Текст книги "Не оставляющий следов: Обретение (СИ)"

Автор книги: Елена Воробьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Очередная долина раскинулась меж крутых холмов, купаясь в утренней росе. В центре ее располагалась арка полуразрушенных церемониальных ворот. Почти весь ее проем занимал громадный колокол из позеленевшей бронзы. Когда мы достигли середины пути, он вдруг басовито охнул, заполнив чашу долины вибрацией. Что это? Я оглянулся на едущую следом кибитку. Девица молчала, прикусив губу, только слезы текли по щекам. Мы подошли к отвесному склону высокого холма, густо поросшего травой. Дикарка пошевелила рычагами, спрятаннымив густых зарослях карагана, со скрипом отворился проем вглубь холма.Учитель Доо, видимо, хотел помочь девчонке с рычагами, но вместо этого увлеченно ковырял пальцем шестерни запорного механизма, бормоча себе под нос:

– Какой замечательной образчик древней механики. Очень хорошо сохранился. Где же я видел подобное?.. Нет, – его глаза сверкнули удивлением, и окончание фразы я прочитал по губам, – не может быть. Этого не может быть…

– Что там, учитель, – любопытство выспалось вместе со мной,и я с интересом уткнулся в массивные темные шестерни.

– Ничего особенного, – быстро он взял себя в руки, я бы не заметил его потрясения, если бы не изучил наставника хорошо. – Прекрасно сохранившийся старинный механизм. Я поражен тем, что нашел его в диких степях.

– Мои степи не дикие, – проворчала девчонка, протискиваясь между мощным корпусом Учителя Доо и дверью. – Ты дикий. Помоги завести кибитку.

В проложенный неизвестными умельцами ход спокойно вместился громоздкий фургон. Мы с наставником могли бы не спешиваться, но было спокойнее вести лошадей в поводу: не нужно волноваться, что они могут напугаться и понести.

Через пару-тройку минут очутились в укромной долине, окруженной грядой высоких холмов. Тайный ход, вновь закрытый с помощью рычагов, был, похоже, единственным доступом к ней. В центре располагалось озеро, небольшое и ярко-синее, словно цветки васильков. Белые каменные мостки и небольшая беседка любовались своим отражением в зеркале вод.

Застоявшуюся нетронутую тишину нарушил дробный топот. С изумрудных склонов к нам неслись скакуны. Сухие длинноногие копии Мерхе, только сияли не золотом –их холеные шкуры отливали перламутром, как редкий жемчуг. Степнячка спрыгнула с облучка и помчалась навстречу. Встретились, закружились вихрем. Переплелись серебряные косички и гривы, тонкие руки обнимали точеные шеи, смешались фырканья, всхлипы и причитания. Каждая из лошадей стремились прижаться к девчонке, потереться бархатной щекой о щеки, усеянные синяками. Я только сейчас разглядел, что дикарка выглядит изрядно побитой. Она не жаловалась, а под слоем грязи было не очень-то и заметно.

– Наставник! – вырвалось у меня. – Неужели драконы действительно существуют?

– Что, лунные кони? – усмехнулся Учитель Доо, как и я, любуясь этой картиной, освещенной косыми лучами солнца. – Слушай больше дикарские байки, поверишь и в волшебных верблюдиц, и в лунных коней.

– Но вот ведь… – махнул рукой в сторону живописной компании.

– Да, прекрасная стать. Редкая масть, – категорично опроверг он мои предположения. – Чудо из чудес, но чудо земное: на севере сумели сохранить древнюю породу аргамаков. Вспомни Мерхе! – и, помолчав, добавил. – Они достойны легенды.

Смутившись от своего внезапного восторженного порыва, я огляделся. В склонах некоторых холмов темнели прочные деревянные двери. Что скрывают они? Девица, наобнимавшись с конями, наконец-то обратила внимание на нас и указала рукой на ближайшую.

– Идите туда.

