Текст книги "Загадка Эдгара По"

Автор книги: Эндрю Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

47

В понедельник во второй половине дня мистер Ноак прибыл из Челтнема в нанятом экипаже. Карсуолл носился с ним как курица с яйцом, но, честно говоря, мне кажется, старику просто наскучила сельская жизнь, и он радовался любой компании. Карсуолл не из тех людей, кто с легкостью привыкает жить вдали от общества.

С мистером Ноаком приехал и Салютейшн Хармвелл, и в тот же день Керридж появилась в новом платье. Возможно, сказала мне на ухо мисс Карсуолл, это не простое совпадение.

На следующее утро после завтрака ко мне зашел Чарли и принялся умолять отложить начало утренних занятий.

– Миссис Керридж зачем-то нужно в ледник, сэр. Мы с Эдгаром могли бы пойти с нею. И вы тоже, сэр, если захотите. Уверен, у римлян и греков тоже были ледники, так что прогулка выйдет очень поучительной. Можно, сэр? Это займет не более двадцати минут.

Я знал, что на экспедицию уйдет как минимум сорок минут, а то и час, но стояла чудесная погода, и мысль о прогулке казалась весьма заманчивой. Так что мы втроем встретили Керридж в холле. И не одну, а с мистером Хармвеллом, который нес корзину и фонарь.

– Мистер Хармвелл интересуется устройством ледников и хочет осмотреть наш, – объяснила миссис Керридж. – Если он пойдет с нами, мне не придется искать садовника. Кроме того, в этих местах говорят на таком странном наречии, что я не понимаю ни слова.

Присутствие Хармвелла объясняло другую загадку: почему миссис Керридж, личная служанка миссис Франт, прекрасно понимавшая свое высокое положение в доме, вызвалась сбегать к леднику по поручению какой-то там кухарки. Мы с мальчиками возглавили маленький отряд, а парочка плелась сзади, увлекшись беседой. У обелиска мы повернули направо и пошли по тропке, ведущей к западному берегу озера. Пройдя грот, мы вскарабкались на склон и спустились в овраг, где, собственно, и находился вход в ледник. Мальчики побежали вперед и принялись дергать ручку.

– Надо распугать всех призраков! – кричал Эдгар.

Чарли вторил ему:

– Надо распугать всех призраков!!!

Миссис Керридж вытащила большой ключ и вставила в замок. Мистер Хармвелл наклонился, чтобы зажечь фонарь. Дверь со скрипом открылась. Мальчики попытались ворваться в темноту ледника, словно терьеры в кроличью нору, но миссис Керридж преградила им путь рукой.

– Пожалуйста, миссис Керридж, миленькая, пропустите нас вперед, – умолял Чарли. – У нас Эдгаром есть особая причина желать этого.

– Подождите и делайте, как вам говорят, – строго сказал я, – а не то прямо сейчас вернемся к урокам.

Миссис Керридж втянула носом воздух.

– Воняет как в склепе.

– Да, запах и впрямь неприятный, – согласился Хармвелл. – Хотя в это время года редкий ледник пахнет приятно.

– Говорят, сток забился.

– То есть талая вода не вытекает? – он посмотрел через плечо. – Она уходит в озеро, думаю, выходное отверстие могло замерзнуть.

– Нет, сэр, вы не поняли, водосток засорился где-то выше.

– Но почему его не очистят?

– Нужно копать, иначе не добраться, – миссис Керридж махнула рукой в сторону камней и поваленных деревьев, загромождавших овраг. – В октябре были сильные ветры, много деревьев поломало, пока что еще не все убрали.

Хармвелл зажег фонарь. По просьбе миссис Керридж он первым пошел по узкому проходу, уходящему в недра холма. Примерно через пять или шесть ярдов мы уткнулись во вторую дверь, тоже двустворчатую, но на этот раз сделанную из толстых обшивных досок и окованную кожей, чтобы воздух не проникал внутрь. За нею протянулся еще один коридор, в конце которого лежала груда ячменной соломы.

Вонь усилилась. Мы с Хармвеллом отбросили в сторону гниющую солому и запихнули ее в ниши по обе стороны коридора. Наконец пред нами предстала третья двустворчатая дверь, слегка покосившаяся. Потребовался третий ключ, чтобы открыть ее.

– Мне сказали, что внутри есть крюк для фонаря, – сказала миссис Керридж, – слева.

