Текст книги "Серая радуга (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
Брови Бестии сошлись на переносице, а карие, редко мигающие глаза, изучили лицо Танилы Крошки с излишним вниманием. Завуч Одонара как бы прикидывала: что именно в этом лице нуждается в корректуре? Чересчур прямой нос? Не обведенные приятной фиолетинкой глаза?
Оранжевый Магистр инстинктивно почуял близкую опасность и решил переключить всех на нечто более ужасное.
– А сейчас надо бы мне сказать речь! По-моему, я уже достаточно выпи… э-э, проникся атмосферой праздника! Хотя, н-да, лучше тост.
И посмотрел в свой полупустой кубок с вкраплениями из христопразов. Свита почтительно навострила уши, готовясь услышать длинную и проникновенную речь, но Оранжевый Магистр славился любовью к радостям жизни. А длинные речи никак не входили в его список радостей.
– За мир! За конкретно наш мир! За радугу на вечно чистом небе! И почему это никто из вас не танцует?!
Чинуши из Семицветника изменились в лице. Они уже сожалели, что не полетели праздновать День Витязя вместе с Синим Магистром – в Академию Кордона, или с Зеленым – к рудникам, или даже вместе с Алым – в столицу.
– А, да – и за здоровье Витязя!
Но тост за здоровье пропавшего без вести (а может, и умершего) тридцать веков назад Витязя остался неподхваченным. И не потому, что все удивлялись тосту.
Просто звезды над головами одонарских гостей заслонило небесное тело средней величины с горящими наподобие двух солнц глазами. Тело быстро двигалось к артефакторию. Воздушные барьеры, выставленные Бестией до начала торжества, для него оказались маленькой преградой: с утробным «Би-и-и-и-и!!!» странный зверь грохнулся с небес прямиком на кусты жимолости, с хрустом подпрыгнул в них и затих.
Уважаемые гости как-то разуверились в чистом небе и потихоньку начали выставлять щиты. Мелита и Хет, которые, раскрасневшись, выползали с катка, зааплодировали.
– Поспорить могу, это наши прилетели, – заметил Хет, у которого было отменное зрение. – Точно, слева Дара. Здорово они время подгадали, правда?
В голосе сплетника Одонара была и радость предвкушения (это ж можно такую сплетнищу породить!), и гордость за тех, с кем работать приходится.
Из взрослых раньше всех опомнилась Бестия, у которой тоже зрение не подкачало.
– А вот и боевая тройка, – прошипела она, наклоняясь к уху остолбеневшего Мечтателя.
Директор согласился неопределенным звуком. Высокие гости опасливо топтались на месте; в отдалении прервались шуточные поединки, взвизгнув, смолкла музыка на двух площадках, а Магистр от потрясения вывернул на себя кубок благородного вина и огорченно нюхал темное пятно на сюртуке апельсинового цвета.
Бестии пришлось разруливать ситуацию самостоятельно.
– Мечтатель, – сказала она негромко, – читай стихи.
Падение с небес дракона неизвестной породы в канун веселья пристукнуло директора меньше, чем эта фраза.
– Я… э… ч-что?
– Что угодно. Только вспоминай поскорее.
Голубые глаза директора округлились, как и губы. Фелла терпеть не могла его поэзию.
– Но я…
– Мечтатель, или ты начнешь рифмоплетствовать, или…
Экстер хорошо был знаком с такими «или». Кроме того, общую идею он примерно уловил.
– Наш высокий гость совершенно прав, – голос у него дрогнул, и пришлось забрать выше, чтобы его услышали, – сегодня день особенный. И я хотел бы…
Он еще немного пораспинался о том, как битва Альтау вдохновляет на творчество, и наконец все заметили, что директор что-то говорит, а заодно поняли, что от прослушки поэзии не отвертеться. Хотя бы из уважения к хозяину и потому, что Бестия всем своим видом сообщала: «Вы таки будете это слушать!»
Закончив прелюдию, Экстер вздохнул и три секунды помедлил, выбирая. Все его стихи были трех видов. Были собственные, написанные в основном о любви (ясно, кому они посвящались). Для прочтения на празднике Витязя они, мягко говоря, не годились. Были еще стихи «на случай», Экстер их терпеть не мог, а почему писал – это было загадкой. В конце концов, никто его не заставлял вымучивать из себя рифмованные строчки.
