Текст книги "Загадка Эдгара По"

Автор книги: Эндрю Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

54

Читателей это не касается, но с того самого дня я отмечаю и всегда буду отмечать тринадцатое января как праздник. Нет, мои губы сохранят тайну о том, что же случилось в сей памятный день в тесной побеленной комнатке на чердаке дома на Уэстгейт-стрит. И даже трещинки на подоконнике, чернильные кляксы и плесень на потолке оценили совершенство случившегося. Нет, вокруг ничего не изменилось, но произошедшее было прекрасным по сути своей.

Позднее в тот день вся компания отправилась с братьями Руиспиджами на обед в отдельном кабинете ресторана в «Белл-Инн». Вернулись они поздно, я уже к тому времени лег спать, а утром мистер Карсуолл объявил, что дороги вполне безопасны и мы можем ехать.

Мы покинули Глостер под конвоем братьев Руиспиджей. Они любезно отложили свой отъезд, чтобы дождаться, пока мы соберемся. Мы вместе доехали до поворота на Монкшилл-парк, и это обстоятельство очень успокоило мистера Карсуолла.

Не доезжая пары миль до Монкшилл, Руиспиджи оставили нас. Далее карета мистера Карсуолла поползла одна по длинной извилистой дороге, ведущей вдоль северной границы парка, принадлежащего Флаксерн-Парве. Когда мы проезжали мимо Грандж-Коттедж, я заметил, что шторы отдернуты, и из двух труб поднимается дымок.

– Должно быть, миссис Джонсон скоро вернется домой, – заметила мисс Карсуолл. – А может, уже вернулась. – Она стрельнула в меня глазами. – Быстро же она поправилась.

– Да. Уверен, у леди Руиспидж гора с плеч падет. И у сэра Джорджа, разумеется.

Наконец карета повернула к особняку. Карсуолл вытащил часы и посмотрел на циферблат, тихо и немелодично насвистывая. Он с мрачным удовлетворением сообщил, что мы ехали из Глостера со средней скоростью четыре и три четверти мили, – похвальное достижение, учитывая непогоду.

Мы остановились перед домом. Мальчики выбежали поприветствовать нас, и я ощутил укол ревности, видя, как Софи – именно так я отныне называл ее про себя – вцепилась в Чарли, словно голодала несколько дней, а он был буханкой теплого хлеба. Появились миссис Керридж и Хармвелл, и Софи тут же поинтересовалась здоровьем мистера Ноака.

– Спасибо, мэм, ему намного лучше, – ответил Салютейшн Хармвелл зычным голосом.

– А что делали мальчики в наше отсутствие? – воскликнул мистер Карсуолл. – Носились как сумасшедшие?

– Ах, папа, – сказала мисс Карсуолл. – Они просто рады нашему приезду. Посмотри, собаки ведут себя так же.

– Я не потреплю, чтобы дети путались у меня под ногами. Очевидно, им нужно преподать урок хороших манер, да и вообще не мешало бы вернуться к учебникам. Уведите их, Шилд, и посадите за уроки. А если заартачатся – выпорите.

Я ничего не ответил. Я даже пальто снять не успел и вообще очень хотел есть и пить, и я замерз.

– Идите же! – рявкнул Карсуолл. – Я плачу вам не за то, чтобы вы стояли тут и таращились, как олух, на свои ботинки!

На мгновение в холле воцарилась тишина, словно все затаили дыхание. Карсуолл никогда раньше не разговаривал со мною в таком тоне, да еще на людях, в присутствии мальчиков, слуг и дам. В Глостере он большую часть времени вел себя как истинный джентльмен, а теперь, наконец, мог расслабиться и стать собой: Карсуолл из тех людей, кто после ухода гостей плюет в камин и рыгает в гостиной.

Мне хотелось бы сказать вам, что я сделал нечто романтическое, например бросил перчатку в лицо старому тирану и потребовал сатисфакции или пулей вылетел из дома, поклявшись, что ноги моей здесь больше не будет. Вместо этого, памятуя о Софи, моем шатком положении в доме Карсуолла и в школе мистера Брэнсби, я промолчал и пошел наверх. Я слышал, как мальчики побежали за мною.

– Идите, идите, – крикнул Карсуолл мне в спину. – А мы что тут стоим? Пратт! В библиотеке горит камин?

Не знаю, почувствовали ли мальчики мой стыд или мою злость, но остаток дня они старались мне угодить: не перешептывались, а уж синтаксический разбор и перевод делали так, словно от этого зависели их жизни. Во время занятий я не мог выкинуть из головы Софи, время от времени смотрел на Чарли и пытался уловить в его лице дорогие сердцу черты.

