Текст книги "Магнат"
Автор книги: Элейн Ричардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Глава 20
Телефон продолжал звонить.
Лорейн сидела в мягком кресле в квартире в одном из домов Хьюстона, опустив руки на колени. Она пыталась было читать роман, но из этого ничего не получалось. Она просто ждала следующего звонка. На улице была ночь, и огни Хьюстона сверкали, как драгоценные камни. Тихим, сдавленным голосом Лорейн произнесла:
– Нет…
Телефон зазвонил снова. Он будет звонить, пока она не снимет трубку.
Обессиленная, Лорейн почувствовала влагу на своем лице. Слезы жгли ее кожу, воспаленную от долгого плача. Она плакала, когда собирала чемодан и уезжала с ранчо, плакала, думая о том, как Аарон будет читать ее записку, в которой она написала, что должна некоторое время побыть одна, и обещала вскоре ему позвонить. Конечно, теперь он уже все знает. Этим и объясняются звонки, которые начались неделю назад и с тех пор не давали ей спать.
Телефон звонил и звонил.
– Перестань, – попросила она и сжала в руках книгу.
В черной майке и ситцевой юбке она выглядела прекрасно. Сияющая и моложавая, она могла бы начать новую жизнь со своим любовником. А вместо этого ей приходилось принимать антидепрессанты и возбуждающие таблетки. Она выпивала восемь чашек кофе в день и выкуривала по три пачки сигарет. Это был настоящий ад, а не новая жизнь. Этому хладнокровному подонку удавалось постепенно, исподволь уничтожать ее, находясь за сотни миль отсюда.
Эд знал обо всем, и, слава Богу, у него хватало терпения. Он работал по шестнадцать часов в сутки, чтобы утвердиться в новой компании. Он уже пробил себе дорогу в менеджменте, пережил две серьезные драки за власть и теперь завоевывал новые позиции. Он приезжал к ней среди ночи, быстро готовил себе что-нибудь выпить и сразу же засыпал. На выходные он увозил ее куда-нибудь в тихое место, подальше от любопытных глаз. Благодаря любезности одного из товарищей Эда они нашли убежище в этой шикарной квартире, из окон которой открывался вид на горизонт, отражающийся в стеклах домов.
Телефон продолжал звонить. Лорейн положила книгу на круглый кофейный столик. Пытаясь ощутить решимость в опустошенной душе, она сняла трубку и поднесла ее к уху. Она слышала, как кровь толчками пульсирует у нее в голове.
– Да, – сказала она.
Сначала в трубке было тихо, так бывало всегда. Безликий шелест, идущий ниоткуда. Затем раздался голос, самоуверенный и гнусный:
– Как дела, детка? Все отсиживаешься?
Она закрыла глаза, раздумывая, как отделаться от этого мерзкого голоса. Один раз она даже свистнула в трубку в полицейский свисток, но, похоже, это не помогло. Она не смела позвонить на телефонную станцию или в полицию, потому что выдала бы тем самым свое местонахождение и связь с Эдом.
– Пожалуйста, перестаньте мне звонить, – попросила она.
– Как бы не так! – ответил ей мужской голос. – Мы собираемся звонить непрерывно. Почему бы тебе не отключить телефон?
Об этом она уже думала, но другу Эда было необходимо, чтобы телефон в его отсутствие работал. Они об этом тоже знали. Она боялась, что если оставит трубку снятой, то они заявятся сюда сами.
– Я не вернусь, – сказала Лорейн. – Скажите ему, чтобы прекратил изводить меня, потому что он ничего этим не добьется.
– Очень даже добьется, детка. Смотри, как мы тебя доводим. Мы тебя будим, выводим из себя… ты уже наверняка вся обделалась.
– Да пошел ты!
Мужчина рассмеялся:
– Ты же знаешь, детка, это просто вопрос времени. Мы выследили тебя уже трижды. Ты нигде не спрячешься. Мы скоро заявимся и в это твое гнездышко и тут уж вмажем тебе по-настоящему…
– Заткнись!
– Мы так тебя отделаем, что ты будешь выть, умоляя нас остановиться, и каждый из нас будет трахать тебя по очереди, пока мы не обдерем твою штучку до крови…
– Прекрати!
