Текст книги "Сказка Шварцвальда"
Автор книги: Елена Граменицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
Маша вздрогнула, словно от электрического разряда, сладкая волна наслаждения согрела ее испуганное сердечко.
Нежный голос, прошептал на ухо по-немецки.
– Ты говорила, что знаешь язык, но не думал, что он так приятно звучит в твоем исполнении.
Облегченно вздохнув, она моментально включилась в игру, не скрывая радость.
– Где был мой верный рыцарь, почему заставил себя ждать?
Макс сделал вид, что удивился
– Ты скучала по мне, моя принцесса? – но его теплые глаза говорили другое. Они шептали, что напротив он страшно соскучился по Маше, хотя не видел ее несколько минут, его руки скользнули по ее плечам вниз и нежно сжали кисти. Она не могла отвести взгляда от его плавящихся в дрожащих огнях свечей шоколадных глаз. Они бессовестно соблазняли ее, тащили в мир сладких карамельных фантазий, обещая остановить волшебные часы за пять минут до полуночи. Только многозначительное покашливание подошедшего гламурного мальчика с весело переглядывающейся группой поддержки, вернули мечтателей на землю. Поступило приглашение проследовать за праздничные столы.
Маша с Максом сели за самый дальний от центра, намеренно отделившись от перевозбужденной шампанским и торжественной атмосферой публики. Появившаяся ниоткуда Нина, любезно попросила разрешения присоединиться к их уединенной компании. Женщина села напротив, как можно дальше, вежливым видом демонстрируя лояльность и невмешательство. Положа руку на сердце, Маше сейчас было безразлично мнение собравшихся, она впервые за долгое время чувствовала себя по детски счастливой, как много лет назад, когда мама привезла ее в волшебный магазин в центре Москвы и посадила на белую лошадку, катая на самой красивой в мире карусели. Девушка несколько раз невольно коснулась волшебного местечка на ложбинке шеи, где горел поцелуй Макса. Молодой человек отпустил ее руку, но это не имело значения, в мечтах, она уже нежилась в его объятиях.
– Я ругаю себя со вчерашнего дня – она вновь услышала его родной язык, Макс надеялся, что Нина не сможет его понять. – что первым не задал тебе ТОТ вопрос. На самом деле, в этом не было необходимости. Елена, когда просила сопроводить тебя в Богом забытый уголок, недвусмысленно дала понять, что ты сложный человек, любящий уединение, и, что после недавней трагической истории, практически потеряла интерес к противоположному полу.
Удивлению Маши не было предела. Лена безусловно рассказала о ней правду, но в негативном контексте. Зачем? Может Макс что-то путает? Или у Сокольской были на него особые виды… Скорее всего я не вижу картинку в целом…
Ее невеселые мысли прервали официанты, закружившие змейкой по залу и начавшие разносить блюда праздничного ужина.
Маша поискала глазами Лену, но ни ее, ни симпатичного Клайва за соседними столами не было.
Финалом сказочного вечера стал фейерверк в парке, принадлежащем шато. Довольная, сытая, веселая публика неторопливо направилась к веранде, громко обсуждая возможность смотреть салют на открытом воздухе, не боясь простудиться. Алкоголь сыграл коварную роль, все гости, несмотря на прохладный вечер, увидев первые залпы, выскочили на улицу, восторженно крича.
Они остались на веранде одни, стоя за стеклом, двое молодых людей наслаждались огненным праздником, взявшись за руки. Она, затаила дыхание, боялась спугнуть сказку, поселившуюся в ее разбитом сердце, позволила себе сосредоточиться лишь на двух вещах, на наблюдении за расцветающими в небе огненными цветами и на тепле его ладони. Она молила, чтобы эти мгновения превратились в вечность.
Бесчисленные разноцветные звезды, вспыхивающие в небесах, медленно опускались в воду небольшого пруда, разбитого посреди парка, за замком. Они многократно отражались на мерцающей глади и шипя умирали, погаснув в ее глубине.