Наконец, был третий пласт вид – взятые непонятно откуда. Время от времени на Мечтателя словно что-то находило, и он начинал сплетать непонятные строки в полузабытьи, часто забывая записать, глядя перед собой рассеянными глазами. В таком состоянии его обходили стороной и учителя, и ученики, а у некоторых из них была даже гипотеза, что Мечтатель может прозревать будущее в такие моменты. Но до сих пор находилось очень мало желающих копаться в поэзии директора, выискивая сбывшиеся пророчества.
Нынче рок повернул так, что Экстер мог читать только «на случай». Так что он собрался с духом (слушатели сделали то же самое), припомнил… но вдруг поперхнулся и тихо, неуверенно начал:
Вырвать цветы? Но дневную истому
В этом саду невозможно нарушить.
Это шипы. Вам они незнакомы?
Гибкие, тонкие – прямо сквозь душу.
Янтариат выпучил глаза, забыв об испорченном сюртуке. Танила Крошка отложила тартинку с вареньем из лепестков ирисов.
Только смотрите – касаться не надо,
Просто почувствуйте, как это верно:
Нынче для сорной полыни преградой —
Белый нарцисс, окольцованный терном.
Бестия, тихо хмыкнув, исчезла из-за плеча у Мечтателя, но он едва ли это заметил.
Пусть без шипов остальные – не стонет…
Только б цвели – об ином и не молит…
Музыка капель в пронзенных ладонях –
Горькой симфонией жертвенной боли…
Рассеянный взгляд директора уходил куда-то далеко, туда, где лежал упавший с неба дракон, нет, еще дальше – в само небо.
Жизнь на полу расплывается алым…
И, непривычно, пугающе кроток,
Он поникает бутоном усталым.
Раньше, чем смолкнут последние ноты.
Мечтатель удивлённо потряс головой и смущенно оглядел всех собравшихся. Кажется, он сам понимал, что выдал что-то не совсем в духе праздника.
Свита Семицветника тихо костенела вокруг, и на лицах гостей смешалось смятение, унынье и то мучительное выражение, которое говорит о боли всех зубов одновременно. Фелла блестяще рассчитала свой манёвр. Драконы с небес? Ха! Господ из Семицветника интересовало сейчас только: как заесть и запить услышанное, как убраться подальше от Экстера и (самое главное) – а что если директор будет читать и дальше?!
Мечтателя и гостей выручил Янтариат, который в самый подходящий момент громогласно спросил:
– Танила, ну что… потанцуем?
Когда дракон грохнулся о землю, Кристо показалось, что каждая косточка в его теле треснула, подскочила и переломилась на три-четыре части. На секунду все органы перепутались местами, пятки оказались в мозге, а сердце – в коленях, но потом отпустило, только уши были заложены. Он потрогал прокушенную губу, потер нос, который слегка приплющился при ударе, и попробовал извлечь из себя какой-нибудь звук. Звук не хотел покидать организм просто так, пришлось приложить усилие.
– Вроде как, это были не ирисы, – наконец выдавил Кристо и осмотрел кусты, которые они примяли в падении.
Дара не отвечала. Ее отчаянно рвало, и она с трудом успела свеситься из дракона.
Макс сидел на прежнем месте, сосредоточенно глядя перед собой. Он сам не мог поверить, что видит не пророка Илью, показывающего ему шиш у райских врат, а вполне конкретный сад Одонара с несколько непонятным гульбищем в нем. Впрочем, сегодня ведь праздник. Действительно, отлично они подгадали с днём возвращения.
Дара распрямилась, вытерла рот и первой выскочила из дракона. Вместе они стояли возле автоящера и наблюдали той суетой, которую вызвало их появление. За манипуляциями Бестии тоже следили пристально, хоть и не совсем одобрительно.
– Готово, – подытожил Кристо, – запрягла директора всех отвлекать. Сама пойдет разбираться с нами.
– Не думаю, что беседа будет долгой – добавил Макс, который отметил решительность походки и руку завуча, лежащую на рукояти серпа.
– Дорого продадим свои жизни! – решила Дара и оглянулась в поисках материала для артефактов.