Мы отворили тяжелую створку, плотно притертую к массивному косяку, и попали в просторную землянку. Пахло травами. Солнечный свет проникал через забранные толстым стеклом узкие щели-окна, скругленные по периметру под потолком. Очаг обложен камнями, выход дыма – через длинную трубу, уходящую в земляной купол. Широкий каменный стол, валуны-стулья, прикрытые овчинами, толстые войлочные кошмы-ширдаки, длинные короба вдоль стен. На полках красовались посуда и расписные горшочки с завязанными тряпицами горлышками. Скудная обстановка, но жилье оказалось неожиданно уютным, будто норка хомяка. Даже захотелось прочувствовать, каково оно – запасать, запасать, запасать? Оглядевшись, скинули у входа заплечные мешки. Хранитель Сию, ворча, выбрался на волю и выскользнул за дверь – пошел на разведку.

Мы вышли следом. Перенесли вьюки в жилище, расседлали наших лошадок, помогли девице с ее упряжкой. Кибитка встала под навес, на выложенную камнями площадку. А неплохо все задумано, видно, что с давних пор здесь обитают люди. И это совсем не дикари-кочевники: те, кто обустроил долину, имели привычку к оседлому образу жизни и умели строить на века.

Учитель Доо забрался в фургон и подал на руки тело убитой ведьмы. Неприятно прикасаться к покойнику, но помочь надо – не девчонке же таскать такую тяжесть?Вдвоем донесли до самой дальней двери и опустили на что-то,похожее на широкий парапет, огораживающий вход.

– В доме есть ведра. Принесите воды, я вымою эмэ перед последней дорогой, – голос звучал твердо. – Устраивайтесь на ночь, не бродите, не мешайте. Сделаю все, что положено. Приду за вами.

Не то поманила, не то пригрозила. Молодец!

Мы спустились озеру. Вода еще не прогрелась, но была чистой и прозрачной– впаре шагов от берега суетятся стайкой юркиегольяны.Зачерпнул… вкусно. Кое-где вздымали фонтанчики донные ключи. Возле беседки один был горячим, мы видели поднимающийся над буруном парок и известковые отложения на опорах мостков. Вот и готовая ванна. Позволит ли юная наследница всего этого богатства воспользоваться ей? И как она одна станет управлять таким немалым хозяйством? Хотя вот уж это – точно не мои проблемы. Отдохнем, выспимся и двинемся дальше: нам, свободным от долгов и обязанностей,не о чем беспокоиться!

Принесли воду. На парапете все так же лежал неразвязанный кокон с покойницей. Девица деловито шуршала за приоткрытой дверью холма. Видимо, именно там хранилась церемониальные предметы: не думаю, что в последний путь ведьмы этой долины уходили без обрядов. Но наша помощь, судя по всему, ей уже не нужна. Где-то шастает Сию… а, ну конечно! Отирается у пасущихся на склонах коней, любитель живой природы. Что же, заберем его и пойдем в землянку, подождем, пока дикарка закончит свои шаманские пляски.

Сколько времени просидели за закрытыми дверями – не знаю. Часы тянулись медленно, голодощущался сильнее. У противоположной стены на кошме развалился Учитель Доо, почесывая уши Хранителю Сию. Оба мурчали. Закрыл глаза и расслабил конечности: не поспать, так отдохнуть. То в одно ухо, то в другое проникал тихий гул женских, мужских, детских голосов. Незнакомый язык, непонятное содержание. Духи шалят?Дремотную атмосферу нарушила девица, тихо вошедшая в землянку. Она была наряжена в короткий кафтанчик с меховой опушкой и яркой вышивкой, опоясана широким шелковым поясом, а многочисленные косички струями стекали из-под унизанной бусинами забавной маленькой шапочки, очертаниями напоминающей юрту. Традиционные узкие штаны и высокие сапоги дополняли наряд.Необычно, но ей идет, – она вообще странная, ни на кого не похожая.

– Вы можете помыть себя в озере. Вот, – она достала из короба куски полотна, – этим можно вытирать. Я у Последнего Порога, приходите.

– Где это? – не вытерпел я, досадуя на ее недомолвки, хотя они, скорее всего, были порождены скудным словарным запасом.

– Там, где вас ждет эмэ, – четко, как солдат, развернулась и вышла, печатая шаг.

Только косички взметнулись.

Вот и поговорили.

