Текст книги "Сказка Шварцвальда"
Автор книги: Елена Граменицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)
Второй этаж, где находилась личная коллекция художника, представлял собой просторный светлый зал, с множеством окон, хаотично заставленный экспонатами. Клайв подобно молнии метался среди них, разыскивая куклу. Маша, стараясь более не углубляться в детальный осмотр скользила взглядом по небольшим корявым инсталляциям, мраморным бюстам с вживленными прутьями арматуры и колючей проволоки, удивившись паре изысканных скульптур руки самого Дали, смотрящихся как пришельцы среди царящего ада, среди кунсткамеры уродов.
– Она здесь, нам повезло – послышался их угла зала дрожащий от возбуждения голос Клайва.
Маша в удивлении обернулась на обычно хладнокровного и циничного англичанина.
Он застыл перед невысоким подиумом, на котором, свесив вниз тряпичные ножки, в протертых до дыр кожаных ботиночках, сидела небольшая керамическая кукла, растрепанная пакля вместо волос, заплетена в косу, порванное, но заботливо заштопанное платье говорило о добрых руках ее бывших хозяев. Лицо красавицы пострадало чуть больше, от щеки откололся небольшой кусочек и пробежала трещинка до уха, краска на улыбающихся губах облупилась. Но глаза, сверкающие на дневном свете ярким голубым камнем и отливающие влажным черным, остались не подвластны времени. Маша подошла к кукле поближе, видя как Клайв медленно попятился, освобождая ей проход. Она не переставала удивляться происходящему.
Ей вдруг нестерпимо захотелось взять куклу в руки и понянчить ее. Она воровато огляделась по сторонам, но кроме затаившегося сзади Клайва и Макса, замершего в восхищении около слона – насекомого Сальвадора Дали на этаже никого не было. И протянув руки, дотронулась до куклы.
– Меня зовут Люси… – возник в голове Маши тихий голос – возьми меня, я твоя.
От неожиданности Маша чуть не выронила заговорившую игрушку.
В ее голове моментально соткалось воспоминание из детства, когда в один из самых счастливых дней мама, покатав ее на волшебной карусели, повела на второй этаж того сказочного магазина, а там… там продавщица наконец то сняла с верхней полки вожделенную куклу, умеющую говорить. Куклу, которой девочка заранее подарила имя Люся.
Маша огляделась по сторонам. Макс не сдвинулся ни на шаг. Раскорячившийся членистоногий слон был великолепен. Клайв прерывисто дышал ей в затылок.
Девушка, вновь протянула руки к кукле, и словно подчинившись ее приказу, быстро схватила и спрятала в рюкзачке.
– Уходим! – окликнула она очарованного слоном Макса и в сопровождении молодых людей торопливо спустилась к выходу. Кураж, охвативший ее, стиснул волю в пружину, готовую разжаться в любой момент. Если на этаже была камера наблюдения и воровство попало в объектив, то у порога ее должны остановить. Но толстый мальчик – гот, продающий билеты, не обращал ровно никакого внимания на экраны камер, все его внимание поглотила очередная страшная бродилка в компьютере. Выход был свободен.
Она остановилась лишь за воротами замка, и несколько минут восстанавливала дыхание. Дело сделано, куклу можно вернуть Урсуле. Тот факс, что она только что совершила первую в жизни кражу, совершенно не взволновал Машу.
– Ну вот и все, дорогие мои соучастники преступления, пора возвращаться – послышался прежний бодрый голос Клайва. —
Он подошел к расписанию фуникулера и несколько секунд вчитывался в текст-
– Следующий поезд придет через семь минут, он изящно изогнул кисть с дорогими часами.
Есть предложение воспользоваться моментом и взглянуть на знаменитый водопад, обидно не запечатлеть его, не правда ли, Мари?
Находясь еще под воздействием выброса адреналина, Маша не задумываясь согласилась, с сомнением взглянув на Макса. Парень выглядел устало, спуск по серпантину с его больным бедром казался утопией. Макс грустно покачал головой – Нет извольте, я дождусь поезда и встречу вас внизу, не проблема.
