Текст книги "Магнат"

Автор книги: Элейн Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Благодаря показной веселости ему удавалось ловко ускользнуть, когда она пыталась прижать его вопросами о слиянии компаний. Сэнди начинала предполагать, что постоянные помехи, прерывающие интервью, были заранее спланированы. Рубен, очевидно, был достаточно умен, чтобы контролировать течение интервью и вести его по собственному усмотрению.

С внезапным страхом Сэнди поняла, что вертолет собирается приземлиться всего в нескольких ярдах от бассейна. Его хищная тень прочертила небо и солнце, а вихри воздуха от винтов подняли тучу пыли и вспенили воду в бассейне. Лошади ржали и вставали на дыбы, конюхи с трудом удерживали их за поводья. Чак снимал приземление вертолета, в то время как Сэнди прятала лицо от резких порывов ветра.

Вертолет сел, содрогаясь всем корпусом; это была раскрашенная в белые и красные цвета машина с золотым гербом ранчо Хейгов на корпусе. Вращение винтов замедлилось, и оглушительный рев двигателей оборвался. Пыль, закручиваясь в воронки, оседала вокруг вертолета.

Рубен Хейг наблюдал посадку, не сделав ни одного движения; лишь после того, как вертолет заглушил двигатели, он не спеша направился к машине. Хотя Сэнди была напугана резкой посадкой вертолета, она старалась держаться рядом с Хейгом. Дверь вертолета распахнулась, и оттуда вышел мужчина в строгом деловом костюме. Среднего роста, с мягкими светлыми волосами пепельного оттенка, в очках он выглядел очень эффектно, несмотря на явно взбешенный вид.

– Привет, Эд. – Рубен протянул руку, пожал ладонь Эда и помог ему спуститься на землю.

– Проклятие, Рубен, да провались пропадом эта чертова скважина! – воскликнул Эд и откинул назад свои развевающиеся на ветру волосы. – Что за идиотские фокусы?

Рубен продолжал улыбаться.

– Эд, ты бы лучше попридержал свой язык. Тебя по телевидению показывают.

– Господи Иисусе! – только и сказал Эд, заметив наконец Сэнди и Чака.

Рубен захихикал:

– Сэнди, это Эд Клири. Он наш коммерческий директор. В его руках вся наша бухгалтерия. Эд, познакомься с Сэнди Меррит из «Американского дневника».

Эд поправил очки и искоса взглянул на нее.

– Да, я узнал вас. Прошу прощения за недостойное поведение.

– Все в порядке, – улыбнулась Сэнди. – А что, собственно, случилось?

– Его спросите, – возмущенно воскликнул Эд и кивнул на Рубена. – Я сижу на важном совещании с Колумбийской страховой компанией, одним из наших крупнейших акционеров, а тут является парень в ковбойской шляпе и заявляет: «Извините, мистер Клири, но босс хочет вас видеть…»

Сэнди попыталась представить себе всю абсурдность ситуации и взглянула на Рубена. Тот покатывался со смеху.

– Я так и думал, что ты удивишься.

Эд отряхнул пыль с костюма. Он просто кипел от негодования.

– Что бы вы ни сделали, Рубен, меня уже ничем не удивишь. Странно только, что ваш парень не наставил на меня пистолет. Представьте себе мое состояние, когда я вынужден был встать и уйти, оставив в недоумении пятерых высших должностных лиц одной из самых крупных страховых компаний страны. – Обращаясь к Сэнди, он осматривался, пытаясь сориентироваться в обстановке. – Разумеется, меня ждал частный самолет, а в аэропорту Пэрриша стоял вертолет с запущенными двигателями. Три часа в воздухе без капли информации, но с морем выпивки. А ведь мне общаться с этими людьми и расхлебывать эту кашу!

– Почему вы не попросили человека, посланного от мистера Хейга, подождать несколько минут? – спросила Сэнди.

Клири засмеялся зло и обиженно:

– Этого нельзя делать, Сэнди. Нельзя, пока вы зарабатываете на жизнь тем, что вам платит мистер Хейг.

Рубен положил свою ручищу на плечи Эда и привлек его к себе.