Они являли собой совсем уж непраздничное зрелище: одежда в пыли и крови, лица исцарапаны, а Макс к тому же умудрился ссадить кожу на виске, причем сам не помнил, как это вышло. Только почувствовал, что по щеке течет что-то теплое, попробовал вытереть, а рука тоже в крови, вышло только хуже.
Дракону тоже досталось, но он-то вел себя достойно. Жмурился фарами-глазами, изредка икал и тихонько бибикал. Зловредная ящерица желала, чтобы ее покормили чем-нибудь огнеопасным.
Фелла созерцала это зрелище пару секунд, стоя напротив боевой тройки. Затем шагнула вперед. Дара напряглась и выставила руки, но Фелла всего лишь подошла к Максу и коснулась его щеки.
– Ранен?
– Мелочь, – скривился Ковальски. – Это первый дракон с подушками безопасности. Кустам не повезло больше.
Фелла скептически оглядела уничтоженную растительность.
– По периметру стоят артефакты против атак с воздуха.
– На это и был расчет, когда нас атаковали.
– То есть вы свалились сюда специально? – глаза завуча угрожающе сузились, и Кристо почувствовал, что сердце опять спускается к коленям.
– Мы долетели сюда специально, – уточнил Макс. Машинально он похлопал дракона по морде.
Бестия бросила настороженный взгляд на Дару, потом вопросительный – на Кристо.
– Ага, – сказал тот, – на нас тут вроде как навалились в воздухе. Не драконы, поменьше твари, с кожистыми крыльями.
– Смахивают на гигантских птеродактилей, – подтвердил Макс. – Пытались сбить, и им это почти удалось.
– С кожистыми крыльями?
Завуч нахмурилась, но сердце у Кристо мало-помалу начало возвращаться на место. Авось, и не прибьет. У Бестии был такой вид, будто сердится она не на них.
– Мишенью были вы?
Дара впервые открыла рот, но сделала это по делу:
– Судя по всему, пытались сбить дракона. Вы знаете, что это? Это нежить?
– Не твоего ума дело, – осадила Бестия, – всадники у них были?
– Вам-то какая разница, – огрызнулась Дара. Бестия взглянула на Макса.
– На одном был точно, – отозвался тот. – Это не может подождать?
Бестия не ответила, отодвинула его в сторону и обошла вокруг нелепого дракончика-«Ниссана». Пробормотала что-то вроде «это становится интересным», потом сделала пару пассов артемага, хмыкнула, и развернулась на каблуках в сторону праздника.
– Сегодня День Витязя, – заметила она напоследок. – На гуляниях сейчас все. Приведите себя в порядок и присоединяйтесь. Советую избегать Зерка, если не хотите длинных воплей о попорченных кустах. Я пришлю кого-нибудь присмотреть за драконитом.
Возвращалась Бестия даже быстрее, чем шла к ним. Боевая тройка безмолвно смотрела ей вслед.
– Каждый год такой прикол? – спросил потом Кристо, трогая ушибленную скулу.
– Не настолько, – пробормотала Дара. – У нее, конечно, улучшается настроение в День Витязя, но чтобы оставить нас без наказания – это просто…
– Угух, и я так подумал, – Кристо поискал взглядом Макса, но Ковальски уже отправился ко входу в артефакторий и успел умотать достаточно далеко. – А тебе не кажется, что она вроде как… ну, поглядывает на Макса?
– А? – Дара уже поднялась на цыпочки, высматривая Экстера Мечтателя.
– В этом самом смысле. То есть, конечно, на словах она: «Иномирец! Ща твой рост уменьшится на голову!» А вот нет-нет, да как-то и…
– Да? – Дара обернулась к нему с такой надеждой, что Кристо стало плохо. – Ты точно видел?
– Во припадочная, – пробурчал Кристо и подергал ее за рукав. – Неточно-неточно, всё, хорош вытягивать шею, директор тебя не видит. И вообще, ты сама-то на себя посмотри, в каком ты виде?
Дара осмотрела себя лунатичным взглядом и поинтересовалась глазами: а что не так?
– Кристо, такое не говорят девушкам! – весело возмутилась Мелита, подбегая к ним вместе с Хетом. Нольдиус заявился чуть позже, не растеряв солидность и с вопросом на устах:
– К какой породе относится зверь?