Хармвелл закрыл дверь. Прикрыв нос и рот платком, я сделал шаг вперед, чтобы посмотреть через его плечо, что представлял собой ледник. Желтоватый свет фонаря освещал купол, который в самой высокой точке был лишь на фут выше потолка в коридоре.

Помещение напоминало гигантское яйцо широким концом вверх, в нем имелся подпол для хранения продуктов, облицованный отесанным камнем, на поверхности которого поблескивали капельки воды. Сбоку на крюках висела целая куча всяких свертков. Я наклонился и заглянул в подпол. Внизу, примерно в шести-семи футах, виднелась темная масса из льда, воды и соломы, часть мешков наполовину покрывала вода.

– Да, сток действительно забит, – сказа Хармвелл. – Нет ничего хуже для ледника, чем сырость. Лед в закрытом влажном помещении тает быстрее, чем под жарким солнцем.

– Хозяева смогут когда-нибудь избавиться от этого омерзительного запаха? – спросил я.

Белоснежные зубы Хармвелла блеснули в темноте.

– Для начала нужно без промедления очистить ледник. Я бы посоветовал оставить двери открытыми, чтобы все проветрилось. А еще разложить известь, поскольку она обладает свойством впитывать излишки влаги.

– Хозяину внезапно захотелось оленины, – проворчала миссис Керридж. – Больше нам ничего не нужно. Мясо должно быть в одном из тех мешков слева. На них привязаны бирки.

– А сколько оно тут пролежало? – спросил Хармвелл.

– Месяца два или больше.

– Боюсь, оно могло испортиться в подобной атмосфере, мэм.

– Это не наше дело, мистер Хармвелл. Пусть кухарка сама решает. Эти ступеньки выдержат ваш вес? Прошу вас, осторожнее!

Негр подошел к стене. В ней были закреплены специальные ступеньки, над которыми на крюках болтались мешки. Хармвелл медленно двигался от мешка к мешку, изучая бирки, привязанные к горловинам, наклоняя холщовые свертки так, чтобы на них падал свет фонаря, а миссис Керридж тем временем увещевала своего героя, чтобы он был осторожнее. Наконец Хармвелл обнаружил оленину, отцепил тяжеленный мешок и словно краб пополз обратно. Он передал мешок мне. Вонь стояла нестерпимая. Мальчики не выдержали и выбежали на улицу.

– Господи боже мой, – выдохнул я, сдерживая рвотный позыв.

– Что хозяин хочет, – прошептала миссис Керридж Хармвеллу, – то и получит.

Она поджала губы и замолчала. Да, мистер Карсуолл не пользовался любовью среди слуг. Он от природы был резким и надменным, вдобавок капризничал, требовал выполнения всех своих прихотей, что, возможно, являлось признаком старения. Неожиданное желание отведать оленины – отличный тому пример. Но я задумался: а что, если антипатия миссис Керридж вызвана иными, более глубинными причинами? И хотя сейчас она получала жалованье из рук мистера Карсуолла, она много лет прослужила у миссис Франт. Вероятно, миссис Керридж прознала о намерениях мистера Карсуолла в отношении ее госпожи.

Несмотря на ужасный запах, Эдгар выказал желание продолжить поиски клада и осмотреть ледник. Я неодобрительно отнесся к этому отважному плану, но разрешил мальчикам снова сложить солому подле внутренних дверей. Они вспотели и испачкались, но были очень довольны.

Когда мы шли к дому, то из разговора Эдгара и Чарли я понял, что мальчики не оставили мысль найти сокровища монахов. Чарли весьма разумно заметил, что устройство ледника выглядит слишком уж современным, чтобы монахи могли использовать его три века назад. Но Эдгар в ответ выдвинул гениальное предположение, что ледник был построен здесь, потому что на этом месте уже было некое убежище. В качестве подтверждения собственной теории он привел следующее наблюдение – камни, которым облицована внутренняя часть ледника, очень напоминают по виду те, что использовали монахи для строительства своей фермы. Я не решился открыть ему страшную тайну – практически все строения в радиусе десяти-пятнадцати миль вокруг Монкшилл построены из местного песчаника, напоминающего по цвету красное родимое пятно, так что, увы, это обстоятельство совершенно не помогает в датировке.

