Текст книги "Там, за синими морями… (дилогия)"
Автор книги: Елена Кондаурова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 59 страниц)
А какая уверенность в завтрашнем дне может быть у изгоев?
Самконг не смог долго выдерживать ее взгляд, и решил, что пора искать подходящего священника.
У Самконга не было клейма, и у Пилы тоже, поэтому поиски священника не заняли много времени, и душным майским вечером в маленьком старом храме на окраине Олгена состоялась свадьба. Присутствовала «семья», очень много охраны и, разумеется, Рил. После недолгого красивого обряда старичок-священник записал их имена в храмовой книге, что в дальнейшем должно было оградить будущего ребенка, да и саму Пилу, от причисления к изгоям.
Большого праздника по этому поводу устраивать не стали. Незачем демонстрировать подчиненным свою возможность сделать то, что им никогда не светит, поэтому обошлись праздничным ужином. Таш, который все бракосочетание простоял с каменным лицом, и за ужином не пришел в хорошее расположение духа. Рил иногда поглядывала на него, не понимая, в чем дело. Он отвечал ей улыбкой, мол, все нормально, но после снова мрачнел как туча. Самой Рил приходилось, несмотря на беспокойство за любимого, развлекать пением гостей и быть веселой, как птичка, чтобы доставить удовольствие своей единственной и самой лучшей подруге. А Пила была счастлива настолько, насколько может быть счастлива женщина в ее положении.
Таш не спал всю ночь. Рядом посапывала слегка подвыпившая за ужином Рил, самого же Таша хмель не взял, хотя он честно пытался напиться.
Утром он разбудил Рил позже обычного.
– Вставай, малыш! – прошептал он ей в ухо между поцелуями. – Одевайся быстрее, мы сегодня торопимся!
Рил, полагая, что предстоит очередная «небольшая» тренировка, потянулась за «униформой» – холщовыми рубашкой и штанами, в которых ходили все Ташевы воспитанники, но он остановил ее.
– Нет, не это. Надевай платье, мы пойдем в город.
Рил с трудом разлепила заспанные глаза и с удивлением уставилась на него. Она с самой зимы не выходила из поместья. Ну, разве что на свадьбу Пилы, но то была уважительная причина.
– Зачем?
– Мы пойдем в храм.
– Зачем?!
Таш сел на кровати и со злостью рванул рукав на рубашке.
– Вот, видишь? – Он сунул ей под нос клеймо. Она видела его и раньше: два треугольника, один в другом, синего цвета. У Франи такое же. – Эта проклятая Свигром картинка не дает мне жениться на тебе и защищать тебя как полагается!!!
Она взяла его руку и поцеловала клеймо.
– Таш, мне все равно.
– Мне не все равно! – рявкнул он. – Послушай, – чуть помолчав, продолжил он уже более спокойным тоном, – у нас в Грандаре обычаи немного не такие, как здесь. У нас Бог-Отец не отворачивается совсем от изгоев. Он может даже принять изгоя обратно, если он проявит мужество в бою, защищая свою страну. Поэтому многие из тех, кто не может пожениться по всем правилам, приходят в храм к отцу и просят благословить их союз. Вот это мы с тобой сейчас и сделаем!
– Не знала, что ты веришь в богов! – удивилась Рил.
– Я в них и не верю! – заявил Таш. – Зато они в меня верят, и даже очень! – Он взял в ладони ее лицо. – Рил, да я самому Свигру готов молиться, только бы с тобой было все хорошо! Все, одевайся, хватит болтать!
Рил сползла с кровати и побрела к шкафу с одеждой. Так, какое же надеть? Выбрала зеленое, с богатой вышивкой. Торжество, как никак. Натянула.
– Таш, а почему ты тогда оттуда уехал? – спросила она, поворачиваясь к нему спиной, чтобы он застегнул платье. Услугами служанок Рил по-прежнему предпочитала не пользоваться.
– Откуда?
– Из Грандара. Ты же говорил, что там можно заслужить прощение. – Это Рил прокричала из ванной комнаты.