– Может быть, мы явимся сегодня, детка. Может быть, даже этой ночью!
Она бросила трубку и закрыла лицо руками. Иногда они продолжали названивать, пока не высказывали ей до конца все, что хотели. Плача, она ждала следующего звонка. Его не было.
Через десять минут ей удалось привести себя в чувство, по крайней мере для того, чтобы встать и дойти до спальни. На маленьком столике у кровати лежал револьвер, который дал ей Эд. «Возьми – сказал он, – и научись им пользоваться. Если кто-нибудь попытается ворваться в квартиру – стреляй. Если это будет кто-нибудь из парней Аарона, он получит хороший урок».
Эти слова ужаснули Лорейн, но она оставила оружие у себя и взяла несколько уроков стрельбы. Это хотя бы помогло ей скоротать время, пока адвокат оформлял бумаги на развод.
Иногда Лорейн хотелось сдаться и вернуться на ранчо. Она вспоминала бассейн и деревянный настил, на котором было так удобно загорать, прекрасные пикники с запахом жареного мяса и лошадиного пота. В самые тяжелые минуты одиночества и страха она думала, что смогла бы вытерпеть Аарона, а при желании заниматься любовью с Эдом. Ее тело и дух были сломлены, ничто не стоило таких мучений.
Ночью, украдкой, к ней приходил Эд, и она чувствовала на себе его горячее и потное тело. Она читала в газетах об аресте парней, изнасиловавших Джолин, и содрогалась от отвратительных воспоминаний о Хейгах и их дьявольской династии.
Сейчас она держала револьвер в руке без страха, уже привыкнув к нему. Она смотрела из окна на великолепные высотные здания. В мире полно больших и маленьких городов, куда они с Эдом могли бы уехать, где они могли бы родить детей и отправлять их в школу на желтых школьных автобусах, а зимой лепить с дочерьми снеговиков и пить кофе.
Она положила револьвер на стол и села в кресло-качалку, чтобы позвонить Эду. Она хотела, чтобы он пришел сегодня. Она набрала секретный номер телефона и связалась с его личной секретаршей.
– Пожалуйста, сообщите Эду до того, как он уйдет, – сказала она, – что мистеру Амосу очень нужно с ним встретиться.
– Я передам, – ответила девушка, и по ее тону нельзя было предположить, что она заподозрила уловку.
Лорейн повесила трубку, но никак не могла выпустить ее из рук, занятая своими мыслями и переживаниями.
Эд Клири получил сообщение от Лорейн и понял его смысл. Ее просьба не вызвала в нем раздражения, поскольку он и сам уже подумывал провести эту ночь с ней. Самое скверное во всей этой истории было то, что он действительно любил эту женщину и чувствовал, что тоскует по ней куда больше, чем раньше, когда раз в неделю они встречались во владениях Хейга. Эду нравилось, что он возвращается в мир бизнеса, нравилось рвать другим глотки. Он промахнулся с этой аферой с Юго-Западной компанией, но добился гораздо большего: похоже, он избежал катастрофы и начинал новую жизнь с вызова. Ему нравилась мысль жениться на Лорейн, украв ее у Аарона. Черт подери, он чувствовал, что ушел, обрубив все концы.
В таком прекрасном настроении Эд сунул под мышку кожаную папку и вышел из конторы. На нем был костюм из ткани в тонкую полоску, свой плащ он оставил в офисе.
Он спустился в лифте и вышел в прохладу ночи, ощущая вечное движение и блеск Хьюстона. Проходя между стеклянными башнями, сияющими, как инопланетные города в фантастических фильмах, Эд направился к гаражу, до которого надо было пройти полквартала.
Он кивнул чернокожему служителю в гараже и стал нетерпеливо ждать. Он старался не встречаться взглядом с двумя мужчинами, стоявшими рядом с ним. Он посмотрел на часы и подумал, что впереди у него долгий вечер вдвоем с Лорейн.
Один из двоих пододвинулся поближе к Эду и сказал:
– А вот и ваша машина, мистер Клири. Сейчас мы втроем сядем в нее, и не устраивайте сцен.
Эд почувствовал, как невидимые мурашки поползли у него по спине.