– Золото, а не парень. Он сохранил наследство моего отца и утроил его. В его руках все дела по слиянию компаний. Вот почему, парень, я должен был с тобой повидаться. ФБР подняло визг о приеме долговых обязательств от всех людей, заинтересованных в Юго-Западной, и это дело попало в лапы сенатора Джефферса. Только сейчас по радио передали, что есть сомнения в возможности такого огромного кредита. Я не хочу, чтобы это дело увязло в конгрессе, поэтому ты должен все снова пересчитать и проанализировать. А нам следует подготовиться к активным действиям и заплатить наличными, пока эти парни копаются со своими кредитами.

Сенатор Джефферс, престарелый демократ из Новой Англии, собирался подать в отставку, и за его кресло уже начиналась борьба. Эд. Клири слушал Рубена, покачивая головой.

– Черт побери, – тихо сказал он. – Вы могли бы позвонить мне. Я смог бы спокойно закончить совещание и обдумать несколько идей уже в самолете. Ведь мы не в цирке, Рубен!

– Уф, у меня, кажется, живот прихватило, – заявил Рубен. — Я хочу, чтобы это было сделано немедленно. Сегодня же! Этих ребят из страховой компании щелкнули по носу, ну так пусть продают свои акции, если они недовольны. А ты работаешь на меня, мой мальчик.

– Я знаю, – буркнул Клири, – и мне не позволяют забыть об этом.

Он со злостью смахнул пыль с брюк и ушел.

Рубен издал короткий смешок, но прозвучал он фальшиво.

– Пойдемте, – обратился он к Сэнди. — Я покажу вам остальные владения.

Она последовала за ним, но продолжала оглядываться на вертолет. Он олицетворял для нее грубую силу и могущество, которые пугали ее. Кто она, черт побери, такая, чтобы пытаться поймать на крючок эдакую акулу?

Даже немного театрализованный вид белоснежного дома из железобетона, похожего на скульптуру в кубистском стиле, не ослабил сковывающего ее напряжения. Надо признать, что устроено все было великолепно, на широкую ногу. Чак снимал роскошные планы, и картины удивительной красоты разворачивались у них перед глазами, пока они шли по зимнему саду, где бассейн в греческом стиле и подрагивающие лепестками цветы по сторонам выложенных красным камнем дорожек создавали ощущение тихого приюта, исполненного покоя и красоты. Сентиментальная прелесть архитектуры и пейзажей резко контрастировала с наглой грубостью хозяина ранчо.

Рубен разговаривал с человеком, стоящим в глубокой тени у входа в дом. Этот человек вряд ли был Си, придурковатым сыном Рубена. Высокий, прямой, как шомпол, мужчина с резкими чертами лица и короткой стрижкой был одет в ковбойский костюм приглушенных тонов и обут в до блеска начищенные сапоги. Это, догадалась Сэнди, был Аарон Хейг, редко появляющийся на людях сын Рубена, который занимался делами семьи за рубежом. Исходящая от Аарона темная сила даже на расстоянии, как холодным сквозняком, пронизывала Сэнди. Он наблюдал за ней, и хотя она не видела его глаз, но чувствовала, как он прощупывает ее тело. Рядом с ним стояла стройная, красивая женщина в нарядном клетчатом платье. Это, решила Сэнди, должно быть, жена Аарона, Лорейн.

Сэнди и Чак, обойдя вокруг бассейна, оказались на подстриженном зеленом газоне. При их появлении Рубен обернулся.

– Сэнди, – сказал он, – познакомьтесь с моим парнем, Аароном, и с его женой Лорейн. Аарон, не поскупись на улыбочку для телевидения.

Вблизи Аарон Хейг заморозил Сэнди окончательно, ей казалось, что она стоит рядом с ледяной статуей. Его гладко выбритое лицо было довольно красиво, хотя щеки немного обрюзгли, а шея воспалилась от частого бритья. Глаза были настолько прозрачными, что, казалось, у него вообще не было зрачков. Его тонкогубый рот кривился от постоянного недовольства. Несмотря на худощавость, чувствовалось, что от него исходит огромная психическая энергия.

– Я этого не одобряю, – заявил он на удивление тонким голосом. – Но отец любит подобные игры.

Шея Сэнди покрылась испариной.

– Хорошо, мистер Хейг, если вы не хотите давать интервью, я не могу вас принудить.

Аарон позволил себе намек на улыбку:

– А разве у вас есть выбор?

