Текст книги "Кодекс Хранителя (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лылык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
Глава 12
Внутренний коммутатор мигал красной лампочкой. Мигал давно, но осознание пришло только сейчас.
– Да… – лаконично и емко выдал Октопус, взирая одним глазом на красную лампочку. Второй был закрыт и явно ещё улавливал некое подобие сна, надо сказать, крайне яркого.
– Господин Звездунов, срочно пройдите к ректору, – затрещал коммутатор. – Внеплановое совещание. – И сказано это было таким тоном, что…
– Сейчас, – выдавил он, кое-как садясь в кресле. Тело ныло, но мужчина никак не мог определить, плохо ему или хорошо.
Впрочем, вскоре ему было не до этого. В кабинете Эвересты собрались почти вся верхушка, не хватало лишь декана медицинского факультета, госпожи Дич.
– А где Гемарта? – вместо приветствия выдал Октопус, прикрывая за собой дверь.
Компания была обычная для внештатных ситуаций, о чем говорило присутствие правовика. Пожав руку профессору Комарову, Октопус сдержанно поздоровался с деканом Ананьевым и наконец уставился на Эвересту. Женщина стояла возле окна и в задумчивости потирала подбородок.
– Гемарта выполняет прямые обязанности – спасает пострадавших.
– Наши опять подрались? – Он обернулся на Анониса. Но мужчина лишь демонстративно поднял руки.
– Я здесь ни при чем! – клятвенно заверил он. Октопус ни грамма не поверил.
– Так что произошло?
Борин не ответила, лишь молча повела рукой, и голопроектор, стоявший с утра у стены, послушно выехал в центр помещения. Из его конической вершины "брызнуло" светом, и объемное изображение длиной и шириной в полметра привычно заклубилось над машиной.
Запись не была длинной.
Девушка стояла в части моста, что наиболее возвышалась над рекой, опершись на перила. Мимо сновали студенты, никто не обращал на нее внимания. В какой-то момент ее мороком окутала тень. А спустя мгновение девушка обернулась и откинулась через бортик.
Изображение погасло, и голопроектор отъехал назад к стене.
– Ее вытащил адепт Виртуозов, – тем временем продолжила Эвереста и села за свой стол. – Принес в медблок и сказал, что девушку столкнул некий мужчина. Ростом около метр восемьдесят, одет в чёрное, на голове шляпа. Лица не видел. – Закончив, женщина откинулась на спинку кресла и начала постукивать пальцами по столешнице. Она молчала, остальные тоже.
– Если верить парню, то это классическое покушение с отягощающим обстоятельством, – подметил Комаров досадную мелочь, – где отягощающими являются, во-первых, ее демонизм, во-вторых, нестабильность ее силы… А в-третьих, ее принадлежность к императорской крови.
Анонис присвистнул.
– Надеюсь, никому не стоит напоминать, что из себя представляет семья Кирин? – Дальше продолжила Борин, смотря при этом исключительна на Ананьева. – А теперь думаем, господа, кому нужен ментальный удар в исполнении Хадисы Кирин и с какой целью?
– Эксперимент? – выдал Ананьев, ничуть не стесняясь хмурых взглядов коллег. – Ну, а что? Она суккуб!
И сказано это было таким тоном, что Октопус невольно поразился скупости мышления коллеги. Кто о чем, а он – исключительно об экспериментах.
Зазвенела печать.
– Анонис, обрати внимание, что за каждое упоминание ее типа силы я буду вычитать из зарплаты. – Эвереста удивленной не была.
– Жестокая вы.
– Зачем это? – поинтересовался Комаров, ткнув пальцем в магическую печать, и присел на диванчик.
– А это, мой друг, для учёта распространения информации. Каждый, кто успел пообщаться с Кирин об этом, автоматически попадает под действие печати… – задумчиво вымолвила Эвереста, и взгляды всех присутствующих опять пересеклись на Анонисе.
– А что это вы на меня так смотрите? Я, между прочим, был за вон той дверью, пока ректор ее полтора часа мариновала на тему, мол, суккуб то, суккуб се…
Печать покраснела, а после вообще стала черной.
