Текст книги "Поле костей. Искусство ратных дел"

Автор книги: Энтони Поуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

М. Гордышевская. Предисловие

Чем ближе конец двадцатого века, тем заметнее в искусстве и литературе стремление охватить взглядом всю его панораму, обрисовать в целом, подвести итоги, соотнести со всем ходом истории человечества. Многочисленные автобиографические романы, документальные хроники, многотомные серии и циклы романов не только запечатлевают наш век, но в меру таланта автора философски осмысляют и оценивают его.

«Танец под музыку Времени» – так озаглавил свой двенадцатитомный цикл романов известный английский писатель Энтони Поуэлл. Из романа в роман насмешливо и грустно рассказывает автор о судьбе своего поколения – поколения тех, чье детство пришлось на первую мировую войну, юность – на двадцатые и тридцатые годы, кто уже зрелыми людьми встретил вторую мировую войну, а в шестидесятые годы с изумлением и испугом увидел поколение своих внуков – с его анархизмом, «новым мистицизмом», «сексуальной революцией» и прочими непонятными вывертами.

Центральное место в этой двенадцатитомной серии занимают романы о времени второй мировой войны. Роман «Поле костей» (1964) принес Поуэллу настоящий, большой успех, высокую оценку критики и признание самых широких кругов читателей. Именно этот роман выдвинул Энтони Поуэлла в ряд ведущих английских писателей нашего времени. Следующий роман, «Искусство ратных дел» (1966), также был встречен с большим интересом. Каждая из этих книг – самостоятельное произведение и в то же время часть общей системы цикла «Танец под музыку Времени».

Энтони Поуэлл родился в 1905 году. Отец его был кадровым военным. Поуэлл учился в Итоне, окончил Оксфордский университет и рано начал литературную деятельность. Пять романов Поуэлла вышли еще в предвоенные годы (1931–1939). Во время второй мировой войны Поуэлл был офицером английской армии. После войны он вернулся к литературе.

К своему главному труду, циклу романов «Танец под музыку Времени», Э. Поуэлл приступил уже сложившимся мастером. Создание всего цикла заняло двадцать четыре года (1951–1975). Неудивительно, что не все в этом большом цикле равноценно, не все в равной мере удалось автору. Удивительно, что в конечном счете он воспринимается как единое целое.

На первых же страницах первого романа цикла («Вопрос воспитания», 1951) Поуэлл объясняет смысл заглавия. Образ «танца под музыку Времени» навеян аллегорической картиной французского художника XVII века Никола Пуссена из серии «Времена года»: старец Время играет на лире, а Времена года, взявшись за руки, ведут хоровод. Писатель XX века находит у художника-классициста XVII века близкую ему идею всемогущества времени, трагическое ощущение бренности жизни и философский стоицизм.

Уже сама заставка говорит и о другом значении этого образа, связанном с давней традицией английской сатиры, с аллегорией жизни как театра, спектакля, кукольного представления. Романы Поуэлла – социально-психологическая комедия. В этом прежде всего их своеобразие, их отличие от художественной истории поколения, воссозданной другими романистами. Линия сатиры и юмора никогда не прерывалась в английской литературе, но Поуэлл ближе к классическому английскому комическому роману, чем его современники.

«Давайте, дети, сложим кукол и закроем ящик, ибо наше представление окончено» – этими словами заканчивается «Ярмарка тщеславия» Теккерея. Можно сказать, что через сто лет Энтони Поуэлл открывает ящик и показывает новое кукольное представление – «Танец под музыку Времени».

Кто же они, главные фигуры в этом долгом – длиною в жизнь – танце?

Первым появляется ученик выпускного класса привилегированной школы Кеннет Уидмерпул. Неуклюжий, нескладный, в очках, он упорной, ровной трусцой бежит по мокрой дороге под моросящим декабрьским дождем. Вслед за ним на сцену выступают три товарища: Николас Дженкинс, Чарлз Стрингам и Питер Темплер, ученики той же школы, все трое немного моложе Уидмерпула. Жизненный путь этих четырех героев пройдет в романах цикла либо до конца, либо почти до конца.

