Текст книги "Сделка"

Автор книги: Элиа Казан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

– Нет. Я ожидал, что такие вещи ты мне могла бы рассказать.

– Вот уж не знаю, что бы случилось, поведай я это тебе!

– А почему тебе не пришло в голову, что я бы не настаивал на аборте? Родила бы. Кстати, чей он?

– Одного парня с курса.

– Не Роджера?

Она рассмеялась.

– Роджера? Не-ет. Он – мой постоянный ухажер.

– Эллен, если не в колледж, то куда ты собираешься?

– Куда – не имеет значения. Важно как!

– Хорошо, как? Давай обсудим «как».

– Не будем. Ни ты, ни она не поможете. Мне необходимо самой разобраться во многих вещах. Я ведь даже не знаю, кто я! И другое дело, что я совсем не то, что ты обо мне думаешь. Я не люблю, когда ты называешь меня ангелом.

– А почему раньше молчала?

– Потому что тебе нравилось именно так думать обо мне. Я также совсем не такая, как думает ма. Я ненавижу Радклифф. Меня не интересует ни литература, ни политика, ни наука, ни гражданские права и прочее. Вы оба лишены одной простой вещи. Той самой честности. Я хочу быть честной. Я не собираюсь больше лгать, не желаю. Я хочу жить по-другому. Отныне я буду ложиться в постель только с тем, с кем мне хочется, и никогда не лягу с тем, с кем я официально должна, не лягу, чтобы убить время или потому, что лечь гораздо легче, чем объяснять, почему я не хочу. И я не собираюсь упрашивать своего парня остаться со мной, если он не пожелает.

– Но, моя дорогая изобретательница, люди уже давно размышляли над этим. И я, признаться, тоже.

– Тогда ответь мне – что изменилось? Почему вы все притворяетесь? Не лучше ли быть самим собой, со своими изъянами и недостатками?

– Эллен, ты преувеличиваешь.

– Я и тебя имею в виду. Я поначалу думала, что ты с мамой не расходишься только из-за меня. Теперь я вижу, что я – лишь удобный предлог. Раньше я сказала тебе – не надо вам быть вместе из-за меня. Сейчас я ничего не скажу тебе! Ничего, папочка!

На меня села муха. Я прихлопнул ее резче, чем надо.

– Эванс! – услышал я. Флоренс стояла в дверном проеме. – Времени уже нет. Тебе пора идти сюда.

– Иду! – прокричал я в ответ.

Флоренс игриво помахала Эллен.

– Не перетруждай его, Эллен. Оставь немного мне. – Она рассмеялась и зашла в дом.

– Ангел, когда ты летишь?

– Наверно, сегодня. Ближайшим рейсом.

– Хм. Знаешь, я тоже лечу, отец схватил воспаление легких…

– Сочувствую.

– Он в порядке, но что-то с головой, говорит со мной, зовет меня… В общем, я предлагаю лететь вместе.

– Когда?

– Двенадцатичасовым, на «Юнионе».

– Хорошо, если достану билет.

– Там в салоне и закончим наш разговор.

Я пошел в дом.

– Так ты сделаешь за меня грязную работу? Скажешь ей?

– Попробую. Она спросит меня, где ты была три дня. И в соответствии с новой установкой на жизнь, тест номер один – сказать ей правду?

– Я решила, что это – моя последняя ложь.

– И заодно решила, что лгать за тебя буду я?

– Па, я живу в этом доме с тобой и твоей женой, кому-то я должна была сказать. Извини.

– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. У Флоренс накопилось много счетов и прочего. Что-нибудь придумаем!

– Удачи!

– Кстати, – начал я снова, – если уже не едешь в Радклифф, то куда же ты собираешься? Против вопроса не возражаешь?

– Возражений не будет, если не будешь пытаться остановить меня. У моего парня, точнее, у его родителей, есть дом, а сами они куда-то уехали…

– А предохранительными устройствами неплохо бы запастись прямо здесь!

– Устройствами! Ха-ха! Неплохо сказано! – рассмеялась она.

– Не шути с этим делом. Особо на парня не полагайся. Девчонка сама должна о себе думать.

– Знаю, папка, знаю! А ты – молодец!

– У меня свои проблемы.

– Еще бы. А она по-своему мила. Одна добродетель – судя по снимкам, да? И ты все еще влюблен в нее, папка…

Эллен подпрыгнула и чмокнула меня в щеку.