– Молодец… – выдохнула Эвереста. – Четыре раза успел упомянуть.
Анонис фыркнул, а Октопус припомнил утреннее предупреждение ректора. Ананьеву был интересен суккуб, и раз так, он вполне мог натравить все того же Виртуозова на новоиспеченную послушницу.
– Я хочу послушать Виртуозова, – словно прочитав его мысли, выдал Комаров. – Думаю, в сложившихся обстоятельствах он не будет ерепениться.
* * *
Боль. Она гуляла внутри тела волнами, словно жила приливами и отливами, то накрывая нервы полностью, то оголяя до последнего кончика. Наверное, то купание Хадиса Кирин будет помнить ещё долгие годы. Словно в перцовой настойке. В очень крепкой и насыщенной.
Мир раскачивался вокруг, жжение сменилось прохладой, и от этого странное оцепенение медленно, но все же уступило место здоровому сну, в котором она, как ни странно, просто спала а не занималась прелюбодеяниями.
Уютно и тепло было ровно до тех пор, пока Хадиса не открыла веки. Первое, что бросилось в глаза, – это синяя плотная ширма по всему периметру кровати. Сквозь единственную узкую щель почти ничего не было видно, а встать и посмотреть не представлялось возможным. Тело было полностью перебинтовано, и даже на щеках чувствовалось наличие некой влажной, прохладной субстанции.
– Повернись спиной, – послышалось из-за ширмы, и в узкой щели мелькнул чужой гладко выбритый подбородок. Парень присел. Лица почти не было видно из-за густой влажной копны светлых волос. А вот ниже он был оголен. Кожа на его мощном торсе была неестественно красной, словно он искупался в кипятке.
– Чудно, что солнце еще не село, могло быть хуже.
– Чудно, что в глаза не попало, – весело отозвался парень. Хотя веселость была странной, надтреснутой. Его кожа явно болела.
Он приподнял лицо, и тут Хадису током прошибло. Он смотрел прямо на нее. Уверенно, как и тогда, в ванной. Голубые глаза, четко очерченные губы. Вот только теперь она была собой, а взгляд ни капли не изменился. Словно он видел всю ее подноготную.
Хадиса сглотнула, чувствуя, как резко пересохло в горле. Она не забыла! А что же тогда она творила другими ночами? Мысли опять ушли не в ту степь, а парень нагло не отрывал взгляда, словно читал ее.
Спустя минуту медсестра удалилась. А Самсон, не упуская возможности, резким движением отодвинул часть ширмы.
– Плохо выглядишь, – улыбнулся он, разглядывая девушку так, словно она лежала голой. – Могу подлечить.
Хадиса настороженно смотрела на него, не имея возможности пошевелиться. В ответ его голубые глаза лучились настолько безобразным счастьем, что ей как минимум стало не по себе. Как максимум… Взгляд выхватил участки его оголенной кожи, татуировку в левом боку под рёбрами, которой она не замечала ранее, и да… очень-очень красивые пальцы.
– Зачем? – глухо спросила она, кусая губу и желая только об одном: не расслабляться. Ибо мысли то и дело скатывались к воспоминаниям, а там…
– Как зачем? – Белобрысый демон чисто на автомате провел пятерней по влажным волосам и, подмигнув, склонился к ее лицу. – Для того, чтобы в ближайшем будущем сладко-сладко отдыхать… Через часик, например, в компании друг друга…
И сказано это было таким тоном… и почти в губы…
В следующий миг парня откинуло в стену мощной струей воды вместе с ширмой. Демонстративно встряхнув повлажневшими руками, Хадиса недовольно поджала губы. Следом отвела взгляд и только теперь заметила, что у их разговора были свидетели. Две пожилые медсестры недвусмысленно замерли, вытаращившись на нее, как на некое восьмое чудо света. И неудивительно. Она же своим магическим потоком целого качка снесла. Хотя нет, Самсон не качок. Он просто обладатель аппетитной пятой точки.