Скульптура ангела, расправившего крылья, возвышающаяся на небольшом искусственно островке посередине водоема, оживала, меняя цвет, каждый раз, когда огоньки, сгорая, падали на него. Происходящее выглядело нереальным, волшебным, казалось, что следующий залп салюта заставит несчастное крылатое создание испуганно взмыть в небеса и исчезнуть.
– Знаешь, чем должна была закончиться история первого бала Золушки, но так и не закончилась? – теплое дыхание у ее щеки заставило сердце бешено заколотиться.
Маша повернулась, чтобы ответить, и этот момент его руки нежно прижали ее тело к себе, а теплые мягкие губы поймали не прозвучавший ответ.
– Ты пахнешь теплым молоком…
Никто из гостей не мог видеть их первый робкий поцелуй. Превратившиеся в восторженных детей, разодетые в пух и прах дамы и господа, не замечая никого вокруг радостно кричали, приветствуя аплодисментами каждый залп волшебного фейерверка.
И лишь вспыхнувший в дальнем углу веранды огонек сигареты дал понять, что свидетель все-таки был.
Они уехали с первой партией уставших гостей почти сразу после огненного шоу, оставив большинство веселиться на начавшейся дискотеке, продолжающейся до самого утра, вплоть до раннего трансфера, должного доставить вдоволь нагулявшихся пташек в аэропорт.
Весь обратный путь до отеля они молчали, Макс не отпускал ее рук, временами поднимая к губам и нежно целуя кончики пальцев. Девушка молилась об одном, быстрее попасть в безопасное место, полагая, что за дверью номера ей ничего не угрожает.
Ее тело сдавалось под натиском затуманившихся влагой карих вишен, от прикосновения к мягким губам, оно безжалостно плавилось от забытого желания, но сердце, покрытое шрамами и недремлющий разум напротив отчаянно молили о пощаде.
Не произнося ни слова Макс проводил Машу до дверей комнаты и неловко замер в ожидании у порога. Но ничего не произошло.
Она, с трудом оторвав взгляд от его полных невысказанной нежности шоколадных глаз, последний раз коснулась кончиками прохладных пальцев приоткрывшихся в нетерпении губ и шепнула
– Извини. – через мгновение перед лицом растерянного мужчины тихо закрылась дверь.
– Конечно, – только и смог он ответить.
Закрыв дверь комнаты, Маша без сил сползла по ее обратной стороне на пол и беззвучно заплакала. Дура…
Сон не приходил. Бедняга в течение нескольких часов металась на волнах полудремы, не имея возможности забыться. Ее мысли, мелькающие в складывающемся и рассыпающемся с бешеной скоростью калейдоскопе, не желали оставлять в покое утомленный разум.
Новое чувство, постучавшее в душу, встретило испуганный отпор исстрадавшегося сердца. Но и отпустить его не было возможности, и тем более желания.
Чертово колесо сомнений и надежд приостановило кружение лишь к раннему утру, когда Маша, наконец, забылась сном, постепенно перешедшим в кошмар.
Ее подсознание не замедлило завершить начатое, превратив нереализованное желание близости с Максом в эротическое сновидение. Она занималась с ним любовью, лежа на изумрудной сочной траве небольшой округлой лужайки посреди девственного леса. Огромные пирамидальные ели окружили непроницаемой стеной их убежище. Ни одного звука, ни пения птиц, не жужжания пчел, ни дуновения ветерка не проникало через плотную стену Черного Леса. Лишь кудрявые верхушки елей беззвучно гнулись под невидимыми и неслышимыми порывами стихии. Опустившаяся тишина оглушала. Она чувствовала в своих объятиях его раскаленное влажное от страсти тело, его глаза, ставшие огромными темными дырами заслонили мир, сводили с ума, притягивали подобно магнитам. Его непривычный запах, тяжелый приторный запах цветущего мха, кружил голову, отменяя запреты. Тело сводит сладкая судорога от каждого его проникновения. Ее руки скользят по упругой напряженной спине и внезапно ощущают под кожей пульсирующее движение. Маша узнает двух переплетенных извивающихся змей, ожившую татуировку на спине ее бывшего любимого, потому что вместо Макса она видит склоненное почти забытое лицо Дениса. Они снова вместе. Они вновь любят друг друга, как и раньше. Две змеи разорвавшие взаимный поцелуй и расплетшие объятия, показали свои головы, выползли качаясь из-за его загорелых играющих мускулами плеч, и медленно обвив горло мужчины начали спускаться к ее груди, поочередно сверкая одна ярко голубыми сапфирами, другая влажным отблеском оникса в глазах. Раскаленные раздвоенные языки коснулись ее сосков…
Проснувшись от собственного крика, Маша некоторое время еще пыталась освободиться от прилипших лап темной грезы. Постепенно реальность вернулась. Взглянув на будильник телефона, девушка со стоном поднялась. Пришло время готовиться к отъезду.
