Текст книги "Узурпатор"

В день свадьбы рассвет над Андурелом поднял ало-золотые знамена. Казалось, на востоке разгорался огромный костер, и ночь отступала перед ликующим противником. Хмурая пелена, все еще висящая над городом, наливалась чистой сияющей лазурью. Солнце поднималось из-за горизонта – и ясная синева ширилась, заливая все небо, стирая все остальные краски, смыкаясь вокруг громадного лимонно-желтого солнечного диска. День, как истинный победитель, ступал на землю Королевств. Тучи ушли незаметно, пока город спал, северный ветер, столько дней терзавший Андурел, стих. Легкий свежий ветерок играл тысячами знамен и лент, украшавших улицы и дома, суда у причала легко покачивались на волнах. Несомненно, это был добрый знак: Госпожа благословляла брак правителя Усть-Галича и дочери Дарра. Даже те, кто считал эту свадьбу неразумным шагом, удивлялись своим сомнениям. Хаттим Сетийян оказался достоин руки Эшривели, а в будущем – и Высокого Престола.

Однако для «заговорщиков» и самого короля Дарра этого было явно недостаточно. Внезапная смерть Чэйдина Химета укрепила подозрения не только Ярла, но и остальных.

Почти всю ночь они выбирали нового претендента на трон Усть-Галича, но так и не нашли достойного. Один был слишком стар, другой слишком молод, третий слишком предан династии Сетийянов, четвертый казался слишком слабым, чтобы ей противостоять. Одни состояли в близком родстве с Хаттимом, другие не пользовались поддержкой или были малоизвестны. Любого из этих недостатков было довольно, чтобы отвергнуть претендента. О подозрениях, вызванных смертью Чэйдина Химета, уже никто не говорил – от разговоров все равно не было толку. Наконец было решено решить вопрос после свадьбы. С утра начались последние приготовления, но после бессонной ночи настроение было отнюдь не праздничным.

Согласно обычаю, жених и невеста завтракали каждый в своих покоях в обществе Сестры. Уединение Хаттима разделяла Тера, к Эшривели пригласили Сестру Бетани. В полдень правители Тамура и Кеша вместе с несколькими именитыми мужами, которые состояли в родстве с королевской семьей, пришли в покои Хаттима, чтобы проводить его к невесте.

Их супруги уже находились у Эшривели. Ярл, как старший из правителей, постучал в дверь.

– Уверен ли жених, что хочет войти? – спросила из-за двери Сестра Бетани.

– Уверен!

Еще дважды Ярл стучал, требуя разрешения войти. Еще дважды Сестра Бетани спрашивала, уверен ли Хаттим в своих намерениях, и Ярл подтверждал это. Тогда дверь распахнулась, и Бетани пригласила их войти.

Невеста, в платье цвета эстреванской лазури, отделанное по краю золотой каймой, сидела на кресле, словно на престоле. Ее волосы были гладко зачесаны назад и убраны под сетку из серебряных нитей. Рубаха и штаны, в которые был облачен жених, соперничали со свежевыпавшим снегом. Сюрко из серебряной парчи и мягкое сияние серебристой кожи сапог лишь оттеняло белизну шелка. Ярл встал слева от Хаттима, Бедир – справа, и правитель Усть-Галича опустился на одно колено перед принцессой.

– Я прошу тебя, перед лицом Госпожи и народом Королевств, – его голос чуть заметно дрожал. – Иди со мной, чтобы сегодня ночью мы могли стать мужем и женой.

– Я пойду с тобой, – проговорила Эшривель. – И стану твоей женой, а ты – моим мужем.

Она встала, ее тут же окружили служанки. Как велел обычай, Хаттим, все также под эскортом Ярла и Бедира, удалился и последовал по коридорам Белого Дворца в тронный зал. Там уже ждал Дарр, облаченный в пурпур и золото. На его голове сияла трехзубая корона Андурела. По обе стороны трона выстроилась дворцовая стража в начищенных до зеркала доспехах.