– Ну что же, дружище, тогда до скорого!! Обещаю, не соблазнить Мари в твое отсутствие – непринужденно засмеялся Клайв.
Найдя в стороне от площадки фуникулера указатель на пешеходную тропу, Маша подошла к севшему на лавочку Максу и, наклонившись, поцеловала его в щеку
– Будь осторожнее, малыш – тихо прошептал молодой человек – и улыбнулся Клайву – Вперед! А то мне придется вас долго ждать!
Клайв шагнул в сторону и исчез за елками, Маша нырнула следом.
Но не успели они спуститься на один поворот серпантина как рокочущий звук прокатился над верхушками елей и сильный порыв ветра нагнул их стволы.
– Мари, подожди, давай возвращаться, приближается гроза, – сказал Клайв как можно громче, стараясь перекричать ветер.
Маша остановилась и в нерешительности оглянулась назад, представляя утомительный подъем.
Глупый чертик в ее душе, отважный, неосмотрительный проказник, отчаянно замотал головой.
– Нет, Клайв, просто пойдем быстрее, мы успеем до начала дождя до серединной станции. Я хочу сфотографировать водопад!
– Как скажешь…, упрямица.
Ветер, словно по приказу, послушно стих, от раскатов грома остались лишь воспоминания. Молодые люди продолжили спуск.
Наконец впереди показался плакат, указывающий направление на смотровую площадку с видом на знаменитый водопад. Маша убыстрила шаг. Клайв еле успевал за ней.
Небольшой скальный выступ, нависший над дорогой, огороженный со всех сторон металлическими перилами, был идеальным местом для съемки необыкновенного природного явления. Хрустальные струи горной реки, с силой бьющие из скалы, над которой возвышалась одна из трех башен замка, пролетев вертикально сотню метров падали, превращаясь в белоснежную пену в поросшей изумрудной травой ложбине и катились, бурля на порогах вниз, теряясь среди бесчисленных сосен и елей.
Маша достала из рюкзака камеру и подошла к самому краю, немного наклонившись вперед через заграждение, чтобы захватить в экспозицию больше сверкающих струй.
Клайв, заметив ее необдуманный поступок, сделал шаг вперед —
– Мари, ханни, не наклоняйся!!
Но налетевший страшный порыв ветра отнес его слова в сторону. Испугавшийся до смерти англичанин как в замедленной съемке наблюдал, как Маша перевернулась через перила и пропала из виду.
– О Боже!! Мари!! – через секунду он уже был на том месте, где стояла Маша и видел, что несчастная девушка висит на отвесной скале, уцепившись двумя руками за небольшой каменистый выступ.
Клайв, со страху перешел на английский
– Держись! Я сейчас!
Он подполз под перилами как можно ближе к краю и протянул Маше руку.
– Держи руку! Перехватись!!!.
Маша, серая от страха, сделав нечеловеческое усилие, оторвала руку от скалы и вцепилась в протянутую кисть.
– Молодец!
В этот момент ее пальцы свела адская боль, золотое массивное кольцо, что носил на безымянном пальце Клайв, безжалостно впилось ей в кожу. Она вскрикнула от боли и от страха, взглянув в глаза склонившегося над ней англичанина. В его сапфирово голубых глазах клубилась тьма, заливающая зрачки. Клайв, переменившись в лице, заговорил спокойным холодным голосом, вернувшись к немецкому
– Дай мне свой рюкзак, он мешает. Отцепи вторую руку, сними рюкзак и протяни его мне. Слышишь?
– Да, – заворожено произнесла Маша, не отрываясь смотрящая в его потемневшие глаза.
Она послушно оторвала вторую руку от скалы и повисла над пропастью, сжав зубы от невыносимой боли, раскаленное кольцо Клайва обжигало пальцы. Потянувшись, сняла лямку, врезавшегося в плечо рюкзака…
– Маша!! Родная!! Где ты? Клайв? – сквозь морок, застивший ее разум, прорвался взволнованный голос Макса.
В ту же секунду сильная рука перехватила ее вторую кисть и Маша, словно пушинка была поднята из пропасти. Перед тем как потерять сознание, она увидела приближающегося, спешащего изо всех сил, подпрыгивая на здоровой ноге подобно громадному неуклюжему кузнечику, бледного как смерть Макса Краузе. Что он тут делает? – была ее последняя мысль.
