Текст книги "Узурпатор"

Тепшен Лал не разделял ни доверия Кедрина и Уинетт к словам варваров, ни их веры в Госпожу. Жители лесов оставались для него противниками, Госпожа – неким смутным образом, который воплощал всепрощение и добрую волю – понятия, о которых слишком часто приходилось забывать. Покачиваясь в седле, Тепшен не сводил глаз с варваров, которые шагали впереди, и его взгляд упирался им в спины, как два стальных острия. Рука кьо по-прежнему лежала на рукояти меча. В любой момент эти дикари могли обернуться – и во всех смыслах показать свое истинное лицо. Даже во сне Тепшен не выпускал из рук клинка. Кьо спал чутко, точно кошка, готовый вскочить при любом звуке – варвары могли сделать попытку удрать или перерезать спящим глотки.

Но Кедрин и Сестра не ждут измены. Они доверяют этим дикарям, и искренне верят, что те приведут их на Сбор Дротта. Ну что ж… хорошо, если это окажется правдой. Неизвестно, сколько бы еще пришлось блуждать наугад. Тем более что его подозрения пока ничем не оправдываются. Ни один из варваров до сих пор не пытался сбежать. Напротив, они старательно выказывают уважение трем жителям Королевств, которые отважились пробираться по тропам Белтревана в разгар зимы.

Их проводники знали более короткий путь, но идти пришлось еще много дней. Наконец они остановились в широкой долине.

– Курган вот за тем хребтом. Теперь осторожнее, – Калар сделал паузу, чтобы Уинетт перевела его слова, – вас здесь не ждут. Лучше я пойду вперед и объявлю, что прибыл хеф-Аладор.

Тем временем Уайл срезал несколько прямых веток и теперь украшал импровизированные древки пучками красных и белых перьев. Это был уже известный знак мирных намерений. Еще несколько пучков варвар прикрепил к уздечкам. Тепшен Лал снова обвязал красными и белыми лентами рукоять своего меча и меча Кедрина.

– Там есть собаки, – предостерег Калар. Кедрин вспомнил свирепых псов, которые ворвались в Высокую Крепость во время последнего сражения. – И люди будут настороже. Постарайтесь соблюдать обычаи. И сразу идите с нами к шатру Корда.

Уинетт перевела. Кедрин кивнул, взял ее за руку и посмотрел на Тепшена. Кьо что-то буркнул в знак согласия и уселся в седло. Калар вел под уздцы коня юноши, Уайл шагал рядом, каждый держал над головой древко, украшенное перьями.

Они поняли, что приближаются к месту Сбора прежде, чем его увидели. Смолистый аромат костра то и дело перебивала вонь гниющих костей и мяса. К ним примешивались другие запахи – пота, звериных шкур, собак, лошадей, жилищ… Дым густым облаком висел над долиной, затмевая солнце. Поднявшись на гребень холма, Кедрин и его спутники остановились.

Кедрину вспомнилось становище, которое он видел во время нашествия Орды – тысячи шатров-шебангов, заполнивших долину от края до края. Сейчас это было лишь одно племя, но он был потрясен не меньше – возможно, потому, что это зрелище предстало ему при свете дня.

Казалось, что огромная котловина заросла множеством грибов невероятного размера. Шебанги были покрыты пестрыми шкурами. Черепа, щиты и знамена придавали им какое-то грубое великолепие. Приглядевшись, можно было заметить, что жилища расположены в строгом порядке. Ближе к кургану стояли те, что принадлежали уланам и прочим именитым людям племени. Чем дальше, тем скромнее и ниже были шатры. А в центре, словно самый высокий из шебангов, темнел курган Друла – ступица гигантского колеса, к которому, как спицы, сбегались узкие проходы. На вершине пылал исполинский костер. Мужчины, женщины и дети толпились между шатрами, пинали собак, попавшихся под ноги… В воздухе висел несмолкающий гул голосов.

– Вон там шебанг Улана, – проговорил Калар, указывая пальцем в самый центр. – Те, рядом – ала-Уланов. Дальше стоят шаманы и бар-Оффы. А вот мой шебанг.