Мы с мальчиками шагали довольно быстро, а Хармвелл и миссис Керридж с гниющим тюком оленины отстали по дороге. Дойдя до ворот, ведущих в огород, я обернулся и обнаружил, что они до сих пор не вывернули из-за поворота.

Через мгновение перед нами, словно темная скала, навис дом. Мы прошли по террасе к боковому входу. Я взглянул на окно малой гостиной, где обычно сидели дамы. Кто-то стоял за стеклом, бесплотный, словно привидение. Судя по очертаниям, женщина. Это не могла быть миссис Ли, поскольку пожилую даму скрутил радикулит, вызывавший сильную боль. Фигура исчезла, отступив в темноту комнаты.

Кто же, мисс Карсуолл или миссис Франт, гадал я – вот в чем вопрос. Хотя вообще-то в те дни я задавал себе этот вопрос постоянно.

48

Мистер Карсуолл редко принимал гостей в Монкшилл-парк, и уж тем более его никогда не удостаивали вниманием такие важные персоны, как Руиспиджи. По мере приближения дня званого обеда громкий раздраженный голос Карсуолла все чаще раздавался по всему дому. Слуги в перепачканных и потертых ливреях сновали туда-сюда с перекошенными лицами, выполняя приказания, которые через пять минут отменялись.

По правилам приличия – так, как их понимал мистер Карсуолл, – среди приглашенных должно быть равное количество мужчин и женщин. Дам предполагалось пять – три в Монкшилл-парк, леди Руиспидж и миссис Джонсон, которые тоже приняли приглашения. После откровений миссис Ли относительно прошлого миссис Джонсон мистер Карсуолл долго думал, приглашать ли ее, но в итоге к принятию решения его подтолкнуло то, что миссис Джонсон все еще гостит у своих кузенов в Клеарлэнд-корт.

Джентльменов тоже должно было быть пятеро, чтобы каждая дама могла опереться на руку джентльмена, когда вся процессия двинется в зал: сам мистер Карсуолл, мистер Ноак, сэр Джордж, капитан Руиспидж и – по первоначальному замыслу – пастор Флаксерн-Парвы, который по счастливой случайности оказался вдовцом, а значит, не имел супруги, которая нарушила бы равновесие полов за столом. Однако после завтрака пастор прислал грума с запиской.

– Черт бы его подрал, – сказал Карсуолл мне, поскольку кроме меня в комнате больше никого не было. – Он, видите ли, страдает геморроем. Полагается на милость Господа нашего, паровые ванночки и электуарий в качестве мягкого слабительного. Жаль, что Господь Всемогущий не послал ему воспаление кишок. Это пошло бы ему на пользу, – он смял письмо и кинул его в камин. – Придется вам сесть с нами за стол, Шилд, другого выхода я не вижу. Могло быть и хуже… Миссис Франт сказала мне, что вы готовились к рукоположению в сан. Это правда?

– Да, сэр.

– А в своем лучшем платье даже на джентльмена похожи. Но рта открывать вам не придется. Поухаживайте за столом за дамами и не мешайте джентльменам. – Старик замер, стоя спиной к камину и задрав фалды мундира, чтобы согреться. – Хотя, наверное, лучше посадить за стол Чарли. Он милый мальчик, благородных кровей, да и дамам нравится его баловать, – он почесал бедро похожим на коготь ногтем. – Нет, не пойдет. Если Чарли будет с нами обедать, а Эдгар нет, то Ноаку может это не понравиться, а они с Алланом весьма могущественные люди, да и гордые они, эти чертовы янки. Кроме того, с детьми никогда не угадаешь – всегда могут расшалиться, так что первый вариант более предпочтителен. Значит, так, жду вас в гостиной перед обедом.

Когда я присоединился к честной компании в гостиной, сэр Джордж с мистером Карсуоллом обсуждали погоду, а беседа вокруг них текла вяло.

– Мне нет оправдания, мэм, – вещал мистер Карсуолл леди Руиспидж, провожая ее в столовую, – но на моем столе вы не найдете изысканных иностранных блюд.

Да, ничто так не заполняет неловкие паузы, как еда и напитки. На закуску подавали курятину, отварную говядину, лопатку ягненка, телячью голову, устриц и грибы. За этим последовали телячьи отбивные, рагу из зайчатины, куропатки на блюде, пудинг из мозгов, пирог с голубями и спаржа. Я тщетно ждал оленины.

