Текст книги "Детектив США. Выпуск 9"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– К нам поступило сообщение, что в 419 квартире кто-то стрелял. Вы ничего не знаете?

– А я там как раз и живу, – ответила Сандра.

– Да? В самом деле?

– Именно так.

– Так что, там действительно кто-то стрелял?

– Меня там не было. Я только-только вошла в дом. За минуту до вашего появления.

– А кто эта дама?

– Она живет у меня… видимо, и в самом деле кто-то стрелял: ведь она слышала.

– Идемте наверх.

Полицейский пропустил Сандру и Альму в лифт, потом вошел сам. Дверь с шумом закрылась, и лифт стал подниматься. В телефонной будке раздался щелчок, и сонный мужской голос прохрипел:

– Слушаю вас.

Помедлив секунду-другую, я положил трубку на рычаг телефона. Во время разговора в холле обо мне, похоже, не упоминалось.

По индикатору, расположенному на аркообразном своде над дверью лифта, я следил за его движением. Подождал минуту-другую, чтобы посмотреть, не пойдет ли лифт назад, удостоверился, что из него вышли, и нажал кнопку вызова. Вызов не срабатывал. Это было видно по индикатору. Очевидно, они оставили дверь лифта открытой. В этот поздний час в доме работал только один лифт, да и тот в автоматическом режиме.

Минуты через две-три я поднялся на четвертый этаж и двинулся по коридору к 419 квартире.

Дверь была открыла настежь. Внутри горел свет. Справа, из спальни, доносились голоса. Я вошел в квартиру и через застекленную дверку увидел полицейского и стоящих напротив него обеих женщин: бледную, с дрожащими губами и походившую в эту секунду на разозленную, готовящуюся исцарапать своего обидчика кошку Альму Хантер, и совершенно спокойную, с поджатыми губами Сандру Биркс. Мне вдруг подумалось, что именно так, наверное, должен выглядеть образцовый третейский судья. На полу, распростертый на спине – одна рука в отлет – лежал Морган Биркс. В его остекленевших глазах горели искорки от падавшего с потолка света. Полицейский спросил Альму:

– Откуда у вас взялся пистолет?

– Он у меня и раньше был.

– Где вы его купили?

– Я его не покупала.

– Кто вам дал его?

– Друг.

– Когда? Где?

– Разумеется, в Канзас-Сити. Прошло уже немало времени, поэтому когда точно, не припомню, – сказала Альма и отвела взгляд от полицейского.

Сандра Биркс за спиной полицейского увидела меня. Глаза ее сузились. Она поднесла ладонь к губам, а затем легким, едва приметным поворотом кисти дала мне знак удалиться.

Полицейский явно что-то заметил. То ли этот ее жест, то ли то, что взгляд ее направлен мимо него.

– А это еще кто? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Что здесь произошло? – спросил я, старательно вытянув шею и уставившись на лежащего посередине комнаты недвижимого мужчину.

Сандра Биркс бесстрастным голосом произнесла:

– Это, наверно, жилец с нашего этажа.

Полицейский резко шагнул ко мне.

– Выйдите отсюда, – сказал он. – Произошло убийство. Зрители нам тут не нужны. Кто вы такой? Что…

– Так повесьте табличку на дверь, – перебил я. – Мне показалось, тут у вас что-то неладно. Дверь у вас настежь, вот я и…

– Ладно, ладно, – сказал он. – Идите своей дорогой, а дверь мы сейчас запрем.

– Полегче, сержант. Я имею полное право зайти внутрь, раз дверь открыта настежь, и вы не можете запретить мне…

– Это я-то не могу? – взъерепенился он, и с размаху опустил свою огромную ручищу мне на шею чуть пониже затылка, потом прихватил могучей пятерней полворотника и с силой пихнул меня в коридор.

Он придал мне такое ускорение, что я чуть не врезался в противоположную стену коридора. Я услышал, как за спиной у меня сильно хлопнула дверь и раздался щелчок замка.

Таковы уж полицейские. Попытайся я по собственной инициативе уйти из квартиры, он бы затащил меня в комнату и постарался бы сделать из меня свидетеля или еще чего похуже. А моя дерзость и настойчивые попытки остаться привели к тому, что меня без лишних слов выставили за дверь, как шелудивого щенка. Он доказал, что закон на его стороне, и лишний раз подтвердил ту непреложную истину, что прав всегда будет сержант полиции, а не скромный и безгласный гражданин, регулярно выплачивающий казне подоходные налоги.