Кеннет Уидмерпул – постоянный и, пожалуй, основной сатирический персонаж комедии Поуэлла. Это человек, устремленный к самой верхушке социальной лестницы. На протяжении двенадцати томов читатель наблюдает, как он движется к своей цели. В заключительном романе («Тайные гармонии», 1975) он уже член палаты лордов. Вершина как будто бы достигнута. Но для неуемного честолюбия Уидмерпула этого мало. Жажда успеха и популярности приводит его в молодежную «коммуну». Дикие обряды, унижения, издевательства – все терпит почти семидесятилетний Уидмерпул в надежде вырвать лидерство у молодого главаря «коммуны». И вот седой старик бежит впереди толпы обнаженных, одурманенных наркотиками юнцов и с криком: «Я – первый, я впереди» – падает мертвым. Странный конец? Да, но вспомним название цикла. Трагический гротеск вполне уместен и логичен в художественной системе комедии Поуэлла.

Антипод Уидмерпула, красивый, умный, ироничный Чарлз Стрингам, излучает обаяние, подобно юным героям Шеридана. Но какой-то червь точит его. Периоды глубокой меланхолии чередуются у Чарлза с приступами странного озорства. В нем есть какая-то внутренняя нежизнеспособность, обреченность. Поступив в университет, он вскоре бросает его. Служба в Сити, так же как и женитьба, кончаются для него крахом. Стрингам становится алкоголиком. Дальнейшая жизнь его – чередующиеся периоды запоя и лечения. После окончательного излечения он идет в армию рядовым. В этом качестве мы увидим его в романе «Искусство ратных дел». Позднее Стрингам погибнет в японском лагере для военнопленных в Малайе.

Совсем иначе чувствует себя в жизни несколько фатоватый, очень красивый и самоуверенный Питер Темплер. Этому «слишком хорошо одетому» молодому человеку абсолютно все ясно и в настоящем и в будущем: цель и смысл жизни – деньги и женщины. Его устремления однообразны, мысли стандартны, поступки запрограммированны. Поэтому быстро исчерпывается его дружба с Николасом Дженкинсом.

Николас Дженкинс, от лица которого ведется повествование, после окончания школы поступает в университет, затем работает в издательстве и становится писателем. Во время войны он вступает в армию и на шесть лет прерывает литературную деятельность, а в послевоенные годы возвращается к занятиям литературой.

Николас Дженкинс, несомненно, во многом похож на автора и близок ему. И все же отождествлять героя с автором не следует, во-первых, потому, что автопортрет художника всегда образ, а не фотография, во-вторых, роль рассказчика неизбежно трансформирует этот образ, а кроме того, Николас Дженкинс – персонаж комедии. В первых частях повествования он выступает в роли «простака»: подчеркнутая и гиперболизированная наивность героя-рассказчика позволяет читателю увидеть странное в обычном, открыть комические противоречия мира, в который вступает юный Николас Дженкинс. Но чем дальше, тем больше наивность наблюдателя сменяется проницательностью, способностью почувствовать глубину мотивов за поверхностью поступков. А в последних томах жизнь предстает с точки зрения человека, умудренного годами, умеющего понять, но далеко не всегда и не во всем склонного простить своих современников. Его трезвый, ироничный и в то же время гуманный взгляд на мир Поуэлл утверждает как справедливый.

Профессия Николаса Дженкинса вводит его в круг людей искусства. На страницах книг цикла появляются композитор Хью Морланд, его жена актриса Матильда Уилсон, музыкальный критик Маклинтик, художники Дикон и Барнби, журналист Куиггин, издатель Крэггс, писатель Трэпнел и многие другие. Некоторых персонажей этого круга мы увидим в романе «Искусство ратных дел».

Николас женится на девушке из аристократической семьи Изабелле Толланд. В «Танец под музыку Времени» включается многочисленное семейство Толландов. С частью этого семейства читатель встретится в романе «Поле костей».

Социальный диапазон комедии Поуэлла довольно широк – от углекопа до промышленного магната и принца в изгнании (всего в цикле более двухсот персонажей). Но большинство действующих лиц принадлежит либо к различным слоям «среднего класса», либо к артистическим и литературным кругам. В поведении «танцующих» под музыку Времени фигур проступают определенные закономерности, а за ними просматриваются свойства того общества, к которому они принадлежат.

