Текст книги "Бредущая по мирам (СИ)"

Автор книги: Елена Евдокименок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава тридцать восьмая. Пальрик

Я метнулась к окну, занавешенному бархатной портьерой и резко отдернула ткань.

Решетка! Я схватилась за нее и еле-еле сдержала желание заплакать.

Вдруг я почувствовала, что сзади кто-то стоит и обернулась.

Пальрик наблюдал за мной.

– Что тебе от меня надо? – сердито вопросила я.

– Ты так прекрасна,– прошептал Пальрик, медленно приближаясь,– как апокалипсис и сам сатана.

– Ну и комплементик! А ты еще и сатанист, оказывается, – я отступала, пока не наткнулась спиной на столик. На нем стоял графин с вином и ваза с фруктами.

– Держи! – крикнула я, хватая графин и кидая в него.

Его белый камзол пропитался вином, став малиновато красным. Под обстрелом Пальрик был вынужден уйти, но уходя, он угрожал:

– Рано или поздно ты сдашься. И станешь моей женой,– я при этих словах закатила глаза,– так будет лучше для нас обоих.

– Скорее крапива зацветет среди зимы! Иди, ищи себе невесту-таракана!

Я уселась на кровать и задумалась.

Что же мне делать? Казалось, выхода нет! Но я знала, что спасительная мысль рано или поздно возникнет, замаячит в подсознании, а затем и воссияет в голове.

Дар закрылся от меня. Подобное было лишь однажды. Я стала прощупывать мысленно свою душу, искать источник своей колдовской силы.

Сила была в ней, только лилась тоненьким, увядающим ручейком. Я воззвала к ней, воззвала, задыхаясь от боли, воззвала, осененная яростью, воззвала наперекор всему.

И не смогла.

Почему?

Ведь я бредущая по мирам, королева миров… Все миры – плоть от плоти моей, душа от души моей.

Я схватила все, что оставалось на столике – блюдо с фруктами, изящную рюмку с вином, пирог на тарелочке, и бросила в дверь.

А потом зарыдала. Как могла Лина, моя лучшая подруга, предать меня?! Как могла она поступить столь отвратительно?

Все-таки к людям привязываешься, и друзья занимают место в твоем сердце, пусть меньшее, но все равно они становятся частью тебя – твоим прошлым и твоим будущим.

Немного успокоившись, я достала из рюкзака книгу под названием « Теория и практика миров». Ее дала мне с собой Дениза и начала читать.

В ней рассказывалось о том, что миры отражают души людей, живущих в них. Однако у них, есть и своя душа. Миры наслаиваются друг на друга и замыкаются в круг. Есть места, где они сливаются воедино и есть места, где их ткань покрыта дырами. И если ты попала в дыру, то тебе не выйти отсюда, даже если ты бредущая по мирам.

Я вздохнула, отложила книжку, скрестила руки и улеглась на кровать.

Солнце таяло за окном. Его лучи, словно слезы, скользили по расписным витражам.

В дверь постучали, затем она приоткрылась, и в щель медленно пролезла голова Пальрика.

Вместо приветствия, он приоткрыл дверь пошире, и я в тот же миг узрела долгожданную свободу и бросилась вперед.

Я вылетела вместе с Пальриком, стоящим около двери, в коридор, и мы дружно и весело упали на пол.

– Ты что,– завопил он,– я же тебя облагодетельствую!

Он был худой, и сил в нем было соответственно. Я приложила его лбом об пол, и он потерял сознание.

Я поволокла его в комнату. Он оказался тяжелым.

Я разорвала простыню на полосы и связала его. Вышла и опустила щеколду на двери.

Откуда только берутся люди, уверенные в своем знании о наилучшем жребии для других? Или этим они прикрывают свой эгоизм и навязывают свои идеи? Почему они считают, что они вправе? И как отличить их от тех, кто искренне желает тебе добра?