Тронный зал напоминал огромную ротонду. Мраморные ступени вели на возвышение у задней стены, к Высокому Престолу, который со времен Коруина занимали те, кто правил Тремя Королевствами. Гости уже собрались. Правители заняли положенные места на меньших тронах, на ступеньку ниже королевского. Ирла и Арлинне ввели Эшривель, оставили ее рядом с Хаттимом и поднялись к своим мужьям. Теперь жених и невеста стояли у подножья трона, у них за спиной уже собрались Сестры Андурела. Старшая Сестра Бетани вышла вперед. В зале воцарилось молчание. Тишину прорезал звучный голос Сестры. Воздев руки над молодыми, она произнесла:

– Да будет на вас благословение Госпожи.

Дарр поднялся, шурша тяжелым облачением.

– Хаттим Сетийян из Усть-Галича, по доброй ли воле и преданности своей берешь ты в жены эту женщину, Эшривель?

– Да, – ответил Хаттим.

– Во имя Госпожи, – спросила Бетани, – будешь ли ты любить и уважать ее?

– Буду.

Те же вопросы были заданы Эшривели, хотя в ответах никто не сомневался. Глаза принцессы сияли от радости.

– Отныне эти двое едины перед лицом Госпожи, – произнесла Бетани. – Пусть знают об этом все, кто здесь присутствует, и просят Ее благословить этот брак.

– Эти двое едины перед лицом Королевств, – эхом откликнулся Дарр. – Так будьте же верны друг другу с нынешнего дня и навеки.

Сестры произнесли молитву. Едва их голоса стихли, своды задрожали от восторженных криков галичан. Хаттим поднял жену на руки и понес ее из тронного зала в трапезную, которая располагалась этажом ниже. За ним, точно широкий шлейф, потянулась толпа гостей. Никто не удивился победоносной улыбке галичанина. Хаттим получил красавицу жену, теперь его ждет Высокий Престол… когда – да отсрочит Госпожа это событие! – умрет король Дарр.

Глава четырнадцатая

Свечи покрыли лицо Дарра неровными бликами. Ржавая маска… черные провалы на щеках, прорези морщин… и глаза словно потерялись на дне глазниц. Разглядывая себя в зеркало, король терпеливо ожидал, пока слуги освободят его от церемониального облачения – сегодня оно казалось ему невыносимо тяжелым. Он стареет. Король давно привык к тому, что его волосы редеют, смирился с сединой… но сейчас, вглядываясь в свое отражение, он впервые подумал, что становится дряхлым. Старость наступает слишком быстро. Может быть, это цена трехзубой короны, которая теперь одиноко лежала на бархатной подушке во всей своей великолепной простоте? Если бы не было Моренны, не было бы их свадьбы, не было бы Высокого Престола… Бедир всего на несколько лет моложе, но, кажется, годы его не берут. Только легкая проседь в волосах… А Ярл? Он старше их обоих, но выглядит человеком без возраста. Может быть, король и вправду держит на своих плечах Королевства? Тогда не диво, что годы так сказываются на нем. А может быть, беды этой зимы стали последней каплей, и годы наконец дали себя знать?

Выбравшись из туники, жесткой, как панцирь, Дарр вздохнул и заметил, что слуга вопросительно смотрит на него. Одобрительно кивнув, Государь заставил себя улыбнуться, но смог лишь вяло изогнуть губы. Ему и без того все известно. Поможет надеть исподнее, а парадное одеяние аккуратно сложит и уберет в шкаф… Если бы вместе с этим облачением можно было снять все заботы – снять и отложить куда-нибудь… хотя бы на время. Но это ему не дано. Королевские заботы останутся с ним всегда. Дарр улегся в кровать и отпустил слуг. Они уходили, как тени, гася свечи, оставив лишь одну у изголовья.

