Текст книги "Магнат"

Автор книги: Элейн Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 38

Сэнди доставили в Нью-Йорк на личном самолете Аарона Хейга. Ей предлагали поесть, но она отказалась. В самолете она испытала такое отчаяние, что уже отказывалась верить в происходящее, в то, что Аарон Хейг станет удерживать ее после того, как они прибудут в Нью-Йорк. Он наверняка отошлет ее к Джеффу с угрожающим посланием, вроде: «Вы в наших руках, мы могли бы убить ее». На этот раз она уже не станет уговаривать Джеффа продолжать расследование.

За время полета она умудрилась убедить себя в том, что дальнейший сценарий будет именно таким. Ни Аарон, ни Кермит Дайсон больше не разговаривали с ней; они сидели в носовой части салона и о чем-то беседовали.

Из остальных людей, находившихся на борту, никто не целился в нее из пистолета, но Сэнди знала, что все они вооружены, просто было понятно, что ей некуда деться на высоте тридцать тысяч футов над землей.

Самолет приземлился в аэропорту Кеннеди, где их уже ждали два лимузина.

Сэнди не удивилась, что Аарон Хейг сел в одну из машин, а Кермит Дайсон повел ее к другой. Машина Аарона рванулась с места, он даже не попрощался с ней. Еще бы! Он приказал совершить насилие, но не остался, чтобы при нем присутствовать.

В машине Сэнди спросила Дайсона:

– Куда вы меня везете?

– Домой, – сказал он.

При этом слове у нее забилось сердце.

Сейчас она примет душ и помчится в штаб-квартиру Джеффа. Она знала, что какое-то время ей будут сниться кошмары, ее будет одолевать страх, но она будет принимать успокоительное, и все пройдет. Господи, как легко она отказывается от своего крестового похода – отказывается от своего негодования и угрызений совести в обмен на свободу!

– Почему вы решили меня отпустить? – спросила она.

Дайсон промолчал.

Она вздохнула и попыталась закрыть глаза, но не смогла. С радостным нетерпением она смотрела на проплывающие за окном знакомые виды и мысленно считала минуты и мили. Проезжая по автостраде, она попыталась представить, могут ли люди в других машинах догадаться, что она – пленница, что ее жизни угрожает опасность.

Наконец машина съехала с шоссе и помчалась по обсаженным деревьями улицам. Сэнди с трудом провела языком по сухим деснам и нервно сжала пальцы.

Когда она издали увидела на лужайке свой дом, то испытала жестокий приступ тошноты, который едва смогла подавить. На нее нахлынули воспоминания о том ужасном ночном нападении, и, как ни странно, нынешние события показались ей менее страшными, возможно, потому, что теперь она видела лица людей своих похитителей.

Она увидела, что у дома стоят какие-то машины, и вдруг почувствовала холодок ужаса, пробежавший по шее. Она увидела фургон и двухместный закрытый автомобиль. Дверь дома открыта. Она быстро взглянула на Дайсона, сидевшего на переднем сиденье. Он казался совершенно безучастным. Неожиданно хрупкая надежда на то, что ее отпустят, разбилась. Отчаяние охватило Сэнди, ее тело застыло в оцепенении шока и подавленности.

Машина остановилась, и Дайсон вышел первым.

– Пойдемте, – сказал он.

Она не сопротивлялась, когда ей помогли выйти из машины, и успела бросить беглый взгляд на октябрьские деревья, только еще начинающие желтеть и сбрасывать листья. Она вдохнула запах осеннего дыма и услышала журчание ручья, но тут они вошли в дом. За ней закрылась дверь. Она подавила глубокий вдох и остановилась в прихожей, а Дайсон позвал:

– Джо! Пинки!

Она услышала, как мужской голос ответил из спальни:

– Мы здесь.

Теперь Дайсон повернулся к Сэнди. Это заставило ее содрогнуться так же, как тогда, в пэрришском отеле. Казалось, тысячу лет назад.