Я потопала по коридору, запретив себе философствовать, пока не выберусь из этой переделки.

Вскоре я заметила стражника и благоразумно остановилась, обдумывая свое положение.

Магия все еще не действовала.

Я начала искать пустую комнату, дергая за ручки дверей. Четвертая по счету дверь поддалась, открывшись.

Я осторожно осмотрела комнату. Полукруглые окна. Без решеток! Стол, заваленный желтоватыми свитками.

Занавеска, а за ней дверь, обшитая железными пластинами.

Подергала за ручку. Тщетно.

Услышала за спиной легкий шелест шагов.

Обернулась.

Передо мной стояла девушка, увиденная мною вчера.

Темные глаза испытующе смотрели на меня. Без макияжа она была немного менее некрасивой. На ней было светлое платье, выдававшее ее худобу, тонкую слишком тонкую талию, маленькую, почти не существующую, грудь.

– Здравствуй, невеста брата,– скользкая улыбка искривила ее тонкие губы.

– И ты здравствуй, – ответила я.

– По тому, как он ведет себя с тобой,– Рей присела на диванчик,– я поняла, что тебе он не нравится, – за несимпатичным простеньким личиком скрывался глубокий ум и наблюдательность.

– Это правильное заключение.

Леди ухмыльнулась и прошептала:

– Давай заключим сделку. Я вывожу тебя отсюда, а ты больше сюда не возвращаешься.

– Я вам так не понравилась? – не удержалась я, чтобы не подколоть ее.

– Нет, ты мне игру поломаешь. Пойдем.

Рей велела мне подождать, открыла множество замков и зашла в ту тайную комнату.

Затем она вернулась и вручила мне темный плащ.

Потом достала сумку со старинной косметикой из натуральных трав. Насурьмила мне брови, напудрила лицо так, что я вступила в ее армию зомби, нарумянила, и одела на меня парик. Я взглянула на себя в зеркало и не узнала себя. Черные локоны выбивались из-под капюшона. Мои глаза горели дьявольским огнем. Лицо светилось в полумгле.

– Пойдем,– Рей оторвала меня от созерцания собственного преображенного лица, и повела за собой.

– Ничего не бойся. Ты моя подруга – Элои.

Мы прошли мимо стражников. Я старалась на них не смотреть и не волноваться. Глядела себе под ноги.

У ворот стражник посмел остановить нас, и неуверенно сказать:

– Пускать не велено.

Рей взглянула на него так, что он не только замолчал, но и еще отшатнулся.

– Я тебя запомню, – заявила она.

Мы прошли по мосту, она улыбнулась и заявила:

– Теперь выполни свою часть сделки.

Я брела по улицам чужого города.

Вправе ли я бросить Лину или я должна найти ее и вытащить отсюда? Или я могу ее оставить здесь как предательницу? И это будет ей возмездием!

Но это будет слишком жестоко…

Попробую ее найти.

И тут я увидела, как женская фигура выходит из потайной дверцы замка и спешит мне навстречу.

– Маша! – Линка подбежала ко мне,– я пыталась тебя оттуда вытащить. А ты и сама справилась.

Я обняла ее и заплакала.

Я была счастлива, что оказалась неправа...

Затем, уже дома, Линка рассказывала мне, как она искала меня:

– Я сразу поняла... вместе у нас нет шансов, и еще очень испугалась, прости. А потом я узнала, что в замке нужны служанки и проникла туда и бросилась искать тебя. Но тебя нигде не было! Я уже отчаялась, и, решив, продолжить завтра, выходила из замка и тут, ты! – и она крепко обняла меня.– И представляешь меня чуть не спалили. Этот бледный идиот увидел меня и его взгляд замер на мне. Я чуть не убежала. Но он опять задумался о чем-то и ушел.

– Спасибо тебе, Лина,– воскликнула я,– я так рада, что с тобой ничего не случилось!

– Да за что благодарить то, я ж ничего не сделала!