Не случайно два из романов о молодости главных героев цикла озаглавлены «Рынок» и «Кредит». Молодые люди определяют свою цель на «рынке» жизни, пути ее достижения и цену. Они стараются подороже «продать себя» за место на служебной и социальной лестнице. Оправдается ли полученная ими профессия или должность, они заранее не знают, потому-то это не просто «рынок», но еще и «кредит» – но так или иначе это купля-продажа. То же самое происходит на балах – ярмарке женихов и невест. Нет, речь идет не только о деньгах – красота, обаяние, привлекательность тоже имеют свою цену. Во всяком случае, брак предстает как «дело», в конечном счете – сделка. Постепенно из множества деталей, реплик, диалогов, комических эпизодов складывается картина этого торжища.

Какой тип человека формируется этой средой? Кто побеждает, кто терпит поражение, кто выигрывает, кто теряет?

Среди победителей – Кеннет Уидмерпул. Среди тех, кто терпит поражение, – Чарлз Стрингам.

Уидмерпул – тип современного буржуазного дельца и политикана, сатирический символ хваленой «динамичной личности», всех тех свойств, которые нужны, чтобы преуспеть. Ирония Поуэлла, в сущности, ставит под сомнение шкалу ценностей буржуазной морали.

Чарлза Стрингама тяготит его окружение, его среда. Плоть от плоти, кость от кости «среднего класса», он не выдерживает его хищного эгоизма, не приспособлен к нему. Стрингаму всюду плохо – в привилегированной школе, в богатом доме матери, в Сити, в фамильном замке жены, в роскошных апартаментах знаменитой по обе стороны Ла-Манша любовницы. Почему? В чем причина его «меланхолии»? (Поуэлл употребляет это слово в том широком смысле, какой придавал ему английский писатель и философ XVII века Роберт Бертон, автор знаменитого трактата «Анатомия меланхолии», который не раз упоминается в цикле.) Только ли в нем самом причина? По-видимому, нет, если хоть какое-то душевное равновесие и спокойствие он находит, вступив рядовым солдатом в армию.

В сатире Поуэлл предпочитает внешнюю сдержанность, ювеналов бич – не его метод. Поуэлл умеет почувствовать драматизм человеческих отношений за как будто бы незначительными поступками, словами, событиями. Ирония, как проявитель, делает видимыми эти скрытые конфликты, в первом приближении комические, по мере углубления в их сущность – драматические или даже трагические. Такова история отношений Чарлза Стрингама и его матери.

Искусством иронии Поуэлл владеет виртуозно. Ирония – способ проникнуть в человеческий характер, ирония освещает взаимозависимость психологии людей и их места в обществе. Так, мать Стрингама Эми Фокс с головы до пят – очень богатая женщина. Ее деспотизм, властность, своеволие – проекция «больших денег».

В одной из книг цикла Поуэлл как бы вскользь замечает, что «обладание деньгами может стать такой же неотъемлемой частью человека, как нос на лице». Ни авторского комментария, ни оценки людей, для которых деньги стали частью их личности, в тексте, разумеется, нет, но читатель может «своими глазами» увидеть, каковы они, эти люди.

Мастерски сделан портрет промышленного магната сэра Магнуса Доннерса. Ничего плохого о нем как будто бы не сказано: красив, умен, энергичен, – но почему-то чем дальше, тем больше этот человек вызывает страх и отвращение. Какие-то детали внешнего облика и поведения, поначалу даже не зафиксированные сознанием, заставляют читателя почувствовать внутренний холод, презрение к людям, скрытую жестокость сэра Магнуса. И вот что важно: большинство этих примет обесчеловеченности воспринимаются как атрибут «капитана индустрии», то есть как непременное, необходимое условие для того, чтобы стать и быть «магнусом».

Автор несколько раз замечает, что было бы ошибкой не видеть силу воли, силу характера, энергию людей Сити. Но он показывает ограниченность этой силы, ее механическую однолинейность. Сити иссушает душу, даже люди от природы одаренные что-то безнадежно утрачивают, лишаются каких-то важных свойств личности.

Людям Сити в романах цикла противостоят люди искусства. Противопоставление это, разумеется, не новое, но ни в какой мере не утратившее своей оправданности. Автор хорошо знает этот круг и не скрывает его теневых сторон. Но люди искусства у Поуэлла при всех их слабостях сохраняют истинную человечность. Художники Дикон и Барнби, писатель Трэпнел и особенно композитор Морланд воплощают для автора творческое начало. Работа – всегда, при любых обстоятельствах, творчество как смысл и цель жизни – вот в чем великое преимущество художника перед людьми бизнеса.