В эту ночь сон придет нескоро. Слишком многое надо обдумать… Наверно, он мало похож на счастливого отца, чья дочь только что вышла замуж по любви. Снова стоит вопрос о передаче галичского престола. Да еще и войско Хаттима, заполнившее Андурел… Новоиспеченный зять уверен, что все затруднения разрешатся, но сам ничего не предлагает. Слава Госпоже, первый вопрос Дарр волен решать, как сочтет нужным. Но день, когда войска покинут город, до сих пор не назначен. Хаттим сказал, что войска будут уходить постепенно. Сколько дней под стенами Андурела будет стоять военный лагерь? Дарр отогнал непрошеное сравнение с осадой. Выполняя приказ отца, Кемм собрал отряды кешских всадников, и сейчас они, наверно, уже встали на берегах Вортигерна. Но даже если к ним присоединится гвардия Белого Дворца, галичан будет больше…

Но почему это так его беспокоит? Зачем Хаттиму прибегать к силе – теперь, когда он стал законным наследником престола? Откуда это недоверие? Конечно, галичанин властолюбив – и никогда этого не скрывал… Но зачем ему рисковать, восстанавливая против себя Тамур и Кеш? Он и без того получит Высокий Престол. Он, Дарр, рано или поздно умрет. Кто посмеет оспорить права мужа Эшривели?

Дарр снова тяжело вздохнул. Может быть, вызвать Сестру Целительницу и попросить усыпляющего отвара? Он отказался от этой мысли и налил в чашу немного эвшана. Потягивая жгучую жидкость маленькими глотками, король размышлял, приводя свои мысли в порядок. Если бы Чэйдин Химет не выпил этого проклятого вина… Они бы получили хоть одну точку опоры. А если так и было задумано? Нет, не может быть. Хаттим и его придворные тоже пострадали, и не окажись рядом Сестры Теры… Дарр отбросил недостойные мысли. А как же Ирла, которой никогда не изменял здравый смысл, чьим суждениям он доверял? С каким волнением она говорила о сплетении судеб… правда, так и не смогла как следует его разглядеть. Нет, наверно, это только подозрения. Если даже допустить, что Эшер избрал Хаттима своим орудием, если Хаттим предался Властителю преисподней… Это означает лишь одно: Посланец проник в Королевства, более того, находится где-то неподалеку. Вчера Дарр снова говорил об этом с Ирлой и Бетани. Старшая Сестра опровергла эту возможность столь красноречиво, что смогла убедить даже Ирлу. Возможно, это и впрямь материнские тревоги. Дарр понимал ее, как никто другой: его дочь разделяла все испытания с Кедрином.

Он сделал еще глоток. Мысли текли потоком, сменяя друг друга… незаметно Дарр понял, что думает совсем о другом. Жива ли Уинетт? Или она лежит вместе с Кедрином под обломками Фединского Перевала? А если жива… Они все сильнее любят друг друга – все, кто их видел, замечают это. Но Уинетт всегда обладала более сильным характером, чем сестра. Она шла к Служению шаг за шагом, не слушая уговоров, отказавшись от престола и всего, что сулила ей Высокая Кровь. Если она все еще жива – возможно ли, чтобы она отказалась своего призвания последовать зову чувства? Но если нет… Он снова пригубил и поморщился. Если только это возможно – то, вернувшись из Белтревана, они отпразднуют свадьбу. И тогда… Как старшая дочь, Уинетт имеет больше прав, чем Эшривель, и Высокий Престол обретет более достойного наследника. Король усмехнулся. Можно еще долго тешить себя всеми этими «если» и «может быть». Есть лишь то, что существует безусловно, сейчас. То, что происходит сейчас в спальне этажом ниже… Но искушение было слишком велико, слишком приятно. Если Уинетт и Кедрин живы… если наконец-то открыли друг другу свои чувства… если они благополучно выбрались из Белтревана… если они поженятся… Тогда Хаттиму не останется ничего, кроме как отказаться от своих притязаний – и это не будет ни унижением, ни оскорблением. Они с Эшривелью отправятся в Тессорил и будут наслаждаться счастьем. А Кедрин и Уинетт, когда придет время, примут Высокий Престол. Несомненно, они станут править мудро.

Слишком много «если», слишком много «может быть». С севера по-прежнему никаких вестей. Похоже, в конце концов корона достанется Хаттиму. Следовательно, самая неотложная задача – найти ему преемника. Дарр снова вернулся к этим размышлениям – но по-прежнему безуспешно. Он устал, пища, поглощенная во время пира, неприятно тяготила желудок. Дарр осушил чашу, снова улегся и задул свечу.

