Текст книги "Магнат"

Автор книги: Элейн Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 36

Джефф продолжал говорить, в упор глядя на отца. Он не давал старику уйти от своего взгляда.

– Я с самого начала знал, что Ли убили, – сказал он. – Я нутром это чуял. Знал, что вся эта история о том, что он болен раком, ложь. Но я не стал выяснять, потому что ты просил меня этого не делать. Потому что Мэри просила меня этого не делать. Господи, если вы с Мэри продались, то, черт возьми, кто я такой, чтобы сомневаться? Ты ведь мой отец, дерьмовый патриарх, человек, которого я боялся и которого изо всех сил старался полюбить!

Вы усадили меня и смотрели на меня, вы оба, и сказали, чтобы я поверил свидетелям и признал, что Ли покончил с собой, не желая смириться с ожидавшей его медленной, мучительной смертью. Ни один Коннери не смог бы с этим смириться, так вы мне сказали. Что же ты-то цепляешься за жизнь, несмотря ни на что? Почему бы тебе было не разбиться на самолете в джунглях?

В лучах солнца лицо Мэта казалось белее мела. Время от времени его голова запрокидывалась, и слюна вытекала из уголка рта. Порой его глаза закатывались.

– Ты уже подходишь к самому главному, сынок?

Джефф глубоко вздохнул. У него было ощущение, что все его мужество подходит к концу. Его лихорадило. Он зажег еще одну сигарету и сказал:

– Я подозревал, что это Рубен Хейг приказал убить Ли. Ему нужно было от него избавиться. И что же? Оказалось, что я был прав. Он действительно это сделал. Он нанял Кермита Дайсона, который тогда как раз ушел из президентской охраны. Дайсон подготовил убийство, потому что Ли угрожал планам Хейгов. А у них грандиозные планы, отец! Рубен и Аарон собираются прикрыть приток нефти с Ближнего Востока и прибрать к рукам отечественный рынок.

Джефф присел на край плетеного кресла напротив отца.

– Я думаю, ты знал, что произошло на самом деле, – сказал он.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Джефф наклонился вперед:

– Тебе понравилось, что Хейги постарались выдать гибель Ли за самоубийство? Ты не хотел это опровергнуть, потому что подозрение в убийстве повлекло бы за собой очень серьезное расследование. А вот этого ты не хотел. Поэтому ты помог Хейгам покрыть убийство. Кроме того, ты собрал свидетельства против них на случай, если бы настала твоя очередь.

Мэт наблюдал за сыном. Он сидел неподвижно, его лицо ничего не выражало, но глаза смотрели холодно.

– Но вы с Хейгами были недостаточно осмотрительны, отец. Вы наследили, и по следу пошел Люк Эвери, настырный репортер, любитель разоблачений. В прошлом году его зарезали.

– Ты псих!

Но Джеффа нельзя было остановить.

– Я нашел все, что удалось собрать Люку. Я знаю все. Хейгу удалось помешать Ли. С твоей помощью он сфабриковал историю о том, что Ли якобы был болен раком, нанял нужных свидетелей, а Дайсон добыл документы, рентгеновские снимки, результаты анализов. Свидетели проходили перед моими глазами и давали показания: какое душераздирающее зрелище – скорбящий брат пытается узнать правду и узнает о трагедии. Но ведь тебе эта трагедия была на руку. Для того чтобы умело разжечь сочувствие обывателей к такому третьесортному политику, как я, нужно было использовать гибель Ли. И вам это удалось. Рак в конечной стадии! Чистое, доказанное самоубийство. Америка в слезах. Джефф Коннери готов заступить на место погибшего брата!

Джефф медленно затянулся сигаретой и выпустил дым. Его лицо исказилось, так как он почувствовал в желудке приступ острой боли. Мэт Коннери сидел, уставившись в одну точку, похоже, его мысли были далеко. Джеффу было теперь почти что все равно, слушает его старик или нет.

– Но почему? – тихо спросил Джефф. – С чего это вдруг отцу Ли понадобилось прикрывать гибель собственного сына и реабилитировать убийц – семейку Хейгов?

Джефф встал, медленно обошел вокруг пруда, любуясь его покоем и красотой. Он слышал прерывистое дыхание этой пустой оболочки, оставшейся от человека, который когда-то был его отцом. Он сказал:

– Отец, на этот счет у Люка Эвери тоже были данные. Свидетельства о том, что Ли был гомосексуалистом. Что у бедняги были любовники, но он их оставил. Он ненавидел себя за свою слабость, за то, что он нуждался в любви, и это была любовь мужчин.