Что же там между ними произошло, я так и не выяснил, но жест Сандры Биркс был достаточно красноречивым. Биться лбом о стену не имело смысла. Я вошел в лифт и поехал вниз. При каждом вдохе в груди у меня отдавало тянущей болью, и теперь было совершенно очевидно, что и полицейская «терапия» не принесла мне облегчения.

Патрульная машина по-прежнему стояла у обочины тротуара. В ней сидел второй полицейский и слушал, что передают по рации. Когда я вышел на улицу, он делал какие-то пометки в блокноте. Завидев меня, он поднял голову повыше и, щуря глаза, стал было присматриваться, но в это время по рации начали передавать приметы человека, который по какой-то причине находился в розыске, и полицейскому, слава Богу, в эту минуту было не до меня, так что он позволил мне беспрепятственно пройти мимо.

Благополучно миновав самую опасную зону, я отнюдь не ускорил шага, напротив, пока не достиг перекрестка, старался держаться как можно более непринужденно; раза два или три подходил к самому краю тротуара, желая показать, что ловлю свободное такси. За спиной раздавалось шипение полицейской рации, невнятный голос монотонно бубнил: «тридцать семь – тридцать восемь лет, рост пять футов десять дюймов, вес приблизительно сто восемьдесят фунтов, серая фетровая шляпа с широкими полями, черная окантовка… рубашка… галстук красный в горошек… последний раз видели… бежал… обстоятельства… преступление…».

Наконец, я дошел до конца улицы и повернул за угол. Навстречу мне на медленной скорости двигалось такси с зеленым огоньком. Я поднял руку.

– Куда вам? – спросил таксист.

– Прямо. Я потом скажу, где остановиться, – ответил я.

Мы уже успели проехать несколько кварталов, когда я вдруг совершенно внезапно вспомнил, что у меня нет денег. Прикинул в уме, сколько примерно может набить счетчик до дома Берты Кул. Выходило центов шестьдесят с лишком. Я назвал шоферу адрес и откинулся на спинку сиденья.

Когда мы остановились у ее дома, я попросил шофера подождать, вылез из машины, пересек тротуар и, найдя по списку жильцов номер квартиры Берты Кул, решительно надавил на кнопку звонка.

Не окажись сейчас Берты Кул дома, меня ожидала бы малоприятная перспектива объяснения с таксистом.

К моему удивлению почти незамедлительно последовал ответный звонок, возвестивший о том, что путь свободен. Я толкнул дверь, и она распахнулась. Потом ступил в темный коридор, поводил рукой по стене, нащупал выключатель, зажег свет и направился к лифту. Берта Кул жила на пятом этаже. Ее квартиру я нашел без труда. Постучал в стекло входной двери, через которое было видно, что внутри горит свет. Она тут же открыла. Видно, я разбудил ее; голова походила на птичье гнездо, свалявшиеся волосы скрученными прядями свисали на сильно отекшее и казавшееся крупней обычного лицо, но глаза ее смотрели холодно и твердо, поблескивая алмазными озерцами в осаде одутловатой морщинистой плоти. На ней был купальный шелковый халат, перехваченный поясом в том месте, которое можно назвать талией. Запахнутый небрежно, он открывал массивную шею и углом устремленный вниз двойной подбородок.

– Ну и видок! Кто это тебя так отделал? – спросила она. – Входи, входи, дорогуша.

Я ступил в прихожую, и она закрыла за мной дверь.

Квартира была двухкомнатной, с проходной кухней, соединенной с гостиной. Наполовину открытая дверь вправо позволяла видеть почти всю спальню: кровать с откинутым одеялом, телефон на полочке прямо у изголовья, стул, на спинке которого висели две пары чулок, другой стул, на сиденье которого возвышалась беспорядочная горка скомканных предметов дамского туалета. Окна в гостиной были зашторены, она, видимо, давно не проветривалась, воздух был насыщен стойким запахом табачного дыма. Берта подошла к окну, отдернула штору, открыла форточку, кинула на меня резкий взгляд и сказала:

– Ну, в чем дело? Тебя случайно не грузовик переехал?