– «Ниссан», – недружелюбно ответил Кристо. – Сами вывели. Сейчас сдадим кому-нибудь, а там можешь над ним опыты ставить.
Нольдиус пришел в щенячий восторг. Тоже, личность. Выше Кристо на полторы головы, в плечах – косая сажень, лицом тоже уродился, чего надо еще? Нет, считает себя самым умным, а через это и лезет во все щели, вот и теперь первым делом попер дракона осматривать. Мелита обиженно надула губки.
Очень скоро за драконом явился Фрикс с похоронным лицом. Хотя приветствовал всех в обычной дружелюбной манере:
– Дара, Кристо, мы вас узнали еще на подлете. Никому другому в голову такое бы не пришло. Отличного зверька себе завели, из внешнего мира притащили? Чистая работа, Магистрат изойдет на свитки предписаний и штрафов. Давайте объясняйте, а то я с драконами лажу не очень, но… э-э… Фелла вежливо попросила.
Как же, попросила. Небось, припомнила в подробностях тот эпизод, когда Фрикс с сестрицей «боролись со злом» во время боевого рейда.
Фриксу хватило одного слова – «драконит». Артемаг просветлел и беспечно заявил:
– А-а, ясно, посмотрю, что можно сделать. Обратная трансформация, ясное дело, невозможна, раз пока форму не потерял. Но я посмотрю – либо заблокирую нити подпитки, либо наоборот – подкормлю зверька, пусть будет на радость экспериментаторам. А вы можете идти веселиться, я уж тут как-нибудь сам.
Ковальски бы сказал, что в его жизни и так слишком много веселья. Но для подростков такого понятия просто не существует.
Глава 5. Конец бала
Кристо нежданно-негаданно очутился на вершине блаженства. Успел, стало быть, отловить несколько особенно вкусных подносиков; да ещё ему издалека кивнул сам Оранжевый Магистр; да девчонки не давали прохода – ну, кроме пяти-шести тех, с которыми он малость на свиданки ходил, в перерывах между рейдами. Эти, кажись, строили какие-то планы мести, но за праздником он на это не обращал внимания и пока что (самое важное!) танцевал с Мелитой.
До упаду и боли в ногах, потому что Мелита просто летала по воздуху, успевала ещё напевать, и ей не приходилось сегодня летать на драконах. Грохаться вместе с драконами с небес ей нынче тоже не приходилось.
– Ну дык… дела-то как? – приходилось перекрикивать задорную, журчащую отовсюду музыку, но Кристо справлялся. Мелита в вихре танца отозвалась весело:
– Как всегда лучше всех. Завалила десятую квалификацию. Теперь по внешнемирью.
По внешнемирью квалификацию завалить было трудно, но Мелита на завалах специализировалась. Она искренне хотела стать действующим артефактором, но пока не дошла даже до практических заданий.
– И что ты выдала Гелле?
– Ну, она не согласилась что во внешнем мире дракси можно подзывать свистом! Если б меня хоть раз выпустили за Кордон, например, с вами, я бы, наверное, сдала квалификацию… привет, Нольдиус!
Бледная и академически серьезная физиономия практиканта мелькнула перед ними в тридцатый раз. Нольдиус торчал на краю поляны и смотрел на танцующих то ли тоскливо, то ли неодобрительно. Вокруг него жались поклонницы из практёрок.
– Заболел, что ль? – крикнул Кристо.
– Не-а! Серьезность не позволяет. Если он танцует – все будут думать, что он просто красавчик-ловелас, здрасьте, Фрикс!
Артефактолог без церемоний шагнул в общий круг танцующих – этот никогда не страдал от лишней серьезности.
– Вы уже справились с драконитом?
– Куда там! – с хохотом ответил Фрикс, выкидывая коленца. Его свободную рубашку цвета бирюзы развевал ветерок. – Связь с предметом – на заглядение. А пробуешь остановить подпитку и пройтись по энергоуглам – он зубами щелкает и дышит, когда дышит – страшнее. Чем вы его спаивали, признавайтесь?
Музыку перебил далекий старческий вопль и испуганное «Би-и-и-и?!». Фриксу пришлось выскочить из круга танцующих.