Уинетт переводила. Следя за рукой воина, Кедрин увидел шатер – довольно скромный, но не из самых низких. Уайл дернул принца за стремя:

– А мой вон там.

Кедрин снова принялся разглядывать жилище Корда. Оно стояло у самого кургана. Значит, к нему придется идти через полстановища. Проходы слишком узки, чтобы две лошади могли идти рядом… Чтобы добраться до Улана, ему придется освободить руку Уинетт и вслепую пробираться между шебангами, сквозь толпу… Он глубоко вздохнул, собираясь с силами.

– Вперед.

– Да хранит нас Госпожа, – отозвалась Уинетт. Казалось, она была потрясена не меньше.

– Если они решатся на предательство, – проговорил Тепшен, – скачите во весь опор. Я прикрою со спины.

– Идем, – Калар потянул за повод и зашагал вниз по склону.

Первыми их встретили собаки, учуявшие незнакомый запах. Калар и Уайл, ругаясь, разгоняли их пинками и палками. Лошади заартачились. Кедрин с трудом удерживал своего скакуна: вороной норовил лягнуть то одного, то другого пса. Потом Уинетт отпустила его руку, и мир погрузился во тьму. Один из провожатых что-то громко прокричал. Кажется, прозвучало «хеф-Аладор» – потому что множество голосов вокруг подхватили это слово, словно эхом. Конь ступал осторожно – судя по всему, по проходу между шебангами. В ноздри то и дело ударяла резкая вонь. Иногда Кедрин слышал, как из ножен с лязгом вылетает клинок или скрипит лезвие топора, трущееся о кожаный щит. Жеребец фыркал и поводил шеей, норовя куснуть собаку – или кого-то из варваров, рискнувших подойти слишком близко. Но Калар крепко держал поводья и только что-то ворчал, прокладывая путь к центру становища.

Впереди снова раздались громкие голоса. Конь встал, и Кедрин почувствовал, как рука Уинетт коснулась его ладони. Теперь он снова мог видеть.

Прямо перед ним возвышался курган Друла. Они стояли перед входом в шебанг. Вблизи жилище Улана выглядело еще более впечатляюще, чем с края чаши. Верхушки высоких шестов были увешаны черепами, на некоторых еще сохранились клочья волос и высохшей плоти. Под пологом, сжимая мечи, стояли воины с угрюмыми лицами, с бритыми головами и в кольчугах. Они расступились, и варвар, которого Кедрин помнил по переговорам в Высокой Крепости, шагнул и неподвижно встал между ними. Невысокий, подвижный, он был обнажен по пояс – если не считать накидки из шкуры выдры, которая укутывала его мускулистые плечи – словно демонстрировал презрение к холоду. Густая сеть шрамов покрывала его торс, длинные смоляно-черные волосы были стянуты в хвост.

На шее варвара искрился торквес, смуглая кожа оттеняла блеск золотых и серебряных нитей. Скуластое лицо Улана казалось плоским из-за сломанной переносицы, шрам – более свежий, чем остальные – пересекал щеку и терялся в густой бороде, которая отливала синевой, как вороново крыло. Кожаные штаны, выкрашенные в ярко-красный цвет, были заправлены в сапоги, сшитые из шкур мехом наружу. На широком ремне висели ножны. Смерив Кедрина взглядом, варвар произнес на языке Королевств с ужасающим гортанным акцентом:

– Я Корд, Улан Дротта. Добро пожаловать, хеф-Аладор.

– Я благодарю Улана, – ответил Кедрин. – И поздравляю с избранием.

Корд издал скрипучий смешок.

– Нашлись такие, кто был против. Теперь их черепа украшают мои шесты.

Он указал на шест, который стоял дальше других. На нем висели два черепа, более свежие, чем остальные.

– Тренол и Фарлан. А у меня теперь лошади, которых ты им дал.

– Да будут они здоровы, – отозвался Кедрин.

– Входи, – Корд широким жестом указал на откинутый полог, потом обернулся к соплеменникам и что-то крикнул на своем языке. Гости спешились. Когда Кедрин снова взял Сестру за руку, он увидел, что гехримы вложили клинки в ножны и выстроились вдоль входа в шебанг. Лица телохранителей были по-прежнему неподвижны, но все, как один, глядели на Кедрина и его спутников – как показалось юноше, со смесью неподдельного интереса и уважения. Калар и Уайл стояли рядом, наслаждаясь вниманием зевак, которые уже окружили шебанг Улана, указывая пальцами на гостей и перешептываясь.