Беседка оказалась удобной для обнажения, раскладывания баночек-свертков и одежд купальщиков. Да и водичка роскошна: теплая, мягкая, с чуть солоноватым привкусом. Наконец-то как следует вычистили зубы и отмыли волосы. Умудрились даже выскрести грязь из-под ногтей, – не зря таскали с собой щеточки и пилки. С сомнением посмотрел на выданные полотенца: не уверен в их свежести. Хотя, когда мы видели дикарку в последний раз, она выглядела вымытой и аккуратной: не неряха, да и в землянке у них с бабушкой чисто. Солнце уже клонилось к закату,и обсыхать на прохладном ветру не хотелось, хотя холмы смягчали его порывы. Рискну. Чистые смены белья у меня давно закончились, одежда запачкана, но пришлось натянуть костюм, воняющийсмесью лошадиного пота, костра и степных трав. У наставника, правда, нашлась чистая нательная рубашка,и я с завистью проводил его взглядом. Идет, насвистывая что-то под нос, довольный. Подхватил свои вещички и заспешил следом. Будет ли терпеливо ждать нас девчонка? Отмывались мы долго, еще не хватало, чтобы приперлась за нами сюда.

Дверь за парапетом была распахнута настежь. Закатное солнце заглядывало в нее, заигрывая с дымком костра, разложенного в камнях на утоптанном «дворике». У очага сидела мертвая старуха, наряженная в ярко-красное, расшитое золотыми нитями и монетами платье. Две толстые косы – не то седые, не то от природы белые, как у внучки, – подвязаны калачиками над ушами. Ленточки в них были вплетены яркие, разноцветные. Незрячие глаза и отвисшая челюсть не добавляли обаяния этой, в общем-то, не старой женщине. Подле стоял маленький резной столик с красивыми чашечками, заполненными какой-то едой. Последняя трапеза, видимо. Ей, конечно, было все равно, а вот мне – не очень. Жути нагнало.

– Замбага-шулма стоит на границе миров, – утробно пробасила девица и звякнула металлическими тарелочками бубна, – кто проведет ее к дому на небе?

– Тал Хээрин Арслан и его ученик, – выступил из-за моей спины Учитель Доо.

Я мысленно застонал: ну вот зачем он так! Больно надо! Ну не люблю я мертвецов. Ни в каком виде их не люблю и не желаю с ними возиться. Девица скривилась. Не нравится предложение наставника? Смирись! Я же смиряюсь.

Мы несли покойную ведьму, усаженную на специальный стульчик с ручками по бокам, шаг за шагом погружаясь вглубь холма. Их было много. Сидели в небрежно сделанных нишах. Я понял, почему девчонка возилась с подготовкой обряда захоронения столько времени: пришлось копать новую. Скелет за скелетом проплывали мимо, белея костями. Труп за трупом. Все в одинаковых алых одеждах, расшитых золотом. И одинаково белые косы, где-то упавшие к скелетированным ступням, обутым в расшитые башмачки, где-то с трудом удерживающиеся на голых черепах… В пустую нишу усадили ведьму Замбагу, завершившую свой земной путь и ступившую на небесную дорогу.

Торопливо, почти бегом, вернулись к костру. Девица вынесла еще три столика и расставила мисочки с угощением. Поминальная трапеза. Погребальные обряды разных народов имеют много общего, и можно, наконец-то, спокойно поесть. Но девица завела разговор. Неспешно и размеренно, как это принято у степняков в торжественных случаях. Я вздохнул – трапеза откладывалась.