Около пяти часов вечера неестественное усердие мальчиков меня утомило – отчасти потому, что мне не хотелось быть объектом их жалости, их страха или того и другого. Я спросил, что они делали в наше отсутствие, и вскоре плавное течение беседы смыло преграду сдержанности, выросшую между нами.

– Ой, настоящие каникулы, сэр! – воскликнул Эдгар. – Мистер Ноак все это время лежал в постели, так что были только мы и слуги.

– Значит, все-таки носились как угорелые?

– Нет, сэр! – воскликнул Чарли. – Разве что иногда, а так нам миссис Керридж не разрешала.

– Она за вами присматривала?

– Вместе с мистером Хармвеллом. Вы знали, что он просто кладезь разных историй? Историй о привидениях, от которых кровь стынет в жилах.

Не похоже было, чтобы у мальчиков кровь стыла в жилах. Мне не пришлось долго их упрашивать, они сами с жаром принялись пересказывать одну из баек мистера Хармвелла, весьма путаную историю о пиратских сокровищах с острова у берегов Южной Каролины и привидении, вооруженном кортиком и пистолетами. Рядом с островом разбился корабль, и какого-то беднягу выкинуло на берег. Так это любезное приведение предложило ему найти зашифрованную инструкцию, в которой говорилось о местонахождении клада. Понятное дело, предприимчивый юноша, этот отважный герой, разгадал шифр и нашел клад, для чего пришлось копаться в куче черепов, а потом рыть землю и найти сначала множество обезглавленных скелетов пиратов, а потом уже кованый сундук, где, собственно, и лежали сокровища.

– Гинеи, дублоны, луидоры, – пояснил Чарли.

– А еще золотые потиры, распятия и часы, – добавил Эдгар.

– И что же храбрый юноша сделал со всем этим добром? – поинтересовался я.

– Ну, – протянул Чарли, – Хармвелл сказал нам, что он купил себе огромный дом, женился, нарожал кучу детишек и жил долго и счастливо.

– Но он так сказал только, чтобы угодить миссис Керридж, – пояснил Эдгар.

– Миссис Керридж тоже присутствовала?

– Да она почти все время рядом с Хармвеллом, – Чарли помолчал, а потом сухо добавил таким тоном, словно констатировал нечто очевидное, о чем и говорить не стоит: – Думаю, они втюрились друг в дружку.

Эдгар сказал:

– Ты же всегда можешь сказать, когда люди сохнут друг по другу?

– Ага, – кивнул Чарли. – Всегда.

Я посмотрел на мальчиков и подумал, не подразумевало ли это замечание некоего подтекста.

– Ох, – продолжил Чарли, – как бы я хотел разбогатеть, как тот юноша.

Да, я тоже был бы не против. Причем с каждой минутой мне хотелось разбогатеть все больше и больше. Я спустился к обеду и обнаружил, что мистер Ноак еще не окончательно поправился, чтобы покидать свою комнату, – возможно, именно поэтому меня и пригласили к столу. Обед прошел тихо и печально, все пятеро были погружены в свои мысли. Позднее, в гостиной, я пытался поговорить с Софи, но она ускользала от меня, а через некоторое время и вовсе ушла спать, сославшись на головную боль.

Возможно, при виде Чарли она вспомнила, что важно, а что – нет. В любом случае мне кажется, я прочел на ее спокойном грустном лице неприятную и нежеланную истину – она сожалела о случившемся и ненавидела меня за это.

55

На следующий день, в субботу пятнадцатого января, погода стояла очень холодная, но снег прекратился. После уроков я повел мальчиков прогуляться по парку. Им хотелось снова сходить на развалины, поскольку история, рассказанная Хармвеллом, подразумевала, что они тоже смогут найти сокровища монахов, если только подружатся с каким-нибудь щедрым привидением.

– Если монаха сожгли на костре, – сказал Эдгар с бездушием, свойственным юности, – то, естественно, он задержался на этом свете и бродит теперь там, где его пытали.

– Но с какой стати монах расскажет вам, где сокровища? – спросил я. – Если вообще они существуют.

– Потому что мы будем к нему добры, – объяснил Эдгар. – Даже если он папист. В конце концов, он не был в этом виноват, по крайней мере в те времена.

– Он будет так обрадован нашей добротой, после сотен лет одиночества и гонений, что сделает все, что в его власти, дабы помочь нам, – сказал Чарли. – И не станет возражать, если мы заберем клад себе. А чего ему возражать? Зачем ему теперь сокровища?