– Все деньги у меня в бумажнике, – спокойно сказал он. – Сейчас я вам его отдам.
Он прикидывал, как бы достать револьвер из кобуры под пиджаком.
Мужчина сжал плечо Эда твердой рукой:
– Нас не интересуют твои деньги, парень. Лучше закрой рот.
Что-то толкнуло Эда в поясницу, и его бросило в пот. Он почувствовал, как чья-то рука залезла ему под пиджак и вытащила револьвер. «Сволочи», – подумал он. Он ведь принял все меры предосторожности, постоянно был начеку – и нате вам, они его достали. Он спрашивал себя, добрались ли они уже до Лорейн. Эд старался сохранить хладнокровие и подумал, что Аарону вряд ли нужна его смерть.
Его «вольво» съехала вниз по скату, сияя темной поверхностью в люминесцентных огнях гаража.
Эд дал служителю на чай и проскользнул в кабину, пока тот держал дверцу. Те двое тоже сели, один рядом с ним, другой сзади. Двери закрылись, и Эд вырулил из гаража на улицу.
Он чувствовал запах одеколона этих двоих и слышал их дыхание. Украдкой поглядывая в зеркало заднего вида, он разглядел крупных мужчин. У одного были маленькие усики, у другого – светлые волосы. Блондин сидел рядом.
– Проедешь три квартала на север, – сказал блондин, – потом тормознешь.
– Куда мы едем? – спросил Эд.
Усач сказал:
– Какая разница, парень? Тебе будет так чертовски хорошо, что не все ли тебе равно.
Эд резко повернул голову и увидел в руках блондина шприц.
– Какого черта! Что вы собираетесь делать?
– Собираемся сделать тебя счастливым, – ответил тот, а усатый при этих словах захихикал.
– Вас прислал Аарон Хейг?
– Какой еще Аарон?
– Послушайте, – сказал Эд, – я поговорю с Аароном. Я встречусь с ним сам, по своей воле. Вам вовсе незачем пичкать меня наркотиками, чтобы привезти к нему.
У него пересохло в горле и стучало в ушах. Ладони, сжимавшие руль, вспотели.
– Давай лучше тормози, – приказал усач. – А то еще устроишь аварию.
В отчаянии Эд решил оправдать опасения усатого. Он попытался крутануть руль, чтобы врезаться во что-нибудь, но усач рванулся вперед и схватился за руль, придавив к нему руки Эда. Светловолосый вдавил его ногу в педаль тормоза, а усатый подрулил к обочине. Блондин нанес Эду сильный удар в солнечное сплетение и переключил зажигание. Мотор продолжал работать.
– Давай быстро, – поторопил усач. – Здесь гораздо светлее, чем хотелось бы.
Он сжал горло Эда своей загорелой рукой и оттянул его голову назад. Эд вцепился пальцами в его железное предплечье.
Блондин достал ампулу с прозрачной жидкостью. Он со знанием дела наполнил шприц, выпустив каплю жидкости в воздух. Пока усатый прижимал Эда к сиденью, светловолосый закатал рукава его пиджака и рубашки выше локтя и ввел жидкость в вену. Эд скривился, но не мог произнести ни звука, так как ему сдавили горло. Блондин завернул шприц в носовой платок и засунул в карман.
– Я поведу машину, – сказал он.
Он помог приятелю перетащить Эда на заднее сиденье машины, и там усатый еще несколько раз ударил Эда. Тот застонал от тупых ударов и потерял сознание, а усатый прислонил его к спинке сиденья. Блондин устроился на месте водителя и включил передачу.
Усач посмотрел на Эда:
– Тебе везет, парень. Твой врач отменил тебе инъекции декседрина, когда ты дошел до пятнадцати кубиков в день. У тебя сдали нервишки, парень, порой ты испытывал беспричинную злость. Пришлось отменить. А мы тебя пожалели. Запросто ввели тебе лошадиную дозу и прямо в кровь. И влетишь ты к ней, дружок, как ракета. А потом будут печальные истории в газетах о том, как тебе вышло боком то, что ты удрал с женой своего босса и опять начал принимать эту гадость. Ай, как стыдно! – И он захихикал.