– Ты не бросила меня в беде,– прошептала я,– и этого довольно.

Глава тридцать девятая. Бал

Мое сердце взлетает, я взлетаю, как будто у меня есть крылья.Грезы становятся явью.

Его лицо так близко от моего, ближе нельзя… Глаза пылают задорным огнем, но за ними сияет что-то еще – что?!

Я разгадаю…

Я обещаю это тебе, Алан!

Я улыбаюсь… Я улыбаюсь… Я не могу не улыбаться, когда он рядом, когда он танцует со мной и на губах его тает ответная улыбка, полная тихой нежности.

Шаг, еще шаг, еще один… в скользящем ритме вальса…

Шепот у моего уха – жаркий и ласковый:

– Мери,– словно зов ветра в пустыне.

Я поднимаю глаза, и спрашиваю:

– Что? – тихо, на грани счастливого обморока.

– Мери,– повторяет он, словно пробуя мое имя на вкус.

– Я не жалею, что согласился. Это все так прекрасно…

– Еще бы ты пожалел,– фыркаю я, убивая все очарование момента.

– А что тогда? – игриво спрашивает он.

– Тебя ждет страшная смерть,– обещаю я замогильно и жутко.

– Испугала,– он опять улыбается,– каждый раз с тобой умираешь, рождаясь вновь.

Я замолкаю.

Шаг, поворот… с нами пляшут блики на стенах, и взлетают конфетти над головой, точно благословляющие, сверкающие в бликах солнца брызги.

Мы кружимся в зале, как два сросшихся черенками листика на ветру, не желающих отпустить друг друга никогда… Мы кружимся, и дождь молний пылает в наших сердцах… Мы кружимся, и я хочу танцевать с ним века, пока не упаду от усталости…

Наконец вальс кончается.

Мы стоим, прижавшись друг к другу, и между нами трепещет, бьется, растет какое-то потаенное, глубинное чувство. Оно сжигает меня до кончиков ногтей и волос, и в то же время словно окутывает облаком нежности и иступленной тоски.

После танца, я рассматриваю ребят, пришедших на бал,– вот несколько моих одногруппников – смеются, веселятся, болтают, целуются.

Тут к нам подбегает Линка. Она тащит за собой какого-то веселого коротышку. Тот смотрит на Линку так, будто она – богиня.

– Хай! – восклицает она, целуя меня в щечку.

– Привет! – отвечаю я, не отпуская руки Алана.

– Веселитесь? А это – Иван, – она представляет своего кавалера.

– Мария,– я улыбаюсь,– а это Алан.

Иван приветствует нас. Линка прерывает его:

– Мы тут на секундучку забежали,– и шепчет мне на ухо.– Маш, прошвырнемся по мирам еще?

– Потом,– отвечаю я.

– Хорошо! Пока-пока! – и она упархивает, волоча Ивана за собой, словно на буксире.

Ее жизнь – мгновение...

Мне становится внезапно грустно. Почему все хорошее уходит навеки, и лишь бледный след в памяти говорит о том, что когда-то все эти прекрасные мгновенья случились с тобою? Тогда как адские муки вгрызаются в подсознание и терзают сквозь дни.

– Я схожу проветрюсь? – спрашиваю я Алана.

– Иди,– он целует меня в лоб.– И возвращайся скорее.

Он догадывается, куда я направляюсь, и поэтому не напрашивается в спутники, быть может просто понимает, что мне нужно побыть одной.

Я сажусь на перила – холодные и смотрю в темноту. Она смеется надо мной, взмахивая крыльями, словно птица, сдвинув набок голову с красными глазами-фонарей.

Ветер продувает меня насквозь, но я не чувствую холода. Я словно парю, словно лечу... На гребне волны.

Снова.

Я должна сохранить навеки этот день!

Он не должен исчезнуть, как другие, стершись в моей памяти!

