Текст книги "Узурпатор"
Автор книги: Энгус Уэллс
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)
Энгус Уэллс
«Узурпатор»
Нику Уэббу, человеку, который верит.
Пролог
Вкус поражения был горек. Еще горше оно становилось оттого, что было необъяснимым и неожиданным. Мощь Орды, которую он поднял, разбилась о камни Лозинской крепости. Тот, кого он поставил во главе своего воинства, убит безбородым юнцом, тот, кто был послан убить этого юношу, – тоже погиб… Все это было непостижимо. Его Господин обещал победу. Обещаниям Эшера он мог доверять столь же безоговорочно, сколь и огню, из которого этот бог создал его. И все же это случилось: Королевства выстояли.
С горечью он уходил в леса. Варвары отныне были предоставлены сами себе. Они могли сражаться, искать мира, бежать – это его больше не заботило. Обещания, которые он им дал от имени своего Господина, не значили ничего, потому что эти люди предали его, предали Того, кому он служил. И все же сквозь досаду, которая гнала его все дальше, словно огонек, мерцала цель. Юноша, которого зовут Кедрин Кэйтин, должен быть уничтожен.
Предназначение этого молодого человека оставалось для него непостижимым. Он знал немногое: Кедрин каким-то образом устоял против Нилока Яррума с его заколдованным мечом, устоял против одержимого яростью Борса. Каким-то образом этому юнцу удалось то, что было не под силу всему воинству, которое встало на защиту Королевств. Давние подозрения снова и снова подтверждались: пока жив Кедрин Кэйтин, планы Эшера под угрозой, а значит, под угрозой и его собственное существование. Нужно любым способом уничтожить Кедрина – и исполнить волю своего Господина.
Он упорно шел сквозь лес, все дальше и дальше, тропами, по которым не ступала нога человека – но ни один человек не смог бы передвигаться с такой скоростью. Дикие звери разбегались, чтобы не оказаться у него на пути, словно чувствовали жаркое дыхание лесного пожара – то, что ему удавалось скрывать от людей. Глубже и глубже в чащу лесов – и вот наконец он пришел туда, где впервые ощутил в себе жизнь, дарованную его Господином, туда, где впервые в Белтреване загорелся огонь Эшера.
Здесь было тихо, очень тихо. Сюда не заходили животные, даже птиц не было слышно. Там, где бушевал породивший его огонь, деревья больше не росли, не появился даже подлесок. Казалось, сама жизнь избегает этого места. Мертвый покой земли, все еще укрытой толстым слоем пепла, не нарушал ни росток, ни проклюнувшаяся спора – лишь обгорелые пни торчали тут и там, словно гнилые зубы. Даже камни оплавились, став стеклянисто-гладкими, точно застывшая лава.
Казалось, Эшер незримо присутствует здесь. Еще шаг – и он ощутил ледяное прикосновение ужаса.
Этот холод пробирал насквозь. Однако он сбросил меха, скрывавшие от чужих взглядов его тело, столь непохожее на человеческое. Он знал, что должен делать… и медлил, ибо гнев Эшера был страшнее всего, что он знал. Но именно из этого страха росла его ненависть – ненависть к Кедрину Кэйтину, к жителям Королевств и в особенности к женщинам в лазурных одеяниях, которые служили врагу его Господина. И он сосредоточился на этой ненависти. Он раздувал эту искорку, тлеющую под спудом, пока она не запылала, поглощая все его существо. Тогда его тонкие губы зашевелились, рождая слова, для которых не предназначены человеческие уста. Он простер руки, и синее пламя затрепетало вокруг его когтистых пальцев, искрясь и потрескивая. В холодном воздухе запахло грозой. Он пел, и голос, гудящий, как пламя, звучал все громче и громче. Призрачное пламя наполнило его рот. Потом огненные щупальца, извиваясь, высунулись наружу и осветили его лицо, похожее на личину жука-богомола. Глубоко сидящие глаза рдели, точно раскаленные угли. Звук становился все громче и выше, пока безмолвная выжженная опушка не загудела, как колокол. Воздев руки к небу, он запрокинул голову, тело напряглось. И тогда он коротко громко изрек единственное слово. Его воздетые руки упали, точно он вложил в этот зов всю силу:
– Эшер!