По мере смены блюд леди Руиспидж все больше оживлялась, и, попробовав куропатку, заговорила:

– Это молодая птица, сэр, – сказала она высоким скрипучим голосом. – Вы знаете, сэр, как определять возраст куропаток? Надо осмотреть клюв и лапы. Если клюв белый, а лапы имеют синюшный оттенок, птица старая. А если клюв черный, а лапы желтые, то молодая. А еще стоит посмотреть на гузку – если она плотная, то птица свежая, а если зеленая и отверстие зияет, то нет.

– Рад, что вам по вкусу, мэм, – сказал Карсуолл. – Положить вам немного рагу из зайца?

Пожилая леди поняла намек, но не дослушала.

– Это молодая зайчатина? – спросила она. – Я предпочитаю молодую зайчатину, у нее вкус более тонкий. Дабы понять, что заяц молодой, нужно ощупать его переднюю лапу – если найдете там такую шишечку, то это зайчонок, а если нет, то уже взрослый.

Карсуолл попытался пошутить, но его хорошее настроение улетучилось. Леди Руиспидж решила, что он просто обязан разделить ее страсть к приготовлению и поглощению пищи. Поскольку она была глуховата, то все попытки Карсуолла перевести разговор на другую тему оказывались напрасными. Она отмахивалась от его реплик, как от назойливых мух, и продолжала учить, как лучше всего засолить ветчину по-йоркширски, как оценить свежесть палтуса.

Меня посадили между миссис Джонсон и миссис Ли. Ни та ни другая не давали возможности завести беседу. Миссис Ли ела без остановки, как обычно. Она любила поесть и плевать хотела на разговоры за столом. Когда миссис Джонсон подавала голос, то в основном обращалась к мистеру Карсуоллу, сидевшему от нее по правую руку. В тот вечер она замечательно выглядела в платье из бледно-желтого шелка; приглушенный свет смягчал резкие черты ее лица и придавал сияние темным глазам.

Мисс Карсуолл сидела между сэром Джорджем и мистером Ноаком. В тихом журчании общей беседы я услышал, как сэр Джордж обратился к ней:

– Вы почтите нас своим присутствием на следующей неделе, мисс Карсуолл?

– Будет бал? – она не стала изображать удивления, и я тут же заподозрил, что эта новость не явилась для мисс Карсуолл неожиданностью.

– Да. Зимой в «Белл-Инн» в Глостере раз в месяц устраивается бал. Уверен, билеты найдутся.

Мисс Карсуолл повернулась к отцу:

– Можно поехать, папа?

Старик оторвался от тарелки:

– О чем вы?

– Там собирается очень респектабельная публика, – сказал капитан Руиспидж. – Правда, Джордж? Мы каждый год ездим раз или два на подобные ассамблеи, и Вадены тоже. Но разумеется, миссис Франт…

– Не беспокойтесь обо мне, – ответила миссис Франт. – Я не собираюсь ограничивать ваши выезды в свет.

– Но будет ли приличным нам с папой отправиться на бал? – спросила мисс Карсуолл у сэра Джорджа с трогательным доверием к его мнению. – Все-таки мистер Уэйвенху – двоюродный брат папы, и он умер менее двух месяцев назад.

Сэр Джордж улыбнулся:

– Не забивайте этим свою хорошенькую головку, мисс Карсуолл. Все в рамках приличий. Кроме того, ваше родство нельзя назвать близким, а здесь, в деревне, мы вообще бы не видели друг друга, если бы не выезжали никуда во время полутраура.

– Но разве благоразумно ехать куда-то зимой? – медленно протянул мистер Карсуолл. – Да еще ночью, если будем возвращаться из Глостера. А что, если снег повалит? Очень даже вероятно, что нас в пути захватит снегопад.

– Те, кто приезжает издалека, обычно заказывают себе номер на ночь, – сказал сэр Джордж.

– Думаю, мы там встретим много интересных людей, – вставила мисс Карсуолл.

– Возможно, возможно, – Карсуолл покивал своей тяжелой головой. – Очень любезно с вашей стороны предложить нам поехать туда, сэр Джордж.

– А вы поедете, мэм? – спросила мисс Карсуолл у миссис Джонсон.

– Да, – ответила она. Ее голос был таким резким и хриплым, словно она кричала. – Леди Руиспидж предложила мне сопровождать ее.