«Вот так-то! Что же, Сэнди, испробуй обходные пути».

– А как ваши дела, миссис Хейг? – обратилась она к Лорейн.

Лорейн Хейг улыбнулась ей в ответ, но улыбка получилась неестественной, будто под дулом пистолета. Женщина выглядела очень привлекательно с ее точеной фигурой и чувственной внешностью, сексуальность которой подчеркивалась ровным загаром гладкой кожи и высокими скулами тонкого лица. Странным казалось, что она составляет пару этому бескровному, замороженному типу, который стоял рядом с ней.

– У меня все прекрасно, – ответила она, не так сильно растягивая слова, как мужчины. – Рубен показал себя хорошим хозяином?

– О, он был великолепен, – подтвердила Сэнди. – Я так благодарна за любезное разрешение посетить вас на ранчо и уверена, что наши зрители будут просто ошеломлены.

Аарон быстро повернулся и посмотрел на отца.

– Ты что, разрешил здесь снимать?

Рубен сдержанно хмыкнул.

– Какого черта, Аарон, я позволил ей прийти сюда и снимать все, что угодно. – Он засмеялся. – Пока ты не завладел правами на наследство, нам здесь нечего скрывать.

Сэнди подумала, что Аарона хватит удар. Страшным усилием воли он подавил взыгравшие эмоции, а сыновние чувства не позволили ему решиться на открытое неповиновение.

– Я думаю, что сейчас для этого неподходящее время, – выдавил он наконец. – Полагаю, что от этого нам будет только вред.

– Да оставь ты, – фыркнул Рубен. – Что за чушь собачья! Ты говоришь так, будто эти проклятые камеры могут навредить нам или представить нас похожими на гангстеров. Наоборот, люди будут относиться к нам более лояльно. А дружеские отношения никогда не помешают.

– А я не хочу, чтобы меня снимали, – возмущенно огрызнулся Аарон. – И требую, чтобы пленку сначала показали нам, а уже потом отправили на телевидение. Я должен решить, какой вариант пойдет в эфир. Наши адвокаты сегодня же позвонят на телецентр и во всем разберутся!

Тут уж Сэнди встала на дыбы:

– Знаете, мистер Хейг, по правилам я не обязана посылать вам копию интервью, а наша программа новостей сама решает, что передавать в эфир.

– Не надо со мной спорить, – заявил Аарон. – Я знаю права телевидения, но мне известны и мои собственные права. Вы считаете, что отец связал себе руки, разрешив вам здесь снимать. Но он просто любит приударить за хорошенькими женщинами. Он любит, чтобы его обожали и баловали; он всегда был таким. И вы сегодня предоставили ему возможность поразвлечься. Но я живу в реальном мире, в котором мы защищаем свои интересы. Поэтому не пора ли вам сворачиваться и отправляться в отель?

Сэнди удалось удержаться от резкой отповеди, она уже научилась оставаться, насколько это возможно, нейтральной во время интервью.

– Я ценю вашу откровенность, – сказала она холодно, – хотя общество вашего отца кажется мне более приятным.

– В этом я не сомневаюсь!

Жажда мести бушевала в Сэнди, когда она повернулась к Лорейн.

– Миссис Хейг, а как вы относитесь к съемкам для телевидения?

Аарон даже не моргнул. Лорейн, не взглянув на своего мужа, заулыбалась по-девичьи смущенно и сказала:

– Мне это нравится. Но я не знаю, что во мне может быть интересного.

– О, многое, – настаивала Сэнди. – Наша аудитория в основном состоит из женщин, а им очень хотелось бы узнать, как женщина из семьи Хейгов отдыхает, какие она носит украшения, как одевается и тому подобное.

Лорейн принужденно рассмеялась, будто пистолет все еще был приставлен к ее затылку. Ветер играл складками ее платья.

– Это совсем неинтересно, мисс Меррит. Мы ведем очень замкнутую жизнь. Очень жаль.

«Могу себе представить», – подумала про себя Сэнди и тяжело вздохнула:

– Я не мисс, а миссис Меррит.

– О, – с признательностью за откровенность воскликнула Лорейн. – А кто ваш муж?

– Он корреспондент журнала «Ньюс уорлд».

– Хороши шуточки! – фыркнул Рубен. – Они как-то довольно сильно нас потрепали.