Враждебность современного «общества потребления» искусству раскрывается в романе «Книги для мебели» (1971). Именно здесь Поуэлл скажет, что даже в то время, когда имя писателя повторяется во всех газетах, он может быть вынужден выпрашивать деньги взаймы, чтобы не умереть с голоду до следующей книги.

Не обходит ирония Поуэлла и опасность «соблазнов» коммерческого искусства, разрушительного для таланта художника стремления угождать читателю или зрителю. В том или ином виде, в той или иной мере противоречие бизнес – искусство присутствует почти во всех книгах цикла.

Над героями комедии Поуэлла, что бы с ними ни происходило, возвышается грозная фигура Времени. Понятие Времени у Поуэлла многозначно: это и рок, управляющий людьми, определяющий их судьбы, и естественная смена «времен года» в жизни человеческой, и конкретно-исторические обстоятельства. Жизненные судьбы героев цикла прямо или косвенно связаны с историей Англии на протяжении более полувека. Людей одного поколения, утверждает автор, сближает дух времени, Zeitgeist. Поуэлл пользуется немецким словом, подчеркивая тем самым важность этого историко-философского понятия.

Связь времен – один из важнейших мотивов цикла Поуэлла. Все повествование строится как глубоко продуманная многоступенчатая система воспоминаний, как система перемещения во времени. В романах Поуэлла – и это естественно при его понимании истории и времени – множество исторических реминисценций и ассоциаций, художественно оправданных и по существу актуальных. Особенно притягателен для автора «Танца под музыку Времени» семнадцатый век. Художники этого века очень остро ощутили могущество Хроноса. И снова о Времени и его могуществе задумались художники века двадцатого.

Время конкретно-историческое и время в масштабе космическом, жизнь поколения и жизнь человечества, диалектика частного и общего в истории и во времени – все эти вопросы пульсируют в искусстве нашего века. Их художественное исследование, поиски их решения мы находим и в «Танце под музыку Времени».

В начальных романах цикла главным историческим событием для его героев остается первая мировая война. На рубеже двадцатых – тридцатых годов между теми, кто участвовал в войне 1914–1918 годов, и теми, кто «опоздал», пролегла пропасть, они старше или моложе «на войну». Но по мере приближения второй мировой войны разрыв между поколениями постепенно сходит на нет. Первая мировая война на глазах у поколения героев Поуэлла уходит в историю.

И все же прошлое не исчезает, не тонет в Лете, из прошлого вырастает настоящее и будущее. Примечательно, что начало первой и второй мировых войн описано у Поуэлла в одном романе («Эвмениды»). Время между войнами как бы сгущено. Однако история не предстает в романе Поуэлла как вечный круговорот одних и тех же событий – ничто не повторяется так, как было.

В отличие от мировой войны 1914–1918 годов вторая мировая война не обрушивается на героев Поуэлла внезапно, она надвигается медленно, ее свинцовая тень нависает над Англией задолго до ее начала.

Можно ли было предотвратить войну? Автор не дает однозначного ответа на этот вопрос. Если одни герои книги утверждают, что колесницу Марса остановить невозможно, то другие убеждены, что Гитлера можно было своевременно обуздать. Существенно уже то, что этот вопрос вообще ставится, что он дискутируется. Противоречие между фатализмом и реализмом в понимании исторических событий, трезвой и проницательной их оценкой видно во всех романах цикла.

И вот наступает пора испытаний и тягот войны. Время действия романов «Поле костей» и «Искусство ратных дел» – начальный период (1939–1941) второй мировой войны. Место действия – Англия и Северная Ирландия, отделенные морем от полей сражений. Романы Поуэлла нельзя назвать военными романами в собственном смысле слова: в них нет войны как таковой, в них представлены люди во время войны, но не люди на войне.

Конец 1939 – лето 1940 года. Николас Дженкинс – второй лейтенант территориальных войск. Учения, марши, инспекции, переброска в Северную Ирландию, появление в части новых людей, перемещения и назначения – будничная жизнь батальона. А заглавие романа – «Поле костей» – взято из Библии, из легенды о том, как из мертвых костей по воле бога встало могучее войско. Этот библейский текст, который приводит в своей проповеди полковой священник, иронически контрастирует с прозой армейских будней, описанных в романе.