Сэнди приходилось видеть людей с более накачанными мышцами и более красивых, но от Дайсона исходило ощущение непобедимости, которое подавляло его жертву.

– Сейчас начнем, – сказал он.

Его голос был спокойным и напоминал ей голос врача.

– Мы собираемся заставить вас сделать кое-что, что, возможно, не доставит вам удовольствия, хотя не причинит и боли. Обычно я не подвергаю людей пыткам, кроме тех случаев, когда надо добыть кое-какие сведения. В этом случае у вас есть нужная нам информация. Вы меня слушаете?

– Да, – сказала она, отчаянно пытаясь сообразить, что теперь произойдет и как можно убежать. Она подумала о том, перерезали ли они телефонный провод. Она оглядела свою гостиную, такую знакомую, связанную со множеством воспоминаний. Она вспомнила, как брала интервью у людей, которых ограбили или изнасиловали в собственном доме, о том, как ей описывали невероятные сцены насилия.

– Мои люди прекрасно натренированы, – сказал Дайсон. – В случае необходимости они убьют вас в считанные секунды. Они ничего не имеют против вас. Они абсолютно к вам равнодушны. Вы понимаете?

Она кивнула.

– Сейчас нам не нужна ваша смерть. Моя задача сегодня – дискредитировать вас и предвыборную кампанию мистера Коннери. Мы не хотим, чтобы он стал легендой после смерти. Понятно?

Его слова, словно маленькие бритвы, резали ее на части. Она опять кивнула, чувствуя, как сердце бьется уже в горле. Дайсон повел подбородком в сторону одного из тех, кто ехал с ней в машине; он вежливо взял Сэнди за руку и повел ее в спальню.

Сначала Сэнди увидела свою постель с расшитым цветами пологом; она выглядела привлекательно и успокаивающе. Но у окна стоял вооруженный чело век, и сразу же кровать показалась ей мрачной. К этому моменту она уже достаточно перенесла и заставила себя стоять спокойно. Она вспомнила, что нельзя показывать вида, что боишься смерти.

Человек у окна смотрел на нее странно пристально, и это заставило Сэнди похолодеть. У него были выпуклые мышцы и лысоватый череп; он явно неуютно чувствовал себя в сером костюме. Конечно, он казался сильным, как и все остальные, но походил скорее на фермера или на механика. Ей было странно, что он произвел на нее такое сильное впечатление.

– Сядьте, пожалуйста, на кровать, – приказал ей Дайсон.

Она увидела видеоаппаратуру. Это выглядело нелепо, придавая комнате вид съемочной площадки. Оборудование было скорее любительским: пара рефлекторов, цветной монитор и камера. Но камера была новой модели со встроенным полудюймовым сенсором. Все остальное выглядело абсолютно любительски. Должно быть, именно так и было задумано. Хотя ум Сэнди сопротивлялся этой мысли, она прекрасно поняла, для чего все это приготовлено.

– Я не стану этого делать! – сказала она. – Вам придется меня убить.

Дайсон обнаружил слабые признаки раздражения.

– Пока просто присядьте на кровать. Никакого героизма от вас не требуется.

Она прошла через комнату и присела на край кровати. Теперь, конечно, это была уже не ее спальня и не ее кровать; все здесь было ей чуждо, и отчаянно хотелось сбежать. Она услышала, как на улице зашумела машина, потом хлопнула дверь.

Дайсон сказал:

– Отлично. Вот и они.

Он попросил операторов проверить осветительные приборы. Лампы вспыхнули, и Сэнди подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Она услышала, как оператор сказал что-то о мягком освещении, но все ее внимание было сосредоточено на том, как открывалась и закрывалась входная дверь, и на приглушенных голосах, один из которых был женским. Она подумала о том, сколько времени ее сердце сможет биться в таком бешеном ритме и не разорваться.

