Текст книги "Регина"

Автор книги: Елена Домогалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Но больше всех неприятностей Екатерине-Марии доставляли её собственные братья. Она и об отъезде Регины узнала от Шарля. Тот примчался к ней в полдень, как всегда, во взвинченном состоянии. Из всех Гизов он был самым эмоциональным, первым загорался новой идеей, но достаточно долго подогревать и удерживать его интерес было весьма непростым делом.

Шарль вихрем ворвался в дом сестры, сметая со своего пути дворецкого. То, что молоденькой горничной не досталось привычного шлепка пониже спины, сразу же насторожило Екатерину-Марию, знавшую младшего Гиза как свои пять пальцев. Едва увидев герцогиню, Шарль рванул к ней на раздутых парусах, обвиняющее тыча пальцем и крича на весь дом:

– Ты это знала?! Ты знала всё с самого начала, не так ли?

Екатерина-Мария, делая вид, что целиком поглощена созерцанием новой шпалеры, невозмутимо ответила:

– Я тоже рада тебя видеть. К завтраку ты опоздал, к сожалению, но пообедать в твоей компании я не откажусь.

– Сестра, хватит притворства уже. Я разве многого требую от тебя? Просто скажи мне правду!

Катрин перевела взгляд на Майенна и ахнула про себя: на нём лица не было, а бирюзовые глаза горели такой страстной мольбой, что она не нашла в себе сил продолжать игру.

– Что именно ты хочешь знать? – вздохнула она, сдаваясь под таким напором.

– Где Регина?

Брови Екатерины-Марии удивленно взлетели вверх:

– Что значит где? Должна быть дома. После полудня мы вместе хотели сходить сделать заказ у Мадлены.

Всем своим видом Майенн выражал абсолютное недоверие к её словам.

– Ты хочешь сказать, – негодующе зашипел он, – что не знаешь, куда уехала твоя единственная подруга? И это не очередная ваша интрига, которую вы затеяли в припадке авантюризма?

– Что ты мелешь? Куда могла уехать Регина, если ещё вчера она никуда не собиралась? С чего ты вообще решил, что её нет в Париже?

– Мне сказала её кормилица. Регина вместе с Бюсси рано утром уехали из города в сопровождении трёх пажей графа. Служанок Регина не брала, но свои вещи собрала почти все. Её секретер пуст. Никакой записки никому передавать не просила. Франсуаза что-то не договаривала, прятала глаза и постоянно охала да вздыхала, довела меня до белого каления. Регина, кажется, опять попала в неприятную историю.

Брат и сестра переглянулись и Шарль громко чертыхнулся: такое ошеломлённое лицо Екатерина-Мария не смогла бы изобразить при всём своём желании, если бы действительно не была поражена.

– Как – уехали? Она с ума сошла? Боже мой, Шарль, это конец… – она без сил опустилась на ковёр и теперь смотрела на Майенна снизу вверх совершенно растерянными глазами.

– Катрин, объясни мне, что происходит? От кого она бежала? Что вы опять с ней натворили? Или… – голос его упал до шёпота, – опять король? Он преследует её снова?

Екатерина-Мария глухо застонала и со всей дури стукнула ладонью по полу:

– Чёрт бы её побрал! Как мы теперь будем выпутываться изо всей этой истории!

– Да что происходит, скажешь ты мне наконец! – заорал Майенн, теряя терпение.

– Всё! Всё происходит! Всё, что только могло случиться с этим семейством Клермон-Амбуаз, уже случилось. Мятежники у них в роду были, самозваные короли – были, сумасшедшие – были, фавориты и фаворитки – само собой разумеется. Теперь ещё и инцест добавился в их семейную летопись. Да, братец! И не надо смотреть на меня такими глазами. Пока вы с де Лоржем дежурили у её окон и занимали очередь в её постель, Красавчик Бюсси свёл её с ума. Да только слепой не замечал, что она без памяти влюблена в собственного брата! Между ними такие искры сыпались, что Париж чудом не сгорел! А вы с Филиппом её поделить не могли… два безумца. Ни ты, ни он, ни Этьен ей, по большому счёту, и не нужны были.

– Регина – любовница Бюсси?! – вскрикнул Майенн и ухватился за шпалеру.

