Текст книги "Серая радуга (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)
Девчонки.
Действуя пока не совсем обдуманно, Кристо поднялся со своего места и подошел к одной из практерок, которая вечно вздыхала по Нольдиусу издалека. Имени практёрки он не помнил – да и не стал напрягаться и вспоминать.
– Дело есть, – со скучающим видом заявил он. – Нольда знаешь?
Лист салата выпал изо рта у практерки, но она тут же захлопнула рот и попыталась держать марку:
– М-да, а что?
– Ну, похоже, что он… того! Допрыгался в Опытном Отделе. Попал под какой-то любовный артефакт. Днем еще держится, а по ночам стал навроде Экстера Мечтателя…
– Стихи читает?!
– Хуже. Пишет! Книги закинул куда-то. Я пробовал его уговорить к Оззу пойти или хоть к Гробовщику – уперся. А куда мне с ним тягаться!
Практерка отреагировала на это великодушное заявление скепсисом.
– А ты не врешь про Нольдиуса?
– Да ну тебя…дура, – проворчал Кристо, делая обиженное лицо. – Мне кусок в горло не лезет, а ты…
Кусок ему в горло и правда не лез: Кристо пообедал от души.
– А я-то что?
– А то, что если его до полуночи не поцелует его истинная любовь – баста! Останется полным лунатиком. А я к тому говорю, что Нольдиусу, вроде, ты нравилась…
Девчонка сощурилась, но физиономия Кристо была непрошибаемой. Лгал он или говорил правду – не всегда определяли даже артефакты.
– Да ну? Он тебе говорил?
– Ага, как же, станет он! Просто заметил, как он в своих конспектах малюет твой профиль.
Глаза девушки постепенно начали наполняться надеждой, но Кристо никак на это не отреагировал: он со скучающим видом ковырял вилкой в зубах.
– Да-а? И как ты меня узнал?
– Да я на нос посмотрел и сразу думаю: либо ты, либо Гробовщик. Но Гробовщик лысый, так что…
– Иди Вонду поцелуй! – огрызнулась девица и гордо удалилась, но Кристо подметил ее задумчивый взгляд, который несколько раз на нем останавливался.
Теперь дело было за количеством. Кристо с некоторых пор пользовался у женского пола вниманием, но не доверием, а потому обратился к профессионалу.
– Сможешь? – осведомился он у Хета, излагая свою версию событий. Хет облизнул пухлые губы, сказал, что запросто, только выпросил взамен совсем новенький диктофон, который Кристо привез из внешнего мира.
Ну, собственно, для такого случая и привозилось…
Когда лунная радуга пересекла небо в первой фазе, а полная луна засияла всем влюбленным романтичным фонарем, Кристо вышел из своей комнаты со всеми припасами и со спокойной уверенностью. Хет отрабатывал диктофончик лихо: Нольдиус томился в своей комнате в осаде практерок, практиканток и даже некоторых сотрудниц отдела снабжения. Вся эта толпа галдела шепотом, размахивала руками и вызывала друг друга на поединки, причем каждая утверждала, что право целовать Нольдиуса принадлежит исключительно ей. Окна тоже были надежно блокированы: поклонницы висели на стенах гроздьями, как бананы. Изредка из-за двери закрытой комнаты доносились печальные сентенции вроде:
– Дорогие дамы, уверяю вас, я здоров и не пылаю ни к кому из вас…
– У него отрицание началось! – тут же паниковали сведущие в артемагии дамы. – Там, видно, была «гидра»! Оторвать этим сволочам-экспериментаторам…
Кристо бы дальше послушал, да надо было на свидание спешить.
