Текст книги "Не оставляющий следов: Обретение (СИ)"

Автор книги: Елена Воробьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

Она не поверила себе, когда увидела в глазах старых друзей презрение и похоть. Через неделю к ней ночью вломился Иизакки и принудил к взаимности. А потом… если позволено одному из компании, значит, позволено и остальным. И теперь «старые добрые друзья», они же «уважаемые жители» и «моральные столпы», по очереди пользуют тело вдовушки, не особенно-то скрываясь перед соседями.

– Вам нужно уехать отсюда, – мне было жаль признанную красотку квартала, но, должен признать, она заслужила такую участь. Алхимик Мунх! Нашла на кого польститься!

– Не могу. Это мой единственный дом. И муж похоронен здесь, кто будет ухаживать за его могилой?

– Дом можно продать, перебраться в другой город и продолжить честную жизнь. Неужели Ваш муж был бы против?

– Я ничего не смыслю в делах, Аль-Тарук, – она тяжело вздохнула. – Двадцать лет уже живу здесь, куда я пойду? Да и слухи… слухи обгоняют ветер. Моя жизнь испорчена безнадежно. Спасибо за сочувствие, – мы почти дошли до ее дома, не замечая пути. – Прощай.

Я уважительно поклонился, игнорируя смешки зевак, с любопытством разглядывающих нашу парочку.

– Да ты не ручку потаскухе гладь! – из приоткрытого окна высунулась жена гончара Иизакки. – Что, шалава, нового клиента притащила? И где отыскала…

Ло Лита молча кивнула и пошла по мосткам, ведущим к воротам ее домика. Спина словно надломилась, голова поникла: цветок на обочине, растоптанный копытами скакунов Судьбы.

Неделя, которую сам же себе отвел на погружение в проблему, стремительно подходила к концу. Я вернулся на улицы квартала Ворон, ловить обрывки разговоров и слухов. Каждый день обедал в кабачке Умина, мило беседовал со старыми посетителями, иногда заходившими на огонек, обменивался приветствиями с новыми. Кабатчик снабдил меня полным комплектом сплетен о бурной личной жизни алхимика Мунха. После победы над Ло Литой он, судя по всему, от теоретических изысканий в области любовной лирики перешел к широкой практике. То одна почтенная горожанка, то другая пополняла список его постельных завоеваний. Да и я сам не раз лицезрел старикана, кружащего коршуном в тесноте переулков и провожающего хозяйским взглядом редких одиноких женщин, словно прицениваясь. Видел, но не придавал значения странным маневрам. Его метаморфоза почему-то напомнила феерическое преображение Бубнежника Бу, в мгновение ока превратившегося из нудного ничтожества в успешного ловеласа. А не из одного ли источника черпали силы для перевоплощения оба квартальных покорителя женских сердец?

Ло Лита упоминала о запахе, который свел ее с ума. Упоминала ли о каком-то особом запахе, издаваемом Бубнежником, служанка… как ее? Забыл. Надо будетподнять запись разговора, которую сделал по горячим следам. Запах…Учитель Доо как-то рассказывал о том, что запах – единственное, что может противостоять разуму и логике. Он может внушить приязнь или отвращение, и даже внешность человека, его манеры, интеллект не исправят и не испортят впечатление, даруемое обонянием. Когда мы с воняющим псиной Энебишем, предателем-проводником, хлебали кулеш из одного котла, дажеядреныйаромат его тела через пару дней совместного пути перестал есть глаза и стал вполне сносным. Чужак определяется чуждым запахом. Соратник – кто делит с тобой один котелок – соответственно, обладает приятным запахом, похожим на твой собственный. Говорят, звери в брачный период завлекают партнеров специфическим запахом, выделяемым особыми железами. «От него пахло зверем – сильным, могучим, свободным», – так, кажется, сказала Ло Лита. Сестры шушукались о каких-то редких духах из Зебанавара, настоянных на этом веществе: ониволнующе будоражиличувства и привлекали внимание поклонников.Мунх – алхимик. Может быть, он смог изобрести какой-то эликсир, воздействующий на нюх, в результате которого с женщин слетают одежды и моральные запреты? Очень похоже на то. Но возможности проверить верность умозаключений я не имел, поэтому просто положил их в копилку странностей, не имеющих разгадки.