– Давным-давно, когда Луна была юной, а степи богаты травой, жил шаман Одон. Неумелый шаман, ничего он не мог: духов не слышал, трав не знал, погоду не ведал. Рассердил неумелый шаман могучего багатура Тал Хээрин Арслана. И забросил его Тал Хээрин Арслан на небо. Сразу на небо. И сделал это быстро. Небесные боги спросили: ты кто и как сюда попал? «Тал Хээрин Арслан забросил», – ответствовал Одон. «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!» – сказали боги. И каждый ударил его по голове и откусил кусочек тела, – она зачерпнула фарфоровой ложечкой из миски с разваренной в молоке крупой и круглыми черными ягодами. Сушеные, наверное, для ягод сейчас не сезон. «Каша», так называл это десятник Гёро? Вкусно, да. – Потомнебесные боги столкнули его на землю,и земные боги спросили: «Ты кто и как сюда попал?» «Тал Хээрин Арслан забросил меня на небо, а боги столкнули вниз». «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!». Каждый бог ударил Одона по голове и откусил кусочек тела, – зачерпнула вторую ложечку. Мы церемонноследовали ее примеру, но как же хотелось плюнуть на все и основательно подкрепиться! – И остался от Одона один скелет. И обрадовались люди степи: «Есть у нас такой человек, кого ели боги неба. Есть человек, кого ели боги земли. Для всех он свой. Кровь Одона течет в небесных богах, плоть Одона есть плоть земныхбогов. Будешь нашим колдуном. Будешь защищать нас от злых духов неба. Будешь защищать от злых духов земли», – тут девчонка отставила столовые приборы и встала во весь невеликий рост у костра, вытянув руки над огнем. – И привели ему коней, юрту дали, овец и быков мохнатых. И жен прислали от каждого из десяти племен. И много детей народили те жены. Так появились колдуны и ведьмы, заклинающие духов, –и сникла,и будто упала на землю. Духи снова зашебуршились, зашипели. Что-то им не нравится в этой легенде. – Только их мало осталось в степи. Колдунов и ведьм убивают те, кто приходит с Севера, с ледяных пустынь. Некому теперь защищать. Духи пьют кровь кобыл и овец. Злые. Племена уходят к шусам. В ногах валяются, с волей расстаются. Никому умирать неохота.

– Не делал я этого, – смущенно и сердито отрекся от участия в эпосе Учитель Доо. – Ну, воевал против степняков… что я их, сортировать, что ли, буду? Колдун, не колдун... Да и женщин-детей не трогал, я не палач. Да ведь и давно этого Одона к богам закидывали, я еще не жил тогда на этой земле.

– Ну, возможно, твое прозвище заменило имя какого-нибудь более древнего героя, который тоже был грозою степей, – предположил я, успокаивая наставника. – Н-да, ты действительно широко известен среди местных варваров. Одон был предком беловолосых колдунов?

Дикарка молча кивнула, не сводя с Учителя Доо пристального взгляда.

– Зачем вы здесь? – наконец задала вопрос, который, видимо, давно вертелся на кончике языка.

– Мы просто странствуем по степи, – с легкой улыбкой ответил наставник. – Расскажи лучше, что вас с бабушкой выгнало в руки разбойников?

– Ты обманываешь меня, а степь не прощает лжи.

– Я призову духов в свидетели моей честности, – поднял руку в жесте клятвы наставник.

– Они не говорят со мной. Эмэ слышала духов, а я никчемная ведьма. Ничего не умею. Ни на что не гожусь.

– Ничего себе! Испепелить своим огнем человек десять, не меньше… – поразился я. – Если уж ты «никчемная», то кто «способный»?

– Я не знаю, как это случилось, – она расстроенно махнула рукой и с пальцев сорвалась искра электрического разряда. Один из камней, которыми был обложен костер, раскололся.

– Стоп! – наставник отставил в сторону свою чашку и сел к девице вплотную, схватив за руки. – Во-первых, не волнуйся. Твои эмоции сейчас сильны, а энергии в теле нестабильны. Разрушить можно все, но зачем нам это?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – степнячка была на грани истерики. – Я не вижу духов. Я не умела так делать!

– Вот же! – наставник нетерпеливо, почти под нос сунул ей полную пригоршню тьмы, сгустив ее на ладони, и не успев рассказать, что там «во-вторых».

– Рука, – успокоившись, девица в недоумении пожала плечами. – Обычная рука. Что я должна увидеть еще?

– Хм… – Учитель Доо, пряча смешинки в глазах, с удивлением рассматривал то меня, то ее. – Сборище уникальных юнцов. Один все видит-знает, но ничего не может, другая все может, но ничего не видит и не знает. Из вас двоих получился бы один великий Отшельник.

– Что у меня общего с этим… – дикарка скривилась.

– На-а-адо же! Меня, оказывается, невзлюбили. Горе-то какое! – глумливо ухмыльнулся в лицо. Ее пренебрежение почему-то задело.

– А вот это, девонька, ты зря, – наставнику тоже не понравилась такая реакция. – Если бы не «этот», как ты изящно выразилась, то твой труп валялся бы сейчас среди горелых разбойников. Уничтоженный изнутри спонтанным всплеском энергии. Старая ведьма в момент смерти отдала тебе силу многих поколений колдунов, в дополнение к нераскрытой твоей, и это чуть не сгубило тебя. Если бы не Аль-Тарук с его хранителем, некому было бы хоронить твою эмэ, – сочувственно поцокал языком и добавил жестко. – Будь благодарна.