Одевался он как никогда в жизни: рубашку выбрал темно-зеленую, шелковую, позволяющую маскироваться в кустах. Темные джинсы, чистые, без дыр на коленях, Дара говорила – Мелита не в восторге от такого стиля. Долго смотрел на перстни-концентраторы, потом решительно снял все до одного, надел единственный, с опалом: дорогой и не результативный, зато красивый. Волосы причесал так, чтобы не сильно растрепывались. Парфюм выбрал не целестийский, а внешнемирский, не переборщил. Глянул в зеркало и с душою в него плюнул: не был этот омерзительно приличный с виду тип Кристо по душе, хоть ты что хочешь делай. Но уж раз начал – изволь планы выполнять. На шею нацепил шнурок с оберегом из сердолика – приносит удачу в амурных делах. Спрятал получше, чтобы не выглядывал из-за расстегнутого ворота. Словом, настроился.
Когда Мелита увидела его в таком виде, она сначала спросила: «Кристо?!» – а потом быстро прикрыла рот рукой, чтобы не выдать улыбки.
– А где остальные?
– Да сразу в сад подойдут, – бодро соврал Кристо, оглядываясь по сторонам. – Ну что, давай выбираться?
Великим секретом всей влюбленной молодежи был тайный ход, проделанный из Одонара где-то век назад. О ходе не знала даже Бестия, начинался он в подвалах, широкой змеей шел под землей и выводил прямо в кусты бересклета неподалеку от пруда. Кто его прорыл, достоверно не было известно, Кристо слышал версию о практикантах, которые налопались каких-то галлюциногенных грибов и вообразили, что они сидят в тюрьме, а значит, нужно сделать подкоп и срочно бежать. С подкопом талантливые практиканты справились за одну ночь, поймали их уже утром, когда они в третий раз переплывали пруд, вопя, что шторм на море силен, и с ним невозможно бороться. А может, было и не так, но секрет подземного хода передавался с тех пор из уст в уста, и Кристо, топая по ходу с корзинкой, был очень благодарен его создателям.
В саду решили прогуляться не только они, об этом говорил чей-то зад, который на секунду загородил им выход. Но когда Кристо и Мелита выбрались из лаза сами – в кустах бересклета не было решительно никого, только недалеко раздавалось яростное чмоканье. «Неймется им!» – завистливо подумал Кристо, выволакивая за собой корзину. Мелита потянулась – бархатное темно-фиолетовое платье выгодно облегло фигуру.
– Куда пойдем?
– Да тут… куча мест! – повел корзинкой Кристо.
Ошибся.
Все-таки они опоздали, и вот теперь ласково сияющая с небес луна озаряла их бесплодные метания от одного кусту к другому, а из кустов слышалось шебуршание и придушенные комментарии:
– Занято!
– Отвали, убью.
– Нечт поганый, четвертый раз!!!
– Мцццц… пццц… мммуа…
А один раз попросту вылетел полыхающий зеленым огнем камешек и изобразил в воздухе ажурную надпись: «Можете считать это единственным предупреждением».
– Там Фрикс или Дара? – заинтересовалась таким мастерством Мелита, но Кристо схватил ее за руку и потащил дальше.
– Э-э, скорее Фрикс, наверное…
Корзинка оттягивала руку не сильно, но чувствительно. У Мелиты тоже была корзиночка, но дамского типа, кокетливо висящая через ручку, и девушка порхала от куста к кусту даже с некоторым азартом.
– А если пойти к сиреневой аллее… а тут, вроде, пусто? Извините… продолжайте… Здорово, Павлин… О, Кристо, представляешь, там Зерк! С кем-то… только я не рассмотрела, с кем. Но это, наверное, не из артефактория… и даже вообще не человек и не маг!
Один раз она всунулась в кусты без предупреждения, высунулась и задумчиво почесала подбородок.
– Чего там? – кинулся к ней Кристо.
– Вонда.
– ?
– Один.
– ?!
– Спит.
– А-а…
– А недалеко сидит этот ваш дракон железный и так задумчиво его рассматривает…
Сад кишел народом до такой степени, что, когда мимо прошла Лори, Кристо и Мелита сиганули в кусты и попали прямо в компанию Фитона и Урсулы – здоровенная артемагиня как раз месяц назад выдержала квалификацию на оперативника. Когда ей на спину плюхнулся Кристо, Урсула тихо зашипела и потерла кулаки. Почти тут же в кусты запрыгнула и Мелита, и шепотом поздоровалась:
– Приветик, Урсула. Я вот как раз хотела спросить: ты не поможешь мне с внешнемирьем? Никак не могу осилить ту часть, которая касается отношений народностей и рас.