– Если бы всё было так просто, – покачала головой герцогиня. – Она его ЛЮБИТ. Она им больна. И он, кажется, тоже.

Майенн медленно опустился на пол рядом с сестрой:

– Что теперь делать?

– Ты о чём?

– Король, Бираг, церковь. Инквизиция. Казнь. Регину надо спасать!

– Не думаю, что она хочет спастись. Кроме любви Бюсси, её ничего уже не интересует. Ей наплевать на себя, на тебя, на меня, на короля и вообще на всё. Они с Луи закроются в каком-нибудь замке и, бог даст, со временем о них забудут.

– А что делать мне?

– Искать этого кретина Этьена Виара! – громыхнул на весь дом раскатистый, хорошо поставленный голос кардинала Лотарингского.

Решительным шагом он направился к рассевшейся на полу парочке и навис над ними сумрачной грозовой тучей:

– Что вы оба делаете на полу? Пока вы тут рассиживаетесь, я один должен за всех думать и действовать. Никакой ответственности от вас не дождёшься, никакой помощи. Кто из вас упустил Виара? Вы двое или графиня де Ренель?

– Час от часу не легче, – пробормотала Екатерина-Мария, уже чувствуя приближение грозы, – и этот пропал.

– Может, вы всё-таки встанете?

– Да давай лучше ты к нам присоединяйся, – предложил Майенн старшему брату, словно забыв, что тот никогда не отличался чувством юмора, – не так уж часто можно увидеть кардиналов сидящими на полу.

– И не увидишь, – отрезал тот. – Я сказал, поднимайся и изволь объяснить ваше с Катрин загадочное поведение.

Шарль нехотя встал с пола и помог подняться герцогине. Отряхивая подол, Екатерина-Мария медленно, как будто слова с трудом ворочались на языке и не желали падать с губ, сказала:

– Я не знаю, куда подевался этот проклятый иезуит, но подозреваю, что дела наши настолько плохи, что ты себе даже представить не можешь. Регина сбежала из Парижа. С Бюсси.

Кардинал посмотрел на бледного Шарля, на то, как он нервно дергал шпагу, и понял то, о чём красноречиво промолчала герцогиня.

– Бог мой, какие козыри оказались на руках Екатерины Медичи и её канцлера! – не смог удержать он разочарованного возгласа, но после минутного молчания, наконец, взял себя в руки и решительно заявил, – ладно, эту ситуацию мы как-нибудь исправим. Вашу Регину нужно спасать любой ценой, она ещё пригодится в нашем деле. Пока у королевы-матери нет доказательств кровосмесительной связи Клермонов, она не сможет предъявить им никаких обвинений. Сложнее с иезуитом и герцогом Анжуйским. Если Франсуа Валуа узнает о похождениях своего любимца и нашей красавицы, вся наша комбинация летит к чертям. А если мы упустим Виара…

– Нам всем не сносить головы, – продолжила за брата герцогиня.

– Господи, Шарль, я же просил тебя не спускать глаз с иезуита, пока он не окажется в Ватикане! Где были твои люди и где был ты сам?

– Они его потеряли на рынке, – опустил голову Майенн.

– Почему сразу не доложил мне?

– Я подумал, что он непременно захочет увидеть перед отъездом Регину и мои люди весь вечер ждали его на улице Гренель. Сегодня я решил сам узнать у Регины, виделась ли она со своим духовником. Приехал к ним – а в доме одни слуги. Она уехала ещё до полудня. По словам дворецкого, Этьен был у неё, но совсем недолго, пронёсся по лестнице, как безумный, и стрелой вылетел из дома. Слуга сказал, что иезуит походил на выходца из преисподней, был словно не в себе.

Кардинал и герцогиня молча переглянулись: обоим пришла в голову одна и та же мысль. Этьен каким-то образом узнал о том, что Регина любит другого. Или ещё хуже – он застал её с Бюсси. По времени всё сходилось. Регина ушла от подруги за два дня до отъезда с мыслями об одном только Луи. Этьен пришёл к ней на следующий день, выбежал через несколько минут в невменяемом состоянии и после этого исчез. Сама она вместе с Луи наутро тайно покинула Париж.

– Это конец, – обречённо выдохнул кардинал.

Герцогиня упрямо мотнула головой:

– Нет. Ещё не всё потеряно. Самое главное – перехватить Этьена. Найти его любой ценой и убрать с дороги. Этот святоша свихнулся на графине и чтобы отомстить ей, пойдёт на всё. Мы не должны ему это позволить. Это главное. Что до Регины с её безумным романом… Шарль, ты говорил, что её секретер пуст. Там точно не было никаких писем?

Майенн уверенно кивнул и добавил:

– Точно. Я досконально знаю, что все свои бумаги она хранила в секретере, надёжно его запирала и служанки боялись даже лишний раз пыль с него стереть – Регина запугала их до полусмерти. Когда я заглянул в её комнату на правах давнего любовника, секретер был открыт настежь и пуст, как хорошенькая головка Ортанс д'О. Ни одна служанка не могла его открыть по определению, гнева хозяйки они боялись больше, чем Страшного суда. Да и Регина, конечно, могла потерять голову от любви, но глупой и беспечной её ещё никто не мог назвать. Я готов поспорить на что угодно, что даже Бюсси не знает и не узнает никогда, какие бумаги хранятся у его сестры.

– Здесь я тоже готова поручиться за неё – Регина хранила все письма, как её саму охраняет Лоренцо. Ценность этих бумаг она прекрасно осознаёт, как и смертельную опасность, исходящую от них. Она влюблена, но она далеко не дура, – подтвердила слова Майенна Екатерина-Мария.

– Верится с трудом. Умная женщина никогда не пойдёт на столь безрассудную и греховную связь накануне государственного переворота, от которого зависит её судьба, – засомневался кардинал.

– Послушай, брат, – Екатерина-Мария откровенно заглянула в ярко-голубые, как у всех братьев де Лоррен, глаза кардинала, – не нам с тобой судить графиню. Ты ведь и сам не без греха. Кто из кардиналов не нарушал закон целибата? Может быть, ты? И твои любовницы и бастарды – плод моего воображения? А пьяная выходка нашего братца Генриха, который меня чуть не изнасиловал, спутав с очередной своей фавориткой? Я уж промолчу про своих легендарных любовников. Я ни в чём не могу упрекать Регину, ибо не её вина в том, что по какой-то злой насмешке судьбы единственным мужчиной, которого она могла полюбить, оказался её родной брат. Пойми, она полюбила его, ещё не зная, кто он. И кого теперь обвинять в том, что она не видела его восемнадцать лет? Её безвременно умершую мать? Отца, который любой ценой хотел убрать её с глаз? Самого Бюсси, забывшего о существовании своей младшей сестры? Кого угодно, только не это юное, романтически настроенное и неопытное создание, влюбившееся с первого взгляда в самого блистательного дворянина Франции. Что уж тут скрывать, я сама в своё время была неравнодушна к мужским достоинствам благородного Бюсси. Нельзя казнить человека за любовь! И ты тоже не смеешь первым бросать в неё камень! Я просто не позволю!

Пламенная речь герцогини поразила обоих Гизов. Никогда ещё их сестра не отстаивала невиновность другой женщины столь рьяно. По всему видно было, что графиня де Ренель смогла покорить не только де Лоржа и Жуайеза, но и Екатерину-Марию де Монпасье.

– Хорошо, – медленно протянул кардинал, – раз уж на то пошло, может, у тебя есть какие-то предложения, как спасти ситуацию?

– Есть, – с готовностью ответила Катрин, у которой любой план рождался моментально, – но мне нужна ваша поддержка.

– Ты сомневаешься в моей готовности помочь Регине? – возмутился Шарль.

– А ты готов простить ей измену? – она пристально посмотрела на младшего брата.

Тот развёл руками:

– Что уж теперь, я и сам не ангел. К тому же, я не считаю, что в моём случае всё потеряно. Бюсси известный ветреник и рано или поздно Регина вспомнит обо мне. И я хочу в этот момент оказаться рядом. Так что говори, что я должен делать.

– Поехать к Филиппу. Вы с ним, как это ни странно, стали друзьями, так что будет лучше, если он узнает правду от тебя. Только не стоит с ним лукавить – де Лорж мудр, как змея. Он сумеет выудить каплю истину из тех сплетен, что вот-вот распустит Летучий эскадрон вкупе с канцлером королевы. Постарайся обставить всё так, чтобы Филипп ни в чём не смог обвинить Регину, пусть лучше потом вызовет на дуэль Бюсси, ибо этой фигурой можно и пожертвовать в случае чего. Вы должны прикрыть её отъезд. Вовремя Филипп покинул Париж. Хоть в этом нам повезло. Проще будет убедить всех в том, что графиня де Ренель последовала за ним.

– Помолвка и не разорвана ещё, – буркнул Майенн, – Филипп даже не знает, что его невесты уже нет в городе. Господи всемогущий, как же я ему это скажу?

Он опустился в кресло и крепко задумался, не отвлекаясь на разговор герцогини кардинала.

– Если я правильно понял, то мне ты тоже успела отвести роль в своей очередной постановке? – спросил Катрин старший брат.

– Ты недаром считаешься самым умным из Гизов, – льстиво улыбнулась она. – Твоё задание не самое сложное, можешь не злиться заранее. Занимайся тем же, чем и раньше – Этьеном. В отсутствии Регины у нас нет никаких ниточек, за которые мы могли бы дёргать и управлять этим иезуитом. Власть над ним потеряна. Постарайся найти Этьена и любой ценой забрать у него письмо к Папе. Нам сейчас не до государственных переворотов, нам бы головы свои уберечь. А в том письме, сам понимаешь, наш смертный приговор. Если Этьену стукнет в голову покаяться во всём перед своими братьями во Христе, нам не сдобровать. Всей правды он, конечно, не знает, но и того, что он может разболтать, хватит, чтобы нам небо с овчинку показалось. Так что вся надежда на тебя.

– А какую же роль, разреши поинтересоваться, ты отвела себе любимой?

– Герцог Анжуйский. Я берусь обезвредить его. Есть у меня одно письмецо из его тайной переписки с графиней де Ренель, где он обещает положить к её ногам французскую корону и отрекается и от брата-короля, и от матушки. Регина как знала, побоялась оставить у себя, чтобы Луи на глаза не попалось. Вот с помощью этого письмеца я куплю его молчание и посильную помощь. От герцога требуется только одно – чтобы он не отрицал свою ссору с Бюсси и свои намерения разрушить её помолвку с графом де Лоржем. Все должны быть уверены, что Бюсси увез сестру по одной-единственной причине: из-за домогательств герцога.

– А что ты скажешь самому герцогу, когда он спросит об истинной причине бегства Регины? – кардинал Лотарингский был ярым противником риска, недомолвок и плохо продуманных комбинаций.

– Скажу, что Регина помчалась утешать беднягу Филиппа, тяжело перенёсшего смерть кузины.

– А если он узнает, что Регины даже близко от Бордо не было? Тогда что?

– Не узнает. Если Шарль прекратит, наконец, тупо разглядывать стену и отправится в Бордо, де Лорж никогда, под страхом самой страшной смерти, не выдаст Регину и не пожертвует её честью и её жизнью. А там уже, бог даст, она вернётся и сама с ним объяснится. Я не оставляю надежды, что у неё это помутнение рассудка всё же временное. Впрочем, я больше надеюсь на то, что наш искушённый в любовных авантюрах Красавчик сообразит появиться в Лувре и отвести от себя подозрения в инцесте. Бюсси не из тех, кто будет вечно прятаться и надеяться на чудо. Ему нужно только выиграть время и тут нам придётся ему помочь. Главное, чтобы, когда он вернётся, его версия не расходилась с нашей. Вот для этого нужно очень щедро заплатить слугам графа, чтобы они нас вовремя предупредили. А ещё лучше – расставить своих людей возле всех городских ворот. Пусть они его перехватят раньше, чем король. О! как не хватает мне сейчас Жуайеза! Этот изворотливый малый наверняка нашёл бы лучший выход!

Кардинал усмехнулся:

– Как всё-таки повезло Регине с её внешностью. Лучшие мужи Франции ни на что не надеясь и не рассчитывая, зная о ней даже самую страшную правду, готовы ради неё на любую ложь, на любое безумство. Ей под ноги бросают короны и головы. Из-за неё предают друзей, отрекаются от веры, проливают кровь, рискуют жизнью. И всё лишь потому, что она – прекрасна, как грех. Она может быть хоть распоследней шлюхой, может обманывать, убивать, плести интриги, колдовать, предаваться любым порокам. Но даже я, что уж греха таить, всё прощу ей, если она на мгновение остановит на мне ускользающий взгляд своих ясных глаз. Она стала любовницей собственного брата, а всё семейство Гизов, брат короля, опальный и блудный фаворит короля, один из благороднейших дворян Франции и чёрт знает, кто ещё, рискуют всем, чтобы спасти её репутацию. Невероятно!

Екатерина-Мария только вздохнула в ответ:

– Да, если бы я обладала половиной её красоты, Францией правили бы Гизы…

– А если бы она обладала половиной твоих талантов, Францией правили бы Клермоны, – добавил кардинал.

И оба, не сговариваясь, посмотрели на Майенна, но тот был так поглощён собственным страданием, что просто-напросто не услышал ничего из сказанного ими.

Действовать Екатерина-Мария начала буквально сразу. Чтобы окончательно укрепить версию отъезда графини де Ренель в Бордо, Екатерина-Мария, досконально знавшая правила распространения сплетен, за вечерним туалетом поведала трагическим голосом тайну "истинного" исчезновения графини де Ренель своей горничной, девице весьма сообразительной и имевшей уйму знакомых служанок, кухарок и белошвеек в предместье.

– Ах, бедняжка Регина, – заинтересованно разглядывая своё отражение в зеркале, вздыхала герцогиня, – поистине подобная красота в наше время скорее наказание или даже испытание, чем дар небес. Слишком много в Лувре охотников отведать столь лакомый кусочек. Но Клермоны всегда стояли насмерть, когда дело касалось их семейной чести. Бюсси при всём своём легкомыслии вовремя увёз сестру к жениху. Вдвоём с Филиппом, вдали от Парижа, глядишь, и уберегут Регину.

Екатерина-Мария часто запускала в оборот нужные слухи через Мари, не упускавшую случая похвастать перед другими служанками доверием, которое ей оказывает госпожа герцогиня, так что девушку не удивляла нарочитая откровенность хозяйки. Герцогиня прекрасно знала, что слугам зачастую известно гораздо больше, нежели их господам, и потому нужные выводы будут сделаны и к вечеру следующего дня половине города станет известно, куда пропали брат и сестра Клермоны и от кого Филипп де Лорж спасал четь своей невесты. Ей осталось только договориться обо всём с герцогом Анжуйским и не пропустить возвращения Бюсси в Париж.

Вечером в Лувре она узнала, что герцог Анжуйский уехал на охоту в Блуа, и утром, не мешкая, отправилась туда же. Всё складывалось как нельзя лучше. Во-первых, ни Екатерина Медичи, ни её канцлер не узнают об их встрече. Во-вторых, всё, что было связано с этим королевским замком, приносило Екатерине-Марии удачу ещё со времён последнего восстания гугенотов, чего нельзя было сказать о несчастной графине де Ренель. Особенно порадовало Екатерину-Марию то, что герцог не стал беседовать с ней в одном из многочисленных королевских кабинетах, а предпочёл обсудить всё на безобидной верховой прогулке по восхитительному весеннему лесу. Подобного романтического настроения она от Франсуа не ожидала. Впрочем, это объяснялось всего лишь предусмотрительностью сына Екатерины Медичи. Во дворце всегда нашёлся бы человек, решившийся подслушать их разговор, в лесу же они были одни и могли говорить о чём угодно.

– Итак, герцогиня, что такого важного вы хотели мне сообщить? – в своей обычной нагловатой манере начал разговор младший сын Екатерины Медичи.

– Вернее было бы спросить, ваша светлость, что есть у меня такого, что напрямую затрагивало бы ваши интересы, – загадочно улыбнулась она и в глазах её промелькнуло выражение столь явного превосходства, что герцог затревожился.

– На что вы намекаете в этот раз?

– Я? Намекаю? Господь с вами, Франсуа, я никогда не намекаю. Я прямо говорю. У меня есть некие письма, адресованные одной рыжеволосой бестии и подписанные именем Валуа.

Франсуа резко остановился и повернулся к собеседнице с таким выражением лица, что она на мгновение оробела даже, ожидая, что ей сейчас попросту свернут шею. Однако, герцогиня не была бы тем, кем была, если бы не смогла справиться с минутным страхом и мило улыбнуться:

– Что вас так обеспокоило, герцог? Или вы не знали о существовании этих писем? Вы ведь не думали, что графиня де Ренель утаит от меня ваши с ней честолюбивые планы?

– Что вам нужно за эти письма? – в бешенстве процедил сквозь зубы Франсуа.

Екатерина-Мария беззаботно рассмеялась в ответ:

– А что вы можете предложить такого, чего у меня ещё нет? Послушайте, Франсуа, речь идёт не о выкупе этих бумаг. Речь идёт о взаимовыгодном альянсе.

– Альянс? Между мной и Гизами?! – теперь пришло время герцога издевательски расхохотаться.

– Ну вот видите, как нам весело вдвоём, – отметила она, – А будет ещё веселее. И почему вы решили, что я сейчас выступаю от лица всех Гизов? Я предлагаю вам объединиться с двумя умными и сильными женщинами, которые единственные могут помочь вернуть вам то, что отняла у вас родная мать.

Герцог насупился и подозрительно посмотрел на Екатерину-Марию. Та поняла это, как готовность внимательно выслушать, и продолжила:

– Всей Франции известно, что Карлу IX должны были наследовать вы, а ваш брат Генрих к тому времени уже был польским королем. И если бы королева-мать вовремя не предупредила своего любимца и он не примчался бы в Париж, забыв польскую шляхту, как страшный сон, короновали бы вас, ГЕРЦОГ. Я никогда не поверю, что честолюбивому потомку Валуа ни разу не хотелось восстановить справедливость и отнять то, что принадлежит ему по праву.

Франсуа усмехнулся:

– Вы хотите сказать, что вам было бы приятнее видеть королем меня, нежели моего брата? Вы, женщина из Лотарингской династии, делаете разницу между двумя сыновьями Екатерины Медичи?

– Представьте себе – да. Но я не стану сейчас лукавить и говорить, что вы мне симпатичны, что вы более достойны монаршего титула и принёсете стране больше пользы. Для меня решающим фактом является то, что с вами, в отличие от Генриха, я смогу договориться. И вам благоволит Регина де Ренель. Не скрою, я оценила вашу с ней затею и согласилась, что вы с ней были бы блестящей КОРОЛЕВСКОЙ четой. Два династических брака и мощный политический альянс! Или вас самого не прельщает подобная перспектива?

Герцог не торопился соглашаться, однако и возражать не стал.

– Я вижу, что мы с вами можем прийти к взаимовыгодному согласию, – довольно кивнула головой Екатерина-Мария.

– Говорите яснее, герцогиня, чего вы хотите?

– Сущие пустяки. От вас пока требуется не много. Пока. Вам нужно только прикрывать своего вассала де Бюсси и его прекрасную сестру, вашу будущую королеву.

Последние слова были сказаны так заманчиво, что Франсуа почти наяву увидел себя выходящим из Реймсского собора, в королевской мантии, об руку с ослепительной Региной, чью гордую голову венчала корона Франции. Сказочное видение рассеялось, как только до него дошёл смысл слова "прикрывать".

– А где, собственно, сама претендентка на роль моей супруги и мой верный Бюсси?

– Им пришлось тайно, в срочном порядке выехать из Парижа. Один из моих людей сболтнул на исповеди лишнее и ваша матушка узнала о назревающем заговоре. Подробностей, конечно, никто не знает, но имя Регины прозвучало. Она вынуждена была бежать. Сейчас она на пути в Бордо, а граф де Бюсси её сопровождает. В дороге, сами понимаете, с беззащитной женщиной может случиться что угодно.

– Вот как? Вы хотите, чтобы я, как последний идиот, прикрывал эту авантюристку, пока она будет развлекаться со своим любовником де Лоржем? Не много ли вы от меня требуете? К тому же, насколько мне известно, граф де Лорж уже получил от короля разрешение на брак с ней. Что-то всё это никак не вяжется с вашим заманчивым предложением.

– А что вы хотели, Франсуа? – Екатерина-Мария даже глазом не моргнула, только вздёрнула возмущённо свои длинные чёрные брови, – Вы ведь так и не набрались храбрости сделать хоть один шаг в сторону трона. Дальше пустых обещаний вы не пошли. Разумеется, слова графини тоже остались только словами. Лучше, знаете ли, синица в руках. Вот она и предпочла стать женой графа, чем очередной любовницей герцога. Вам ли не знать, как дорожат своей честью потомки спесивого Уго Амбуаза!

– А как же интрижка с герцогом Майенном? Что такого предложил ей ваш брат, чего не было у меня? Насколько мне известно, у него пока тоже нет никакой короны, – Франсуа до сих пор не мог простить Регине, что она предпочла ему Гиза.

– Помилуйте, ваша светлость, о графине гораздо больше сплетничают, нежели она того заслуживает. Из всех любовных и политических авантюр, в которых она якобы участвовала, смело можно больше половины считать выдумкой, а оставшиеся – приукрашенными случайностями, – Екатерина-Мария со всей возможной искренностью твердо опровергла подозрения герцога – Любовная связь графини с Шарлем – спектакль. Мой брат просто прикрывал Регину, поскольку в то время ей безопаснее было считаться любовницей Гиза. Ведь, согласитесь, когда ваша матушка узнала об этом, она сразу же вычеркнула графиню из своего чёрного списка, заявив, что шлюхи такого оболтуса, как младший Гиз, её не интересуют. Или вы скажете, что она таких слов не произносила?

– Умный ход. Весьма умный, – склонил голову герцог, не уточняя, однако, что именно вызвало такую оценку, уловка с адюльтером или талантливая игра и находчивость Екатерины-Марии.

– Вот видите, герцог, с такими умными женщинами иметь дело – одно удовольствие. Согласитесь, любую ситуацию мы сможем повернуть в свою пользу. Если будем действовать сообща, – герцогиня не отступала и упрямо перетягивала чашу весов на свою сторону.

– Знаете, герцогиня, я понимаю, почему вас называют великой женщиной. Против вашего напора невозможно устоять, – Франсуа поднял руки вверх в знак полной своей капитуляции, – Но не забывайте, что я сделал свою ставку в вашей игре и она весьма высока. Если я почувствую измену, я пройду по вашим головам.

– Благодарю за откровенность, но скажите, вам-то чего опасаться? Насколько я помню, вы принадлежите к королевской семье и вам в любом случае ничего не угрожает. Валуа всегда славились своей изворотливостью.

– А Гизы – своей непотопляемостью, – парировал Франсуа. – Но я всё же не понимаю, какую выгоду Гизы видят в капризе графини де Ренель, которой вдруг захотелось примерить корону Франции на свою без сомнения прелестную головку?

– Вы повторяетесь, герцог. И задаёте слишком много вопросов. Я пока что ничего конкретного вам не предлагала и ни в какие подробности не посвящала. Всего лишь попросила по возможности подтвердить, что Бюсси уехал из Парижа с вашего позволения, дабы сопроводить графиню де Ренель к жениху, который после трагической смерти своей кузины безутешен и повержен в печаль. В противном случае я ведь могу рассказать в Лувре и другую версию – что бедняжка графиня спасается в поместье своего жениха от ваших бесчестных преследований. Вы обезумели от страсти и готовы бросить к её ногам корону Франции, лишь бы она согласилась стать вашей. Вряд ли его величеству понравятся ваши мечты и желания, – в чёрных глазах герцогини плясал недобрый огонёк.

Герцог Анжуйский переменился в лице:

– Это шантаж?

– Господь с вами! Разве пристало мне, герцогине де Монпасье, заниматься таким низким промыслом! Я всего лишь ставлю вас в известность, что если вы мне не поможете, то я буду вынуждена использовать последнее средство.

– Хорошо, – проскрипел зубами герцог, – я помогу вам на этот раз. Но только при условии, что вы отдадите мне те злосчастные письма.

– О, я даже не знаю, – Екатерина-Мария изобразила сокрушённое лицо, – графиня де Ренель так хранила их. Они дороги ей как память о вас, герцог. Не знаю, сможет ли она расстаться с ними.

– Довольно сцен, ваша светлость. Вы мне отдаёте письма, я выполняю вашу просьбу. Если вы боитесь, что я забуду о ней, как только бумаги окажутся в моих руках, то я даю вам своё слово дворянина и принца крови, что графиня де Ренель на какое-то время останется вне подозрений.

– На какое именно?

– А это уж будет зависеть от её сговорчивости и вашей скромности, – Франсуа свернул с дороги, давая понять, что разговор окончен.

– Будем и дальше надеяться, что счастливая звезда Регины не упадёт мне на голову, – пробормотала вполголоса Катрин и направилась в противоположную сторону.

Той же ночью со двора дома герцогини де Монпасье чёрной тенью вылетел всадник с развевающимся за плечами длинным плащом. Он стремительно пронёсся по неосвещённым улицам, затоптав в переулке припозднившегося подмастерья, не торгуясь заплатил ночной страже, чтобы открыли ворота, и растворился в чернильной темноте дороги. Гонец был тайным исполнителем особых поручений герцогини. Его имя не знал даже кардинал Лотарингский, зато сама Екатерина-Мария очень хорошо знала, что этот человек выпутается из любой передряги и любой ценой выполнит поручение. Плату за свою работу он брал весьма высокую, такую, что была не всем по карману, но зато ему можно было безоговорочно доверять. Так что письма герцога в Блуа вёз именно он, потому что ни одна живая душа не должна была знать не то что о содержимом этих бесценных листков, но даже об их существовании вообще.

Екатерина-Мария сделала всё, что было в её силах, чтобы спасти подругу.

Шарль Майенн в это время уже мчался в Бордо к своему другу и сопернику.

Филипп ещё спал, когда Майенн постучал в двери его дома. Открывший ему слуга сообщил, что господин граф ещё спят, будить не велено и не угодно ли господину что передать? Майенн смерил слугу взглядом с высоты своего роста и с вежливой улыбкой произнёс «Разбуди немедленно!» таким тоном, что толстенький коротконогий лакей стрелой взлетел вверх по лестнице на второй этаж, где располагались комнаты графа.

Филипп спустился через четверть часа, явно невыспавшийся, с помятым лицом и воспалёнными глазами, но как всегда изысканно одетый, гладко выбритый и благоухающий модными духами. По спокойной умиротворённой улыбке, скользившей на его тонких губах, можно было смело предположить, что о бегстве невесты он не знал. Если Майенн дождался в гостиной, а не бросился вышибать дверь в его комнату, значит, ничего страшного не случилось. Скорее всего, у Гизов возникла очередная великая идея, в которую они постараются впутать по возможности большее количество людей. И Филипп уже приготовился выразить бурный протест против своего, а заодно и Регининого, участия в новой авантюре, как Шарль выпалил единым духом, словно боялся, что потом может не хватить смелости:

– Регина уехала из Парижа с Бюсси. Сегодня рано утром.

Филипп дёрнул головой, словно его наотмашь, со всей силы ударили по лицу, и побледнел так стремительно, что Шарлю показалось, будто его слова заморозили в нём всю кровь до капли.

– Ты знал? – тихо спросил Майенн друга.

– Догадывался, – так же тихо, в тон ответил Филипп.

Медленно спустился с лестницы и сел в соседнее кресло, запрокинув голову и старательно пряча подозрительно блеснувшие глаза.

– Пока об этом знаем только мы с тобой и Катрин, – Майенн не стал ходить вокруг да около.

Филипп был не из тех людей, с кем следовало разговаривать обиняками. Ему сейчас было больно, но как не осторожничай, а задевать кровоточащую рану придётся ещё не раз. Лучше было договориться обо всём сейчас, пока сердце не начало останавливаться, а голова разрываться от боли и диких мыслей. "Начнёшь думать – сойдёшь с ума, будешь действовать – спасёшься", – любила говорить в таких ситуациях его мудрая сестрица, и Шарль в который раз воспользовался её советом.