Телефон опять зазвонил. Теперь Лорейн почувствовала злость, охватившую ее существо, и эта злость была куда сильнее, чем парализующий страх, который она испытывала раньше. Она схватила трубку и спросила:
– Кто говорит?
Шелестящее молчание, и опять вкрадчивый голос:
– В чем дело, детка, почему у тебя такой резкий тон. Мы что, расстроили тебя?
– Подите к черту! – сказала она. – Я ушла от него и не собираюсь возвращаться. Так и передайте.
– Ну нет, – ответил голос. – От этого он озвереет. Ты ведь действительно вывела его из терпения, Лорейн: потому-то мы и едем. Сегодня все и произойдет, детка. Надеюсь, на тебе надето что-нибудь пикантное…
– Лучше вам здесь не показываться, – сказала она, начиная дрожать. – Я вас предупреждаю!
– А мы тебя высечем как следует, пока твоя кровь не начнет капать на ковер.
– Заткнись!
– А потом оттрахаем тебя, детка, потом, когда ты будешь вся в крови…
– Меня здесь не будет, скотина!
Смешок.
– Детка, мы уже здесь. В вестибюле. Сейчас, пока я с тобой разговариваю, мы поднимаемся!
Тяжело дыша, она бросила трубку. Она твердила себе, что это психологическая атака, просто уловка, чтобы запугать ее. Но ведь это им удалось! Она не может убежать, но она может запереть дверь, а когда приедет Эд…
Да, правда, ведь Эд едет к ней. Если бы он уже приехал, это был бы хороший сюрприз для них. Если бы…
В дверь постучали.
Она вскрикнула и закусила губу. «О, Господи, нет! – подумала она. – Может быть, это Эд? Но у Эда есть ключ, он не стал бы стучать». А стук продолжался, все громче и сильнее. За дверью раздался мужской голос, громкий и грубый.
Не подходить к двери!
Он стучал так, что дверь ходила ходуном. Кричал что-то неразборчивое, но явно был в ярости.
Лорейн чувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется. Во рту был привкус желчи. «Думай!» – приказала она себе. Она встала с кресла-качалки и взяла в руки револьвер. Осмотрела его и убедилась, что он заряжен. Она выключила свет в спальне и прошла в гостиную. Там она тоже выключила свет. Когда они откроют дверь, она увидит их в освещенном коридоре, сама оставаясь невидимой.
Может быть, если она ранит одного из них, они уйдут.
Огни Хьюстона отбрасывали зеленоватый отблеск на интерьер темной гостиной, а она следила за входной дверью. Тяжелые удары возобновились, дверь буквально ходила ходуном, за ней раздавались громкие вопли.
Лорейн старалась держать револьвер ровно, обеими руками. Она заползла за круглый кофейный столик и рукой смахнула с него три вазочки. Контуры двери обрисовывались полосками света. Опять раздался стук.
«Пусть он разбудит соседей, – умоляла она. – Пусть кто-нибудь вызовет полицию!»
Человек за дверью то рычал, то протяжно и безумно выл, срываясь на визг.
Лорейн закричала. Тогда мужчина всем телом навалился на дверь, так, что треснул косяк. Она опять закричала и подняла револьвер, крепко сжимая его обеими руками. Зажмурившись, она нажала на курок. Выстрел оглушил ее, и она упала навзничь.
Мужчина опять ударил в дверь. Лорейн поднялась на колени. На этот раз дверь треснула и открылась. Мужчина ворвался внутрь.
Она увидела размахивающую в воздухе руку и темный силуэт и выстрелила еще раз. Она стреляла снова и снова, ее руки саднило от отдачи, а уши ломило от боли.
Она закашлялась от дыма, руки у нее онемели. Револьвер со звоном упал на столик, а она свалилась на него, задыхаясь и цепляясь за край. Потом заставила себя посмотреть и увидела, что дверь широко открыта, в коридоре горит свет, а на полу лежит человек. Никто из соседей не показывался. Еще бы! Никто из них не осмелился выйти в коридор во время пальбы. В комнате стоял дым и несло порохом. Лорейн встала, она была так потрясена, что могла двигаться, только держась за стулья и столы. В конце концов она остановилась над телом ворвавшегося в квартиру человека. Слава Богу, освещение было тусклым, и она не видела крови.