Его воспитывали как бойца и не спускали ни малейшей провинности. Ты, отец, ни разу не приласкал его, не поцеловал, не проявил нежности. Так мы росли, лишенные привязанностей, нелюбимые, среди постоянных оскорблений и наказаний. Ли вырос голубым, но для него в этом было мало радости.

А теперь ответь мне, отец, правда ли то, что я скажу, потому что у Люка не было прямых доказательств. Он слышал, что Ли якобы собирался открыто объявить о своей перверсии и выставить свою кандидатуру на президентских выборах.

Джефф повернулся и в упор посмотрел на отца.

– Конечно, такое было бы неслыханно! Страдать – пожалуйста. Разрываться на части – ради Бога! Но признаться в чем-то, выставить себя на посмешище… чтобы это сделал кто-то из Коннери – этот сопляк, клоун, гомик…

Джефф рванулся к отцу и схватил его за тощую руку.

– Черт возьми, сукин ты сын, ответь мне: это – правда?

В течение долгого, ужасающего мгновения слышалось только дыхание Джеффа. Он отпустил отцовскую руку, ужаснувшись ее страшной худобе. У него было ощущение, что он ухватился за кости.

Мэт отвернулся, его глаза сверкнули, лицо застыло. Он прошептал:

– Да.

Джефф сжал кулаки.

– Так ты почувствовал облегчение, когда Хейги убили его! Ты оставил это убийство безнаказанным. Ты сделал все, чтобы не уронить имени Коннери! Ты покрывал убийц собственного сына, потому что его поведение показалось тебе неслыханным и потому что политическая целесообразность важнее, чем человечность или мораль.

За спиной Джеффа раздался голос Мэри:

– Так было всегда.

Джефф резко обернулся. Сестра стояла у садовой калитки, одетая в блеклое летнее платье. Ее глаза были красными, лица осунулось от бессонных ночей.

– Я не ожидал, что ты здесь появишься, – сказал Джефф.

– Я здесь уже неделю. Я не хочу, чтобы он умер в одиночестве.

– Санитар не сказал…

– Я просила его не говорить. Тебе надо было позволить налететь на отца и искусать его в кровь. Ты теперь слишком силен и знаешь слишком много, чтобы продолжать тебя обманывать. Я признаю это. И ты должен был узнать правду от отца. Вот ты и узнал.

– А ты, конечно, все знала?

– Разумеется.

Она подошла к Джеффу медленной невеселой походкой и ласково положила руки ему на плечи. Вблизи он увидел, какой у нее потухший взгляд. Мэри сказала:

– Именно поэтому я пыталась помешать тебе опять заняться политикой и докапываться до причин смерти Ли. Я хотела уберечь тебя.

– Даже если бы я помер алкоголиком, захлебнувшимся в собственном дерьме?

– Я думала, что узнать правду для тебя было бы хуже. – Она часто моргала, ее глаза затуманились слезами. – Ли был таким чувствительным, таким красивым, таким нежным…

– И поэтому его надо было уничтожить?

– Он уже сам себя уничтожил. Был смысл в том, чтобы дать ему умереть благородной смертью.

– Это ложь, Мэри!

Она посмотрела на него с жалостью и сожалением.

– Ли был таким болезненным ребенком, не от мира сего, таким красивым… с большими черными глазами, черными озерами, которые притягивали к себе, как омут. Ты был единственным мужчиной в семье, Джефф, но у Ли было обаяние, а у отца – амбиции. Отцу было нужно, чтобы его сын попал в Белый дом, даже если ради этого надо было скрутить Ли в бараний рог.

У Джеффа кровь гудела в голове. Он с трудом взял себя в руки.

Она улыбнулась с трагическим выражением лица:

– Отец не мог не обращать внимания на то, кем стал Ли. Во всяком случае, после нескольких недвусмысленных ситуаций. Он боялся, что его мечта развеется в пух и прах. После того как Ли был убит, мы с отцом посоветовались…

– Еще бы, разумеется!

—…я предложила молчать и проложить тебе дорогу в Белый дом. – Она откинула назад влажную прядь волос. – Мы считали, что так будет милосерднее, Джефф. Ли мучился больше, чем ты можешь вообразить. Я думаю, он рано или поздно все равно покончил бы с собой, но сначала погубил бы нас.