Не без помощи Марана удалось расспросить нищих об исчезнувших соратниках, а последний день Туле и Нишу восстановили чуть ли не по минутам – к требованию старшего быть осторожными здесь отнеслись очень серьезно. Я прошел по едва различимым следам, но нашел лишь места, где были совершены нападения. Там оставался слабый отблеск энергий изнанки, который так старательно затирали, что эти отметины до сих пор светились неровными бороздами в измененном зрении. Что же творится в квартале Ворон, если потусторонние сущности сначала воровали бочонки с вином и окорока из подвала лавки Шаи, а теперь принялись за людей? Кто в такое поверит? Два года назад добропорядочный лавочник Бубал Вайшиндаса оригинальным способом пытался склонить к замужеству не менее добропорядочную лавочницу Шаю, но кто и какого результата хочет добиться теперь? Ответа у меня не было. И хотя мато-якки не дергали понапрасну с отчетами, я ощущал их разочарование, словно разлитое в воздухе.

Между тем приближался праздник Двух лун, вновь расцветивший квартал праздничным убранством. Учителю Доо уже не надо было призывать меня к уединению, и я прекрасно провел бы время, сбежав с Сариссой на крышу изучать сцены народного гуляния, которые разворачивал перед нами театр реальности, и наслаждаться едкими комментариями. Аянга, никогда не видевшая праздника в городе, вместе со старой Дэйю давно ушли на улицы. Спелись они на удивление быстро, и наша своенравная дикарка относилась к Дэйю с таким же, если не большим, почтением, как некогда к бабушке. Во всяком случае, перечить ведьме она не смела. Старуха учила степнячку всему, что знала сама: как-то в саду, рядом с песочницей, я обнаружил их среди вороха срезанных трав. Дэйю раскладывала сено по кучкам и сопровождала свои действия пояснениями:

– Вот это лаванда. Засунь ее в шкафы и сундуки. Прекрасно справляется с разносчиками зла: моль улетит, мыши убегут. Большую силу набирает на молодой Луне, гоняет всякую пакость. Не так, конечно, как крапива, – бережно отодвинула в сторону связку жгучих стеблей, – эта-то вообще идеальна супротив колдовства. Положишь листик под стельку в сапог заколдованного, и морок спадет, связь оборвется: колдун не сможет получить душу в подчинение. Раньше даже циновки плели из крапивы, чтобы нечисть порог переступать боялась. А если все же заведется кто – вот, старую, матерую крапиву надо голыми руками сорвать, со всем почтением, корня не повредив, – она строго погрозила дикарке, смотревшей на траву зверем. – Не сердись, что жжется. Если человек на крапиву злится, она силу теряет. Ты с лаской ее бери, тогда и толк будет. Веник свяжи и вымети дом от северных углов к выходу – жилье очистится от духов, колдовства и демонов изнанки. А это…

– Да, Дэйю-гуай, – низкий, чуть хрипловатый голос Аянги перебил самозабвенно вещающую старуху, – я знаю силу полыни, у нас в степи без нее никак нельзя, нечисть заест. Но она опасна: курения могут увести навсегда в мир духов, на тонкий план.

– А ты пользуй с осторожностью…

Тогда я оставил увлеченных ботаников наслаждаться разнообразием флоры Бахара, но сделал зарубку для памяти: Аянга будет полезна как потенциальный телохранитель и травница. Зачем мне ее умения? Мало ли что, запас карман не тянет: такие должники всегда пригодятся.

Вот яркий кафтанчик степнячки мелькнул в густой толпе, обступившей помост для циркового представления. Сейчас обе ведьмы хохочут, как дети, над ужимками акробатов, жонглирующих разноцветными мячами на тонком канате, протянутом поперек площади, а стоящие рядом с ними даже не подозревают в девочке и бабке той коварной силы, что свойственна истинным избранницам Смерти. И где-то там же, в праздничной толпе, ходит тот, кому зачем-то понадобилось похищать людей – ведь в толпе так легко спрятаться. Кого там вспоминал в камере Бубнежник? Дзиннагона, Мельхиора и Мунха? Я вздохнул и решительно шагнул за ворота.

