Текст книги "Вселенская пьеса (СИ)"

Автор книги: Елена Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

   Капитан, ты должен дать мне имя. Новый капитан, новое имя.

   – Я уже дал тебе имя, – прошептал я, глядя полуприкрытыми глазами на парящую над холмами одиноко птицу. – Я дал тебе имя Ворон.

   -Где мы найдем столько камикадзе? – взревел командующий базы Артур Торн, упершись взглядом маленьких глазок в Родеррика. – Еще шестнадцать человек добровольцев! И это в том случае, если ваша адская машина никого больше не убьет!

   -Мы сами подберем экипаж, – спокойно ответил Стерт, перекладывая из одного угла губ в другой свою неизменную трубку. Мне казалось, или социолог был даже доволен происходящем? – Как показала практика, мои попытки куда успешнее ваших. И не надо говорить про заговор, понимаю, что приятно садиться на любимого конька, но увольте...

   -Ах, вы еще и выпустить вас просите? – не снижая тона, возмутился Торн. – Хотите нарушить режима секретности...

   -Что-что? – переспросил Родеррик, присаживаясь в широкое черное кресло. – Неужели вы затеяли все это ради чего-то другого? Разве не вылет корабля в космос – наша окончательная цель? И как по-вашему эта бандура взлетит без экипажа? Думаете, так же как прилетела?

   Командующий, реагируя на спокойный тон университетского профессора, который, по мнению военного, вовсе ничего не понимал в государственных делах, окончательно вышел из себя:

   -Да! Я так думаю! – возопил он.

   -Не уверен, – парировал Стерт. – Сдается мне, корабль прилетел подобрать себе экипаж и пока он не будет укомплектован, эта махина с места не двинется.

   -Это стратегически важный объект, мы не можем сейчас все раскрывать!!! – не унимался Торн, брызгая слюной.

   -Да, и поэтому корабль обязан пылиться на Земле? – засмеялся Родеррик. – А если вылета в космос не будет в ближайшее время, вы не находите, что через годик программу и финансирование свернут? Конечно, информацию законсервируют, нас с Доровым скорее всего уберут...

   -Да как вы смеете?! – взвизгнул Торн, вскакивая. При этом его выпуклый живот смачно плюхнулся на край стола, стряхнув на пол какие-то бумаги. Этот беспорядок тут же нарушил безупречную чистоту приемной.

   -Мы имеем дело с разумным кораблем, – сказал Родеррик все так же спокойно, – и он хочет улететь отсюда. Если он прилетел сюда сам, он так же спокойно может от нас сбежать. Вот не дождется обещанного экипажа и улетит. У нас есть возможность воспользоваться подарком судьбы. Представляете, какие возможности лежат перед человечеством, если оно сможет установить контакт с другими цивилизациями?

   -Такие вопросы не решаются на уровне генералов, – успокоился Торн. – Вообще, зачем вы пришли ко мне? Я занят. Идите к представителям мирового содружества, они дадут добро – я выпущу вас с Доровым с базы. Все эти вопросы решаются на уровне управления стран, а не в моем скромном кабинете.

   Ну, это он себе льстит, – подумал я про себя, оглядывая кожаную мебель, стены, увешанные портретами вождей, широкие пролеты окон, подчеркнутые тяжелыми шелковыми шторами. В этой скромной приемной на низеньком столе стояла бутылка дорого виски и лежала пачка сигар, стол переговоров в центре просторного помещения был сделан из массива черешни и окружен удобными мягкими стульями. Здесь приглушенно гудел кондиционер, нагнетая в помещение приятную свежую прохладу.

   -А я о большем и не прошу, – спокойно заверил Родеррик, оторвав меня от осмотра. – Раз вы согласны, на совещании я буду на вас ссылаться...

   -Э-э, ну вы и хитрец, профессор, – покачал головой военный. – Прямо и не знаю, может, на вас снова наорать?

   -Не стоит, – Стерт пыхнул трубкой. – Думаю, через пару дней мы полетим восвояси искать нужных людей, как я нашел Дорова. А то, сдается мне, без нашей помощи вы не скоро дадите добро кораблю на взлет.