Он лежал в неуклюжей позе, раскинув руки и согнув ноги, голова была повернута вбок. Стоя над ним, она вдруг поняла, что ей знаком его костюм.
Она опустилась на колени рядом с головой мужчины и посмотрела ему в лицо. Ее глаза восприняли черты Эда Клири и передали информацию в мозг, и ее сознание разбилось, как разбивается на блестящие осколки упавшее зеркало.
Глава 21
Прохладным облачным майским утром стало известно о приговоре Гленну и Барри. Суд после спешного расследования по обвинению в изнасиловании заседал шесть часов. Присяжные – семеро мужчин и пять женщин – признали подсудимых виновными. Теперь дело было за судьей Вехтерманом.
Вехтерман со всей суровостью потребовал для бедолаг по пятнадцать лет каждому, и ученые мужи рассматривали возможность вынесения смертного приговора, в то время как Гринспен готовил апелляцию. Средства массовой информации рылись во взаимоотношениях Вехтермана с семейством Хейгов, выкапывая и представляя вниманию публики то какую-то встречу, то совместный пикник. Им удалось создать мимолетную сенсацию, когда стало известно, что Вехтерман был какое-то время окружным прокурором в Пэррише, тем самым прокурором, которого много лет назад Ли Коннери обвинял в связях с террористами, но Вехтерман отказался от любых комментариев по поводу подобных инсинуаций. Майор Бобби Лоример, официальный представитель округа Силвертон, разъяснил, что в Техасе и, конечно же, в Пэррише, люди, облеченные властью, хорошо знают друг друга и общаются между собой. Однако это вовсе не означает, что они состоят в заговоре.
– Хэнк Вехтерман – честный судья, – заявил Лоример перед объективами фотокамер. – И он всегда был честным судьей. Он потребовал такого приговора, какой счел соответствующим ситуации, и он потребовал бы его для любого насильника, независимо от того, кто оказался его жертвой».
Публиковали фотографии Хейгов: они, похоже, нервничали и были напряжены, выходя из зала суда. Показывали и видеопленку, на которой целая когорта полицейских отводила Гленна и Барри назад в тюрьму.
После того как Вехтерман произнес приговор, пресса начала успокаиваться. Но вдруг в половине шестого вечера тяжелые дубовые двери суда распахнулись, и журналисты наперегонки бросились к телефону, рискуя сломать себе шею. Другие гнались за ними, вынюхивая, что случилось. И меньше чем через минуту все телефоны были захвачены. Опоздавшие напирали на тех, кто дорвался до аппаратов, и хотя эти ранние пташки старались говорить шепотом, вылетевшее слово распространялось повсюду за пару секунд.
Гленна и Барри обнаружили в камере мертвыми. Они умерли от невероятной дозы амфетаминов.
Похоже, парни умудрились протащить наркотик в тюрьму в медицинских свечах и решили «полетать» – отпраздновать свой приговор. Вдобавок они накурились марихуаны сомнительного качества, сдобрив ее спиртом, который добыли у сокамерника. Они слишком высоко «взлетели» и разбились вдребезги. Смерть наступила вследствие тяжелого судорожного припадка, оказавшегося слишком сильным даже для их молодых сердец.
Полицейских Баннистера и Бобби Лоримера бросало в пот, когда им начали задавать оскорбительные вопросы о том, куда смотрят те, кто управляет техасскими тюрьмами. Конечно же, у Хейгов сразу взяли интервью. «Мы подавлены, просто подавлены», – сказал Рубен Хейг, а Джолин добавила: «Я надеюсь, что этот дурной сон скоро кончится». Брали интервью и у других людей, и все они говорили то, что от них ожидали.
Тем временем телеобозреватели в Нью-Йорке напомнили своим зрителям о том, что завершился еще один процесс: Энди Каплан, продавец детской одежды, чей «бьюик» сбил насмерть Мартина Каллагана и искалечил Петти Ройтер, был признан виновным в непредумышленном убийстве, преступной халатности и нахождении за рулем в нетрезвом состоянии и был приговорен к пяти годам заключения. На экранах промелькнуло покаянное и смущенное лицо Каплана в момент, когда его выводили из здания суда, но дальнейших сообщений не последовало.