Она пришла в себя, когда за окном начали зажигаться звезды. Лежа на огромной кровати, в комнате, освященным тусклым ночником, стоящем на тумбочке рядом с изголовьем, Маша долго не могла понять, как она здесь очутилась. Последним ее кошмарным воспоминанием были огромные испуганные глаза Макса, его рот, застывший в немом крике. Еще железные тиски – руки Клайва, спасшие жизнь, в последний момент перехватившие ее за локти и вытащившие из пропасти. А сейчас она лежит на просторной кровати, согревшись под пуховым одеялом, буд-то и не было несчастного случая, словно ей пригрезился кошмар. Почему тогда она не знает, где сейчас находится?
Постепенно до ее слуха начал доноситься разговор в соседей комнате, двое мужчин, стараясь говорить как можно тише, шепотом обсуждали произошедшее.
– Клайв, у меня до сих пор все дрожит внутри. Что то не спасает твой Джон Уолкер.
– Сейчас отойдешь, не спеши… все позади, скоро твоя принцесса придет в себя. Одного не пойму, как ты оказался у смотровой площадки? Ты же должен был ждать нас внизу?
Маша внимательно прислушивалась к разговору. Макс некоторое время молчал, потом ответил
– С того момента, как Мари вошла в мою жизнь, со мной начали происходить странные вещи. Мало того, что она произвела внутри полную ревизию, подарив надежду, она заставила меня вновь поверить в сказки, в существования потустороннего, она пробудила уснувший без надобности внутренний голос. Прости, что выражаюсь столь патетично… Я дождался фуникулера, как и собирался, но, подъезжая к промежуточной станции, расположенной вблизи смотровой площадки почувствовал вдруг смертельную тоску, холод сжал внутренности, мешая дышать, не осознавая, что делаю, я вышел на станции за глотком свежего воздуха и с намерением найти вас.
– Понятно. Ты довольно глубоко запустил Мари в свое сердце, что будешь делать завтра? Если не ошибаюсь у нее вечерний вылет?
– Да… – послышался глухой ответ – Не знаю. Я попрошу ее вернуться.
Маша грустно улыбнулась. Милый мальчик. Я не достойна тебя, мой чистый и светлый ангел.
В этот момент до ее слуха донеслась тихая мелодия мобильного телефона. Она протянула руку к сумке, которая лежала у нее в ногах и ее руки задрожали. Звонил человек, который никогда не должен был это делать, или существовала лишь одна причина, позволившая Ирине Кушнир набрать ненавистный ей номер – с Денисом произошло несчастье.
Похолодевшими от страха руками, Маша откинула крышку телефона
– Маша? – послышался вкрадчивый голос бывшей подруги – Маша, ты меня слышишь?
По тембру ее голоса девушка сразу поняла, что все живы.
– Да.
– Почему не берешь трубку, звоню уже пятый раз?
Маша молчала, с трудом совмещая реальности. Голос Ирины прорвался из прошлого, которое она старалась забыть, и ей почти удалось. Она не желала возвращаться.
– Я спала, не слышала – медленно ответила Маша, стараясь прийти в себя от удивления.
– Спала? Ты сейчас трезвая? Можешь говорить? – три вылетевшие пулеметной очередью вопроса буквально отхлестали Машу по щекам. От недоумения, проснувшейся злости, обиды голос вмиг обрел твердость.
– Здравствуй, Ира. Я не пьяна и могла бы выслушать тебя, но увы, продолжительный разговор влетит тебе в копеечку, я в роуминге.
– Так ты не в Москве? – разочарованно потянула Ирина – Где, если не секрет? Когда возвращаешься?
– Не секрет. Я в Швейцарии… (Вот только где?? В каком городе находится отель, где я лежу на кровати?)
Маша замкнулась в нерешительности.
– Вернусь завтра ночью. Скажи мне, что случилось?
– Ты в Швейцарии?? – в голосе Ирины прозвучало неподдельное изумление, граничащее с недоверием. – Удивительно!! Во уж не ожидала, что… ладно… поберегу твои деньги.