Я рисую себя в вальсе, себя в его руках на маленьком клочке бумаге, найденным в сумке огрызком карандаша.

Тут вдруг кто-то набрасывает на меня что-то теплое, мягкое.

Его куртка.

Я оборачиваюсь, и Алан говорит спокойно:

– Мери, пойдем…

Я обнимаю его и прижимаюсь к нему всем телом.

– Я так люблю тебя... больше, намного больше, чем сможет полюбить кто-нибудь когда-нибудь.

Его ладони ложатся на мою талию, и он говорит:

– Не отпущу никогда,– и это не угроза, это обещание.

– Это прекрасно,– шепчу я в ответ, тая под его поцелуями.

Он протягивает мне руку, и мы возвращаемся в зал.

Затем начинаются разные игры, и он участвует в них и получает несколько призов.

Такой молодой, красивый, веселый на сцене.

Я аплодирую сильнее всех.

Я смеюсь, радуясь его триумфу во сто крат сильнее, чем своему.

Он спускается со сцены, и целует меня так нежно, так ласково, благо никто не видит, пока мы в толпе.

Хотя какое нам дело до всех? Друзья поймут, врагам нужна лишь причина.

И мы уходим в ночь, и мы уходим прочь. И мы уходим вместе.

Все равно куда, главное вместе.

Мы гуляем по темному городу. И я рассказываю ему то, что никому не рассказывала, что шептала лишь тьме, надеясь, что он услышит меня.

И он отвечает с тоскою в голосе:

– Мне снились сны, в которых я слышал твой голос, и я искал тебя, но не мог найти.

И он тоже говорит мне о тысяче вещей:

– Когда я был маленьким,– улыбается он,– я придумывал разные штуки а теперь я делаю их реально. Каких там только не было – и молниеносных перемещателей, которые можно носить с собой, и боевое оружие мгновенного уничтожения, нажмешь на кнопку и нет целого района только голая земля…

– Нет, Алан, не надо,– вспоминаю я об атомной бомбе, о Хиросиме и Нагасаки.

– Я не собираюсь создавать оружие,– вздыхает он печально.– Ты, наверное, тоже чувствуешь такое, когда не можешь нарисовать то, о чем долго думала.

– Нет. Все, что я хочу сделать, все, что я должна сделать, я делаю.

– Я не сделаю это, хотя бы потому, что довольно жертв. Я создам то, что будет возрождать, а не убивать,– и глаза его горят от энтузиазма.

Я улыбаюсь ему.

Наши пальцы сплетаются.

Иногда я не знаю, где кончаюсь я, и начинается он, смываются грани между нами и кажется, что мы одно целое, один человек, разделенный на двоих. И мы были обречены искать друг друга вечность в тысячах миров. И каждый так ищет… Только кому повезет?

Глава сороковая. Вместе

– Ты не Рея, – говорит Пальрик.

– А как ты узнал? – удивляется самозванка. И черты ее лица внезапно плавятся сами по себе, перетекая в другие.

Миг и перед ним стоит Ада. Светлые волосы треплет ветер, темные глаза пылают.

– Ты хоть понимаешь, что я могу убить тебя? – крошечный шажок навстречу, задумчиво наклоняя голову набок.

– Тебе это не выгодно,– серьезно говорит Пальрик.– Тогда все передерутся, и высшие силы отомстят за меня, и мой изгнанный братец воцарится. А я тебя выгонять не буду, мне нужно, чтобы ты правила. А где моя сестра? – и его глаза загораются интересом.– Конечно, она не идеал, но все же сестра.

– Не ищи ее,– велит Ада холодно.– Не пытайся встать на моем пути, те, кто становятся на нем, исчезают навсегда!

– Хорошо,– обескуражено и расстроено говорит Пальрик и уходит прочь.

Ада опускается на траву и начинает напряженно размышлять. Почему она не убила Пальрика? Ведь он может предать ее. Это опасно. Но она не может убить его. Почему? Почему? Почему?