– Извини, папка, я вела себя просто по-свински…

Я повернулся и вбежал в дом.

Опыт прожитых лет научил меня одной непреложной истине – врать надо как можно ближе к правде. Это лучший способ, потому что факты, соотнесенные с другими фактами, выуженными у тебя после вопросов, расследований и просто после прохождения определенного времени, держат твою версию в самом выгодном свете и оттесняют ложь.

– Она ездила в Тиахуану, – сказал я Флоренс.

– В Тиахуану? В этот мерзкий городишко! Зачем?

– Наверно, взглянуть на изнанку жизни.

– Вот именно, на изнанку!

– И подумать.

– Обязательно там?

– Ну ты же знаешь! Молодежь!

– С кем она была?

– Одна.

– Что она там делала?

– Гуляла по окрестностям, но в основном лежала в гостинице и думала о жизни.

– Что же она там думала?

– Ты же знаешь. Молодежь!

– Для дум о жизни и здесь существует масса прекрасных мест. И к каким же выводам пришла наша студентка о жизни?

– Об этом она молчит.

– А ты, случайно, не знаешь, по какой такой причине она не могла рассказать то же самое мне?

– Может, плохое настроение…

– Зато вовремя. Да и – подумать только – она лгала мне!.. Впрочем, лучше забыть. У нас и так нет времени. Ты собрал чемодан?

– Нет. И не приступал.

– Сколько времени уйдет на него?

– Минут десять.

– Нереально. Положим, двадцать. За двадцать минут управишься? Я помогу.

– Разумеется.

– Тогда подобьем первый итог. Сильвия, у нас остается полчаса. Садись, Эванс. Дайте мне лист номер один, Сильвия.

Сильвия вручила ей листок желто-луковичного цвета. Я заметил, что листков несколько и на каждый есть по две копии. Флоренс дала мне копию первого.

– Эта копия – для тебя. Можешь оставить его себе. Он содержит твое имущество и ценные бумаги. Я быстро прочитаю их. Если возникнут вопросы, задавай. Итак, счет в банке Боуэри, в Нью-Йорке. Сумма, разумеется, все та же, какую мы имели, покинув Нью-Йорк, плюс проценты. 7809.43. Следующее – твоя зарплата. 17 122.92. «Вильямс и Мак-Элрой», несмотря на все твои причуды, не прекратила начислять тебе зарплату, даже не поставила это под вопрос. Любит тебя мистер Финнеган! Далее, наши вклады – в этом коричневом конверте три государственных облигации, серии «С», каждая выходит где-то по 10 000 долларов. И, наконец, твои акции, купленные для игры на бирже, с моей точки зрения, крайне неудачные, потому что ты купил их, не посоветовавшись с умными людьми. Им была отведена роль регулятора твоих долларовых вкладов. Но они выгорели. Авиалиния Клондайк, к примеру, разорилась. Дотла. Я говорила тебе не брать ее акции. Идея авиакомпании, чьей единственной и всеобъемлющей целью является освоение дикого севера Канады в поисках предполагаемых урановых месторождений, – уже само по себе смешно! Впрочем, покойников оставим! Ты купил 600 акций по 19 долларов. Сейчас их цена 2 доллара и покупателей нет. Остальные ты купил вполне прилично, но на рынке они статичны. Во всяком случае, мы с Сильвией оценили твой полный портфель в пределах 15 900 и твое общее состояние в… мм, не сильны в сложении, порядка 67 132.35. Вопросы?

– Мы богаты, – сказал я. Мне казалось, ситуация будет гораздо хуже.

– Не спеши. Ознакомься пока с листом номер два. Это – наше совместное имущество. Сюда входит этот дом, оплаченный на две трети, домик в Индио, про который я думала, что он оплачен полностью, но оказалось, еще не покрыты два каких-то счета за землю и один – подрядчику. Я их оплатила – суммы появятся на листе номер три. Далее, три машины, проигрыватель, книги, пластинки и т. д. – все перечислено. Вот Эванс, взгляни. Теперь опусти глаза вот сюда, вниз – здесь наш общий баланс, с него я выплатила за домашнее хозяйство и прочее. То, на что мы тратили вместе. В данный момент, как ты можешь заметить, 10 323 доллара. Переходим к третьему листу. Эванс, мне, как и тебе, тоже не доставляет удовольствия разбираться во всем этом! Фактически я занимаюсь этим только потому, что ты все равно не стал бы… Поэтому, если нет возражений…

– Чем я не угодил?