В спальню вошли мужчина и женщина – оба молоды и необыкновенно красивы. Мужчина был в майке и джинсах. Его мышцы были отлично накачаны; у него было смуглое лицо левантинца, черные как уголь волосы ниспадали завитками на шею. Он взглянул на Сэнди и робко ей улыбнулся. Женщина была ниже ростом, с большим бюстом, от нее разило дешевыми духами. На ней было легкое грошовое платье, несколько старомодное. Вслед за ними вошли двое из людей Дайсона. Лысый мускулистый мужчина у окна задернул шторы.

Дайсон посмотрел на часы.

– Сэнди, мы собираемся тут отснять кое-какие сцены, которые попадут на черный рынок как проба для порнофильма. Джин и Бобби профессионалы в этом деле, и они вам помогут. Вам не обязательно блистать, но вы должны выглядеть так, будто получаете удовольствие. Кстати, Джин и Бобби – мои люди, так что не тратьте время на попытки поговорить с ними.

Сэнди напрягла мышцы живота, пытаясь унять дрожь.

– Зачем? – спросила она.

– Чтобы дискредитировать вас, – сказал Дайсон. – Свидетельство вашего участия в подобного рода извращении уничтожит вашу непорочную репутацию серьезной, вдумчивой журналистки и поставит вас в дурацкое положение. Эта пленка будет распространяться в порнокругах, связанных с организованной преступностью. Мы организуем показ этой сенсационной ленты, и ваша репутация будет навсегда подмочена. Это также повредит памяти мистера Коннери, потому что позволит предположить, что он получал дивиденды от торговли порнографической продукцией. Никто не захочет выяснять, что с вами случилось, и никто не станет продолжать ваши расследования, если даже после того, как мы проведем чистку, какие-нибудь материалы сохранятся.

Дайсон не злорадствовал, он объяснял ей ситуацию таким тоном, каким обычно дает пояснения преподаватель.

– Начнем!

По слову Дайсона часть его людей вышли из комнаты, где остались только Джин, Бобби, лысый и сам Дайсон. Бобби небрежно снял свою майку, обнажив великолепно накачанный торс.

– Это безумие, – сказала Сэнди. – Вас засадят в тюрьму на полжизни!

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказал Дайсон.

– Поймите наконец, что происходит, Сэнди. Вы не можете победить нас. Надо отдать вам должное, вам многое удалось узнать. У мистера Коннери действительно есть друзья, и он знает свое дело, да и у вас превосходная интуиция, умение… скажем так, побуждать людей сделать больше того, что они могут. Это опасный талант. Но вы любительница, а лучшие времена мистера Коннери уже прошли. Дело в том, что вы проиграли. Все кончено!

Сэнди почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Она оперлась руками на постель.

– Тогда вам ни к чему все это. Вам не нужно, чтобы я…

Дайсон поджал губы:

– Я думаю, это будет полезно. Смерть мистера Коннери может вдохновить людей; нам же нужно их разочаровать.

– Его смерть…

– Да. Мы могли бы дискредитировать его как политика и обеспечить его проигрыш на выборах, но он мог бы опять вернуться в политическую жизнь. Он узнал слишком многое, чтобы мы могли оставить его в живых. Сейчас пока все будут считать, что он где-то на греческих островах, лег на дно и подыхает от пьянства. Человек чуть было не вернулся к нормальной жизни, но не выдержал. Скандал по поводу его участия в порнобизнесе покажет всем, как низко он пал, прежде чем прекратить свою кампанию.

У Сэнди стучало в голове. Должна же быть какая-то возможность предупредить Джеффа, возможность выбраться отсюда! Нет, к сожалению, такой возможности нет. Весь дом под контролем Дайсона, а она его пленница. Он вполне мог бы застрелить ее, ведь на его счету немало убийств. Речь шла только о ее собственной жизни и о том, какие унижения ей нужно претерпеть, чтобы продлить свои дни.

– Я не могу сделать то, что вы хотите, – тихо сказала она. – Даже ради Джеффа!