Конечно же, Каплана не признали виновным в изнасиловании и убийстве Сью Риган и в том, что он застрелил ее дружка, поскольку из троих свидетелей этого преступления двое были мертвы, а третьим был тот, кто нанял Каплана для убийства…
Полностью незамеченным прошло сообщение о смерти Росса д'Амико, вышибалы из бара «Салун отшельника» в Пэррише. Д'Амико был сбит потерявшим управление грузовиком, когда шел ночью по шоссе. После того как выпуски новостей к одиннадцати часам вечера переключились на другие темы, Хейги смогли насладиться тихим семейным вечером за бокалом вина. Как хорошие бизнесмены, они закончили все свои срочные дела.
Часть третья
Глава 22
Через два месяца после смерти Эда Клири Сэнди вылетела в Техас и прибыла в Пэрриш. Она приехала под чужим именем и изменила прическу, отрастив волнистые волосы до плеч. На ней были стильные брюки цвета хаки и накрахмаленная белая блузка. Она выглядела как шикарная деловая женщина. Именно такое впечатление она и рассчитывала произвести.
Покинув аэропорт, Сэнди доехала до центра на такси и вышла недалеко от широкой площади с блестящими тротуарами и зелеными газонами. По обе стороны широкого проспекта поднимались ослепительные здания из стекла и бетона. Стояла изнуряющая жара, которую усиливал дующий из пустыни ветер. Сэнди надела большие круглые солнцезащитные очки и поправила ремень сумки на плече. Площадь раскинулась перед удивительным белым зданием, построенным в виде перевернутой ступенчатой пирамиды. Это был Медицинский центр Пэрриша, где работал личный врач Лорейн Хейг. Осведомителям Джеффа не удалось уточнить, насколько бдительно охраняют Лорейн, и Сэнди рисковала.
Но ведь Лорейн сама позвонила Сэнди. Она говорила отрешенно, но вполне разумно.
– Я могу вам помочь, – сказала она. – А вы можете помочь мне.
– Что вы хотите? – спросила ее Сэнди, и Лорейн ответила:
– Выбраться отсюда.
– Я не могу вам этого обещать, – сказала Сэнди. При этом ее руки дрожали, а сердце сильно билось.
– Я знаю, – ответила Лорейн. – Но я хочу навредить им. Хотя бы так.
Сэнди провела на площади минут тридцать, беспрестанно поглядывая на часы, чтобы создать впечатление, будто она ждет кого-то, а тот опаздывает. Она разглядывала затейливо оформленные газоны и красиво посаженные кусты и всматривалась в похожий на реку поток людей, сновавших туда и сюда. Это был удивительно чистый город. Местный транспорт двигался очень быстро. В толпе попадались мужчины в широкополых техасских шляпах и тяжелых ботинках и элегантные женщины в обтягивающих брюках или дорогих юбках. От жары у Сэнди рябило в глазах и закладывало уши.
Наконец к тротуару подкатил темно-синий «линкольн». Сэнди достала сигарету и зажала ее в губах. С заднего сиденья «линкольна» вышла женщина и захлопнула за собой дверцу. Да, это была Лорейн Хейг. Одна. На ней была розовая блузка немодного покроя и кремовая юбка, и прическа у нее изменилась с тех пор, когда Сэнди видела ее в последний раз. Она то и дело словно стряхивала что-то со лба и быстро шла через площадь. Сэнди опустила голову и зажгла сигарету.
Когда Лорейн проходила позади нее, Сэнди прошептала: «Миссис Хейг!»
Синий «линкольн» уже уехал и вернется не раньше чем через час. Не следят ли за ней?
Лорейн остановилась, и Сэнди торопливо сказала:
– Я – Сэнди Меррит. Могли бы вы пообедать со мной?
Сэнди чувствовала, как кровь пульсирует у нее в голове. Бог знает, не слышит ли кто-нибудь еще ее слова. Из всего, что Сэнди знала, можно было предположить, что в сумочке у Лорейн находится «жучок». Сэнди чувствовала присутствие Лорейн, почти что ощущала ее запах.