– Чисто теоретически, – усмехнулся он. – Воевать с Грандаром уже давно дураков нет. Последняя война, которая могла начаться, но не началась, была, когда я был еще подростком. Да и что там завоевывать? Одни горы. Там кроме грандарцев все равно никто жить не сможет!
– А Дорминда говорила, что у вас все время воюют. – Рил вернулась с полотенцем в руках.
– Между собой да, почти все время. Или грабят соседние приграничья... Скажи мне, радость моя, разве бог будет кого-то прощать за междоусобную резню или подлые нападения на соседей?
– Да-а, – протянула Рил, стягивая волосы в строгий узел на затылке. – Точно не будет. А вообще вера у вас сильно отличается от здешней?
Он пожал плечами.
– Я бы сказал, что она чуть помягче. У нас жизнь тяжелее, а вера мягче. Странно, правда?
– Пожалуй. – Рил застегнула в ушах подаренные Пилой серьги. – Ну, все, я готова. Идем?
Раннее утро радовало свежестью и прохладой. Таш и Рил решили пройтись пешком, благо что идти недалеко да и погода хорошая. После обеда наверняка мало кто рискнет высунуть нос на улицу – май выдался на редкость знойным, хотя, слава богине, не засушливым. Дожди всю весну исправно поливали сады и огороды, и теперь они радовали глаз буйной зеленью. Можно было, конечно, взять лошадей, но, хотя Таш учил ее еще и этому, Рил пока ездила плохо. Ее абсолютное неумение держаться в седле в очередной заставило Таша задуматься над тем, откуда же все-таки родом его подруга. Он не мог представить себе такого места, где не было бы лошадей. Они были везде, и практически все люди, как правило, умели хоть немного на них ездить, исключая разве что калек, психов и грудных детей. Ни под одну из этих категорий Рил не подходила, и ее загадочное неумение ничем невозможно было объяснить.
Они отошли совсем недалеко, когда Рил начала осторожно оглядываться.
– Таш, за нами следят!
– Кто?
– Тепек, Фрай и Вагул. И Дёма.
– И еще Корень. Молодец, Рил! Эти четверо сегодня на кухне всю репу переберут, а Корня придется похвалить.
– Очередная тренировка? – улыбнулась она.
Таш кивнул. Не совсем, но почти.
– А я-то голову ломаю, что мне так на затылок давит? – чуть поморщилась Рил. – Противно, когда за тобой следят.
Таш как никогда был с ней согласен. Тем более что за ними следили не только его подопечные. Чем дальше они уходили от дома, тем сильнее он чувствовал слежку. Несколько раз, как будто случайно останавливаясь около мелких лавочек, по случаю жары выставивших торговые столы прямо на улице, он даже замечал краем глаза тех, кто идет за ними, и ему хотелось выматериться, потому что он только что получил ответы на все свои вопросы. Кто? Князь. (Потому что посредники не скрывали, что действуют от его имени.) Чего он хочет? Рил. (Потому что когда он один выходил в город, его вели куда меньшим количеством народа.) Кто ее ему продает? Бадан. (Интуиция.) Подлая рыжая тварь! Но прижать его пока не получится, потому что доказательств нет. А без доказательств нельзя, потому что это вам ни абы кто, а «семья»! Надо, чтобы все чин чином, мать их за ногу и через коромысло! Ладно, вряд ли они решаться на что-либо прямо сейчас, средь бела дня, да и его ребята не для красоты за ними идут.
На лице Таша все эти переживания никак не отразились, он выглядел довольным и абсолютно спокойным, улыбался Рил и вел ее туда, куда запланировал.
Они остановились около небольшой ювелирной лавочки, и Таш слегка подтолкнул Рил внутрь.
– Нам сюда, прелесть моя! Заходи.
– И чего мы здесь забыли?
Таш улыбнулся. Его всегда умиляло полное равнодушие Рил к драгоценностям, но сегодня он решил сделать ей сюрприз и посмотреть, так ли велико ее равнодушие, как кажется, или все-таки нет.
– Давай, давай, заходи! Мне Самконг уже всю плешь проел, говорит, что тебя нужно баловать и на руках носить, а я только и делаю, что заставляю бегать по площадке с высунутым языком. Вот сейчас буду баловать.