Может потому что он такой забавный. Она ухмыльнулась.

Не все ли равно?

Мама и брат уехали на дачу. Брат не хотел оставлять ее одну. Я осталась в городе вместе с Ангелом. Я приеду к ним позже. А пока я собиралась поехать отдыхать с Аланом.

Я быстренько собралась. Посадила котика в переноску.

На душе было муторно и гадко. Я обманула ее. Я не рассказала ей об Алане. Она бы не разрешила мне, не разрешила бы уехать с ним!

Я вошла в его мир. Он уже ждал меня, и глаза его лучились. Он бросился навстречу мне и обнял.

– Пошли? – спросил он.

Я кивнула.

Мотоцикл разрезал воздух, плавно скользя. Оказывается, в детстве Алан научился на нем ездить. Он нашел раритет в доме родителей и заинтересовался им. Даже починил и научился ездить.

– Мой милый исследователь,– прошептала я, обнимая его за талию.

Я увидела мотоцикл в другом мире. Его алый корпус словно светился в темноте. А рама переднего колеса, будто улыбалась.

Я уселась на него и завела так, как показывал Алан. И, как будто с горки скатившись, въехала в свой мир.

Мимо нас пролетали поля, текли проселочные дороги, сияли реки нежной синей гладью.

Деревья стряхивали со своих листьев утреннюю росу.

Проносились мимо луга, деревни, и озера.

Я так люблю путешествовать. Видеть всю красоту. Наблюдать, как небо меняет голубые одежды на нежнейшее золото…

Жизнь – это путешествие…

Мы сняли небольшой домик на побережье. Он был выкрашен в светлую краску, и его окружал сад. Деревья пели под ветром.

Я спрыгнула с мотоцикла и вошла в дом.

Здесь было две комнаты и кухня. Я вбежала в комнату. Золотистые обои струились по стенам. Из окна было видно море. Оно ласкало берег поцелуями голубеющих волн.

Алан остановился на пороге.

– Я застолбила эту комнату! – заявила я ему.

Он загадочно улыбнулся, медленно подходя ко мне.

Я начала отползать по кровати в притворной панике.

– Не уйдешь! – угрожающе произнес он, и схватил меня, сжав в своих объятиях.

– Все, что мое – твое,– прошептала я,– все наше…

– Догоняй,– закричала я и бросилась бежать вдоль кромки прибоя, отдавшись сумасшедшему счастью.

Я раскинула руки.

Я неслась.

Я пила наполненный светом и теплом воздух.

Я мчалась по мокрому песку, и ветер ласкал мое разгоряченное тело прохладным дыханием.

Волны рушились прямо к моим ногам.

Солнце падало за горизонт, катилось словно наливное, алое яблоко.

Но вскоре он нагнал меня и повалил, и принялся целовать.

Я смеялась и отбрыкивалась.

Я была так счастлива.

Я жила.Разве этого мало?

Девушка кружится у обрыва.

Синяя сталь ее глаз мерцает, отражаясь в сумрачном небе.

Алая юбка с черными воланами струится по бедрам, легкий газ от талии до ног покрывает ее и трепещет нежно-розоватым облачком

Ее движенья плавны и изящны.

Пышный шелк темных волос развевается в такт движеньям.

Руки вскинуты вверх.

А за плечами сияют белейшие крылья. Она танцует в снежных перьях, летящих с неба.

Под пеплом отчаяния.

В каждом движение тоска, в каждом движении боль на разрыв аорты.

Алан подходит сзади и обнимает меня.

Я испуганно подскакиваю, кисточка падает, я оборачиваюсь.

Он нежно целует меня. И с дрожью в голосе произносит:

– Она так похожа на тебя…

– Прости,– шепчу я и прошу.– Подожди, пока я не могу.

Он кивает и оставляет меня наедине с моей душой.

