду.

Лицо у меня будто отваливалось.

– Стоять!

– Сидеть!

– Стоять!

– Сидеть!

– Стоять!

– Сидеть!

– Говори!

Он отступил на шаг, давая мне передышку.

– Говори! – повторил он. – И поживей! – Его лицо оставалось совершенно бесстрастным. В голосе слышалась тоскливая безучастность человека, специализирующегося на разминании людей, не испытывающего недостатка в клиентах, но явно огорченного необходимостью демонстрировать свою квалификацию после окончания рабочего дня.

– Это верно, – сказал толстяк, кивая головой и приветливо улыбаясь. – Видите ли, мистер Лэм, Фред прав. Раз он говорит – встать, нужно встать. Говорит – сесть, нужно сесть. И когда говорит – говори, нужно говорить.

Я порылся в кармане в поисках носового платка. Из носа у меня капала кровь.

– Ну, не переживайте, глубинных повреждений нет. Небольшая течка с поверхности. Как только расскажете нам о том, что нас интересует, пойдете в ванную и приведете себя в порядок. Фред поможет вам. Так когда вы последний раз видели Моргана?

Ничуть не притворяясь, я рухнул на стул, одна моя нога обвилась вокруг его ножки.

– Катитесь вы ко всем чертям! – воскликнул я.

Шеф выкинул вперед ладонь, придерживая ретивого Фреда.

– Погоди, Фред, – сказал он. – Не горячись. У молодого человека – характер. Послушаем, что нам скажет малышка. Твои соображения, любовь моя? Стоит ли нам…

– Продолжайте, – сказала она Фреду.

Фред ухватил меня за галстук.

Я стремительно рванулся со стула, моей целью было солнечное сплетение Фреда. Я сделал нырок туловищем, при этом бедра служили мне как бы точкой опоры, от которой оттолкнулась вся масса моих мышц. Мой правый кулак, как поршень, по прямой линии пошел вперед.

Но тут с моей правой рукой что-то произошло. Ее как бы парализовало. И будто паровым молотом нанесенный удар пришелся мне прямо в челюсть. Я почувствовал, как ноги мои отрываются от пола, и воспарил в воздушном пространстве. Перед глазами возникали круги, метались искры, звездочки, звезды, к горлу откуда-то снизу подступала, казалось, неотвратимая, тошнота. Я попытался восстановить нормальную резкость зрения и увидел летящий на меня кулак. Не успел я осознать всю жестокую реальность этого стремительно приближающегося кулака, как он врезался в мое лицо. Казалось, откуда-то издалека я услышал голос женщины, произнесшей:

– Переключись на бедра, Фред.

А затем что-то внедрилось в мою подложечную ямку. Я сложился пополам, точно перочинный ножик, и каким-то образом успел сообразить своей бедной головушкой, что ударился я ею и как масло припечатался не обо что иное, как об пол.

Я услышал, как толстяк что-то говорит, но что именно, разобрать не мог, потому что голос звучал так тихо и невнятно, как звучит голос диктора радиостанции, с трудом пробивающейся в эфире.

– А теперь полегче, Фред. Не переусердствуй. Помни, что ему надо будет говорить.

Надо мной склонился дылда.

– Да черт с ним, с этим сморчком, – сказал он. – Только время драгоценное теряем. У него с собой бумаги, и все уже на мази, осталось только сунуть их в руки Моргану.

– Где они у него? – спросила женщина.

– Во внутреннем кармане пиджака.

– Проверь, – сказала она.

Фред протянул ко мне руки и вцепился в воротник моей рубашки. Он рванул меня вверх с такой силой, что голова моя, только что то и дело падавшая то в одну, то в другую сторону, точно у резиновой куклы, мгновенно, точно автоматическая откидная крышка, запрокинулась назад и, казалось, сейчас совсем отвалится. Я почувствовал, как чья-то рука шарит по моим карманам, начав со внутреннего.

Потом я услышал голос Билла, отрапортовавшего шефу:

– У него только оригиналы. Никаких копий нет.

– Ослы. Он же вручил их, – сказала женщина.

– Он не мог вручить их, – возразил Фред.