– Д-добрый в-вечер, – нашла она в себе силы поздороваться с медсестрами и сразу залилась румянцем, поняв, что опять заикается. Это означало только одно: она опять крайне возбуждена. И лучше никому не знать об особенностях ее речи.
– Ну ты ж смотри, – покачала головой одна из медсестер, найдясь с разумным объяснением случившемуся. – Этот прохвост совсем девочку запугал, – поцокала она языком и подошла ближе, поправляя под головой Хадисы подушку и подтягивая одеяло. – Ягодка моя, ты уж вся румянцем от стыда покрылась. Не обращай внимания на него, он парень молодой, кровь горячая. Шутки у него, гляди, тоже молодецкие. Стесняться здесь не надо. Правильно поступила, что водой окатила.
Сказав это, женщина в один момент поставила на место повлажневшую ширму и оставила перебинтованную девушку в относительном одиночестве. За плотной преградой разговор продолжился, и Хадиса вслушивалась в него, словно одержимая, стараясь не пропустить даже малейшего шороха.
* * *
– Не стыдно? – Сестра Селенция двинула лежащего парня носком в бок. Тихо хихикнув, тот приоткрыл глаза и глянул на высокую и морщинистую старуху снизу вверх.
– А вы, как всегда, прекрасны, – улыбнулся он и довольно заложил руки за голову, ничуть не гнушаясь и дальше лежать распластанным на полу в луже воды.
– Горе ты… луковое, – покачала головой Полева – вторая медсестра, – неся швабру и ведро. – Столько девок уже испохабил, а все остановиться не можешь, – цедила она, наклоняясь и начиная вытирать сотворенную лужу. В отличии от коллеги, она была невысокой и круглощекой, отчего выглядела на десяток лет моложе.
– А я что? – Самсон сразу вскинулся на ноги и щелкнул пальцем. Швабра тут же выпрыгнула из рук старушки и начала вытирать пол сама, не забывая отжимать собранную воду в ведро. – Я, между прочим, к ним на руки не лезу. Сами на шею скачут.
– Ага, на шею… – поцокала языком Полева. – От шеи детей не родят, а твоих барышень заговаривать от плода нежеланного я уже умаялась! Хорошо, что в Академии суккуб появился. Есть, кем прикрыть нужду в противозачаточных…
– Так вы это ректору скажите, а не мне. – С этим словами Самсон обнял старушку и чмокнул в щеку. И вообще, затеяли вы это по собственной воле, чтобы… Как вы там тогда говорили… – Он на миг задумался, приложив палец к губе. – Чтобы не было причин девчулям грех на душу брать. Вот!
Стукнув балбеса по плечу, Селенция пригрозила пальцем:
– Угомонись, собака, – строго свела она брови к переносице. – В последний раз говорю, слышал?
Хадиса слушала все это молча, лёжа за шторой, и отчего-то ей очень хотелось ещё раз взглянуть в бесстыжие глаза адепта культа раздора. В отчете, который она читала утром, как раз эта нужда в противозачаточных и описывалась, в связи с усилившимися ментальными атаками, ростом уровня тестостерона у мужского состава Академии и, как следствие, массовыми беременностями.
Представлено это было как результат влияния суккуба. Как же… А это Самсон, собственной персоной, точнее, собственной болтушкой между ног. Такой, очень мощной… Закрыв глаза, девушка попыталась унять вновь разыгравшееся воображение. Кажется, она на этом демоне помешалась. Надо с этим что-то делать.
И с засосом тоже.
* * *
Возвращался Самсон в комнату непривычно задумчивым. И даже ожидающая его там девочка не могла отвлечь его в полной мере. Впрочем, ему было не суждено быстро попасть к ней. Уже на подходе к факультету его окликнула секретарь Марита. Приветливо улыбнувшись, женщина пригласила его на вечерний променад к ректору. А если быть точнее, то на допрос.
То, что допрашивать будут с пристрастием, парень не сомневался. А вот то, что внутри кабинета соберётся целая компания, стало полнейшей неожиданностью. Впрочем, его это нисколько не взволновало. Самсон Виртуозов не зря был лучшим на факультете раздора, и не за красивые глаза ему пророчили блестящее будущее.