– Да нет. Сначала шпана отметелила, а потом по-свойски обласкала полиция.

– Даже так?

– Именно так.

– Ну ладно, погоди рассказывать, сначала сигареты найду. Вот только куда я их, черт подери, задевала? Помню, когда ложилась спать, еще целая пачка оставалась…

– А вон она, на топчане, у изголовья кровати, – подсказал я.

Она бросила на меня одобрительный взгляд.

– А ты очень наблюдательный парень!

Плюхнувшись сразу же после этих слов в пухлое вместительное кресло, она почти без паузы, спокойным прозаическим тоном прибавила:

– Подай-ка мне их сюда, Дональд. Чтобы внимательно и с пользой для нас обоих выслушать тебя, мне необходимо сделать несколько хороших затяжек.

Я принес сигареты, зажег спичку, подвинул хозяйке под ноги оттоманку, потребность в которой та обозначила мне легким жестом руки, и дал Берте прикурить. Она скинула с ног домашние туфли, поставила пятки на оттоманку, поерзала в кресле, устраиваясь поудобней, наконец, видимо удовлетворившись своим положением, сказала:

– Ну давай!

Тогда я рассказал ей все, что мне было известно.

Она упрекнула:

– Прежде чем спать ложиться, надо было мне позвонить. Нужно было сразу поставить меня в известность.

– Но тогда он был еще живой, – возразил я. – Позвонила-то она мне…

– А, ты про убийство, – прервала она. – К черту это убийство. Пусть о нем у полиции голова болит, а вот что касается той шайки, которая умыкнула тебя и хотела повидать Моргана, то с нее, мне кажется, можно кое-что содрать. Задел для этого ты уже сделал, и недурной задел. Ты… – Договорить ей не дал телефонный звонок.

Она горестно вздохнула.

– Дональд, принеси-ка мне аппарат. Подсоедини его к вот той розетке, шнура хватит. И поторопись, дорогой, а то там положат трубку.

Я помчался в спальню, по телефонному шнуру нашел розетку, выдернул из нее штепсель, бегом вернулся обратно, подал аппарат миссис Кул и подсоединил его.

Она сняла трубку, сказала: «Берта Кул слушает», и погрузилась в ожидание. Лицо ее выражало крайнюю степень сосредоточенности. Я слышал, как вибрирует мембрана в трубке, наполняя чьей-то речью ухо Берты Кул. По тому, как радостно заблестели ее глаза, было видно, что новости доставляют ей удовольствие.

– Что я должна буду сделать? – произнесла она с расстановкой.

Шума в трубке стало больше, и Берта Кул сказала:

– Для начала пятьсот долларов. Наличными. Позже, возможно, понадобится подливка. Разумеется, никаких гарантий… Да, банковские сейфы, конечно, обеспечивают сохранность, но вам, дорогуша, все-таки придется пойти, взять их оттуда и принести мне. Тем более, что их все равно опечатают… Хорошо, дорогуша. До завтра пятидесяти долларов хватит… Я спрячу его. Да, сейчас мне там лучше не появляться. Подождите, пока не уедет полиция. Не надо обострять с ними отношения. Сколько настучало на ваших дорогих?.. Хорошо, скажем, через час или полтора. Ждите меня там, если, конечно, они не увезут вас с собой, хотя, впрочем, вряд ли… даже точно не увезут. – Она повесила трубку, и ее губы вытянулись в довольной улыбке.

– Сандра Биркс, – коротко сообщила она мне.

– Хочет, чтобы вы провели расследование убийства ее мужа?

– Хочет, чтобы я взяла на себя заботу о безопасности Альмы Хантер. Полиция берет ее под арест.

– Да что они, спятили? – возмутился я. – Он же пытался ее задушить…

– Откуда такая уверенность? – спросила она. – Морган Биркс был застрелен в затылок.

– Как в затылок? – вскинулся я.

– А вот так, в затылок. Когда в него выстрелили, он, вероятно, как раз открывал дверь. Пуля прошла навылет и застряла в двери. Полиция установила однозначно: пуля настигла Моргана Биркса в то мгновение, когда он уже держался за ручку и тянул дверь на себя. Стреляли ему в спину.