Ничего страшного не случилось. Просто мы с Денисом соскучились по тебе… Наберу послезавтра.
И отключилась.
Маша выронила трубку и со стоном откинулась на подушку. Ее сердце сжалось от давно забытой боли. Только этого мне не хватало… Он не должен по мне скучать. Это невозможно.
Тихий стук в приоткрытую дверь нарушил ее мысли.
– Мари, ты уже с нами? – в щелку просунулась белобрысая кудрявая голова Клайва.
Вставай, Соня! Подойди к окну, оцени сюрприз!
Маша вымученно улыбнулась и послушно встала с кровати. Отодвинув в сторону тяжелую гардину, девушка вскрикнула от восторга. Под ней, находящейся на высоте птичьего полета, сверкал бесчисленными огнями сказочный город, расположенный в устье реки, которая несла свои воды в черное озеро, с извилистыми изрезанными берегами. Над городом уже нависли сумерки. В темном зеркале воды отражались величественные горы, чьи белоснежные снежные вершины терялись среди облаков.
– Где мы? – еле выдохнула девушка
– Мы над Люцерном, в моем любимом отеле на холме. Отсюда открывается самый лучший вид на город и озеро Четырех Кантонов.
– Невероятно… я еще не видела подобной красоты… – сдерживая бешено заколотившееся сердце прошептала Маша, любуясь городом, лежащим у ее ног. Освященные снизу прожекторами взмыли к небу позолоченные шпили церквей, остроконечные крыши шестигранных башен замерли по обоим берегам реки, между ними пролег соединяющий их ломанной линией крытый черепицей деревянный мост, украшенный по обеим сторонам шпалерами с цветущей геранью. Фигурные купола крыш с резными флюгерами возвышались над обычными современными зданиями. Мерцающие огни чудного города плыли, отраженные в темной воде озера. От пристани на другой его стороне отчалил небольшой колесный теплоход, сверкающий иллюминацией, подобный волшебной елочной игрушке.
С высоты холма ночной Люцерн напоминал рождественскую карусель, искрящуюся разноцветными фонариками и фейерверками, сказочный пряничный городок из детских книжек.
– Клайв. – девушка с трудом оторвалась от магического зрелища —
– Я должна поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь.
Англичанин отступил в тень, пряча лицо. Потом отшутился, как ни в чем не бывало
– На моем месте так поступил бы каждый разумный мужчина, разбирающийся в женской красоте. Грех бросать в пропасть такое сокровище…
– Клайв! – Маша ткнула его кулаком в живот. Они оба весело рассмеялись.
– А где Макс? – вдруг вспомнила девушка.
– Наш художник спустился ненадолго в город. Возможно, готовит тебе сюрприз…
Ее сердце больно кольнуло.
– Не верится, что все закончилось и завтра ночью, я уже буду в нескольких тысячах километров от вас.
– Увы, Птичка должна лететь… Но она может и вернуться, не правда ли? – его вопрос прозвучал утверждением. – тем более пережитые приключения навсегда останутся в ее памяти…
Маша промолчала, не зная, что сказать.
Клайв продолжал
– Загадочная история о последней ведьме закончилась достаточно благополучно. Миссия выполнена, больная Урсула уверено идет на поправку…
– Я чуть не забыла! – Маша рванулась в сторону от окна и схватила с кровати рюкзак.
– Клайв, умоляю, выручи меня. Я не успею передать несчастной ее потерянную куклу. Прошу тебя, если располагаешь временем, сопроводи Макса в Кур, верните Урсуле ее игрушку…
Маша посмотрела умоляющими глазами на внезапно отступившего от нее на шаг Клайва.
– Возьми ее – произнесла девушка и осторожно достала куклу.
Клайв отошел еще на один шаг и уперся спиной в стену. Сумрак комнаты скрыл смертельную бледность его лица и обострившиеся черты.
– Возьми куклу, пожалуйста – повторила удивлено Маша, протягивая безвольно повисшие тряпичное тельце.
– Благодарю. – послышался глухой незнакомый голос из темноты. – Я выполню твою просьбу.