– Джеффа это не спасет, – ответил Дайсон. – Это может спасти вас, во всяком случае пока.

– Меня стошнит! – сказала она.

– После. Пожалуйста, разденьтесь, Сэнди.

Сэнди была парализована. Она покачала головой.

– Идиотка, он же тебя застрелит! – сказала девушка по имени Джин. – Ну же, дорогая! Все это не так уж страшно. Мы позабавимся.

Она скрестила руки и сняла свое платье-рубашку через голову. Она стояла в трусиках-бикини, ее большая грудь подрагивала. Лысый смотрел на нее, не выказывая никакой заинтересованности. Сэнди почувствовала запах пудры на теле Джин.

– Пожалуйста, – прошептала Сэнди, – ради Бога!..

Дайсон коротко вздохнул:

– Сэнди, встаньте, пожалуйста!

Она встала, вся в поту.

– Иногда человек не понимает своего положения. Ваша ситуация безнадежна. Ваше дело проиграно. Вы больше не увидите Джеффа. Ваша жизнь в моих руках. В настоящее время безусловное подчинение – единственная возможность для вас спастись. Нравственные препоны не должны иметь для вас никакого значения!

Теперь она рыдала, тихо, не переставая, чувствуя, что ее воля сломлена.

– Я постараюсь объяснить вам. – Дайсон показал на лысого. – Этот человек привлек ваше внимание, и не зря. Его зовут Пинки. Пинки – один из моих лучших сотрудников. Именно он убил вашего мужа!

Сэнди почувствовала, что ее голова раскалывается, как от удара.

– Он последовал за Гейбом, когда тот попытался убежать, – сказал Дайсон, – потом ударил его так, что тот потерял сознание. Он выпустил гремучую змею, которая укусила Гейба, и оставил его умирать на солнце. И посмотрите: он свободен и занят своим делом. Он свободен, а вы – нет. Вот мир, в котором вы отныне будете жить. Вам придется играть по другим правилам. Скоро Пинки уедет отсюда и полетит в Техас. Он убьет Джеффа так же, как убил Гейба, хотя поначалу мистера Коннери придется как следует покалечить, потому что нам надо кое-что у него узнать. Однако никто не найдет мистера Коннери, потому что никто и не будет искать. А теперь разденьтесь, пожалуйста, Сэнди!

Сэнди машинально подчинилась. Она расстегнула узкий пояс и сбросила с себя блейзер. Вызывающе тряхнув волосами, она сняла юбку. Сняла и крепдешиновую блузку и осталась только в лифчике и трусиках. Смотрела она не на Пинки, а прямо на Дайсона.

– Снимите все, – сказал Дайсон. Его глаза блестели, но без видимого удовольствия.

Джин сделала шаг вперед:

– Давайте я помогу вам, дорогая. – Она протянула руки, но Сэнди со злостью оттолкнула их.

– Отойдите от меня, – прошипела она.

Джин на секунду вспыхнула, потом расслабилась:

– Ладно, дорогая. Не расстраивайтесь так из-за этого!

Сэнди разделась догола и почувствовала, как прохлада охватывает ее обнаженное тело. Она заставляла себя в упор смотреть на Дайсона. Очень быстро ее подавленность сменилась злобой. Возможно, через очень короткое время ее дух будет сломлен окончательно и она превратится в просто скулящую собачонку. Но сейчас, в первые минуты своего плена, она была в ярости.

– Теперь я понимаю, как люди могут убивать друг друга. Я могу убить вас, Дайсон! И при первой же возможности я это сделаю!

Дайсон закусил палец.

– Давайте начинать.

Операторы заняли свои места; один из них поднял камеру. Включили юпитеры, которые залили спальню светом. Бобби снял шорты, обнажив чудовищный член. Джин вновь подошла к Сэнди, и Сэнди ласково ей улыбнулась.

– Вы только расслабьтесь, дорогая. Я не причиню вам боли.