Так что, усевшись на стул, он уверенно обвел всех взглядом и начал врать да не преувеличивать.
* * *
Было около полуночи, когда Ррухи опять очнулась от грохота в дверь. За последние три дня это происходило с завидным постоянством, что наводило на определённые мысли. Все ведь явно неспроста.
Спрыгнув с кресла, она в два счета добралась до двери и распахнула ее, готовая увидеть уже знакомого рыжего парня с Хадисой на руках. Вместо рыжего оказался декан. Один и без настроения.
– Спишь? – поинтересовался он издалека.
Уж он точно пришел не о сне справляться.
– Где Хадиса? – Ррухи была прямолинейной. Звездунов поморщился и нагло, не спросив об этом, зашёл в комнату, оглянулся и присел на одно из кресел. Жестом пригласил Ррухи сделать то же самое. И только когда девушка послушалась, ответил на ее вопрос.
– Она в медблоке, с ожогами. Завтра утром уже будет в строю. – И прежде чем волчица успела что-то сказать, продолжил: – Я хочу знать обо всем, что происходило с вами по прибытии в академию. Любые странности, нестыковки, знакомства. Это очень важно.
Ррухи кивнула. Рассказывала недолго, но и этого хватило, чтобы на скулах мужчины заиграли желваки.
– Извините, декан Звездунов, а что происходит? – Вопрос Ррухи был столь невинным и столь опасным, что мужчина невольно потёр лоб. Происходило многое. Но как трёхдневке объяснить смысл столетней войны?
– Ничего особенного, Ррухи, просто факультет семейного раздора уже начал собирать экзаменационные баллы.
– Но ведь учебный год только начался…
Октопус в ответ лишь усмехнулся.
– Привыкай, уйти уже не получится. Похоже, вам объявили войну.
Глава 13
Утро было прекрасным, если не учитывать добрый килограмм бинтов, облепивший тело тугими повязками, и крайне тяжёлую и болезненную ночь. Повязки успели сменить, и теперь Хадиса Кирин чувствовала себя отлично. Насколько это возможно, конечно, учитывая количество полученных ожогов. Рядом с ней, вяло обняв друг друга, сидели две сестрицы-феи, которых наконец вывели из медикаментозного сна. Ррухи же выполняла почетную роль радио, которая ей выпадала нечасто, и восполняла близняшкам информационные пробелы о последних событиях.
Самое интересное, как оказалось, произошло вчера. И Хадиса, наряду с феями, внимательно вслушивалась в рассказ.
– Покушение – это стрёмно, – наконец выдала одна из сестер, и они синхронно взглянули на демоницу.
– Только не говори, что ты ничего не помнишь… – переменилась в лице Ррухи.
– Ну почему же, – задумчиво выдала Кирин, привычно разглаживая ладонью волосы. – Мост помню… Даже часть разговора припоминаю. Вот только он длиннее будет, чем то, что ты описала.
О Самсоне девушка решила умолчать. Расскажет после, когда они примут новость о ее сущности. Если примут вообще.
– Может, и длиннее, – не стала спорить волчица. – Ты лучше попроси, чтоб тебе ту запись показали, может, идеи появятся…
– Или очередной пробел в памяти образуется, – хором отозвались сестрицы и недовольно взглянули друг на друга.
Хадиса лишь кивнула в ответ.
– Девочки, – выглянула из подсобки сестра Полева. – Вы свободны, но после обеда чтобы все трое были тут как штыки. Как раз госпожа Дич подойдёт, заодно и осмотрит.
– Хорошо, – нестройным хором ответили подруги и засобирались на выход.
Благодаря Ррухи в комнату идти не пришлось. Одежду и сумку с учебниками она принесла для каждой. Дружно переглянувшись и попрощавшись с медсестрой, компания потопала в столовую есть что-то лёгкое и для желудка полезное.
* * *
Заняв свободный столик у дальнего окна, они дружно ковыряли некое подобие каши. Варево было странным на вкус и слегка поскрипывало на зубах, но, по заверению повара, было вполне диетическим.