Огненные щупальца распрямились, свиваясь в мощную струю, и вонзились в серое покрывало золы. Земля задрожала. Гигантский нарыв вспучился в центре пожарища и взорвался, выпустив в темнеющее небо столб раскаленного багрового пламени. Жаркие языки разорвали темноту, расплескались во все стороны, и по его телу прошла судорога экстаза. Пылающая колонна поднималась выше и выше, набирая мощь. Пламя прожигало насквозь землю этого мира, чтобы достичь иных пределов и донести зов его Господину.
И Эшер явился.
Осознав присутствие бога, он опустился на колени и склонил голову – ибо он не смел созерцать то, что могло предстать сейчас его взору.
– «Ты предал Меня».
Голос был подобен раскату грома. Огненный столб на мгновение оброс тысячами молний, и сосны, вскинув горящие ветви, как руки, гибли в пламени.
Он распростерся на земле, зарывшись лицом в пепел. Слова оправдания были едва слышны – казалось, он обращался к углям, рдевшим перед его глазами.
– Я сделал все, что мог. Сделал так, как Ты просил меня.
– «Ты хочешь сказать, что это Моя вина?»
– Нет, Господин! Не Твоя, но…
– «Ты извиняешься! Ты просишь продлить свое жалкое существование? То, что Я дал, Я могу и взять обратно!»
– Я прошу лишь об одном – позволь продолжать дело, которое Ты поручил, Господин! Ничего больше. Теперь я лучше понял суть этих созданий. Я знаю, что Кирье стоит за них.
– «Кирье!»
Столб пламени вновь превратился в гигантское дерево. Его ветви протянулись во все стороны, словно хотели охватить весь Белтреван.
– «Ты оскорбляешь Меня, произнося это проклятое имя!»
– Ее сила велика, – торопливо заговорил он, выплевывая вместе с золой слова, исполненные ненависти. Всесильное пламя до сих пор не уничтожило его лишь по милости Эшера – он слишком хорошо это понимал. – Но того, кто стоит у нас на пути, зовут иначе. Кедрин Кэйтин. Он выстоял против магии, которой я наделил меч. Думаю, Она избрала его Своим поборником.
– «Кедрин Кэйтин, – голос, подобный грому, прозвучал чуть тише, словно в раздумье. – Ты убил его?»
– Я пытался, Господин, но не смог. В нем большая мощь, трижды он от меня ускользал. Он все еще жив.
– «Он не должен жить, – прогремел повелитель преисподней. – Если он жив – почему бы Мне не уничтожить тебя?»
– Я еще могу послужить Тебе, Господин.
Скрюченные пальцы скребли покрытую золой почву, безобразное тело свела судорога. В любой миг гнев божества мог обрушиться на него.
– Теперь я больше знаю о них. Только прикажи мне. Я верю, что смогу исполнить Твою волю – мне нужно лишь уничтожить этого человека.
– «Кто он такой? – вспышки молний при звуках Его голоса стали реже. – Священник? Раньше Она не прибегала к услугам мужчин».
– Воин… Молодой воин… Кажется, принц Тамура. Ей по-прежнему служат лишь женщины. Но Она дает ему помощь и защиту. Поэтому он и смог встать у нас на пути.
– «Значит, он должен быть уничтожен! – Молния оплавила землю меж распростертых рук. – Но этот раз – не вздумай оплошать».
Он глубоко вздохнул, не замечая, что вдыхает золу. Теперь в голосе своего повелителя он уловил снисходительность.
– Нет, Господин. На этот раз я не оплошаю.
– «Ты уверен? Ты продумал планы?»
– Конечно. Я смешаюсь с ними. Не с лесным народом, нет – на этот раз с людьми Королевств. Там, где не удалось победить силой, поможет уловка. Я найду способ убивать изнутри, не снаружи, одолевать не силой меча, а хитростью.
– «Каким образом?»
– Господин, Три Королевства – это три королевства. В каждом свой правитель. Но есть тот, кто стоит над ними – король, правитель Андурела. Этот город – сердце Королевств. Но корона не всегда передается по наследству… Люди тщеславны, и каждый жаждет большей власти. Если король умрет…
– «И тщеславный человек может подчиниться Моей воле».