Сэнди содрогнулась, когда пальцы Джин коснулись ее плечей и двинулись вниз по рукам. Джин целовала Сэнди в шею, ее губы были влажными, а язык теплым. Сэнди закрыла глаза, чувствуя жар, исходящий от прожекторов. Она ощутила, как руки Джин сомкнулись вокруг ее тела. Рот Джин коснулся ее рта; ее язык облизнул губы Сэнди и заставил их раздвинуться.

Это ощущение привело Сэнди в ужас. Мысленно она все время думала о том, как отомстит, ругала себя за все и в конце концов подчинилась унижению.

Глава 39

Сэнди сидела в изящном резном кресле в доме на ранчо Хейгов и смотрела сквозь стеклянную стену на лошадей. Сгущались сумерки. Великолепный белый конь подошел к стеклянной стене и с любопытством потряхивал головой, глядя на Сэнди.

Она отпила немного лимонада и поставила бокал на белый столик. Рядом с кувшином стоял букет свежих ярких цветов. Сэнди казалась привлекательной в топике и джинсах, купленных для нее в Пэррише. Ее светлые волосы были стянуты сзади лентой.

Она чувствовала, что на ее глаза навертываются слезы. На нее нападали приступы одиночества и отчаяния от осознания того, что ее держат пленницей посреди этой роскоши и красоты. Белый конь ушел, двор для выводки лошадей стал почти не виден. Казалось, что изнутри все светится. Из белой мебель стала голубой, в стеклах она видела собственное отражение.

Сэнди думала о Джеффе и о том, жив ли он еще. Эта мысль была вялой, она еще не оправилась от пережитого. Почти полностью сломленная, она ушла в себя. Тем не менее она до сих пор еще не осознала до конца того, что случилось, хотя после кошмара в собственном доме ее больше никто не трогал.

С ней обращались хорошо, хотя без предупредительности. Ее привезли на ранчо на самолете Аарона и оставили там, кормили, предоставили отдельную комнату без телевизора, газет и радио. Она могла выходить на улицу только в сопровождении охранников.

«Джефф…» – подумала она и на этот раз мысленно заплакала. Постоянно разжигавшая ее ярость поддерживала силы, желание мстить было столь велико, что помогало ей пережить очередной день.

Она тихо вскрикнула от удивления, когда кто-то включил свет в комнате. Неожиданно внешний мир исчез, и стеклянная стена превратилась в черное зеркало. Сэнди повернула голову и увидела Джолин Хейг в яркой клетчатой рубашке и узких джинсах, подчеркивающих ее округлые бедра. Она выглядела так же, как на обложках собственных пластинок, но более женственной.

– Привет! – сказала Джолин.

– Привет.

– Вы меня помните?

Сэнди постаралась задуматься.

– Я знаю, кто вы.

Джолин нервно улыбнулась.

– Я была участницей одной из ваших программ. Год или два назад. Наверное, у вас перебывало столько людей, что вы вряд ли можете вспомнить кого-нибудь из них.

Упоминание об «Американском дневнике» чуть было опять не ввергло Сэнди в омут отчаяния, но она взяла себя в руки:

– Что вы хотите?

Джолин вошла в комнату и очень грациозно опустилась на диванчик. При темных волосах у нее были голубые глаза, и это делало ее действительно привлекательной.

– Я просто хотела ненадолго составить вам компанию. Вам здесь, наверное, очень одиноко.

– Да, – сказала Сэнди. – А вам разрешают со мной разговаривать?

Джолин рассмеялась:

– Вряд ли разрешили бы, но на Си и меня здесь не обращают внимания. Мы что-то вроде невидимок. – Это вновь рассмешило ее. – Вы могли бы представить нас с Си невидимками? В нас довольно трудно промахнуться.

Сэнди попыталась улыбнуться, не уверенная в том, как ей следует себя вести.

– Извините, если я не очень… общительна. Я сейчас выбита из колеи.