– Почему это не мог?

– Я знаю, что когда он входил в гостиницу «Перкинс», они у него были при себе. Минут через пять вслед за ним туда прибыла Альма Хантер. Они зарегистрировались в гостинице как муж и жена. Потом подкатили Сандра Биркс и ее братец. На некоторое время он отлучился из гостиницы. Когда выходил, вытащил бумаги из кармана, чтобы убедиться, что они в порядке и их можно вручать. Потом он снова запихнул их во внутренний карман пиджака и отправился на почту, чтобы отправить телеграмму. На чье имя, неизвестно. Выспросить у телеграфисток не удалось: заартачились. От денег отказались. Мы нажимали как могли, но они пригрозили, что позвонят в полицию. Я сел ему на хвост и пас его до самого порога прокатного ателье. Там он взял костюм рассыльного, после чего возвратился в гостиницу. Там он пробыл около двадцати минут, а оттуда вышел уже вместе с миссис Кул.

– Когда миссис Кул зашла в гостиницу? – спросил шеф.

– Это мы проглядели. Джерри как раз находился в гостинице и был занят своей работой. Но он вроде бы говорил, что она появилась в гостинице за двадцать минут до того, как этот парень возвратился туда со взятым напрокат костюмом.

Я лежал на полу, и ощущение у меня было такое, будто я барахтаюсь в тошнотворных волнах необозримого болота нестерпимой боли. Я попробовал сблевать, но не смог. Ребра у меня ломило так, что было трудно дышать. Я понимал, что теплая жидкость, стекающая по моему лицу за воротник рубашки, – это кровь, но настолько ослабел, что бессилен был что-либо предпринять.

– Позвоните Джерри, – сказала женщина. – Скажите ему, чтобы прошелся по всей гостинице мелким бреднем. Морган Биркс там.

– Его там быть не может, – не сдавался Фред. – Гостиница у нас под колпаком. Джерри внедрили туда еще на прошлой неделе, и мы уверены, что Морган Биркс там не объявлялся. Пока Морган всегда встречается со своей милахой именно в этой гостинице.

– Ты пас этого парня все время или перехватил его на выходе? – спросила женщина.

– Перехватил на выходе.

– Гостиница была обложена?

– И мышь не проскользнула бы.

– Он вручил бумаги Моргану. В гостинице.

Ко мне кто-то наклонился и поднял меня. Кончик моего носа оказался зажатым между костяшками пальцев. Хозяин этих пальцев резко дернул руку на себя. Ощущение у меня было такое, что нос мой вырвали с корнем. Голос Фреда, по-прежнему исполненный скуки, произнес:

– Говори.

– Не по лицу, Фред, – сказала женщина.

Удар в поясницу был такой сильный, что боль пронзила весь позвоночный столб и застряла в верхнем позвонке.

– Выкладывай, – сказал Фред. – Все до конца. Ты ведь вручал ему бумаги?

Я услышал, как зазвонил телефон. Все замолчали. Кто-то прошел в другой конец комнаты, чтобы снять трубку, и его шаги гулко отдавались в моей голове. Звонки оборвались, до меня донесся голос дылды.

– Алло, алло… Кто это? Джерри?.. Да, Джерри… Слушай, Джерри, похоже, он в гостинице… Да, они при нем… Конечно, под вымышленным именем, и, наверно, притаился, как паучок… Ну, осмотри комнаты. Накрой суку. Говорю тебе, он там. Должен быть.

Он повесил трубку и сказал:

– Через две минуты после того, как мы укатили, из гостиницы толпой вышли Сандра Биркс, ее братец и Альма Хантер. Тот мопсик, что выпадает из ансамбля, тоже. Джерри говорит, что слышал, как его называют доктором. Он предполагает, что у этого братца открылось кровотечение, поэтому они срочно вызвали доктора. Это все, что удалось узнать ребятам.

Ко мне возвращалось сознание. Женщина сказала:

– Ну что же, теперь вам понятно, что произошло. Он вручил бумаги. Копии отдал, а оригинал оставил, чтобы можно было под присягой подтвердить, что вручение действительно состоялось.

– Подработать на халяву не хотите, мистер Лэм?