– Я даже не знаю, как эта гадость называется, – выдала сестрица, сидящая справа от Ррухи. – Скрипит на зубах, аж бесит.
– Не обмолотили, наверное, – пожала плечами Хадиса.
– Каждый раз поражаюсь твоей всесторонней информированности, – закатила глаза фея, сидящая справа.
– Это было предположение, – мягко возразила Кирин, продолжая ковырять кашу.
– У тебя сегодня первое занятие по медицине? – перевела разговор Ррухи. – Говорят, Гемарта Дич – очень специфический педагог.
– Я не хочу слушать сплетни, – вздохнула Хадиса, уже в который раз пожалев, что согласилась на завтрак. Ее внимание опять уплывало не туда, из-за чего в столовой начинался форменный бардак. За соседним столиком парень в униформе адепта смачно стиснул под столом коленку сидящей напротив девушки, что явно была из инженерного, и выглядело бы это очень занимательно, если бы не ситуация в целом. Таких ласковых парочек девушка насчитала аж три – и это она еще не водила глазами по залу.
– Ты, как всегда, в раковине, – вздохнула одна из сестриц.
Наконец оторвав взгляд от сидящей неподалеку парочки, Хадиса вздохнула и обвела взглядом подруг.
– Давайте сейчас доедим, дружно найдем место потише, и я вам расскажу один свой секрет. Это не займет много времени. – Близняшки удивлённо закивали, а Ррухи недовольно поморщилась.
– Я против. На тебе блок, Хадиса, скажешь сейчас – проведешь ещё полдня у Борин.
– Меня вчера утопить попытались, – напомнила Хадиса.
– Какое это имеет отношение?! – Подруга повысила голос, и на них начали оглядываться.
– Это имеет прямое отношение, – прошипела Кирин.
Шумно выдохнув, Ррухи промокнула губы бумажной салфеткой и бросила ее в тарелку.
– Я наелась, а вам, девочки, рекомендую хорошо подумать и выбрать: вам нужна подруга или очередная сплетня.
Подхватив сумку, волчица ушла вперёд. Повисло молчание.
Настроение было испорчено окончательно.
* * *
День не задался с самого утра. Сначала Эвереста случайно пролила кофе на голопроектор, отчего тот заискрился и спалил последние сорок часов записи. Радовало лишь то, что она успела вчера скопировать нужное и прикрепить к донесению.
Во-вторых, в ее ближайшем окружении явно завелась крыса, ибо надоедливые журналюги уже третий час к ряду названивали на коммутатор и требовали деталей. Хорошо, хоть не успели под ворота Академии пробраться. И то, здесь помогло исключительно неудобное расположение.
В-третьих, адвокат семейства Кирин вышел на связь и чинно справился о стабильности обстановки. Это было похоже на комедийное издевательство, не иначе.
– Госпожа Эвереста? Сядьте.
– Я сижу.
– Дышите?
– Хорошо дышу.
– Вот и чудесно…
Чудесно? Это что вообще было? Звонок оборвался, а вопросы остались.
Ну а в довершение ко всему с ней связался секретарь министра образования и "обрадовал" едущей в академию инспекцией во главе с Его высочеством, принцем. Судя по разговорам на фоне его пламенной речи, звонивший ранее адвокат был там же.
Очешуительно просто.
Из-за вчерашнего происшествия ей и так предстояло написать кучу отчётов, которые ещё и отправить следовало официально. А здесь целый недобалованный принц, которому точно почестей будет недостаточно. О его любви к садам, мадам и прочей живности разве ленивый не знал.
На этой ноте в дверь постучали.
Эвереста позволила войти и крайне удивилась. Персонаж был ей незнаком. С виду старый и немощный, лет под восемьдесят. Но что-то такое проскользнуло в его движении, что сразу возникла мысль о хорошем спектакле. Адепты, что ли, тесты сдают?
– Кем будете? – тут же поинтересовалась она и осклабилась. – Вы по поводу вакансии золотарем? Проходите!
– Да я… да я, – сразу начал задыхаться он от возмущения и схватился за сердце.
– Пожалуетесь? – подсказала Борин.