– И когда это он меня видел с высунутым языком? – оскорбилась Рил, заходя в лавку.
Внутри помещение было намного больше, чем казалось с улицы. У витрин толпился народ, и стоял негромкий шум, похожий на назойливое жужжание. Продавцы суетились вокруг покупателей, по углам торгового зала расположилась охрана. При виде вошедшего Таша они заметно подобрались. Один из продавцов, тут же оставив своих клиентов, едва заметно кивнул ему и направился к одной из почти незаметных дверей в глубине зала. Таш взял Рил за руку и пошел за ним.
Извилистыми коридорами провожатый молча довел их до обитой темно-коричневой кожей двери.
– Прошу вас, господа! – Продавец низко поклонился, распахивая дверь. – Вас ждут!
– Господин Таш, как я рад вас видеть в добром здравии! – К ним устремился невысокий благообразный мужчина довольно преклонного возраста. – А это, если я не ошибаюсь, та самая милая барышня, которую вы решили порадовать подарком? – Задал он риторический вопрос, окидывая Рил цепким оценивающим взглядом.
– И ты здравствуй, Карбон! Мне сообщили, что у тебя есть то, что меня интересует, – сказал Таш, полностью игнорируя вопрос насчет Рил. – Или слухи оказались, как всегда, не слишком правдивыми?
– Ну что вы, что вы! Этим слухам вы всегда можете доверять! Прошу вас, присаживайтесь, я на секунду.
Он скрылся за дверью.
– А он, что, тоже изгой? – почему-то шепотом спросила Рил, проводив его взглядом.
Таш усмехнулся.
– Да куда ему! Он всего лишь ювелир. А почему ты решила, что он принадлежит нашему славному братству?
– Ну, он так уважительно разговаривал с тобой! – улыбнулась она. – Я подумала, с чего бы это?
– Ну, во-первых, половина этой забегаловки принадлежит нам, а со второй он исправно платит нам... ну, скажем, небольшой налог. Во-вторых, ворованные драгоценности – это тоже драгоценности, только дешевле. Особенно после небольшой переделки. А в-третьих, солнышко мое, привыкай! Со мной многие люди разговаривают уважительно. Если не хотят неприятностей.
Она засмеялась.
– Я поняла, поняла! Ты – Таш, великий и ужасный, и тебя все боятся!
– Ну... вообще-то, да.
– Ладно, мне как, прямо сейчас начинать бояться, или можно до вечера подождать, чтобы в темноте страшнее было?
– Тебе вообще не надо начинать! И говорить такие глупости не надо. Даже ради смеха.
– Хорошо. – Рил, как всегда, моментально уловила перемену в его настроении. – Прости. – Она протянула ему руку, которую он поцеловал.
Жизнерадостный Карбон неожиданно вбежал в комнату, заставив Рил вздрогнуть.
– А вот и я! Господин Таш, милая барышня, прошу!
Старательно не замечая происходящего у него под носом, он расстелил на столе кусок черного бархата и начал выкладывать на него из стопки принесенных им футляров драгоценности.
Рил действительно не очень любила драгоценности, но большей частью потому, что те, которые традиционно изготавливались здесь, в Ольрии, просто не подходили ей. Массивные, тяжелые, с яркими, крупными камнями, они идеально смотрелись на смуглых и черноволосых ольрийках, а Рил чувствовала себя в них как корова под седлом. Но те, которые предлагал им сейчас Карбон... Это было нечто. Тонкие, изящные, с прекрасно ограненными камнями в затейливых ажурных переплетениях желтого и белого золота... они были великолепны.
Она невольно протянула руку к кольцу, украшенному небольшой семиконечной звездой из мелких бриллиантов.
– Говорят, что на Островах, откуда прибыли эти украшения, семиконечная звезда – это символ счастья, – тихо, словно боясь спугнуть свою удачу, проговорил Карбон.
– Острова? А где это? – машинально поинтересовалась Рил, любуясь игрой света на бриллиантах.
– Это очень далеко, милая барышня! Их везли сюда много дней, и именно поэтому они стоят так баснословно дорого.
Рил выронила кольцо на черный бархат, как будто оно в этот момент вдруг превратилось в таракана, а эту живность она боялась до ужаса.