– Да, Господин. И если этого человека изберут королем, Кедрину придется выполнять его приказы. Вернее, мои приказы. Он окажется в моей власти.
– «Если они тебя узнают, для тебя все кончено. Я не смогу тебя защитить там, где правит Эта стерва».
– Я сумею изменить облик, – Тоз заговорил чуть смелее. – Они меня не узнают, а потом будет слишком поздно. Я уничтожу Кедрина Кэйтина и всех этих голубых кукол. Клянусь.
Снова прогремел гром. Пламя вспыхнуло нестерпимой белизной, и в опаленную землю ударила молния.
– «Ступай, Тоз, и выполни свое обещание. Принеси Мне Королевства».
Он почувствовал, что Эшер удаляется, но не осмеливался поднять голову. Но вот последние раскаты грома стихли, словно растворившись в воздухе. Тогда осторожно, словно взгляд глубоко посаженных глаз мог выдать его присутствие, он огляделся. Над тем местом, где полыхал столб пламени, лишь трепетали синеватые язычки. Время от времени раскаленные сгустки еще вылетали из земли, проникая из иных пределов. Понемногу оправившись, он поднялся и шагнул вперед. Теперь пламя полыхало вокруг него. Он наслаждался огнем, впитывая его силу. Скоро, очень скоро его Господин вновь сможет появиться в этом мире.
Так он стоял всю ночь. По мере того, как небо на востоке светлело, пламя сникало и становилось бледнее. Наконец взошло солнце. Яркие лучи проникли в глубину лесной чащи, разогнав неверные тени. Тогда он сделал повелительный жест, и огонь погас. Он снова закутался в меха, полностью скрывшие его тело, и пошел прочь. Ему предстояло исполнить волю Эшера.
Твердым шагом он шел на юг, туда, где за хребтом лежали земли Королевств. Вскоре на пути стали встречаться варвары – те, кто первыми бежал с поля битвы. Они брели, сбившись маленькими кучками, бородатые лица были омрачены угрюмой досадой. Он избегал встреч. Ему мог быть оказан весьма неожиданный прием, а тратить силы, чтобы защищаться, он не хотел. Сила еще понадобится ему, когда он достигнет своей цели. И лишь приблизившись к перевалу через Лозины, где стояли две крепости, он решил, что может показаться.
От перевала брел воин из Кэрока. Он был изранен и, скорее всего, поэтому отстал от соплеменников. Варвар хромал, тяжело опираясь на древко сломанного копья и подволакивая грубо забинтованную ногу. Щеку пересекал глубокий рубец, борода затвердела от засохшей крови. Меч и боевой топор болтались на перевязи за спиной, но взгляд был полон разочарования. Похоже, этот воин больше ни во что не верил. Тоз выступил из тени деревьев, и варвар, выругавшись, провел тремя пальцами перед лицом. Обломок копья угрожающе нацелился на Посланца.
– Ты знаешь меня, – мягкий голос Тоза напоминал змеиное шипение.
– Тоз-колдун! – воин выплюнул эти слова, как проклятие. – Тоз-предатель! Куда ты бежал, колдун? Где ты был, когда пал хеф-Улан? Когда погиб Баландир? Где теперь твои обещания?
– Спроси у Эшера, моего Господина. Те, о ком ты говоришь, теперь с Ним.
– Эшер нас покинул, – тупо пробормотал воин. – А теперь отойди в сторону, не то я проверю, помогают ли чары против меча.
Глаза Тоза сверкнули, как угли в очаге, в которых зарождается огонь. Колдун сделал чуть заметное движение, и копье кэрока охватило пламя. Вопль ужаса огласил лес. Воин отбросил горящее древко и неуклюже потянулся к ручке топора, висящего за плечом.
Но рука успела лишь коснуться кожаной перевязи. Взгляд Тоза сковал воина, и варвар словно врос в землю. Рот расслабился, как у спящего, губы обвисли. Тогда чародей приблизился, его узкие ладони легли на загорелые ключицы. Казалось, рубиновое пламя проникает сквозь зрачки варвара и наполняет его мозг, лишая воли.