– Я знаю. – Взгляд Джолин казался абсолютно искренним, даже озабоченным. – Как они с вами обращались, милая?

– А что вам известно? – удивленно спросила Сэнди.

– Я знаю, что они заставили вас сделать. – Глаза Джолин вспыхнули, голос стал резким. – Я слышала, как они говорили об этом. Они даже ничего не стыдятся.

Сэнди старалась сохранить хладнокровие.

– И что они сказали?

– Что заставили вас сняться в грязном фильме. Рубена это расстроило. Рубена расстраивают многие выходки Аарона. Но ему приходится с этим мирить ся, потому что он думает о куске жирного пирога, который они все мечтают поделить. – Она покачала головой. – Это меня больше не удивляет. Они все одинаковы. – Она улыбнулась. – Кроме Си. Он – лапочка.

– Поэтому вы и вышли за него замуж?

Джолин подняла на нее глаза:

– О Господи, нет, милая. Я вышла за него замуж, потому что хотела стать звездой. Я думала, что все уже это поняли.

Сэнди отпила немного лимонада и улыбнулась.

– Вы славная женщина, Сэнди. Мне жаль, что вы увязли в этой каше. Надеюсь, они вас отпустят.

– Но вы не верите, что они это сделают?

Выражение лица Джолин стало невероятно участливым.

– Милая! Я не могу предсказать, что они сделают, и это действительно так. К примеру, мальчишки, что меня трахнули. Си хотел их разорвать на части, но Рубен сказал: нет, они должны пойти под суд. Почему он стал защищать этих выродков?

– Почему? – сказала Сэнди. – Очень просто. Чтобы убить их еще в камерах!

Глаза Джолин сузились.

– Что?

Сэнди сказала:

– Хотите сказать, что вы этого не знали?

– Чего не знала, Сэнди?

Сэнди зло рассмеялась:

– Конечно, они вам этого не сказали. Вас это могло бы несколько оскорбить. Джолин, эти негодяи изнасиловали вас потому, что их не приняли в один из лагерей вашего Си. О них-то вы слышали, правда?

– Да. Я знаю, что у Си были неприятности из-за того, что он был с ними неосторожен, но я не знаю подробностей.

– Эти свиньи узнали, что всем руководит Си, и стали охотиться на вас. Их взяли под защиту закона, потому что Рубен не хотел, чтобы Си кастрировал их и сел за решетку. Мальчишек насильно накачали наркотиками в камерах. А потом убили, чтобы заткнуть им рот.

Джолин как током ударило, когда она начала осознавать степень своего унижения.

– А я ничего об этом не знала, и Си ни черта не сказал об этом. Си только крепко получил по заднице за неосторожность. Они урезали его долю. Понимаете? Обошлись с ним как с мальчишкой! Урезали его долю! – Она остановилась. – Черт, мне лучше замолчать. Если я не замолчу, они и меня запрут в этой комнате вместе с вами!

– Не напрашивайтесь на неприятности.

Сэнди встала. Она ощущала замкнутость этих стеклянных стен.

– Невероятно, что они делают такие вещи и никто не может их остановить.

Джолин тоже встала и посмотрела на Сэнди.

– Я хотела бы что-нибудь для вас сделать, милая. Но черт возьми! Я для себя-то ничего не могу сделать. Я буду приходить поболтать с вами, когда смогу. Может быть, иногда мы вместе будем пить кофе.

Сэнди сквозь слезы взглянула на Джолин и сказала:

– Не поручусь за это. Но спасибо, что пришли. Из меня довольно паршивая компания.

– Что вы, вы в порядке! Вы смелая женщина!

– Это точно. – Сэнди сжала ей руку. – Слушайте, я хотела бы встретиться с вашим мужем. Он сейчас здесь?

– Си? Он куда-то уехал. Должен вернуться приблизительно через неделю.

Искра безумной надежды вспыхнула и угасла.

– Не важно, – сказала Сэнди.