– Я об этом не знала, – притворилась Сэнди. – Может быть, у них были для этого основания?

Рубен сдвинул шляпу на затылок.

– Теперь Америка нравится мне еще больше, черт ее побери! Когда-нибудь меня сделают человеком года.

– Возможно, – согласилась Сэнди.

Рубен засмеялся:

– Я, кажется, уже слышу стук газетного станка, Сэнди. «Хейги кормят прессу ложью, используют все для достижения финансового успеха, дурачат сказочками публику, пока не заключат выгодную сделку», – а сейчас и Аарон подтверждает, что мы только и делаем, что нарушаем первую поправку к конституции. – Рубен покачал головой в шутливом отчаянии. – А на какую дичь охотится ваш муж?

Внезапно Сэнди ощутила холодок опасности, неосознанное, инстинктивное чувство подсказывало ей, что жизнь Гейба находится в руках этих людей.

– Он занимается проблемами внутренней политики, – ответила Сэнди.

– Какие-нибудь сенсационные расследования? – поинтересовалась Лорейн.

Сэнди задержала дыхание.

– В настоящее время он занят изучением одной научной проблемы. Я в этом не очень разбираюсь.

– Вот что, ребята! Он наверняка именно сейчас близок к успеху, если занят изучением подштанников моего Си!

Лорейн смущенно заулыбалась, Аарон просто опустил глаза.

В Сэнди поднималась жгучая ненависть к этим шутам.

– Мистер Хейг, – обратилась она к Рубену, – думаю, мне пора. Я вам весьма признательна за разрешение посетить ваше ранчо. Вы очень любезны.

Рубен протянул руки и сгреб ее ладонь в свои лапы.

– Сэнди, вы доставили мне огромное удовольствие. Давайте так: ваш парень соберет все эти штуки, а вы присоединяйтесь к нам, и мы выпьем чего-нибудь прохладительного.

Предложение отца пришлось явно не по вкусу Аарону. А Сэнди почувствовала нечто вроде паники.

– Нет, благодарю вас, – отказалась она. – Мне необходимо возвращаться в отель и писать отчет.

Рубен все еще держал ее за руку.

– Но ведь вы говорили мне, что собираетесь всю неделю посвятить интервью. Разве для беседы со мной вам достаточно одного дня?

Сэнди попыталась мягко освободить свою руку, но он крепко держал ее, и она чувствовала, что ее пальцы попали в капкан.

– Если вы позволите мне вернуться, я обязательно это сделаю.

Рубен улыбнулся, оценивающе ощупывая ее своими маленькими глазками. Она вполне осознавала его силу и могучий интеллект, направляющий эту силу. Конечно, он груб и неотесан, но хватка у него как у акулы.

– Рад услышать это от вас. Я побаивался, что вы, может быть, чем-то обижены. – Рубен лукаво ухмыльнулся. – Но думаю, у Аарона приключился бы запой, если бы вы вернулись. Ведь вы не хотите, чтобы это случилось?

Сэнди понимала, что Рубен пытается отделаться от продолжения интервью, сохранив при этом видимость того, что ему совершенно нечего скрывать.

– Упаси Бог, – сказала Сэнди, – не хочу.

А сама подумала: «Черт бы побрал этого Аарона и все его проблемы».

– Тогда, наверное, вы могли бы за это время снять, скажем, фильм о Пэррише. И о Силвертон-Каунти. Красивейший уголок земли, не правда ли, Аарон?

– Конечно, отец, – устало откликнулся Аарон.

Рубен отпустил наконец руку Сэнди, которая за это время успела онеметь. Повернув голову, девушка на мгновение встретилась взглядом с Лорейн и успела прочесть в ее глазах безысходное отчаяние и мольбу о помощи.

– Собирайся, пошли, – обратилась она к Чаку.

– Идите прямо через эти ворота, а там мои ребята покажут дорогу, – объяснил Рубен. – Только не споткнитесь и не ушибитесь о тот хлам, который вам приходится таскать. Желаю приятно провести время в нашем городе.

– Я постараюсь, мистер Хейг.

– А куда же подевался «Рубен», Сэнди? – улыбнулся Хейг.

– Туда же, куда и «Сэнди», – отпарировала она. – Только для друзей.