– Эти люди привели нас к тебе, Улан, – напомнил Кедрин. – Если ты находишь, что их стоит наградить, я тоже не останусь в долгу.

Корд небрежно окинул воинов взглядом и что-то коротко спросил. Те были явно взволнованы. Выслушав их ответ, Корд взглянул на Тепшена и задумчиво кивнул.

– Пусть будет так, как желает хеф-Аладор. Я сам отплачу им. Но я бы хотел кое-что для себя. Может быть, коня? Но жеребца, а не мерина.

Кедрин непроизвольно сжал зубы. Он не разделял недоверия, которое его учитель питал к Народу лесов, но ему не хотелось давать в руки варварам такое оружие. Если когда-нибудь договор будет нарушен… Но как отказать, не оскорбив Улана? Он не просто рисковал не достичь своей цели. Отказ мог стоить жизни всем троим.

– Да будет так, – кивнул он. – Я передам это Опекуну Леса.

– Бранноку? – Корд ухмыльнулся. – Тогда дай слово, что этот волчий пастух меня не обманет.

– Сделка будет честной.

Корд склонил голову:

– Да будет так. Теперь – входи.

Он повернулся и вошел в шебанг. Два гехрима отвели в сторону шкуры, закрывавшие вход, а когда Улан и его гости оказались внутри, плотно сомкнули полог. Толстые шкуры не пропускали не только тепло, но и звуки. Они оказались в небольшом тамбуре, отгороженном от остального помещения ковром. Очевидно, здесь располагались стражи. Корд провел их внутрь, и Кедрин невольно ахнул.

Прочные деревянные столбы, увитые многоцветными лентами, поддерживали крышу. Даже высокий человек мог стоять, выпрямившись во весь рост и не рискуя задеть за нее головой. Ковры и шкуры полностью скрывали земляной пол и стены. На рдеющих решетках жаровен лежали пучки душистых трав, источая чуть горьковатый аромат. Запах пота и кож почти не ощущался. В углу Кедрин увидел великолепный щит, меч в ножнах и шлем с золотой и серебряной гравировкой, а рядом – нагрудник, украшенный рельефом в виде бычьей головы. Стол и стулья явно легко разбирались – очень удобно при кочевой жизни. На столе красовался серебряный кувшин и несколько чаш из кости.

– Садитесь, – кратко пригласил Корд и хлопнул в ладоши.

Из-за занавески появилась рыжеволосая женщина. Несколько мгновений она с любопытством разглядывала гостей, потом опустила глаза и повернулась к Улану. Корд что-то проговорил, она скрылась – и тут же занавеска снова всколыхнулась, выпуская ее и еще двух женщин помоложе. Все три несли подносы с едой.

Накрыв на стол, женщины без единого слова удалились. Кедрин и его спутники уже скинули тяжелые меховые одежды и, следуя приглашению улана, сели к столу.

– Калар говорит – лесной кот признал тебя… – эти слова были адресованы Тепшену. Кьо кивнул и буркнул что-то утвердительное.

– …иначе я мог бы вас убить – небрежно заметил Улан.

– Попробовал бы убить, – отрезал кьо, вызвав короткий смешок варвара.

– Он твой гехрим?

– И мой друг.

– А она… – Корд окинул Уинетт оценивающим взглядом, – твоя женщина.

– Мои глаза, – поправил Кедрин, чувствуя, как Уинетт сжала его руку. – Она святая женщина из Королевств и служит Госпоже.

– Это владения Эшера, – напомнил Корд. – Хотя я уважаю тех, кто носит голубую одежду. Как вы сюда пришли и зачем? – глубоко посаженные глаза предводителя сверкнули любопытством.

Кедрин облизал пальцы.

– Мы пришли через Фединский Перевал. Там сошла лавина, погибли наши провожатые. Теперь перевал закрыт. А я пришел сюда, чтобы вернуть себе зрение. Меня ранил одержимый воин… это Посланец вручил ему заколдованный меч и велел напасть на меня.