– Что случилось? – требовательно спросил он. – Что случилось после того, как пал Нилок Яррум и погиб Имрат? Что произошло?
– Нас вел Баландир, – точно сквозь сон, пробормотал варвар, – но Орда разделилась. Дротт и Ят были недовольны, а Вистрал вернулся в лес со смертью Яррума. Против нас встали Тамур, Кеш и Усть-Галич. Их было слишком много, а мы слишком долго спорили между собой. Был бы ты там, мы бы объявили Баландира хеф-Уланом и получили перевес. Но ты ушел. Войско Королевств вышло из Высокой Крепости и нас разбило. Баландира убили, и мы растерялись. Королевства предложили перемирие, и Вран из Ята сказал слово за это. Он убедил остальных. Нам разрешили забрать наших убитых и вернуться в Белтреван.
Тоз кивнул:
– А теперь?
– Теперь Королевства празднуют победу и отстраивают свою крепость. Больше я ничего не знаю.
– Этого достаточно, – промурлыкал Тоз.
Он подтянул воина к себе и, наклонившись, заставил того запрокинуть голову. Белые, как зола, губы припали к губам варвара, в рубиновых глазах вспыхнуло алчное пламя. На миг на лице воина мелькнул ужас, потом оно вновь утратило выражение. Взгляд погас, руки и ноги безвольно обмякли. Тоз ослабил хватку, и тело соскользнуло на землю, как тряпичная кукла. Что-то большее, чем жизнь, ушло из него. Колдун довольно вздохнул и зашагал дальше на юг.
Спустя несколько дней его взгляду предстала Высокая Крепость. Идре с шумом катилась по ущелью, и грохоту воды вторил перестук молотов: камнетесы вырубали новые блоки. Осадные машины, которые Тоз дал варварам, покрыли стены крепости глубокими шрамами – и сейчас эти боевые раны уже затягивались молодой кожицей свежей кладки. На месте становища Орды остались лишь многочисленные пни да выжженная земля на месте кострищ. Однако поселение все еще патрулировали воины крепости, тамурские лучники, галичские копейщики и конные разъезды из горцев Кеша. Значит, до поры придется скрываться. Но его нетерпение росло.
Случай вскоре выдался. Зима атаковала внезапно, обрушив на крепость полчища снеговых туч. В тот день Тоз сидел, укрывшись среди скал, недалеко от белтреванской дороги. Меха надежно защищали его угловатое тело от холода. Он ждал.
Он смотрел, как трудятся каменщики, вытесывая блоки, как грузят их на телеги, которые с тяжелым грохотом ползут к крепости. Воины ежились, кутаясь в зимние плащи, лучники прижимали к себе свое оружие, чтобы снег не попортил тетиву. Мимо проезжали всадники, пуская коней по обманчиво гладкой дороге легким галопом. Приближались сумерки, плотная пелена снега смазывала очертания предметов. Каменщики убирали свои инструменты и начинали расходиться. Воины, охранявшие их, тоже оживились. И тут он до его слуха донесся конский топот – это возвращался кешский патруль. Вскоре Тоз мог разглядеть и самих всадников.
Плащи кешитов потемнели от снежной пыли, но конская голова, эмблема их королевства, была видна отчетливо. У каждого на поясе висел меч, копье в руке готово к бою. Но сейчас они, похоже, думали не столько о возможной атаке варваров, сколько о скором возвращении в крепость, где можно будет, наконец, отогреться в теплых комнатах, за ужином и кружкой эвшана. Может быть, то была просто удача, а может быть, так свершилось по воле его Господина – Тоз не знал. Эшер все еще сохранял свою власть в этих местах, на границе Белтревана – пока здесь находились люди, которые в него верили. Так или иначе, момент настал, и Тоз принял его с благодарностью. Он был готов действовать.
Подкованное копыто скользнуло по заледеневшему булыжнику, и лошадь, испуганно заржав, рухнула на землю. Всадник проворно выпрыгнул из седла, швырнул свое копье товарищу и потянул лошадь за повод, понуждая ее подняться. Потом до слуха колдуна донеслось ругательство: кешит обнаружил, что лошадь порвала связку на передней ноге. Тоз не разбирал слов, но смысл разговора стал понятен из дальнейших событий. Отряд направился в крепость и вскоре исчез в сумерках, предоставив своего товарища и его лошадь самим себе.