– Ох, лихо, вот и Вонда познакомился со зверушкой… побегу спасать!
– Вонду? – дружно крикнули ему вслед.
– Зверушку! – захохотали безжалостные практёры. Они не обращали внимания на то, что спиртное на этом празднике только для взрослых (спрашивается – а маскирующие артефакты на что?), и умудрились хорошо поднять себе настроение. За что и поплатились через секунду.
Из ближайших кустов выросла черная фигура и ближайший практёр испустил хриплый вопль умирающего:
– Смерть! Это смерть моя!
– Ну, разумеется, – мягким и жутким голосом отозвалась фигура из-за капюшона, – И если ты, Стамак, еще раз попытаешься пробраться в Провидериум – ты поймешь, как был прав сегодня.
И Гробовщик, которому с чего-то вздумалось вылезти из возлюбленной Особой Комнаты, прошаркал прямо через расступающиеся перед ним ряды танцующих дальше, к ограде.
– Что это ему взбрело? – удивилась Мелита.
– Ну, праздник… может, погулять пошел?
Ляпнул. Но как тут скажешь что-нибудь умное, когда в голове – полный набор правил Дары: не ругаться, не чесаться, не плеваться, не сморкаться, не… Холдоновы портки! Его будто по рукам-ногам сковали.
– Гробовщик гуляет? – усомнилась Мелита. – Да в последнее время он и не появлялся, мы уж думали – помер… радовались вот. Надо бы пойти да посмотреть – куда это он?
– Можно же Хета послать…он сейчас данный момент он на другом конце сада расписывал кому-то пикантные новости из личной жизни Зеленого Магистра. Ладно, танец все равно кончился. Кристо двинулся за Мелитой, по пути торжествующе оглядываясь на Нольдиуса. Тот, конечно, решит, что они пошли уединяться – ха, вот и пусть мучается, пижон!
Путь за Гробовщиком проделывали осторожно, стараясь получше скрываться за зарослями – сперва жасмина, потом сирени, потом магнолий. По пути пришлось потревожить несколько зажимающихся парочек и обогнуть три-четыре площадки для поединка. Попутно посмотрели, что делается в остальном саду, и увидели, как Оранжевый Магистр танцует с Феллой Бестией и радуется жизни всё больше и больше (у Бестии на лице было ясно выписано: «Только в честь этого праздника»); как Экстер Мечтатель уже опять читает кому-то стихи, а на него издалека тоскливо поглядывает Дара…
– Злое дело любовь, – вздохнула Мелита.
– Ага ж, – вздохнул и Кристо, залезая в очередные кусты за своей «идеей-фикс».
Макса они тоже видели: он стоял в стороне от всех, привалившись плечом к толстому вязу и сунув руки в карманы. Скучающий вид Ковальски отравлял праздничную атмосферу похлеще меланхолии Экстера или зауми Нольдиуса.
Гробовщик отыскался у самых ворот Одонара. Здесь было потише и потемнее, чем в остальном саду, и Кристо с Мелитой, пользуясь верными кустами, подобрались настолько близко, что могли ясно видеть и слышать деартефактора.
Тот встал в воротах Одонара и вынул из кармана плоский камешек – что-то в медной оправе, отблескивающее лунным светом. Камешек взлетел с ладони уничтожителя артефактов и поднялся на несколько метров, повернувшись так, чтобы отразить в небо свет луны. И в этом отраженном свете появилась в воздухе крылатая тень, в которой Кристо узнал нападавшую на них тварь, только тень, конечно, была поменьше. Лунный свет вскипел огненными искрами, потом синими, ледяными – и «проявилка» (точно, «проявилка», Дара пользовалась такими, но послабее) упала обратно, на ладонь его хозяина.
– Пасынки, – проворчал Гробовщик себе под нос, но слышно его все же было. – Все-таки пасынки…
Вот тебе и раз. Кристо вздумал было почесаться по привычке, и кусты камелий тут же заскрипели, а Гробовщик обернулся к ним.
К кустам. С не совсем верной догадкой.
– Зерк, – мягчайшим голосом прошелестел он из-под капюшона, – ты разве не знаешь, что подслушивать нехорошо?