Беспомощно оглянулась на Таша.
– Не надо! Если оно стоит так дорого, то не надо, я буду бояться его носить!
Таш поднял на Карбона мрачный взгляд. Типа, кто тебя за язык тянул? Тот сразу пошел на попятный.
– Я имел в виду, что их цена является баснословной только для меня, милая барышня! Ваш покорный слуга, к сожалению, не настолько богат, как наш общий друг Таш, так что простите меня, что ввел вас в заблуждение!
– Это правда, Рил, для меня это сущие пустяки, не думай об этом. Скажи лучше, тебе нравится?
– Да, очень, – не нашла в себе сил соврать Рил.
– Тогда мы берем все. – Ювелир, засуетился, раскладывая драгоценности по футлярам и благодаря про себя всех богов. – Вели отнести все это к нам. Пусть Самконгу скажут цену, он расплатится. А у нас еще дело. Идем, Рил!
Они вышли из прохладного полумрака ювелирной лавки в жаркую духоту, навалившуюся на город за то недолгое время, пока они отсутствовали. Постояли пару минут, щурясь на яркое, бьющее в глаза солнце, посмеиваясь друг на другом. Их «сопровождающие» тоже вылезли из тени и стоически приготовились провожать их, куда бы они ни направились, как вдруг из-за поворота выехала целая кавалькада всадников во главе с молодым человеком на черном коне. Тем самым, который свалился с него в темной подворотне прямо под ноги Рил. Она так удивилась, что на секунду застыла с открытым ртом.
Таш, ожидая от этой неожиданной встречи самого худшего, сделал знак своим парням и демонстративно положил руку на талию Рил.
Напряжение повисло в воздухе, вязкое, как кисель, но ничего не произошло. Князь со свитой спокойно проехал мимо, окинув их немного более заинтересованным взглядом, чем того требовали приличия, и все. Гроза, или буря, или что там еще намечалось, прошли мимо.
– Я его знаю! – нашла время для того, чтобы поделиться воспоминаниями, Рил. – Этого мальчишку на черном коне, – еще и уточнила.
– Откуда? – Спокойно. Очень спокойно.
Рил взахлеб принялась рассказывать о той встрече. Таш словно железными тисками сжал ее предплечье.
– Почему ты мне раньше ничего не сказала? – Она удивленно глянула на него, потом на свою руку. Он сразу отпустил. – Извини.
– В тот день у Пилы умер отец. Я просто забыла. Не думала, что это важно.
– Да это и не важно. Забудь. И прости еще раз. – Таш сделал над собой усилие и расслабился. Это ничего не меняет. – Ну, так что, мы идем? Не передумала еще?
Она пожала плечами.
– С какой стати?
В храме Отца было пусто. По всей вероятности, по причине жары и всегдашнего отсутствия войны. Не то чтобы ольрийцы были недовольны последним обстоятельством, но, согласитесь, глупо молиться богу, который может оказаться полезным только лет через пятьсот, когда на границах Ольрии высохнут все болота, которые превратили ее в одну из самых неприступных стран на континенте. И самых изолированных тоже, хотя через болота благополучно перебирались и путешественники, и торговые караваны. И неудобства, которые они при этом испытывали, сводились к вони, огромным, в палец величиной, комарам, и нападениям болотных разбойников. Причем неизвестно, что из трех являлось самым неприятным.
Прохлада храма окутала Таша и Рил, разгоряченных ходьбой и солнцем, а пустота порадовала отсутствием зрителей. В кои-то веки. В поместье Самконга на них постоянно глазели, что, в общем-то, было понятно. Нельзя сказать, что Таш демонстрировал свое отношение к Рил, но он его и не скрывал, а это у многих вызывало здоровое недоумение. От него мало кто ждал чего-либо подобного. Скорее, обратного. Что касается Рил, то она вообще не способна была притворяться. Все, что она думала или чувствовала, было написано у нее на лице, и никому не составляло труда все это прочесть. И поэтому постоянное, хотя и не слишком назойливое внимание очень утомляло ее.
– Иди туда. – Таш показал Рил на статую в глубине храма. – Я сейчас, только куплю свечи.