Тоз вышел из укрытия. Снег, налипая на его одеяние, делал чародея почти невидимым. Кешит ничего не замечал, и ему удалось приблизиться почти вплотную. И в этот миг лошадь испуганно заржала. Всадник обернулся, рука опустилась на рукоять меча. Сквозь снег к нему приближался кто-то высокий, густо облепленный снегом. Рот кешита приоткрылся, но предупреждающий крик так и не прозвучал. Рука Тоза быстро потянулась к перевязи всадника. Их взгляды встретились, и глаза Посланца замерцали, как угли. Лошадь пронзительно заржала, вырвала повод из крепких пальцев хозяина и неуклюже понеслась по неглубокому снегу – ужас оказался сильнее боли.
Тем временем Тоз навис над кривоногим всадником. Рубиновый огонь отразился в расширившихся от ужаса зрачках кешита. Оба – колдун и человек – застыли в неподвижности. Казалось, время для них перестало существовать. Потом Тоз кивнул и повторил:
– Хаттим Сетийян.
Больше кешский всадник был ему не нужен. Ему предстояло разделить судьбу раненого варвара. Припав губами к губам кешита, он длил жуткую ласку, пока глаза человека не покинул свет. Руки и ноги в последний раз напряглись и повисли, как плети. Освобожденное тело рухнуло на снег. Оно казалось пустой оболочкой – ибо из него ушло все, что поддерживает жизнь.
Тоз облизал бескровные губы, снова склонился над мертвым и поднял его – легко, как ребенка. Дальше путь колдуна лежал через скалы, к берегу Идре. Труп кешита с громким всплеском ударился о воду. Течение дважды перевернуло его, потом понесло, и он исчез из виду. Тоз немного постоял, пристально глядя на воду, затем повернулся и зашагал к крепости. Перед ним лежал путь в Королевства.
*
Снежное покрывало, укутавшее леса Белтревана, еще не дотянулось до южных отрогов Лозин. Правда, зима уже засылала сюда своих предвестников. По утрам заморозки серебрили травянистые луга на холмах Тамура и северных равнинах Кеша, а на лужах нехотя таяла искристая ледяная корка. Однако на западе зима лишь напоминала о своем приближении. Высокие пики Лозинского хребта и Гадризелов, отвесно сбегающие в Эстреванскую долину, надежно защищали ее от холодного воздуха. Конечно, рано или поздно все равно наступят лихие дни. Но пока ледяное дыхание зимы не коснулось плодородных земель, которые окружали Священный город. Урожай был собран, и люди воздавали хвалу Кирье за Ее щедрость. Амбары наполнились хлебом, сало и мясо было подвешено на крюки – чтобы город, отрезанный от мира холодами, ни в чем не испытывал нужды. Небо уже нависало над землей, тяжелое, словно теплое зимнее одеяло. Дни все еще хранили медовый привкус осени, но по ночам холодало, а сегодня на закате поднялся северный ветер. Он свирепо колотился о стены и высокие башни Священного города, заставляя людей плотно закрывать ставни, чтобы защитить от его натиска огонь в очагах.
Башня, где находилось Училище Сестер Кирье, одиноко возвышалась над приземистыми постройками в центре города. Она была воздвигнута еще при основании Эстревана. С тех пор светское население постоянно возводило вокруг нее дома, и вскоре в месте, недоступность которого вошла в пословицу, выросло суетливое поселение. Застройка поражала разнообразием стилей, и неудивительно: в Эстреване были рады всем, кто искал благословения. Стекаясь со всех концов Королевств, паломники воссоздавали здесь образчики своей архитектуры. Впрочем, эта пестрая смесь каким-то фантастическим образом образовала гармоничное сочетание, которое не резало глаз, а наоборот, обладало особой прелестью.
Издали башня казалась простой колонной из голубоватого камня. При приближении на ее гладкой поверхности начинали проступать ряды окон и балконов. С ее крыши, с площадки, огороженной парапетом, не одно поколение Старших Сестер глядело на кварталы Эстревана и возделанные поля, которые со всех сторон окружали Священный город.