Она возмущенно вскинулась и снова выпустила сноп белых искр, оплавивших чашку с кашей. Вот же ходячая петарда! Стало по-настоящему смешно, и я улыбнулся. Смысла нет обижаться на необразованную дикую девчонку. Она встала. Постояла какое-то время, пристально глядя на нас. Повернулась и ушла за дверь, к мертвым. Молча.

Из чувства приличия мы немного подождали ее возвращения. Не дождались. Быстро, без лишних слов, съели свои доли ритуального ужина и спокойно пошли спать.

– Наставник! – окликнул Учителя Доо, перед тем как опустить голову на походную скатку. – Я поступил так не в расчете на благодарность. Просто потому, что не мог иначе. Не слишком ли ты к ней строг?

– Человек высок не потому, что к нему добавили. Низок – не потому, что от него отняли, – глубокомысленно изрек наставник. – Это не зависит от расчетов. Спи уже.

Сон был прерывист. Время от времени в него вторгались то один незнакомец, то другой… такие же беловолосые и наряженные в алое с золотом, как захороненные в холме ведьмы и колдуны. Осматривали, оглядывали, хватали цепкими пальцами. Особенно усердствовал противный старикашка, норовящий, казалось, проверить даже крепость моих зубов. Я отмахивался от них, как мог, постоянно просыпаясь от собственной ругани, застрявшей в сомкнутых губах. Рядом жмурился хранитель, но разгонять непрошеных визитеров не спешил. Наконец уснул крепко, без сновидений, и открыл глаза лишь с первыми лучами солнца, прокравшимися сквозь приоткрытую дверь вслед за утренним холодком. От озера доносились плеск и фырканье коней, слабый дымок костерка щекотал ноздри: девчонка хозяйничала. Рождался новый день.

Пора подниматься. Пока скатывал в тючок походную постель, открыл глаза и наставник. Старательно распутали волосы, перемотали пучки, аккуратно переложили все свои вещи. Надо бы постирать грязное белье, странствие еще не закончилось… А надену-ка я ту одежду, в которой уходил из дома! Степь прогрелась окончательно,замерзнуть нам не грозит, а онахотя бы чистая. Все завязки были растянуты на максимум, подвернутые края распущены – одеяние село как влитое. Потертости по швам таоку и куртки, поблекшие кленовые листья шитья придавали налет благородства. Длиннополый халат не подходит для верховой езды, его отложу в сторону. Отдельно упаковал плотные шусинские штаны и ватный кафтан, изрядно засаленные и грязные. Долой мохнатые шапки – шарф привычно укутал голову. Складки и заломы от хранения в сложенном виде расправятся сами, на мне. Волшебные руки у портняжек! Доберемся до Бахара, продадим лошадей в приграничном поселке, заменим сапоги на удобные ботинки и пойдем пешком, как положено. Имперскую дорогу портить копытами верховых животных разрешалось лишь за отдельную плату.

Выбрались из землянки. Я окинул взором долину, искрящуюся еще не высохшей на солнце росой и стыдливо прикрывающую укромные уголки полупрозрачными лоскутками тумана. Озеро сияло как драгоценный сапфир, отражая высокое небо. Хризолитовая зелень холмов дышала свежестью и тонкими ароматами трав. Потянулся, расправив суставы… хорошо. У ног довольно жмурился Хранитель Сию, точа когти о спутанный дерн. Учитель Доо вертел головой в поисках костра: откуда-то тянуло дымком, и пора бы подумать о завтраке.

В сопровождении своих лошадей к нам направлялась хозяйка долины. Лицо осунувшееся, глаза больные. Не спала, наверное, всю ночь. Мне-то что до нее? А вот кони!.. Молочно-белые в свете утреннего солнца, прекрасные, как песня, стремительные, как ветер… какие кони! Острые уши настороженно прядали, а большие миндалевидные глаза напоминали россыпь драгоценных камней: янтарные, голубые, зеленые. Вчера на закате их шерсть отливала красным, а в сумерках приобрела оттенок старой слоновой кости. Я не видел созданий прекраснее.