Рил медленно пошла, куда показали, часто останавливаясь по пути, чтобы рассмотреть фрески на стенах. Они очень отличались от тех, что она видела в храме у Матери. Здесь были битвы, битвы и еще раз битвы. Сама же статуя бога представляла собой мужчину средних лет в традиционной ольрийской одежде и с мечом, который он держал, устало опустив, так что острие касалось мраморного постамента.
– Это он устал от войны, – пояснил неслышно подошедший сзади Таш. – Он хоть и покровитель воинов, но его, как бога, огорчает, когда его дети начинают убивать друг друга. Хотя... именно он дарует светлое вдохновение боя.
– А ты его хоть раз испытывал?
– Светлое вдохновение? – усмехнулся Таш. – Нет. Куда уж мне?! Я же изгой, мне бы только выжить. Подлое существо, одним словом.
– Не говори ерунды! – возмутилась Рил. – Подлые те, кто делают из оступившихся козлов отпущения! А это что?
Рил сделала шаг вперед. Перед статуей бога стоял богато изукрашенный резьбой небольшой постамент, на котором тускло поблескивал в полумраке крупный кроваво-красный кристалл.
– Это... – Таш хотел рассказать ей, что это самый страшный кошмар нынешнего князя, да и вообще всех князей и королей, потому что этот булыжник показывал наличие в них крови первых властителей, тех самых, которые в начале времен получили право на власть из рук самих богов. Само собой, с тех пор драгоценная кровь сильно разбавилась кровью простолюдинов, и камень не всегда сиял так, как того хотелось бы претендентам на трон.
Но необходимость в каких-либо объяснениях отпала, когда Рил, протянув руку, прикоснулась к камню.
Это было похоже на вспышку молнии. Весь храм на секунду залило красноватым, ослепляющим после храмового сумрака светом.
Рил испуганно отдернула руку, и свет погас.
– Таш, что...
Она не договорила, потому что Таш с перекошенным, страшным лицом уже тащил ее к выходу. Она бежала за ним, временами спотыкаясь и путаясь в подоле длинного платья, но он не обращал на это внимания.
Купленные им свечи остались валяться у подножия постамента.
Они выскочили из храма как ошпаренные и понеслись по улицам, не сбавляя скорости. Их «сопровождающие», переглянувшись, рванули следом за ними.
Наконец задыхающаяся Рил не выдержала.
– Таш, остановись, я больше не могу!
Таш как будто очнулся, остановился, прижал ее к себе.
– Рил, я не смогу тебя отдать! – с отчаянием простонал он. – Все что угодно, но только не это!
– Да что случилось, Таш? – выкрикнула Рил. – Кому ты меня не отдашь? Что вообще происходит?
Он отодвинул ее от себя и посмотрел ей в глаза. Нет смысла скрывать.
– Рил, этот свигров камень показывает наличие княжеской крови в том, кто к нему прикасается, – с усталой обреченностью сказал он.
Она недоуменно пожала плечами.
– Ну и что? Мне не надо было его трогать? Ты из-за этого расстроился?
– Рил, у тебя самая чистая кровь из всех правителей на материке, о которых я слышал.
– Какие глупости! – с облегчением засмеялась Рил. – Это ты потому так решил, что камень вспыхнул? Да он, наверное, каждые пять минут сверкает, чем ему еще там заниматься?
– Я видел, как к нему прикасался наш нынешний князь. Он еле замерцал, а народ на площади чуть с ума не сошел от радости, что над ними будет настоящий князь, а не какой-нибудь безродный.
Рил стало страшно от его серьезности.
– Таш, ты думаешь, что я?.. Нет, этого не может быть! Ну, может моя мама согрешила с каким-нибудь правителем, мало ли...
Он покачал головой.
– Кровь правителей передается только через законный брак с благословения богини, и никак иначе.
Она с секунду непонимающе смотрела на него, потом с размаху ударила его кулаком в грудь. Потом еще и еще раз.
– Не смей смотреть на меня так! – зло выкрикнула она, не заботясь о том, что на нее обращают внимание прохожие. – Я такая же изгойка, как и ты! Такая же проклятая всеми богами подлая тварь! Я хочу такой быть, потому что это мой выбор, я хочу быть с тобой, потому что это тоже мой выбор! И не смей смотреть на меня как на княгиню, понял?!