– У тебя на лице – мука! Почему такое высокомерие? Извините, Сильвия. Теперь возьми, пожалуйста, этот лист и спроси, что не ясно. Мы, конечно, не профессиональные бухгалтеры, мы просто подсчитали, что и как. Вот здесь!

Она вручила мне лист.

– Весь сыр-бор из-за этого списка. На нем отражены счета, которые я оплатила за шесть месяцев из своих личных сбережений вместо того, чтобы оплатить их из «общего котла». Поэтому он содержит сумму, которую ты должен мне. Ссудив деньги в общие расходы на нас двоих, я вправе рассчитывать, что получу свои деньги обратно… Я платила за все, потому что, пока ты болел, я не хотела утруждать тебя обыденностями жизни. Но сейчас хотелось бы получить все деньги обратно. На моем счету не осталось ни цента. Если я захочу купить себе заколку, мне придется снимать деньги со своего основного капитала. А мы, Сильвия, дали клятву перед свадьбой – никогда, никогда его не трогать. Это наследство моего отца, и мы решили хранить его на самый крайний случай, вы ведь знаете?

Сильвия тактично молчала, ей, разумеется, все это было известно.

– Правильно, Эванс? – спросила Флоренс.

– Правильно.

– Спасибо. Теперь приступим к списку, цифра за цифрой. Первое – 3000, закладная на дом. Я заложила дом, потому что это все равно что положить дом в банк. Следующее – 8200 долларов, текущие расходы, еда, напитки и прочее за шесть месяцев. Я заплатила за все. На твой взгляд, конечно, дороговато. Но попробуй сам походить по магазинам! Далее – расходы на мою одежду. Тоже прилично – 47 353.50. Большинство счетов, вот они сколоты вместе, ты можешь просмотреть в свободное время. Догадываюсь, что ты не собираешься делать этого, но если бы собрался, то увидел, что большая часть одежды куплена до аварии, а тогда все шло прекрасно. После аварии я сократила расходы на себя, так же, как и расходы по дому. Кстати, вот счета по всем домашним расходам. Это на тот случай, если тебе захочется проверить нашу честность. Затем гараж – 389.86. Мне кажется, что механики – обыкновенные плуты. Посуди сам: вот этот, Сильвия, спасибо, – берем наугад, я, к примеру, не знаю, зачем менять на «Континентале» глушитель после 18 месяцев работы. Но счет – вот он! Они даже не уведомили нас. По-моему, гараж надо сменить. Но я не смогу заниматься и гаражом. А ты – здоров, вот и займешься. Увы, пока нет времени. Следующий пункт – счета за воду, электричество и т. д. – 1142. Каждый пункт расписан и обсуждению не подлежит. Мы ведь должны иметь свет, не так ли? И телефон. Мы можем отключить второй телефон, к бассейну? Почему мы не отключили его, Эванс?

– Что?

– Я предложила ограничиться только одним телефоном в доме. Твое решение?

– Я не… о’кей. Почему бы действительно не?.. Прекрасная мысль!

– Теперь, прошу тебя, попробуй собраться с мыслями! Уже недолго, Эванс. Вкратце, все это я проделала ради одного – а именно: ты должен отдать мне то, что я заплатила. Поэтому, пожалуйста, ради твоего же будущего спокойствия, слушай внимательно. Следующие три пункта касаются Эллен: учеба – 1800, дорого, по-моему, одежда – 2200, нормально, по крайней мере для Беверли-Хилз, и ежемесячные отчисления на ее счет по 200. Их я очень прошу сократить до 125 – в принципе, разница невелика – а счет все равно растет. Нет возражений?

– Нет. Э-э… думаю, возражений нет.

– Хорошо. Сильвия, напишите, пожалуйста, заголовок «Спорные вопросы» на листе чистой бумаги. Очевидно, что ты скоро побежишь на самолет и времени на споры нет. Правильно, Сильвия?

– Да, миссис Андерсон.

– Следующий пункт касается огромной суммы. И выбора у меня не было – 6268.49 на отделку домика в Индио. Мак-Донахью заверил меня, что этот счет самый последний. Сумма великовата, из-за подвала, который я добавила к проекту, деньги на его постройку не вложили в предварительную смету. Но Мак-Донахью обещал… Что?