Однако ирония автора имеет и более глубокий смысл: как случилось, что английская армия оказалась «полем костей»? Поуэлл не дает прямого ответа на этот вопрос, да вряд ли и мог его дать. Но вот что говорит один из персонажей: «…еще могут нас послать на помощь Финляндии, не с немцами драться, а с русскими». Действительно, правительства Англии и Франции в это время готовили экспедиционный корпус для участия в советско-финляндской войне, вместо того чтобы вести решительные боевые действия против фашистской Германии. Короткая реплика приоткрывает истинные причины того, с чем столкнулись герои романа. Если правительство все еще колеблется, против кого вести войну, армия становится «полем костей».

Правда, рядовые солдаты (и это совершенно ясно в книге Поуэлла) не сомневаются в том, кто их враг. Но они находятся в армии, которая по-настоящему не воюет. В романе передана гнетущая атмосфера «странной войны», войны без активных боевых действий, которая была продолжением мюнхенской политики реакционных правящих кругов Англии, Франции и США. «Странная война» сбивала людей с толку, тяготила и в то же время расслабляла. И все-таки убежденность рядовых англичан в том, что фашизму надо дать отпор, не только сохранялась, но и усиливалась. Но пока в правительстве Англии берут верх реалистически мыслящие политики, пока происходит смена офицеров – высших и средних, пока армия переучивается, время идет. На континенте фашистские армии захватывают одну европейскую страну за другой.

Напряжение этого трагического времени подспудно нарастает в романе Поуэлла. Известия о вторжении немецких войск в Норвегию и Данию, об оккупации Голландии, капитуляции правительства Бельгии, о Дюнкерке зловещими аккордами прерывают линию батальонного быта. Оканчивается роман сообщением о вступлении немцев в Париж.

В рамках всемирно-исторической трагедии разыгрывается «локальная» комедия. Это частный эпизод в процессе превращения английской армии из «поля костей» в войско – замена малокомпетентного, оказавшегося не на своем месте офицера другим. Случайное выступает как некая проекция необходимого, комический конфликт порожден историческими обстоятельствами. В то же время эта комедия – часть «человеческой комедии» Поуэлла. Как и в других книгах цикла, автора прежде всего интересует психология людей.

Перед нами командир роты капитан Роланд Гуоткин. Само несоответствие между поэтическим именем и прозаической фамилией уже заключает в себе иронию. Роланд Гуоткин – своего рода «романтик армии». Бывший банковский служащий, он видит в армии избавление от рутины повседневности, путь к славе, воплощение всего яркого и блестящего. В его представлениях об армии, да и о жизни, большая доля наивности. Единственная книга, с которой Роланд никогда не расстается, – сборник рассказов Киплинга; единственные стихи, которые он помнит, – стихотворение из рассказа о римском центурионе. Требовательность Гуоткина к подчиненным, вера в святость приказа, устава, субординации доходят до фанатизма. Но настоящей силы характера у него нет, эмоции захлестывают его. Когда в Ольстере Гуоткин влюбляется в дочь владельца пивной, в его романтическом сознании она превращается в новую Дульцинею. В конце концов он терпит сокрушительное поражение и в любви, и в карьере.

Как во всякой хорошей комедии, комическое переходит в драматическое. Крушение Гуоткина неизбежно и неотвратимо. Иллюзии – вот что в первую очередь губит его. Но именно романтические иллюзии, благородный идеализм делают Роланда Гуоткина личностью незаурядной. Автор прямо говорит об ограниченности, односторонности приземленного реализма. В своем идеализме герой книги и не прав – непосредственно, и прав – в более широком, более общем философско-этическом плане. Роланд Гуоткин Поуэлла пополняет галерею английских донкихотов, излюбленных героев английского комического романа.

Как обычно у Поуэлла, сюжетный стержень скрыт в толще романа, среди множества эпизодов, сцен, диалогов, в которых с иронией, часто с комической стороны представлена жизнь батальона.

Ироническая деромантизация условного, ложно возвышенного образа армии в конечном счете связана с отрицанием милитаризма. Этой же цели служат исторические реминисценции. В романе, настойчиво повторяясь и усиливаясь, звучит мотив средних веков. Война возвращает людей к «тоске средневекового быта», а может быть, и шире – к жестокости и варварству средних веков. С другой стороны, война, армейская жизнь, по мысли автора, своего рода доказательство того, что средневековье, увы, еще не кончилось.

Ирония писателя «снимает», разрушает любую поэтизацию войны и милитаризма. Однако война против гитлеровской Германии предстает в романе как безусловная и абсолютная необходимость.