Из глаз брызнули истерические злые слезы. Таш крепко обнял ее, покрывая поцелуями заплаканное лицо. (И Свигр с ними, с прохожими!)
«За что мне все это? – подумал он. – Я ведь так много грешил в своей жизни! Я убил столько народа, что гореть мне в аду на веки вечные, а вместо этого боги дарят мне любовь и посылают счастье. Вот только как сберечь все это, не говорят».
– Прости меня, Рил, – прошептал он ей в ухо. – Прости, что испортил тебе жизнь... И прости, что все равно не могу от тебя отказаться, хоть и должен.
– И не надо! – сквозь слезы сказала она. – Ты не сделал ничего, с чем я не была бы согласна!
Глава 11
Князь Богер, вернувшись с утренней прогулки, заперся у себя в покоях. Он никого не хотел видеть, и слуги проходили мимо его дверей на цыпочках, осторожно, словно опасаясь разбудить спящего. Хотя, разумеется, молодой князь не спал.
Полностью одетый, в сапогах, он неподвижно лежал на широченной княжеской кровати, покрытой алым шелковым покрывалом.
Перед глазами у него, как живое, стояло удивленное лицо юной рабыни.
Это было похоже на наваждение. Он закрывал и открывал глаза, но на нежное, чуть тронутое загаром, светлое лицо с зелеными глазами это не производило никакого впечатления. Он все равно видел его, и это причиняло ему почти физическую боль.
Конечно, эта боль не сравниться с той, что ему довелось пережить, когда он увидел, что на тонкой талии его любви, перетянутой затейливым пояском, по-хозяйски лежала лапа этого нелюдя. Тогда ему хотелось убить и его, и ее, а потом умереть самому, но сейчас хотелось только тихо выть от тоски, от несбывшихся надежд и от невыносимого, никогда не заканчивающегося одиночества.
Он думал, что знает, что такое боль, до тех пор, пока к нему не пришли с докладом следившие за его любовью вандейцы и не рассказали о том, что произошло в храме.
Вот тут ему стало по-настоящему плохо.
С каменным лицом выслушав доклад, он еле дождался, когда они уберутся из его комнат, потому что продолжать сдерживаться дальше было выше его сил. Они ушли, и он заметался по комнате, как дикий зверь, запертый в слишком тесную для него клетку. Боль занавесила глаза черным туманом. Почти ослепший, он наткнулся на тяжелое дубовое кресло, вмиг разъярившись, схватил неподъемный и неуклюжий предмет и со всего размаха швырнул его в стену. Кресло рассыпалось на куски, но легче не стало. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, князь начал колотить кулаками резные стенные панели, сбивая в кровь пальцы. Как ни странно, это помогло. Боль отрезвила его, и он немного пришел в себя. Вызвав звонком слугу, уже смог сдержаться и приказал почти спокойно:
– Виторна ко мне. Немедленно! И Будиана тоже.
Не прошло и нескольких минут, как явились оба. Будиан, не тратя слов на вопросы, сразу занялся его руками, а Виторн, самый преданный пес и доверенное лицо князя, вытянулся в струну, ожидая приказаний.
– Навести Зойта и Багина! – бросил ему Богер. – Скажи, что я желаю сегодня же пообщаться с Баданом, иначе... Ступай!
Тот развернулся и исчез за дверью.
– Мне кажется, что для вас, ваше высочество, было бы разумным принять что-нибудь успокаивающее, – заметил Будиан, заканчивая перевязку. – По крайней мере, как ваш врач, я вам настоятельно это рекомендую.
– Ты думаешь, жрец, что от всего на свете есть лекарства? – со злой иронией усмехнулся князь.
– Мой опыт позволяет мне думать таким образом.
– Значит, у тебя найдется лекарство от глупости?
– Лекарством от этого недуга обычно является добрый совет.
– Следование чужим советам есть первый признак идиотизма, Будиан! – вдруг выйдя из себя, резко ответил Богер. – Если бы я побольше слушал самого себя, а не всяких там... то давно бы уже решил все свои проблемы! А сейчас будь прокляты все эти советы и советчики вместе взятые, так же как и мое свигрово терпение!