Сэнди повернулась и подала знак Чаку следовать за ней. Она почувствовала, как позади быстро иссякает источник радушия и гостеприимства. Хотя и незначительно, но она приоткрыла завесу, скрывающую истинное лицо Рубена Хейга, и превратилась в его врага. Снова и снова она проклинала Аарона Хейга, так некстати вмешавшегося в ее работу, и они с Чаком облегченно перевели дыхание только тогда, когда увидели свой фургон, покрытый толстым слоем белой пыли.

Глава 5

В одной из гостевых спален на ранчо Хейгов Эд Клири в бешенстве стянул с себя галстук, оторвав при этом две пуговицы от рубашки. Схватив телефонную трубку, он быстро набрал номер. Пока звучали гудки он успел достать из пиджака пачку сигарет и закурить.

Услышав голос своего абонента, он сказал:

– Говорит Эд. Да, я в Пэррише. Слушай, я совершенно уверен, что телефон не прослушивается, у них нет причин подозревать меня. Но на всякий случай я буду краток.

Он глубоко затянулся, затем резко выдохнул дым.

– Рубен требует, чтобы я пересмотрел финансовую отчетность с целью повышения ликвидности, – сказал он. Его взгляд остановился на глянцевой ситцевой шторе окна, из которого открывался вид на необозримые красоты ранчо. – Он времени терять не будет, и Бог его знает, что у него сейчас на уме. Я передам тебе все цифры, как только разберусь с материалами. Графики у тебя также будут сразу же, как только у меня появится полная уверенность. Я укажу тебе подходы к самому логову, Джо. Клянусь тебе… Джо… ради Бога, доверься мне. Джо, я все поставил на карту… Я знаю, чем я рискую. Если бы дело того не стоило, я бы ничего не предпринимал. Поверь, Джо, речь идет не только о деньгах. Мне доставит личное удовольствие прищемить хвост Рубену Хейгу.

Заканчивая разговор, Эд энергично кивнул:

– Хорошо… поговорим завтра, Джо.

Он повесил трубку, подошел к окну и докурил сигарету. Его лицо оставалось бесстрастным, хотя ему приходилось решать сразу несколько проблем.

Интерьер дома Хейгов не соответствовал изысканной простоте архитектуры. За ужином Хейги сидели в креслах с высокими спинками в стиле Людовика XV в уютной, богато обставленной столовой. Комнаты были выдержаны в калифорнийском стиле двадцатых годов. Такой интерьер Рубен однажды увидел в шикарном особняке, где разворачивалось действие фильма со знаменитыми киноактерами, и захотел, чтобы у него дома было так же. Первая жена Рубена следила, чтобы все было сделано безупречно и со вкусом. В столовой – плиточный пол, растения из пустыни, коллекция фарфора и стекла, индийские коврики под столом – все сочеталось с прекрасной, удивительной легкостью.

В тот вечер их было семеро за столом: шестеро были Хейгами, а седьмой – Эд Клири. Рубен занял место во главе стола и зачерпнул картофельного пюре из огромной расписной миски. Его маленькие глазки прощупывали каждого члена семьи, склонившегося над своей тарелкой. Ужин проходил в гробовой тишине, еще более невыносимой из-за слабых звуков музыки кантри, доносящихся из соседней комнаты. Рубен любил, чтобы прием пищи сопровождался музыкой.

– Мне сегодня звонил Бобби Лоример, – нарушил молчание Рубен.

Он подвинул миску с картофелем Дорин, сидевшей справа от него. Она нежно улыбнулась ему.

– Ну и что сказал вновь избранный мэр Пэрриша? – холодно спросил Аарон. Он сидел напротив отца и изредка вытирал губы салфеткой, заправленной за ворот рубашки.

– Что сегодня к нему должна заявиться журналистка с телевидения – Сэнди Меррит.

– И что же?

Рубен хмыкнул.

– Будет задавать неудобные вопросы. Осматривать наш город. Совать нос в трущобы, брать интервью у ниггеров, отрывать от дел бизнесменов. Она настоящая тигрица, так он сказал, – саркастически усмехнулся Рубен.

Он отправил в рот огромную порцию картофельного пюре и, пока глотал его, успел разрезать ростбиф. Аарон сделал несколько глотков из хрустального стакана, наполненного водой со льдом.