Я видела, как светлая девушка по невидимой лестнице поднимается к немолодому мужчине, ждущему ее среди облаков. Я видела, как улыбка сияет на ее лице. Морщинки танцевали вокруг его серых глаз.

Я плакала, рисуя. Я рисовала, потому что это должно существовать…

Мои картины должны жить не только во мне.

Вот зачем я на этой земле.

Каждый день был овеян тихим светлым счастьем. Мы купались, загорали, разговаривали и гуляли.

Я зарисовывала все, что стоило этого: яркие, трепещущие крылья бабочек, светлое серебро небо, смеющееся лицо Алана, его над книгой. Долгими вечерами мы сидели друг напротив друга и читали. Он книжки по науке, а я по искусству, поэзии или же фантастические романы.

Я навсегда сохраню в сердце этот маленький кусочек лета. Тот кусочек, о котором я так долго мечтала.

Глава сорок первая. Свадьба

Пальрик подсыпает в стакан эликсир раскрытия тайн. Бедняга не знает, что она ведьма.

– Сестричка,– он входит в комнату Ады и садится на стул.

– Привет, Рик,– Ада смотрит на него пронизывающим взглядом.

Пальрик протягивает ей вино:

– Не хочешь?

Она смотрит на бокал.

Затем бросается к нему, хватает за горло и бросает на стену. Стакан падает из его руки и разбивается.

– Мразь! Я пощадила тебя!

Пальрик бьет ее с размаха кулаком в живот. Но Ада сильнее, ведь она маг. И спустя минуту он уже распят на стене одним ее взглядом.

– Как ты мог ударить меня? – совсем тихо спрашивает Ада.

– Прости,– бормочет Пальрик.

Но его извинение лишь вызывает новый приступ гнева.

– Как ты посмел?! Как?! Я помиловала тебя, а ты! – Ада душила его, а он не мог шевельнуться, благодаря ее колдовству.

Пальрик лишь хрипел, пытаясь вдохнуть хоть каплю, хоть атом воздуха. Воздуха…

Ада не замечала, что по ее лицу текут слезы.

Голова Пальрика закинулась назад. Он потерял сознание.

Ада разжала руки, и он упал на пол.

– Как ты посмел…– прошептала она.– Как ты посмел подлить мне элексир правды?

Она вышла, оставив его лежать.

– Почему? Почему я не могу убить его?! – закричала Ада в пустоту, но никто не ответил ей.

Она знала, что он жив.

Завтра придет время для решения.

И она уже догадывалась, что она сделает. Почему бы не сделать это сейчас?

Заставить его забыть об истинной Аде.

Я готовила салат. Решила порадовать любимого, обычно я просто придумывала какое-нибудь блюдо, входила в мир, брала его, и никакой готовки!

Мой вопиющий героизм просто потрясал меня саму.

Ангел сидел рядом и лапкой хватал кусочек огурца и по полу гонял его как футбольный мяч.

И вдруг я услышала в своей голове голос Денизы: «Через день».

Я резанула прямо по пальцу. Слава богу, это была лишь царапина.

Алан услышал мое «ой!», и вбежал в комнату, опустился на колени рядом со мной. Взял мою руку и начал рассматривать.

Я засмеялась.

– Будешь кушать салат с кровушкой! – ухмыльнулась я.

– Не время для шуток,– и он достал вату и йод и начал врачевание.

– Ты зря так со мной носишься! – заявила я.

Он покачал головой и в его глазах отразился целый спектр различных чувств – от отрицания, нежности, тоски до радости и надежды.

Пока мы страстно целовались, кот спикировал вместе с доской на пол, и огурец усеял всю кухню зеленоватым покрывалом.

– Ангел! – возопила я, а кот предусмотрительно убежал.

Алан хихикал.

– Чур, ты будешь убирать,– «обрадовала» я его.

– А вот и нет! – игриво не согласился он.

– А вместе,– жалобно спросила я, сдавшись.

Он шагнул ко мне, обнял и накрыл мои губы своими.

В итоге, мы все убрали вместе.

Мы переместились прямо во дворец Денизы.

Я понеслась к невесте и там же переоделась в пышное зеленое платье, принесенное с собой.

На Денизе были брюки и туника – нежно-кремового оттенка.

– Странно,– пробормотала я себе под нос

– Я – срединная ведьма, – улыбнулась она.

– Ты же вроде светлой ведьмой была.

– Это ошибка. Важно принять себя тем, кто ты есть,– заметила она философски.

Лицо ее было спокойно, лишь свет дремал в глазах, ожидая часа пробужденья, да руки осторожно сжимали цветы.

– Это старинный обычай,– объясняла мне она.– Суть ведьмы – срединная меж тьмой и светом. Будь я светлой надела бы белый наряд, темной – пепельное платье.

– А у нас все в белом,– заметила я.

– Все одинаковые,– прошептала она.

– Не все, большинство,– не согласилась я.

Настало время идти в храм Меча и Пламени. Торжественная процессия прошествовала от дворца. Мы с Аланом шли четвертыми по счету.

Впереди всех шли приглашенные свети. Народ ликовал, бросая цветы и выкрикивая пожелания счастья и вечной любви!

Когда мы вступили под его своды, запели свирели и зазвенели волшебные колокольчики своими голубыми чашечками.

Изнутри храм был похож на перевернутый цветок. Лепестки огня вздымались и сплетались под сводом. Меч стоял прямо посредине, где проводились службы. Его серебристая сталь мерцала, словно миллион озер.

Прямо у меча стояла монахиня. Но одета она была отнюдь не так, как наши священники. У пояса висел клинок, на ней были черные облегающие брюки и белая рубашка на выпуск и серый пояс.

Она кивнула влюбленным, ласково улыбаясь.

Они подошли ближе к ней.

– Дочь моя, готова ли ты вечно принимать его свет и дарить ему сумрак? Готова ли ты в своей магии, в своей жизни, в своей смерти, во всем что в тебе и вокруг тебя быть с ним?

– Да, Мать моя…– ответила Дениза.

– Сын мой, готов ли ты вечно принимать ее сумрак и дарить ей свой свет? Готов ли ты в своей магии, в своей жизни, в своей смерти, во всем что в тебе и вокруг тебя быть с ней?

– Естественно, клянусь…– Ферлан собирался добавить еще парочку веселых слов, но Дениза рванула его за рукав, и он ограничился лишь закатыванием глаз. Как его бесили все ограничения! Его свободная душа не выносила церемониала.

– Ваши души отныне связанны. Примите пламя,– языки огня переплелись в их ладонях. И затем лепесток пламени вдруг исчез с громким хлопком, а на их ладонях остался лишь призрачный отпечаток. И если совместить их можно увидеть, как он появится вновь.

Затем в небе расцвели картины. Светлые водопады звенели, переплетаясь струями, птицы летели, рассекая воздух радужными крыльями, солнце вставало и освещало праздник алыми, трепещущими лучами.

Дениза и Ферлан шли обратно, махая толпе.

Позже народу выставили бочку вина, иноземные деликатесы и каждому дали по золотой монете.

Праздник во дворце длился до утра.

Лучшие маги королевства создавали все из ничего – ослепляя нас мерцанием неведомых чудес, реализуя потаенные мечты каждого.

Выступали поэты и музыканты. Я вслушивалась в музыку трепещущих струн. Почему в нашей стране поэзия увядает, почему народ отвернулся от нее? Поэзия – отражение души, а человек без души жить не может. Хотя иногда возникают вопросы о существовании души у некоторых людей. Тех, кто совершает преступления, тех, кто убивает, насилует без жалости, грабит итак обедневший народ.

Есть преступления, за которые нет прощения.