– Нет! – мотнул старичок головой.
– Умираете?
– Да чтоб вас! – вскинул руки старик, вмиг перестав хватать воздух ртом.
– Трое троллей в причинное место? – Борин вопросительно вскинула брови. Настроение у нее сейчас было однозначно "игривым".
– Да нет же! – Выдохнув, старик смешливо хрюкнул и вытер платочком пот со лба. Взгляд его пытливо скользнул по выдающимся формам Эвересты и застопорился на самых высших точках. Вот так, одним глазом – в одну, другим – в другую.
Повисло молчание. Ректор ждала, пока старичок налюбуется, старик же думал о чем-то… скорее возвышенном, нежели выпуклом…
– Я из попечительного совета, – наконец выдал он.
– У нас нет попечительного совета, – ничуть не удивилась Эвереста Борин.
– А…
– И родительского совета у нас тоже нет. – Она грозно улыбнулась, приподнимаясь со стула. – Все в моем единоличном управлении. Есть вопросы?!
– Но у вас же принц учится!
О, а вот это идея!
– У меня их даже больше, чем один. – Улыбка плавно перешла в оскал. Старичок попятился. В следующий миг ему под ногу подвернулась невесть откуда взявшаяся гимнастическая лавка, отчего несчастный плюхнулся на пол и исчез в белом облачке дыма. Лавка следом сложилась гармошкой и спряталась в тумбочке.
– Журналюга… – сплюнула ректор. Задумчиво перебрав пальцами по столу, схватила подготовленную с вечера папку и покинула кабинет. За ее спиной дверь сама по себе закрылась и слилась со стеной, словно и не было.
Секретаря на месте не оказалось.
– Марита, когда вернешься, выясни, как этот гад пробрался ко мне и о каком попечительном совете он говорил. Информацию лично мне в руки. Буду утром вместе с гостями, – выпалила она, вылетая из приемной. Печатная машинка, стоящая на столе, вмиг набрала оставленное сообщение. В следующий момент приемная оказалась такой же запечатанной, как и ректорский кабинет.
* * *
На факультативе, который влепили сразу после пар, собрались в основном ребята с инженерных и артефакторских специальностей. Было несколько хранителей на первых партах, но те, как всегда, держались молчаливой группкой. В самом конце аудитории присело с десяток адептов.
Гемарта Дич медленно ходила меж рядов и тихо надиктовывала вступительную лекцию. Речь ее была не в пример быстрой, отчего в лектории стояла полнейшая тишина.
Впрочем, даже если бы она говорила медленно и громко, студенты все равно сохранили бы порядок. Так что демонице оставалось только радоваться и не сильно распространять свои эманации. А все потому, что декан факультета магической медицины слыла вредным характером и на факультативах никого не жаловала. Провинился один раз – и путь тебе заказан. Другое дело, когда ты студент ее факультета – для «своих» она была и доброй крестной феей, и злой черной ведьмой.
Впрочем, студенты магической медицины деканшу свою любили и никогда не жаловались.
Хадиса, как и все, записывала тщательно, понимая, что ей круто повезло. Факультатив набирался раз в год, для каждого курса отдельно. Но, в случае с Кирин, госпожа Гемарта любезно предложила прослушать параллельно не только темы четвертого курса, но и все предыдущие. А это в общей сложности еще четыре лекции в дополнение к стандартному учебному плану. Вопрос о наверстывании шести тысяч часов все ещё оставался открытым.
Голос женщины изменился.
– На этом сегодня все. Внесена небольшая поправочка в ход занятий. Я не люблю блиц-опросы, но с сегодняшнего дня и в будущем будьте готовы по пройденному материалу. Практики, как обычно это бывает на факультативах, не будет, но теоретически я требую четких знаний. Спрошу что угодно и когда мне угодно. К примеру, за первый курс.
При этом взгляд ее многозначительно остановился на молчаливых ребятах, присевших за первой партой.