Корд провел тремя пальцами перед лицом, творя оберегающий знак, и почесал бороду.

– Мертвые – это жертва Эшеру, плата за то, что вы прошли. А Посланец покинул нас у Лозинских ворот. Будь он здесь, он бы вам не помог.

– Мне нужен не Посланец, а дух воина, который сражался со мной, – проговорил Кедрин. – Я хочу войти в Нижние пределы и просить его вернуть то, что он взял.

Глаза Корда расширились, рука, теребящая бороду, замерла, не завершив движения. Улан изумленно смотрел на Кедрина, как на безумного.

– Это верная гибель, – медленно проговорил он.

– Но я все-таки попытаюсь.

Кедрин говорил спокойно, но в душе росла тревога. Он приближался к своей цели – и каждый следующий шаг грозил все большими опасностями.

– Я говорил с главной из святых женщин нашей страны. Она сказала, что я должен сделать это… и Сестра Уинетт должна сопровождать меня.

Корд угрюмо покосился на Уинетт.

– В Нижних пределах власть Эшера безгранична. И Он не любит таких, как ты. Хочешь рискнуть?

– Да, – просто ответила она. Это спокойствие впечатляло сильнее любого красноречия.

– Честь тебе! – Корд поднял костяную чашу, затем осушил ее, украсив свою бороду пивной пеной, и вытер губы широкой ладонью. – Но вам нужно имя этого воина. Знаете?

Кедрин покачал головой.

– Это Борс. Он привел Посланца, как Калар и Уайл привели вас. Но это еще не все. Подождите…

Он встал, отодвинул полог и вышел в тамбур. Плотная ткань поглощала звуки, но до ушей Кедрина и его спутников донеслись приглушенные голоса.

Корд с кем-то переговаривался. Когда Улан появился снова, его лицо было мрачным и озабоченным.

– У него была женщина, – Корд говорил тихо, словно сомневался, стоит ли делиться этими сведениями. – Ее звали Сулья. Она носила торквес другого мужчины. Говорят, Посланец отдал ее Борсу. Потом взял ее жизнь, чтобы заколдовать меч. Не знаю, чем это поможет. Но это знание.

– Значит, ты нам поможешь? – воскликнул Кедрин.

Корд задумчиво кивнул.

– Ты хеф-Аладор, – проговорил он, – а я – Улан Дротта. И я надеюсь: если ты выживешь, ты дашь кобылу под пару моему коню.

– Договорились! – Кедрин не колебался.

– Это еще не все, – Корд поднял руку. – Я хочу, чтобы ты дал слово здесь, при своем гехриме, – чтобы он мог передать это слово дальше. Если ты умрешь – то, что ты обещал мне, будет исполнено. Договор, который мы заключили в твоей крепости, останется как есть. И Королевства не станут мстить.

Кедрин приложил руку к сердцу и поглядел Улану в глаза.

– Как хеф-Аладор и как наследник Тамура даю тебе слово, Корд. Что бы со мной ни произошло, ты получишь своих лошадей. Договор, который мы заключили в Высокой Крепости, никто не отменит.

– А ты? – Корд обратил смуглое лицо к Тепшену. – Ты донесешь до Королевств это слово, если придется?

– Донесу, – пообещал кьо.

– Тогда я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе, – сказал Жан. – Это дело шаманов, но я велю им приготовить тебя и открыть путь.

Кедрин посмотрел на Уинетт.

– Ты уверена? Я не стану корить тебя, если ты откажешься.

Сестра поглядела ему в глаза – спокойно и нежно.

– Я уверена.

Кедрин сжал ее руку. Он был по-прежнему полон решимости – но теперь впервые почувствовал страх. Страх за эту женщину, которую он любил больше всего на свете.

– Да будет так, – произнес он. – Когда это можно будет сделать?

– Я созову шаманов сейчас, – ответил Корд.

Глава десятая

Стены Твердыни Кэйтина строили на совесть. Они могли выдержать не только военную осаду, но и самые сильные морозы… правда, и эти стены не помнили таких свирепых холодов, как те, что сковали этой зимой Тамур. Но в очагах пылал огонь, повсюду горели жаровни – и ничто не могло изгнать из этих покоев благотворное тепло.

