Текст книги "Там, за синими морями… (дилогия)"
Автор книги: Елена Кондаурова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 59 страниц)
– И что с ней теперь делать? – Мрачно поинтересовался поверженный конкурент. – Она же теперь, раз сообразила…
Да, вот чем можно было уесть Кибука, то, как раз этим вопросом. Что делать?
Хрен его знает! – это был единственный ответ, который он мог дать.
– «Закрою» Острова. – Он устало пожал плечами, пытаясь скрыть от конкурента охватившее его чувство безнадежности. – Постараюсь выжить ее из Вангена, да и вообще из Вандеи. Нам только армии духов здесь не хватало. А там видно будет.
– Я мог бы помочь. – Неожиданно предложил Мран. – Мы все-таки в одной лодке. У меня неплохо получается с духом моря, могу заговорить. Да и создать соответствующую обстановку в Вандее тоже.
– И что я тебе за это буду должен?
– Ты знаешь.
О, да, Кибук знал. Единственную настоящую драгоценность, которая у них была.
Воду из светлого источника, ежедневная порция которой обеспечивала особо достойным этого магам бесконечно долгую жизнь. Практически бессмертие.
– Сколько?
– Половину.
– С ума сошел?
Мран повернулся, чтобы уйти.
– Как хочешь.
– Хорошо. – Тяжело согласился Кибук. – Согласен.
Когда Рил открыла глаза, за окном уже темнело. Торопливо села, пытаясь нащупать на спинке стула халат. Сегодня же праздник! Скоро придут гости, а еще ничего не готово! Торопливо накладывая исцеляющее заклинание на порезанную ладонь, обернулась на звук открывающейся двери.
– Маленькая моя госпожа! Наконец-то проснулась! – Ласково заговорила появившаяся в дверном проеме Тилея.
– Тилея! – Обрадовалась Рил, вскакивая и целуя ее. – Я не ждала тебя сегодня, я думала, ты завтра…
– Да я и сама так думала! Ты не поверишь, сколько проверок нам пришлось пройти за сегодняшнее утро! Даже вчера меньше было! – Сразу же начала делиться впечатлениями обрадованная таким приемом пожилая служанка.
– Почему же не поверю, очень даже поверю… Праздники.
– Да, праздники! А у самого Вангена мы вообще застряли! Там такая очередь выстроилась, я уж грешным делом подумала, что мне придется ночевать в карете! И кого в той очереди только не было! С одной стороны – циркачи в расписных фургонах, с другой – артисты какие-то, все пели да стихи декламировали, чуть дальше запоздавшие купцы всё друг с другом ругались, потом мужики на телегах со свежими продуктами, и даже иностранцы какие-то! Ну, вот стоим мы, а кучер и говорит Хойру (Хойр – это тот, кто нас охранял в дороге): Все, Хойр, мы застряли.
А тот ему и отвечает: погоди, мол, еще не вечер! И точно, подошел к нам скоро один человечек и со всем уважением провел меня и Хойра через боковую калитку в город. Вот так. Правда, кучер с каретой все равно ждать остался.
Рил улыбнулась. Похоже, милый решил сделать ей подарок. И за этот подарок его срочно нужно поблагодарить.
– Тилея, а где Таш? Ты его видела?
– Конечно, видела! Встретил он меня, как полагается! Комнаты показал, которые ты для меня приготовила, с прислугой познакомил, да сказал, чтоб болотника вашего не боялась. – Она презрительно фыркнула. – Вот еще! Буду я бояться какого-то мальчишку!
Рил удивленно посмотрела на нее.
– Тилея, а ты с ним уже познакомилась?
– Пока нет, его Таш куда-то услал.
– Ладно, а сам Таш где?
– Да здесь где-то, он с тобой все время сидел. Наверное, вышел.
– Хорошо, я пойду поищу. Да и к празднику надо готовиться, у нас сегодня гости.
– Не волнуйся, детонька, уже все готово! Служанки твои все сделали. Хороших ты купила, только распустила до безобразия! Разве ж так можно? Им твердая рука нужна!
– Вот и займешься этим! – Рил уже набрасывала на себя халат, отыскивая мысленным взглядом Таша. – Ты же не против? Я хотела предложить тебе быть у нас экономкой.