Джефф чувствовал, что в его голове стучит молот.

– Ты никогда не сможешь оправдаться в том, что сделали вы с отцом.

Она покачала головой:

– Я вовсе не пытаюсь убедить тебя, Джефф. У нас были свои основания. Для нас они все еще имеют значение.

– Все это чушь, Мэри! – Джеффа трясло от злости. – Ты сядешь в тюрьму за лжесвидетельство. Ты дашь показания, дрянь. Ты заплатишь за это!

Она тряхнула головой и рассмеялась неприятным прерывистым смехом.

– Ты гнусный ханжа! Хочешь дать показания? Валяй. Покрывай нас позором. – Она изучающе посмотрела в его лицо. – А, я вижу, что тебя беспокоит. Ты ведь предпочитаешь победить на выборах, не правда ли? Стать сенатором, снова обрести власть. Ты похоронишь дело Ли так же, как это сделали мы. – Ее глаза посветлели. – Как видишь, Джефф, это нравственная дилемма, не так ли? Хейги убили Ли, и ты это знаешь. Ты можешь броситься на Хейгов с открытым забралом и сразить их наповал. Но это означает, что ты расскажешь всей Америке, какова твоя семейка, и каков, возможно, ты сам. И ты собираешься это сделать только ради истины?

Она ласково улыбнулась и мягко отстранилась от него.

– Какой же выбор ты сделаешь, Джефф?

Джефф отвернулся и долго стоял у пруда. Наконец он повернулся и сказал:

– Я разоблачу Хейгов и расскажу правду о Ли.

– Джефф Коннери, справедливый и гуманный! Посмотрим, Джефф, посмотрим, – произнесла Мэри с иронией.

Он пошел к выходу из сада, но обернулся и сказал:

– Кто убил Люка Эвери и Сью Риган, Мэри? Не ты ли?

Она рассмеялась. Теперь Мэри выглядела элегантной и красивой.

– У Хейгов остался Дайсон, а у нас в конце концов нет никого. Он не знал – до недавнего времени – о записках Люка Эвери. Но я рада этим убийствам, братец. Нельзя было допустить, чтобы Эвери опубликовал то, что знал. Нам всем нужны люди, которые заботились бы о нас, и это прекрасно, когда для тебя кто-то что-то делает. Ну что, теперь ты меня окончательно возненавидел?

Джефф обменялся с ней долгим пронзительным взглядом, затем посмотрел на отца, который, казалось, был где-то далеко. Возможно, он был уже мертв.

– Я пока не уверен, но, кажется, я ненавижу вас обоих, – с чувством сказал он.

Мэт содрогнулся от начинающейся боли и закрыл глаза. Он выглядел настоящей развалиной.

– Позови Ларри, пожалуйста.

Лицо Джеффа не смягчилось.

– Хорошо. – Он помолчал. — Я пошлю его к тебе, но сам не вернусь, отец.

– Тогда закрой калитку, – сказал Мэт.

Джефф в последний раз взглянул на Мэри и зашагал прочь из этого красивого сада. Он ни разу не оглянулся.

Аарон Хейг и Кермит Дайсон встретились в офисе Хейга, когда в Пэррише лил дождь. Упорный и тоскливый, он сбегал, как слезы, по стеклам окон и окружал огни фонарей сияющей аурой. Дождь глухо стучал в окно, пока Аарон и Дайсон совещались в кругу света, очерченном настольной лампой.

Аарон сидел за столом, быстро что-то записывая в лежавшем перед ним желтом блокноте. Дайсон, склонившись к нему, самим своим присутствием создавал атмосферу опасности. Они разговаривали тихими и ровными голосами.

– Что случилось с этим твоим парнем Арленом? – спросил Дайсон.

– Впал в религиозность, – холодно ответил Аарон. – Знаешь, ведь этот тип никогда полностью не был моим. Я ему как-то помог, заслужил благодарность, заставил его оказать услугу мне.

– Именно эта услуга была очень важна.

Аарон тихо вздохнул и потер рукой лоб.

– Дело в том, Кермит, что он отошел от меня. Не говорит, что было в этом чертовом компьютере. К тому времени, когда я надавил на своих людей на телевидении, Коннери успел изъять файл Эвери и перенести его в свой компьютер. Новый код, все спрятано.