– Ничего, – ответил я.

– Нет, ты что-то хотел сказать!

– Ничего, ничего!

– Я просто желаю узнать, по какому поводу ты ухмыляешься…

– Я подумал… ты же знаешь, как я… подвал-то нам не пригодится…

Флоренс нервно засмеялась.

– Читай газеты!

– Я читаю, – ответил я.

– Внимательно читай. Если не возражаешь, обсудим это как-нибудь в другой раз. Сильвия, занесите подвал в список спорных вопросов. А подвал, слава Богу, уже оборудован и укреплен. И там можно жить… Итак, на чем я остановилась?

– На служанке и садовнике – шесть месяцев и 3600 долларов.

– Правильно. И если ты решишь обойтись без садовника, то с моей стороны противодействия не будет. Мне он всегда был антипатичен, поэтому, если ты будешь возиться сам в саду или если найдешь время и поищешь другого… как решишь, так и будет. Расходы на напитки я урезала. К примеру, я просто прекратила покупать иностранные вина. Так или иначе, следующие 200 долларов – наши взносы за теннисный корт. Я решила не играть в теннис и не ходить туда на ланч, поэтому этих расходов больше не будет. «Нью-Йорк Таймс», книги, журналы и остальное хотя и помогали держаться в курсе последних новостей, тоже сокращены. Это – последнее. Но мне хотелось узнать твое мнение. Их стоимость – 340. Цена за обслуживание бассейна бросает меня в дрожь – 480. Я не знаю, что мне с ним делать. Решай сам. Сделай из бассейна огород для помидоров… Я уже давно там не купаюсь. Хотя Эллен плещется, да и ты… поэтому вы и думайте. Теперь садовый инвентарь – костная мука, высушенный навоз, бамбуковые палочки, семена, ростки и инструмент – вот что меня бесит, так это сумма – этот ближневосточный сукин сын, извини, нуждается в ежегодном обновлении лопат и грабель. Простите, Сильвия, за грубость, но он способен в любом пробудить расиста. У вас не просыпаются такие же чувства? О, дорогая! Следующий пункт – где же он? Вот! 600 – благотворительность. Я сократила эти расходы и намерена продолжать сокращать их. Единственное достойное применение денег лишь в поддержке борьбы за гражданские права. Эти расходы я урезать не могу.

– Скоро нам самим потребуется благотворительность, – вставил я.

– Да уж, ха-ха! Вчера я взяла со своего текущего счета последние две тысячи, их ты мне тоже должен.

Разумеется, по дому я тоже хотела бы урезать. Мясо – два раза в месяц и фрукты – только мороженые. Но жизнь в Беверли-Хилз дорога, от этого никуда не денешься. Теперь, взгляни сюда. Уже конец, дорогой. Взгляни, 3800 – последний счет за домик в Индио. Самый, самый последний, ты не можешь возразить, потому что домик – отличное вложение капитала. Я полностью отказалась от идеи купить участок земли под постройку убежища. Как я и утверждала, за каждый болтик в доме я заплатила сама. Сумма получилась огромная. Все мои сбережения за 10 лет, проценты с основного капитала – пошли туда.

Она снова глубоко вздохнула и неожиданно сердито взглянула на меня.

– Осталось два пункта… – сказала она. – Если ты скажешь хоть слово против, я закричу! Мы находимся здесь лишь благодаря усилиям доктора Лейбмана, уверяю тебя. Я готова экономить на чем угодно, только не на нем. Может, на один раз в неделю, но не более. Ты сам знаешь, что происходит, если я пропущу хоть один сеанс.

– Представь, что бы ты стала делать, – спросил я, – если бы твой муж вообще не зарабатывал таких денег?

Она вскинула руки наверх и жестом показала, что вскрыла бы себе вены.

– Извините, Сильвия, – произнесла она.

– Я, пожалуй, налью себе чашечку кофе. – Тактичная Сильвия поднялась.

– Конечно! – сказала Флоренс. – Шарлотта вам поможет.

Сильвия ушла.

– Она – превосходный секретарь, – сказала Флоренс. – Такая незаметная, что у меня из головы вылетело, что она рядом.

– Сколько времени?

– У тебя есть десять минут. Куда ты, Эванс?

Я встал.