– Возможно, в самом «Белл-Инн» еще остались комнаты, – заметил капитан Руиспидж. – Ну, не то чтобы я рекомендовал вам остановиться там. Да, очень удобно, но слишком шумно, – он повернулся к миссис Франт и тихо добавил: – Сожалею, что вы не сможете почтить нас своим присутствием.

Миссис Франт кивнула.

– Да, – мистер Карсуолл помахал вилкой. – Наверное, нам действительно стоит поехать на бал. Немного поразвлечься не помешает.

– Танцы полезны для здоровья, – сказал капитан.

– Мальчики тоже должны поехать! – воскликнула мисс Карсуолл, ее энтузиазм усиливался с каждой секундой.

– Боюсь, Чарли не сможет, – заметила миссис Франт, – по той же причине, что и я.

– Да? Ах да, конечно.

– Очень жаль, – вздохнул капитан Руиспидж. – Убежден, мальчикам там понравилось бы. Там все довольно неформально, все-таки это не город, – он поклонился миссис Франт. – Думаю, Чарли съездит на бал в другой раз. Вместе с мамой.

– Мальчики? – оживилась леди Руиспидж, приложив руку к правому уху, чтобы лучше слышать. – Мальчики? Мальчики – это серьезное испытание, я согласна. – Она повернулась к мистеру Ноаку, сидевшему справа от нее: – А у вас есть мальчики, сэр?

Он дожевал и проглотил.

– Да, у меня был сын, мэм, – тихо ответил он. – Но он погиб.

– Сагиб? Он что же, в Индии живет?

– Погиб, мама, – сказал сэр Джордж, повысив голос. – Погиб.

– Ах! – воскликнула леди Руиспидж. – Я же говорю, это серьезное испытание, никогда не знаешь, что эти мальчики выкинут.

Новость о бале дала тему для бесед вплоть до ухода дам. Я открыл двери. Миссис Карсуолл на секунду остановилась подле меня.

– Пожалуйста, попросите папу не задерживаться, – прошептала она. – Мы собираемся играть в карты, а он ведь так это любит!

Скатерть убрали. Мистер Карсуолл, который пил весь обед, снова наполнил бокал.

– Сэр Джордж! – воскликнул он. – Выпейте бокальчик вина!

– Благодарю вас, сэр.

– Сначала наполните бокал, – велел Карсуолл, – а то он почти пуст. Наливайте до краев!

Сэр Джордж нацедил еще пару капель в свой бокал, и они выпили.

– Слышал, ваши лесничие на днях поймали пару браконьеров, – сказал Карсуолл.

– Отчаянные парни, – ответил сэр Джордж. – Все чаще и чаще приходится судить таких молодцов. Действует перемирие, шальных денег не заработать, и каждый считает себя вправе отстреливать дичь в моих угодьях.

– Я велел своим людям стрелять в любого, кто покажется в поле зрения, – сообщил Карсуолл. – А вы приняли какие-то другие меры предосторожности?

– Вы имеете в виду капканы? Или пружинные ружья?

– Да. Я видел, как и то и другое с большим успехом использовалось в Вест-Индии. Но плантаторы, естественно, отдают предпочтение капканами, поскольку при использовании пружинного ружья существует большой риск убить нарушителя. От мертвого раба никакой пользы, а покалеченный еще сможет работать долгие годы.

– Да, я использую и капканы, и пружинные ружья, но стараюсь, чтобы все в округе об этом знали. Это своего рода профилактическая мера. Зачастую браконьеры знают, где лесничие патрулируют угодья, и попросту избегают их. Значительно сложнее установить местоположение капкана или замаскированного пружинного ружья.

– Вы правы, сэр! – громко сказал Карсуолл. – Кроме того, нужно не забывать чаще менять их местоположение.

– Но усилия того стоят. Кроме того, нужно помнить, что если поймаешь браконьера на месте преступления, то это будет уроком всей округе.

Карсуолл хихикнул:

– Пару недель назад мы поймали парня из деревни. Так ему капканом чуть ногу не оторвало, – старик поднял бокал, увидел, что он пуст, и обратился к мистеру Ноаку: – Могу ли я выпить с вами, сэр?

– С удовольствием, – вежливо ответил мистер Ноак. Сегодня он пил больше обычного, а говорил меньше.