На улицы, казалось, вышли все жители от мала до велика, попробуй здесь найти того, кто нужен,разве что случайно столкнешься. Стайками носятся нарядные детишки – сегодня можно гулять допоздна, никто не загонит в дом, не накажет за небрежность и лень. Торговцы расхваливают выпечку и сладости, а ароматный дым от чанов с едой и благовония из походных курильниц смешивается с туманом сумерек, затягивающим улицы квартала. Неторопливое течение реки народа важно несет парочку интересных «рыбок»: Шая, расфуфыренная донельзя, семенит чуть позади крепкого мужчины, гордо обозначая свою принадлежность к нему. Тот одет добротно, но достаточно строго для праздничной ночи, двигается неторопливо и уверенно, левая рука прижата к телу, будто придерживает меч. Айсин Гёро? Не может быть! Да, точно он. Сарисса как-то обмолвилась, что они недавно поженились. Десятник уволился с должности, и практически сразу же провели церемонию, ведь Шая была завидной невестой. А он теперь ездит по городам империи, покупает и сопровождает товар, диковинки всякие возит из дальних провинций. «Сам выбирает, сам охраняет. Кто же решится напасть на такого вояку?» – восхищение в ее голосе вызывало улыбку.

Ох, рассказал бы я моей девочке, кто может решиться напасть, да не хочу ее волновать. Они с Барлу натерпелись, странствуя по дорогам, пока свет нашего маяка не приманил их к надежным стенам «Дома в камышах», но крепкому стражу Айсину Гёро тоже нелегко справится со всеми тяготами торговых экспедиций. Что же, надеюсь, бакалейщица нашла свое счастье, да и разорение с таким мужем ей не грозит. Но теперь понятно, почему я раньше не встретил его на улицах – он, видимо, лишь недавно вернулся из поездки по торговым делам.

Чуть в стороне от бурлящей толпы собралась за длинным столом еще одна примечательная команда. Одеты ярко, пестро, «богато». Головные уборы тщательно прикрывают виски. Украшения пускают солнечные зайчики. Воистину, блестящее общество. Вот один встал с поднятой чашей – речь произносит – остальные топают ногами и воодушевленно свистят. Другой съязвил что-то по поводу разгульного празднования Двух лун в управе – конец фразы утонул в дружном хохоте. Значит стражи сегодня будут заняты распитием хмельных напитков. Мелкий сморчок исподтишка взорвал петарду: бумажные горошины усеяли еду, выпивку в кружках, одежды всей честной компании – немедленно схлопотал смачный подзатыльник от соседа и с хохотом упал под скамью. Мато-якки гуляют. Это их день, их истинный праздник, если верить истории, которую рассказал Учитель Доо. Ночь Двух лун радикально изменила статус низов.

Под особенно ярким навесом с золочеными накладками расположилась в плетеных креслицах Ло Лита с «друзьями». Мулилле Ананта, Веньян, Суфьян ад-Фатых и Иизакки наперебой заказывают дорогие закуски, соревнуясь в щедрости. Уже не первый раз наполняются бокалы. Вдовушка отчаянно кокетничает и улыбается – винные пары возносят над горестями земными.

Зеркальным отражением смотрится компания в едальне классом пониже, где пирует алхимик Мунх с поклонницами. Чаши взлетают к небу, страстные декламации стихов не прекращаются ни на миг: старикан не переставая шевелит губами, вдохновенно уставившись в купол тента. Троица плотненьких округлых теток, у которых «есть за что подержаться», одеты весьма прилично, не без щегольства – сразу видно, достойные горожанки. Охают и ахают разомлев, блестят влюбленными глазами, только вот блеск какой-то неестественный. Я попросил у мальчишки-подавальщика кружку воды и устроился в углу за спиной Мунха. Что там говорила Ло Лита про сводящий с ума запах свободного сильного зверя? Вот сейчас и узнаем…

Запах был, и он был мне знаком. Очень похоже пахло от лезвий тешаня, подаренного Текудером–де Нороной. Я постоянно вертел его в в руках на вечерних привалах по дороге в Ранган и хорошо запомнил тревожащий аромат. В Рангане умельцы-оружейники перебрали и наточили его, запах изменился: масло и металл… Память услужливо вернула в зал храма Смерти, в тот момент, когда я вцепился в Де Норону, захватившего власть над Текудером… на Мунха будто пала тень запаха демона. Но такого просто не может быть!