Да, по крайней мере, на этот вопрос я не мог дать ответа. Пока мальчики снова обыскивали руины, я бродил вокруг, посматривая на крышу Грандж-Коттеджа. Какой-то мужчина на пегой лошади свернул с широкой дороги на узкую тропу, ведущую к дому миссис Джонсон.

– Если он спрятал клад в другом месте, – размышлял Эдгар, – то, наверное, выбрал ледник. Там раньше был тайник, или хижина отшельника, или…

– Там искать не надо, – строго сказал я. – Этот ледник – опасное и нездоровое место.

– Кроме того, – заметил Чарли, выступая в роли самодовольного голоса разума, – мы и не сможем. Он же заперт.

Когда мы, наконец, вернулись домой, то оказалось, что приехал сэр Джордж Руиспидж. Он заперся с мистером Карсуоллом в библиотеке. Мы с мальчиками присоединились к дамам в маленькой гостиной. Мисс Карсуолл вела себя необычно тихо. Она снова взялась за свою конторскую книгу и записывала покупки, сделанные в Глостере.

– Сэр Джордж привез письмо от миссис Джонсон, – сказала миссис Ли, ни к кому конкретно не обращаясь. – Они с братом так пекутся о своей несчастной сестрице. Сегодня он заезжал к ней – вы в курсе, что она вернулась в Грандж-Коттедж? – и я уверена, миссис Джонсон захотела написать и выразить свою благодарность за участие миссис Франт и мисс Карсуолл, самозабвенно дежуривших подле нее во время болезни.

Софи встала и вышла из комнаты.

Миссис Ли продолжила вещать громким шепотом, обратившись теперь уже к мисс Карсуолл:

– Бедная миссис Джонсон! Она так и не оправилась после того, как ее бросил один известный нам джентльмен. А раньше была такой веселой! Даже мечтательной! Помнится, как-то раз леди Руиспидж сказала мне, что миссис Джонсон более своевольная, чем ее сыновья.

– Мне не кажется, что сэр Джордж своевольный, мэм, – заметила мисс Карсуолл. – Разве он не ужасно добрый?

– Что? Сэр Джордж добрый? О да! Даже мальчиком он часто думал о возвышенном. Уверена, его и пороли меньше, чем брата.

В комнату вошел Пратт, и мисс Карсуолл дернулась как рыба на крючке. Мистер Карсуолл велел узнать, сможет ли она подойти к ним в библиотеку. Она вскочила, подлетела к зеркалу, внимательно осмотрела лицо и взбила локоны, затем окинула взглядом комнату, меня, миссис Ли, мальчиков, хотя я сомневаюсь, что она хоть кого-то из нас увидела. И ушла.

Через минуту появился мистер Карсуолл собственной персоной. Он вопросительно глянул на нас, словно недоумевал, что мы аут делаем, а потом принялся расхаживать по гостиной, что-то нескладно напевая. Никто не осмеливался заговорить с ним. Я тихонько сказал мальчикам, что нам стоит пойти наверх и вернуться к учебникам, и они охотно последовали за мною. Не думаю, что мистер Карсуолл заметил наш уход.

Наверху Чарли взорвался:

– Что они там затевают?

– У меня есть некоторые соображения, – медленно ответил Эдгар.

Мальчики обменялись улыбками.

– Хватит, – велел я. – Вернемся к Эвклиду, а свои соображения оставьте при себе.

Что мы и сделали, правда без особых успехов. Через некоторое время мы услышали ржание лошади на дорожке. Я подошел и выглянул в окно – это уезжал сэр Джордж.

Вскоре, когда мы собрались в гостиной перед обедом, то прочли все на лице мисс Карсуолл. Она сияла от счастья, словно внутри нее горела свеча. Да и сам мистера Карсуолл по-своему ликовал.

Новость не заставила себя ждать.

– Пожелай мне счастья, сестричка! – воскликнула мисс Карсуолл, подлетев к Софи. – Я выхожу замуж!

– Сэр Джордж сделал предложение?

– Да, любовь моя, все как полагается. Сначала поговорил с папой и попросил у него моей руки, а потом уже папа позвал меня и оставил нас наедине.

В романах в этом месте юные дамы обычно заливаются румянцем. Но мисс Карсуолл краснеть не стала. Она напоминала кошку, слизнувшую сметану.

Софи обняла ее.

– Дорогая! Я желаю тебе всего-всего-всего и надеюсь, ты будешь очень счастлива.