Та вдруг прослезилась.
– Деточка моя, ты и, правда, доверяешь своей старой Тилее?
Удивленная Рил обняла ее. Должность экономки у них в доме не казалась ей какой-то особенной честью.
– Конечно, доверяю! И кто тебе сказал, что ты старая? – Ну, может, пожилая, но уж никак не старая.
И улыбнулась, почувствовав идущего по коридору Таша. Выпустила из объятий Тилею и метнулась к дверям. Бросилась на шею, едва он вошел, молча и страстно прося прощения за свою сегодняшнюю выходку. Тилея бочком выскользнула из комнаты, оставив их одних.
– Ты как? – Спросил Таш, отрывая ее от себя и заглядывая в лицо.
– Я нормально. – Она снова прижалась к нему. – Там как?
– Там тоже нормально. Погода хорошая, на площади уже все убрали, пьянчуги под помостом живые все до одного… Жрецы недавно объявили, что дождь в такой день – это особое благословение богини, так что народ уже вовсю веселится.
– Дешевая выпивка, еда, циркачи и благочестивые уличные представления?
– Да.
Ну, что ж, все могло быть намного хуже.
– К нам никаких претензий?
Рука Таша, гладящая ее голову, дрогнула.
– Пока нет. Никакого намека на слежку, даже удивительно. Но мои все равно приглядывают за домом. Мало ли.
Рил покачала головой.
– Не надо, отпусти их! Пусть… празднуют. Я сама присмотрю.
– Рил…
– Не надо. – Повторила она. – В случае чего, они все равно ничего не смогут, только полягут зря. Да и не сунется ко мне никто, знают же, чем это может кончиться! А следить им тем более незачем, я никуда не собираюсь бежать.
Ташу было невероятно погано сознавать, что в этих играх он ей не помощник. Хотя пути к отступлению для них обоих с сегодняшнего дня будут готовы круглосуточно.
Все, какие есть.
– Ладно, уберу. Но пару-тройку все равно оставлю. В наказание. Тех, кто сегодня по бабам умотал.
Она засмеялась. Конечно, учебный процесс прежде всего.
– Там девчонки, правда, все сделали? А то голодный Франя – это… – Короче, никакого праздника никому не будет!
Таш улыбнулся. Язык его друга, когда тот бывал голоден, становился злее в несколько раз.
– Да все в порядке! Тилея, как приехала, такого шороху навела! Девки бегали, как заведенные! Ты одевайся, и идем, сама посмотришь!
Через полчаса уже полностью одетая и причесанная Рил вышла в гостиную. И вовремя, потому что чуть позже нее туда вошел Франя, следом за ним пожаловал Каворг, а спустя несколько минут в сопровождении Венка прибыла Саора.
Впечатлительный и эмоциональный художник при виде самой великолепной изгойки Вангена впал в экстаз и, когда Рил представила его своей подруге, комплименты хлынули из него сплошным потоком. И за этим потоком любезностей прошла незамеченной реакция Франи, который как-то стушевался после приветствия, что было совсем на него непохоже. Да и за ужином он тоже был странно молчалив, и даже не пытался заигрывать с горничными, которые были слишком хорошо вышколены, чтобы показать ему свое удивление. Общий разговор поддерживали в основном Саора, Каворг и Рил. Иногда в беседу вступали выпивший в этот вечер заметно больше обычного Таш, и очень неодобрительно поглядывавший на него Венк.
После ужина прислугу отпустили праздновать, и обязанности хозяйки пришлось взять на себя Саоре. Потому что пьяный Таш, слегка пошатываясь, принес из музыкальной комнаты гитару и вручил ее своей девочке. Рил, улыбнувшись любимому, тут же уселась перед камином, чтобы развлекать гостей пением. Вдохновленный присутствием двух муз Каворг достал бумагу и карандаш, с которыми никогда не расставался, и начал делать наброски. Раз душа требует самовыражения, глупо с ней бороться, пусть даже и праздник на дворе.