У Урсулы в мозгу кратковременно замкнуло от ситуации, а тем временем Лори благополучно проплыла мимо кустов в сопровождении задумчивого Гиацинта. Рыцарю дан был приказ говорить, потому что до Кристо донесся его голос:
– Да какой там замок, развалины одни только. Дедушка много играл… а отца я вообще не очень помню, говорят, был довольно странный тип. Но моя матушка вам бы наверняка понравилась, и вас бы она тоже полюбила. Она у меня маг. Нет, не развивала способности, так что не сильный… знаете, это странно: ей вот уже скоро триста лет, и она еще молода с виду, и так удивительно, когда она зовет меня «мой мальчик», и я знаю, что она проживет еще лет пятьсот, а я через двести лет стану уже стариком… А это правда, что в других мирах люди проживают даже меньше века?
Лори смотрела прямо перед собой, и неясно было, слушает она или нет. Кристо поскорее выпрыгнул из кустов обратно, только не выдержал, чтобы не хмыкнуть – Урсула и Фитон! Повезло оперативнику-артемагу. А что он собрался делать, если решит ее бросить, – самозакапываться или подаваться в бега?
– Место! – радостно пропела Мелита что-то похожее на собачью команду.
– А? – задумавшийся Кристо огляделся. Мелита торжественно показала на небольшую полянку, огороженную кустами жасмина, и повторила:
– Незанятое место!
Действительно, рядом не было никого и даже не раздавалось разного рода романтических звуков. Кристо с облегченным вздохом принялся распаковывать корзинку.
– Надеюсь, до убийств дело не дошло?
– Что?
Мелита из-под длинных ресниц смотрела на него насмешливо.
– Ну, Нольдиус и остальные – живы, или ты все-таки выбрал путь физического устранения?
Кристо открыл рот, не зная, как ответить на такое.
– Остальные – это ясно, но мне интересно: что ты сделал с Нольдиусом? Представляешь, он не может определиться, кто он мне, я не понимаю, кто я ему, но все-таки как-то беспокоюсь. Это ведь был не яд?
– А… нет, – выдавил Кристо, уронив гроздь винограда на расстеленную скатерть. Перед внутренним взглядом встал Нольдиус, которого душили поцелуями тридцать персон женского рода.
– Ну, тогда ты меня успокоил, – вздохнула Мелита, уселась на траву и потянулась за виноградинкой. – И даже поразил.
Она приложила руку к груди, показывая, куда ее поразили, и Кристо невольно очень пристально проследил за этим жестом.
Кусты зашебуршали, и сквозь них начала просовываться чья-то ищущая физиономия.
– Занято! – рявкнул Кристо, не оборачиваясь. – Так ты того… не сильно на меня сердишься?
– Ну, я как-то раз… помнишь, ты тогда на первой неделе обучения был… ляпнула, что люблю тех, кто совершают подвиги. Не помнишь? Ну, в любом случае, ты насовершал гораздо больше, чем один, так мне уже пора отвечать за свои слова, ты не полагаешь?
Кристо полагал, что пора, и лелеял по этому поводу кой-какие надежды. Он даже на время перестал выкладывать припасы из корзинки.
Мелита невозмутимо забросила в рот еще виноградинку.
– Девушки жутко любят героев, – продолжила она завлекательным тоном. – Смотри как: Бестия только раз увидела Витязя в день Сечи, а всё до сих пор отойти не может. Само собой, у нее куча мужиков была за все эти века, но сдвинута она только на одном Витязе, а?
Кристо понял, что разговор начинает крениться не в ту сторону. На свидании нельзя говорить о Фелле Бестии. Это всё равно как на свадьбе завести бодрую беседу о похоронах. Можно, как говориться…
– …сообщить мне раньше?!