– Сэр Джордж не остался на обед, – встрял мистер Карсуолл. – Разумеется, он хотел, но решил, что его долг и святая обязанность – скакать обратно в Клеарлэнд и сообщить леди Руиспидж, что все прошло благополучно. Как и предписано приличиями, иного я от него и не ожидал.

Мы сели обедать, но присутствие слуг мешало обсуждению новости, поскольку нельзя было объявлять о помолвке раньше, чем о ней узнает леди Руиспидж Без сомнения, слуги и так все знали, потому что они всегда все знают, но ни мы, ни они не могли признаться в этом. Данное обстоятельство причиняло своего рода страдания мисс Карсуолл и ее отцу, поскольку им отчаянно хотелось поговорить о будущем замужестве. Когда леди откланялись и слуги сняли скатерть, мистер Карсуолл поманил меня пальцем. Мистер Ноак к обеду не спустился, слуги ушли, так что мы остались в комнате вдвоем.

– Останьтесь и выпейте со мною бокал вина, Шилд.

Я медленно вернулся на место, даже не пытаясь скрыть свое нежелание.

– Теперь, когда нам не мешают эти любопытные слуги, я хочу произнести тост, – объявил Карсуолл, видимо, не замечая моей неприязни. – Наливайте до краев, сегодня, черт побери, пьем до дна! За мою маленькую Флору, благослови ее Господь, за будущую леди Руиспидж.

Я поднял бокал за мисс Карсуолл, после чего мы выпили по новой, на этот раз за сэра Джорджа.

– Карсуолл Руиспидж, – пробормотал старик. – Сэр Карсуолл Руиспидж, баронет. Отлично звучит, не правда ли? Сэр Джордж уверил меня, что если союз будет благословлен – а как иначе, если оба супруга из чистокровных здоровых английских семей – нет, лучше сказать, когда союз будет благословлен, то первенца назовут Карсуолл ом. Очень любезно с его стороны, а? Приятно иметь дело с настоящим джентльменом, Шилд. Скажу прямо: больше я со всякими мелкими сошками не вожусь. А теперь у меня созрел еще один тост – за будущего Карсуолла Руиспиджа, благослови его Господь. Наполните бокал до краев!

Карсуолл умел полностью перевоплощаться в зависимости от настроения. И снова звучали тосты, а бокалы наполнялись до краев. Интересно, он набрался еще до того, как мы сели за стол? Через час старик уже сполз на кресле, глаза его увлажнились, а на жилете красовались пятна от вина. Признаюсь, я и сам был сильно пьян, поскольку Карсуолл заставлял меня опрокидывать бокал за бокалом, и с той самой минуты, как мы остались наедине, мною владело мрачное отчаяние. Я напился в надежде, что забуду обо всем, о чем так страстно желал, но никогда не получу.

– И когда же состоится свадьба? – спросил я.

– Мы с сэром Джорджем условились на июнь. Адвокатам хватит времени подготовить все необходимые бумаги, так сказать, связать нас крепкими юридическими узами, и тогда я отдам свою маленькую Флору, – он всхлипнул и уставился на огонь. – Наличные, мой мальчик, – в них весь секрет. Я уже говорил – у кого наличные, тот правит балом. Он может купить все что пожелает.

Я понял, что имеет в виду Карсуолл, хотя он никогда об этом прямо и не говорил, возможно даже себе. Его деньги стерли с дочери клеймо «незаконнорожденная». Благодаря им титулованный джентльмен закрыл глаза на не слишком благородное происхождение Карсуолла. И что самое главное, Карсуолл приобрел возможность продлить свое существование в еще не родившемся внуке, и все его состояние когда-нибудь перейдет к маленькому Карсуоллу Руиспиджу.

Старик достал часы, но не стал открывать их. Он нажал на кнопку, и репетир издал еле слышный звон.

– Слуги уже разболтали вам о моем деде? – спросил он. – До того как перебраться в Лондон, он служил помощником управляющего в имении Монкшилл, им тогда еще владел старый мистер Франт. Как-то раз еще мальчишкой я побывал здесь и из-за деревьев наблюдал за господами, – Карсуолл сунул часы в карман, зевнул и добавил торжествующим ребячливым шепотом: – Ну и кто теперь хозяин? А? Кто теперь хозяин?

56

Софи в одиночестве сидела в гостиной, отблески пламени свечей позолотили ее лицо. Я отвел глаза, жалея, что столько выпил.

– Хотите чаю? – спросила она. – Может быть, мне налить и чашку для мистера Карсуолла?