Саора в роли хозяйки была безупречна. Улыбалась гостям, шутила, мягко двигаясь по гостиной, подавала закуски и подливала вина. И никто из присутствующих не мог бы сказать, что с ней что-то не так. Да все так! Все совершенно и безупречно!
Точные, заученные еще в ранней юности движения, в которых нет никакого намека на дрожь волнения, улыбка, равно доброжелательная ко всем гостям, и выверенные с точностью до грамма, абсолютно равные дозы внимания ко всем, находящимся в гостиной. И все это несмотря на выводящий из равновесия и преследующий ее целый вечер взгляд темно-серых глаз Ташева друга, с которым понаслышке не был знаком в Вангене только глухой. А кое-кто (кому не повезло оказаться в сфере его интересов) был знаком и не понаслышке.
Бывшая старшая дочь графа Вайна была уверена, что справилась бы с любыми своими чувствами, как бы некстати они не появились, если бы не странные, нелогичные и неудобоваримые песни Рил. Которые та распевала, сидя у камина, влюблено глядя на пьяного Таша и, конечно же, не заботясь о том, как сильно они царапают и так обостренные чувства подруги.
Саоре вдруг вспомнилось, что, когда она была маленькой, в отцовой конюшне служил горбатый конюх по имени Франя, над которым потешалась вся дворня. А он был настолько безответный, что молча сносил все насмешки и терпел издевательства.
Саора, гордая графиня, даже будучи ребенком, от души презирала его за это, а однажды нарочно ударила грязным сапогом в лицо, когда он подошел подтянуть подпругу на ее лошади. Тогда такой поступок казался ей справедливым, а сейчас вдруг стало невыносимо стыдно. И за себя, и за него. Он ведь и это молча стерпел, даже глаз не поднял.
Я себя сегодня не узнаю,
То ли сон дурной, то ли свет не бел.
Отдавай мне душу, мой гость, мою,
А не хочешь если, бери себе!
Нет, это просто глупо, так нервничать из-за того, что на тебя всего лишь смотрит мужчина!
Это все дом. Нереальный, нездешний дом Рил, обнимающий, обволакивающий своими запахами и сказочными картинами на портьерах. Это он виноват, что она так расклеилась. Да Саора уже в пятнадцатилетнем возрасте перестала испытывать смущение от мужских взглядов, и, к тому же, это вообще не тот мужчина, из-за которого стоит испытывать смущение. Он же изгой. И вор, слишком известный, чтобы даже намек на отношения с ним не испортил ей жизнь.
Но все-таки, о богиня всемилостивая, как же приятно сознавать, что он смотрит!
Звон стоит в ушах и трудней дышать,
И прядется не шерсть, только мягкий шелк!
И зачем мне, право, моя душа,
Если ей, мой гость, у тебя хорошо?
В первый раз в жизни по-настоящему почувствовать себя женщиной и одновременно понять, насколько это бессмысленно и безнадежно. Богиня, как же жаль…
Саора незаметно сжала ладонь, впиваясь остро отточенными ногтями в кожу и позволяя боли отрезвить себя, потому что сейчас ей опять нужно будет подойти к Фране, улыбнуться и предложить вина, от которого он, скорее всего, не откажется.
Я смогу. – Сказала себе Саора, аккуратным красивым движением беря очередной кувшин с драгоценным бинойским. – У меня получится. – Рил, словно услышав ее, доиграла мелодию и замолчала, чтобы не мешать. К сожалению, ненадолго, только чтобы перевести дух.
Саора подошла к Фране.
– Вина?
– Да, пожалуйста. – Он протянул ей свой стакан. Если бы Таш услышал, как его друг говорит благородной «пожалуйста», он бы наверняка удивленно-иронично приподнял бровь, и это была бы самая обидная насмешка, какую только доводилось Фране видеть за всю свою жизнь.
Но Таш в этот момент методично напивался, любуясь своей ненаглядной, вляпавшейся сегодня в очередную историю Рил, и Франя мог, ничего не опасаясь, смотреть, как холеные белые руки ненавистной благородной наливают вино в его стакан. Закончив, она улыбнулась, заставив Франино сердце ухнуть куда-то вниз.