– Хочу посмотреть, начала ли собирать чемодан Эллен. Она едет в Радклифф сегодня. Я поговорил с ней, и мы летим вместе.

– Прекрасно, Эванс.

Флоренс, казалось, сбросила тяжесть с плеч.

– И в самолете поговорим еще. Я напишу…

– И когда ты назад? Через три дня?

– Где-то так… Я хотел убедиться, что она собралась…

– Эванс, еще секунду. Мы заканчиваем. Я быстро. Лейбман – 50 за сеанс. Пять раз в неделю. 26 недель. 6500. Затем ты сам ходил в нему три раза, итого 150. Теперь сумма – смотри, 44 222.78. Это деньги, которые я заплатила из своего кармана за тебя. Деньги уже уплачены. Но они не отражают наши обычные расходы… я имею в виду, что авантюра с Индио больше никогда не повторится. И еще, я решила платить доктору Лейбману из своих денег, со своего основного капитала. Чувствую в этом сильнейшую необходимость. Теперь беги. Нет, вернись! Потому что надо разобраться до конца. Я хочу, чтобы ты выплатил мне до отъезда. Сильвия принесла облигации и чековые книжки на всякий случай. О’кей, дорогой, теперь все, беги!

Я припустился вверх по лестнице. Отдельно от остальных две цифры застряли в памяти. Имущество на сумму порядка 67 000. Выплатить Флоренс – где-то около 44 000. Остается более двадцати. Это позволяет мне жить не работая по крайней мере год. А я представлял дело гораздо хуже.

Эллен укладывала чемодан. Она подбежала и втащила меня в комнату.

– Па, – прошептала она, – ну что ты ей сказал?

– Сказал, что дочь ездила в Тиахуану.

– А для чего?

– Чтобы подумать. Ты ведь думала там о своей жизни?

– Ой, папка, ты такой умница! Еще бы, после такой практики!

Я немного рассердился за эту фразу на Эллен.

– Ты забронировала место в самолете?

– Да. Хочешь, я уложу твои вещи?

– Не надо. – Я направился обратно вниз.

– Хорошо! Спасибо! А теперь дай я тебя поцелую!

Мы поцеловались.

– Итак, за дела! – сказал я, сбегая вниз.

Женщины снова переговаривались о чем-то тихими голосами. Я вновь почувствовал, что они обсуждают что-то против меня или, по крайней мере, какие-то неприятные для меня вещи.

– В чем дело? – спросил я.

– Я совсем позабыла, мистер Андерсон, – ответила Сильвия, – про налог с прибыли за два периода и налог штата Калифорния.

– И к какой сумме они сводятся? – спросила Флоренс.

– Федеральный – два раза по шесть тысяч. Следующий подлежит оплате через месяц.

– Так, – сказала Флоренс.

– Выпиши чек, – сказал я и подумал, что через 20 минут меня уже здесь не будет. – Выпиши чек.

– И… – начала Сильвия, испуганно покраснев…

– Что еще? – сказал я. – Выпишите два чека, Сильвия!

– Есть ведь и налог штата Калифорния…

– Давайте не будем ставить в затруднительное положение штат Калифорния!

– И еще…

– Ну что там? В таком настроении, как сейчас, я готов подмахнуть все чеки. Что еще?

Флоренс рассмеялась.

– Он прав, Сильвия. Лучше уж сразу все выдать.

– Хорошо. Пришел счет от вашего банковского агента. За прошлый год. Сегодня он звонил и спрашивал.

– Выпишите чек.

– 1250 долларов?..

– Выпишите чек!

– Эванс! – воскликнула Флоренс. – Остынь и дай ей передохнуть.

– Всего? – спросил я. – Сколько всего, Сильвия?

– Эванс! – Флоренс нервно рассмеялась.

– Где эти листы? Первый, второй, третий? – потребовал я.

– Вы сидите на них, мистер Андерсон.

Я вскочил. Листки лежали подо мной, измятые.

– Я хочу посмотреть, сколько у меня осталось или оставалось.

Сильвия перемножила и сложила.

– Последняя сумма по листу номер три плюс дополнения составляют 58 422.40.

– Это – последняя цифра? – спросил я. – Окончательная?

– Да, – призналась она. – По-моему, окончательная.

– Вы уверены? Я не хочу оставлять долгов. А где, кстати, больница, лекарства и услуги доктора Арнстайна? О Боже!..