Оставив пустую кружку на прилавке, я растерянно двинулся к выходу. Дома меня ждала моя Сарисса и наш собственный праздник на крыше. Мисочки с креветками в кляре, выжаренными до хруста ломтиками картофеля и сладостями расставлены на низком резном столике, терпкое вино и ароматный чай дышат светлой грустью. Наблюдать отсюда за праздником оказалось намного интересней, чем участвовать в нем. А когда на небе зажглись звезды и фейерверки, мы долго сидели, обнявшись, наслаждаясь теплом летней ночи и согласным стуком сердец в волнующей близости друг от друга. Казалось, что даже сердце у нас одно на двоих.

Встреча с Мунхом на празднике Дух лун не только не дала ответа ни на один вопрос, но еще больше все запутала. Единственное, что радовало – нищие больше не пропадали. Зато пропал Сию.

Наша связь формировалась естественно и незаметно, а сейчас была крепка как никогда: потянусь мыслью – и на другом конце связывающей нас энергетической нити отвечает вспышками фонтанчик из алых и синих искр, веет бодрящим холодком. Куда бы ни убегал свободолюбивый хранитель, отклик следовал незамедлительно… но, к своему стыду, нечасто я о нем вспоминал в последнее время: увлекся расследованием и новыми сердечными переживаниями и просто не обращал внимания на то, чем занят толстяк.

В спальне в кои-то веки ночевал один. Заснул с трудом: никто не пыхтел, не возился в ногах, сворачиваясь тяжелым теплым клубком. Утром миска с едой оказалась нетронутой. Как бы ни пытался получить ответный сигнал другой конец связующей нас нити был пугающе пуст. Снова таинственное исчезновение? Но у нас на руках дело о пропаже людей, Сию же не человек. Он даже не кот, хотя и похож. Но кто-то два года назад уничтожал животных, чтобы сделать амулет невидимости: может быть, наш легкомысленный толстяк попал в руки этих живодеров?

Сарисса с Барлу тщательно обыскивали дом. Учитель Доо и Аянга мелким гребнем прочесывали округу, безрезультатно заглядывая под каждый куст, каждый камешек. Синие следы-кляксы хранителя, которыми были испещрены дворики «Дома» обрывались сразу за воротами: наш увалень никогда в одиночку не покидал территории поместья. Наконец, исследование высокого забора со стороны улицы дало хоть какой-то результат.

– Здесь странный запах… – Аянга подняла руку, привлекая внимание. – Незнакомая трава. У вас такая не растет.

Ей стоило верить: с Дэйю они изучили почти все богатство растительного царства Бахара.

– А мне этот запах где-то встречался… – Учитель Доо, старательно принюхиваясь, ощупывал булыжники дороги, изгибом притершейся к ограждению дома.

– Есть! – Учитель Доо подцепил на сломанный прут пожухлые волокна растения, втоптанные в обочину дороги.

– Что это? – мы с Аянгой в мгновение ока оказались рядом.

– Виталиана, – наставник ткнул пальцем в раздавленный венчик соцветия. – В Запределье ее полно. Отвар используют как успокоительное, также помогает вернуть силу сердца после тяжелых испытаний.

– Как она попала сюда? Следов демонов я не вижу, да и не ссорились мы с ними, скорее наоборот. Вспомните, наставник, мы не ощущали присутствия соглядатаев изнанки уже больше года, они явно потеряли к нам интерес. Зачем им понадобился мой хранитель? Нет, не так: зачем им понадобился мой кот?

Учитель Доо словно не слышал моих вопросов, напряженно морщил лоб, вспоминая.