…накликать.
На секунду у Кристо мелькнула безумная надежда на то, что Бестия в кои-то веки решила тоже поискать романтики. И тут же пропала.
– Фелла… – взмолился голос Мечтателя.
– Что они тебе написали?
– Только о том, что кто-то уничтожил Холдонов Холм. Точнее, не то чтобы уничтожил, но… он будто взорван изнутри, от Холма остался только пепел, всё перекопано, будто там что-то искали…
Бестия остановилась прямо напротив Кристо, только за кустами. Гневный голос раздавался чуть ли не у него над головой:
– И ты додумался мне сказать об этом только сейчас?!
– Фелла, но… я не думал, что ночью… я мог тебя разбудить…
– За двести лет ты не усвоил, что такое «бессонница»? Какой идиот вообще будет спать в первое весеннее полнолуние?
Мелита подмигнула Кристо и одними губами обрисовала весело: «Точно – никакой».
– Весь сад кишит парочками, одержимыми инстинктами размножения! Загляни за любой куст…
Кристо покрылся холодным потом.
– В предыдущий раз мы видели только Вонду и артемагического дракона… – заикнулся Эстер.
– Нечт болотный! Говори, что еще удалось узнать.
– Но… в том-то и дело, что ничего! На месте Холма – следы раскопок… и всё. Ещё выжжена трава, как если бы кто-то бил магией от бессильной ярости…
– Остаточный фон…
– Фелла, они мне не сообщили.
– И ты не спросил?
– Сейчас ночь, и я…
Бестия в сердцах пнула жасминовый куст. Кристо в немом ужасе наблюдал за тем, как из зарослей появляется сапог завуча – и тут же исчезает.
– Следов головы Холдона не обнаружили?
– Нет… то есть, я хочу сказать, они совсем не обнаружили никаких следов…
– Ну, разумеется, чего еще я от тебя ждала? – голос Бестии стал удаляться, и Кристо осмелился выдохнуть. – А теперь слушай: положение – серьезнее некуда. Если верно то, что они возродили Арктурос, то он мог работать не в полную силу, пока физически не уничтожено тело его создателя. Или, напротив, им могла потребоваться кость Холдона для стабилизации артефакта и подчиняющего обряда.
– Фелла, я знаю эту теорию.
– От души сомневаюсь в этом! Нужно сейчас же связаться…
Бестии стало не слышно. Мелита и Кристо молча смотрели друг на друга – с одинаково перекошенными лицами.
Потом Мелита упала на траву, корчась от хохота. Кристо засмеялся с ней – за компанию и от облегчения.
– По-моему, из всех пар сегодня в саду, – задыхаясь, выговорила девушка, – эта самая романтичная!
Кристо не выдержал и тоже заржал от души, только рот силился зажимать.
– После дракона и Вонды, гы-гы…
– Да нет, дракон и Вонда как раз на втором месте!
Еще какое-то время они смеялись, припоминая это:
– Са-сапог как вылезет на меня! А я на него пялюсь!
– Весеннее полнолуние, а эти двое говорят о голове Холдона! То-то Мечтатель так сбился – не сходится тема с окружением!
– Ух, если сейчас на Лори и Гиацинта налетят, эпос будет!
– Романтика против романтики, дракона и Вонду осталось подключить…
После Кристо, еще посмеиваясь, набулькал в деревянные кубки земляничного вина, протянул один Мелите и предложил тост за романтику.
– Великая вещь! – весело отозвалась Мелита и пригубила вино. Кристо чуть отошел от неидеальности свидания и решил, что момент подходящий.
– Во, держи, с Ярмарки привез. Не сильно, конечно… а так, все-таки…
Мелита заглянула в коробочку и мечтательно улыбнулась. Зарукавье из малахита было идеально предназначено для накладывания на него артемагических узлов, но только всякого рода очаровательных, притягательных и создающих хорошее настроение. Кристо вымотал Даре все нервы, пока они шатались по улицам Шанжана, пока артемагиня просто не протянула руку, не повертела зарукавье в пальцах и не сунула ему со словами: «Расплатись, ей должно понравиться».