Снаружи поднялся ветер. Шелестящий свист над башнями дворца, гулкий стук ставень, утробные вздохи в трубах… Дарр вслушивался в эти звуки. Когда-то они убаюкивали его в бессонные ночи. Они обещали уют, легкие сны, говорили о том, что здесь, в сердце Королевств, он в безопасности, а на земле мир. Теперь эти звуки словно предвещают дурное. Кажется, гигантская омерзительная тварь рыщет по крышам Белого Дворца, и ее дыхание сеет зло. Дарр почувствовал, как его пробирает озноб. В спальне было тепло, над головешками в очаге все еще мерцал огонь, но король поежился и укрылся с головой.

И тут из прихожей донесся слабый звук. Дарр отбросил одеяло и с минуту вслушивался в тишину. Как ребенок… За дверью дежурят гвардейцы – да и кто причинит ему вред здесь, в Белом Дворце? Он снова закутался в одеяло и решил, что заставит себя уснуть.

Смазанные петли мягко скрипнули, дверь открылась. Вспышка пламени на миг осветила силуэт на пороге.

– Кто здесь?

Король сел, одеяло сползло, обнажив его по пояс.

– Ты кто?

Ответа не последовало. Темная фигура проскользнула в комнату и приблизилась к очагу. Лазурное одеяние, темные волосы зачесаны назад… Он не мог понять, почему это знакомое лицо вдруг показалось ему отталкивающим.

– Сестра Тера? Я не посылал за Вами.

– Конечно.

В голосе слышался ледяной свист ветра.

– …но нам надо кое-что сделать. Тебе и мне.

Дарр вздрогнул, чувствуя, как волосы шевелятся на голове. Этот голос не мог принадлежать хрупкой Сестре, которая стояла сейчас перед ним. Она широко улыбалась, но улыбка походила на сытый оскал. Во рту пересохло, тело покрылось ледяной испариной. Прямо на него смотрели глаза – красные, как угли, и он был не в силах отвести взгляд. Их багровое мерцание неодолимо гнуло его волю.

– Кто ты?

Дарр задыхался. Язык стал непослушным, неспособным рождать слова – словно распух от смертельного ужаса, который заполнял весь рот.

– Разве ты меня не знаешь?

Эти слова не могли быть вопросом. В них была чудовищная однозначность. Они подводили последнюю черту – наподобие той, которую проводит лопата могильщика, вгрызаясь в землю. Шипящий свист еще отдавался звоном в ушах, а Дарр уже знал ответ. Ирла была права. Сеть разворачивалась перед ним… слишком поздно. Он открыл рот, чтобы закричать, позвать стражу, но рубиновое пламя разгоралось все ярче, и слова сгорали у него во рту прежде, чем успевали прозвучать.

– Я Тоз, – шелестящий голос отдавался в голове, обволакивая мозг. – Вы зовете меня Посланцем. Я пришел выполнить волю моего Господина.

Дарр завороженно смотрел в глаза чудовища. Они должны испепелять, но как будто превращают в камень… Эти звуки, полные ликования, зловещего торжества, не могли исходить из уст Сестры.

– Такой слабый, такой глупый… – тонкая рука коснулась его щеки. В этом жесте, похожем на ласку, было что-то непристойное. Карминовое сияние завораживало, лишая воли, и король мог лишь застонать.

– Никто тебе не поможет, Дарр. Твои стражи не придут, и эти глупые куклы в голубых платьях – тоже. Мы одни. Только ты и я.

– Как? – Дарр сумел выдохнуть этот вопрос.

– Как?

Посланец засмеялся. Смех напоминал перестук сухих костей.

– Это было нетрудно. В Высокую Крепость – с помощью этих малодушных отступников, которые предали моего Господина. А оттуда – с тем, кто меня принял. Тогда он был одним из вас, а теперь служит Эшеру.

– Хаттим! – простонал Дарр. Он проклинал себя. Весь ужас, который обрушился на него, был недостаточной карой. Ирла не ошиблась в своих предчувствиях, а он сомневался… и не разглядел очевидного.