Когда она спускалась по лестнице к рецепции, таща за собой чемодан, стрелки на часах показывали половину девятого утра. Остальная группа давно покинула отель и регистрировалась на рейс.
На том же месте, где вчера вечером сидела фея – крестная, Маша с удивлением заметила Елену.
Она не ожидала встретить подругу сегодняшним утром, полагая, что та вместе с группой уже готовится к вылету.
Женщина выглядела крайне уставшей и полностью разбитой. Похоже ей так же не удалось заснуть прошлой ночью.
Спустившись ниже, Маша заметила темные круги под потухшими глазами, унылые складки на опавших щеках и на фоне их явно не гармонирующие со всем обликом ярко-пунцовые губы.
Лена, невольно напомнившая ей изможденного голодного вампира, не предприняла ни малейшей попытки встать с дивана, безучастно наблюдая за подругой с трудом перетаскивающей со ступеньки на ступеньку чемодан.
– Привет! – раздался ее тихий голос. – Ну что, готовы к путешествию в неизвестность?. Почему ты одна надрываешься? Макс одевается?
Маша нахмурила брови.
– Привет! Я думала, что ты уже уехала. Группа летит транзитом через Цюрих, вот я и решила, что ты с ними.
– Нет, у меня были еще здесь дела. Тем более, я обещал твоему фотографу, что захвачу с собой аппаратуру, оставлю его налегке. Почему он еще не спустился?
Маша смутилась
– Откуда я знаю, почему… Давай наберем с рецепции его номер.
– Так он не с тобой?… О, прости, я решила, что ты не станешь терять времени даром…
Маша совсем растерялась, потом собралась с силами и спросила.
– Лен, ты только не обижайся, но мне показалось, что тебе неприятно видеть нас вместе…
Подруга подняла на нее опухшие от бессонной ночи мутные глаза, снисходительно и устало улыбнулась
– Давай начистоту. Планов на подранка у меня нет. Но он мне дорог как сотрудник. Я заинтересована в его уравновешенном душевном состоянии. Метания несчастно влюбленного художника, выпадение из обоймы в продолжительную депрессию, как в прошлом году, жалобы туристов на вечно отвлекающегося и невнятно рассказывающего гида мне более не нужны. Он слишком хорош, профессионален, востребован.
– Я не понимаю…а что я могу…
– А ты можешь все испортить. Заморочить ему голову, что уже произошло, а потом убежать на первый зов спохватившегося Дениса. Только не говори мне, что ты забыла своего рокового избранника. Или он перестал быть наркотиком?
(В глазах Маши вспыхнули воспоминания о двух качающихся змеиных головах, притаившихся за плечами ее возлюбленного, и по телу невольно пробежала дрожь)
– Понимаешь, Машуль, (голос Елены смягчился) – ты его типаж – маленькая, светлая, интеллигентная неврастеничка, с голубыми глазами, наивно и восторженно смотрящая на мир.
Его бывшая девушка, фотопортретами которой были увешаны все стены его студио (Откуда ты это знаешь? – невольно подумала Маша) – эта девушка отличается от тебя лишь дальновидностью.
Она заметила на горизонте более перспективного парня и не замедлила исчезнуть, оставив в душе униженного вечно рефлектирующего художника руины. Ему понадобился год, чтобы восстановиться. Теперь ты… Он вступил в ту же привычную реку. Впрочем, я это ожидала…
– Лена, я обещаю не делать ему больно. И я еще ничего не решила, и ничего не было…
– Хорошо, я должна была предупредить… Итак!! – Ленка вдруг взбодрилась
– готова к длительному переезду на борту комфортабельного автомобиля??