– Но что же он, черт подери, забыл в ее комнате? Что ему там было нужно?

– Может, воды хотел попить? – предположила она и тут же добавила: – Одно ясно: полиция не любит, когда девицы сначала стреляют мужчине в спину, а потом пытаются уверить, что делали это в целях самозащиты.

– В комнате было темно, – сказал я.

– Он пытался выбежать оттуда.

– Прошлой ночью он пытался задушить ее.

– Он ли?

– Он, он.

– Расскажи-ка подробней.

Я рассказал. Внимательно выслушав меня, она спросила:

– Да откуда же Альма знает, что душить ее пытался именно Морган Биркс?

– Тут есть определенная логика, – не сдавался я.

– Но убедить в этой версии полицию будет ой как сложно, – иронично сказала она. – Дональд, будь послушным мальчиком, позвони в управление регистрации автомобилей, скажи им, что ты из сыскного агентства Кул, попроси их узнать, где зарегистрированы номера 5Н1525 и 5М1525. А я пока оденусь.

Она потушила сигарету, еще долго-долго с наслаждением выпускала из себя дым, потом резким мощным рывком оторвала свое грузное тело от кресла и размашистым шагом направилась в спальню, на ходу снимая с себя шелковый халат, а войдя туда, стала одеваться, даже не потрудившись закрыть за собою дверь. Мне не было ее видно, но я слышал, как она там шумно ходит, а она слышала, как я разговариваю по телес}юну с управлением регистрации автомобилей, и теперь знала, что номер 5Н1525 числится за Джорджем Солсбери, проживающим в доме номер 938 по Мэйн-стрит в районе Сентервиль, а номер 5М1525, соответственно, – за Уильямом Кануэтером, проживающим в доме номер 907 по шоссе Уиллоубай.

Записав имена и адреса, я повесил трубку. Из спальни донесся голос миссис Кул:

– Парнишка с Мэйн-стрит вряд ли может быть нам полезен, верно говорю? А вот того, что на Уиллоубай, стоит поклевать в печень, точно, Дональд?

– Наверно. Судя по домам того района, где я побывал, это может быть перспективным.

– Вызывай такси, – скомандовала она.

– Оно уже внизу.

– Не отказываешь себе в удовольствии попользоваться такси для внеслужебных поездок? – спросила она. – Или думаешь, я возьму эти расходы на себя?

Я не смог сдержаться и выпалил:

– Я полагал, это служебные расходы.

С минуту она молчала. Я сидел и силился представить, что она сейчас сделает: вспылит и уволит меня или примет это как должное?

– Хорошо, – произнесла она столь характерным для нее тоном материнской покровительности. – Идем вниз, поедем на твоем. Я сниму показания счетчика, а позже вычту эту сумму из твоего жалования. Ну, поехали!

Глава 8

Таксист свернул с шоссе, и мы оказались в квартале, где дома были обозначены трехзначным числом, начинавшимся с восьмерки.

Миссис Кул сказала водителю:

– Поезжай к дому номер 907, но не останавливайся. Проедешь на медленной скорости мимо, чтобы мы смогли его рассмотреть.

Таксист не стал задавать вопросов: пассажиры, севшие в машину в столь ранний час, чтобы рыскать по округе, имеют склонность обращаться с самыми необычными просьбами, а водитель такси, если прибережет свои возражения до тех пор, пока не вернется домой к жене, получает за это чаевые.

– Ну, давай приглядись как следует, – сказала мне миссис Кул, когда мы подъехали к нужному нам дому, расположенному на углу улицы.

Я увидел асфальтовую полосу, ведущую к гаражу, мысленно прикинул, как выглядел тот дом, где мне пришлось побывать, и вынес свой вердикт:

– Похоже.

– Что-то не чувствуется в тебе уверенности.

– Да, вы правы.

– Ладно, черт побери, попытка не пытка. Ну-ка, дружок, зеленый сапожок, – сказала она таксисту, – давай к тротуару и остановись на той сторону улицы, напротив углового дома.

Таксист сделал, как было велено, и спросил:

– Мне подождать?

– Да, подожди, – ответила миссис Кул.