Но об этом Мелите знать не обязательно.
– Спасибо, как раз в моем вкусе. А это тебе. Я тут подумала: все эти постоянные рейды… такая жуткая нагрузка… словом, вот. Сама узлы вязала, ты не думай.
Она протянула ему тонкий, с тиснением кленовых листьев и металлической пряжкой ремень. Модная штучка, – оживился было Кристо и уже открыл рот, чтобы благодарить, как вдруг его пальцы нащупали в центре пряжки острый маленький камешек – крошечный изумруд.
Это был «пояс воина».
Этот артефакт был трехлетней давности триумфом Опытного Отдела. Тамошние спецы давно бились над проблемой сдерживания физического желания – и наконец изобрели безопасный аналог бальзама охлаждения, которым уже сотни лет торговали травники. Безопасен артефакт был потому, что активировался только за несколько секунд до возникновения влечения к противоположному полу – и попросту забирал энергию в себя. Первый проверенный экземпляр ученички-практиканты торжественно сперли из отдела и положили в кабинете Бестии с запиской, призывающей ее надеть новинку и перестать эксплуатировать их мозги в сексуальном плане (практиканты, конечно, выразились короче и намного грубее). Взбешенная Бестия долго искала виновных и на следующий же день подписала распоряжение об обязательности «пояса воина» для всех боевых звеньев: чтобы не отвлекались во время рейдов. После полугода слезных мольб, обращенных к Мечтателю, распоряжение удалось отменить, а новинка очень быстро завоевала поклонников. Наемники, вояки Кордона, тюремные охранники – все, кому нужно было долгое время не думать о женских ножках, обзаводились поясами в артелавках и на ярмарках, жены покупали пояса, чтобы подарить их ничего не подозревающим мужьям и сынкам…
Кристо вспомнилось, как полгода назад Дара навесила похожие узлы на ремень Ковальски. Причем невозмутимо мотивировала свой поступок: «Так тебе легче будет соблюдать верность Лорелее». Это тогда выяснилось, что Макс все же умеет орать, причем очень громко и не совсем цензурно. Когда через пятнадцать минут Ковальски наконец замолчал, а Кристо основательно пополнил лексикон на самых разных языках (в том числе на родном, это было странно), Дара пожала плечами и произнесла: «Ну, как хочешь. Но, судя по тем словам, которые ты только что произносил, эта штука нужна тебе просто позарез. Теперь я просто-таки боюсь спать с тобой в одном доме». Макс онемел, побагровел и спасся бегством, но после отплатил с лихвой, каждую ночь старательно баррикадируя комнату, в которой спала Дара: «Чтобы никому не пришлось опасаться за свою честь». Помнится, как-то осведомился у Кристо, не нужно ли баррикадировать и его, Кристо машинально брякнул: «Сам лучше бойся!» – и только потом понял, что сказал… После все друг с другом не разговаривали неделю, пока не пришлось отправляться на Бермуды за очередным опасным артефактом.
Мелита, кажется, не замечала, что он смотрит на ее подарок и молчит.
– Гораздо лучше, чем в Производственном Отделе делают, у них-то осечки раз на сорок шесть дней из-за одного недовязанного узла на второй диагонали. И долговечнее, конечно: не на год рассчитан, а года минимум на три… Хочешь примерить?
Получить такую оплеуху от девушки и не заметить ее – тут надо быть либо слишком терпеливым, либо совершенно тупым. Кристо в ту же секунду выяснил, что не является ни тем, ни другим.
– Ты меня совсем идиотом считаешь? – Мелита обиженно захлопала ресницами, но Кристо не купился. – А без этой штуки ты не можешь со мной даже по саду пройтись? Опасаешься, значит?