Маша не верила ушам. Неужели вчерашнее предложение не было шуткой?
– Лен, мне крайне неудобно доставлять неудобства твоему знакомому. Может, мы доедем, как и планировали – на поезде?
– Конечно – и сделаем по пути миллион пересадок, потратим, по меньшей мере, около ста евро на дорогу!! Все – решено – Клайв подбросит вас до Туна, или Берна и не спорь. Тем более, он сам предложил свои услуги, когда услышал о цели вашей поездки.
– О цели? В смысле? (Маша была уверена, что не обсуждала с подругой истинную причину посещения Дизентиса)
– Я имею в виду затерянный в горах город, он лежит, конечно, в стороне от пути в Базель, но ваша компания развлечет его в пути.
Маша раздумывала недолго. Идея сэкономить деньги, возможность переезда в комфортном автомобиле, в обществе с симпатичным водителем, а не прыгая из поезда в поезд… почему бы нет?
Ленка внезапно взяла ее под руку, подсела ближе, и как раньше по дружески начала шептать на ухо
– Машуль, я не могу в себя прийти… до сих пор все тело горит, стонет. У меня, кажется, никогда такого мужика не было. Глаза закрою, все плывет, просит. Сейчас он с вами на несколько дней уедет, а сердце мое уже в клочья разрывается. Прикинь, всю ночь напролет, почти до пяти утра… ни минуты покоя. Такое ощущение, что он вообще не уставал, будто на смену одного появлялся другой. Ты когда-нибудь такое чувствовала? Я словно через роту солдат прошла и не жалею…
Маша оторопела от неожиданного откровения подруги.
Ее сердце заколотилось от волнения. Зачем мне это знать? Важнее другое…
– Я все хотела спросить – а кто он? Как ты с ним познакомилась?
– Сама не знаю, как вышло, видимо судьба помогла встретить его здесь, хотя я знала ранее, что есть такой господин Мортон – один из акционеров международного холдинга, к которому принадлежит наша компания. Но то, что он близкий друг Дамьена Боккара, оказалось счастливой случайностью…
Маша замерла и, затаив дыхание, смотрела на осторожно спускающегося по лестнице, под грузом аппаратуры прихрамывающего Макса. Острая жалость резанула ее сердце. А вслед за ней по телу растеклась жаркая патока воспоминаний.
Он улыбнулся притихшим подругам и приветственно поднял руку – я скоро – только рассчитаюсь!
Маша нехотя вернулась к расспросам.
– Лена, ты хочешь сказать, что знаешь его от силы пару дней?
– Да, и он очаровал меня с первой минуты, поймал в плен васильковыми как у ангела глазами. Ты сама видела… В них отражается небо.
– Да, признаюсь, он потрясающе красив… словно сошел с рекламного плаката.
Но я не могу избавиться от странного ощущения, что где то его видела, встречала… Но это невозможно… Говоришь он писатель? Может быть на обложке книги?..
– Вряд ли, его романы не издаются в России… скорее всего он напоминает тебе какого – то актера или музыканта… Мне например его лицо не было раньше знакомо, зато сейчас… оно не выходит из памяти… А платье…Помнишь мое алое платье вчера?
– Да, оно было великолепным. Идеально подходило тебе…
– Он подарил. Перед выходом я нашла коробку в номере с запиской – Хочу видеть тебя в красном…. Ему невозможно отказать…
За окном прошелестели шины, и мелькнуло ярко желтое пятно.
– Это он – судорожно выдохнула Лена и почему-то сжалась.
У выхода из отеля их ожидал редкого лимонного цвета Мерседес кабриолет, на капоте которого с невозмутимой улыбкой голливудского шерифа, театрально закинув ногу на ногу, устроился великолепный Клайв, глянцевый красавец, свежий, прекрасно выспавшийся, словно не он был с Еленой всю ночь. Британец небрежно выдохнул сигаретный дым, изобразив замысловатое колечко, спустился на землю и сказал
– Добро пожаловать в мою райскую птичку, дамы и господа! Долетим быстрее ветра!