Я вышел из машины и открыл ей дверцу. Она толкнула ее до упора и, выказывая нарочитое презрение к посторонней помощи, спустила ноги на тротуар. Вышедший из машины водитель стоял и смотрел, как мы идем по цементной дорожке к погруженному в темноту и безмолвие дому. Я на ощупь нашел кнопку звонка и нажал. Было слышно, как внутри дома задребезжал звонок.

– Кто будет говорить, – вы или я? – спросил я миссис Кул.

– Если окажется, что мы попали туда, куда надо, дай мне знать. Тогда я заберу бразды в свои руки.

– Хорошо, – сказал я, – но если открывать выйдет человек, которого я не знаю, нам придется войти в дом на ура.

– Ладно. Скажешь тогда, что у меня плохо с сердцем, и тебе надо срочно вызвать врача… ты ведь был в комнате, где у них телефон?

– Конечно, и не один.

– Отлично. Это даже лучше… не дави так долго на звонок, Дональд. Спокойней, дорогуша. Отпусти, а через минуту позвони еще раз.

На втором этаже раздались чьи-то шаги. Кто-то поднял фрамугу, и мужской голос спросил:

– Кто там?

– Похоже, это шеф, – прошептал я.

Берта Кул громким голосом ответила:

– У меня тут для вас важная записка.

– Суньте ее под дверь.

– Такие записки под дверь не суют.

– Кто вы такая?

– Скажу, когда спуститесь вниз, – ответила она.

Секунду-другую он, похоже, раздумывал, как поступить, потом опустил оконную фрамугу. Щелкнул выключатель, и узкий прямоугольник окна вспыхнул ярким светом.

– Отойди на пару шагов в сторону, чтобы тебя не было видно, – сказала она. – Говорить я пока буду сама.

Над входной дверью зажглась лампочка, и пространство, где мы стояли, оказалось залито ярким светом. Берта Кул стояла прямо против двери, в которой было врезано овальное смотровое окошко. Вдруг послышался скрип ступенек, вероятно, кто-то спускался по лестнице. Но вот скрип прекратился. У меня было такое ощущение, что в окошко кто-то смотрит.

Через минуту – ровно столько, видимо, понадобилось, чтобы оглядеть внушительные объемы миссис Кул, дверь слегка приоткрылась, и мужской голос спросил:

– Так что там у вас?

Я сделал шаг к двери, потом шаг в сторону и заглянул в прихожую, чтобы увидеть того, кто задал этот вопрос. Это был шеф, в шелковой пижаме, без халата, на ногах – домашние туфли.

– Привет, шеф, – сказал я.

Он вмиг весь как-то подобрался и с полминуты стоял в каком-то зловещем оцепенении, глядя на меня в упор, как удав на кролика. Потом его пухлый рот с отвисшей, как сопля, нижней губой растянулся в глумливой улыбке.

– Так, так, так… Это Лэм! Не ожидал, что мы так скоро свидимся, Лэм. Не ожидал, что вы так быстро найдете дорогу назад. А кто ваша подруга?

– Берта Кул. Глава сыскного агентства.

– Разумеется, весьма польщен, – расшаркиваясь, сказал он. – Кроме того, смею поздравить вас с наличием в вашем штате такого отменного сотрудника, как Лэм. Парень, действительно, не промах. Смышленый, наблюдательный. К тому же отважный и стойкий, это уж я могу, что называется, засвидетельствовать. Впрочем, что же мы тут на сквозняке стоим? Проходите в дом. Прошу покорно!

Он чуть отступил вбок, освобождая нам путь. Я медлил, но миссис Кул уже поплыла мимо меня к двери и зашла в прихожую. Я последовал за ней. Шеф захлопнул дверь и резким движением закрыл ее на задвижку.

– Так вы, значит, нашли-таки дорогу к нам, Лэм?

Я утвердительно кивнул.

– Придется побеседовать с Фредом на эту тему. Обязательно. Непростительная беспечность с его стороны позволить вам определить наш адрес. Не могли бы вы объяснить мне, как вам это удалось?

– Он не может, – ответила за меня миссис Кул.

– Так, так, так, только без обид, – сказал шеф. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь… Извините, но вот выпить, как это ни прискорбно, ничего предложить не могу.

Он включил свет в гостиной, мы прошли туда и сели.

Со второго этажа, куда вела лестница, послышался женский голос.

– Кто там пришел, дорогой?