– Вот попадос… – хихикнул кто-то за спиной демоницы. – У них же обет молчания…
Подавив в себе желание ответить, Хадиса сделала очередную пометку в дневнике и приуныла. Впервые за несколько лет ей грозит стать беспросветно отстающей. Оставалось надеяться, что ей удастся обойти запрет на, как выразился Звездунов, «отличные от когнитивных методы запоминания».
* * *
Они втроём как раз возвращались в медблок. Ррухи с ними не пошла. Судя по всему, все ещё дулась. А Хадиса в ответ злилась на нее. Она устала искать проявления своей силы и не видела смысла и дальше о них умалчивать. Вчерашний скачок в чужое тело был крайней точкой. Разговор с незнакомцем – остаточной. Не хотелось принимать участие в чужой игре; видимо, здесь с ее желанием никто не считался. Она уже играла в чью-то игру. А значит, пора делать ход. Но однозначная реакция Ррухи стопорила все на корню.
Неужели она уже знает и теперь боится, что близняшки исчезнут из их компании?
– Как лекция? – спросила одна из сестер. Их розовые волосы были сегодня распущены и красиво обрамляли симпатичные, совершенно одинаковые лица.
– Рано ещё говорить о чем-то. Сегодня была вводная лекция для третьекурсников, на этой неделе будет ещё одна вводная для первогодок и первые темы для второго и третьего курсов. Можно уже говорить, что у меня два прогула, – улыбнулась Хадиса. Однако сестры подметили и уставший голос, и побледневшую кожу.
– Повязки не мешали? – участливо поинтересовалась одна из них.
Хадиса лишь мотнула головой и нежно обняла обеих.
– А я за вами скучала.
– Ещё бы ты не скучала, – фыркнули в унисон близняшки. И та, что была левее, продолжила:
– Ррухи прям в лице передала угрозы нашей Звёзды. – И тут же начала гнусаво кривляться. – "Говорить вам тоже будет не положено!"
Прыснув, Хадиса обняла сестер крепче:
– Поверьте, тогда нам было не до смеха. – И тут же посерьёзнела. – Что произошло с вами – знаете?
– Не секрет это. Застряли малость в закольцовке. А сверху ещё и ментальный удар прошёлся.
– Девочки, я должна вам кое-что сказать… – Против была Ррухи или нет, но Хадиса была обязана им открыться.
– Ничего ты не должна. – Девушки неожиданно стали категоричны. – Тем более, если послушать сплетни, то и так о многом можно догадаться, так что не парься, – отмахнулись они.
– Сплетни? – Хадиса помрачнела. Какая информация бродит между учащимися – ей было неизвестно. Это пугало. Девочки ее проигнорировали, нагло перепрыгнув на другую тему.
– Кстати, на расоведении сегодня обещали целую лекцию про фей, во избежание в будущем каверзных вопросов.
– А что, опять имена выпрашивали?
Девушки синхронно рассмеялись, словно отражения друг друга. После столь продолжительной "закольцовки" они действительно были как одна личность, даже волосы стали одной длины. Страшно представить, что будет, когда они домой вернутся. Тогда каждая фея будет знать, чем они занимались, и найти двух подружек среди сотен таких же будет невозможно. Хотя, возможно, феи и не захотят принимать их знания и выделят их память в отдельную ячейку. Такое тоже бывало в истории их коллективного разума.
– Сразу институт припомнили с математичкой. Помнишь, как она нам маркером цифры на лбу писала? А потом все равно путала. А они ещё и не смывались, зараза.
Да, было дело. Старуха, большую часть жизни преподававшая в обычной школе и под старость попавшая в закрытое магическое заведение, никак не могла взять в толк, что бывают разумные существа без имен.
Феям имена без надобности. Они, как ячейки с нервными клетками, иногда отсылались во внешний мир за знаниями. Вот и сестрички-близняшки, обладательницы временных тел – всего лишь проекция общего разума, к которому они и подключались каждый раз в течении многих лет. Надо сказать, в институте эта их особенность не раз их спасала за те годы, что они вместе учились.
Наличие здесь блоков на медитацию стало неожиданностью.
Разговор как-то сам по себе прекратился, в медблок заходили уже молча. А там уже было не до разговоров. Девушек, как оказалось, ждал сюрприз.