– Да нет, я больше боюсь, что не смогу себя контролировать, – Мелита завела глаза в звездное небо и начала с придыханием: – Ночь, кусты, бабочки, полнолуние, мы вдвоем… ты в такой замечательной рубашке и с сердоликовым амулетом под ней, – Кристо инстинктивно прикрыл воротник, но Мелита только усмехнулась: – Не бойся, не видно его. Так на чем я там остановилась? А, рубашка, амулет, духи – как тут устоять под звездным небом? Вдруг наброшусь на тебя и начну одежду рвать – а ты совершишь еще один подвиг и отстранишь меня с мужественным лицом. Эта штука тебе поможет, нет?
Кристо, весь красный, таращился на пояс и совершенно не понимал, что происходит. Какая-то жалобная и побитая рожа, вытуренная Бестией с прошлого поцелуйного места, засунулась в куст, схватила неловкую тишину, пробормотала извинения и скрылась.
– Ты как-то совершил подвиг, я помню, – сказала Мелита весело, но с какой-то горчинкой в голосе. – Из-за чего – не особенно важно. Просто я не очень-то люблю врать и не очень-то люблю, когда мне врут. И даже недоговаривают: поэтому я и с Нольдиусом не могу сойтись во мнениях. Так вот, у меня такое ощущение, что для наших встреч с тобой наедине этот артефакт – в самый раз. Или я не права, и ты можешь его спокойно надеть и все равно быть рядом сколько угодно, потому что он тебе ничем не будет мешать?
Кристо открыл рот. Закрыл рот. Еще раз открыл рот и закрыл рот. Сердобольная Мелита дождалась, пока он его откроет, и всунула ему в зубы яблоко.
– Покушай на здоровье. И так, между делом, реши, чего от меня хочешь. Если переспать – готова хоть сейчас, только потом не забывай надевать эту штуку каждый раз, как меня увидишь. Я того мнения, что на один раз – это действительно на один раз.
Кристо вытащил изо рта яблоко с отпечатками собственных зубов. Смотрел на них и понятия не имел, что говорить и делать.
– Такие вот мы дуры, – радостно подвела Мелита итог беседе. – Кому-то нравятся герои, а кому-то – надежные. А кто-то балдеет от слабых и поэтических, а одна моя подруга прямо тащилась от лысых. Жаль, она со мной не попала в артефакторий: может, у Гробовщика был бы шанс…
Кристо издал звук, вроде «э-э», и Мелита ласково и понимающе улыбнулась ему:
– Не знаешь, что делать, да? О-о, оно так часто бывает. Ничего, я могу подсказать: вот конкретно сейчас – у тебя три выхода. Первый: ты делаешь вид, что я тебе ничего не говорила, садишься и ешь виноград, и… вино, кстати, ничего такое… И мы болтаем и расходимся друзьями. Второй – ты прямо сейчас решаешь, что с первого взгляда возмечтал меня… э-э… полюбить в физическом смысле. Ну, и тогда мы тоже разойдемся, только попозже и с беспорядком в одежде, скорее всего. А третий – ты гордо удаляешься в ночь, чтобы провести время до рассвета в душевных муках и терзаться какими-нибудь мыслями в духе Мечтателя… Кристо?
Кристо выбрал вариант: он выскочил из кустов, не прощаясь, и зашагал по аллее с горящими щеками. Будто пощечин надавали. Еще успел услышать насмешливый возглас Мелиты: «Ого, а я и не думала, что ты это выберешь! Предупреждаю: я одна сожру весь виноград», – и потом ускорил шаг, и уже ничего не слышал, кроме ветра в ушах.
И не сразу понял, что так и сжимает в руке этот проклятый «пояс воина».
Луна светила с неба как-то слишком желто и противно. Будто подмигивала нахально: мол, что, взял? Соловьи раздражали своими вечными призывами, а хуже всего было от звуков поцелуев, доносившихся из кустов.
Спасибо еще, что кроссовки на ногах, и можно проскочить несколько аллей бегом, не глядя на рассыпавшихся по траве светлячков, перепрыгивая через выползших на дорожки жаб, не чувствуя аромата цветов… И не понимая, что это с ним такое творится.