– Может быть, что-нибудь из закусок? – Она чуть склонила голову набок, отчего ее надменная осанка, присущая всем благородным, стала менее заметной. – Повар Рил сегодня превзошел самого себя.
Глаза очерчены углем, – Как-то особенно монотонно зазвучал в тишине голос Рил.
– Нет, благодарю. – Как будто со стороны услышал Франя свой голос. Горло сдавило, как тисками, и даже если бы он и захотел, то вряд ли смог выдавить из себя еще хоть слово. И это тот, кто всю жизнь гордился хорошо подвешенным языком, не подводившим его даже в самых сложных обстоятельствах! Позор.
Саора еще раз улыбнулась и ушла предлагать вино Венку.
Каких бы слов ни говорил,
Такие тайны за тобой,
Что все заклятия мои
Тебя обходят стороной.
Как раз никаких тайн у Саоры от Франи не было, хотя она об этом и не догадывалась. После ее знакомства с Рил Таш с его помощью перетряхнул весь Ванген в поисках информации, и, если им что-то осталось о ней неизвестным, Франя готов был сгрызть свой любимый кинжал. Рил была права, Саориту Вайн действительно банально проиграл в карты ее собственный папаша. В противном случае, она никогда в жизни не оказалась бы в ситуации, за которую ее руку следовало бы украсить клеймом.
И именно это делало ее в глазах Франи еще более виноватой, хотя куда уж больше при таком-то происхождении?
Открыта дверь, тебя я жду
В одну из пепельных ночей.
И твои руки обовьет
Змея железных обручей.
Франя никогда не рассказывал Ташу, как он оказался в той карете. На самом деле, карета была не самым страшным местом, где ему довелось побывать. Где-то за неделю до судьбоносной встречи со своими будущими друзьями, он самонадеянно влез в дом одного из вантийских баронов и по неопытности угодил там в магическую ловушку. Явившийся на шум сам барон, ухмыляясь, связал его, посадил в клетку и на следующий день устроил своим гостям небольшое развлечение. Самим развлечением Франю было не удивить – на что только не шли изгои, чтобы выжить! Слава богине, у него была профессия, и ему не приходилось этим заниматься, но удовольствия ему все это, разумеется, не доставило. Он поклялся себе самой страшной клятвой, что, как только выберется, закажет всех этих уродов лучшим убийцам, даже если для этого придется вкалывать всю оставшуюся жизнь.
Но все это было ерундой по сравнению с тем, что произошло потом. По приказу барона к гостям привели, как понял Франя, его пасынка. И то, что вытворяли с ним, не укладывалось даже во Франиной голове. Так продолжалось всю неделю, до тех пор, пока барон не подарил маленького изгоя своим друзьям, решившим отправиться в путешествие.
Клятву свою Франя выполнил. Всего лишь через два года он вернулся в Вант и заказал барона лучшему тамошнему убийце. (Тех двоих, которые были его гостями, задолго до этого совершенно бесплатно порешили Таш и Самконг во время грабежа кареты.) Можно было бы, конечно, дать заработать Ташу, но тот еще только начинал, и Франя не хотел рисковать его жизнью.
А спустя еще несколько лет, уже в Вандее, он случайно встретил на улице того самого баронского пасынка, превратившегося во вполне симпатичного парня. Он изменился, но Франя узнал его с первого взгляда. Так же, как и пасынок узнал того самого изгоя из клетки, едва скользнув по нему прозрачными голубыми глазами, в которых застыл вечный лед. Возможно, им и было, о чем поговорить, но с Франей молодой барон разговаривать ни о чем не стал. Стал с Ташем, уже заматеревшим и заработавшим себе в Вангене безупречную репутацию. На которую Таш благополучно плюнул, прибив самогО сопливого барона, посмевшего заказать ему лучшего друга.
Поэтому нельзя сказать, что Франя ненавидел благородных. Скорее, он их презирал.
Но эту барыньку, только что налившую ему вина, презирать как-то не получалось.
Один лишь шаг до высоты,
Ничуть не дальше до греха!
Не потому ли в этот миг
Ты настороженно тиха?