– Ты думаешь, папа, она представляет для нас угрозу? Ведь ты сам привез ее сюда.

Си Хейг поднял глаза от тарелки и сказал:

– Да перестаньте же цепляться друг к другу!

Одним взглядом Аарон заставил брата замолчать. Си сидел напротив Дорин, его тестообразное тело растекалось по стулу. Не один рулон дорогой материи потребовался, чтобы одеть Си, но он все равно больше смахивал на прилавок галантерейного магазина, чем на прилично одетого бизнесмена. На широченных круглых плечах его голова торчала как дыня, кудри песочного цвета обрамляли мясистое розовое лицо. У него были светлые круглые глаза и огромный, бесформенный рот, открывавшийся настолько широко, что мог проглотить любой кусок. Шутники уверяли, что Си, как удав, может заглотнуть овцу целиком.

Рядом с Си сидела его жена, Джолин. Джолин подавала надежды как исполнительница песен кантри, и этими надеждами она тешилась вот уже несколько лет. Ее голову украшала грива рыжих волос, носила она сатиновые ковбойские рубашки с бахромой и обтягивающие джинсы. Си увидел ее однажды вечером в одном из небольших клубов в пригороде Пэрриша, где он развлекался со своими дружками, и влюбился в нее до беспамятства. В ту же ночь она опрокинула на себя его слоновую тушу, а так как ей надоело получать в качестве гонораров только выпивку, решила притвориться влюбленной в него. Он женился на ней и нанял менеджера, мошенника и бездельника, чтобы устраивать ее концерты и записывать ее песни. С тех пор она так и не добилась успеха, хотя каждый стремился утешить и приободрить ее.

Рубен сказал, придвигая к себе кукурузу:

– Си, тебя это не касается.

– Последнее время меня ничего не касается, – обиделся Си. – Любая ерунда становится семейной тайной.

– Хорошо, Си, – смягчился Рубен. – Давай высказывайся.

– Я думаю, что парень, который за один только день открывает две скважины, все же делает кое-что для благосостояния семьи. Считаю, что у меня хватает ловкости, чтобы присматривать за шестнадцатью лагерями коммандос и держать это дело в тайне. Тот репортер из «Таймса» ничего не пронюхал!

Аарон перебил его:

– Тот репортер из «Таймса» кое-что пронюхал, Си. Утечка произошла, не так ли? А как быть со вторым репортером? Одного мы отпустили, а второй?

Лицо Рубена побагровело от прилива крови, и он швырнул недоеденный початок кукурузы через всю комнату.

– К чертям собачьим! Отныне, Си, ты заткнешься сразу, как только я прикажу тебе заткнуться!

Си понурил голову и что-то пробормотал. Джолин тряхнула своей гривой и неприязненно взглянула на Рубена. Слуга потихоньку убрал с пола огрызок.

Рубен перекинул свою ручищу через спинку стула.

– Извини, Эд, что тебе приходится выслушивать весь этот вздор.

Эд с безмятежным видом пожал плечами и отправил в рот кусок ростбифа.

– Все в порядке, – умиротворяюще сказал он.

– Нет, не в порядке, – заявил Аарон. – Какой это порядок, если мой брат продолжает играть в детские игры, а мой отец выставляет меня, черт побери, напоказ репортерам с телевидения!

Ярость Аарона сочилась медленно и спокойно, поэтому казалась более весомой, чем буйное бешенство Рубена. Аарон обвел взглядом стол, и вражда в глазах каждого из присутствующих плеснула ему в лицо. Справа от него Лорейн сжимала в руке бокал с вином. Своими изящными и благородными манерами она выгодно отличалась от двух других, довольно неряшливых жен Хейгов. Она была одета в мягкое платье желтовато-зеленого цвета, который подчеркивал красоту ее лица. Казалось, что она полностью поглощена какими-то собственными размышлениями, но когда слуга предложил ей еще вина, она энергично кивнула.

– Аарон, – обратился к сыну Рубен. – Тебе необходимо хоть иногда показываться на людях. Тебя никто не любит, сынок. Ты не появляешься в обществе, не пьешь, не куришь. Черт возьми, Аарон, человек должен вести себя по-человечески!

– Особенно, папа, этим отличаешься ты.