– А в Америке вы используете капканы, сэр? – спросил у американца сэр Джордж.

Мистер Ноак провел рукой по лбу, словно прогонял непрошеные мысли.

– Да, на Юге это принято, сэр. Но я скорее знаком с капканами, рассчитанными на более мелкую дичь.

– Они действуют по такому же принципу, что и наши? – поинтересовался сэр Джордж. – Пружинный механизм и захлопывающиеся дуги с зубцами?

– Именно так. Но расстановка капканов – целая наука, причем сложнее как раз ловить с их помощью диких зверей, а не нарушителей закона. Хармвелл, мой секретарь, стал настоящим экспертом по капканам, когда жил в Канаде. Мы в основном ставим капканы на куниц, соболей, норок, выдр, бобров, ну и на медведей.

– Я видел человека, попавшего в капкан, – сказал мистер Карсуолл. – Все очень просто, нужно только приманку выложить. Ну, в зависимости от обстоятельств. Тогда это была лодка на берегу.

– Та же техника используется и с братьями нашими меньшими, сэр, – Ноак потягивал вино. – Хотя в данном случае у охотника выбор уловок шире. Иногда даже приманка не требуется. Охотник полагается на острый нюх зверя.

– Ах, – заинтересовался сэр Джордж. – Я слушал, что при охоте на выдр используется рыбий жир.

– Да, это наша любимая приманка, сэр. А еще часто используется бобровая струя [29]29
  Пахучее выделение двух внутренних желез бобра; это маслянистое блестящее вещество, которым зверек смазывает свою шерстку, чтобы защитить ее от внешних раздражителей.


[Закрыть], асафетида [30]30
  Употребляемая в медицине зловонная смола.


[Закрыть]или анисовое масло.

– Просто гениально, – восхитился капитан Руиспидж. – Превратить сильные стороны животного в его слабости.

– Давайте выпьем, капитан! – воскликнул Карсуолл. – Наполните свой бокал. Шилд, помогите капитану!

– Значит, вы не берете на охоту собак? – спросил Ноак, обращаясь ко всем присутствующим.

– Только на открытой местности, – ответил сэр Джордж. – Никогда нельзя быть уверенным, что собаки не растерзают дичь, кроме того, всегда есть риск, что они и сами попадут в капкан.

Карсуолл кивнул.

– Мы тоже не пускаем собак в заросли. Мастифы стоят немалых денег, и не хочется, чтобы они покалечились.

Он сделал глоток вина, и его лицо стало еще краснее. На мгновение повисла тишина, а потом Ноак обратился к Карсуоллу:

– Вы бывали в Британской Северной Америке [31]31
  Британские владения в Северной Америке, все пространство к северу от Соединенных Штатов до Северного Ледовитого океана.


[Закрыть], сэр?

– Никогда. Это край больших возможностей, не сомневаюсь, но я никогда не бывал севернее Нью-Йорка.

– Но насколько я понимаю, ваши интересы лежат как раз в той части света, – тихо заметил Ноак. – Разве во время последней войны банк Уэйвенху не развернул там активную деятельность? И вы как партнер должны были…

– Ха! Я почти ничего не знаю, – мистер Карсуолл откинулся на кресло с такой силой, что оно жалобно скрипнуло. – Да, сэр, полагаю, у нас действительно имелись интересы в Канаде, но вы должны понимать, что я не был вовлечен в непосредственное управление банком или его деятельность. Всем заправлял бедный мистер Уэйвенху, царствие ему небесное. А я был лишь пассивным партнером, как говорят в деловых кругах.

– Но ведь мистер Уэйвенху сам не ездил в Канаду? – сказал Ноак. – Думаю, у него был свой человек, который, собственно, и занимался всеми делами банка.

– Вероятно, – согласился Карсуолл.

– В таком случае это мог быть кто-то, с кем я знаком, – заметил мистер Ноак. – Сразу после войны я несколько недель провел в Канаде по личному делу.

– Не могу вспомнить, кто же представлял наши интересы. Если вообще когда-либо знал имя нашего канадского представителя. – Карсуолл обвел взглядом всех присутствующих. – Хочу сказать, я переложил все обязанности на течи кузена Уэйвенху. Возможно, он нашел какого-то парня из местных, – Карсуолл поманил меня. – Идите, Шилд, давайте и с вами, что ли, выпьем.