Маша не могла отвести от него восхищенных глаз. Он очаровывал ее все больше.
Елена загрузила обе камеры Макса в свою припаркованную рядом машину и подошла к Клайву, который не преминул заключить ее в объятия и подарить долгожданный поцелуй, подействовавший на женщину подобно допингу. Она заметно посвежела, взбодрилась и впервые за утро радостно улыбнулась.
Спортивная машина, рассчитанная на двух с половиной людей немного разочаровала Марию. Она с недоумением рассматривала пространство салона, не имея понятия, как они там разместятся втроем.
Но глаза у страха оказались велики. Клайв поднял крышу и, освободив место сзади, раздвинул сидения. Пока молодые люди укладывали немногочисленные вещи в багажник, женщины молча стояли рядом. Мария грустно размышляла о том, как внезапно изменилась ее подруга, стала нервной, жесткой, циничной… куда исчезла теплота, душевная чуткость? Украдкой взглянув на Елену, Маша оторопела. Та, словно верный пес следила за передвижением своего хозяина, прислушивалась к каждому слову. Был бы у нее хвост, она непременно завиляла бы им и подобострастно заскулила…. Что с ней происходит, черт возьми?
Яркое осеннее солнце сияло над маленьким городком, обещая роскошный день, Маша незамедлительно надела защитные очки, спасаясь скорее не от его слепящих лучей, а от тоскливо-вопрошающего взгляда Макса.
Парень выглядел уставшим, минувшая ночь не принесла ему покоя, как и ей. Он несколько раз пытался поймать глаза Маши, но, внимательно следя за его движениями, она заблаговременно отворачивалась в сторону. Стекла очков бережно сохраняли тайну, желание, родившееся во сне, которое до сих пор напоминало о себе легкой болью.
– Let's go! Пора, господа! – бодрым голосом произнес Клайв – Поехали. Назад забирается маленький или самый уставший. Самый маленький, безусловно – Мари, но Макс от бессонной ночи того гляди сейчас рухнет… Так что – парень – полезай ты назад. Жизненного пространства там сейчас достаточно, чтобы пережить четыре с половиной часа в пути. Доставь мне удовольствие наслаждаться обществом прекрасной девушки по соседству.
Макс молча отклонил переднее сидение и неуклюже протиснулся в тесный салон, сложив ноги подобно гигантскому кузнечику. Поймав обеспокоенный взгляд Маши – уверенно сказал
– Не переживай, мне действительно удобно. В моем состоянии – я готов заснуть даже сидя на табуретке…Пожалуйста, не надо видеть во мне убогого…
В его последних словах прозвучала неприкрытая боль, отозвавшаяся эхом в сердце девушки.
Подчинившись неожиданному порыву, она наклонилась и нежно поцеловала Макса в губы, шепча.
– Я его и не вижу —
Растроганный, удивленный до предела молодой человек подарил ей неуверенную детскую улыбку. Осчастливленный прикосновением губ, словно снявшем злое проклятие, он поерзал на кожаном сидении, устраиваясь удобнее, потом надвинул поглубже на глаза бейсбольную кепку и затих.
Стараясь не смотреть на душераздирающую сцену прощания Клайва с Еленой, Маша заняла переднее сидение в ожидании отъезда.
Со словами – До скорого, Ханни – Клайв изящно уселся за руль и, блеснув на солнце крупным золотым кольцом, решительно сдвинул рычаг коробки передач. Турбинный двигатель спорткара послушно взревел, и машина молниеносно тронулась с места. У Маши захватило от неожиданности дух. Несколько минут она не отрываясь смотрела в окно на быстро мелькающие дома, удивляясь способности Клайва столь виртуозно управлять автомобилем, лавируя по пустым узким улицам старинного городка. На счастье в столь утренний час воскресенья местные жители только просыпались.
– Первый раз едешь в спортивной машине? – сочувственно спросил англичанин. Девушка заворожено кивнула.