Маша видела как дрожащие руки Клайва протянулись к игрушке, и через секунду прижали ее к груди как самое драгоценное на свете.
Странный он какой-то… – мелькнула мысль
– В ответ на проявленное доверие, я бы хотел дать тебе ценный совет, Мария. – немного торжественно произнес англичанин. – Давай поднимемся на крышу, в бар, любуясь городом и дегустируя потрясающие коктейли, что готовит мастер своего дела Отто Грюнберг, ты услышишь невеселую притчу о Холодном Сердце.
– Легенду о Питере, выпросившем себе у Голландца Холодное Сердце в изложении Гауфа читали все дети, и ты в том числе. Но камень для души можно испросить не только по причине неуемной жажды денег, но и спасаясь от несчастной любви. Зарыть обескровленное страданием сердце между корней разлапистой ели, растущей в самом центре волшебного леса, или опустить его в омут ледяной горной реки… И продолжить жизнь богачом, самоуверенным красавцем, неподражаемым покорителем сердец, человеком, которому далеки страдания и тяготы, существом, вечно греющимся у чужих ярко горящих очагов, пожирающим тепло любящих его сердец…
Маша заворожено смотрела на темную фигуру Клайва со стаканом, наполненным виски со льдом, замершего перед огромным в пол окном бара, на фоне мерцающих огней плывущего под ними города.
– Это сердце не может согреть, его ответное чувство – иллюзия, оно лишь отражает аккумулированное тепло от находящегося рядом с ним любящего человека. Но стоит чувству иссякнуть, проклятое сердце подернется инеем.
– Неужели не существует возможности вернуть несчастному его родное, оставленное за не надобностью живое сердце? – включилась в игру, Маша
Клайв повернулся от окна и сел напротив, внимательно и серьезно заглянув ей в глаза.
– Выход всегда есть. Даже дьявол не нарушает правила, предоставляя выбор. Спасение глупца, пошедшего на сговор с темнотой, валяется у него пол ногами. Но не каждый им воспользуется.
Лишь годы, наполненные разочарованием, пустотой, бессмысленностью укажут несчастному путь. Жертва…. Пожертвование собственной жизнью ради чужой, пожертвование добровольное и осознанное, смоет все грехи, накопившиеся за сотни лет его перевоплощений… Или, если по крайней мере – равнозначный обмен…
Маша нахмурилась, она в недоумении посмотрела на Клайва, прося пояснений.
Он сдержанно улыбнулся, слегка приподняв уголки рта. В его глазах отразилась смертельная усталость и вечная грусть.
– Готова ли ты всю свою жизнь греть бездушный камень, выбросив за ненадобностью любящее тебя сердце? Стоит ли оплачивать уже закрытые долги? Глупость – один из непризнанных грехов, Мари. Подумай хорошо, перед тем как сделать выбор. И помни, когда не знаешь – в какую сторону шагнуть, выбирай третий путь.
«Когда встанешь перед тяжелым выбором, и не будешь знать, как поступить, поступи по-ДРУГОМУ» – невольно прозвучали в голове слова Виктории. Они оба говорили об одном.
– А как же ты, Клайв? Надеешься ли ты на встречу с той, Другой женщиной? – вдруг спросила Мария и испугалась. Слова, прозвучавшие сейчас, не принадлежали ее разуму. Она их словно транслировала извне. Они абсолютно не вписывались в контекст диалога.
Клайв казалось не удивился. Он опустил голову и несколько мгновений обдумывал ответ. Красивое лицо англичанина помрачнело, глаза застила тьма.
– Она сама должна сделать выбор. В свое время я грубо нарушил правила и теперь не в силах на него повлиять. Она знает, где меня найти.
Несколько минут за столом царило мертвое молчание. Молодые люди притихли, думая каждый о своем. Наконец, Маша, не выдержав натиска мучавших ее вопросов, допив одним глотком Маргариту и аккуратно проглотив со шпажки маслину, осмелилась подать голос
– Ты рассказал мне сейчас интересную притчу, зная, что она будет иметь для меня особое значение. Как тебе удалось узнать мое прошлое? Только не говори, что способен читать мысли… я допустила этот факт единожды с моей особой пациенткой…
Непроницаемое лицо Клайва повернулось к окну, он устало опустил глаза на мерцающий огнями город.