Я ничего не ответил. Так было легче для меня.

– Если хотите подзаработать немножко деньжат, долларов пятьсот, скажем, а то и все шестьсот, думаю, это можно организовать. Вы могли бы устроить так, чтобы миссис Биркс появилась здесь, в этом доме. Ну, например, могли бы…

– Заткнись, – холодно, сухо перебила его женщина. – С ним бесполезно возиться. Это же и мышке серой ясно.

– Что ж, малышка сказала слово. Все слышали? – сказал толстяк. – Мнится мне, она права. Как чувствуете себя, Лэм? Состояние неважное, да?

Состояние у меня было очень и очень неважное. Потихоньку я приходил в себя, но от этого мне становилось только хуже. Тот молотобойный удар, что был нанесен в самом начале, почти отключил мое сознание. Теперь, по мере того, как обезболивающее онемение, возникшее после него, спадало, боль от всех следующих ударов усиливалась.

Снова зазвонил телефон.

– Сними трубку, Фред, – сказал шеф.

– Алло… да, – послышался голос Фреда. Минуты две он молчал, слушая, потом сказал: – Молодец, здорово придумал.

Опять молчал с минуту, потом сказал:

– Не клади трубку. – И возвратился в гостиную.

– Есть новости. Давайте выйдем, здесь не стоит.

– Пригляди за ним, Джон, – стрельнул в меня взглядом шеф.

По звуку шагов я определил, что совершается великий поголовный исход. Я по-прежнему лежал на полу, и боль в боку не давала мне покоя. Через некоторое время я снова услышал, как Фред говорит по телефону:

– Отлично. Лады. Сам этим займусь. Пока.

Они вернулись в комнату.

– Отведи его в ванную, Фред, – сказал шеф, – и приведи в порядок.

Фред поднял меня с такой легкостью, будто я был пушинкой, и отнес в ванную.

– Несладко тебе, коротышка, но учти, – если бы нос сломался, могло быть и хуже. А так поболит, поболит и перестанет. Ну-ка давай примочим его холодной водой.

Он посадил меня на толчок, наполнил раковину холодной водой, снял с меня пиджак и стал прикладывать мокрые полотенца к моему лбу. Сознание мое мало-помалу стало проясняться. Даже зрение обрело нормальную резкость.

– Галстук истрепался, – посетовал он. – Попросим у шефа другой. Рубашку такую тоже как-то носить неловко. Несолидно. Надо что-то придумать. Кровь на пиджаке замоем. Обычной холодной водой. Посиди-ка спокойно, не рыпайся.

Он снял с меня рубашку и майку и сделал мне холодное обтирание. Мне полегчало.

В комнату вошла Мадж и сказала:

– Думаю, эта рубашка будет ему впору.

– Еще бы галстук, – извинительно-умилительным голосом пробасил Фред.

– Сейчас принесу.

– А еще бутылочку спиртного да какой-нибудь нюхательной соли, а, может, нашатыря, – попросил Фред. – Через пять минут он будет как огурчик.

Женщина ушла и вернулась в бутылкой, нюхательной солью, полотенцем, рубашкой и галстуком.

Фред ухаживал за мной, как секундант за боксером в перерыве между раундами, и при этом безостановочно говорил:

– Одно хорошо, что совсем нет синяков. День, другой, третий нос пока будет красным. Будет болеть. Не трогай его. И не сморкайся. А теперь плеснем на затылок немного спиртного. А теперь на загривок. А теперь малость на грудь… ах да, тут больно… жалко. Но переломов нет, просто небольшая ссадина… не надо было пытаться меня ударить, Лэм. Можно, я расскажу тебе кое-что о том, как надо бить? Когда хочешь ударить с правой, не заводи ее сбоку. И не отводи руку до удара. Жалко, что ты сейчас такой слабенький и тебе не до моего урока. А то бы я показал тебе, как надо начинать удар, по какой траектории должен идти кулак. За десяток минут я бы тебя так надрессировал, что на следующий раз ты бы мог уложить двоих таких, как сам. У тебя есть все данные. Смелый, нахальный, правда, слишком легкий и не умеешь держать удары. Нужно научиться уклоняться от них, это зависит от работы ног. Ну-ка плеснем еще спиртного… вот сюда, отлично. Кровь уже не течет. Холодная вода – великая вещь. Волосы намокли, но это неприятность безболезненная. А теперь наденем рубашку… вот так. А теперь давай-ка повяжем галстук, он, конечно, чуть ярковат для такого костюма, но, вообще-то, выглядит не так уж и плохо.