– Некоторые животные необычно и сильно реагируют на запах виталианы. Буквально хмелеют и теряют разум, как люди после бочонка крепкого вина. Начинают скакать, кататься по земле в восторге. Скорее всего и Сию оказался подвержен воздействию: спрыгнул, очарованный ароматом, и попал в руки похитителей.

Аянга принюхивалась к виталиане, смешно подергивая кончиком носа. Только вот смеяться совсем не хотелось. Я настроил органы чувств на самое тонкое восприятие реальности: всмотрелся в забор и дорогу, и в воздух над ними, вслушался в квартал, растекся энергией по его улицам. Тянуло к площади, к тому самому дому господина Дзиннагона, что был заключен в кокон черной вязкой мути. Начальник управы ворует котов? Сомнительно, но это было единственное место, что хоть как-то откликалось на импульс поиска.

– Похоже, что так, – реконструкция событий выглядела логично, – его заманили в ловушку, сразу же изолировали и унесли. Смотрите, следов хранителя на дороге не видно, а у забора земля притоптана, будто какое-то время во-о-он там стояла пара человек с большой корзиной или горшком.

Я указал на характерный круглый отпечаток. Аянга тщательно обнюхала указанное место и утвердительно кивнула.

– Ну и что дальше? Где искать? Дорога перемешала следы, по ней за это время прошли многие, – наставник расстроился.

– Меня тянет к управе, – решительно заявил я, аккуратно запаковывая в лист промасленной бумаги пожухлый пучок странной травы. – Там давно что-то странное творится, и это единственное место, куда могут заходить посторонние, нуждающиеся в услугах администрации.

– Подвал дома начальника имеешь в виду? – Учитель Доо задумчиво потер лоб. – Да, тебе он давно не дает покоя, я помню. Выхода у нас нет, надо идти на разведку.

– Всем троим? – удивился я. – Привлекать лишнее внимание?

– Мы просто осмотрим все снаружи и прикинем, имеет ли вообще смысл туда соваться, – это уточнение не вызывало отторжения, я согласно кивнул.

Дом, включенный в общий комплекс построек управы, выглядел неприступным. Стены строений образовывали глухой периметр с полным отсутствием окон. Я помнил, что к массивным воротам примыкает караулка, а округу обходит патруль. Но если там творились неблаговидные дела, то обязательно должны быть ходы, которые не контролируют стражи, стоящие на посту, и наша задача – найти их.

Мы не крались, спокойно прогуливались по площади, внимательно осматривая комплекс зданий, и смогли кое-что заметить. На уровне земли в строении с подозрительным подвалом были пробиты небольшие вентиляционные отверстия, а в заборе, выходящем на боковую улицу, заманчиво маячила неохраняемая калитка, прикрытая ветвями плакучей ивы, свесившей плети поверх ограждения. Слишком уж заманчиво, похоже на приманку для глупцов. Проникнуть внутрь через этот ход? А дальше куда? Внутреннее расположение зданий комплекса представлялось плохо. Стоп. Я ведь могу явиться в управу официально. Например, для того, чтобы отправить весточку семье. А там, чем демон не шутит, может быть удастся обнаружить двери в подвал?

Секретарь господина Дзиннагона встретил приветливо. Мне нравился этот Иса: во время странствий насмотрелся на самых разных чиновников самых разных управ – местный же производил самое благоприятное впечатление. Он принял послание, обещал в скорейшем времени переправить его в родовое поместье и из вежливости стал выспрашивать о путешествии, восхитившись количеством печатей в подорожной. Ого! Наши путевые листы, оказывается, здесь старательно изучили. И даже доложили по инстанции… наверное. Тем не менее, его осведомленность оказалась очень кстати. Я разливался иволгой в цветах азалии, описывая организацию работы в управах, где довелось побывать, и посетовал на то, что как раз родные бахарские мне менее всего известны. Увлеченно внимающий рассказу секретарь немедленно предложил восполнить этот пробел в знаниях и совершить экскурсию по здешнему комплексу. Это-то мне и было нужно. Во время прогулки я заодно выяснил, что начальник управы квартала Ворон – не самая лакомая должность для столичного жителя. Да, господин Дзиннагон безусловно сделал неплохую карьеру благодаря своим природным качествам, и даже возможно, выйдет в отставку увенчанным почетным знаком семьи Иса, но нужно учитывать, что поднимался он из низов. Крестьянская хватка и цепкий ум помогают ему справляться с управлением, но квартал Ворон – это столичное захолустье, куда никто из администраторов семьи не готов пойти на постоянную работу.