Сейчас окна в маленькой комнате, на самом верхнем этаже башни, чуть заметно светились. Ставни на окнах были закрыты, толстые свечи в стеклянных подсвечниках заливали покой мягким светом. Теплые матовые блики наполняли темное дерево глубоким атласным мерцанием. Переползая на грубые каменные стены, они становились ярче и приобретали причудливые очертания. В углу в очаге, сложенном из тесаного камня, трещал огонь. В центре помещения вокруг круглого стола сидели женщины в лазурных одеяниях. Когда порывы северного ветра врывались в трубу, трепещущие языки пламени то и дело высовывались наружу, разбрасывая искры. Но ни одна из женщин словно не замечала этого. Все взгляды были обращены к Сестре, которая сидела у самого огня на стуле с низкой спинкой. Средних лет, она не обладала примечательной внешностью. Однако во взгляде ее проницательных глаз и звуках голоса было нечто такое, что поневоле приковывало внимание.
– Все вы изучили текст Аларии, – проговорила она, – и знаете, что происходило у Лозинских Ворот. Теперь я хочу услышать ваше мнение.
Повисла пауза. Сестры явно колебались. Тишину нарушал лишь мягкий шелест платьев и редкие нервные покашливания: кто-то из Сестер смущенно прочищал горло, не решаясь заговорить. Наконец пожилая женщина, чье лицо, осененное серебристыми волосами, светилось добротой, произнесла:
– Слово туманно, Герат. Я не верю, что опасность миновала.
– А как же? – возразила другая Сестра, помоложе. – Пророчество Аларии исполнилось. Кедрин Кэйтин по отцовской линии из Тамура, и по материнской крови тоже. Он убил Нилока Яррума и принес победу и спасение Королевствам. Орда разбита. Разве это не означает, что предсказание сбылось?
– Но Посланца Эшера так и не нашли, Порелле, – негромко возразила первая. – Следовательно, угроза все еще существует.
– Орда разбита, – не уступала Порелле, – варвары рассеялись по своим лесам… По-моему, Яра, ты гоняешься за призраками.
Сестра тепло улыбнулась и покачала головой.
– Годы учат терпению, Сестренка. Как я поняла из Писания, Посланец должен быть уничтожен, а не побежден.
– Иначе он снова поднимется, – женщина, сидящая слева от Яры, открыла книгу в кожаном переплете, которую держала в руках. – Слушайте: «И яд этот отравит плод, и он на вкус станет горьким и забродит и принесет чуму». Что еще это может означать?
– Лавия, Орда и была настоящей чумой!
– Воистину так, – Сестра склонила голову. – И источник заразы все еще не уничтожен.
– Ты в этом уверена? – подала голос одна из женщин, которая до сих пор молчала. – Посланца искали, но не нашли никаких следов. От медри, которого прислал Государь Дарр, я слышала: варвары считают, что Посланец сгинул. Возможно, хозяин отозвал его.
– Возможно, – с сомнением произнесла Лавия, – но я так не думаю. Скорее уж Он приберегает Посланца для каких-то иных целей.
– Белтреван – владения Эшера, – вступила в разговор самая юная из Сестер. – Орда потерпела поражение – значит, власть Повелителя лжи должна ослабнуть. Теперь Ему не пробить Преграду Кирье и не пройти за Лозины.
– С этой целью Он и создал Посланца, – заметила Лавия. – Эшер не из тех, кто легко смирится с поражением.
– В Писании сказано… – Яра пробежала глазами страницу, – через несколько строк после разговора про отравленный плод… Лавия, у тебя глаза лучше моих.
– «Огонь истребит дерево…» – это, да?
Яра кивнула.
– «И корни, что лежат внизу, останутся, и пепел сожженного дерева станет облаком и затмит глаза людей, так что они не увидят, что есть, и не услышат, что будет». Читать дальше?
– Нет, спасибо, – Яра покачала головой. – Рина, тебе не кажется, что это подтверждает слова Лавии? Лозины действительно сдерживают Эшера. Он не может преодолеть эту преграду без поддержки тех, кто Ему поклоняется, – но что помешает Ему вновь отправить в наш мир Посланца?
Она сделала паузу, и Лавия шепотом подтвердила ее слова.