– Конечно, – сказал Дайсон. Он отвернулся и стал смотреть на дождь за окном. Отсветы подчеркивали рельефность его лица.

– Единственной причиной, почему мы позволяли Коннери и Сэнди Меррит продолжать свою деятельность, была надежда, что они приведут нас к материалам Люка Эвери. Так и случилось. Но мы проиграли.

– Временно.

Ледяная улыбка мелькнула на лице Дайсона.

– Да, временно. Но это может продлиться достаточно долго, и мы потеряем все.

– Ты легко отчаиваешься, Кермит, – сказал Аарон, записав что-то в блокнот. – Твои ребята работают с кодами компьютера Коннери, ищут вход.

– На это могут уйти месяцы. До выборов можно не успеть.

Аарон кивнул:

– Я знаю. Очевидно, настало время припереть к стене этих двоих возмутителей спокойствия и пустить им кровь.

Дайсон отошел от окна.

– Я бы хотел лично заняться этой женщиной, — со свирепым видом сказал он.

– Если ты хочешь ее убрать, тебе придется подождать. Я хочу, чтобы Коннери знал, что она жива, пока мы будем убеждать его выйти из игры. Это может сослужить нам хорошую службу. Не позволит ему быть чересчур благородным.

– Каким образом ты собираешься заполучить ее, так, чтобы никто об этом не узнал?

Неожиданно Аарон благожелательно улыбнулся:

– За что же я буду платить тебе, Кермит, если об этом придется думать мне? Надеюсь, что эта энергичная репортерша согласится еще раз со мной встретиться, как думаешь?

– Возможно.

– Мне кажется, мы могли бы найти способ дискредитировать Сэнди Меррит и сенатора Коннери – раз и навсегда. После этого мы сможем от них избавиться и развеять их прах по ветру.

За окном раздался раскат грома, и Дайсон поджал губы.

– Хорошо. Надеюсь, мы не слишком долго тянули.

– Поверь мне, Кермит. Я веду игру лучше, чем другие. Этим двоим никак меня не победить. Черта с два! Эта женщина оказалась лучше, чем я думал. Надо отдать ей должное. Она могла бы чертовски преуспеть в бизнесе, если бы захотела, и Коннери с ней повезло. Но им ничто не поможет. Теперь все кончено.

– Хорошо.

Аарон, мрачно задумавшись, подчеркнул какую-то запись в блокноте.

– Пора поставить точку. Последнюю!

Глаза Дайсона блестели, дождь усиливался.

– Она беспокоит тебя, да?

– Уже нет, – тихо сказал Аарон.

В тот же вечер люди Хейга прибыли в Нью-Йорк и связались с Сэнди. Они сказали, что Аарон Хейг, возможно, согласится обменяться с ней информацией, но она должна ехать к нему немедленно. Сэнди чувствовала опасность, но ее ободряло то, что она осталась жива после первой встречи с Аароном, и то, что им удалось расшифровать код Люка Эвери. Сознавая, как много они с Джеффом знают о Хейгах – а Аарон не мог не понимать этого – и что все эти данные благополучно заперты в компьютере, он не станет в открытую убирать Сэнди, потому что теперь это событие попало бы на первую полосу газет.

Конечно, она была права. Просто ей не удалось просчитать все шаги Аарона в этой игре, и она поехала с людьми Хейга. Она оставила сообщение для Джеффа, но тому не было суждено получить его. Ее отвезли в аэропорт и посадили в частный самолет до Чикаго, где ее должен был встретить Аарон. Ей подали напитки и завтрак и обращались с ней вежливо. Никто не угрожал ей.

Как только Аарон Хейг получил сообщение, что Сэнди находится на борту самолета, он отдал приказ выполнить остальную часть плана. Он чувствовал удовлетворение и тихое возбуждение. Он планировал операции по всей стране. Он заправлял всем. Он всем владел.

Он даже позволил себе короткий булькающий смешок. Черт побери, он это заслужил!

Часть четвертая

Глава 37

В аэропорту Чикаго Сэнди встретил Аарон Хейг. Они поехали на квартиру с окнами на озеро Мичиган. Квартира была со вкусом обставлена современной и старинной мебелью и произведениями абстрактного искусства. Их привез закрытый автомобиль, который быстро въехал в подземный гараж.