– Да, Хаттим Сетийян. Игрушка на нитках, душа, которой так удобно управлять. Теперь он муж твоей дочери. И скоро станет королем – потому что скоро ты умрешь.

– Ты… – выговорил Дарр, изо всех сил преодолевая немоту, которая сковала его язык, – тебе… не… победить.

– Да неужели? – усмехнулся Тоз. Его омерзительная улыбка сияла торжеством. – Ваш будущий король принадлежит мне. Мне, а значит, и моему Господину. Да, теперь он слуга Эшера, Дарр. Скоро все Королевства будут принадлежать Эшеру.

– Нет! – прохрипел Дарр. – Кедрин…

Пальцы, только что скользившие по щеке короля, впились ему в скулы, залепляя рот. Лицо с пылающими глазами приблизилось вплотную – но это больше не было лицо Сестры Теры. Чудовищная маска, нечто бесконечно древнее, бесконечно враждебное… В лицо Дарру остро пахнуло гнилью.

– Что он может сделать? Избранный он или нет – он погиб. На рассвете Хаттим Сетийян окажется на престоле, а враги моего господина – в цепях. Я найду им достойное применение. Если Кедрин жив, я им немного позабавлюсь. А твоя дочь, Дарр? Возможно, я получу и ее. И, наверно, отдам ее Хаттиму. Разве он не заслужил гарема? Представь, как это подхлестнет его честолюбие!

Глаза Дарра расширились от ужаса. В неистовом напряжении он попытался вырваться, но какая-то сверхъестественная мощь вжимала его в перину. Мышцы отказывались повиноваться. Вскоре силы короля иссякли, и он беспомощно замер в неподвижности.

– Ничего ты не можешь сделать, – сказал Тоз. – Ты погиб.

– Госпожа… – ладонь колдуна все еще зажимала рот Дарра. – Госпожа…

– Она тоже ничего не может сделать, – прошипел Посланец. – Даже день когда-нибудь заканчивается. Начинается ночь, ночь Эшера. Это будет долгая ночь, Дарр, и мой Господин будет долго править Королевствами. Такой ночи твой ничтожный мир еще не знал! А сейчас наступит твой закат.

Хрупкая ладонь соскользнула с губ короля, он успел лишь хрипло застонать. Колдун швырнул Дарра на подушки. Перекошенное лицо Сестры Теры склонилось над ним, снова превращаясь в чудовищную маску. Это было последним, что увидел король. Холодные губы припали к его рту. Последним усилием он воззвал к Госпоже с просьбой о прощении и о спасении души. Потом все потонуло в багровой круговерти… и исчезло навсегда.

Тоз пил с жадностью, наслаждаясь после долгого воздержания. Каждая частица его существа ликовала, впитывая силу. Такой податливый и немощный, Дарр обладал сильным духом. Наконец Посланец неторопливо поднялся и направился к двери. На постели осталось иссохшее тело, из которого ушло нечто большее, чем жизнь.

В прихожей спали слуги. В эту ночь их не посещали сновидения. У двери, точно статуи, застыли гвардейцы. Казалось, они наблюдают за игрой теней на полу, но их невидящие глаза были неподвижны. Никем не замеченный, Тоз молча спустился по лестнице и направился в спальню, где, обняв друг друга, спали новобрачные. Рубиновые огоньки таяли в его глазах. Когда он вошел в покои Хаттима, зеркало в прихожей отразило зеленоглазую Сестру Теру. Тоз скользнул в свою комнату, подкинул в очаг дров и замер у самого огня. Будущее, которое он готовил, наступит очень скоро – когда слуги придут, чтобы приветствовать Государя, и найдут его мертвым. Но еще раньше – хотя лишь немногие знают об этом – самые преданные из военачальников Хаттима появятся во дворце. Хаттим может быть спокоен. Когда он сделает последний шаг к Высокому Престолу, ему будет на кого опереться.

Теперь его ничто не остановит. Ни Сестры, ни Тамур, ни Кеш, ни Кедрин Кэйтин… Никто и ничто.

*