– Дай ему хлебнуть виски, – сказала женщина.

– Лучше бренди, – ответил Фред. – Он сильней бодрит. Принесите тот, семидесятипятилетней выдержки, и большой бокал. Да больше налейте. Не бойтесь, ему это не повредит. Он не совсем пришел в себя после разминки, а бренди наверняка поможет ему обрести нормальное состояние. Он легковат для таких ударов. А здорово я залепил ему в челюсть. Верно, приятель? Главное – все зубы на месте. Челюсть, ясное дело, болит. Но ничего, скоро пройдет.

Мадж ушла и вернулась с большим бокалом бренди.

– Это любимый бренди шефа. Он любит потягивать его потихоньку, когда расслабляется после еды, но ты выпей залпом. Шеф говорит, что пить так – все равно что святотатствовать, но для тебя это не грех, а необходимость. Ну давай, дружище.

Я выпил бренди. Он был вязким, как сироп. Горячей струйкой живительная влага побежала в желудок, а потом стала растекаться по артериям, запетляла вокруг нервных окончаний.

– Порядок. Теперь поехали, – сказал Фред. – Надеваем пиджак и идем к машине. Куда тебе нужно, приятель?

Я был слаб и нетвердо стоял на ногах. Назвал ему адрес меблированного дома, в котором проживал.

– А что там находится? – спросил он.

– Меблированный дом. Я в нем живу.

– Отлично. Отвезем тебя туда.

Я заметил, как он и женщина обменялись взглядами. Фред помог мне подняться, я прошел в соседнюю комнату. Ко мне подошел шеф, лицо его расплылось в слащавой улыбке.

– Так, так, так, – протараторил он. – Выглядите вы уже, несомненно, на тысячу процентов лучше, а этот галстук вам необычайно идет! Да, сэр! Безусловно, идет. Этот галстук мне дорог. Жена, знаете ли, подарила. В Рождество. В последнее.

Запрокинув голову, он залился неудержимым смехом, потом резко оборвал его, взял меня за руку и стал энергично трясти ее.

– Лэм, вы были великолепны! В вас столько мужества, мой мальчик, столько мужества. В вас есть самое главное.

Многое бы я отдал, чтобы иметь несколько таких ребят, как вы. Ничего не желаете сказать нам на прощание?

– Нет, – ответил я.

– Не вправе обижаться на вас, мой мальчик, ни в коей мере не могу себе этого позволить.

Он продолжал энергично трясти мою руку.

– Отвези его туда, куда ему нужно, Фред, – сказал шеф, – и будь с ним позаботливей. Машину веди так, как если бы вез на кладбище покойника. Он, конечно, не покойник, но в покое нуждается. У бедняги, наверное, все болит. Ну ладно, Лэм, мальчик мой, может быть, еще и свидимся. Кто знает? Не держите на меня зла. Ну скажите, что не держите.

– Зло ум застит, – сказал я. – Вы меня отметелили, и пусть я сойду с ума, если не верну вам оное сполна при первой же возможности.

На секунду его глаза налились суровостью. Но всего на секунду. Он зашелся гомерическим хохотом.

– Вот это характер, мой мальчик! Настоящий бойцовский характер! Вся голова в крови, но герой не склонил ее, и все такое прочее. Ему бы еще на тельце мясца нарастить, верно, Фред? А вообще он чуть не сцепился с тобой. Сорвался со стула так, будто им выстрелили из пушки.

– Да, ловкости бы добавить, да и силенок тоже, а так пока только с мухой можно драться, – дал свою оценку Фред. – Но трусом этого парня не назовешь.