– Успокойся, успокойся! – успокоила Флоренс. – Здесь проблескивает лучик надежды. В основном благодаря отделу «Голубого Креста». Счета будут нормальными, просто они еще не все подсчитали. Доктор Арнстайн – очень терпеливый и услужливый человек, он говорит, что лечение обойдется нам всего ничего, тысячи в три. А теперь подумай, во сколько могло бы! Или нет, не думай. Одна мысль об этом кидает меня в дрожь!

– Теперь все? – спросил я.

– Теперь абсолютно все.

– Ты уверена? Сильвия, подумайте еще раз!

– Да, сэр. Я уверена.

– Отлично, – сказал я. – Беру ведение собрания в свои руки. Вот что мы сделаем. Вы выписываете чеки – я их подписываю. Понятно? Вы ведь принесли облигации, так?

– Да, мистер Андерсон.

– И я все подпишу.

– Ох, Эванс! – вздохнула Флоренс, ослабев.

– Прямо здесь? – спросила Сильвия.

– Да. И пока я подписываю, вы пишете письмо моему агенту с приказом продать все акции «Клондайка». Думаю, деньги с этих акций помогут покрыть все? А теперь поглядим, что осталось?

Я сложил весь свой доход с приходом и вычел долги.

– …Остается? – спросил я.

– …Остается? – повторила Сильвия.

– Итак, сколько же остается? – переспросил я.

– Вам остается… – сказала Сильвия. – около…

– Около девяти тысяч. Минус следующий налог и та сумма, которую начислят доктор Арнстайн и больница. Я бы не хотел трогать… А вообще… Нет, мне не придется трогать свой счет в банке.

– Не раньше следующего месяца, – сказала Сильвия. – Вы забыли про федеральный…

– Я и собирался это сказать. Но не будет ли к следующему месяцу достаточно поступлений от «Вильямса и Мак-Элроя»?..

Тут я вспомнил, что собираюсь увольняться.

– В чем дело, дорогой? – спросила Флоренс.

– Забегаю мыслию вперед, – сказал я.

– Слишком только не забегай. Мы еще обсудим будущее. Через пару дней, когда вернешься. Давай закончим с этим.

Она показала на оборот облигаций серии «С», где я должен был расписаться. Что я и сделал. Флоренс протянула мне следующую бумагу.

– В темпе, Сильвия, – сказала Флоренс. – У него осталось мало времени.

Я подписал еще одну облигацию. Сильвия оторвала от своего блокнота листок, на котором написала письмо агенту, и положила передо мной. Я подписал последнюю облигацию. Сильвия что-то считала. Я сложил облигации стопочкой и взял письмо.

– Все про все, – сказала Сильвия, – на ваших счетах остается 8709. К следующему месяцу вы обязаны заплатишь налоги: федеральный и штата, и останется 1509.95. Счет из госпиталя и от доктора Арнстайна, как он сказал, будет на сумму около 3000 – но пока точно не известно. Больше ничего, мистер Андерсон.

– И вот я ничего не должен! – воскликнул я ликующе и подписал чек.

– Да, – сказала Сильвия. – Если у вас нет доходов, про которые я ничего не знаю.

– Про них умолчим.

– Эванс, ничего страшного пока не произошло. Кажется, конечно, ужасным, но ты 16 лет работаешь в Калифорнии, а сейчас имеешь меньше, чем по приезде сюда…

– Не волнуйся, Флоренс.

– Не могу не…

– Я чувствую себя отлично!

– Не рассказывай сказок, я же вижу!

– Ты ошибаешься.

– Не ошибаюсь. Пожалуйста, не перебивай меня! Прикинь сам. У нас есть этот дом, за него выплачено две трети, а это – приличная сумма. Есть еще домишко в Индио, лучшего вложения капитала и не придумать. Если что случится, я могу жить там всю оставшуюся жизнь. Ты можешь сказать мне как-нибудь – продавай, – и я продам все, мы переедем туда и будем жить на проценты с моего капитала. Ведь он-то остался в целости и сохранности. Подумай об этом. Он не уменьшился ни на цент – его реальная стоимость такая же, как и в тот день, когда отец оставил его мне. Даже несмотря на некоторую утрату покупательной способности доллара. Мы всегда можем вдвоем поселиться в Индио и экономить на всем, будем читать, думать и наслаждаться тамошним солнцем…

Описание походило на Крепость № 2.