Я не поверил тому, что Карсуолл сказал Ноаку. Мы с ним торжественно чокнулись, а потом мистер Карсуолл и сэр Джордж вдохновлено заговорили о неблагодарности арендаторов.

Мистер Ноак взглянул на капитана Руиспиджа:

– Простите, сэр, были ли среди ваших знакомых офицеры из сорок первой армии?

– Нет, сэр. Я никогда не служил в Северной Америке, где большую часть времени была расквартирована сорок первая.

– Понятно, – Ноак посмотрел в глаза капитану, а когда заговорил, то немного повысил голос: – Неважно. Просто мне показалось, что вы могли знать моего сына.

– Он служил в сорок первой?

Мистер Карсуолл прервал разговор с сэром Джорджем на полуслове и потянулся за вином.

– Да, сэр, – Ноак взял апельсин и помял его в руке. – На момент смерти он был в чине лейтенанта.

– Лейтенант Ноак… Если я когда-либо встречусь с офицерами из сорок первой, то спрошу о нем. Не сомневайтесь сэр.

– О нет, они никогда не слышали о лейтенанте Ноаке, – сказал Ноак резче, чем обычно. – Он был известен под фамилией Сондерс.

Он принялся снимать кожицу с апельсина маленькими холеными пальцами, сантиметр за сантиметром, но все это время не сводил глаз с мистера Карсуолла.

– Вы сказали Сондерс, сэр? Сондерс? – Карсуолл прекратил притворяться, что ничего не слышал. – Простите, я нечаянно подслушал ваш разговор, но надеюсь, вы не будете возражать, если я задам один вопрос… просто обстоятельства кажутся мне несколько странными. Сын известного американца на службе Его Величества? В то время как наши страны находятся в состоянии войны?

Вообще-то это был потрясающе бестактный вопрос, и я даже усомнился, задал бы его Карсуолл, если бы не пребывал в состоянии сильного опьянения. Сэр Джордж задумчиво уставился в бокал, а капитан Руиспидж барабанил пальцами по столу.

– Объяснение очень простое, – ответил мистер Ноак, не сводя глаз с лица мистера Карсуолла. – Девичья фамилия моей покойной жены – Сондерс. Во время войны за независимость ее брат сражался на стороне лоялистов, и после ее окончания, как и многие другие, эмигрировал в Верхнюю Канаду. У них с женой долгие годы не было детей, и позднее они предложили усыновить моего сына при условии, что ребенку дадут их фамилию.

– Достаточно обычная практика, я уверен, – заметил сэр Джордж. – Без этого многие известные фамилии Великобритании вымерли бы много поколений назад.

Я украдкой посмотрел на мистера Карсуолла. Он сидел в кресле, обхватив голову руками, а лицо пошло белыми пятнами.

– Мой сын всегда имел склонность к военному делу, – тихо продолжил мистер Ноак, – и мистер Сондерс купил ему офицерское звание. В молодости сам мистер Сондерс служил в сорок первой. Участвовал в захвате Мартиники и Сент-Люсии.

– А ведь сам Веллингтон служил в сорок первой? – спросил капитан Руиспидж.

Ноак поклонился в знак признательности за вопрос и, возможно, за тактичность капитана.

– Где-то году, мне кажется, в восемьдесят восьмом или восемьдесят девятом. Мой зять очень гордился этим.

Карсуолл переводил взгляд с одной половины стола на другую. Казалось, старик слегка дрожит под одеждой. Полагаю, где-то в глубине своего замутненного алкоголем сознания он понимал, что его любопытство перешло все границы. Но крылось ли за любопытством что-то еще? У меня возникло ощущение, что он выглядит как человек, которого внезапно ударили.

– Простите, сэр, – медленно сказал он. – Простите меня за мой неосмотрительный вопрос.

Ноак повернулся к Карсуоллу и вежливо поклонился.

– Ну что вы, сударь.

Он сунул в рот ядрышко грецкого ореха и стал медленно жевать.

– А теперь, вероятно, пора присоединиться к дамам – предложил Карсуолл, говоря слишком быстро и слегка запинаясь. – Я обещал им, что мы сыграем в карты.

Стулья скользнули по натертому паркету. Карсуолл покачивался и попытался удержаться, ухватившись за спинку стула. Я открыл дверь и придержал ее, пока остальные вышли. В холле капитан Руиспидж замешкался и поравнялся со мною.