– Ну, отвези его в город. Только проследи за тем, чтобы он не вздумал определить местонахождение этого дома, дорогу к нему. Знаете, Лэм, ваш визит доставил нам бездну удовольствия, и не хотелось бы, чтобы вы сочли нас негостеприимными хозяевами, так что если у вас возникнет желание снова нас посетить, то было бы очень желательно, чтобы вы приехали сюда с нами, а не с кем-нибудь другим.

Он опять залился смехом. На сей раз от радости по поводу собственного остроумия.

– Пойдем, приятель, – сказал Фред. – Вот только завяжем тебе этим платком глаза, и пойдем.

Он завязал мне глаза, и мы, минуя коридор, вниз по ступенькам спустились в гараж. Фред с одного боку, шеф – с другого поддерживали меня под руки.

Ворота гаража поднялись, и мы вошли во внутренний двор дома. Ночной воздух освежил мне лицо. Мы сели в машину и поехали, а минут через пять Билл уже снял с моих глаз повязку.

– Откиньтесь на спинку, Лэм, я поеду медленно.

Искусный водитель, он умело лавировал между других машин, пока мы не подъехали к меблированному дому, где я жил. Я заметил, что он внимательно осматривает дом и подходы к нему. Он припарковался, открыл дверцу, помог мне вылезти из машины и взойти на крыльцо. Дверь нам открыла миссис Смит. Она уставилась на меня, как на воскресшего: жилец, не уплативший за последние пять недель, заявился домой вдрызг пьяный.

Фред бросился на выручку.

– Не надо так смотреть, мадам. С ним все в порядке. Его помяло в автомобильной аварии, только и всего. Сейчас ему надо к себе в комнату и лечь в постель.

Она подошла поближе, чтобы убедиться, что ее глаза не обманули ее.

– Вот уж точно автомобильная авария, – сказала она. – Видать, врезался в грузовик, груженный виски.

– Бренди, мадам, – сказал Фред. – Наилучшей марки семидесятипятилетней выдержки. Ему, чтобы взбодрить, дали хлебнуть из личных запасов шефа.

– Сегодня я устроился на работу, – похвастался я.

Я заметил, как радостно заблестели ее глаза.

– Как насчет того, чтобы заплатить за жилье? – спросила она.

– На следующей неделе, – ответил я. – Когда получу жалование.

Она потянула носом воздух и сказала:

– Работа. Наверное, отмечали.

Я порылся в кармане и извлек оттуда удостоверение частного сыщика, выданное мне Бертой Кул. Она рассмотрела его и спросила:

– Частный детектив, что ли?

– Да.

– Мне бы и в голову не пришло, что вы – детектив.

– Напрасные подозрения, мадам, – сказал Фред. – Этому парню не занимать мужества. Он добьется своего в любом деле. Ну что ж, Лэм, спокойной ночи. Очень скоро снова увидимся.

Он повернулся и сошел с крыльца. Я сказал миссис Смит:

– Быстро посмотрите, какой номер у этой машины.

Она было запротивилась, тогда я добавил:

– Он взял у меня взаймы денег. Как только вернет, я заплачу за жилье.

Движимая этим побуждающим мотивом, она выскочила на крыльцо. Фред с места дал газу. Она вернулась и сказала:

– То ли 5Н1525, то ли 5М1525 – не уверена.

Я порылся в карманах, отыскал карандаш, записал оба номера на клочке бумаги и заковылял на третий этаж. Глядя мне вслед, она напомнила:

– Не забудьте, мистер Лэм, как только у вас появятся деньги, заплатите их за квартиру, они мне и самой могут понадобиться.

– Не забуду, – ответил я ей. – Думаю, что этого я никогда не забуду.

Глава 7

Я проснулся и, еще не вполне сознавая реальность, понял, что меня разбудил стук в дверь – размеренный, настойчивый. Спустя мгновение я услышал и голос, голос моей хозяйки.

– Мистер Лэм, а мистер Лэм. Вставайте же, мистер Лэм!