Автор ни в какой мере не ставит под сомнение необходимость выполнять воинский долг – стоически, трезво и без иллюзий. В этом плане особенно важны в романе образы людей из народа.

Если офицеры части в большинстве своем – бывшие банковские служащие, то солдаты и сержанты – шахтеры. Капрал Гуилт, сержант Пендри, капрал Гиттинс, «непутевый» Сейс, Глухарь Морган, ротный старшина Кадуолладер – очень разные, живые и убедительные характеры. Эти персонажи не лишены слабостей, но авторская ирония по отношению к ним никогда не становится жестокой и язвительной, а холодновато-остраненные интонации рассказчика сменяются теплыми, сочувственными. Особое уважение вызывает у рассказчика ротный старшина Кадуолладер. Человек долга, человек большого внутреннего достоинства, всегда готовый взять ответственность на себя – таким предстает в романе Поуэлла простой человек, рядовой труженик.

Вот эти надежные, без романтической позы и фраз выполняющие свои нелегкие обязанности люди вынесут на своих плечах всю тяжесть предстоящих Англии испытаний. Не случайно впоследствии майор Дженкинс встретит свою бывшую часть во Франции во время наступления союзников. Библейский образ, приведенный в романе, имеет у Поуэлла и позитивный смысл как символ Англии, символ мужества и стойкости ее народа.

Герои романа «Поле костей» не сталкиваются с врагом, не видят его. Германский фашизм непосредственно предстает в книге только один раз, в виде пропагандистской передачи немецкого радио на Англию. В этом отрывке видно, сколько ненависти и презрения может содержать в себе внешне сдержанная ирония писателя.

Впервые в повествовании герои Поуэлла оказались вместе с народом. «Как миллионы других, я…» – говорит о себе Николас Дженкинс. В этой книге писателю удалось воплотить чувства великого множества людей, ощутить «дух нации». Именно поэтому роман «Поле костей» стал одной из тех книг, которые читала «вся Англия».

1941 год. Николас Дженкинс – командир взвода противовоздушной обороны при штабе дивизии и одновременно секретарь и помощник майора Уидмерпула. Снова он испытывает то же, что пережили в то время миллионы людей в Англии, – беспощадные, опустошительные бомбежки фашистской авиации. Небо над Англией долгое время оставалось грозным. Велики были разрушения, велики были жертвы, особенно среди гражданского населения. Но велики были в это трудное время выдержка и твердость английского народа. Вот это время звучит в романе «Искусство ратных дел».

Герои книги находятся вдали от театра военных действий в Западной Европе. Но сама метафора – «театр военных действий» – приобретает в романе Поуэлла особое значение. «…Снова поднялся над миром занавес этого исстари любимого спектакля под названием „Война“», – с невеселой иронией замечает рассказчик. В дальнейшем автор не раз вернется к образу войны-пьесы, войны-театра.

В этом зловещем «спектакле», по мысли автора, проявляется трагическое неразумие человечества. Поуэлл, однако, не становится на точку зрения абсолютного, абстрактного пацифизма. Убежденность в необходимости разгрома фашизма постоянно чувствуется и в этом романе.

Роман «Искусство ратных дел» оканчивается в тот момент, когда герои его узнают о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Реакция персонажей на это известие совершенно различна. Николаса Дженкинса охватывает чувство громадного облегчения и уверенности, что «все будет хорошо». Эти чувства героя-рассказчика вызваны не столько мыслью о том, что война с Россией отвлечет основные силы немецкой армии, сколько сознанием того, что теперь, когда Советский Союз вступил в войну, поражение фашистской Германии неизбежно. Не все разделяют уверенность Дженкинса. «Немцы управятся там в три недели», – говорит кадровый офицер полковник Педлар.

Отточенная ирония Поуэлла здесь снова глубоко проникает в суть вещей. Речь идет, конечно, не только о проницательности автобиографического героя романа и слепоте его оппонента. Такие представления о Советском Союзе и Красной Армии, как у полковника Педлара, были в то время распространены не только среди военных, но и в английских правящих кругах. Вот что пишет в своей известной книге «Секрет Черчилля» греческий журналист Э. Дзелепи[1]1
  Э. Дзелепи. Секрет Черчилля. М., «Прогресс», 1975, с. 32.