– Меня переводят на должность секретаря суда округа Феникса, а там – еще пара лет и… – секретарь предвкушающе улыбнулся.

– О! Поздравляю, уважаемый, – я цепким взглядом обшаривал внутренний двор управы. – Вы вполне достойны высокого назначения.

Дом с подозрительным подвалом был обособлен от остальных строений. Створки парадного входа плотно прикрыты, окна забраны тяжелыми ставнями. К торцу примыкало небольшое крыльцо с навесом, укрывающим запертую на висячий замок дверь. Сопровождающий заметил мой интерес и пояснил:

– Здесь господин Дзиннагон принимает посетителей. Тех, чьи проблемы можно решить лишь его властью. А жилые апартаменты находятся во-о-он там, – указал на пологие крыши двух прячущихся в зелени флигелей. – Не роскошно, конечно, но и семьи у него нет, только пара наложниц. Все ищет перспективную невесту, – доверительно шепнул на ухо, – но кто же из благородных семей отдаст дочь пусть и достаточно состоятельному, но далеко не самому молодому и уж совсем не знатному?

– Вы говорите, состоятельному? Вот уж не подумал бы! – так же негромко ответил я.

– Конечно, все относительно, но в этом он хорош. Я же говорил – крестьянская хватка.

– А какой он руководитель?

– Неплохой. Себе на уме, осторожный… справляется, невзирая на происхождение. Но эта должность – его потолок.

Да, секретарь явно уже мысленно служит в другом месте, иначе обсуждать начальство с посторонними ни за что бы не решился – корпоративная этика. Но все, что было нужно, я уже увидел: внутреннее пространство управы не было забито охраной, и если держаться подальше от караулки, есть шанс пройти по двору незамеченными. Да и за той самой дверью с крылечком, скорее всего, находится отдельный спуск в подвал. Ночью проверим. Сегодня же.

Спустились сумерки. Беспокойство за жизнь и здоровье хранителя достигло предела – как представишь, что всеми любимый балованный увалень доверчиво клюнул на хитрую приманку каких-то подлецов… Но переживания ничуть не мешали подготовке к вторжению. Его план был тщательно проработали еще днем, тем более, что сегодня мы впервые брали с собой Аянгу. Я с сомнением поглядывал на нее – не так уж долго тренировались мы в паре. Но она сильна, и кто знает, с чем придется столкнуться в управе? Надеюсь, под ногами путаться не будет. Долой длиннополые халаты и так любимое наставником ханьфу: свободные брюки заправлены в берцы походных ботинок, куртки туго перепоясаны широкими поясами, чтобы не цеплялись за препятствия, рукава подобраны. На руки натянули перчатки, шарфы плотно завязали – ни одна прядь не выбьется на волю, падая на глаза и мешая обзору. Особенно тщательно проверили экипировку Аянги: ее волосы в ночи светят, как блуждающий огонек. С Учителем Доо, я уверен, мы сокрушим любые стены, победим каких угодно врагов… лишь бы Сию был жив.

Небо затянуло легкими облаками, за которыми время от времени пряталась луна. Ночной патруль с характерным топотом пересек площадь, оставляя нас за спиной, и веревки с крюками сразу же взметнулись над ограждением. Беззвучно, словно тени, мы перемахнули стену и затаились. Сквозь ветви деревьев пробивался свет окон жилых флигелей, в караулке о чем-то своем переругивались дежурные. Во дворе, как я и надеялся, было пусто. Охрана управы организована из рук вон плохо, нужно будет доложить об этом отцу, но сейчас расслабленность стражи нам на руку. Сливаясь со стенами, мы скользнули к замеченной днем дверце. Наставник приложил ладони к петлям, и они беззвучно осыпались черным прахом. Замок остался цел – часовые не сразу поймут, что дверь вскрыта, особенно после того, как мы аккуратно вставили ее обратно в проем.