В спину ему раздалось застенчивое «би-и?» и негодующий крик Вонды: «Сгинь, Холдоново отродье!» – видно, общительный дракоша все-таки разбудил кладовщика. Лорелея и Гиацинт навстречу не попадались, то есть, попался один Гиацинт, несчастный какой-то с виду. Поздоровался, но Кристо был в расстройстве и ему даже не кивнул.
На душе было тухло и непонятно.
«Пояс воина» болтался в опущенной руке.
Чего он от нее хочет? А что он хотеть должен, ему семнадцать лет. Если маг в двести женится – так знакомые его на мальчишнике, как покойника, оплакивают и утверждают, что с ума сошел: в брак лучше к четырёмстам, не раньше, подаваться…
А ему семнадцать. И он вроде как – приходится иногда напоминать – отморозок.
Доказывать ей что-то? А может, доказывать себе совсем другое? Или совсем не думать, оно лучше всего получается…
Хет его перехватил возле комнаты. Прямо захлебывался от восторга, описывая, как девчонки у комнаты Нольдиуса подняли такой шум, что пять минут назад явилась Бестия, и ей кто-то брякнул в запарке: «И вы туда же? Мы вам его не отдадим, вы для него слишком старая!»
…толпа рассосалась сама собой после этих слов: жизнь всем была дороже…
– А ты как? А у тебя как? А что это в руке? – заинтересовался Хет, но Кристо молча толкнул его кулаком в грудь, рванул на себя родную дверь и захлопнул ее за собой.
И понял, что нет, не кончилась нынешняя паскудная ночь. Из какой-то книжки вдруг припомнилось: «В полнолуния особую активность проявляют отдельные артефакты и некоторые виды нежити».
Сидящая на его постели Дара задумчиво крутила в руках карманный фонарик, который достался Кристо полгода назад во время одного из рейдов.
Кристо на секунду замер на пороге, а потом с успехом выразил все ощущения по поводу этого вечера в единой фразе:
– Чё за хрень?!
– Угу, – пробормотала Дара, брезгливо рассматривая батарейку. – «Кошкин глаз» удобнее, хотя на мой взгляд – лучше создать какой-нибудь артефакт, вроде «светлячка».
В ответ разъяренный Кристо отобрал у нее фонарик и указал на дверь со словами:
– Комнаты перепутала? Или опять где-нибудь переклинило? Пришла спрашивать что-нибудь вроде «Ты не хочешь быть со мной?» – с того раза было непонятно, так я могу ответить! Не хочу! И твое учение мне тоже к нечту не сдалось, ясно? Все эти ваши… манеры, риторики… Или другие… женские заморочки… вам героев надо? Или там… надежных, или слабых, или лысых – ну, так и разбирайтесь с этим всем сами, а мне на мозг не капайте!
Дара уселась поудобнее и принялась изучать лежащий на прикроватном столике степплер. Кристо, который старательно сдирал с себя приличную рубашку, тут же окрысился.
– Вещи мои не тронь, ясно? И катись отсюда до нового вызова.
Он швырнул в угол кроссовки, прошел к другому углу и раскрыл старательно замаскированный тайник с пивом и сигаретами. Закурил. Понял, что Дара никуда пока не ушла. Хотел было опять заорать и вдруг понял, что и так орет на артемага хорошей квалификации.
Пора было искать средства примирения
– Будешь?
Дара взяла из пачки сигарету, повертела ее в пальцах, понюхала, лизнула и сделала неутешительный вывод:
– Дрянь какая.
– Угум, – Кристо расхаживал из угла в угол, но понемногу начинал остывать, особенно при мысли, что его могут сейчас размазать по стенке. – Слышь, Дара… ну, по-хорошему ж прошу: отстань от меня, а? Не до следующего вызова, так хоть до завтра. Сегодня я вроде Мечтателя – в душевных… как их? Муках.
– Завтра будет поздно, – лаконично отозвалась Дара и загнала себе в палец скрепку из степплера. Артемагиня не пикнула и облизала проколотый палец. Кристо глубоко вдохнул дым. И когда угомонятся все черти, которые водятся в этом омуте?