Но этого было недостаточно, чтобы успокоить Бедира Кэйтина.

Правитель Тамура сидел, развалясь, на подушках в нише окна, похожего на амбразуру, и праздно наблюдал за тем, что происходит во дворе. Там носились жеребята-стригунки, которые родились этой весной. Конюхи вывели их из теплых конюшен, из-под опеки кобылиц, и гоняли по утоптанному снегу. Ноги жеребят то и дело разъезжались. Но в этих крепких малышах уже угадывалась сила и стремительность, ибо в них смешалась кровь неутомимых тамурских лошадок и знаменитых боевых скакунов Кеша. Пока же они скакали и бегали, беззаботные и радостные, как все дети. Таким был и его сын… совсем недавно.

Правитель обернулся, чтобы взглянуть на жену – и, как всегда, почувствовать, как сердце наполняется счастьем. Бедир залюбовался ее профилем. Ирла склонилась над пяльцами, платье цвета обожженной глины словно источает тепло. Волосы, черные, как вороново крыло, распущены и мягко укутывают плечи. Стекло затянули морозные узоры, и лучи солнца, рассыпаясь в них, смешивались с отблесками пламени в очаге. Эти блики, падая на волосы Ирлы, словно пробуждали в глубине их черноты таинственный свет. Ее пальцы проворно летали над рукоделием, и лишь тонкая, как ниточка, морщинка сосредоточенности омрачала ее чело. Странно вспоминать, что она уже достигла средних лет. Время будто протекает над ней, не оставляя следа. Бедир знал, что седина уже изрядно побила его темно-русую шевелюру. Но черные волосы Ирлы остались такими же, как в тот день, когда он впервые увидел ее на Морфахском Перевале. Она выходила из повозки, которая везла ее из Эстревана, навстречу судьбе. Он полюбил ее с первого взгляда, едва ли осмеливаясь надеяться на взаимность. И не было предела радости, когда он понял, что любим. Он думал, что в жизни не может быть большего счастья, когда она согласилась выйти за него замуж – и понял, что ошибался, когда она подарила ему сына. И неважно, что у них больше не было детей. Они умели находить радость друг в друге, и каждый в этой семье был для остальных неиссякаемым источником счастья.

А теперь – просто прикоснуться к ней, чтобы почувствовать покой… Он покинул свою нишу, подошел к супруге и положил руку ей на плечо.

Ирла улыбнулась и, склонив голову набок, прижалась щекой к его руке.

– Ты встревожен.

Она закрепила иглу и отложила пяльца. Бедир стоял у нее за спиной, опираясь на высокую спинку стула, и она залюбовалась супругом. Какой он красивый – ее супруг, ее избранник! Высокий, с горделивой осанкой… Седые пряди в его волосах – признак зрелости, но не старости. Ястребиный профиль говорит о силе характера, а морщины на загорелой коже только усиливают впечатление. Он весь в этом – простота и мужество. Светлая рубаха из плотной ткани, простые штаны из бурой кожи, кинжал в ножнах на поясе – таким и должен быть воин Тамура. Ирла заметила, что его глаза затуманены… но в этот миг Бедир поймал ее взгляд и улыбнулся.

– Еще не так много времени прошло. И с ним Тепшен. И воины.

– Знаю…

Бедир высвободил одну руку, подтянул свободный стул и уселся рядом. Их руки вновь соединились. Не разнимая ладоней, он ласкал ее пальцы – такие хрупкие, нежные…

– …Но я все равно беспокоюсь.

– Ты никогда не был склонен к бездействию, – проворчала Ирла. – Но что мы можем сделать? Только ждать.

– Если бы я только мог поехать с ним… – он нахмурился.

– И опять оставить меня одну? Я тебе уже надоела?

Кокетливая улыбка делала ее похожей на девочку. Когда-нибудь он забудет, сколько ей лет…

– Ты мне никогда не надоешь, любовь моя. Но…

– …но у тебя нет другого выбора. У тебя есть Королевство, которому нужен правитель. Кедрин уже взрослый.

– Но слепой.