– Если корень уцелел, он даст новые побеги – мне кажется, Алария говорит об этом. И пепел… Если речь о разгроме Орды, все становится на свои места. Посланец Эшера может предстать в новом облике. Рано говорить, что Королевства в безопасности.
Рина покосилась в сторону Порелле.
– Не думаю, что пребываю в обольщении, – она улыбнулась и пожала плечами. – Как Посланец сможет чего-то добиться в пределах Королевств? Тамур, Кеш, Усть-Галич верны Кирье. Даже в Сандуркане не почитают Эшера. Какой властью может обладать Посланец вне владений своего хозяина?
– Ему будет достаточно просто поддержки, – возразила пожилая Сестра. – Мало кто сохраняет подлинную веру. Из крохотной искорки может разгореться пламя.
– Ты хочешь сказать, что Эшер сможет найти почитателей в пределах Королевств? – простое лицо Рины исказила гримаса отвращения. – Это немыслимо!
– Не обязательно почитателей, – ровным голосом ответила Яра. – Почему ты решила, что Пророчество непременно касается только отношений богов и людей? Попробуем истолковать эти слова шире.
Рина выглядела потрясенной. Потянувшись, Яра положила руку ей на плечо.
– Я не склонна богохульствовать, Сестра, но я не столь категорична, как ты. Я хочу сказать, что Эшер не обязательно требует сознательного поклонения. Чтобы осуществить Свои планы, Ему достаточно определенного направления мысли. Если разобраться, что Он воплощает?
– Зло, – моментально ответила Рина. – Похоть, жадность.
– Беспорядок, властолюбие, хаос, – добавила Порелле.
– А теперь подумайте, – проговорила Яра, – разве в Королевствах нет амбициозных людей? Разве здесь не существует жадности? Разве нет людей, которые жаждут власти?
– Ты полагаешь, Посланец станет разыскивать таких? – спросила Лавия.
– Да. Я уверена: Посланец еще жив, и Эшер отправит его на юг, чтобы возродить свое грязное дело. Вот как я понимаю сказанное в Писании.
– Да кто его примет? – Рина презрительно скривила пухлые губы.
– Его непременно узнают, – с жаром подхватила Порелле, – и уничтожат.
Яра неторопливо кивнула.
– Возможно… хотя я не уверена. И если мы говорим, что Эшер многолик… может быть, в отношении Его слуги это можно понимать буквально? Я не сомневаюсь, что он действительно способен перевоплощаться, менять облик, чтобы вводить людей в заблуждение. Возможно, ему хватит силы – если он прямо прибегает к колдовству – обмануть даже наших Сестер. В конце концов, далеко не все из них – я не имею в виду Сестер Эстревана – способны распознать колдовство. А что касается твоих сомнений, Рина, я повторяю – он многих сможет ввести в искушение своими обещаниями.
– Нельзя упускать это из виду, – прошептала Герат. – Во имя Госпожи и Королевств… нельзя забывать об этом.
В комнате воцарилось молчание. Лишь изредка раздавался мягкий стук потревоженных ветром ставен да трещали дрова в очаге. Казалось, зимний холод, сковавший равнину вокруг Эстревана, проник в комнату. Герат пристально вглядывалась в лица Сестер. Рина дрожала, сложив руки на груди. Порелле уставилась на Яру, словно слова Старшей Сестры не укладывались у нее в сознании. Лавия теребила переплет книги и вздыхала, пытаясь успокоиться. Сама Старшая Сестра казалась по-прежнему спокойной и невозмутимой, но в сердце снова зашевелилось смятение. Наконец она нарушила молчание.
– Вы превосходите ученостью всех в Священном Городе – вот почему я попросила, чтобы каждая из вас изучила Писание Аларии. Я надеялась, вместе мы, в конце концов, смогли бы верно истолковать его. Но, кажется, из этого ничего не вышло. Посему – позвольте мне высказать мои собственные суждения.