Учитель Доо растерянно топтался у стен, слегка поругиваясь. Аянга пыталась подсветить ему закуток, заваленный каким-то хламом, крутя в сомкнутых ладонях пучок мелких искр, вроде тех, что появляются, когда долго расчесываешь волосы металлической расческой. Я отодвинулих с пути и толкнул ладонями полупрозрачную завесу, похожую на мыльный пузырь.Разомкнул ее, сделал шаг, другой… Узкие ступени уводили вниз, в кромешный мрак. Холодно. Демоны, как тут холодно! Будто не бахарское лето нежится в квартале Ворон, а вьюга Шусина догнала нас сквозь пространство и время. Сжав зубы, чтобы не выдать себя их непроизвольным стуком, шел вниз по лестнице, почти не обращая внимания на осторожные шаги спутников. Ближний бой – это мое, а те, кто способен наносить разрушения издали, пусть держатся сзади.

Рассыпалась пылью еще одна дверь, исчерченная ритуальными спиралями. Смрадная вонь ударила под дых, высекая слезы. Все органы чувств вопили об опасности, требуя убираться отсюда, но я знал, чувствовал, что Хранитель Сию где-то здесь. Аянга выпустила маленькую шаровую молнию в темноту, потом еще одну и еще… вскоре просторный подвал залило ярким светом. Он был пуст. Вернее, почти пуст: на стенах гроздьями висели широкобокие кувшины, в которых обычно хранили вино и масло. Их удерживали веревки, намотанные на добротные стальные штыри, вбитые в массивную кладку, а горлышки были залиты воском с оттиском странной печати. Неприкосновенный запас господина Дзиннагона?

– Пахнет смертью, – подала голос степнячка.

Да, этот запах не спутать ни с чем.

Углы почти квадратного помещения тонули во тьме, утоптанный земляной пол… правда, у противоположной от входа стены он был рыхлым, словно недавно вскопанным. По левую руку находился массивный каменный чан, полный маслянисто поблескивающей темной жидкости. Оттуда несло кислым и тухлым. Повинуясь команде Аянги, шаровые молнии поплыли к углам, осветив вмурованные в стены оковы, факелы в держателях, окованный металлом ларь.

Распяленного на рогатках серого кота похитители небрежно приткнули недалеко от чана. На полу темнела лужа свернувшейся крови, истерзанное тельце с изрезанной лохмотьями шкуркой тяжело обвисло, единственный сохранившийся глаз на оскаленной мордочке поблескивал тусклой пуговицей. Его травили собаками? Раны рваные, не похожи на те, что оставляет оружие людей. Кто-то драл когтями материальную оболочку хранителя, а тот не перешел в энергетическую форму, что позволило бы спастись, удрав в Запределье, или сотворить иллюзию, нагнать страх. Тоже воздействие хитрой травы, запершей дитя двух миров здесь, один на один с теми, кто так жесток к маленьким и слабым? Я стянул шарф, расстелил его под рогатками и, не боясь измазаться в крови, осторожно перерезал веревки, державшие тело. Тщательно завернул Сию в полотно, встал, прижав сверток к груди: не до приличий сейчас, готов выйти на улицу с непокрытой головой. Дышу размеренно и ровно, сдерживаю боль сердца, разрывающегося от жалости и горя. Сквозь ткань пальцы кольнуло энергией. Что? Кольнуло еще раз, настойчиво и сердито, я чуть не выронил сверток из рук. Легкая струйка синего дыма робко ткнулась в ладонь. Шрам от старого укуса зудел и чесался. Хранитель жив? Он ищет путь в привычное с детства укрытие! Я остервенело рванул ногтями давно зарубцевавшийся след, оставленный зубами мальчишки-бродяжки, открывая ему путь. Брызнула кровь, смешивая алое с синим потоком, все увереннее текущем из свертка и уходящим внутрь ладони, под кожу, под кости, собираясь где-то в районе солнечного сплетения и заполняя меня всего. Я с трудом вмещал в себя хранителя в Канамарке, а за последующий год он еще больше вырос в объеме. Влезет ли сейчас вся его энергетическая оболочка в мое тело?.. Не вопрос, утопчем!