Я потянулся к выключателю. Тело мое от жуткой боли, казалось, вот-вот разорвется на части. Нащупав, наконец, выключатель, я поковылял ко входной двери своей крохотной мансарды. Хозяйка была одета в байковый ночной халат, давно утративший свой некогда зеленый, вероятно, цвет и сильно севший от стирки – внизу виднелась белая узорчатая оборка ночной рубашки. Взволнованным от негодования голосом она сказала:

– Не знаю, что там у вас за новая работа, но с меня, кажется, хватит! Я и так позволила вам жить в кредит больше месяца, а теперь…

– Что стряслось?! – прервал я ее. Однако выговорить два этих слова стоило мне больших усилий: нос был забит спекшейся кровью, губы ужасно разбухли и потрескались, мускулы лица были точно деревянные.

– Звонит какая-то женщина, говорит, что ей нужно срочно поговорить с вами. Блажит в трубку, как будто ее режут. Мол, для нее это вопрос жизни и смерти. А трезвонила так долго, что в доме попросыпались все жильцы. Делать нечего: пришлось вот тащиться к вам на третий этаж. Стою тут под дверью и барабаню битый час…

– Весьма признателен вам, миссис Смит, – еле слышно промычал я.

– Признателен! – фыркнула она. – Устроить такую побудку во всем доме!..

Поднатужившись, я резко развернул свое мучительно болящее тело, еле волоча ноги прошел вглубь комнаты, подхватил со стула домашний халат, напялил его поверх пижамного костюма и почти на ходу нацепил на ноги комнатные туфли. Коридору, казалось, не будет конца. Не дай Бог, подумал я, что-нибудь случилось с Альмой. А может, это все-таки Берта? Хочет дать новое задание? Опыт общения с нею, с одной стороны, позволял мне надеяться на это, а с другой – не давал оснований удивляться вызову к телефону в столь неурочный час… Трубка раскачивалась на шнуре, я подхватил ее, поднес к уху и сказал:

– Алло, я вас слушаю.

Ответила мне Альма.

– Боже мой, Дональд, я уже и не надеялась, что ты подойдешь к телефону. Случилось ужасное.

– Что именно?

– Это не телефонный разговор. Приезжай.

– А ты где?

– Я в холле дома, где живет Сандра. Здесь есть телефонная будка.

– А где мы встретимся? – спросил я.

– Я тебя буду ждать прямо тут.

– В квартире, что ли?

– Нет. В телефонной будке. Случилось нечто ужасное. Приезжай быстрей.

– Считай, что уже еду. – Я повесил трубку и стал взбираться по лестнице с такой скоростью, на какую только было способно мое несчастное разбитое тело. Поднявшись в свою комнату, я стащил с себя халат и пижаму, преодолевая боль, облачился в костюм, и поспешил, сколько было сил, вниз по лестнице к выходу; жилетку я закончил застегивать, когда уже почти добежал до перекрестка. Казалось, минула вечность, прежде чем кружившее по ночным улицам города в поисках пассажиров свободное такси наконец-то, завидев меня, подкатило к самой кромке тротуара. Я открыл дверцу и назвал адрес. Уже сидя рядом с шофером, спросил:

– Дружище, который сейчас час?

– Половина третьего.

Мои наручные часы не взял бы ни один ломбард, но, ежедневно подводя их, я все-таки мог приблизительно ориентироваться во времени. Теперь они лежали на тумбочке, стоявшей у изголовья моей кровати. Проверяя внутренность своих карманов, с тем чтобы убедиться, что удостоверение частного детектива, выданное мне Бертой Кул, находится при мне, я заодно выгреб из них все наличествующее серебро и медь, уместившиеся у меня на ладони. Сверяясь со слегка пощелкивающим таксометром, я в другой ладони составлял необходимую и все возрастающую сумму. Когда водитель доставил меня по указанному адресу, счетчик показывал на пять центов больше, чем набралось к этому времени у меня на ладони. Я вручил водителю всю свою коллекцию монет, сказал ему: «Благодарю, дружище!», быстро выскочил из. машины и что есть мочи помчался к парадной двери дома. Подбежав, я хотел было вытянутой вперед рукой толкнуть ее внутрь, и… чуть было не сломал руку. Дверь была заперта на ключ. В холле горел свет, но за столиком консьержки никого не было.