– Ну, и что такое будет завтра? А, конечно, с Арктуросом, который вроде как возродили. Его хозяин на Магистров нападет? А, во, еще есть башка Холдона, которую вроде как уничтожили вместе с Холмом. Еще какой-нибудь холм сроют? Или ты знаешь, на кого опять навалятся «пасынки»?
– Макс завтра дерется с Гиацинтом.
Кристо почти проглотил сигарету. Совсем забыл, что должен быть бой, да какой тут бой, когда такие события?
– Завтра? – тупо переспросил он.
– Уже сегодня.
– Нечт же, – тоскливо отметил Кристо, который почуял за этим «сегодня» бессонную ночь. – Я и забыл. Могу поспорить, все позабывали.
– Могу поспорить, – отозвалась Дара, подтверждая его опасения решительным взглядом с зелеными искрами, – не все.
* * *
Эта комната, единственная в Одонаре, была снежно-белой: начиная от стен, заканчивая мебелью и покрывалами, и на столе в вазе всегда стояли ландыши, ничем не пахнущие, искусно выточенные из камня. Вечные, как та, которая здесь обитала.
Лорелея стояла у распахнутого окна, скрестив руки на груди, ее платье сливалось с остальным интерьером. Только волосы богини, живые и развевающиеся от легкого ветерка, полыхали на фоне общей белизны.
В ее комнату на вершине башни никто никогда не заходил. Не было тех, кому захотелось бы посмотреть, умеет ли это странное существо есть и спать, где оно обитает и как ведет себя там. Всем всегда хватало отблеска золотых с красным волос из окна башни Одонара.
Бестия была первой, кто переступил этот порог за несколько столетий.
И при этом не стала даже здороваться.
– Раньше это было по-другому.
Лори отвернулась от созерцания звездного неба и воззрилась на Феллу с некоторым удивлением.
– Иначе, – повторила Бестия. – Ты осматривала все окрестности, до каких могла дотянуться взглядом. Все стороны. Искала всюду. А последний год ты глядела только в сторону ворот Одонара: туда, откуда возвращаются те, кто ушел на рейд во внешний мир. Потому что ты ждала не какого-то спасителя, а конкретного человека. Впрочем, ты ведь думала, что они одно лицо… но почему же ты так туда и смотришь?
Ровные темные брови богини дрогнули, чуть сдвинувшись к переносице. Тугой порыв плотного воздуха толкнул Бестию в грудь, но она продолжала говорить:
– Скажи мне, как это: любить смертного? Знать, что тебе отмерена вечность, а ему не дали ничего, только жалких двадцать лет, ведь после он просто станет стариком! И даже эти годы у вас отняли теперь, когда есть настоящий Оплот, твой спаситель…
Лори опять отвернулась к окну, но теперь видно было, что она вслушивается. Даже ее волосы, кажется, начали колыхаться помедленнее.
– Но все твои горести окончатся завтра, не правда ли? Один из этих двоих умрет – и ты знаешь, кто. И, кажется, он сам это знает, но драться всё равно будет до последнего. А ты так и будешь стоять здесь, пока не придет настоящий Оплот, ты ведь должна болеть за него в этом бою, так? За кого бы ты ни болела по-настоящему…
Лори опять повернула голову к Бестии, лицо ее теперь было печальным и задумчивым, почти как у Мечтателя. Но и у Бестии было на лице непонятное выражение: паж Альтау словно бы собиралась заплакать впервые за бесконечные столетия жизни.
– Мы так похожи, – прошептала она, – так невероятно похожи… Есть те, кого мы должны любить, и есть те… кто неизмеримо ниже нас, кто недостоин нас и с кем мы никогда не сможем быть рядом. Даже если бы нам и… хотелось бы.
Она повернулась и, не сказав больше ни слова, покинула комнатку в своей прежней, твердой манере. Лори смотрела ей вслед так, будто не понимает, о чем эти последние слова.
А главное – откуда взялось это «мы»?