Вернувшись в поместье, Таш отправил Рил переодеваться (храм храмом, а тренировку никто не отменял!), а сам заглянул к Самконгу. Тот, обложившись со всех сторон футлярами, как раз разглядывал Ташевы приобретения.
– Друг мой! – сказал глава Олгенского ночного братства вместо приветствия. – Неужели у тебя, после стольких лет темноты и невежества, наконец-то появился вкус к драгоценностям? Неужели общение с прекрасным, то есть с Рил, повлияло на тебя столь благотворным образом? Хотя ты в курсе, сколько денег выкинул сегодня на свою прелестницу? Она, конечно, того стоит, но...
– Она не прелестница, – хмуро оборвал его Таш. Только шуток ему сейчас не хватало. – Она... в общем, мы сегодня с ней вляпались по самые...
– Рассказывай! – велел вмиг посерьезневший Самконг.
Таш рассказал. Повисло долгое молчание.
– Уезжать вам надо отсюда, Таш. И поскорее. Для него жена с такой кровью – это подарок небес, он не даст вам спокойной жизни.
– Сам знаю, – буркнул Таш. – Вот как только эту суку рыжую выведу на чистую воду, так сразу и отчалим.
– Ты уверен, что это он?
– Почти. Но, если мы уедем, он затаится, и кто знает, чего еще от него ждать?
– Может, плюнешь? Опасно это. Мы с ним без тебя разберемся.
– А его прихвостни? Тебе нужны лишние проблемы? Надо решить это раз и навсегда, чтоб никто не сомневался, кто у нас тут правильный изгой, а кто шакал паршивый, как выражается моя Рил.
– Шакал? Какой шакал? Впрочем, неважно. Ты что-то придумал. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Да.
На следующий день Таш сделал Рил неожиданный подарок. В середине дня, с самую жару, когда все его ученики прекращали тренировку на пару часов и, ожидая, пока духота не спадет, разбредались по поместью в поисках прохлады, он пригласил ее на загородную прогулку.
– Собирайся, маленькая! – улыбаясь, сказал он ей. – Мы поедем на озеро!
Рил взвизгнула от радости и повисла у него на шее, нимало не смущаясь присутствием большого количества заинтересованных зрителей. Потом быстро собрала свою «амуницию» в виде легкого меча, метательных ножей, подаренного арбалета и еще пары мелочей (со всем этим арсеналом Таш запретил расставаться, чтобы выработалась привычка) и побежала в дом переодеваться.
Таш еще полгода назад купил себе нового коня, а старый, с трудом вылеченный от хромоты Дымок достался Рил. Резвости и норова в нем было мало, а ума и терпения много, за что Рил была ему очень благодарна. Наездница из нее была никакая. Пока, во всяком случае, потому что раз уж за ее образование взялся Таш, то при его-то упорстве вполне возможно, что она со временем сможет принять участие в скачках года на княжеский приз. Пока же до этого было о-о-очень далеко, и все, на что она была способна, это медленно трусить за Ташем по тропинке, вьющейся между деревьями.
Озеро было недалеко от поместья, всего в нескольких минутах езды, но, поскольку располагалось посреди леса, то рядом с ним возникало ощущение абсолютно дикого, нетронутого места, и с трудом верилось, что всего в паре километров отсюда раскинулся большой столичный город. Хотя тут нечему было удивляться. Поскольку земля эта принадлежала Самконгу, сюда редко наведывался кто-нибудь из местных. Разве что заблудится.
Оно было почти круглым, глубоким и чистым, с трех сторон окруженным осколками огромных глыб светлого песчаника, неизвестно откуда взявшихся посреди леса. Красиво это было невероятно. Рил как увидела все это, так и замерла, не сходя с неподвижно стоящего Дымка. Таш усмехнулся про себя, подошел и снял ее с лошади.
– Ты купаться будешь, или так и простоишь с открытым ртом?