– Сию жив, Сию со мной, – горло свело спазмом не пролившихся слез, но это были уже слезы радости.

Наставник посветлел лицом и ободряюще сжал мое плечо, но тут же прижал палец к губам. Мы, повинуясь сигналу, затихли и прислушались, а потом сместились ближе к лестнице, ведущей в подвал. Аянга погасила молнии. На крыльце у дверей послышалась какая-то возня, лязгнул металл замка. Дверь глухо грохнула. Упала.

– Тупица! Сила есть – ума не надо! – возмущенно продребезжал знакомый голос. – Воистину проклят тот день, когда я связался с таким идиотом.

– Заткнись, старый пердун, – баритон собеседника тоже вызвал не самые приятные ассоциации. – Здесь явно кто-то был.

– Ну и разберись с теми, кто тут был, а мне еще кота потрошить. Для чего я тебя вообще сюда вожу, недоумок…

Голоса приближались. Вспыхнули алхимическим огнем факела, и перед нами предстали во всей красе Энохорт Мунх и знаменитый духоборец Мельхиор Железный.

Я прижал уши и вздыбил шерсть на холке… Какую, к демонам, шерсть?

– Воу-у… – Что за странные звуки вырываются изо рта? – Ноу здряусссти, ш-ш-шволочи! Поговорим?

С волос посыпались алые искры, а внезапно удлинившаяся рука полоснула выпущенными когтями ближайшую цель, с воплем вспрыгнувшую на ступеньку. Не достал! Глаза заволокло кровавым туманом: берегись, живодеры.

Аянга, что не удивительно, ловко владела арканом. Она смогла быстро спеленать алхимика, не дав ему раскидать дымные бомбочки, от едкой вони которых слезились глаза. Да, парочка взорваться успела. Я сбил с ног Мельхиора, с особым удовольствием располосовав его щегольскую куртку, отбросил тело к стене как тряпку. Учитель Доо кинулся вязать Железному руки, но немного опоздал: духоборец проорал нечто невнятное и непечатное и начертал в воздухе какой-то знак, отчего запоры висящих кувшинов вскрылись, стекая воском по керамике. Емкости начали раскачиваться, сначала чуть-чуть, затем все сильнее и сильнее, стуча боками друг о друга и по камням. Вот лопнула одна. Из нее вывалился демоненок в энергетической форме – мятый и пожульканный, не понимающий, что происходит. Лопнула вторая… третья… Из кувшинов сыпались птицедухи с длинными ногами, круглые панцирные «черепахи», какие-то еще невиданные мною зубатки с ошипованными хвостами – эти казались самыми опасными, потому что сориентировались быстрее всех и уже начали перетекать в материальную форму.

– Таке! Омнис оккидис! Оккидис!

Я с трудом узнал исковерканный демонский язык. Он явно натравливает на нас разношерстную орду, пока еще бестолково копошащуюся среди черепков, и глупые детишки подчиняются.

– Ох, ничего ж себе! – выругался наставник. – Об этих пропажах говорил тебе два года назад Иниго? Оставайтесь здесь. Береги Аянгу, контролируй духоборца. Никого не убивать! Держитесь, я мигом! – отдал распоряжения и исчез в туманной дымке, мгновенно сотворив облако.

Аянга пятилась к центру подвала, с ужасом таращась на обретающих плоть чудовищ, кишащих вдоль стен.

Да, они мелкие и заморенные, но их слишком много. Зубы, когти, шипы… возьмут количеством, забросают телами. Вот уже парочка зубаток отсекает нас от Мельхиора, капая слюной. Одного удачно оттолкнул от растерявшейся степнячки, второму врезал тешанем по морде. Топот костяных колобков – «черепахи» идут на таран. Напоролись на встречные пинки и откатились туда, где обретали плоть их товарищи. Аянга стиснула рукояти метательных ножей.