С восхищением разглядывая китайскую керамику танской эпохи, стоящую на стеклянной подставке, Сэнди пыталась разобраться в собственных чувствах. Наиболее явственно она ощущала биение пульса и железную хватку страха. Ее чувства обострились, так что цвета и фактура предметов казались ей невероятно яркими. Она была в состоянии повышенной возбудимости и крайнего напряжения.

– Чувствуйте себя как дома, – сказал Аарон. – Я приготовлю вам что-нибудь выпить.

– Спасибо, не надо, – ответила она. – Разве что немного холодной воды.

Страх пожирал ее в самолете и в машине, но теперь она начала рассуждать спокойнее. Будь это даже похищение или еще что-то, ей следует сохранять способность принимать решения.

Она расстегнула свой полотняный блейзер, села на один из белых диванчиков и наблюдала, как Аарон вальяжно пошел на кухню. Глубоко вздохнув, она нащупала в кармане блейзера диктофон. Вдруг она почувствовала, что ее нервы на пределе и она не может расслабиться. Она подумала о своем теле под этой легкой модной одеждой. Господи, а вдруг он попытается овладеть ею? От этой мысли у нее перехватило дыхание. Ожидание становилось невыносимым. Она встала и подошла к окну. Она слышала позвякивание стекла на кухне и внутренне дрожала. Там находился Аарон Хейг, который легко убивал и растаптывал своих врагов.

«Помоги мне, Господи», – подумала она, касаясь кончиками пальцев прозрачного стекла, отделявшего ее от воздушного пространства над Чикаго. Дело было не в том, что она была не способна участвовать в интригах такого уровня: она ведь давно хотела наступить на ногу сильным мира сего. Она вспомнила, как разбушевалась в то утро, когда убили Люка Эвери, из-за того, что была вынуждена торчать в «Американском дневнике» и не могла заняться этим из ряда вон выходящим делом. Потом погиб Гейб, а еще позже появился Джефф Коннери, и в ней проснулась новая любовь, а также осознание собственной силы и собственных возможностей. Она обедала с Аароном Хейгом, каким-то образом вошла к нему в доверие, и вот ее снова пригласили.

«Я могу с этим справиться», – подумала Сэнди. Она сунула руку в карман блейзера и включила диктофон. Аарон вернулся с бокалом воды для нее и чашкой чая со льдом для себя. Она повернулась к нему и, взяв бокал, постаралась ослепительно улыбнуться.

– Почему вы захотели со мной встретиться?

Он поставил свой чай на столик для коктейлей.

– Мы враги, это правда, но… здесь есть и личный аспект. Я почувствовал это в самом начале, когда впервые увидел вас на ранчо. Я поддался вашему обаянию.

Он подошел к ней поближе, и она подняла бокал, словно воздвигая защитный барьер. Что дальше?

– Мистер Хейг, мне интересно все, что вы хотите мне сказать. Но не более.

Он улыбнулся:

– Но, дорогая, вы можете немного расслабиться. Я не собираюсь срывать с вас одежду и кидаться на вас. Я более гибкий человек.

– Гибкий, как змея, – холодно сказала она.

Его улыбка стала кислой, но он не потерял самообладания.

– Вы больно кусаетесь. Но мне недостаточно физического влечения. Меня возбуждает ваш ум, ваша женская утонченность. Мы оба знаем, что эта встреча была неизбежной. Ведь вы это понимаете?

Он стоял уже совсем близко. Она отступила на шаг:

– Нет, не понимаю!

– Утонченный ум великолепно возбуждает. И я в восторге от того, что под столь прекрасной оболочкой скрывается ум, способный на изысканную фантазию. Я хотел бы обладать вами, Сэнди…

В ней поднялась волна отвращения. Этот человек приказал убить ее мужа, а теперь пытается совратить ее! Это было подло и отвратительно.

– Нет, – хрипло произнесла она, – ни за какую информацию!

– У нас много времени, – сказал он.

– К сожалению, у меня времени нет!

Его голос вдруг изменился, став одновременно металлическим и вкрадчивым.

– Вам лучше побыть здесь некоторое время.

Она ничего не ответила. Держала в руках бокал воды со льдом, но не сделала ни глотка.

– Я знаю, вы вините меня в смерти вашего мужа и других. Без сомнения, также и в смерти Джона Бурка.