Потом все пировали. И как только пустела тарелка, появлялась другая. Сама по себе.

Алан шутливо произнес, склонившись к моему уху:

– Каков ваш титул, миледи?

– Эта жуткая девушка,– подыграла я ему, накалывая на вилку кусочек мяса,– самая жуткая из жутчайших,– королева приведений.

– Хм, – он задумался и затем склонился к моему уху, – тогда я буду твоим королем. Королем ... сумасшедших оборотней! Решено.

Я захихикала.

– А ведь ты и впрямь королева,– сказал он, наконец,– ты -творящая миры!.

– У каждого из нас свои способности, – заметила я, сжав его руку и серьезно глядя в его глаза. – И свои недостатки.

Он улыбнулся.

И тут в зал вбежал гонец. Даже не поприветствовав королеву и короля, он закричал:

– У стен Артория войска бывшего короля Лемпана.

Тотчас же пала тишина. Ферлан и Дениза вскочили.

– Всеобщий сбор,– крикнула Дениза, – выступаем через десять минут!

– Вот черт,– выругался Алан.– Свадьбе кирдык. Возвращаемся? – обернулся он ко мне.

– А кто им поможет? – сердито уставилась я на него. – Мы их друзья и обязаны помочь им и это не обсуждается!

– Как бы ни так! – взъярился он,– ты, что не понимаешь, как это опасно?! Для тебя.

– Алан, это мои друзья, это мой мир. Я его создала и я не могу бросить его и его жителей на растерзание! – я встала.– И вообще ты можешь возвращаться!

Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, не давая вырваться гневу.

Он потер переносицу и попросил меня:

– Мери, пожалуйста... Я останусь, а ты уйдешь…

– С какого перепугу? – воскликнула я.

– Я так боюсь за тебя,– вздохнул он.

– Это не дело,– сжав зубы, злобно прошипела я, – как ты можешь заставить меня уйти, а самому остаться?! И как ты вернешься назад, без меня?

– Мне помогут вызвать тебя,– заявил он,– когда все закончится.

– Прости, я не могу так, и вообще хватит об этом,– сказала я, подводя итог нашего спора, и пошла прочь, чтобы не раздувать нашу ссору еще больше.

Конечно, я могла бы согласиться, а потом прийти сюда, но нельзя, нельзя строить отношения на лжи!

Он догнал меня, и остановил:

– Мери, Мери, ты хоть понимаешь, что это будет настоящая война!

– Ладно! – выкрикнула я. Я поняла, что придется согласиться с ним, ради его же, нашего блага.

Мы не можем убить нашу любовь, сжечь ее в адском пламени ссор.

– Пойдем попрощаемся, – вздохнула я, медленно остывая.

И подмигнула Денизе. Я еще сюда вернусь, и это будет не ложь. Ведь я не говорила ему, что не вернусь сюда, не так ли?

– Прости меня, Алан…– прошептала я. Меня мучила совесть за то, что я собиралась сделать, но я не могла отказаться от своего тайного решения.-Ты же любишь меня? – спросила я его.

Он тихо рассмеялся.

– Ну, конечно же, Мери… Больше всего на этой земле,– и в доказательство крепко обнял.

Я ухмыльнулась:

– А я сильнее!

– Будем спорить, – его глаза блеснули, – Чем докажешь?

Я наклонилась и поцеловала его пьяняще-нежно. Он ответил безумно, страстно, яростно.

Кто победил, мы так и не узнали.

Он остался сражаться, а я вернулась домой.

Я сидела на разобранной постели и разговаривала с Линкой.

– И ты его послушала? – удивилась она.

– Что не сделаешь ради любви! – мученически вздохнула я.

– Может, наведаемся в тот мир? – с внезапно вспыхнувшим энтузиазмом выпалила она.

– Я как раз думаю над этим вопросом, – заметила я.

– Встречаемся завтра в час! – покончила она с моими сомнениями.

Наверное, я не должна была…