– Почувствовать разбитое сердце не составляет особого таланта, тем более для меня, знатока и коллекционера женских душ. Я позволил себе пофантазировать и без труда попал в яблочко. Кстати, я переспал с твоей лучшей подругой, не забыла?.. Мог узнать от нее… А о какой пациентке ты говоришь? – задал он вопрос спокойным равнодушным тоном.
– По идее, она уже таковой не является. Я подписала распоряжение о выписке Виктории перед отъездом… Поверь, если сейчас и существуют ведьмы, то она из их числа. Говоря современным языком, она гениальный экстрасенс, медиум. В прошлом, без сомненья закончила бы путь на костре…
Маша не заметила, как дрогнула рука Клайва, опустившая пустой стакан с остатками не растаявшего льда на стол. Его пальцы судорожно распрямились, и в тот же момент сжались в кулак до белый костяшек. Он не проронил не слова.
– По ее просьбе я направилась в Швейцарию, чтобы отыскать Урсулу Пруст. Если бы не начавшиеся лично у меня кошмары с участием Анны Кляйнфогель, то я бы продолжала пичкать бесполезными медикаментами несчастную Викторию, пытающуюся рассказать мне о присутствии рядом с ней не упокоенного духа…
– Неисповедимы пути твои… – рассеяно подвел итог Клайв – и все они приведут в качающийся на волнах вечно тонущий город!
Маша удивленно взглянула на него, вновь начавшего говорить загадками.
– Так что делай выводы, Птичка! – бодрым голосом резюмировал поднявшийся с кресла Клайв. Он сделал жест рукой замершему у входа растерянному Максу Краузе. – Мы здесь, парень!
Вечер в баре отеля благополучно перетек в посещение ночного клуба в центре Люцерна. Прячась от мыслей о приближающейся разлуке, Маша смеялась весь вечер над нескончаемыми шутками Клайва. Макс так же чувствовал себя свободно и старался не думать о завтрашнем дне.
Англичанин же напился в тот вечер в хлам
Он шутил до слез, а когда шутки иссякали, начинал плакать, не стыдясь окружающих. Его красивое лицо выглядело аллегорическим слепком античной трагической маски. Маша недоумевала, она впервые видела обворожительного сердцееда в таком подавленном, экзальтированно-взвинченном состоянии, она не знала– в какой момент прежний Клайв вернется с новым спичем, а когда поникнет головой и начнет глотать слезы, шепча под нос на родном языке одну и туже фразу – Надо уметь проигрывать….
Она пару раз порывалась спросить – в чем состоял его пресловутый проигрыш, но предупредительный жест Макса останавливал ее – Оставь его! Каждый человек имеет право побыть собой.
Около трех часов ночи еле стоя на ногах веселая троица решила немного развеяться и прогуляться по набережной Ройсса пешком. Они шли по старому, совершенно пустому, полыхающему огнями реклам городу в поисках такси, но безуспешно. Законопослушные швейцарские водители, отработав положенные сверхурочные исчезли с улиц.
Уставшие, но веселые молодые люди добрались наконец до лифта отеля, поднявшего их к рецепции и разошлись по номерам.
На ее подушке лежали белоснежные восковые розы.
В ту ночь они не занимались любовью. Макс прижал ее к себе из последних сил и лежал молча. Он больше всего на свете боялся получить отрицательный ответ, она не была готова сделать выбор.
Они замерли в тишине, прислушиваясь к ударам сердца друг друга, мечтая каждый своем и даже не догадывались, какими одинаковыми были их мечты.
Потом Маша, надолго замерла в объятиях уснувшего Макса, наблюдая, как на небе медленно гасли звезды, приближая рассвет ее последнего с ним дня. Ей безумно хотелось плакать, но было страшно разбудить мирно посапывающего утомившегося ангела – хранителя.
Весь путь до аэропорта, занявший не более часа, прошел в тягостном молчании.