[Закрыть]: «Вначале Черчилль полагал, что выигрыш Англии в военном отношении в результате вступления в войну Советского Союза будет, скорее всего, кратковременным. Он считал (как почти все в тот период), что Красная Армия едва ли выдержит натиск вермахта более нескольких недель».

Однако рядовые англичане верили в Советский Союз, в его способность разбить войска агрессора. Чувства героя Поуэлла были чувствами большинства его соотечественников.

Война в романе Поуэлла вырывает людей из нормальной жизни, заставляет их выступать в совершенно несвойственной им роли. В новых обстоятельствах встречаются три постоянных героя «Танца под музыку Времени»: Николас Дженкинс, Чарлз Стрингам, Кеннет Уидмерпул. В этих критических обстоятельствах – хотя речь идет не о предельной ситуации, на грани жизни и смерти, – выявляется подлинная сущность человека, обнажается сердцевина характера.

Для писателя Николаса Дженкинса роль командира взвода, конечно, необычна и непривычна. Но Дженкинс оказывается хорошим офицером, ибо в его характере есть основа для такого поворота судьбы. Но кто бы мог подумать, что нескладный, нелепый Уидмерпул станет штабным офицером, а утонченный Чарлз Стрингам – официантом в офицерской столовой!

Однако Стрингам относится к своей новой роли совершенно спокойно и не считает себя униженным. Он вступил в армию без всяких эгоистических целей, с единственным желанием – быть полезным. А вот для Кеннета Уидмерпула война – этап карьеры, возможность сразу перескочить через несколько ступеней.

В названии романа обыгрываются строки из Роберта Браунинга:

 
Должна ведь мысль предшествовать удару —
Так нам велит искусство ратных дел.
 

Смысл заглавия не однозначен, но все-таки ирония заключается в том, что в первую очередь «мысль предшествует удару» у расчетливых карьеристов вроде Уидмерпула.

«Искусство ратных дел» предстает в романе Поуэлла в двух аспектах – и как всепоглощающее служение делу, и как искусство карьеры, мастерство интриги, хитросплетения бюрократизма. Второй, сатирический, аспект преобладает.

Чем выше поднимается герой-рассказчик по служебной лестнице, тем больше простора открывается для его иронии. Проза армейской жизни на уровне штаба дивизии вызывает более язвительную насмешку, чем жизнь части в предыдущей книге. Сатира Поуэлла в этом романе набирает силу.

Пробивные дельцы Уидмерпул и Фэрбразер, с успехом применяющие в армии те же методы, что и в Сити, самодур и тупица полковник Хогборн-Джонсон, озлобленный грубиян Бигз, алкоголик Бител, бюрократ Диплок, подхалим и лизоблюд Коксидж – все они написаны по-разному и в то же время в одном ключе. В центре этого хоровода масок, смешных и жутковатых, – Кеннет Уидмерпул. В сатирическом образе Уидмерпула сконцентрирована обесчеловеченность рвущегося к власти честолюбца и интригана.

Одна из самых комических сцен романа – обед командования во время учений. Примечательно сравнение его участников с изображениями древнеегипетских божеств, жрецов, рабов, прислужников.

Внутренний ток сюжета возникает между двумя сатирическими полюсами – Уидмерпулом и Хогборн-Джонсоном. Одна из линий конфликта комична уже по своей бессмысленности: и тот и другой безуспешно добиваются назначения «своего» кандидата на вакантную должность, не имеющую к ним никакого отношения. Вторая линия конфликта – разоблачение любимца Хогборн-Джонсона мошенника и казнокрада Диплока.

За мелкими стычками открываются психологические мотивы. Успешно пробивающийся к большой карьере Уидмерпул презирает неудачника Хогборн-Джонсона, а тот в свою очередь отвечает ему ненавистью, в значительной мере оправданной. Сквозь комический конфликт проступает драма жизни, смешное наводит на грустные размышления.

Как и в предшествующем романе, это комедия в рамках исторической трагедии. «Франция разбита; Европа оккупирована; мы под непосредственной угрозой вторжения; Лондон подвергнут „блицу“ – усиленным бомбежкам».

В начале романа Поуэлл рисует картину бомбежки, озаренную мрачными отсветами ада. Эти зловещие отблески царства Плутона освещают все повествование. Читатель видит трагический парадокс действительности того времени: в городах Англии война чувствуется сильнее, чем в армии. Особенно остро ощущает Дженкинс, что такое война, во время отпуска в Лондоне.