И всадил в кусты молнию, прямо из рукава, видно, под рукавом скрывался какой-то артефакт. Разряд прошел над головой Кристо, и волосы у него встали дыбом.
– Сдохни! – в точности как садовник вякнул он с перепугу, а Гробовщик посчитал инцидент исчерпанным и черной зловещей тенью двинулся к артефакторию.
Кристо подождал, пока он уйдет, а уже потом забыл все, чему его учила Дара, и отвел душу в таком монологе…
– …геморрой смертоносца в капюшоне и болотный нечт!!! – что Мелита посмотрела на него даже отчасти с восхищением. Кристо шмыгнул носом (тоже не по правилам) и добавил уже робко: – Извини.
– А я с тобой почти согласна, – отозвалась она, показывая разорванный рукав платья и вылезая из кустов. – Эх, Дару бы сюда, она бы сказала, чем занимался этот «геморрой в капюшоне». Хотя и так понятно: пытался определить, кто на вас напал. Может быть, ему что-нибудь подсказал Перечень? Или Предсказальница? У него же в ладони «проявилка» была, только очень мощная… Он сказал «пасынки», да?
– Угу.
Мысли Кристо были далеки от Гробовщиков, пасынков и даже от черных летучих тварей, которые чуть не сожрали их пару часов назад. До него только что дошло, что налицо большое везение: они с Мелитой одни… в полутьме… Потихоньку он начал сокращать дистанцию, а Мелита как будто всё поняла, наклонилась и спросила довольно романтичным образом:
– И чем же мы теперь займемся?
Кристо поперхнулся, потому что ответ, который попросился к нему в голову… самое время вспомнить уроки Дары и облечь это в какую-нибудь не столь прямолинейную форму.
– Я, кажется, знаю, – прошептала Мелита, когда он задержал паузу. – Пошли искать Хета или Скриптора!
Это кардинально отличалось от планов Кристо.
– Х-хета или…
– Ну, да, если Хет каким-то чудом не в курсе, кто такие «пасынки», – Скриптор найдет это в библиотеке. После того, как он отыскал там старинный рецепт имбирно-ежевичной веселухи – я уже ничему не удивляюсь…
– А он отыскал?..
Но Мелита уже схватила его за руку и потащила прочь от полутьмы и заманчивых кустов, туда, где горели огни и шли танцы.
Хет и Скриптор отыскались разом, но в такой компании, что Кристо струхнул: Оранжевый Магистр, Дара, пара чинуш из Семицветника, Фелла Бестия и Экстер Мечтатель, и все составляли партию в игру «Правда или действие». Правила игры были позаимствованы из внешнего мира – вот только там-то играли без артемагии.
Артефактов было два: бутылка от земляничного вина, по которой нужно было щелкать магическим образом, и мелкие серебряные весы, парящие в воздухе – артефакт истинности, который мимоходом создала Фелла. Бестия вообще явно недоумевала – что её здесь удерживает. Ну, помимо лапищи Оранжевого Магистра, который пятью минутами назад развил буйную деятельность и потащил в игровой круг всех подряд, приговаривая при этом, что будет весело и «надо же нам всем поближе узнать друг друга в неформальной, так сказать, обстановке».
Хет и Скриптор, которые случайно попали под милосердный магистерский порыв, обливались хладным потом. Последнее, чего они хотели – поближе узнавать Бестию…
Зато Оранжевый Магистр был счастлив до глубины своей оранжевой души. Потому, стоило только Мелите и Кристо появиться на горизонте – их немедленно сцапали медвежьей лапищей и утащили к остальным.
– А-а-а, Кристиан, присоединяйтесь! Небольшая игра без всяких ограничений на вопросы, ихих! У нас тут как раз не хватало боевиков-оперативников для полной коллекции, хо! Меня-то боевиком можно считать только на поле обеденной брани. И кто там с вами? И вы давайте к нам… ик… очаровательная госпожа! Праздник, знаете ли… самое время узнать друг друга получше.
Нарезался, – подумал Кристо безнадёжно. Только вот от таких приглашений не отказываются. Пришлось растянуть физиономию в улыбку и занять свое место рядом с немаленькой персоной Магистра. Игра началась (или продолжилась?), и первый ход, конечно, делал Магистр. Ну, и конечно, после того как бутылка от земляничного вина перестала вращаться, жертвой оказался Мечтатель.