   -Ой, делайте что хотите, профессор, вы меня утомляете! Я должен отойти по делам. У меня сегодня вечером игра в гольф, а вы мне весь настрой сбиваете. Если желаете, можете здесь остаться, чувствуйте себя как дома.

   Он поднялся, обижено посапывая, и вышел из кабинета, оставив нас с Родерриком вдвоем. Социолог обессилено откинулся в кресле. Может быть, он зря все это затеял? Погрязшие в бюрократии страны могли бы бесконечно тянуть время, обсуждая и обмусоливая возможные варианты развития событий. Вряд ли слова Родеррика многое изменят, но все же...

   В чем-то политиканы несомненно правы. Если мы заявим о себе, это может навлечь на Землю беду. С нашим застывшим прогрессом в области космических технологий, с нашим приземным оружием защиты, что мы можем противопоставить расе, принявшей решение поработить отсталую планетку? Из данных, полученных от Ворона, я понял, что мы и вправду похожи на застрявших в каменном веке людей. Нет, системы орбитальной защиты у нас сконструированы и запущены, но любой агрессор может преспокойно обосноваться на Луне, подтянуть свои силы и атаковать оттуда, уничтожив всю оборону. А потом массово высадить десант на планету или же и вовсе расстрелять все крупные объекты Земли из космоса.

   Или, если, увидев людей на чужом корабле, кто-то неизвестный решит отобрать у землян не по праву принадлежащую им вещь? Такое развитие событий тоже возможно. А что если объявится настоящий хозяин? Что тогда...

   Но можно глядеть шире. Если люди отступятся и инопланетный корабль улетит, все будет по-прежнему. Знающие останутся со своим знанием, остальные – так и будут слепо смотреть в черное звездное небо, придумывая себе другие миры и иные цивилизации, глядеть во мрак неизвестности с твердой уверенностью, что они тут не одни. Но, рано или поздно, в один прекрасный день на нас из космических просторов нападут. У землян не будет ни корабля, ни знаний. Нет, уж лучше знать!

   -Напряженно было, – вздохнул Родеррик, покосившись на меня, – я думал, этот тупица даст задний ход. Кстати, как думаешь, ослы умеют ходить задом?

   Я приглушенно засмеялся, но на насмешку отвечать не стал.

   -Не мог он отказать, – уверил я Родеррика. – Все слишком серьезно и, с каким бы животным вы Торна не сравнивали, он здесь главный, а, значит, на это место не просто так попал.

   -Думаешь? Мне бы твой оптимизм! Я слишком много общался с военными, чтобы начать сомневаться в наличии у них какого-то мозга. Разумеется, кроме спинного.

   -Вы слишком резко судите, – упрекнул я Родеррика. – Хотя, мне понятна ваша неприязнь...

   -О, эти тупые американцы! – профессор поднял глаза к потолку. – Да, молодой человек, вы совершенно правы: я сужу в высшей степени предвзято. Ну, да черт с ними! Мне очень приятно видеть вас улыбающимся, с того самого момента... вы все больше грустите.

   -Нет-нет, все нормально. Просто это оказалось сложнее, чем я предполагал.

   Родеррик внимательно смотрел на меня, а потом сказал медленно:

   -Пока вы болели, Доров, я говорил с врачами. Они не способны заглушить болевые импульсы. Как мне объяснил один ученый, корабль причиняет вам постоянную боль. Это так?

   -Сложно с этим не согласиться, – вздохнул я. – Но это пустое, профессор...

   -Нет! – Стерт резко встал. – Я вас подвел под этот меч, Антон. Если я чем-то смогу помочь... когда-то... Только скажите. Конечно, я вовсе не врач, но не избегайте моего содействия!

   -Да не переживайте вы так, Родеррик, – я вздохнул. Делать вид, что слова профессора излишни, тем не менее, не стал.

   – А давайте, – предложил он внезапно, – раз уж так получилось: вы – капитан корабля и мой командир, – профессор подмигнул, – впредь выровняемся в статусах и перейдем на "ты"? Хорошо, Антон?

   -Да, Родеррик, и... ты мне уже без того сильно помог.

   -А теперь к делу, – лицо Стерта посерьезнело, он тщательно выбил трубку в хрустальную пепельницу. – Что там сказал тебе корабль вчера, повтори?

   Я сел рядом с профессором в кресло и заговорил:

   -У корабля теперь есть имя. Я бы хотел, чтобы ты звал его Ворон. Это не только моя личная прихоть, Ворон потребовал имя, и я выполнил его просьбу.

   Родеррик покивал, налил себе виски, но не тронул, откинулся обратно на спинку кресла, оставив стакан на столе.

   -Не буду спрашивать, почему ты так назвал его... – он внезапно запнулся и пронзительно посмотрел на меня.

   -Я не выбирал роль капитана, Родеррик, – тихо сказал я. – Понятно же, что сопляк...

   -Неет, – растягивая слова, прервал меня Стерт. – Я бы, к примеру, ни за что не хотел стать капитаном этого летающего чудовища, – он многозначительно потер рукой плечо и продолжил, – и твой юный, в общем-то, возраст, меня не смущает. И то, что ты был моим студентом. Ведь я не просто так обратился именно к тебе.

   -Не понимаю, – начал было я, но Родеррик снова остановил меня.

   -Послушай, Антон, я сейчас буду фамильярен, уж прости. Так вот что я тебе сказать хочу: мы с тобой наберем экипаж. И ты будешь вести себя согласно своему положению. Ты можешь прислушиваться к моим советам, можешь послать меня к черту, но тогда из нас команды не получится. Ты не военный, но уже в скором времени научишься командовать. Думается, это весьма приятное занятие. А вот что будет дальше... Мы делаем шаг в неизвестность и черт знает, к чему он может нас привести. Повтори-ка мне дословно, что сказал тебе наш Ворон?

   -Помимо капитана и специалиста по контактам необходима абордажная команда из шести человек. Полагаю, шестеро военных, тех, кто в случае контакта будет защищать корабль; два пилота, навигатор и врачи – трое.

   -Вопрос резонен, – проворчал Родеррик. – Где же взять столько народу?

   -С абордажной командой, я думаю, проблем не будет. Армия найдет нам шестерых бойцов...

   -Дай бог, чтобы понадобилось только шестеро, – хмыкнул Родеррик. – Тебе придется здорово потрудиться, Доров! Ни один человек больше не должен погибнуть из-за Ворона. Делай что хочешь, но не допусти этого...

   -Я разобрался с кораблем, – тихо сообщил я. – Он никого больше не тронет.

   -Скажи мне, – Родеррик резко поднялся, глядя на меня горящим, совершенно молодым взглядом, – что он попросил у тебя взамен за такое одолжение?

   -Сигаретки не найдется? – отведя глаза, спросил я.

   -Значит, я прав, – кивнул Стерт, доставая из кармана брюк пачку сигарет. – И зачем ты куришь, знала бы... – он осекся, потому что вспомнил о смерти моих родителей. – Знала бы твоя девушка! – все же нашелся он.

   -У меня нет девушки, и возможно уже не будет, – хрипло ответил я.

   -Чтоооо? – пачка выпала из рук Родеррика.

   -Нет, – я вскочил, поняв, о чем подумал Стерт. – Нет! Просто Ворон хочет, чтобы я принадлежал ему. За то, что корабль больше никого не тронет, я буду его капитаном, пока он сам меня не отпустит! Только получив это обещание, он согласился выполнять все мои требования... по мере возможностей.

   -Вот оно как, – Родеррик, кряхтя, потянулся за сигаретами, но они упали под стол. – Ну что ты сидишь, увалень?! Помоги старику достать для тебя сигареты!

   Я стремительно нагнулся, виновато пробурчав извинения.

   -У моего покойного отца есть двоюродный брат, – закурив, задумчиво сказал я. – Этот человек – первоклассный врач, работает хирургом, но знает очень много, и я хотел бы видеть его рядом. Все же какая-то поддержка.

   -И не жалко тебе родственников в это втягивать? – хмыкнул Родеррик. – Я бы воздержался от подобного эгоизма, но тебе виднее. Кто еще?

   -Мне кажется, пилотами должны быть летчики, неважно чьи. Американские, английские, китайские, русские. Те, кто согласятся.

   -Это чистая политика, тут нас вряд ли допустят, и вряд ли мы что-то сможем поменять. А вот, по моему личному мнению, навигатор должен быть моряком... уж не знаю, почему так решил, – тихо сказал Родеррик. – Подводник.

   -Ну, вы и завернули! – хмыкнул я. – А еще я забыл механиков – четыре человека.

   -Найду, – уверенно сказал Родеррик. – Есть у меня отменная команда изобретателей, только они еще не знают, что они команда, – он усмехнулся. – Сегодня же ночью лечу в Лондон, если вечернее совещание закончится в нашу пользу.

   -Тогда я в Москву, может, дядя согласится составить мне компанию.

   Родеррик кивнул и встал.

   -Я договорюсь о самолетах.

   -А в Москве нежарко, – заявил я себе, проходя паспортный контроль. Родной язык показался чужим. Я словно попробовал новое блюдо, которое уже когда-то давным-давно ел, но вкус успел забыть напрочь. В Лондоне я научился даже думать на английском, мне снились английские сны, и в разговорах с самим собой я тоже перешел на этот ставший мне хорошо знакомым язык.

   С момента разрешения отъезда с базы, меня ни на минуту не упускали из виду. Заставив проглотить какую-то таблетку, усадили в вертолет, в котором я снова уснул, разбудили уже на борту самолета, лениво разгоняющего турбины двигателей. Я сидел в первом классе, что приятно удивило и порадовало; голова казалось мутной, похоже, в полете меня непременно будет тошнить.

   Я подозвал стюардессу и, когда миловидная белобрысая девушка нагнулась, спросил:

   -Скажите пожалуйста... я спал...

   -Да, – прервала меня стюардесса, – спали. Вас посадили на рейс двое мужчин. Они просили позаботиться о вас.

   -Какой это аэропорт? – нахмурившись, спросил я. Стюардесса не улыбалась! Она смотрела на меня так, словно я совершил против нее какое-то преступление.

   -Аэропорт Кеннеди, рейс Нью-Йорк – Москва, мы взлетаем через десять минуты. С вами все в порядке?

   -Да-да, – пробормотал я.

   -Вам еще что-нибудь нужно? – осведомилась девушка. Похоже, ей хотелось поскорее отделаться от назойливого пассажира.

   -Да! Сколько часов лететь до Москвы?

   -Одиннадцать часов. Еще что-нибудь?

   -Принесите мне воды со льдом, – попросил я. – Спасибо.

   Одиннадцать часов на Боинге 767. Черт, забыл спросить девочку, куда мы садимся. Черт! Девчонка это наверняка старше меня лет на семь.

   Самолет вздрогнул и стал выруливать на взлетную полосу. Значит, рассказ о технике безопасности я проспал. Ну что ж, не очень-то и хотелось. Что я там помню: жилет под сидением, при разгерметизации салона вывалятся маски. Ладно, Бог с этим, если будет какая-то неисправность, то вероятность того, что кто-то выживет, невелика.

   Я приподнялся на сидении и осторожно огляделся. Неужели я лечу один?

   В первом классе было всего шестеро, включая меня, и я бегло осмотрел всех. Семья из четырех человек: дородный мужчина, женщина и двое детей подростков. Нет, не то. Женщина в очках и я. Неужто оставили в покое, отпустив на все четыре стороны? Да не верю!

   И правильно не верил. Когда мы набрали высоту, и пилот разрешил пассажирам отстегнуть ремни, стюардессы отдернули шторки, разделяющие отсеки самолета. Я тут же приметил мужчину с бычьей шеей, который пристально всматривался в мой затылок. Его неотступное внимание доказывало, что я лечу в Москву под конвоем. Возможно, были и другие, но я не смог выделить их из пассажиров самолета.

   Поразмыслив немного, я решил, что если за мной следят, то наверняка и прослушивают. Снял и потряс часы, несколько раз несильно стукнул ими о ручку кресла. Если меня слушают через них, только мои мучители только что пережили несколько неприятных секунд.

   В любом случае, стоит сказать что-то лишнее тому, кому слышать это не стоит ... Нет, убивать меня не станут. Как можно убить капитана инопланетного корабля? А что если он взбесится и сотрет с лица Земли человечество?! Его ведь даже повредить нашими силами пока не удалось. Но все же скрутить меня за неосторожную болтовню и вернуть на закрытую военную базу без права покидать ее, они могут вполне.

   Полет показался мне утомительно длинным. Я пару раз ходил прогуляться, но в основном проводил время в кресле: то дремал, одурманенный коньяком, то смотрел в иллюминатор, где под брюхом самолета плыли девственные, кучерявые пустыни облаков. Низкая облачность.

   Спустя шесть часов самолет вдруг заложил на правое крыло. Я очнулся от дремы и, глядя за окно, стал свидетелем потрясающего зрелища. Мы обходили грозу. Здесь облака забрались необычайно высоко, преградив самолету путь нагромождением серых скал. То и дело их рельефные очертания озарялись проскальзывающими внутри молниями. Небо внезапно расслоилось; там, где мы были все еще светило солнце, яркий луч прорывал облака, давая тепло и свет, но там, куда до поворота направлялся наш самолет, уже царили сумерки.

   Самолет ощутимо тряхнуло, по салону пролетел легкий вздох испуганных людей. На табло загорелся значок "пристегнуть ремни".

   -Уважаемые пассажиры, – сообщил капитан непринужденным голосом из динамиков. – Мы вошли в зону повышенной турбулентности. Настоятельно просим вас пристегнуть ремни и не вставать со своих кресел до тех пор, пока не погаснет табло.

   Ну что ж, не вставать, так не вставать, – подумал я и снова беспечно задремал.

   Посадка была мягкой, но даже я принял ее за избавление. Как бы не был я равнодушен к полетам, сидеть в летающей консервной банке одиннадцать часов, это надо иметь хорошую выдержку и терпение. Самолет подогнали к зданию Шереметьево-2 и протянули к люкам трубы выходов. Люди нервничали и торопились, повскакали со своих мест – всем не терпелось поскорее покинуть покрывший огромное расстояние борт.

   Выйдя из самолета в числе первых (пассажиров первого класса проводили к выходу отдельно), я вдруг почувствовал пустоту. Хмурая ночь, которая висела над Москвой тяжелыми рыжеватыми от городской подсветки тучами, показалось мне еще более тоскливой и пустой.

   Из-за задержек рейсов вышло так, что три самолета приземлились один за другим, и на паспортном контроле была озлобленная толчея. Люди суетились, перебегая от одной очереди в другую, капризничали дети, покрикивали на них уставшие родители, кто-то требовал открыть дополнительные пропускные пункты, а я стоял и с легкой грустью думал о том, что человечество стоит на пороге великих событий, но ведь это ничего не меняет. Люди так и останутся такими, какие есть, и простому обывателю не будет никакого дела до того, что земляне улетели в космос. Ну, может быть, они испытают краткие мгновения гордости, но не более того.

   -Антон Доров? – ко мне подошел низкорослый худой мужчина в очках, одетый в униформу аэропорта. Он безошибочно вычленил меня из толпы пассажиров.

   -Да? – пожалуй, я не удивился.

   -Пройдемте со мной, вам незачем стоять в общей очереди...

   Аха, – подумал я, пройдя через какой-то технический коридор, – вот он, первый бонус от моего статуса. Приятно, черт возьми!

   У меня даже не проверяли документы и, выпустив в зал ожидания, предложили вызвать такси.

   -Оставьте меня пожалуйста на время в покое, – очень добро и сдержано попросил я. Но поглядел так, что мужчина даже попятился. Кивнул и ушел обратно в свои тайные галереи.

   Я постоял, глядя, как закрывается за ним массивная алюминиевая дверь, и побрел через аэропорт, где мне пришлось усиленно отбиваться от таксистов, которые вразнобой предлагали свои услуги по бесстыдно завышенным ценам. У самого выхода купил телефонную карту. Найдя автомат, замер перед ним в нерешительности. Время было уже позднее, или даже раннее, это кому как больше нравиться – начало четвертого. У Стаса была семья, и мне не особенно хотелось всех будить. Когда-то, когда погибли мои родители, двоюродный дядя без лишних слов взял меня к себе, но у него была собственная дочь, и я предпочел вернуться в родительскую квартиру, не отказываясь, впрочем, от помощи и любви своих родственников.

   Зови меня, как тебе вздумается, – сказал тогда Стас. – Это не изменит моего отношения к тебе. Хочешь, зови дядей, хочешь – отцом, хотя ты уже слишком взрослый. Лучше зови Стасом, потому как дядя Стас звучит несуразно.

   И вот, когда мои пальцы уже были готовы набрать нужный номер, сомнения заставляли медлить. Согласится ли Стас на столь рискованный ход? И готов ли я, даже заручившись обещанием Ворона, подвергнуть дядю столь серьезной опасности? Ох и умен же Родеррик, все сразу мне сказал. И тем не менее сам поехал не за чужими людьми – за друзьями!

   Итак. Я приду и предложу Стасу авантюру. В случае его согласия женщина останется без мужа, а дочь без отца. Сейчас я поступал нечестно: имея единственного во всем мире близкого человека, собрался взять его с собой в далекий космос, не думая о том, как он нужен здесь другим.

   Что вообще мне наверняка известно о собственном дяде? Ведь мы никогда не жили вместе. При встречах он казался человеком добродушным, хотя и резким на слова. Никогда не ждал ничего взамен того, что делал, и все, что делал, делал хорошо. Так зачем нужен ему какой-то инопланетный корабль, готовый унести с Земли в космос горстку людей? И, ведь не факт, что мы вернемся обратно! Если Ворон так терзает мое тело лишь легкими прикосновениями, как будут воздействовать на людей другие технологии корабля тоже не ясно.

   Развернуться и уйти? Оставить в покое идиллию, оставить им их маленький мирок дома и уюта? Наверное, так и стоит поступить, но не ждать же мне обратного рейса здесь, в аэропорту. Решено, поеду к ним, повидаюсь, поем борща, запомню улыбки и тепло семьи. А потом улечу обратно. Ничего не скажу Стасу, не стоит. Родеррик прав, у меня не поднимется рука втащить в это безумное приключение дорогого человека.

   -Здравствуйте, это Антон, – тихо проговорил я. Проходящий мимо дородный мужчина подозрительно оглянулся и прибавил шаг. Забавное, должно быть, зрелище: молодой человек, стоящий у телефона-автомата и разговаривающий с кем-то, но забывший при этом снять трубку.

   Если честно, мне нет никакого дела до его мнения. Я не знаю, как начать разговор. А что если возьмет трубку тетя Света? Да, я давно так не робел!

   Разозлившись, я сунул в автомат карточку, набрал телефонный номер и прижал трубку к уху, вслушиваясь в сонные, длинные гудки. Со злостью подумал, что хваленые иностранные спецслужбы могли бы и не отбирать у меня сотовый телефон где-то между принятием сонной таблетки и полетом на вертолете. Чем им мой сотовый помешал вообще?

   Когда отзвучал двадцатый гудок, я испугался, что по той или иной причине их нет в Москве. За те два года, которые я провел в Лондоне, Стас мог прикупить дачный участок и увезти на отдых свою семью. Да куда угодно, хоть за границу. Надо было позвонить в Москву из Америки и все узнать, вот я разгильдяй!

   Но тут гудки прервались, и сонный женский голос сказал в трубку:

   -Алло...

   -Э-э, – замялся я. – Будьте добры Стаса.

   Несколько секунд в трубке царила тишина, а потом на меня обрушился возмущенный женский голос:

   -Да вы что с ума сошли звонить посреди ночи?!

   -Тетя Света, это ваш племянник – вклинился я, – это Антон, я из Лондона прилетел.

   -Антон? – удивленно переспросила женщина. – Ты что ли?

   -Ну да, у меня самолет только что приземлился...

   -Да что же ты не предупредил, что прилетаешь?! – совсем по-другому, по-домашнему возмутилась моя двоюродная тетка. – Мы же и забрать тебя сейчас не можем!...

   -Да я сам доеду, такси возьму и доеду... если можно.

   -Да о чем ты?! Конечно, давай, приезжай быстрее, мы с Юлькой сейчас что-нибудь приготовим...

   -Да не надо ничего, – сконфузился я.

   -Надо, – строго заявила тетка. – Быстро дуй к нам!

   -Я не раньше, чем через час, – предупредил я.

   -Ну и хорошо! Мы ждем.

   -А Стаса можно? – вдруг вспомнил я.

   -Приезжай, мы ждем, – повторила тетя Света и положила трубку.

   Вздохнув, я пошел ловить такси, чувствуя, как на сердце внезапно стало очень тяжело от неприятного предчувствия. Что же все-таки не так?!

   Глава 5. Экскурс памяти. Часть вторая

   От размышлений меня отвлек легкий шелест. Окунувшись в глубину воспоминаний, в то время, когда Родеррик Стерт был еще жив и наставлял меня, а Стас являлся больше дядей, чем другом, я не сразу заметил посторонний звук.

   У нас на корабле забрезжил рассвет. Усыпанное декорацией звезд небо-потолок посерело, одна за другой звезды стали гаснуть, темнота разбавилось предутренним сумраком.

   Встревоженный необычным звуком, я сел на постели, свесив ноги, опустил их на прохладный пол. Шуршали за переборкой, над потолком и за дверью. Словно тысячи тараканов бегали по кораблю. Я медленно встал, поправил брюки, и подошел к стене. Прижал ухо к переборке, прислушался – шорох не стихал.

   -На корабле чужие? – спросил я у Ворона.

   «Чужих на борту не наблюдаю»,– тихо отозвался крейсер, но, как бы тихо он не ответил, я сморщился от нестерпимой головной боли, вспыхнувшей в висках. Хорошо еще, что это временное явление. Если больше ни о чем не спрашивать, минут через пять боль притихнет, вновь станет почти незаметной. Почти.

   Приложив руку к панели у двери, я отступил на шаг назад, глядя, как она отъезжает в сторону. За дверью было темно.

   -Свет – одна треть, – приказал я, напряженно вглядываясь в темноту коридора. Что-то шмыгнуло мне по голой ноге. От неожиданности и испуга я дернулся, отпрыгнул в сторону, присев на корточки, готовый к броску. В коридоре разгорелось освещение. С удивлением я смотрел на маленьких перламутрово-зеленых жучков, размером чуть больше черного африканского таракана, которые, шурша ветвистыми лапками, спешили по полу и стенам коридора. Они не проявляли никакой агрессии, торопясь по важному, одним им известному делу.

   Несколько жучков изменили направление движение, когда дверь открылась, и вбежали в мою комнату. На дороге одного из них оказалась моя нога, но жучок не смутился, пробежал по ней. Электронные насекомые суетливо взобрались по стене к потолку и юркнули в еле заметную щель климатического контролера. Один жучок застыл на потолке, ощупывая длинными антенками-усиками края щели. Меньше, чем через минуту, он, деловито развернувшись, покинул мою каюту. Куда делись те двое, что нырнули внутрь механизма, я не знал.

   Оказывается, чтобы отремонтировать корабль нужно быть маленьким, вот почему у нас ничего не получалось!

   Почувствовав легкую боль в ногах, я вернулся на кровать. Из-под потолка сильно струей шел чистый, наполненный кислородом воздух. Вот так жучки! Починили систему кислородного обогащения за считанные минуты.

   Подняв ногу, я осмотрел подошву. Явно, прыжок не пошел ей на пользу. Надо будет зайти к Змею – под защитной пленкой пошли красные разводы крови.

   Но это не сейчас. Он еще спит, убаюканный тихими нотами Вивальди, так пусть выспится, это не срочно. Сейчас есть еще время, чтобы отдохнуть и подумать, пока андеанцы не передадут нам прощальное сообщение. И тогда нужно будет срочно что-то решать, возвращать корабль на Землю или... Нет, не сейчас! Еще есть время отдохнуть.

   Закинув ноги на кровать, я улегся обратно, наслаждаясь прохладой, накрылся простыней и вновь утонул в водовороте памяти. Это была некого рода дань Родеррику.

   Звонок немелодично зачирикал. Я прислонился плечом к стене и собрался ждать, но дверь тут же распахнулась, на лестницу выскочила тетя Света – худая высока женщина с длинными, уплетенными сейчас в неаккуратную косу русыми волосами. Она осунулась и похудела за прошедшие с момента нашей последней встречи два года. Женщина была одета в цветастый халат и пушистые розовые тапочки. Она сгребла меня в охапку, крепко обняла, и не успел я прийти в себя от приветствия, как оказался уже в квартире, на кухне, где меня усадили за стол, поставили тарелку дымящегося борща. Как же я мечтал об этом! Другая страна, другая пища, другие люди. Домашний борщ и черный хлеб, порою, снились мне ночами.

   В аэропорту я купил бутылку дорого коньяка и конфет, которые тут же оказались на столе. Ошалело, я оглядывался в поисках Стаса, но он не вышел встретить меня.

   Симпатичная и тоже худая дочь четы Покровских Юлиана, хлопотала у плиты. По кухне разносился приятный аромат домашних котлет. Тетя Света села напротив.

   -Ты будешь коньяк? – немного близоруко разглядывая пузатую бутылку, спросила она.

   -Нет, – я покачал головой, дуя на ложку с борщом. – Я немного... устал.

   -Тогда мы не будем ее открывать, – Светлана отставила коньяк в сторону. – Как ты, расскажи, что в Лондоне? От тебя уже год вестей нет, не звонишь, не пишешь. Почему решил вернуться? Как долетел?

   Я украдкой улыбнулся. Хотел упрекнуть ее за неприличный поток вопросов, но вовремя вспомнил, что давно уже покинул светский Лондон, да еще вдобавок я – дома. Там, где радость измеряется в вопросах, а радушие в торопливой готовке.

   -Долетел нормально, – начал я с конца, – перелет, правда, был выматывающе-долгим, но это пройдет. Вот, хотел со Стасом поговорить...

   -Ах, ты собрался продать квартиру? – удачно для меня догадалась тетка. Ту самую квартиру, которая осталась от моих родителей и которую они все это время честно сдавали. Ну, и слава богу, у меня не было своей версии, а тетя только что придумала отличный, объясняющий все ответ. – Хочешь осесть в Лондоне?

   -Да, тетя Света, – кивнул я, но снова спрашивать, где Стас, не стал. Во-первых, неприлично повторять вопрос, на который не хотят отвечать, во-вторых, что-то насторожило меня. Когда я заговаривал о дяде, видимых изменений не происходило, но что-то тревожное и напряженное повисало в воздухе.

   -Как вы сами? – спросил я, доедая суп. – Юль, сядь, посиди с нами, велика честь для меня в пять утра что-то готовить!

   Сдержано улыбнувшись, девушка кивнула, потушила газ и села рядом с матерью на стул. Котлеты были готовы.

   Светлана хмурилась. Простой, казалось бы, вопрос заставил ее задуматься, она покрутила в руках ложку и сказала негромко.

   -Да нормально все, работаю там же, учу детей росписи... они все такие талантливые. Юлечка вот собралась в МГУ на факультет журналистики. Очень интересная профессия, она поможет ей увидеть весь мир и познакомиться с большим количеством разных людей. И дома у нас все нормально...

   -Не очень, – внезапно ледяным тоном подсказала Юля. -Расскажи ему.

   -Ты о чем? – Светлана испепеляющее взглянула на дочь.

   -Зачем ты так, мама, ведь Стас Антону не чужой человек, – отозвалась девушка, отвернувшись.

   -Что случилось? – насторожился я.

   -Тоша, понимаешь, ты улетел...

   Тетка потерла глаза, опустив голову.

   -Ты только не подумай, тут ведь никто не виноват, он же военный врач. Что-то с ним случилось, все с ног на голову встало в нашей семье.

   Я встревожено смотрел на тетю, отставив тарелку. Мне хотелось задать главный вопрос: "Стас жив?", но я молчал и слушал. Нельзя торопить события, будет хуже всем. А Светлана продолжала:

   -Стас, знаешь ли, стал все больше на работе пропадать. Перестал ночевать дома, приходил очень поздно, словно хотел прийти тогда, когда мы уже спим. Так поступают люди, которые не могут ужиться со своей головой или с родными. Приходил он всегда хмурый, садился у аквариума и часами смотрел туда.