Она посмотрела на него в упор:

– Мне нравился Джон Бурк. Он пытался независимо вести свои дела, а вы погубили его. Так вы убираете всех, кто не хочет вам уступать!

– Но я вынужден так поступать, Сэнди, – сказал он. – Вы подозреваете, что это я подстроил ему аварию?

У нее перехватило дыхание от мысли, что сейчас он признается.

– Только не утруждайте себя и меня очередным отрицанием.

– Не буду. – Он замолчал, и это молчание показалось ей предвестником сенсации. Но неожиданно она поняла, что у него на уме совсем другое.

– Ведь и вы не станете отрицать, что записываете наш разговор на пленку.

Ей показалось, что кровь застыла у нее в жилах. Она сделала героическое усилие, чтобы удержаться на ногах, но поняла, что ее лицо стало пепельно-бледным.

– Что я делаю? – сказала она.

Аарон выглядел скорее разочарованным, чем рассерженным.

– А вы не очень умны. Я думал, что это не так. Я был почти уверен, что вы догадаетесь: наша первая встреча была подстроена. Чтобы заманить вас на сегодняшнюю. Вы этого не поняли. Хотя даже самый умный из моих друзей тоже этого не понял.

С видом триумфатора он отвернулся от нее и сел в одно из кресел. Где-то в спальне раздались чьи-то шаги, Сэнди вздрогнула и обернулась. Она удивилась не тому, что вошел Кермит Дайсон, а тому, что, оказывается, все это время в квартире был еще кто-то.

«Они не станут убивать меня здесь», – подумала она.

Ее пульс стал лихорадочным, неровным и учащенным. Дайсон выглядел гигантом.

– Что ж, Сэнди, вам нечему удивляться.

– Нечему, – сказала она.

– Но вы слегка опечалены, что вам не удалось одолеть Аарона.

– Насмешки неуместны!

– Напротив. – Голос Дайсона скрежетал, как пила. – Есть все основания напомнить вам, насколько вы жалки. Вы и ваш сенатор! Вы слишком переполнены уверенности в том, что вы все можете. Вам повезло, что вы добыли кое-какую информацию. Вы преследовали сбитых с толку людей и действительно проявили некоторое упорство и смелость. Но мы не можем больше позволить вам досаждать нам. К сожалению, вы несколько выбили Аарона из колеи. Поэтому мы не занялись вами раньше.

– Кермит, – зловеще сказал Аарон. — Я думаю, нам следует поспешить.

Дайсон подошел к Сэнди:

– Вы вляпались в это, потому что неопытны. Но я восхищен вашей смелостью. Если, конечно, это для вас что-нибудь да значит.

– Это будет что-нибудь значить, если вы меня не убьете, – сказала она.

Он улыбнулся безжалостной улыбкой:

– Давайте сюда диктофон!

Она отдала. Дайсон бегло взглянул на аппарат и положил его в карман.

Сэнди обхватила себя руками, пытаясь подавить тошноту. Она спросила Дайсона:

– Что дальше?

– Видите ли, нам придется выполнить довольно подлое и неприятное дело. Мы не можем позволить вам продолжать ваши происки. Я предвижу, что вы оба попадете в переделку из-за того, что пронюхали о происходящем в горах под Пэрришем. Однако это может произойти, а может и нет. Сначала надо сделать кое-что другое.

Сэнди казалось, что все происходит в дурном сне.

– Вы меня убьете?

Дайсон поджал губы:

– Подробности вы узнаете в свое время. – Он вытащил браунинг и сказал: – К сожалению, вы наша пленница. Аарон, мы можем идти?

Аарон кивнул:

– Пусть все будет приведено в исполнение.

Сэнди подавила крик бессильного ужаса, отвернулась от револьвера и стала отчаянно молить Бога, чтобы ей сохранили жизнь.

Джефф Коннери поднялся на борт личного самолета, чтобы лететь в Вашингтон, но его пилот работал на Аарона Хейга. Все время полета до Пэрриша его держали под дулами пистолетов. В аэропорту его перевели в другой самолет, им управлял тот же пилот, что возил Маршалла Либмана. Самолет ярко сверкнул в лучах солнца и направился в сторону гор.

Он приземлился в каком-то диком ущелье. Джеффа отвели в машину. Водитель запустил мотор, и, когда солнце обожгло бриллиантовым огнем, автомобиль, покачиваясь, двинулся, вздымая тучи белой пыли, по грунтовой дороге.