– Спустись вниз, любовь моя. Накинь что-нибудь на себя и спускайся. К нам пожаловали гости. В классическом варианте, четой. Мужская половина тебе уже знакома, и я просто сгораю от нетерпения познакомить тебя с женской.

Бросив взгляд на миссис Кул, он просиял в улыбке и сказал:

– Я всегда испытываю огромнейшее наслаждение, когда малышка принимает участие в наших совещаниях. Вы понимаете, что это значит. Я считаю, что брак – это рабочее содружество, а две головы всегда лучше, чем одна. Всякий раз, когда та или иная ситуация начинает принимать щекотливый характер, я непременно призываю на подмогу малышку.

Я услышал, как наверху хлопнула дверь и потом заскрипели ступеньки лестницы. Мы прислушивались к этому скрипу, который становился все более громким, и наконец увидели входящую в комнату женщину. Ступив на пол, она не произвела ни малейшего стука – на ней были домашние туфли на войлочных подошвах.

Меня она не удостоила даже взглядом. Ее внимание было полностью сосредоточено на Берте Кул.

При ее появлении я поднялся со своего места. Шеф продолжал сидеть. Я спросил:

– Вас зовут миссис Кануэтер, не так ли?

Толстяк поспешил вставить:

– Можно звать так, а можно и иначе, Лэм, мой мальчик. В конце концов, что такое имя? Впрочем, почему бы и нет. Пусть будет миссис Кануэтер. Итак, позвольте вас познакомить. Миссис Кул. Моя жена, миссис Кануэтер. Мне бы хотелось, чтобы вы подружились.

Высокая стройная женщина окинула взглядом мою тяжеловесную начальницу и сказала:

– Как поживаете, миссис Кул?

Миссис Кул не замедлила ответить:

– А вы как поживаете? Надеюсь, вы не придаете значение формальностям? Я, так нет.

Миссис Кануэтер села в кресло. Взгляд ее был настороженным, бдительным.

Шеф спросил:

– А что вам все-таки нужно, миссис Кул? – Его пухлое лицо расплылось в слащавой улыбке.

Миссис Кул спокойно ответила:

– Деньги.

– Так, так, так, миссис Кул, ваша прямота впечатляет! Такие женщины мне по сердцу. Я всегда говорил, что в любом деле люблю откровенность и прямоту, зачем ходить вокруг да около, верно ведь, любовь моя?

Он не обернулся к жене, очевидно, не рассчитывая услышать от нее ответ, и она действительно ничего не сказала на это.

– Мне думается, мы могли бы перейти к делу, – решительно произнесла миссис Кул.

– Поймите меня правильно, – морщясь и скептически кривя губы, начал толстяк, – я не знаю, что там вам понарассказал мистер Лэм, но если он намекнул, что мое обращение с ним можно оценить иначе, чем джентльменское, то он…

– Чепуха, – перебила его миссис Кул, – не будем тратить время на оценки. Если вы отдубасили его… так ему только впрок… крепче станет. Если есть желание, можете отдубасить еще раз… но так, чтобы завтра утром в восемь тридцать он мог приступить к работе. Как он проводит свои вечера, мне начхать с высокой колокольни.

Шеф расхохотался.

– Так, так, так, – протараторил он, – ну разве вы не чудная, не оригинальная женщина? Вы уж простите меня за такую оценку. Ваша откровенность воистину умиляет. А теперь, миссис Кул, посвятите меня в вашу наверняка оригинальную задумку.

– Вас интересует Морган Биркс. Пожалуй, я могла бы утолить ваш интерес.

– Так, так, так, очень любезно с вашей стороны, миссис Кул. Мне и моей жене, конечно, приятно слышать такие слова. Тем более, что вы сочли необходимым поспешить к нам с этим известием в столь ранний, можно даже сказать ночной час. Помимо всего прочего, вы ведь наверняка знаете, что в такого рода делах и секунда дорого стоит, а мы не любим терять такие секунды. А теперь уточните, миссис Кул, что конкретно вы можете нам сообщить?

Миссис Кул сказала:

– Мы разыскали Моргана Биркса и вручили ему все бумаги, необходимые для слушания дела в суде.

– А, так вы все-таки вручили их?

– Разумеется, вручили.