Казалось, прошла целая вечность, заполненная шумом транспорта, прежде чем Лорейн сказала:
– Хорошо.
– Как насчет ресторана «У Харди» через четверть часа?
– Нет, – ответила Лорейн, – сейчас я должна быть на приеме у врача. Встретимся в три.
– Отлично.
Сэнди хотелось обернуться и взглянуть в лицо Лорейн, чтобы убедиться, что та в своем уме и знает, что говорит. Но Лорейн уже ушла, и, подняв голову, Сэнди увидела, как она поднимается по трем ступеням, ведущим в здание. Сэнди вдруг заметила, что на ее сигарете уже полдюйма пепла, стряхнула его и глубоко затянулась. Она чувствовала, что ее силы истощились. Последние три недели она заставляла себя действовать, раскапывать, расспрашивать, сочетая настойчивость следователя с терпением ученого. Она многое узнала о Хейгах, об их бешеном взлете на самый верх, через головы многих гигантов делового мира, которые презирали их как выскочек-ковбоев. Но она не узнала ничего нового о том, почему был убит Гейб, и о том, что знал Люк Эвери о брате Джеффа и Хейгах. Но так как Сэнди продолжала копать в этом направлении, опубликовала пару статей и несколько раз дала интервью на телевидении, к ней обратилась Лорейн. Таким образом, терпение и настойчивость окупались, но теперь ей стало страшно. Хейги прекрасно знали, что им не удалось ее остановить. Они снова попытаются это сделать. Возможно, они выжидают, чтобы посмотреть, на кого еще она их выведет. А потом – бабах! – и ты покойница, Сэнди…
Сэнди ушла с площади, прогулялась вдоль деловых зданий и дорогих магазинов и направилась в сторону тихого пэрришского ресторана, который назывался «У Харди». В этом месте уважали покой и тайны клиентов. Усилием воли она подавила тревогу. Если Аарону и Рубену Хейгам угодно следить за ней – пусть их! Они уже однажды попробовали припугнуть ее, но только разожгли ее стремление отомстить. И вот она вернулась в их вотчину, чтобы использовать измену одного из самых близких им людей. Если они узнают, то взбесятся и станут смертельно опасными. Прекрасно! Она тоже взбешена и смертельно опасна.
Боже, как же она изменилась! Достаточно вспомнить, как эти людишки играли с ней тогда на ранчо, а Гейб в это время умирал… А потом эта история, из-за которой она попала в больницу… Неужели они не понимают, что она нанесет ответный удар, что даже загнанная в угол крыса дерется до последнего? Возможно, не понимают. Или же Хейги разбираются в делах лучше, чем она, женщина.
Сэнди усмехнулась, бросила окурок в мусорный ящик и продолжила свой путь.
Через полтора часа в ресторан «У Харди» вошла Лорейн, и ее проводили к маленькому столику в глубине зала, где уже сидела Сэнди. Лорейн улыбнулась ей и села, официант оставил женщин одних. Столик стоял у огромного окна, украшенного белыми с золотом занавесями. На обтянутой желтым шелком стене висели старинные фотографии в рамочках. С фотографий смотрели неизвестные люди из прошлого.
– Привет, – сказала Лорейн. Ее голос звучал приглушенно.
– Привет. Вы хорошо выглядите, Лорейн. Я не думала, что вы… так хорошо держитесь.
– Вы думали, что я не в себе. – Лорейн мягко улыбнулась. – Я чуть было не свихнулась. Им пришлось усыпить меня, чтобы отвезти в больницу. Вы об этом наверняка знаете из газет.
– Да. Как вы теперь себя чувствуете?
Лорейн пожала плечами:
– Держусь. Мне давали огромные дозы успокоительных. Я до сих пор принимаю многие из них. Мне позволили быть совсем одной на ранчо, когда я не хочу, чтобы ко мне придирались или задавали вопросы. Я хожу в суд и к своему врачу. И никуда больше. Пожалуй, я должна чувствовать себя уверенно. Легче, когда не надо больше убегать.