И Франя по-прежнему продолжал следить за ней глазами, машинально отмечая все недостатки лица и фигуры. Это только Рил с ее добротой, и вангенцы с их самомнением, могли назвать ее самой красивой изгойкой столицы. При желании, Франя мог бы раскритиковать в ней все, начиная с напряженной манеры держаться, что делало ее похожей на механическую куклу, и заканчивая слишком маленькой грудью. Плохо было то, что его собственное тело реагировало на эту грудь так, как будто раньше оно вообще никаких грудей не видело.
Глаза очерчены углем,
А ты не выпита до дна.
И этой прихотью одной
Душа беспечная больна.
И я надеюсь, этот мир
Не утолит тебя ничем,
И на руках твоих уснет
Змея железных обручей.
Нет, связываться с ней – это себя не уважать. Кто бы мог подумать, что он, Франя, будет сидеть, и, как пацан, пускать слюни на это благородное отродье?
Разозлившись на себя, Франя сделал над собой усилие, и отвернулся. Но ненадолго.
Через пару минут его взгляд опять прилип к стройной фигуре с многочисленными недостатками.
Жаль, все-таки, что она благородная. Действительно, жаль.
Свечи догорели и погасли. Праздничный вечер закончился, и гости пожелали отправиться по домам. Рил и, опирающийся одной рукой на нее, а другой на стену Таш, провожали их на веранде. Теплый душный вечер разливал свою благодать по всему Вангену, который еще шумел, сиял огнями, по всей видимости, собираясь не спать до утра.
Слуги Саоры ждали ее, но Венк, не дожидаясь просьбы Рил, замаячил за ее спиной.
Каворг, прощаясь, церемонно преподнес свои наброски восхитившейся ими бывшей графской дочери, и выразил желание видеть ее в числе своих клиентов, обещая хорошую скидку. Она, нежно улыбаясь, сказала, что непременно зайдет. Франя, зло выматерившись себе под нос на этот обмен любезностями, профессионально растворился в темноте.
Глава 7
Просыпаться Ташу было тяжело. Голова болела невыносимо, да еще утренний свет нагло резал глаза. Ну, что ж, старость – не радость, и печень не вечна. Эта мысль тоже не добавила ему хорошего настроения. Он с трудом повернулся на спину и, не сдержавшись, застонал сквозь зубы. Нежные руки Рил тут же приподняли его голову и поднесли к губам кружку с прохладным рассолом. Богиня! – Восхищенно заскрипел мозгами Таш. – Я живу с богиней!
После рассола чуть полегчало, и он открыл глаза. Странно, что свет так мешал ему – шторы в спальне были предупредительно опущены, и вокруг царил полумрак.
– От твою мать! – Прохрипел он. – Как же это я вчера так перебрал?
На самом деле он хорошо знал, по какой причине решил вчера накачаться под завязку. После происшествия на площади ему просто необходимо было расслабиться.
Последняя выходка любимой грозила ей столькими неприятными последствиями, что Таш к вечеру готов был лезть на стенку от собственного бессилия. Уже не он контролировал собственное напряжение, а напряжение контролировало его. Такое уже случалось, редко, но случалось, и лекарство от этого недуга было только одно: выпивка. Но то, как он вчера перебрал, это, конечно, ни в какие ворота…
– Ничего, сейчас мы тебя подлечим, и будешь, как новенький! – Утешила Рил, поднося к его губам еще какое-то пойло. – Это тебе повар прислал, сказал, что поможет.
Таш осторожно попробовал, и… выпил до дна. На всякий случай мотнул головой, проверяя, но уже и так понял, что свершилось чудо.
– Передай ему, что он самый лучший старый козел на свете! – Даже голос был уже почти нормальным.
– Сам передай! – Засмеялась Рил, беря со столика тарелку с загадочным содержимым.
– Посмотрим, будет ли он в следующий раз так стараться!
Вставать Ташу не хотелось. Хотелось лежать, есть то, чем Рил пыталась его накормить, целуя при этом ее пальцы. И в самом деле, чего это он так вчера?…
Можно подумать, собрался жить вечно. Забыл, напрочь забыл, что они с Рил изгои, а жизнь изгоя – что пламя свечи на ветру. Сейчас горит, а через минуту погасла.