Клайв сосредоточенно вел машину, стараясь исправно соблюдать правила движения и не попасться на глаза внимательным и придирчивым полицейским. Остатки буйной ночи еще не выветрились из его головы. Не проронив по дороге не слова, он припарковал машину на подземной стоянке аэропорта и жестом пригласил спутников выходить. Маша шла словно на автопилоте, гоняя в голове одну единственную фразу, позволяющую ей держаться. "Поплачу потом".
Макс за все утро произнес от силы несколько дежурных вежливых фраз, за завтраком, попросив крепкого кофе и потом коротко поприветствовав смешного, всклоченного, похожего на подгулявшего клоуна, Клайва. Тот страшно закатил опухшие глаза и прижав руки к груди, изобразил искреннее раскаянье.
Они приближались к паспортному контролю. Маша боялась смотреть на помертвевшее лицо своего спутника. Если бы их взгляды нечаянно пересеклись, то сдерживаемые с раннего утра слезы хлынули бы ручьем. Ей удавалось улыбаться, автоматически отвечая на реплики Клайва, поинтересовавшемся ее самочувствием и сейчас, желающего приятного полета и мягкой посадки.
В момент расставания Маша шагнула к Максу и, прищурившись, сделала глубокий вдох, стараясь запомнить запах теплого молока с медом, что исходил от его кожи. Она не смотрела ему в глаза, она любовалась его красиво очерченными губами, которые робко шептали.
– Когда ты решишь… если…ты решишь вернуться – поправился парень, и Маша физически почувствовала его боль, – черкни мне пару фраз в фейсбуке. Где бы я ни был – найду тебя…
Она молча кивнула, переведя сухой воспаленный взгляд на стоящего за его спиной улыбающегося и не протрезвевшего англичанина. Тот театральным жестом вырвал из своей груди трепещущееся в руках сердце, поднес к губам и нежно облизал… Паяц! Мне будет не хватать тебя… – подумала она с горькой улыбкой.
Потом все же осмелилась поднять глаза и на кратчайший миг коснулась заледеневшей души затаившего дыхание Макса, изо всех сил желая согреть ее своим теплом. Она подумала в последний раз дотронуться до его нежных губ кончиками пальцев, но не посмела.
Я не достойна тебя…Прости.
Повернувшись, не сказав ни слова, исчезла за стеклянной кабинкой пограничного поста.
Макс обреченно поник головой и сгорбился, две глубокие складки навсегда прорезали его лоб. Мир вокруг окутал сумрак.
…Регина молчала, услышав признание Михаэля и просьбу о благословении. Ее темные как ночь глаза грустно смотрели на сжавшуюся в комок, сгорбившуюся Кристину. На лице ведуньи не отражалось ровно никаких чувств. Михаэль взял ледяные пальцы своей любимой и начал греть в своих руках.
Мучительное молчание прервал крик сойки, пронесшейся над лесной хижиной в поиске добычи.
– Назови дочь Анной, в честь нашей матери, Маленькая Птичка. – вдруг произнесла Регина и в продолжении фразы повернулась к Люстигу и тем же спокойным тоном закончила
– Ты не можешь взять Кристину в жены. Когда просила тебя заботиться о ней как о сестре, я не кривила душой. Вы рождены от одного отца, краснодеревщика Вильгельма Кляйнфогель, что родом из Фогельбаха. Твоя мать Магдалена, поддавшись мимолетной девичьей страсти, понесла от него в великой тайне, и, разрешившись от бремени в стенах этого дома, была вынуждена оставить ребенка мне, опасаясь справедливого гнева барона. Ваш ребенок зачат от кровосмешения.
Кристина, вскрикнув, лишилась чувств, ее ставшим ватным тело мягко сползло на земляной пол хижины.
Михаэль вскочил на ноги и бросился ей на помощь. Он поднял безжизненное тело женщины и бережно отнес на кровать.
Потом повернулся к кормилице, его глаза сверкали от ярости
– Что такое ты говоришь, матушка!! Как это могло произойти? Ради чего ты хранила проклятую тайну?
Регина была холодна и невозмутима
– Молчи глупец!!! Ты нарушил клятву, данную мне!
Красивое лицо ведьмы-отшельницы скривилось от боли.