– Аха-а-а! – возликовал Оранжевый. – Отвечай, Экстер, – чего бы ты хотел больше всего в жизни?
Он густо хихикнул, переводя осоловевшие и хитрые глазки на Феллу. Экстер, который был погружен в мысленные странствия и вообще не заметил, что его включили в игру, встрепенулся и с удивлением поглядел на горлышко бутылки. Оно обличающе указывало прямо на него.
– Я… извините, что?
– Мы тут играем, Экстер, – бурно радуясь, напомнил Магистр. – Так чего бы ты хотел больше всего? Или будешь желание выполнять?
Мечтатель вдруг резко побледнел, хотя и без того никогда не был румяным. Чинуши из Семицветника, подталкивая друг друга локтями, поглядывали на Феллу. Дара впилась глазами в директора.
– Чего бы я хотел больше всего? – эхом повторил Экстер. – Воскрешать. Хотя бы цветы.
Амулет не показал лжи, а Кристо чуть не прыснул при виде разочарованных чинушечьих рож. Потом посмотрел на Бестию, ожидая увидеть ее усмешку (для Мечтателя у Бестии была особая, говорящая «Ну, конечно!») – и вот те раз, Фелла не усмехалась. Язвительного комментария тоже не последовало, Бестия выглядела задумчивой и на Мечтателя не глядела.
Хотя, вполне возможно, – она его просто не слышала, а думала о чем-то своем. И зря – горлышко бутылки после щелчка Экстера просто не могло нацелиться ни на кого другого.
– О чем твои мысли, Фелла? – Кристо так и не разобрал, был ли это вопрос «для игры» или Мечтатель просто произнес вслух то, что думал. Бестия подняла на него насмешливый взгляд и ответила легко:
– Тех, о ком они, здесь нынче нет, – и мощным ударом крутанула бутылку.
Жертвой Бестии оказался Скриптор, который мгновенно позеленел и возвел выразительные глаза в звездное небо.
– С кем в последний раз пробирался в Провидериум? – Бестия знала, чем испугать теорика. Глаза Скриптора выпучились от ужаса, а в следующую секунду в воздухе возникла надпись: «Готов исполнить любое желание!!!»
Все расхохотались, и игра продолжилась. «Старичкам» в основном задавали личные и не слишком-то удобные вопросы – а они в ответ норовили доконать молодежь вопросами о прогулах-гулянках-контрабандных вещичках. Кристо с ждал своего шанса, теперь уже с нетерпением: если, например, Мелита не захочет отвечать и выберет желание… получится попросить свидание или нет? Поцелуй вот тоже неплохо. Только вот что б спросить так, чтобы она не захотела отвечать: про Нольдиуса, может? А если она просто скажет… Или что покруче, из личного? А если она ему врежет…
Горлышко указало на него. Вопрос задавала Бестия, которая незамедлительно выпалила:
– Где прячешь контрабандные сигареты?
Тьфу ты, и вот нет бы ей, чтобы забыть о служебных обязанностях! Придется раскалываться: сигарет жалко, а выберешь действие – Фелла тебе такого назадаёт, что жизни не рад станешь.
– Во втором туалете жилого крыла, в ящике рядом с поющим унитазом, – хмуро признался Кристо, вызвав очередной залп хохота. Затаив дыхание, крутанул бутылку…
И попал на чиновника Семицветника – старого мужика с уродливой бородавкой на носу. Тьфу! Кристо даже спрашивать ничего не захотелось, он пробормотал что-то вялое насчет того, сколько стоит бутылка верескового пива, дождался пространного ответа, включавшего стоимость бутылок пива любого объема, крепости, года производства и в любой области Целестии (опытный чинуша оказался!), а потом перестал следить за игрой. Ему было неинтересно, как Хет изображает Караула, несущегося за нарушителем. И как Бестия пытается рассказать анекдот – ему тоже было неинтересно.
Он вернулся к игре, когда ход перешел к Даре, и горлышко вновь нацелилось на Мечтателя. И послышался очень личный и очень нелепый вопрос:
– Кто для вас дороже всех?