Сэнди надеялась, что глаза не выдали ее разочарования, но она ясно видела, что с этой женщиной не все в порядке. Сначала ее внешняя самоуверенность обманула Сэнди, но тихий голос, бегающие глаза и беспокойно двигающиеся руки свидетельствовали о тяжелом психическом состоянии, которое трудно было скрыть.
– Я рада, что вы позвонили, – сказала Сэнди.
– Я читала о вас и о мистере Коннери. Я не знаю всего, чем занимается Аарон, но у меня есть кое-какие бумаги, которые, возможно, помогут вам. Я знаю, что Эд пытался обмануть Рубена. Поэтому ему и пришлось уйти с ранчо – не из-за меня.
Она грустно улыбнулась.
– Но ему это удалось, он пытался начать жизнь сначала, а потом опять стал принимать декседрин…
Она встряхнула головой и закусила губу.
– Я думаю, что Аарон был в восторге от того, что я убила Эда. Я думаю, он рад, что я чуть было не сошла с ума, и надеется, что я все-таки потихоньку свихнусь. Тогда я буду для него безопасна.
Сэнди знала, что правда о смерти Эда Клири была более жестокой, чем предполагала Лорейн, но сейчас было не время рассказывать ей ужасные истории. Она сказала:
– Похоже, мужчины из семьи Хейгов очень беспокоятся за своих жен.
Официант принес напитки. Лорейн взглянула на Сэнди с почти детским изумлением:
– Как вы догадались, что я люблю «Александерс»?
– Я навела справки, – сказала Сэнди.
– Благодарю вас. Это так мило. – Лорейн пила медленно, с явным наслаждением. Теперь ее глаза сияли.
– Кто-нибудь следил за вами, когда вы шли сюда?
Сэнди зажгла сигарету.
– Не думаю. Люди вашего мужа не спускают с вас глаз?
Лорейн покачала головой:
– Думаю, что нет. Вряд ли в отношении меня у него еще остались сомнения. Он знает, что теперь я сама не убегу. Но, может быть, вы смогли бы перехитрить его, а?
Сэнди вздрогнула, почувствовав мечтательную грусть в голосе Лорейн. Очевидно, люди Аарона все же следили за ней, и похитить ее у него было бы почти невозможно. Но Лорейн слишком сильно оторвалась от действительности. Она говорила, как маленькая девочка. Все в ней было каким-то детским и отстраненным. Когда-то Сэнди видела Лорейн полнокровной чувственной женщиной. Как давно это было. Сэнди почувствовала злость от того, что сделали с Лорейн, и это было хорошо.
– Вас дым не раздражает? – спросила Сэнди.
– Нет.
– Видите ли, я хотела поговорить с вами, Лорейн. Вернее, я хотела послушать, что вы скажете. Вы обещали многое рассказать. А я хотела бы многое знать.
– Например?
– Например, все о делах вашего мужа, о людях, с которыми он работает, об их связях с политическими деятелями, о том, что они сейчас замышляют. Все, что вам удалось подслушать, все, что происходит на тайных переговорах на ранчо.
Лорейн помешивала свой коктейль.
– Они никогда не допускают меня на тайные переговоры.
Сэнди выдохнула дым и положила окурок в пепельницу.
– А как насчет тех бумаг?
– Это бумаги Эда. Эд отдал распоряжение своему секретарю переслать их мне, если что-нибудь с ним случится. Я в них почти ничего не понимаю, но, может быть, вы разберетесь. – Она посмотрела на Сэнди прямым и открытым взглядом.
Сэнди отпила из своего бокала.
– Хорошо. Нам все может оказаться полезным. Лорейн, я очень вам благодарна – для этого вам понадобилось немало мужества.
Лорейн улыбнулась:
– Нет, мужества не понадобилось. Они отняли мою жизнь. Мою любовь. Мою душу. Они выпотрошили меня. Аарон соблазнил меня – и убил. Я тоже должна причинить ему боль. Я должна увидеть, как его положат на лопатки. Я вовсе не храбрая, я просто смертельно раненный зверек.
Глаза Сэнди затуманились.
– Мне знакомо это чувство, – сказала она и дотронулась до руки Лорейн.
Руки женщин соприкоснулись, их сблизила общая боль, и от этого обеим стало теплее. Две жертвы, которые не собирались покорно умирать…