Я встал.

– Пора укладываться, – сказал я.

– Тогда беги, – сказала Флоренс и неожиданно обратилась к Сильвии: – Вы уверены, что ничего не забыли?

– Да, миссис Андерсон.

Флоренс повернулась ко мне.

– Дорогой, спасибо тебе. Спасибо. Я так волновалась по этому поводу. Но после твоих… Сильвия, принесите, пожалуйста, стакан воды.

– Хорошо, миссис Андерсон.

Сильвия ушла.

– Не хочу при ней… Но ты не можешь осуждать меня за эти хлопоты. После того, как ты сказал, что уходишь с работы. Но сейчас, когда столько всего завязано, может, это заставит тебя задуматься… Твое решение стоит очень дорого, слишком дорого. Не так ли? Но, знаешь, за тебя особо я и никогда не переживала, потому что ты – энергичен и напорист, долго бездельничать не можешь. Это не в твоем характере. Я знаю, что вскоре ты снова станешь самим собой, еще более удачливым и процветающим.

– Мне пора… – сказал я.

– Ты не возражаешь, если я поднимусь с тобой и поговорю на ходу?

– Флоренс, у меня осталось несколько минут.

– Хорошо. К тому же через пару дней ты вернешься. По-моему, с твоим отцом ничего страшного.

– С чего ты это взяла?

– Дорогой, он должен быть в порядке, и все!

Она подбежала ко мне и поцеловала.

– Спасибо, Эванс, за то, что все так быстро устроилось. Я чувствую себя гораздо увереннее. Гораздо. Я, конечно, перестаралась насчет денег. Развела шум, но деньги, согласись, это не только деньги, это – свобода. Без них мы вынуждены заниматься чем не хочется. Этане, ты слушаешь?

– Я должен собираться, – сказал я, поднимаясь по ступеням.

Пришла Сильвия и принесла стакан воды.

– Мистер Андерсон, – позвала она.

– Вспомнили что-нибудь? Быстро проверьте!

Сильвия улыбнулась.

– Нет, нет. Я хотела отдать вам телефонограммы из офиса.

Она подошла к папке и достала желтый лист бумаги.

– И еще, Эванс, – сказала Флоренс. – Думаю, надо бы тебе позвонить мистеру Финнегану.

Я шел по лестнице. Ее слова остановили меня.

– И сказать ему…

Я почувствовал, что сейчас взорвусь.

– …Спасибо. За поддержку. И что уезжаешь в Нью-Йорк, причину отъезда и что ты вернешься на работу через несколько дней.

– Прошу ему не звонить, – бросил я.

– Ну, хорошо, дорогой. – Флоренс решила поупрямиться. – Я только.

– Не надо! – резко оборвал я и одним броском перескочил оставшиеся ступени.

Наверху я сбросил с себя одежду и обшарил карманы. 33 доллара. Я вспомнил о «пожарных» пяти сотнях в сейфе. Достал их. 10 пятидесятидолларовых банкнот. Отлично. За билет уйдет около двух сотен – останется больше трех Предположим, что… что, черт возьми, предположим? Господи, как быстро течет время! Я сломан. Нет, пока нет. Я не сломан. На секунду я застыл на кровати. Прочел записки из офиса, переданные Сильвией. Одна была от Майка Уайнера: «Позвонить, срочное дело», – гласила она. Я позвонил, может, удастся достать денег. Может, журналу что-нибудь нужно в Нью-Йорке, тогда они заплатят за билет. Ну а если мне не хочется, тогда придется платить свои кровные.

Чутье снова не подвело меня. Журнал жаждал получить от меня статейку – вообще-то, две, но одну из Нью-Йорка, какой-то начинающий политик, пуэрториканец по имени Рохас. Майк сказал, что тип очень интересен. А я его не слушал, мне почему-то было наплевать, в каких красках они хотят его изобразить.

– О’кей! – сказал я Майку. – Беру вашего Рохаса!

В Нью-Йорк я полечу на свои, а потом предъявлю им счет за билет прямо оттуда.

– Пожалуйста, закажи мне комнату, как и в прошлый раз, в «Алгонкине».

Они заплатят еще и за гостиницу, подумал я и повесил трубку. Я посмотрел на часы, оделся, уложил чемодан и выпил двойной коньяк.