– Видно здесь не обошлось без усердия темных сил. Знаешь ли ты, мой мальчик, что ее сердце было обещано другому? И теперь тот покалечен, искровавлен, повержен ниц. Он стоит на грани между жизнью и смертью, и может в любой момент ее перешагнуть. Она не должна была остаться с тобой.
Михаэль упал на стул и, сжав виски, пытался успокоить нечеловеческую боль, раскалывающую его голову на части.
– Откуда ты знаешь, что Вильгельм мой отец? – еле выдохнул он.
– Мне ли не знать, от кого понесла моя слабая на передок младшая сестра!!! – голос Регины словно раскат грома прокатился по темным углам хижины.
– Сестра… – только и смог вымолвить уничтоженный Михаэль. – Это невозможно…
– Отнюдь!! – отрезала Регина.
Она поднесла к лицу бледной как смерть Кристины небольшой пузырек и капнула несколько красных капель целебного зелья в ее полуоткрытый рот. Девушка прерывисто вздохнула, открыла пустые глаза, и в тот же момент вновь погрузилась в спасительный сон.
– Ей нельзя возвращаться в Фогельбах. Отец не примет назад обесчещенную дочь. Он оголил свой разум, не оставив душе права сомневаться и сопереживать… Посвятил себя служению, забыв о главной благодати… До разрешения от бремени она останется у меня. Потом решим.
Вцепившись взглядом в недоумевающего Михаэля – Регина твердо произнесла.
– И не перечь. Я не заставляю тебя разлюбить ее. Над этим я не властна. Но побойся своего справедливого и доброго Бога, не веди под венец ту, которую обязался хранить как сестру.
Голова Михаэля без сил опустилась на стол.
Регина, тяжело вздохнув, тихо вышла из сеней, медленно прикрыв за собой дверь. Ее глаза, налитые долго сдерживаемыми слезами глянули на низкое свинцовое небо. В тот же миг она по волчьи оскалила зубы и бросила со злостью
– Не сомневаюсь, что ты все слышал, ты, словно призрак скользишь за людьми, что-то вынюхивая и выискивая, шакал!
– Матушка, – осклабился выступивший из – за угла хижины Хассо – Вы несправедливы к своему родному сыну
Регина усмехнулась.
– Волчье сердце, что ты себе выменял той ночью, не дает тебе покоя. Оно вечно жаждет человеческой крови… Кто будет твоей следующей жертвой, злобный оборотень?
Хассо весело рассмеялся
– Ты, матушка! Я сожру тебя с потрохами, мерзкая ведьма, за то что лишила меня богатого дома, лишила знатного положения, уважения и почитания челяди. Вместо этого я, словно шавка бегаю на посылках и получаю жалкие крохи с барского стола.
Регина не моргнула глазом
– Ставший однажды шавкой, всегда будет угодливо скулить и вилять хвостом не перед этим так перед другим хозяином. Твой же новый господин, кто купил тебя с потрохами – не далек час – выкинет на свалку как плешивого бешенного пса.
Водянистые глаза Хассо превратились в узкие щелки. В голосе зазвучала ледяная ненависть.
– Посмотрим – за кем будет последнее слово. – в то же мгновение серый призрак исчез среди черных елей.
– Бедный мальчик… прости меня – прошептала Регина. Две крупные слезы скатились по ее щекам.
От спасительного забытья, в которое погрузил девушку чудодейственный эликсир вернулась лишь ее половина. Вторая часть сознания так и осталась блуждать в сумрачных мирах забвения, наслаждаясь покоем. Ожившая же продолжала примитивное существование, не позволяя раненным чувствам одержать верх над дремлющим разумом.
Кристина осталась жить в скромной лесной хижине. Она не нуждалась в роскоши. Чистая ключевая вода, душистый травяной чай, свежая зайчатина, приносимая с охоты не отходящим от беременной возлюбленной Михаэлем., плоды скромного сада и огорода, разбитого Региной среди лесной глуши. Много ли было надо, чтобы пережить зиму, которая по приметам не обещала быть суровой. Летом Кристина должна была разрешиться о бремени. К кануну Нового Года ее животик немного округлился, движения стали плавными и спокойными, щеки порозовели, но в глазах до сих пор таилась смертельная тоска.