Я, надеясь, что Альма все-таки услышит меня, постучал в дверь носком ботинка. Так оно и произошло – спустя минуту-две она вышла из телефонной будки и двинулась в направлении выхода.

Я просто оторопел от удивления. На ней была яркая шелковая пижама, а поверх нее какой-то халатик из просвечивающейся ткани. Она открыла дверь, и я спросил:

– Альма, что стряслось?

– Ты знаешь, я стреляла в человека! – хрипло прошептала она.

– В кого?

– Не знаю.

– Ты убила его?

– Не знаю.

– В полицию сообщила?

– Нет.

– Ну и ладно, – сказал я. – Сделаем это сейчас.

– Но Сандре это вряд ли понравится, а Блити говорит…

– К черту их обоих, – сказал я. – Иди звони в полицию.

Я взял ее за локоть и повел обратно к будке.

– Дональд, может, лучше сначала рассказать тебе, что…

– Если ты стреляла в человека, – сказал я, – вызывай полицию и расскажи им обо всем, что произошло.

Она повернулась ко мне и сказала:

– Что ж, тогда гони медяшку!

Все монеты, до единого цента, были отданы таксисту, но я, тем не менее, порылся в карманах в надежде обнаружить случайно оставшуюся там медяшку. Так ничего и не найдя, я попытался позвонить без монеты. Но телефон явно не желал работать бесплатно. Я спросил:

– Как же тебе удалось позвонить мне?

Она объяснила:

– Через холл проходил какой-то мужчина. Подшофе. Я наврала ему, что муж не пускает меня в квартиру, и попросила у него монетку, чтобы позвонить. Он-то и дал мне медяшку.

– Ну ладно. Давай идем наверх.

– Не получится. Ключей у меня нет, а замок в двери пружинный.

– А мы позовем управляющего. А пока расскажи, что все-таки стряслось.

– Я спала. Вдруг просыпаюсь и чувствую, в комнате кто-то есть. Этот кто-то склонился над кроватью, его рука висела как раз над моим лицом и двигалась к горлу. Страх почти парализовал меня. Тем более второй раз подряд. Ужасно! Но я хорошо запомнила твои слова о том, что надо делать в таком случае. Помнишь, ты сказал, неважно, попаду я в него или нет. Поэтому я выхватила из-под подушки пистолет и нажала на курок. С предохранителя я сняла его перед тем, как лечь спать. Такого испуга у меня в жизни еще не было. Грохнуло так, что у меня чуть было не лопнули перепонки. Я выронила пистолет и подняла крик.

– А потом? – спросил я.

– Потом я схватила с кровати халат… вроде бы так, точно не помню. Я почти не соображала, что делаю, но хорошо помню, что когда я из спальни выбежала в гостиную, халат был у меня на руке.

– Ты выбежала в гостиную?

– Да, а потом в коридор.

– Что ж, тогда этот мерзавец и сейчас должен быть там, если только он не сумел выбраться через окно. Не думаю, чтобы ты в него все-таки попала.

– Да нет же, я действительно попала в него, – возразила она. – Я слышала гадкий такой шлепок, какой бывает, когда в человеческое тело попадает пуля… и он упал.

– Откуда ты знаешь, что он упал?

– Да я слышала.

– А ты не слышала, он потом не двигался? – спросил я.

– Да, по-моему двигался. Какое-то движение я слышала. Хотя вообще-то я ничего тогда не соображала. Мне казалось, я схожу с ума. Я выскочила в коридор и кинулась к лифту. Выбегая из комнаты, я сильно хлопнула дверью, и она защелкнулась на замок. Ну вот, еду в лифте, смотрю там на себя в зеркало и вдруг сознаю, что у меня совершенно непотребный вид. Ведь на мне даже домашних туфель нет. Смотри, совсем босая.

Я глянул вниз на ее покрытые лаком ногти и сказал:

– Ладно, Альма, нам все-таки придется сходить за управляющим. Не трусь и не дрожи. Возможно, в квартиру проник кто-нибудь из бирксовской шайки, чтобы поискать какие-нибудь его записи или присвоенные им деньги. А, кстати, где в это время была Сандра?

– Она куда-то отлучалась.

– А Блити?