Желая ее обрадовать, Джолин сказала:

– Послушайте, когда он вернется, я обязательно попрошу его поговорить с вами.

Сэнди мрачно смотрела на свое отражение в почерневшей от ночной тьмы стеклянной стене.

– Хорошо. Попросите его зайти. Но сначала уточните, когда у меня приемные часы.

Джолин сделала движение к ней, потом остановилась; казалось, она глубоко расстроена.

– Берегите себя, милая. – Она помешкала секунду и вышла из комнаты.

Сэнди опять села и уставилась на лимонад. «Что они делают сегодня ночью, черт их возьми? – подумала она. – Кого они убивают, пока я сижу здесь?»

Клиника неврологических исследований Медицинского центра при Гроувском университете располагалась в прекрасном пригороде Пэрриша. Это был цельный шестиэтажный монолит из белого гранита с тонированными стеклами зеркальных окон, отражавших техасское небо. Среди деревьев и газонов он обеспечивал абсолютную тишину и превосходный уровень медицинского обслуживания для тех психически нездоровых пациентов, которые могли за это заплатить.

Поскольку Аарон Хейг, жертвуя на благотворительность, смог превратить большую часть Медицинского центра в свою собственность, Лорейн были отведены апартаменты на шестом этаже – спальня, гостиная, ванная комната и балкон. Стеклянная дверь и окна были из небьющегося стекла и открывались с помощью электронного кода.

Дозы успокоительных средств и антидепрессантов, которые принимала Лорейн, увеличивались день ото дня, пока она не стала проводить большую часть времени в постели, лежа на спине, бледная и эфемерно красивая на фоне кружевных подушек. Так она выглядела и этим вечером, когда дверь ее комнаты открылась и вошел высокий темноглазый человек. Он закрыл за собой дверь и тихо прошел через гостиную в спальню. На одном из боковых столиков, обитых стеганой мягкой тканью, стояла лампа. Лорейн лежала, свернувшись калачиком. Одна ее щека была освещена.

Она зашевелилась, когда мужчина вошел в спальню; ее глаза трепетно открылись.

– Привет, Лорейн! – сказал он.

Слабая улыбка приподняла уголки ее губ. Она узнала голос вошедшего, хотя он прозвучал слабо. В сменяющих друг друга свете и тени она смогла разглядеть очертания его фигуры. Это был доктор Энди, он лечил ее последние несколько недель. Его голос и прикосновения успокаивали ее.

Когда он подошел, она зашевелилась на кровати.

– Вам сегодня нужна ванна, дорогая Лорейн. – сказал доктор. – Хорошая теплая ванна. Она поможет вам расслабиться. И вы проведете спокойно ночь. Пойдемте, дорогая.

Он наклонился, схватил ее за запястья и, потянув на себя, заставил сесть. Она свесила ноги с края кровати и сидела, прикрыв лицо рукой, а длинные густые волосы спадали на ее лицо и плечи. Тонкая ночная рубашка заголила белые бедра. Ее плечи сияли в свете лампы.

Энди провел своими сильными пальцами по ее волосам. Она закинула голову и с закрытыми глазами улыбнулась этой ласке, тихо застонав. Энди улыбнулся ей:

– Пойдемте, дорогая. Надо принимать ванну.

Он помог ей встать, и она оперлась на него. Она еще могла ходить, но ее ноги казались ватными, а колени подгибались. Энди отвел ее в ванную комнату и включил свет. Пока наполнялась ванна, Лорейн сидела и смотрела на него с глупой улыбкой.

Он наполнил ванну до половины и закрыл кран.

– Встаньте, – приказал он Лорейн.

Она встала с его помощью.

– Раздевайтесь.

Она кивнула, немая и неустойчивая, словно пробудившаяся от хмельного сна. Скрестив свои длинные тонкие руки, она сняла ночную рубашку и обнажила белый живот и грудь с торчащими сосками. Рубашка свалилась на кафельный пол, Лорейн стояла, взбивая руками волосы.