Рубен зашипел, как гремучая змея:

– Попридержи свой проклятый язык!

Аарон отхлебнул воды со льдом, и его губы заблестели.

– Дело сейчас не в каких-то там правилах поведения. Дело в том, что мы должны собрать все силы для осуществления очень тонкого и сложного плана, детали которого необходимо хранить в глубочайшей тайне. У каждого из нас есть свой участок работы. И на тебя, Си, возложено очень важное задание. Пинки стал подозревать того ублюдка и передал его фотографию. Мои ребята распознали в нем Гейба Меррита. Мы сообщим об этом Пинки и прикажем ему присмотреть за этим парнем. Но мы не можем позволить себе никаких шуток. Никакого телевидения. Господи Боже, папа, ведь ты знал, что муж этой женщины шпионит в лагере Пинки! Прошу тебя, не таскай ее больше сюда.

Рубен усмехнулся:

– Ты слышал, что я только что сказал? Она всего лишь репортер из шоу для домохозяек и ведет себя как дура, пытаясь подражать Барбаре Уолтерс. У нее ни хрена не выйдет, я собираюсь хорошенько позабавиться с ней и заполучить отличную рекламу, пока мы прибираем к рукам Юго-Западную. Хейгам нужен соответствующий имидж, Аарон. А эта дамочка ничего собой не представляет.

– Она сумела пробраться сюда, – настаивал Аарон. – Она энергична. Она опасна!

– К черту, Аарон, твою проклятую осторожность! Это уж слишком.

Эд Клири жевал мясо и запивал его вином. Он все еще злился из-за бесцеремонного отношения к нему Рубена.

– Рубен всегда недооценивает людей. Все вокруг твердят ему, что он Бог, и он этому верит.

Рубен покосился на Эда:

– Ты хочешь получить расчет?

Эд сник и принялся рассматривать вино в бокале, решив, что он, наверное, зашел слишком далеко.

– Я спрашиваю, ты хочешь уйти? – Кулак Рубена обрушился на стол. – Можешь убираться, если хочешь. Собирай свое барахло и уноси отсюда задницу. Я не потерплю насмешек от собственных служащих!

Эд покачал головой. Си и Аарон успокаивали отца. Лорейн выглядела крайне удивленной.

– Отец, уймись! – воскликнул Аарон. — И вы все уймитесь. Проклятие! Отец, тебе следовало бы усвоить, что сейчас не 1875 год. Необходим тонкий подход к людям, знание психологии. Нельзя себя так вести.

Рубен вперился взглядом в сына:

– Аарон, я имею право требовать, чтобы никто не подшучивал надо мной тогда, когда я этого не хочу! Кто вы такие? Вам необходимо пятьдесят адвокатов, чтобы заключить сделку на кварту прокисшего пойла! Мы ходили по воскресеньям в церковь и на коленях молили Бога об отпущении грехов, а вам теперь достаточно включить телевизор и позволить какому-то парню в пятисотдолларовом костюме поучать себя!

Он отрыгнул в ладонь, сложив ее лодочкой, потом разогнал воздух и продолжал:

– В чем дело, черт побери? Я бегаю с утра до вечера, чтобы вытрясти побольше четвертаков, и добиваюсь своего. А тем, кто выпендривается, даю под зад. Вот так, и только так мы вскоре достигнем всего, чего захотим.

– Понимаю, – хрипло, будто у него в горле пересохло, откликнулся Аарон и улыбнулся про себя, но улыбка, блеснув, пропала, как ртуть. — Я согласен, отец. Не следует слишком беспокоиться о Сэнди Меррит. Я этим займусь. Думаю, следует поговорить с Бобби, чтобы он получил свою порцию рекламы. Должен ведь он научиться наконец контролировать всех этих репортеров.

Слуги начали убирать посуду со стола, а Хейги, насытившись и отяжелев, откинулись на спинки стульев.

– Я собираюсь сегодня вечером отлучиться из дома, Аарон, – сказала Лорейн.

– Зачем?

– Походить по магазинам. Мне нужно купить пару свитеров. Не могу же я вечер за вечером сидеть дома.

Аарон пристально посмотрел на нее, а потом отпустил, махнув рукой:

– Хорошо, только помни, что для приобретения Юго-Западной мы заложили три четверти имущества семьи, и не наделай глупостей.