– О да… Но если Лавия не ошиблась, это ненадолго.

– Даже если так – ему ехать через весь Белтреван, – Бедир откинулся на спинку стула и запрокинул голову, устремив взгляд на своды потолка. – А клятвы, которые они принесли в Высокой Крепости… Договор договором, а Народу лесов я доверять не могу.

– Он хеф-Аладор, – напомнила Ирла, – они обязаны относиться к нему с уважением. Кроме того… подумай, неужели Тепшен допустит, чтобы с ним что-то случилось?

– Не позволит, пока жив. Но в Нижних пределах Тепшена с ним не будет.

– И ты бы не смог туда пройти. Только Уинетт… Но там они под защитой талисманов.

Бедир улыбнулся, его улыбка была полна нежности.

– Мне бы твою веру… и твою выдержку.

– Я обучалась этому в Эстреване. Госпожа не оставит его. А как иначе? Ведь он Избранный.

– Не спорю. Но распространяется ли власть Госпожи на Белтреван? Леса всегда были владениями Эшера.

– Думаю, разгром Орды Его ослабил, – задумчиво произнесла Ирла. – Сила богов в значительной степени зависит от веры людей. Кедрин убил вождя, которого Он поддерживал. Посланец тоже исчез, причем исчез бесследно. Народ лесов дал клятву не нарушать мир. Я уверена: Эшер нескоро восстановит Свою силу.

– Но Лавия и Эстреван убеждены, что Посланец жив и продолжает угрожать Королевствам.

– Посланец – не единственная причина, по которой Кедрин отправился туда, – жестко ответила Ирла. – Другого пути не было. И бесполезно спорить о том, что уже совершилось.

Бедир склонил голову, показывая, что сдается. Он освободил руки и направился к очагу, где в медном кувшине чуть слышно клокотало вино. Ароматный пар благоухал виноградом, корицей и пряностями.

Бедир наполнил простые глиняные кружки, одну передал жене, другую поднес к губам.

– Тогда – где Посланец? – спросил он, не ожидая ответа.

– Не знаю, – Ирла пригубила вино и пожала плечами. – Лавия – не Провидица, а из Эстревана до сих пор ни слова.

– И ждать не стоит, – проворчал Бедир, глядя в окно. – Этой зимой через Морфахский Перевал не пройти, да и сама равнина, скорее всего, заледенела… Я иногда удивляюсь Кирье – неужели нельзя было выбрать для Своего Города более доступное место?

– Нет, – Ирла покачала головой. – Легко добраться – легко оказать влияние. Те, кто хочет изучить путь Госпожи, не пожалеют усилий, чтобы добраться до Города… а тем, кто захочет добиться чего-нибудь другого, это покажется слишком хлопотным.

– Понимаю, – печально улыбнулся Бедир. – Но я волнуюсь – и ничего не могу с этим поделать.

– А какие новости о войске Хаттима? – спросила Ирла, чтобы уйти от больной темы.

– По последним донесениям – идет на юг. Хаттим, если помнишь, отправился вперед по Идре. Скорее всего, он уже в Андуреле, ухаживает за Эшривелью. Что до его войска… Когда я последний раз слышал о его воинах, они были в Авренне, но зима разыгралась не на шутку. Похоже, даже новости не ходят далеко… чтобы не замерзнуть.

– Но согласится ли Дарр… и нужен ли Эшривели такой жених?

– Конечно, Дарра больше устроил бы Кедрин. Но Хаттим, кажется, уже добился благосклонности Эшривели. Теперь он снова с принцессой. Что до согласия Дарра… конечно, оно необходимо, но какой у него выбор?

– Зато Хаттиму придется выбирать, – усмехнулась Ирла. – Отказаться от трона Усть-Галича или…

– Или?.. Он добивается Высокого Престола, – Бедир нахмурился и неодобрительно скривил рот. – Этот вопрос придется обсуждать особо.

– Хочешь сказать, король из Хаттима скверный?

Бедир пожал плечами и вновь наполнил кружку.

– Этот честолюбец? Если бы речь шла только о женитьбе, вопросов бы не возникло. Но Высокий Престол не должен пустовать, а у Дарра нет других наследников, кроме Уинетт.