– Знаете, – сказал шеф, – я все время пытался убедить остальных, что Дональд уже вручил бумаги Моргану Бирксу. И малышка меня поддерживала. Вы ведь сделали это в гостинице? Я не ошибаюсь, Дональд?

– Помалкивай, Дональд.

– Само собой, – успокоил я Берту Кул.

Шеф повернулся к жене.

– Видишь, любовь моя, какое взаимопонимание, какое чувство локтя. Боже, какая слаженность команды! А ведь слаженность свойственна только людям, умеющим верно оценить ситуацию! Так, так, так, миссис Кул. Не знаю, что и сказать вам. Вы говорите, что мы интересуемся Морганом Биркдом. Это вовсе не так, хотя, разумеется, руководителю сыскного агентства эта проблема и не могла представиться в ином свете. Впрочем, исключительно логики ради можно было бы условно предположить, что мы бы пожелали коротко переговорить с Морганом Бирксом тет-а-тет… Что бы вы на это сказали?

– А сколько бы вы за это отстегнули?

– Видите ли, – потирая подбородок, сказал толстяк, – ваше предложение весьма необычно.

– Да ведь и обстоятельства неординарные, – парировала миссис Кул.

– Да, да, вы совершенно правы. Я, например, никак, признаюсь вам, не могу понять, как Дональду удалось так быстро разыскать наш дом. Что-то мы, вероятно, все-таки не учли. А я ведь был совершенно уверен, что мы приняли исчерпывающие меры предосторожности.

Берта Кул сказала:

– Я знаю, где можно найти Моргана Биркса. Но переговорить с ним, предупреждаю, вам не удастся. Такая информация представляет для вас какую-либо ценность?

Лицо шефа перекосилось в стылой улыбке. Губы искривились, но взгляд был тверд и пронизывающ.

– Значит, он в тюрьме?

– Я имела в виду только то, что вы не сможете поговорить с ним.

– Он что, опять в запое, что ли?

– Я могу сказать вам только одно – где он.

– Сколько вы за это запросите?

– Не больше того, сколько это стоит.

– Почему я не смогу поговорить с ним?

– Я не хочу применять запрещенный прием, – ответила Берта Кул.

– Выходит, он мертв?

– Повторяю: я могу сказать, где он.

Толстяк посмотрел на свою жену. Та кивнула головой. Кивок был почти неуловим для глаза.

Шеф снова повернулся к Берте Кул. Похоже, теперь он обрел уверенность.

– Нет, – сказал он, – такая информация, пожалуй, не представляет для меня никакой ценности. Мне очень жаль, миссис Кул, ибо вы действительно неординарная личность. К тому же мне положительно нравится Лэм. Говорю вам это совершенно искренне. Возможно, когда-нибудь я прибегну к услугам вашего агентства. Не исключено, что вы сможете оказать нам помощь в получении какой-нибудь интересующей нас информации.

Вновь повернувшись к жене, Кануэтер сказал:

– А ты как считаешь, любовь моя? Правда ведь, мистер Лэм даровитый молодой человек?

Тоном, не допускающим возражений, миссис Кануэтер тихо произнесла:

– Домой Фред отвозил Лэма на седане. Лэм сумел зафиксировать номер машины.

Кануэтер выразительно мотнул головой.

– Вряд ли, любовь моя. Когда я велел Фреду взять седан, то предостерег его на этот счет. Я сказал, чтобы он погасил огни, когда будет парковаться, проводил мистера Лэма до его комнаты и не включал огни до тех пор, пока не убедится, что отъехал достаточно далеко, и Лэм не сможет рассмотреть номера машины.

– И все-таки: на наш адрес он вышел только благодаря этим номерным знакам, – сказала миссис Кануэтер тоном человека, абсолютно уверенного в своей правоте.

Шеф ухватил себя большим и указательным пальцем за отвисающую нижнюю губу.

– Было бы весьма обидно увериться в том, что Фред теряет бдительность. Честное слово, мне бы не хотелось с ним расстаться. Да, не хотелось бы. Для человека, обладающего выдающимися физическими достоинствами, самый большой недостаток – это недооценка тех, кто такой физической силой не обладает. Мне кажется, Фред всегда недооценивает интеллект других людей, ты как считаешь, любовь моя?

– О Фреде поговорим позже, – сказала она. – Сейчас мы обсуждаем возможности сотрудничества с миссис Кул и мистером Лэмом.