Клайв довольно и широко улыбнулся, показав безупречные белые зубы. Он выглядел еще более привлекательным, чем вчера. Черная кожаная куртка, плотно облегающая стройное тело, светло голубая тенниска, идеально гармонирующая с цветом глаз, зеркальные очки капли, голливудская улыбка – Маша с восхищением смотрела на снизошедшего до общения со смертными полубога. Перенеся взгляд на дорогу, Клайв, продолжил, как ни в чем не бывало
– Он втрескался в тебя по уши.
Маша испуганно скосила взгляд на заднее сидение машины, где мирно посапывал, свернувшийся клубочком Макс.
– Не волнуйся, он спит сном младенца и видит сладкие сны, в которых ты целуешь его, лежа рядом на зеленой лужайке. Вокруг шумят столетние ели…
Девушка испуганно вздрогнула
Небрежно, одной рукой ведущий машину красавец, отвернувшись от дороги, взглянув ей прямо в глаза и продолжил
– Милое местечко вы выбрали для любовных утех… тихое…
Маша взяла себя в руки и постаралась говорить как можно спокойнее.
– Клайв, я тебя не понимаю…
– Не бери в голову – это просто экспромт, сиюминутная фантазия. Скажи лучше – он тебе нравится? Ты увлечена им?
Девушка смущенно промолчала. Она не понимала, что происходит.
– Можешь не отвечать. Это заметно с первого взгляда. Дам тебе совет, Мари, когда он признается тебе в любви, а ждать осталось недолго, от силы день – два, подумай хорошо перед тем как отказать. Сделай генеральную уборку, выкини из шкафа запылившийся скелет, сколько можно возвращаться к мертвым воспоминаниям?
Когда не знаешь – какой выбор сделать – правильнее всего – поступить по-другому
У Маши поплыла голова, перед глазами моментально соткался забытый образ Виктории, произнесшей недавно те же слова. Совпадение?
Клайв невозмутимо продолжал
– Любовь – волшебная субстанция, неуловимая, капризная… Большой грех – пройти мимо и не заметить подарок небес, а не воспользоваться им – еще большая и непростительная глупость.
У Маши вырвался невольный вопрос
– А ты любил кого-нибудь?
Теперь пришла пора задуматься Клайву. Довольно надолго. Несколько километров промелькнули за окном в абсолютной тишине. Потом он ответил.
– Я любил каждую женщину, которая дарила мне ночь. Любил, как мог, как желала она. Отдавал всего себя без остатка, но и с благодарностью принимал ее страсть. Как я могу лишать себя удовольствия иметь свободу выбора? Как я могу лишить остальных женщин наслаждения?.. Пока я жив, буду дарить им чудо…
– Таково было кредо великого Казановы… за что не раз был бит и практически изгнан из родного города. Ты его приемник?
– Возможно…. ты была в Венеции, Мари?
Господи! Очередной день сурка… сейчас он добавит, что мне суждено там побывать или…
– Скучный город. Город – утопленник, полусгнивший, пропахший тиной… Куда веселее Рим!! Уютные кофейни на площади Навона. Гомон загадывающих желание чудаков у фонтана Треви…Базилика Святого Петра… вот где ощущаешь величие создателя. Я имею в виду Микеланджело. Полуразвалившийся символ старой веры – кровавая арена Колизея… Мой совет – при случае посиди несколько минут в тени сосен на мраморных скамьях над руинами Форума – подумай о Вечности. Там всегда приятно размышлять о высоком…
А потом, он продолжил начатое
– Ведь ты имеешь в виду совсем другое, не так ли? Ты имела в виду болезнь? Болел ли я любовью?… Долгое время мне казалось, что этот недуг обходит меня стороной. Что ежедневной профилактикой я выработал стойкий иммунитет. Но…. Увы, защита дала сбой… Зараза подкосила несколько месяцев назад, я пытался лечить ее известными методами, но пока бесполезно… Она периодически дает рецидивы…
– Моя подруга – одно из противоядий?
Клайв болезненно скривился.
– Обещаю ей в этом признаться как можно скорее.