– Лезьте в воду, – велел ей Энди.

Он помог ей войти в теплую ванну. Она села и откинулась назад. Энди положил ей под голову надувную резиновую подушечку.

– Вот так, полежите немного, дорогая, – сказал он.

Она кивнула, закрыла глаза и стала что-то бормотать про себя. Вода была приятной, как прекрасная теплая река, уносящая ее прочь под огромным техасским небом. Вода казалась подернутой золотом и несла ее по прериям со стадами пасущегося скота, мимо валунов и гор, укрытых глубокой тенью. Прочь от дурных снов, от ее боли – к спокойствию.

Пока она лежала в воде, Энди достал из кармана белого халата шприц и ампулу с успокоительным средством, прописанным Лорейн, у которой уже начинался распад личности. Энди достал также пакетик с наркотиком. Эти таблетки не были назначены Лорейн, поскольку у нее не было проблем со сном. Но врачи потом решат, что она стащила их у влюбленного в нее пациента, который все время любовался ею. Будет ясно, что несчастная женщина страдала наркотической зависимостью.

– Хорошо, Лорейн, – мягко сказал Энди. – Пора принять снотворное.

Он протянул ей чашку с водой и заставил ее выпить все четыре таблетки наркотика.

– Вот и славно, – сказал он. – Вы умница, дорогая. Теперь вы действительно легко уснете.

Она вздохнула и улыбнулась, наслаждаясь ванной. Энди наполнил шприц успокоительным и сделал укол. Она вздрогнула от укола, но сразу же расслабилась. Энди погладил ее по мокрым волосам и лицу.

– Доброй ночи, миссис Хейг, – сказал он.

Она опять вздохнула. Теперь река сияла красным светом в лучах заката, и она чувствовала не воду, а свое скольжение по ней, уже стремительное и возбуждающее, потому что река развернула ее и увлекла в сторону темного ущелья. Она обрадовалась его тени и прохладе.

Энди присел на стул у ванны и смотрел на эту необычайно красивую нагую женщину. Ее матовое тело мерцало под слоем прозрачной воды. Волосы на ее лобке мягко колыхались, как экзотическое подводное растение. Энди любовался ее красотой.

Он наблюдал за Лорейн, пока не убедился, что она впала в глубокую кому. Тогда он встал на колени возле ванны и положил свою большую ладонь на ее мокрое лицо. Он вдохнул воздух и со всей силой погрузил ее голову под воду. Какое-то время она оставалась абсолютно неподвижной, затем ее конечности начали дергаться и биться, обдавая врача водой. Ее тело сотрясали судороги: древний инстинкт самосохранения проснулся в ее мозгу. Но ослабленный лекарствами организм был способен сопротивляться лишь очень короткое время. Она затрепетала, словно через нее пропустили электрический ток; Энди увидел, что ее рот открылся и вода устремилась внутрь. Он увидел, как ее тело распухает и раздувается от воды, бледнея и синея, по мере того как вода заполняет легкие. Ее глаза раскрылись, но уже ничего не видели. Язык вывалился изо рта, серый и раздутый. Множество пузырьков воздуха всплыло на поверхность и исчезло.

Все это продолжалось не более трех минут, но Энди подержал голову Лорейн под водой чуть дольше, чувствуя, как расслабляется ее тело. Он встал, стряхнул воду с руки и посмотрел в ванну: женщина лежала на дне, ее волосы изящно плавали в воде, а лицо и тело казались искаженными в преломленных лучах света. Она была похожа на злого водяного духа, дарящего неосторожным пловцам чувственное блаженство и смерть.

Когда Лорейн найдут в таком безобразном виде, ее смерть на какое-то время станет лакомым кусочком для бульварных газет. Отчаявшаяся, сломленная женщина – и такой ужасный несчастный случай.

Энди вышел из ванной и покинул палату, заперев за собой дверь.