– Не знаю. Вообще-то должен был спать. В своей комнате.

– И что ж, он не слышал выстрела?

– Бог его знает.

– Послушай, Альма, – сказал я, – а не мог ли Блити…

– А что бы ему делать в моей комнате? – спросила она.

Ничего вразумительного на это я ответить не мог, поэтому промолчал. Спустя короткое время я, однако, сказал:

– Сейчас найдем управляющего и… – закончить фразу мне не пришлось, так как я увидел, что к подъезду подкатил внушительных размеров автомобиль. Я втолкнул Альму в ее прежнее убежище.

– Кто-то подъехал. Сейчас, наверное, зайдет в холл. Попробую стрельнуть монету, и если повезет, позвоню в полицейский участок. Это будет лучше, чем уведомлять управляющего.

– Нам бы как-нибудь открыть квартиру, у меня в кошельке есть мелочь, – сказала Альма Хантер.

– Хорошо, хорошо, вот только посмотрим, кто это и…

За рулем автомобиля сидел мужчина. Разглядеть его как следует мне мешала сидевшая рядом с ним девушка. Она прильнула к нему в прощальном поцелуе. Мужчина не вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу или проводить до подъезда дома. Едва она ступила на мостовую, машина резко тронулась с места и через мгновение исчезла в темноте ночи. Я было направился ко входной двери, но остановился. Молодая женщина достала из своей сумочки ключ. Когда она подошла поближе к двери, я разглядел ее лицо. Это была Сандра Биркс.

Я возвратился в телефонную будку и сказал:

– Это приехала Сандра. Теперь ты сможешь попасть в квартиру. Только ты мне объясни, Альма, как же все-таки так получилось, что никто не слышал выстрела?

– Не знаю.

– Но все же думаешь, что никто не слышал?

– Нет. Во всяком случае никто на него не прореагировал.

В холл быстрыми, решительными шажками вошла Сандра Биркс. Щеки у нее пылали, глаза блестели. Казалось, она не идет, а парит, едва касаясь пола. Я вышел из-за низенькой стойки консьержки и сказал:

– Извините, можно вас задержать на минутку?

Встреча со мной была для нее явной неожиданностью, но еще большей неожиданностью была для нее встреча с босой, облаченной поверх пижамного костюма в ночной халат Альмой.

– Что случилось? – спросила она.

– Если у вас найдется медяшка, – сказал я, – мы сможем позвонить в полицию. Альма в вашей квартире выстрелила в человека.

– В кого?

– Во взломщика, – быстро ответила Альма.

– Того самого, который… – Сандра вдруг смолкла и устремила свой взгляд на шею Альмы.

– Похоже на то, – кивнула Альма.

– Откуда у тебя взялся пистолет?

– Это я дал ей пистолет, – вмешался я, но Альма не дала мне продолжить.

– Это мой пистолет. Я привезла его с собой из Канзас– Сити. Он хранился у меня под вещами в самом низу чемодана.

Сандра сказала:

– Давайте-ка сначала поднимемся наверх и осмотрим квартиру, а уж потом…

– Не стоит, – прервал я ее, – мы и так уже потеряли немало времени. Будем звонить в полицию.

– Так за чем же дело стало? У вас что, монеты нету? – спросила Сандра.

Я перехватил ее взгляд и решительно произнес:

– Нету.

Она открыла сумочку, достала из нее медяшку и протянула мне. Я направился к телефонной будке. Сандра и Альма стояли у лифта и тихонько переговаривались; не успел я, однако, подойти к будке, как где-то совсем близко завыла полицейская сирена, и через мгновение я увидел, что к подъезду подруливает патрульная машина. Я вскочил в будку, прижался к стене и стал вращать диск, делая вид, что набираю номер. Из машины вышел полицейский сержант, поднялся на крылечко, толкнул дверь рукой, но та не поддалась. Тогда он принялся вращать дверную ручку, видимо, в расчете на то, что ее погромыхивание привлечет чье-нибудь внимание. Сандра прошла через холл и открыла ему дверь. Хотя дверь телефонной будки была плотно прикрыта, мне все-таки удалось расслышать, как полицейский, обращаясь к Сандре, сказал: