Текст книги "Бредущая по мирам (СИ)"

Автор книги: Елена Евдокименок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Странно было видеть его таким, после ее воспоминаний. Я тихо хихикнула в мыслях. Глупый мальчишка – забыть так легко.

Я уже поползла вдоль стеночки прочь, но он внезапно обернулся, хотя я не издала ни звука.

Он смотрел на меня, так…

Ох, не сильна я в описаниях.

– Мери, – произнес он тихо и со странной, плохо скрываемой нежностью.

« Вот, дурак,– подумала я,– втюхался в эту истеричку».

Он обнял меня за плечи и повел прочь.

Мария

Алану снился сон. Я смоделировала его. Это было не так трудно, как я думала вначале. Место, создало его подсознание, и я слегка помогла ему. Точнее мы объединились, чтобы создать это. И затем я пришла. Он был в лесах прошлого, погибших лесах. Пели птицы, зеленели деревья, тянулись к солнцу тоненькие росточки и листики от земли. Солнце бросало золотистые блики, склоняясь все ближе и ближе к горизонту. Ленивые и пушистые облака, точно перекормленные коты, облизывающиеся на досуге, плыли в сторону гор. Через просветы в ветвях деревьев виднелись бескрайние поля и маленькая часовня, виднеющаяся на одном из них. Дорога оплетала холмы, будто виноградная лоза.

Я шла по дороге. Я была гостьей в его сне. Только так я могла связаться хоть с кем-нибудь, ведь я больше не имела тела.

Он обернулся на звук моих шагов.

– Мери! – воскликнул Алан. Чистым счастьем осветилось его лицо.

Я бросилась к нему, а затем, устыдившись, остановилась в нескольких шагах от него.

– Я должна тебе сказать… кое-что.…Поверишь ли ты мне? – меня терзали сомнения. Я покачала головой в раздумье.

– Я не могу не верить тебе, Мери,– прошептал он.

– Знай,– взгляд подобный лезвию ножа,– знай! – вскричала я,– она – самозванка!

– Кто? – удивился Алан.

–Та, кто выдает себя за меня. Та, кого вы нашли в пустынном городе!

– Я догадывался,– пробормотал Алан, наморщив лоб, как делал всегда в раздумье над трудной или неразрешимой задачей,– что с тобой что-то не так.

– Это не я, Алан! – закричала я.– Я – здесь! – я обвела рукой пространство.– А там, что-то из города...когда я дотронулась рукой до картины, то она захватила меня,– всхлипнула я,– верните меня и не доверяйте ей!

–Тихо, тихо,– Алан обнял меня и зашептал горячо и быстро,– у тебя все будет хорошо. И…

Я подняла голову с его груди:

– И что? – я видела словно через хрустальное стекло. Его лицо расплывалось.

– Я клянусь,– его голос был текучей, расплавленной сталью,– я вытащу тебя отсюда… или умру!

Внезапно он стал исчезать. Пропадать. Его лицо и тело выцветали, становились прозрачными. Он закричал:

– Мери, Мери, я спасу те... – и его голос внезапно оборвался.

Он растаял, и бледная дымка развеялась в воздухе.

Я вздохнула.

Мои руки, протянутые к нему, безвольно упали.

Алан и Кэтис сидели у огня и готовили завтрак. Алан варил кофе, а Кэтис готовила суп с помощью взятых с собой долгохранящихся продуктов.

– Кэти, ты не думаешь…– Алан наклонился к ее уху и говорил шепотом,– что Мериперестала быть похожей на себя? – он вопросительно смотрел на нее.

Кэтис откинула голову назад, зевая, а затем пожала плечами:

– Ты же знаешь – я не очень сильна в этом. Да и я с ней не особо много говорила. По сути, нет.

– Мери пришла ко мне во сне,– и дальше Алан рассказал все.

Кэтис кивнула.

– Ты сомневаешься, так? – полувопрос – полуутверждение.

Алан закрыл глаза и прижал пальцы к вискам:

– Я не могу так. Я не знаю, правда ли это! Я всегда верил лишь тому, что можно доказать.… А теперь.… Быть может это лишь игры моего подсознания. А Мери,– он взглянул на нее, уютно свернувшуюся в клубочек под одеялом,– показала свою истинную сущность. Я ничего не знаю, и это убивает меня,– простонал он.

– А я всегда верила в такое,– грустно улыбнулась Кэтис,– нет преград невозможному.

– Я придумал! – Алан радостно улыбнулся, и его лицо, пылающее до этого момента отчаянием, просветлело,– она сама выдаст себя!

Через несколько минут Кэтис вышла. За водой.

Кринтия

– Эй, пора вставать! – Алан тряс меня за плечо.

Ну, что за …!

Я ловко крутанулась на месте и, сжав тонкие пальцы в кулак, только хотела ударить его, но вспомнила, кого я строю из себя, и моя рука расслабилась и упала на его плечо.

Он угостил меня завтраком, и позже мы сидели и ждали Кэтис.

– А ты что любишь делать в свободное время? – Алан дружелюбно улыбался мне.

– Ну-у-у,– мой мозг лихорадочно работал, пока я тянула время. Что любила делать эта маленькая дурочка? – Разное… Книжки читаю.

Довольная улыбка скользнула по его губам.

Неужто я сглупила?!

– А помнишь, как мы впервые встретились?

– Ага! – нужно заткнуть его как-нибудь.

– Где это было?

Нецензурный ответ на языке. Пришлось сжать губы. Она бы не за что не отколола такого. Если я хочу выбраться отсюда, не подравшись с кем-нибудь, то нужно отвлечь его, хотя конечно я была бы не прочь, но это чревато.

Я подвинулась поближе к нему.

– Ал…– прошептала я. Он вздрогнул.

Поцелуй начался без единой эмоции с его стороны. Но я делала все, что умела. Он вышел животным и неуклюжим из-за него.

Алан отшатнулся от меня. На его лице было отвращение и недоверие.

– Ты не Мери! – он вытер губы тыльной стороной руки. Только, что не плевался.

Я засмеялась. Ты не получишь свою подружку! Я восстала из мертвых.

Жизнь за жизнь!

Я чувствовала себя свободной. В своей стихии.Теперь не надо играть черт знает кого!

– Мери мертва,– улыбнулась я, ловко проскользнула мимо его, но он выставил руку. Я быстро поднырнула под нее, но сильные пальцы сжали мои волосы, а я дернулась. Огонь вспыхнул под кожей головы. Несколько прядей были вырваны. Он держал меня за волосы и ухмылялся. Мерзко. Я безрезультатно попыталась вырваться, оставшись без еще пары локонов. Алан, у-у-у, как я его ненавидела! Заломил мою руку и спросил ласковым голосом:

– Где Мери?

– Перед тобой! – брякнула я. Я попыталась вырваться, вывернув руку, но он перехватил ее. Он явно умел драться. Он усилил зажим, а я правда держалась молодцом, не смотря на чудовищную боль, на моем лице не было и следа страдания

Я крикнула:

– Отпусти… и скажу!

Он ослабил захват, однако руку не выпустил.

– Где Мери? – повторил Алан.

Что же ответить?Что же ответить?

– Во мне. Ты же не ударишь ее, твою любимую Мери? – морда Алана дрогнула или мне показалось.– Конечно же, нет.– Внутренне я самодовольно улыбнулась. И поставила галочку в главе смущение противника.

Но он резко дернул многострадальное запястье.

– Не глуми мне голову! – рявкнул он,– ее здесь нет!

– Я…я перед тобой,– мой голос растекался точно масло. Огромные глаза смотрели умоляюще. Глаза Мери. Так, ему! Хорошо ли я играла?

Внезапно рука Алана соскользнула с моего запястья. Я подняла глаза на него.

– Я не знаю, правда это или ложь, но я… не могу…– он отвернулся от меня.

Я прошла к двери, схватила свой мешок и вышла.

Мне плевать на него.

Острие боли пронзило мой висок.

Это была она.

Она была внутри.

Она шла, и все рушилось вокруг нее.

Она была в ярости.

Она видела нашу разборку с Аланом.

Она видела наш поцелуй.

Земля трескалась, как при землетрясении. Небо стремительно чернело, сначала становясь свинцовым, а затем цвета угля. Сполохи молний разрезали его, как нож спелый апельсин.

Она была в белом платье.

Золотые кудри раздувал ураганный ветер, а глаза были наполнены тьмою.

За ней дорожкой распускались цветы, и взрастали травы.

– Катись к черту!!! – рявкнула я на нее.

– Ты посмела дотронуться до него,– ее лицо сделалось печальным, укоряющим,– и ты ответишь…

Мария

Я повернулась и вошла обратно.

Алан стоял у окна, спиной ко мне.

– Алан,– позвала я его, подходя к нему, и он медленно обернулся.

– Здравствуй, Мери, если ты Мери,– он криво усмехнулся.

– Это я – действительно я! – я вцепилась в его руку, но Алан легким движением смахнул ее, и его глаза полыхнули льдом.

Мой голос внезапно сел:

– Алан,– я не знала, что мне сказать, чтобы он поверил,– помнишь наш поход в клуб, еще Кэтис пела, а как ты спас меня от Мларка, или как мы говорили о мечтах в твоей комнате, о том, что эта планета могла бы быть живой! – мой голос надломился.

«Кринтия все разрушила»– подумала я в отчаянии. Он больше никогда не будет… доверять мне…

Я уже хотела идти назад, но нет, я должна, должна сражаться за него! Я должна победить, ради него! Хотя бы один-единственный раз…

Любовь никогда не дается просто так. Любовь нужно заслужить, завоевать. Терпением, лаской, заботой.

– Я думаю, что это ты, действительно ты. Хотя все это выше моего понимания.

– Ты же не думаешь, что я свихнулась? – я вся дрожала в ожидании ответа.

Неужелион может подумать так?

– Нет, конечно же, нет. Просто я не из тех, кто может представить себе такое.

– Прости,– пробормотала я,– но это происходит… Реально.

Со мной постоянно что-то происходит... Что-то волшебное.

– Ты не знаешь, каково это – исчезнуть… Потерять себя. Как те, люди, что организовали нападение на город. Слушать других, но не себя. Солдаты, идущие на войну, которым противна сама мысль убийства. Люди, продающие душу, чтобы спасти близких. Но нет выхода, ты понимаешь, нет! – вскричала я.– И та девочка, Кринтия, ставшая такой, только из-за всех обстоятельств жизни…

– Кто? – Алан удивился.

– Кринтия, та, что была вместо меня.

– Сначала я думал, что просто плохо знал тебя и, что это часть тебя.

– Нет! – я замотала головой, не сводя с него умоляющего взгляда,– нет.

– Это просто безумие с твоей фантастикой,– он недобро усмехнулся,– в том смысле, что я не знаю, выживу ли я после этого в здравом рассудке?

– Перестань! Я говорю правду! Ты же и сам видишь то, что делала она, и то, как я себя веду совсем разные вещи!

– Мягко сказано!

– Просто дотронувшись до картины, я потеряла себя… – тихо прошептала я. Слезы подкатили к моим глазам,– я перестала быть собой. Я стала – ею, я стала кем-то другим, своей героиней что ли…– я вздохнула,– я не могла освободиться, закончила я грустно.

– Я верю тебе,– твердо сказал он.

– Правда? – я по-детски улыбнулась,– но теперь мы должны идти искать картину! Чтобы она оставила меня…навсегда!

И мы вышли во тьму.

Подходя к дому, я почувствовала атаку. Задыхаясь, я медленно осела на землю. Мучительная боль воспылала ярым пламенем в моей голове. Словно молнии пронзили виски. Точно кто-то заколачивал гвозди в глаза.

Я кричала, не помню.

Алан сходил с ума. Хоть это и было организованное и спокойное сумасшествие. Он спрашивал, чем может помочь мне и держал мою голову на своих коленях, пока я умирала.

– За…по...мни, – прохрипела я из последних сил,– что…бы…ни… слу…чи…лось, она…дол…жна… до…тро…ну…ться до… кар…ти…ны…И…– я выдавливала из себя слова. Пусть говорить я могла лишь по слогам, и даже на это уходила вся энергия,-…я…вер…ну…сь…– я все еще пыталась сопротивляться Кринтии, но она шла напролом сметая все барьеры. Попасть изнутри.

– Мери, нет, Мери, не умирай! – закричал он надрывно, когда моя голова откинулась назад.

– Привет, Ал,– Кринтия легко встала из его объятий. Изящным жестом она поправила прическу,– а что мы здесь делаем?

– Прости, Мери,– пробормотал он едва слышно и дал ей по голове доской, которую прятал за спиной.

Кринтия мешком свалилась к его ногам.

– Вот так,– заметил Алан,– ты вернешься.

Он связал ей руки и отнес к картине.

Когда она медленно, но неуклонно начала приходить в себя, он поднес ее пальцы к картине.

Она была слаба и растеряна, и я победила ее без труда.

Мария

Мы сидели на пороге дома, где все произошло.

Вечер медленно гас, и сиреневые тени разливались по земле. Черное солнце заходило, сливаясь с кровавым светом над крышами домов.

– Это как то противоестественно,– сказала я Алану,– обычно краски нежнее и глуше…

Как будто скромная девушка закрывает лицо вуалью. Розовый свет

– У нас очень мало нормального,– ответил он как-то напряженно.

– Это ужасно, то, что случилась с Кринтией. Она перестала быть человеком,– заметила я.

Небо купалось в буйных красках. Словно моя душа – столько же противоречий, ярости, страсти, боли – столько же разных эмоций.

– Она им и не была,– отрезал Алан.

– Неужели тебе не жаль ее?– удивилась я.

– Мери,– он смотрел на меня устало и зло,– мы должны … Возлюбя врагов, ты не сможешь бороться с ними. А нас с детства учат ненавидеть их.

– Даже в этом всем, ты должен оставаться собой,– сказала я.

– Это я,– ответил он, смотря на меня пронизывающим и отчужденным взглядом.

– Подумай,– тихо посоветовала я.

Глава девятая. Дождь

Мы шли прочь. В городе не слышно было ни звука. Тишина была страшная, мертвенная. Фиолетовые сумерки накрыли землю. Алан рассержено топал позади. А я молчаливо злилась. Приходилось тратить очень много сил на то, чтобы сдерживать эмоции, запереть их в клетке своей души.

Наконец он нагнал меня и несколько минут шел рядом.

Внезапно молния разрезала небеса, вспыхнув ослепительно-белым огнем. И Алан оттолкнул меня к стене. Его реакция была очень быстрой. И через минуту вольные потоки воды залили мостовую.

– Эй, что ты себе позволяешь! – вскричала я, ударяясь, и собираясь надавать тумаков ему по полной программе.

Он взял мои руки в свои и стиснул их. Его глаза мерцали призрачным огнем в полумраке, освещаемом бликами молний. Он медленно двигался к двери и тянул меня за собой. Козырек прикрывал нас от воды.

– Что случилось? – спросила я уже виновато.

– Не попади под дождь,– ответил он.

Я недоуменно пожала плечами.

Мы были уже около двери. Он метнулся вперед, распахнул ее и уже был внутри.

Он стоял ко мне лицом, ожидая, когда я присоединюсь к нему. Сладкая горечь затопила меня.

– Прости меня,– прошептала я, смаргивая слезы с ресниц.

– Я тоже был неправ,– признался он, а затем позвал меня ласково,– иди сюда, Мери.

Я неловко подвинулась боком, и споткнулась об уродливый железный прут, ограничивающую подход к подъезду. Я лежала на земле, прямо в грязи. Я попыталась подняться, но мои руки разъезжались и боль резанула их словно ножом. Он схватил меня за запястье и помог встать.

– Быстро! – прикрикнул он на меня.

Едва капли дождя, льющиеся с черного неба, коснулись меня, я взвизгнула от резкой боли. Казалось, что они сжигают меня сквозь костюм. Ткань действительно растворялась под их воздействием.

Он втащил меня вовнутрь, едва не вывернув кисть.

– Что же ты так,– пробормотал он раздраженно, отвернувшись к стене.

Я стиснула зубы, чтобы не захныкать.

– Какая я есть,– выдавила я, наконец.

Алан подбежал ко мне и опустился подле на колени:

– Очень болит? – спросил он, смотря на обрывки моего костюма в пострадавших местах.

– Есть такой момент,– заметила я, хотя боль сжигала тот бок и плечо, на которые я упала.

Он опустился передо мной на колени. В его глазах плескалось сочувствие. Алан достал из рюкзака аптечку и вытащил из нее, какую-то мазь и стерильные салфетки.

– Держи,– сказал он.

– Спасибо,– поблагодарила я его, встала и пошла искать ванную.

Дом был довольно в большом запустении. Пыль ровным слоем покрывала пол, и я оставляла за собой серые следы. Ее темные комочки заполняли все углы, и даже сам воздух был пропитан ею. Я то и дело кашляла, хотя прозрачный, невидимый шлем и должен был защищать меня.

Вещи валялись в совершеннейшем беспорядке. Я бы гордилась таким! Куча одежды высилась на кровати, спинки стульев были увешаны брюками, рубашками и штанами, а чуть дальше стоял раскрытый чемодан, из которого вываливались вещи. На столе стояло что-то, отдаленно напоминающее компьютер – длинный, голубоватый экран и темная коробка. Проведя ногой по пыли, я увидела ковер – он был очень грязным и поэтому было довольно сложно определить его цвет. Коричневатый.

Я вздохнула и прошла в ванную.

Из зеркала на меня глядела взъерошенная, усталая, высокая девушка. Хорошо, хоть костюм порвался в немногих местах – по бокам,на животе и на спине. В дверь постучали. Я открыла. Алан протягивал мне новый костюм.

– Откуда ты взял его? – удивилась я.

– Мне принесли его в жертву,– ухмыльнулся он,– после того, как ты убила предыдущий.

– Его убил дождь,– парировала я, закрывая дверь.

– Вообще-то у меня есть запасные! – крикнул он, уходя.

Я скинула обрывки костюма, включила воду и смыла с себя кровь и грязь. Я обработала раны и забинтовала их.

Затем я вернулась обратно в комнату.

Идя по коридору, я увидела какую-то груду в конце. Около черного входа.

Я подошла поближе и коснулась ее носком ботинка.

Это были кости. Человеческие.

Я сидела подле Алана и не могла унять дрожь.

– Я выгляжу очень слабой? – спросила я, клацая зубами.

– Просто слишком много всего случилось,– объяснил он, обнимая меня. По-дружески.

Я закрыла глаза. Тепло его рук. Нежность касания.

Золото лугов. Жар солнца. Негромкий шелест трав. Льющаяся на нас белизна небес. Мы держимся за руки, и ничто не разлучит нас…

– Но все равно это ужасно, и отвратительно. Смерть в любом проявлении отвратительна, пусть даже там и есть что-то хорошее, на небесах,– вздохнула я,– ведь так хочется верить в это!

– А я не верю в загробную жизнь,– сказал Алан.

– Почему?

– Это не доказано.

– Ну и что! – я скинула его руку со своего плеча,– миллионы людей верят в это, а вера реализует мечты,– я подошла к столу.

Он молчал.

Я обернулась.

–Ты что обиделся?– спросила я надломленным голосом.

– Нет,– он лежал на диване, подстелив одеяло.– Просто каждый при своем мнении, но я могу понять тебя,– Его удивительно серьезный взгляд задержался на моем лице,– всегда.

Я улыбнулась.

Вот и славно! И вернулась к столу.

Я достала из своего рюкзака бумагу и ручку и принялась писать.

Это были сумбурные мысли. Это было осмысление и понимание того, что произошло.

« Кринтия потеряла свою человечность. Именно потому она и стала такой. Убить многих и в их числе маленького, невинного ребенка, для этого нужно быть монстром. И ненормальным.

Делать, что тебе приказали…

Но ты, лишь ты одна несешь ответственность за то, что ты сделала.Это твой выбор.

И ты не отмоешь эту кровь со своих ладоней, ни за что, никогда…

И я была ею. Как будто одной из героинь на моих картинах.

Я была беззащитна. И я могла стать такой же.

И эта вина не покинет меня…

Хотя, что я могла сделать?

Всегда одно и то же – бороться. Сквозь мрак, сквозь боль с гордо реющим флагом над головой.

И продолжать любить. Ибо это основа человечности. А я не могу не думать о…»

В этот момент я заметила, что Алан стоит сзади и заглядывает через мое плечо.

– Как тебе не стыдно! – возмутилась я.

– А что?– улыбнулся он,– ты ведешь дневник? – и жутким шепотом возвестил, – ужасные тайны Мери, сбегитесь репортеры со всего света! Тем более что мой стих ты слышала.

Я рассмеялась:

– Как будто у тебя их миллион! – их было лишь четыре. И добавила,– и мы стоим друг друга!

– Мне кажется больше,– тихо произнес он, так наклонившись, что наши лица почти соприкасались.

Я заерзала. Отвела взгляд – его глаза будто вытягивали мою душу и отодвинулась. Мне вспомнилась фраза Хичкока:

«В женщине должно быть столько тайн, сколько их в хорошем фильме ужасов».

– И давно ты ведешь дневник? – не отставал Алан, внимательно глядя на меня.

– Только когда что-то случается,– вздохнула я,– а так мне хватает картин. Но иногда нужно записать то, что задумываешь,– я неосознанно скомкала лист. Придется его выбросить.

– Я кое-что успел прочитать,– я покраснела от его слов,– ты не должна винить себя за это все.

– Ты же не считаешь меня сумасшедшей? – пробормотала я.

– Нет, конечно,– ответил он, и наши взгляды скрестились и его взор был полон стальной решимости. Он говорил правду.

– Как я могу думать так, если ты, если это действительно так… Ведь тогда ты стала практически другим человеком.

– Именно так они себя и ведут,– пробурчала я себе под нос.

– Ты что стремишься убедить меня в собственном безумии? – удивился Алан.

Я пожала плечами:

– Вообще-то нет, просто я сама сомневаюсь и мне нужно обсудить с кем-то это, чтобы не последовать тропой сходящих с ума.

– Тебе не грозит такая опасность.

– Будем надеяться,– я забралась на разложенный диван и легла, закинув руки за голову.– А что мы будем делать из-за этого дождя?

– Пока останемся тут,– сообщил он, присаживаясь рядом.

Я зевнула:

– А как мы устроимся?

– Я могу лечь на пол,– мужественно предложил он

– А костер мы будем разводить? – осведомилась я.

– Учитывая, что здесь деревянный пол, это очень хорошая идея, мы здорово согреемся в пожаре,– улыбнулся он.

Я ткнула его в бок:

– Прекрати!

Он рассмеялся и начал стелить одеяло на полу.

Я оперлась локтем о диванный валик и, смотря на него, медленно сказала, хотя мне было страшно неловко:

– Тебе будет холодно.

– Ничего, выживу,– усмехнулся Алан, продолжая устраивать свою постель.

– Можешь лечь на кровать,– предложила я, чувствуя жгучий стыд, хотя в этом не подразумевалось ничего дурного,– мы же друзья. В смысле только друзья. В смысле я … я… – я не знала, что сказать, хоть и не боялась его, но вдруг он истолкует это превратно.

Он пожал плечами и спросил страшным голосом:

– А ты не боишься?

– Ужасно,– я кинула в него подушкой.

– О, бойся дева, жуткий дракон уже летит к тебе,– и он подбежал к кровати, размахивая руками, дурачась и смеясь.

Я, хихикая, свалилась на пол по другую сторону кровати. Осторожно выглянула из-за спинки.

Он сказал внезапно серьезно

– Ты можешь не бояться.

– Я знаю,– прошептала я в ответ.

Мы погасили свет. Сумрак клубился в комнате. Я ворочалась с бок на бок, тщетно пытаясь уснуть. Алан уже давно сопел во сне.

Тихий свет луны пробивался сквозь шторы. Его серебристые лучи летели точно ленты по ветру, и словно струны трепетали под руками искусного музыканта.

Я встала и подошла к двери. Осторожно открыла ее и вышла на воздух.

Тиха была ночь в мертвом городе. Нема. Ни щебета птиц, ни шума жизни человека. Ничего. Лишь тишина цепями пригвождала этот город.

А я дышала молчанием, ловила его. Оно давало мне возможность подумать, поразмыслить обо всем. И внезапно в моей голове появился образ – ночной город – две стороны, живая и мертвая – мегаполис. Город Жизней и Смертей. Между ними дорога – простая, песочная, желтеющая во мраке. И в то же время она неодолимое препятствие для жителей обоих городов. Они не могут перейти через нее. Те, кто ступают на нее, уже не возвращаются назад. Над мегаполисом голубое небо, со стальным налетом, по которому непрестанно летят легкие облака – символ быстротечности этой жизни, современной жизни. А над городом лишь тьма и ни проблеска солнца.

Наконец я пошла назад. Села на грязный пол в коридоре, зажгла свечу, которую нашла раньше и принялась исполнять задуманное.

Проснулась я от того, что Алан пытался разбудить меня. Он тряс меня за плечо. Я уставилась на него прищуренным глазом и простонала:

– Ну, почему надо обязательно так рано будить?!!!

Он захихикал.

Я кинула в него блокнотом. Алан ловко увернулся, и, подняв его, открыл.

– Интересненько,– пробормотал он,– невозможная реальность.

– Вся жизнь моя – невозможная реальность,– ответила я.

Вскоре мы вернулись в лагерь. Кэтис, увидев нас, сделала пару шагов вперед и улыбнулась. Морщинки, словно лучики солнца собрались вокруг ее глаз, а тонкие губы изогнулись. Она подошла к нам и обняла обоих и сказала звенящим голосом:

– Я волновалась, вдруг вы не вернетесь.

– Ну, разве мы могли оставить тебя одну,– укоряюще сказал Алан,– тем более что мы попали под дождливую перекрестную атаку.

– И что случилось? – встрепенулась Кэтис, недовольно смотря на него,– Ал, ты не должен шутить так!

– Все ж в порядке,– попытался он оправдаться.

Кэтис махнула на него рукой и вопросительно взглянула на меня.

– В общем, то да, но я …– начала мямлить я

– У тебя все прошло?– пронизывающий взгляд Алана пытал меня. Сладостная боль взорвалась в сердце. Я отвела глаза и кивнула.

– Твое лекарство прямо волшебное,– заметила я затем.

– Идем к морю? – осведомилась Кэтис.

– Нет, наверное,– лицо Алана стало печальным. Он обернулся ко мне, – Как ты? Сможешь? – У него был такой вид, точно лишь я в этом сумасшедшем мире имею значение, как будто я – единственное, что у него есть. Волнение рассыпалось в его глазах тысячами искр.

Я вздохнула счастливо. И криво улыбнулась.

– Давайте продолжим путь,– предложила я.