– Я об этом помню.

На ее лице промелькнула улыбка, и она быстрым взглядом окинула собравшееся за столом общество. Но Аарон, погрузившись в размышления, не успел перехватить ее красноречивый взгляд.

– Эд, – выйдя из задумчивости, заговорил Аарон, – вы не могли бы уделить мне несколько часов? Я хочу обсудить с вами некоторые проблемы.

Эд вытер губы салфеткой и поправил очки.

– Извините, Аарон, но ваш отец специально вызвал меня сюда, чтобы я проанализировал финансовое состояние вашей семьи. Мне необходимо сегодня же вечером встретиться с банкирами и как следует поработать.

Си обнял Джолин и спросил:

– Что сегодня по телевизору?

– Какой-то фильм, – ответила Дорин. – Не помню названия.

Подали мороженое, и Хейги принялись за десерт. Буря миновала, за столом воцарился покой, как и на небе, где в эту светлую ночь начали загораться звезды.

В эту звездную ночь Сэнди сидела на гнутом из алюминиевых трубок стуле в своем гостиничном номере и всматривалась в фотографию в рамке, на которой были сняты они с Гейбом, когда отдыхали в Канаде; тесно прижавшись друг к другу, они стояли в непринужденных позах: Гейб, в свитере и зеленом пиджаке, улыбался в коротко подстриженную рыжеватую бороду, и густые светлые волосы падали ему на лоб; и она, с длинными развевающимися волосами и с сияющей улыбкой.

Сэнди сидела в праздном безделье, и ее тело жаждало прикосновения его рук. Ее грудь отяжелела и отвердела, соски напряглись. Она мысленно поглаживала курчавые волосы на его груди, с наслаждением опускалась вниз по его животу, ощущала жесткие завитки волос в паху, вспоминала ощущение горячего напряжения его плоти. Ее пальцы вздрагивали, вспоминая удовольствие от прикосновения к его бедрам. Она живо представляла даже сыпь на его теле в тех местах, где шерстяные брюки раздражали его кожу. Она слышала, как он говорил, немного в нос, когда оставался с ней в постели. Временами, когда ей хотелось спать, на него нападала безудержная болтливость.

Она встала и босиком направилась к окну. Сквозь тонкие планки жалюзи она увидела Пэрриш, сверкающий, как звездная галактика в дрожащей тьме. Далеко за городом, недостижимая для ее взгляда, притаилась пустыня с ее жестокостью, с которой, вероятно, уже столкнулся Гейб. Она не могла вынести ощущения испытываемой им боли или грозящей ему опасности. Ее сознание стремилось к нему, пытаясь хотя бы мысленно установить с ним контакт, но в результате у нее лишь страшно разболелась голова, а глаза наполнились слезами.

Слишком измученная, чтобы уложить свое изболевшееся тело в постель, она долго смотрела на город. В соседней комнате вместе с видеопленками и магнитофонными записями спал Чак. Ее карьера благодаря интервью с Хейгом обеспечена. Но какое это будет иметь значение, если она уже не увидит Гейба. Ее охватило отчаяние: ведь она так близко от него, но бессильна что-нибудь сделать, чтобы оказаться рядом с ним. И вдруг она подумала о Люке Эвери, чья смерть была уже подвергнута тщательному расследованию и чье тело было кремировано. Она же продолжала хранить смертельно опасную тайну Люка, как талисман, который не могла понять, но с которым не могла расстаться. Она не имела права прекращать расследование убийства Ли Коннери. Сколько проблем ей предстояло решить! Гейб, Хейги, Люк, Коннери…

Сэнди закрыла глаза и глубоко вздохнула. Закрыв жалюзи, она медленно пошла к кровати и, освободив постепенно свое сознание от всего, что не было связано с Гейбом, улыбнулась. Вскоре Гейб явится к ней. Предвкушение встречи сделало еще острее боль разлуки. Она выключила свет и погрузилась в темноту.

На другом конце города Лорейн Хейг обвила руками шею Эда Клири и потянулась губами к его рту. В его постели, на его тайной квартире с неясными тенями от лунного света, выхватывающего складки простыней и изломы обнаженных тел, любовники сжимали друг друга в объятиях с исступленной страстью людей, у которых слишком мало времени.