– Как известно, Аларии было даровано видение, – продолжала она. – Госпожа предупредила нас, чтобы мы были готовы и встретили Эшера во всеоружии. Но смысл пророчества раскрывается постепенно. В последний раз Старшая Сестра Галина предложила Ирле, тогда Послушнице, не давать обета Сестры и подумать о замужестве. Не более того – вы знаете, что Госпожа никого не принуждает ни к решениям, ни к действиям. Ирла тоже пришла к своему решению по собственной воле. Толкование пророчества убедило ее. Она оставила Эстреван, избрав другой путь… думаю, вы все это знаете. Она вышла замуж за Бедира Кэйтина, правителя Тамура. Их сын, Кедрин, оказался тем, чье рождение предсказала Алария. Помните: «Из камня на западе и из сердца реки выйдет тот, кто сможет противостоять огню». Порелле права: Кедрин Кэйтин действительно заставил Орду повернуть назад, убив Нилока Яррума. Помните, медри Дарра принес весть от Сестры Уинетт? Кедрин все время как будто притягивал внимание слуги Эшера. Потом, когда Грания разрушала чары Посланца, она, Кедрин и Уинетт на время обряда как бы стали едиными целым. Очевидно, это наделило Кедрина особым могуществом. Буду откровенна: я этого не понимаю. Но достаточно сказать, что Госпожа благословила его, благодаря чему он смог сразить вождя Орды. И последнее: воин, околдованный Посланцем, напал на Кедрина и ослепил его, прежде чем погибнуть. Я уверена: Кедрин Кэйтин – Избранный, чье рождение предсказано в Писании. В таком случае лишь он один – хотя сам он может и не понимать этого – знает ответы на вопросы, которые задает Книга. Я согласна с тем, как Яра и Лавия истолковали Писание. Посланец еще жив и готов выполнить волю своего Господина. Да, к югу от Лозин его могущество ослабнет, но и этого будет достаточно, чтобы нести опасность. Я не знаю, что он намерен предпринять, чтобы выполнить приказ своего господина, но наш долг – предостеречь всех Сестер в Королевствах и быть начеку. Прошу вас, продолжайте изучать Писание. Скоро сюда явится Кедрин Кэйтин, и он захочет познакомиться с трудом Аларии. Не знаю, сможем ли мы его исцелить. Но он единственный, кто способен положить конец проискам Эшера – в этом я убеждена. Он тоже ищет ответы; надеюсь, мы сумеем ему помочь.
– «Во тьме он будет видеть, хотя тьма поразит его», – прошептала Лавия, ведя пальцем по строчке. – Я сомневалась…
– Я этого не понимаю, – призналась Порелле, – но доверяю мудрости Старшей Сестры.
– Значит, на том и порешим, – тихо проговорила Герат. – Будем продолжать наши исследования… и ждать Кедрина.
– И предупредим Сестер на востоке, – добавила Яра.
– Медри пошлют весть, – пообещала Герат. – Сестры?
Лавия кивнула.
– Это все, что мы можем сделать.
– Согласна, – пробормотала Рина.
– Я тоже, – с некоторым сомнением отозвалась Порелле.
– Благодарю вас, – Герат поклонилась. – А теперь… время позднее, и вас давно ждет ужин. Не смею больше вас задерживать.
– Ты не пойдешь с нами? – спросила Рина. – Я хотела обсудить фрагмент… там, где речь о слепоте.
– Погоди немного, – мягко улыбнулась Герат. – Мне надо побыть в одиночестве и обдумать все, что вы сказали.
Рина кивнула и вместе с остальными покинула комнату, посреди которой, осененная мягким светом, с напряженным лицом застыла Старшая Сестра.
Лишь наедине с собой Герат открыла себя сомнению. Немного помедлив, она открыла резную дубовую дверь и вышла на крутую и узкую винтовую лестницу, которая вела на крышу башни. Еще шаг – и дрожь пробежала по ее телу. Снаружи царила ночь. Ветер набросился на нее, и длинные седые волосы Старшей Сестры взметнулись, точно знамя. Положив ладони на холодный камень, Сестра Герат смотрела в ночь, на крыши Эстревана, не обращая внимания на стужу. Даже не задумываясь, она уже отдала своему телу приказ не отзываться на смертоносные прикосновения холода. Она переводила взгляд с бесполезной роскоши рассыпанных в поднебесье звезд на калейдоскоп огоньков, безмятежно мерцающих на улицах Священного Города. Казалось, небо отражается на земле.