– А кто та, другая?…хотя, если не хочешь – можешь не говорить.
– Нет, почему же – воспоминания о ней подобны бальзаму – ты сама ответила на свой вопрос – она – Другая. Женщина – тайна – пришедшая в мой мир из Неверленда и вновь затаившаяся в нем.
В мире, которого никогда не было, в мире волшебных снов, сладких иллюзий, говорящих глаз, в мире призраков и заблудших душ. В мире, куда запрещено входить обычному человеку… В котором я не единожды нарушал правила…
На некоторое время вновь воцарилось молчание. Клайв сосредоточенно вел машину, не отрываясь, глядя перед собой, словно пытался отогнать грустные воспоминания. Его лицо напоминало застывшую скорбную маску.
К Маше постепенно подбиралась усталость, мелькающий за окнами монотонный равнинный пейзаж навевал дрему, она незаметно клевала носом.
Зазвучавший вновь голос Клайва заставил ее вздрогнуть и встряхнуться.
– А что в Дизентисе? Единственный интересный факт, который прославил это захолустье – казнь несчастной полусумасшедшей женщины, лживо обвиненной в сношении с Дьяволом…
Маша замерла в нерешительности. Он задал закономерный и логичный вопрос – требующий правдивого прямого ответа.
«Опасайся людей, над их волей я не властна».
– Меня заинтересовала эта история, о которой я узнала случайно, гуляя по сайтам. Я прочла, что там создан музей, посвященный казненной. Вот почему – Дизентис. Ни более и не менее.
Клайв, недоумевая, наморщил лоб, но ответ, похоже, его удовлетворил.
– Тем не менее, странное стечение обстоятельств, не находишь?? Я заканчиваю книгу о последней шварцвальдовской ведьме…. Еду в Базель к редактору и вдруг на моем пути попадаетесь вы, влюбленные голубки, идущие по следу той же пресловутой колдуньи…
– Эта случайность повергла меня в шок не меньше твоего! А почему ты выбрал для сюжета историю о ней? Это твой первый роман?
– Нет, уже третий… Первый был посвящен наследию викингов, рунным манускриптам, второй жизни и смерти несчастной Мадлен Бове, одной из главной героинь скандального Луденского дела о сношении изнемогающих от безделья монахинь с демонами, а точнее с собственными духовниками, и наконец последний, исследующий наследие легенд и сказаний Черного Леса.
– Ты придерживаешься странной тематики… Тебя привлекает не только тайны, но и зло, притаившееся за ними?
– Меня вечно влечет Темнота, где скрывается не одна загадка и хранится множество сюжетов, еще не написанных мною историй…Я давно привык находиться на границе Света и Тьмы, будучи ребенком всегда шел по краю тени от оград или домов, стараясь, чтобы лишь одна половина моего тела освещалась солнцем…так и сейчас… Во мне благополучно уживаются две различные сущности, в детстве смешливого любознательного мальчика, сейчас соблазнительного, любвеобильного мужчины и с другой противоположной стороны – древнего и мудрого ангела. Слышишь шелест плотно упакованных крыльев за моей спиной?
– Клайв, прекрати смешить!
– Если бы…
Он вновь замолчал. Маша перевела глаза на мелькающий пейзаж. Они вновь проезжали маленький город название, которого она даже не успела прочесть. Большой зеленый щит, показавшийся вдали сообщал, что до Женевы осталось 50 километров. Треть пути осталась позади, а казалось, прошло не более получаса.
Борясь с новым приступом дремы, Маша обратилась к все еще хранящему молчание англичанину.
– Расскажи мне подробнее о своей книге. Почему ты едешь в Базель? Ты решил издать ее в Швейцарии?
Клайв снисходительно улыбнулся.
– Потому что мне выгоднее напечатать ее именно там. Предприимчивые гномы не упустят возможность при малейшем намеке на аутентичность истории заработать на ней деньги. Они боготворят свое прошлое, даже когда оно плохо пахнет. Почему я должен отказаться от выгодной сделки? Я издам ее в Базеле и еще ограниченным тиражом в небольшой печатне под Мюнхеном.