– А Уинетт соблюдает обет безбрачия, – чуть слышно проговорила Ирла. – Если только…

– Думаешь, она нарушит обет? – Бедир с сомнением покачал головой. – Она знает, что Кедрин любит ее. По-моему, он даже пользуется некоторой взаимностью. Но у нее невероятная сила воли. И она всегда мечтала служить Госпоже.

– Даже при этом – их столько связывает… Трудности, опасности… это как огонь и лед: разжигает любовь и закаляет привязанность, – Ирла не знала, что повторяет слова Тепшена. – И потом… – она улыбнулась, – разве не было случая, чтобы посвященная Эстревану переменила решение?

– Хвала Госпоже, – Бедир провел кончиками пальцев по ее щеке. – Но ты не давала обета.

– Даже если бы дала – ты бы заставил меня передумать, – Ирла повернула голову и коснулась губами его ладони. – Эстреван проповедует свободу воли. И раз есть пример подобного решения…

– Хочешь сказать, что Кедрин и Уинетт оказались вместе по замыслу Госпожи?

– Возможно, – задумчиво отозвалась Ирла. Казалось, она пытается придать словесную форму мыслям за миг до их рождения. – Не знаю. И Лавия, скорее всего, тоже не знает… и даже Эстреван. Но подумай. Мы исходим из положения, что Кедрин – Избранный, единственный, кто способен сокрушить Посланца… где бы тот сейчас ни находился. Уинетт – единственная, кто может дать ему зрение, хотя бы временно. Если бы они поехали в Эстреван, думаю, Уинетт укрепилась бы в решении стать Целительницей и служить Госпоже. Но положение изменилось, и ей пришлось выбрать иной путь. Так же было и со мной! Я собиралась оставаться в Священном Городе. Галина показала мне Писание, и тогда – по доброй воле! – я решила отправиться на восток. И встретила тебя. И родила Кедрина. А теперь – смотри: Уинетт не едет в Эстреван, но остается с Кедрином – и опять-таки, по доброй воле! Возможно, этот поступок – зерно, из которого вырастет иное решение…

– Лавия говорила, что без Уинетт Кедрину не исцелиться. Но, как я понял, когда Кедрин прозреет, она вернется к своим обязанностям Целительницы.

– Может быть, и вернется, Но разве ты не видишь, что история повторяется? Если Уинетт поймет, что ее любовь к Кедрину сильнее, чем преданность Эстревану – а я тебя уверяю, что так и есть, – возражений не возникнет. Ее разрешат от обета, и она сможет выйти замуж. Тогда у Дарра появится еще один наследник – еще один претендент на Высокий Престол. Хаттим сможет увезти Эшривель в Усть-Галич, а Кедрин и Уинетт после смерти Дарра унаследуют корону Андурела.

– Думаешь, таков замысел Госпожи?

– Не знаю, – Ирла опустила глаза. – Но помни, что мой дар был такой же, как у бедной Грании. Я Провидица. Госпожа хранит Королевства, и Она предвидит дальше, чем кто-либо из живущих.

– Ты – Госпожа моего дома, – Бедир поднял кружку. – Твое здоровье!

Ирла задумчиво улыбнулась и снова взялась за рукоделие.

– Может, я и не права, – пробормотала она, – но нельзя исключать такой исход.

– Хаттиму это не понравится, – с довольным видом отозвался Бедир. – Зато никаких вопросов с наследованием…

– Вот видишь… – Ирла улыбнулась. – Ну как, твоя тревога улеглась?

Бедир кивнул и снова уселся, вытянув ноги к огню. Он сидел молча, размышляя над словами Ирлы, и время от времени поглядывал на жену. Это было очень приятное зрелище.

Так они сидели до самого вечера. Время от времени то один, то другой заговаривал о каких-нибудь пустяках, но беседа вскоре обрывалась. Супруги просто наслаждаясь обществом друг друга. Сомнения действительно оставили Бедира… по крайней мере, на некоторое время.

Солнце опустилось на западные укрепления крепости, растекаясь по холодному серому камню, как жидкое пламя. Правитель и его супруга любовались закатом, не зная, что их покой вот-вот будет нарушен.