Девица подошла ко мне вплотную и впилась глазами в лицо. Что ей опять от меня надо? За спиной нервно переминался с ноги на ногу жеребец.

– Я всю ночь говорила с сынами и дочерьми Одона-боо. Я их не слышу, но я их понимаю. Все изменилось. Моя жизнь – не моя. Моя жизнь – твоя.

Она опустилась передо мной на колени, медленно склонила голову, пока не уперлась лбом в землю. Что это? Наставник, направившийся было к разожженному поодаль костру, обернулся и застыл. Я вопрошал его взглядом, он в растерянности разводил руками. Опустил глаза на согнутую в поклоне спину. За что мне все это? Я не хочу отвечать за чужую жизнь! Учитель Доо вздохнул и пожал плечами: решай, мол, сам. Но девица не дала мне времени на раздумья, хотя сама размышляла всю ночь. Просто дернула за ногу и водрузила мой сапог на свою голову. С трудом удержалравновесие. Демоны! Все бы так долги отдавали! Придется принять ее жизнь, хочется мне этого или нет. Наставник с трудом сдерживал смех.

Я осторожно убрал ногу. В белых волосах запутались травинки, прилипшие к подошвам сапог.

– Встань, – подал руку дикарке. – Принимаю твой долг.

– Я Аянга. Он Савдаг, «Хозяин Земли». Он твой, – степнячка ткнула мне в руку повод простой уздечки.

Жеребец выступил из-за спины, обиженно кося на нее светло-голубым сорочьим глазом. Она не отводила от меня своих. Таких же «сорочьих». Ну вот уж его долги я принимать не обязан.

– Нет. Он твой, – видно же, что у них одно сердце на двоих. Конь меня просто не примет! – Я выберу другого.

– Савдаг лучший! – запальчиво возразила дикарка, вновь суя повод в руку.

– Не для меня, Аянга. – Она, кажется, готова подраться со мной… или разреветься.

Отодвинул растерянную парочку и всмотрелся в остальных лошадей, беспокойно вскидывающих головы. Заглядывал в глаза, подносил ладонь к мордам. Пару раз чуть не остался без пальцев, вовремя одергивая руку – злюки. Как же хороши! И вот наши взгляды встретились. Теплый янтарь, горящий огонь. Чуть крупнее остальных кобылиц, грива более короткая и густая, словно взъерошенная, шерсть не такого нежного оттенка, через нее не настолько ярко просвечивают сосуды, как у остальных красавиц. В глазах бесенята. Она фыркнула и толкнула в плечо узкой горбоносой головой.

– Вот мое, – я звонко хлопнул ладонью по крепкому плечу. Кобыла отскочила в сторону и пошла по кругу, потряхивая гривой. Играет! Какая прелесть! Она со мной играет.

– Хуран? – голос девицы звучал растерянно, – Но она ведь не лучшая…

– Это – мое, – снова повторил я. – Она моя самая-самая.

Хуран, словно догадавшись, боднула меня в спину, подкравшись с тыла. Ну как «подкравшись» – я добросовестно делал вид, что не замечаю ее хитрых маневров. Я извернулся и обнял ее за шею.

– Да ведь, красотка? Ты моя! – в третий раз повторил, закрепляя выбор.

Мы влюбились друг в друга с первого взгляда.

Сборы, хлопоты, суета. Тихое отчаяние Аянги, сухие глаза, сжатые губы. Что же гонит ее отсюда? Неужели долина колдунов опустеет навсегда? Неважно. Я принял долг ее жизни и теперь отвечаю за всех: и за неумелую ведьму, и за ее прекрасных питомцев, которых она отдала мне во владение. Учитель Доо в какой-то момент решительно пресек бестолковую суету и взял подготовку к походу в свои умелые руки. Через пару дней мы сели в седла, взяли в повода навьюченных поклажей лошадей, включая флегматичных пегую и мухортую, и вышли в степь, намертво заклинив механизм, открывающий проход в долину.

Земля летела из-под ног. Горячий ветер бил в лицо. Звезды недоуменно взирали с ночного неба. Нас мчали домой лунные кони. И пусть легенды врут, но для меня они были теми самыми потомками драконов кайджунской степи.