Знал же ведь, что так будет, и нечего теперь нюни распускать. Надо жить, не откладывая ничего на «потом», надо радоваться, что девочка рядом, и силенок у нее столько, что голыми руками не возьмешь. А погибнет, так все там будем. При этой мысли Таша окатило холодом, но, как ни странно, она придала ему твердости.
Плевать, что в ад, только бы вместе. Тем более что его красавица даже в аду способна установить свои порядки. Он улыбнулся. Нет, Свигр побери, пока живы, надо быть счастливыми и не тратить время на всякую фигню. А проблемы следует решать по мере поступления.
Он обхватил свое обеспокоено суетящееся вокруг него сокровище за талию, усадил на кровать, положил голову к ней на колени. Она устроилась поудобнее, перегнулась через него за тарелкой и продолжила пичкать любимого противопохмельной бурдой.
– Что, солнце мое, похоже, твоя затея свести Саору и Франю провалилась? – Настроение Таша стремительно повышалось, и он не удержался он от подковырки.
Хотя, большую часть вечера Таш мало, что видел, но, если бы Франя решил распустить хвост, заметил бы непременно. – С треском, а?
Она засмеялась.
– Ну, я бы не делала таких поспешных выводов! По-моему, Саоре он понравился. Она весь вечер такая странная была.
– И почему ты решила, что это из-за него?
– А из-за кого еще? Из-за Каворга? Или из-за Венка? – Хихикнула Рил. – О, я знаю, ты думаешь, что из-за тебя! На нее произвело неизгладимое впечатление, как ты напиваешься!
– Не смешно! – Буркнул Таш. – Ну, ладно, пусть он ей понравился, но она ему точно нет!
– Почему ты так думаешь?
– А то я не знаю, как Франя женщин охмуряет! Помнишь, как он Уварду обрабатывал?
Только его все и слушали. А вчера он молчал.
– Вот именно, сидел и молчал. По-моему, это странно.
– Да ни Свигра это не странно! Если бы она ему пришлась по душе, он бы не молчал.
– Ну, ладно, может, и, правда, не понравилась. – Не стала спорить заметно расстроившаяся Рил. – Но как же жаль!
Ташу и самому было жаль. Пожалуй, ради того, чтобы его девочка не расстраивалась, он бы пошел на то, чтобы решить вопрос радикальным методом. А именно, запер Франю вместе с Саорой в одной каморке, и пускай бы разбирались между собой. Да, так бы и сделал. Если бы это имело хоть какой-то смысл. Но нет на свете такого замка, который удержал бы Франю в одной каморке с благородной.
Они немного помолчали.
– Таш, я тут подумала, – неуверенно попробовала сменить тему Рил, – ну, насчет Ведагора… Может, мне все-таки с ним сначала поговорить? Зачем сразу убивать, по-моему, он неплохой дядька, и мне кажется, что я смогу его убедить. Ну, оставить нас в покое.
Таш чуть не подавился очередным куском. А вот и проблемы. Осторожно поинтересовался.
– И каким же образом?
– У меня есть, что ему предложить.
– Что?
– Я его вылечу. Он будет дураком, если откажется! У него же болит все!
Таш сел на кровати, потер заросший за ночь щетиной подбородок. Хм, пожалуй.
Заодно вытрясти информацию. Эх, Свигровски жаль, что боги обделили его магическим даром, уж он бы с ним поговорил!
– Хорошо. Но не раньше, чем у него под дверью окопается десяток наших!
– Само собой! – Радостно заблестела глазами Рил. – Без наших я бы не рискнула к нему соваться! Хотя, зачем десяток? Можно вполне обойтись двумя-тремя.
– Ну, это уж позволь мне решать! – Хотя, с десятком он, пожалуй, переборщил.
Столько свободных у него сейчас просто нет, все работают, но вот пяток точно наберется. Правда, таких, которым ничего серьезного пока не доверялось, но… и то хлеб. – Ты знаешь, где он сейчас?
– Конечно. – Рил назвала адрес в Бинире. – Но вечером он собирается съезжать, так что новый адрес скажу потом.
– Как там у него? Ничего нового?