– Не думаю, что он к нам присоединится, – мой голос прозвучал громче, чем я ожидал, и следующие слова я произнес с особой тщательностью: – Миссис Ли и мисс Карсуолл ушли к себе?

– Они в библиотеке. Миссис Ли припомнила, что видела альбом с видами Клеарлэнд-корт. Но они остаются там дольше, чем я думала.

Я ответил, что не стоит удивляться желанию мисс Карсуолл подольше насладиться сценами будущего счастья, после чего взял чашку, сел на диван и выпил чай залпом. Комната была огромной и промозглой, ее построили для красоты, а не для уюта. Оживление, вызванное вином, быстро улетучилось, оставив меня в унынии, хотя до трезвости было еще далеко. Молчание Софи нервировало меня. Но, увы, нет ни норм, ни правил поведения в положении, подобном нашему. Господи, как бы мне хотелось сейчас упасть пред нею на колени и положить раскалывающуюся голову на мягкий подол ее платья. Чашка и сливочник громко звякнули, когда я ставил их на стол.

– Софи.

Она уставилась на меня, на ее лице читалось недовольство, даже возмущение столь фамильярным обращением, словно то, что случилось вчера, не имело ровным счетом никакого значения или было лишь плодом моего воспаленного воображения.

– Мне нужно знать, – сказал я. – То, что случилось, перевернуло всю мою жизнь.

– Вы не в себе, сэр.

– Я хотел бы жениться на вас.

Она покачала головой и сказала так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова:

– Это невозможно, мистер Шилд. Мне нужно думать о Чарли. Прошлого не вернуть. Я очень сожалею, но боюсь, мне придется просить вас никогда более не возвращаться к этой теме.

В холле послышался звонкий голосок мисс Карсуолл, обращавшийся к миссис Ли.

– Западное крыло слишком убогое для такого роскошного особняка, как Клеарлэнд. Нужно будет перестроить его. Я поговорю с сэром Джорджем после свадьбы.

Дамы пили чай и обсуждали красоты Клеарлэнд-корт, а я понимал, что только что поплатился за свою наглость и ложь. Сначала о наглости. Для леди вроде Софии Франт одно дело – забыться на пару часиков зимним вечером, но совсем другое – выйти замуж за сына аптекаря, который перебивается кое-как, работая в частной школе. Но этим мои горькие размышления не ограничились. Вполне заслуженный отказ Софи всколыхнул во мне уснувшую было ревность к капитану Руиспиджу, которая вспыхнула с удвоенной силой.

Теперь ложь. Я не был с нею честен во многих вещах, например не поделился подозрением, что, возможно, мистер Генри Франт все еще пребывает в мире живых, что он не только растратчик, но и убийца, и насколько нам известно, живет себе припеваючи в паре миль отсюда. Я так сильно желал эту женщину, что подталкивал невинную Софи к двоемужию, а это преступление и в глазах Господа, и в глазах общества.

Да, со мною обошлись справедливо. Даже я это понимал.

На следующий день, в воскресенье, мы отправились на службу в Флаксерн-Парву. Мистер Ноак и мистер Карсуолл не слишком хорошо себя чувствовали и остались греться перед камином в библиотеке в компании друг друга. Братья Руиспиджи присутствовали на службе, но дам с ними не было. Мы сидели отдельно, зато после литургии у меня было предостаточно возможностей наблюдать, как любезничают мисс Карсуолл с сэром Джорджем и Софи с капитаном.

В карете по дороге домой мисс Карсуолл сказала:

– Бедная миссис Джонсон!

– Ей нездоровится, я правильно поняла? – уточнила миссис Франт.

– Сэр Джордж говорит, у нее ангина. Горло так отекло, что несчастная миссис Джонсон практически не может говорить. Она надеялась выздороветь и навестить нас, но теперь вынуждена сидеть дома, пока ей не станет лучше, и очень извиняется, как сказал сэр Джордж. Слугам приказано никого не принимать.

Наш экипаж с грохотом несся по дороге, лошади поскальзывались, и карета опасно раскачивалась, подпрыгивая на замерзших колеях. Мисс Карсуолл заметила:

– Слава богу, папа с нами не поехал. Представляете, что бы с ним было?

Никто не ответил, и мы молчали до конца поездки.

Весь день Софи избегала меня. Когда обстоятельства сталкивали нас вместе, она отводила глаза. Я ругал мальчиков и ворчал на слуг. Легко говорить, что к несчастьям нужно относиться философски. Мой опыт показывает: как только несчастья стучатся в дверь, философия уходит через черный ход.