– Вы мудрый человек, мистер Шилд, много слушаете и мало говорите.

Он говорил с улыбкой, и я улыбнулся в ответ.

– Миссис Франт сказала, что вы учились в Кембридже.

– Да, сэр. Но не доучился.

– Не всегда можно довести начатое до конца. Жалеете?

– Очень.

– Иногда начинаешь что-то, не зная, чем это что-то кончится. Или, другими словами, наши действия, пусть даже и невинные, могут привести к неблаговидным последствиям.

Я уставился на его доброжелательное лицо, парящее над белым совершенством шейного платка и накрахмаленным воротником.

– Боюсь, я не понимаю вас, сэр.

– Полагаю, вы не станете возражать, если я дам вам один совет? – прошептал он. – На днях я видел вас на катке, с дамами. И я отметил – как бы получше выразиться – некоторую фамильярность, которая может быть неверно понята. Репутация леди – вещь хрупкая.

– Уверяю вас, сэр…

– Думаю, больше ничего говорить не нужно. Verbum sap, verbum sap. [32]32
  Умный понимает с полуслова (лат.).


[Закрыть]

Капитан Руиспидж поклонился и прошел впереди меня в гостиную, где мистер Карсуолл распорядился подать кофе. Вскоре гостиная гудела словно улей. Слуги расставляли карточные столы, приносили чай и кофе. Мистер Карсуолл громко говорил ни о чем. Дамы были очень оживлены, словно испытывали облегчение оттого, что больше не нужно находиться в обществе друг друга, без мужчин.

Мисс Карсуолл подозвала меня.

– Спасибо, – прошептала она. – Вы спасли нас, да и моего отца тоже, насколько я понимаю.

– Я рад был бы принять вашу похвалу, мисс Карсуолл, но я ровным счетом ничего не сделал.

Она сверкнула улыбкой.

– Вы так скромны, мистер Шилд, вы всегда так скромны.

Когда столы расставили, мистер Карсуолл захлопал в ладоши:

– Надеюсь, у нас есть время для роббера? Десять на четыре не делится, так что двое лишних. – Он пересек комнату, подошел к креслу мистера Ноака и навис над маленьким тщедушным американцем. – Надеюсь, вы присоединитесь к нам, сэр?

– Благодарю, но я не играю в карты.

– Как хотите, сэр. Просто я надеялся, что вы сыграете в паре с леди Руиспидж…

– Не беспокойся, папа, – сказала мисс Карсуолл. – Леди Руиспидж призналась мне, что никогда не играет ни с кем, кроме миссис Джонсон. Думаю, у них своя система.

Через несколько минут игроков распределили. За одним столом мисс Карсуолл и сэр Джордж играли против леди Руиспидж и миссис Джонсон, а за вторым капитан Руиспидж и миссис Франт против мистера Карсуолла и миссис Ли.

– Мне неприятно, что папа даже не посоветовался с вами, – тихо сказала мисс Карсуолл. – Вы можете занять мое место, если хотите.

– Ни за что на свете.

В этот момент с видом собственника подошел сэр Джордж, чтобы отвести мисс Карсуолл к их столу. Мистер Ноак взял какую-то книгу, а я положил на колени газету, притворился, что читаю, а сам размышлял, не пора ли мне удалиться. Прошло еще несколько минут, и комната практически погрузилась в молчание, слышен был лишь треск поленьев в камине и звон фарфора. Я задумался над словами капитана Руиспиджа. Интересно, репутация которой из дам оказалась под ударом из-за моей неуместной фамильярности?

Вскоре мистер Ноак оторвался от книги, заложив нужную страницу, и уставился на огонь. В комнате было хорошее освещение, и мне показалось, что его глаза необычно ярко блестят, отражая пламя свечей. Я предложил Ноаку сходить за кофе. Сначала он даже не услышал меня, а потом встрепенулся:

– Прошу прощения, я был в тысяче миль отсюда. Нет, даже дальше.

– Могу я принести вам еще кофе, сэр?

Мистер Ноак поблагодарил, дал мне пустую чашку и наблюдал, как я наполняю ее.

– Простите мне легкую меланхолию, – сказал он, когда я протянул ему напиток. – Сегодня день рождения моего сына, – он внимательно посмотрел на меня. – Вы чем-то на него похожи. Я отметил сходство в первую же нашу встречу.