– Да как тебе сказать? – Она отвела глаза. – В общем, вчера он вышел на Мытяню.
И оказался в шаге от них, это понимали оба.
Таш молча встал и пошел в ванную. С Мытяней они как-то раз крупно повздорили, в результате чего у того осталась только одна рука. Вряд ли он проявит в отношении Таша хоть какие-нибудь добрые чувства. А это значит, что не время рассиживаться, а, тем более, разлеживаться.
Эту ночь Саора почти не спала, задремала только под утро, и, разумеется, проснулась поздно. Служанка сразу же подала ей записку от генерала, в которой тот сожалел, что не смог дождаться ее пробуждения утром, и предупреждал, что непременно будет вечером. Саора мстительно порвала записку на мелкие кусочки и ледяным тоном приказала служанке убрать мусор. Она была не в настроении кого-либо видеть, и своего любовника в первую очередь. Однако сегодня был день получения денег, и встретиться с ним все равно придется.
Она встала, оделась и позавтракала. Очень хотелось навестить Рил, но от нее принесли записку, в которой подруга сообщала, что днем она занята. Саора тут же исписала целый лист сожалениями, что они сегодня не встретятся, потому что вечером занята она.
Потом промаялась целый день, пытаясь избавиться от Франиного лица, стоящего у нее перед глазами. Это ей не удалось, и неудивительно, что к вечеру настроение у нее было хуже некуда. Служанки сновали по дому, не поднимая глаз, дабы не нарваться на какой-нибудь выговор.
Ближе к вечеру Саора тщательно оделась, причесалась, что слегка отвлекло ее от мрачных мыслей, и, глядя на себя в зеркало, вынуждена была признать, что она хороша. К сожалению, эта мысль не улучшила ее настроения, а, напротив, только ухудшила его. Какой смысл быть красивой, если тот, кому ты хотела бы подарить эту красоту, слишком далек от тебя?
Генерал снова явился вместе с Южным, что неприятно удивило Саору. Они остались на ужин, после которого пожилой любовник шокировал ее своей неделикатностью, отдав кошелек с ежемесячным содержанием прямо при герцоге. И ей пришлось его взять, чувствуя себя при этом последней шлюхой.
– Дорогой, мы могли бы обсудить этот вопрос позже. – Не удержалась она от упрека.
Тот рассмеялся.
– Ты излишне скромна, дорогая! К тому же его высочество в курсе нашего спора. Он любезно предоставил нам возможность соблюсти его условия до последней буквы, а значит, имеет право проследить за выполнением. В кошельке, который вы получили, двойная сумма, как мы и договаривались!
Саоре понадобилась вся ее выдержка, чтобы проигнорировать в тоне любовника интонации благодетеля.
– Я не припомню, чтобы ставила условием присутствие на ужине господина Южного, дорогой. Равно, как и барона. Я была очень удивлена их визитом, а мою подругу смутило присутствие незнакомых людей. – Саора не могла не высказать очередной упрек, она еще хорошо помнила испуганное лицо Рил.
– Вот как? – Старательно удивился Сагр. – В таком случае, я вынужден признать, что, несмотря на смущение, держалась она безупречно. Впрочем, я и раньше это признавал.
– Да, – поддержал его Южный, – странно было видеть у изгойской шлюхи такие манеры. Наверное, она из хорошей семьи. Кстати, – он поднялся, подошел к резному столику из черного дерева и взял один из забытых на нем вчера Саорой набросков Каворга – это ведь ее портрет, верно? Прекрасная работа.
– Но я не понимаю, почему вас так удивило присутствие на ужине нашего дорого Южного? – Не захотел сдаваться генерал, тоже подходя к столику. – Ведь ваше условие, насколько я помню, звучало так: если вы признаете, что мою подругу не стыдно будет посадить за один стол с принцем… О, действительно замечательные рисунки! Но ваш портрет нравится мне гораздо больше, дорогая! Вы ведь подарите его мне?
Саора пожала плечами. Делать этого не хотелось, но раз он уже увидел наброски, отказать было бы невежливо.