– На меня прошу не рассчитывать, – заметил я.

Миссис Кул сказала:

– На Дональда не обращайте внимания. Он мой работник. Что скажу, то и сделает. Каковы ваши предложения?

– Мне кажется, у нас их вообще нет, – хитровато улыбаясь, сказал Кануэтер. По тому, как он произнес эту фразу, было ясно, что точки над «I» еще не поставлены. Берта Кул именно так и восприняла его ответ. Во всяком случае, уходить она пока явно не собиралась. Кануэтер вновь посмотрел на жену и как-то причудливо скривил губы.

– Буду откровенен с вами, миссис Кул, – сказал он, – время для нас чрезвычайно дорого. Важны даже секунды. Нам нужен человек, который помог бы нам получить определенную информацию. Мне кажется, именно вы и есть тот человек, который ею располагает. Можно было бы коротко поговорить на эту тему.

– Говорить будете вы, – откликнулась Берта Кул, – я буду слушать.

– Нет, так не пойдет. В данном случае обмен информацией должен быть обоюдным.

Берта Кул возразила:

– Мне от вас никакой информации не нужно. Если же вам нужна какая-то информация от меня, она будет стоить вам денег.

– Да, да, разумеется, – вроде бы согласился Кануэтер, – но для того, чтобы определить, насколько весома ваша информация и какую ценность она представляет для нас, нам бы следовало все-таки предварительно потолковать.

– Ну, начинайте, – согласилась Берта Кул и стала так и сяк ворочать свое грузное тело в кресле, стараясь найти предельно удобное для него положение.

Кануэтер сказал:

– Морган Биркс нам сейчас не нужен. Нас сейчас интересует его любовница. Очень интересует. Мои люди споткнулись об эту деваху, причем весьма сильно. Я знал, что в гостинице «Перкинс» будет разыгран спектакль. Я знал, что Морган наметил там с кем-то встретиться, не знал только, когда и с кем конкретно. Вероятно, этим кем-то была женщина, зарегистрировавшаяся в гостинице под именем миссис Б. Ф. Морган. А мои люди были настолько сориентированы на самого Моргана Биркса, что совершенно проглядели эту дамочку. Она нас поставила в пиковое положение.

Кануэтер прервался, давая возможность высказаться миссис Кул, но та молчала.

– Нам бы хотелось знать, кто такая миссис Б. Ф. Морган, – сказал Кануэтер.

– Что конкретно вы хотите о ней знать и сколько вы готовы за это заплатить?

– Нам бы хотелось знать, где она сейчас пребывает.

– В этом я могу вам помочь, – обнадежила его Берта Кул.

– То есть ее точный адрес?

Кануэтер снова перевел взгляд на свою жену. Ее взгляд по-прежнему сохранял ту отрешенность, за которой обычно скрывается предельная внутренняя сосредоточенность. Видя, что супруга никак не реагирует на его взгляд, Кануэтер вновь повернулся к миссис Кул.

– Ну что ж, – сказал он, – вот это, пожалуй, настоящая помощь. Буду с вами до конца откровенным, миссис Кул. Мы стараемся как можно реже прибегать к услугам сторонних людей, потому, в частности, что они, как правило, норовят урвать лишнего и по этой причине иной раз подбрасывают гнилой, ненадежный материалец. А мы этого не любим. Я думаю, мистер Лэм рассказал вам, что любая попытка надуть нас может худо отразиться на здоровье.

Берта Кул решительно отрезала:

– Не надо меня пугать. У меня отменное здоровье. У меня чертовски крепкий организм.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Кануэтер. – Хорошо сказано! Крепкий организм! Чудесно! Да, миссис Кул, приятно слышать, что у вас крепкий организм. Мне нравится ваша самооценка. Мне нравится ваша спортивная форма. Думаю, мы могли бы пригласить вас к нам на работу.

Миссис Кул сказала:

– От вас я поеду к Сандре Биркс. Если вы хотите поручить мне какое-то дело, которое покажется мне достаточно прибыльным, я возьмусь за него. Если Сандра Биркс предложит мне какое-то дело на условиях более выгодных, чем ваши, я возьмусь за это дело. Итак, кто больше заплатит, на того я и буду работать.