– Понятно. А о чем собственно книга? Она хроникальная или художественное произведение?
– Это далеко не хроника. Это история нечаянной и трагической любви нескольких людей. История жертвенности и самоотречения, мракобесия и тупости, алчности и неприкрытого разврата. И еще это притча о Холодном Сердце.
– Как у Гауфа?
– Почти. У меня есть пилотный экземпляр. В нем уже намечены сюжетные линии, прописаны диалоги, осталось подкорректировать фон и дописать эпилог, у которого может быть две версии. Так и быть – подарю с собственной подписью.
– Спасибо. Я заранее наслаждаюсь…
Клайв широко улыбнулся – не стоит преждевременной лести.
– Хочешь, прочту тебе несколько глав? Начало я помню наизусть.
– Ты сможешь его рассказать на– немецком? Постой, я понимаю английский на слух, проблема только с диалогами. Можешь говорить на родном, только не спеши…
– Тогда утройся удобнее и послушай сказку, которая началась далекой ночью 8 апреля 1664 года.
8 апреля 1664 года в семье краснодеревщика Вильгельма Кляйнфогель в селении Фогельбах, что в Южном Шварцвальде на земле Швабии родилась долгожданная дочь, крещенная в последствии именем Кристина-Мария, в честь бабушки по мужской линии. Но несколько лет Вильгельм не праздновал дни рождения малышки, потому что ее появление повлекло в тот же день преждевременную смерть горячо любимой жены, красавицы Иоланты, еще совсем молодой женщины, двадцати лет от роду. Начавшие в весеннюю полночь схватки, продлившиеся до полудня следующего дня, лишили несчастную женщину сил, ребенок не мог пробиться через узкий таз матери. Вернувшийся утром Вильгельм, побежавший за повитухой, застал измученную жену на пороге смерти, истерзанную не прекращающимися приступами боли, бледную, с блуждающим и отсутствующим взглядом. Воды давно отошли, бесполезные потуги продолжали сотрясать ее тело, несчастная почти лишилось разума от непрекращающейся ни на минуту боли. Регина, местная знахарка и повитуха, окинув цепким взглядом умирающую женщину, по мужски схватила обезумевшего от горя Вильгельма и решительно выставила его за дверь, кивком головы приказав служанке, бросившейся вслед за хозяином, остаться.
– Срочно подогрей воду и принеси пустой чан. И ветошь, чистую ветошь, как можно больше. Поспеши, девушка. Создатель отмерил твоей несчастной госпоже немного времени. Постараюсь спасти младенца, прости меня, Боже, на чудеса я не способна.
Служанка метнулась из комнаты и через пять минут уже вернулась со всем необходимым. Вильгельм попытался прорваться в спальню жены, но Регина мигом подскочила к двери и сверкнула черным взглядом так, что бедняга сразу утих и смиренно отошел. Повитуха решительно закрыла дверь на засов и подошла к столу, где лежала ее котомка. Тяжело вздохнув, она достала из нее небольшую склянку, пучок засушенной травы и сверток из красной материи.
Служанка, испуганно крестясь, забилась в угол, наблюдая за приготовлениями. Через считанные мгновения ее слух потряс страшный вой роженицы, нечеловеческий, звериный. Бедная женщина скрутилась в узел от сотрясающих ее потуг, от нечеловеческой боли, раздвигающей ее намертво застывшие тазовые кости. Она завыла по волчьи от безысходности, от предчувствия смерти. Ребенок просился жить, а плоть матери его не пускала. Повитуха метнулась к роженице и, положив одну руку ей на голову, вторую на живот, забормотала странную молитву более похожую на заклинание. Зажавшаяся в угол служанка не могла разобрать ни слова. Но через мгновение страждущая успокоилась, и ее живот перестал пульсировать, принося адскую боль.
– Так, как там тебя? – обратилась Регина к бледной как полотно девушке
– С-с– София – еле вымолвила служанка, заикаясь от страха.
– София, срочно наливай воду, положи ближе ко мне ветошь, и… иди отсюда… иди от греха. Не должно тебе все это видеть. Иначе или твой ребенок не найдет к тебе дороги!