– Берите. – (Сагр поцеловал портрет, скрутил его в трубочку и демонстративно спрятал поближе к сердцу.) – И вы прекрасно поняли, что насчет принца было всего лишь фигуральное выражение. Совершенно необязательно было впутывать в этот спор его высочество! – Она улыбнулась Южному, надеясь на его поддержку.
Тот расцвел ответной улыбкой, однако встал на сторону генерала.
– Ну, что вы, дорогая Саора, мне, право, было совсем несложно! Такой интересный спор, и я рад, что выиграла его милая дама! – Он галантно поцеловал ей руку, сделав поцелуй чуть более долгим, чем полагалось по этикету. Генерал наблюдал за ними с почти отеческой гордостью, и от этого Саоре стало совсем нехорошо. Она отняла у Южного свою руку.
– Господа, уже поздно, а я неважно себя чувствую… – Начала она, больше всего на свете желая сейчас остаться одной.
– Что вы, что вы, дорогая! – Дружно запротестовали оба, отчего брови Саоры удивленно взлетели вверх. – Проводить такой вечер в одиночестве – это просто преступление!
– Позвольте нам пригласить вас на прогулку! – Проникновенно заглядывая ей в глаза, предложил Южный. – Весь Ванген сегодня – это одно сплошное развлечение!
– И я уверен, что от свежего воздуха ваше самочувствие сразу улучшится! – Добавил генерал с настойчивостью, неожиданной тем более, что раньше он никогда не выходил на улицу в компании своей молодой любовницы.
Саора очень удивилась, но перед напором сразу с двух сторон ей пришлось согласиться, так как никаких приемлемых предлогов для отказа у нее не было.
– Хорошо, я только возьму шаль.
Когда они вышли на улицу, уже смеркалось, и Ванген радостно сиял всеми своими фонарями на улицах и площадях. Везде сновали улыбающиеся горожане, то тут, то там народ сбивался в кучку возле очередного циркового или театрального балагана.
В толпе можно было заметить даже нарядно одетых благородных, для которых проявлять отсутствие снобизма во время народных гуляний считалось признаком хорошего тона.
Саора чинно шествовала между двумя своими спутниками, иногда раскланиваясь с общими знакомыми. Мужчинами, разумеется. Женщины ее игнорировали так же, как и она их. Гуляли они долго, и знакомых встретили довольно много, так что к концу прогулки у Саоры возникло стойкое (и очень неприятное) ощущение, что ее за этот вечер гордо продемонстрировали всем, кому только можно. Наконец, внимание ее спутников привлекло цирковое представление на одной из площадей, и они решили уделить ему свое драгоценное внимание.
Саоре представление показалось довольно незатейливым, и она вскоре заскучала, чего нельзя сказать о ее спутниках, которые не отводили глаз от импровизированной сцены, где выступали юные акробатки в обтягивающем трико.
Решив, что они не заметят ее отсутствия, Саора выбралась из плотной толпы зрителей.
По краям площади росли деревья, а между ними стояли скамейки. Возблагодарив за это богиню и городские власти, Саора без сил опустилась на одну из них. День выдался на редкость утомительным, и морально, и физически.
– Привет! – Неожиданно раздалось у нее над ухом.
Саора вздрогнула и обернулась. За ее спиной, прячась в тени дерева, стоял один из тех мальчишек, которым Таш поручил ее проводить.
– Привет. – Отозвалась она, вспомнив, что так и не поблагодарила их.
Но начать об этом разговор не решалась, боясь спугнуть неожиданного собеседника.
К счастью, карманник сам решил с ней поговорить.
– Что, не понравилось? – Он насмешливо кивнул в сторону циркачей.
– Не очень! – Честно призналась она. – А тебе, похоже, тоже?
Он сверкнул в темноте белозубой улыбкой.
– Я здесь не для того, чтобы представлениями любоваться!
– А для чего же? – Как-то не подумав, спросила Саора.
– Известно, для чего. Сейчас народ разогреется, пойдем карманы чистить. – Он усмехнулся. – Нас здесь четверо, так что богатым лохам лучше поберечь свое золотишко! Но ты не бойся! – Он покровительственно глянул на сидящую перед ним молодую женщину. – Тебя никто не тронет.
– Почему? – Только и смогла выдавить из себя Саора.