В дверь комнаты громко постучали. За миг до этого Бедир услышал в коридоре шум, который показался ему подозрительным. Он вскочил, рука сама легла на рукоять кинжала. В следующее мгновение он громко приглашал нежданного гостя. Встревоженная не меньше супруга, Ирла отложила вышивание.

Дверь распахнулась настежь. Перепуганный слуга вжался в стену, чтобы его не сбил с ног приземистый рыжебородый воин, влетевший в комнату. Голова непокрыта, пот прилепил волосы к широкому лбу, на плечах теплый плащ… Похоже, этому человеку долго пришлось скакать во весь опор. Он поклонился вежливо, хотя и поспешно, но в его серых глазах застыло смятение.

– Ганн Резит? – Бедир узнал коменданта Фединской крепости и почувствовал, как недавние тревоги оживают снова. – У тебя вести от Кедрина?

– Господин Бедир, госпожа Ирла, – Резит склонил голову, – я принес дурные вести.

– Кедрин… – Ирла попыталась изобразить спокойствие, но при виде охваченного отчаянием коменданта поняла, что это будет непросто. – Какие вести, Ганн?

Коренастый воин беспомощно развел руками, глядя то на одного, то на другого. Губы сжались в ниточку и совсем исчезли под густыми усами.

– Снежный обвал, – выдавил он наконец. Голос у гостя осип то ли от волнения, то ли то холода. – Был снежный обвал.

– Для начала сядь, – пытаясь побороть тревогу, Бедир указал на стул, где только что сидел сам. – Выпей и успокойся.

Он наполнил кружку горячим вином и вручил коменданту. Ганн осушил ее одним глотком, словно не почувствовал, что пьет почти кипяток, потом вытер губы и тяжело вздохнул.

– А теперь рассказывай, – Бедир встал за спиной у жены и твердо положил руку ей на плечо. – Что случилось?

Ирла накрыла его ладонь своей, ища поддержки. Она не сводила взгляда с перекошенного паникой лица коменданта, готовясь услышать самое худшее.

– Они добрались до крепости несколько лун тому назад, – заговорил Резит. – Ваш сын, Тепшен Лал, Сестра и отряд воинов. Объявили, что желают пройти в Белтреван. Сестра Гвенил предупредила их об опасности, но они направились через Фединский Перевал.

– О какой опасности? – резко перебил Бедир. – Народ лесов посмел нарушить клятву?

– Варвары ни при чем, – комендант поморщился. – Это Эшер! Сестра Гвенил предупреждала их… что на перевале Он полновластный хозяин.

Бедир почувствовал, как пальцы Ирлы крепче стиснули его ладонь, но не осознавал, что сам почти до боли сжал кулаки.

– Продолжай.

Резит кивнул и перевел дух, собираясь с силами.

– Через два дня, как они вышли из крепости мы услышали… Да хранит меня Госпожа, я не знаю, как это назвать… Что-то похожее на смех. Жуткий смех. Словно безумный великан хохотал в горах. Сестра Гвенил объявила, что чувствует присутствие зла. И я отправил отряд на разведку, хотя было уже темно. Я боялся, потому что я тоже… что-то чувствовал!

Он содрогнулся, руки его вцепились в кружку. Казалось, прочная глина сейчас разлетится у него в пальцах. Сделав над собой усилие, он выпрямился и сглотнул.

– Была настоящая снежная буря, – голос коменданта больше не дрожал. – Где-то впереди выл ветер, и снег валил. Мы ехали наугад, потом снег прекратился, и мы нашли лошадь, одну-единственную, без седока. Только одна лошадь. Она была так перепугана, что трое человек ее едва удержали. Мы пошли дальше. И увидели… стена из снега и камней перегородила проход. Будто Лозины обвалились! Мы даже не могли подняться по этой груде… Там ничто не могло уцелеть. Все они… и Кедрин, наверно, тоже… остались под этим завалом. Да простит мне Госпожа, что я принес вам эту весть. Но ваш сын… он погиб, – голос коменданта сорвался, он не мог больше вымолвить ни слова, только покачал головой, в глазах показались слезы. – Я смог приехать, потому что крепость теперь не нужна. Фединского Перевала больше нет.