Рил только молча улыбнулась и пошла к озеру. Опять ненадолго застыла, глядя на воду, и начала раздеваться. Сначала сняла «амуницию», а потом... все остальное. И ослепительно прекрасная в своей наготе вошла в воду. Таш даже слегка опешил. Ему нравилось, что после того, как они... ну, в общем, стали жить вместе, Рил стыдилась кого угодно, кроме него. Даже Пиле и служанкам очень редко позволяла прикасаться к себе или видеть свою наготу. Что же касается Таша, то при нем она совершенно свободно расхаживала, так сказать, в натуральном виде, чувствуя себя при этом совершенно естественно. Нельзя сказать, чтобы он был против этого, но Свигр побери, сейчас это было совсем не вовремя! Его парни себе все глаза сломают, да еще и забудут, зачем они здесь находятся! Таш выругался про себя и коротко свистнул, надеясь, что парни поймут его приказ правильно. Потом сбросил «сбрую», стянул рубашку и пошел в воду. Не хватало еще, чтобы она утонула с непривычки.
Беспокоился он, впрочем, совершенно напрасно, потому что Рил плавала как рыба, красиво взмахивая руками. Сам Таш плавал по-другому, может, и не так красиво, но уж в любом случае быстрее. Поэтому догнал ее в два счета и строгим голосом велел возвращаться на берег. Она отказалась наотрез, со смехом обдала его тучей брызг и ушла на глубину. Он выругался, хотя ему больше хотелось рассмеяться, и нырнул следом за своей подружкой, в которой так некстати пробудился русалочий инстинкт.
Поймал он ее не сразу. В воде она чувствовала себя, как дома и несколько раз выскальзывала у него из рук в последний момент. Наконец он все-таки схватил ее и потащил на берег. Она туда совсем не хотела, брыкалась, вырывалась и требовала вернуть ее в родную стихию. Таш только усмехался, представляя себе, какую картину представляет сейчас для его учеников висящая у него на плече Рил.
Впрочем, как только он поставил ее на землю, из кустов раздался короткий тихий звук, похожий на крик озерной птицы. Ну, значит, не все на них пялились, и это не может не радовать. Таш бросил Рил ее одежду и сумку с оружием.
– Одевайся и прячься за камнями, сюда идут!
Очень далекая от того, чтобы проявлять неповиновение, Рил моментально натянула на себя рубашку и штаны, схватила «амуницию» и исчезла среди камней.
Таш неторопливо надел рубаху и нацепил поверх нее «сбрую» с мечами.
На поляне сразу со всех сторон появились люди. Наемники – с полвзгляда оценил Таш, – но не местные. И не изгои.
К нему медленно направились двое. Для переговоров. Раз уж сразу не напали, значит, будут разговаривать.
– День добрый! – начал разговор один из них. (Степняк-полукровка – решил про себя Таш. Чистокровные поменьше ростом будут, уж он на них в свое время насмотрелся по самое не хочу.) – Ты не дергайся, приятель, у нас там арбалетчики в кустах сидят, и страсть не любят, когда кто дергается.
Надо думать, что не любят. Впрочем, Таш сильно сомневался, что хотя бы один из этих арбалетчиков был еще жив. Его парни тоже страсть как не любят живых арбалетчиков.
Он уже открыл рот для ответного приветствия, как вдруг инстинкт заставил его дернуться в сторону. Голова второго переговорщика как-то странно откинулась, и он начал медленно оседать на землю. Из его глазницы металлическим четырехгранным торцом торчал арбалетный болт.
– Эй, вы, уроды! – раздался уверенный, жесткий, слегка насмешливый голос Рил. (И откуда что взялось?) – У него тоже есть свои арбалетчики в кустах! И если кто дернется – порешу!
Таш выругался сквозь зубы. Только этого не хватало!
– Слушай, ты, заткни свою ненормальную! – изо всех сил пытаясь сохранить лицо, прошипел желтолицый.
Ташу неожиданно стало смешно. Уж он-то не понаслышке знал, каково это – чувствовать себя на мушке.
– Сам заткни! – весело огрызнулся он. – Когда она в таком настроении, я к ней и подходить боюсь! Зверь, не баба!
– А за зверя ты у меня дома получишь! – тоном сварливой жены отозвалась Рил.