Экстер прикусил губу, поднимая глаза на Феллу. Это был мучительно красноречивый взгляд, который натолкнулся на выражение лица Бестии. Оно говорило, что, если здесь, сейчас Мечтатель произнесет ее имя – его окончательно перестанут уважать.
– Я… я лучше выполню желание, – прошептал Экстер.
Дара, от которой не укрылся ни его взгляд, ни взгляд Бестии, тоже прикусила губу. Какие уж тут желания, если только что получила ответ. Скриптор осторожно потрогал ее за руку, напоминая, что они на публике – и тогда артемагиня собралась, потерла лоб, собираясь что-то говорить…
Но вместо этого вдруг быстро отступила с чьей-то дороги как можно дальше. В следующую секунду Оранжевый Магистр проследил взгляд Дары и откатился подальше с удивлённым пыхтением. Бестия, чиновники, Экстер, артефакторы – все расступались, не говоря ни слова, освобождая пространство.
Расступались перед фигурой в белом платье. Сегодня волосы Лори не плыли за ней, как обычно, по воздуху, а были приглажены и спускались на грудь, обрамляя сиянием лицо. По воздуху как будто плыла сама Лори: шаги ее были быстрыми, но легкими, голова – решительно поднята, и нынче богиня уже не казалась просто прекрасной статуей.
Кристо показалось, что на лице у неё даже улыбка, и он удивленно вперился в Мелиту:
– Это она так по праздникам?
Девушка покачала головой, выражение глаз – встревоженное.
– Она терпеть не может танцы. И сама никогда не танцует – понимаешь?
Кристо понимал. Своим положением Лори была как раз обязана тому, что слишком хорошо танцевала. И как-то… гм, увлеклась. Настолько, что почти протанцевала исход Светлоликих из мира, отказалась уходить и отдавать свои силы – и получила в наказание и «слепую магию», и постылое бессмертие.
А потом он проследил маршрут богини, и ему стало уже совсем не по себе.
– Вот же ж…
Лорелея шла туда, где в одиночестве так и стоял Макс Ковальски.
– Ну, ты ж не думаешь, что он… – начал Кристо, хотя сам не мог придумать, что хочет сказать. В голове крутилось все то же досадливое «вот же ж».
А ведь Макс не уходил с праздника именно поэтому. Трусость, ничего больше. Не знал, что сделает, если увидит Лорелею, поэтому и переносил общее веселье на нормальном удалении от всех. Вот только когда он увидел ее – бежать было поздно, ноги просто в землю вросли, и он молча наблюдал, как она приближается, а в глазах у нее сияет улыбка.
Прохладные пальчики сжали ладонь, коснулись щеки. Лори приветственно и даже с шутливым укором заглядывала в его глаза: ты вернулся? А почему сразу же не пришёл ко мне? Ну, ладно, прощаю, но это только потому, что я очень рада тебя видеть. И в честь праздника.
– Лори… – прошептал он и не услышал голоса.
Но она расцвела, когда по его губам прочитала свое имя. Прижалась к его щеке теперь уже своей щекой, отступила назад, игриво подмигнула и кивнула в сторону шепчущихся гостей – мол, что они понимают, да? Гости тут же смолкли, начали отступать и прятать взгляды – мало ли…
Они были одни, на удалении ото всех, и Лори смотрела на него, лукаво наклонив голову, обычно червонного золота волосы почему-то начали в сумерках казаться просто золотыми – достойная драгоценная рамка для прекрасного лица…
Да ну, брось, – сказал внутренний голосок. Ты ее любишь, она тебя любит – чего еще надо? Не выпендривайся, или ты заразился меланхолией у Мечтателя? Проблем себе ищешь?
Лори взяла его за руку и потянула. Тянула и улыбалась, и Макс не сразу понял, что ее путь лежит к танцующим, которые замедлили движения и стараются не бросать взгляды в их сторону, но всё равно изумлённо шепчутся…
Они же знали ее историю – большинство из них.
Он знал тоже.
Макс Ковальски постарался выключить внутренний голос, да и слух тоже. Ему нужна была глухая, неразбавленная тишина в мыслях.
– Лори, – заговорил он, борясь со словами, их непременно надо было вытолкнуть изо рта. – Лори, подожди…
