Текст книги "Кодекс Хранителя (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лылык
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)
Глава 56
Часы уверенно показывали полпятого. Задернутые шторы погружали комнату в полумрак, в котором завитки заклинаний, стелющиеся вдоль стен, светили ярче. Тело феи продолжало медленно вертеться вокруг своей оси, но ничуть не отвлекало от дела.
Щёлкая семечками, Рубин изучал записи на голопроекторе, выискивая журналиста и все остальное, что могло бы прояснить ситуацию. Рядом стояли два ящика: один из них был почти пуст, второй был под завязку полон информационными маг-кристаллами. Каждый из них содержал в себе примерно час съемки. Общий объем – пятнадцать дней, начиная с Церемонии открытия учебного года и доходя до нынешнего утра. Работы было откровенно много.
Дверь хлопнула. Обернувшись, Рубин взглянул на злого оборотня с медицинского и кивнул на соседний стул:
– Рекомендую сначала остыть.
– Что? – растерялся Горр, который сам не понял, почему после перепалки с Ррухи прилетел сюда.
– Сначала остынь, потом анализы у нее бери. Портить фею не позволю, – пояснил Рубин и, отряхнув руки от скорлупы, вынул из голопроектора кристалл. Уложив его в ящик, вставил в проектор новый и запустил запись.
– Она меня бесит, – процедил Горр, вспоминая Ррухи и потирая татуировку.
Рубин скользнул по ней взглядом и хмыкнул:
– Рассосётся…
Горр опять не понял и помрачнел ещё больше. На голоэкране мелькали толпы студентов, прущие через ворота. Запись была замедлена; Рубин внимательно рассматривал ее, не забывая щёлкать.
– Рассказывай, я слушаю…
Горр и рассказал, не отрывая взгляда от мерно вертящегося тела перед ним.
– Ну… и? Есть мысли по этому поводу? Почему она на амулет взбеленилась? – Он остановил запись и начал внимательно всматриваться в экран.
– Да разве дело в амулете? – Оборотень нырнул за ним в карман и начал внимательно рассматривать. – Речь вообще шла о подругах… Но я врач, понимаешь, нас какой уже год учат пациентов и умерших из чувств и переживаний вычёркивать. Да и не могу я реветь, как баба…
Рубин оторвал взгляд от экрана и взглянул на амулет. На миг замер, с удивлением узнав безделушку в руках Горра.
– А что это? – спросил он на всякий случай.
– Амулет стабилизации, от матери достался, – пожал плечами Горр.
– Надо же. – Рубин задумчиво взглянул на мелкую кругляшку в его руке. – Дай угадаю, амулет передается у вас в семье из поколения в поколение, и ты даже умудрился его надеть на Ррухи.
– Ну да… А откуда ты…
– Спрячь его. И больше никому не показывай, и ни на чью шею, кроме своей, не надевай. Запомни это, как самые страшные молитвы…
– Я понял… но не понял. – Горр нахмурился, кинул последний взгляд на амулет и спрятал в карман. Казалось, в его голове натужно заскрипели шестерёнки.
– Иди уже, – поморщился Рубин, включая запись. – Не мешай.
Бросив последний взгляд на фею, Горр ушел. А Рубин невидящим взглядом смотрел на экран, мыслью вернувшись к мелкой кругляшке с затертым изображением змеи и следами от некогда богатой инкрустации.
– Амулет стабилизации, – хмыкнул он себе под нос. – Да им убить можно, если надеть не на того, на кого следует…
Опять выключив запись, он раздражённо пересек палату, раскрыл шторы и выглянул на улицу. Столб качественно напоминал о том, что действовать надо осторожно. Дверь за спиной опять отворилась.
– Эй, Рубин, там сейчас на смену из артефакторского придут, а к тебе очень важное дело… – Самсон влетел в палату с блестящей бумажкой в руках. – Наклеишь на столб, очень надо…
Взяв бумажку с аккуратно вымалеванным на ней символом, Рубин вновь покосился на окно:
– Это что, стыд отключает?
– А как же, ну, ты и активируй заодно, – усмехнулся Самсон и, нагло усевшись на кресло, включил голопроектор.
– Нашел что-то?
– Тетрадь с ручкой на столе, там записал… – Рубин спрятал бумажку в карман и, не прощаясь, вышел. Самсон в свою очередь потянул тетрадь, просмотрел тройку скудных записей. Дверь снова хлопнула, пропуская обвешанного амулетами очкарика.
– Принимай работу, – кивнул Виртуозов на тетрадь и смылся дальше. Обойти стоило еще многих.
* * *
Солнце медленно плыло по небосводу. Все ещё был день, и снаружи нещадно пекло. Принц сидел на земле, прижав колени к груди и упершись спиной на горячий столб. Голова гудела, а венценосная задница ныла и болела с непривычки сидеть на чем-то более твердом, нежели подушка. Руки парня были связаны за спиной, точнее, за столбом. Бедолаге потребовалось двадцать минут, чтобы справиться с классическим сдерживающим проклятием Раздорцев и наконец сменить свое положение с висячего на сидячее. Медицинские показатели витали вокруг него разноцветными энергетическими шариками, демонстрируя абсолютную норму по всем параметрам. Даже благословение на успешную аттестацию от Хранителей присутствовало, круглой блямбой маяча под ногами. Свойств ближайших артефактов, расположившихся над головой, парень не знал. А вот механические окуляры, светившие на него полными линзами, явно вели запись. Так что теперь Дрейк щурил глаза от яркого солнца под пристальным наблюдением и старался не думать. Потому что как только он начинал, его тут же пробирала нервная дрожь.
Во-первых, в него все тыкали пальцами. Особо наглые подходили совсем близко и старались рассмотреть, а то и задеть носком: не каждый день увидишь дайкирийский флаг на трусах Его Высочества. Во-вторых, он боялся, что журналиста не поймают, и произошедшее тем самым просочится в «Столичный вестник». В-третьих, солнце продолжало жарить, превращая белые плечи в красное болезненное нечто. Честно говоря, принц побаивался отключиться от перегрева, а ведь он реально мог такое учудить, причем запросто.
Неожиданно кто-то загородил собой солнце, и Дрейк сразу же вскинул голову. Разглядеть чужое лицо оказалось сложной задачей.
Рубин тем временем возвышался над ним и недовольно хмурил брови.
– Отдыхаете, Ваше Высочество? – бодро поинтересовался он, оценивая состояние.
– Любуюсь красотами. – Максимилиан слегка поморщился, меняя позу.
– Вечером веселье будет, – предупредил Рубин и вытащил из кармана врученную Самсоном бумажку. – Хоть бери и тотализатор устраивай…
Принц нахмурился, наблюдая за тем, как бумажка прилипла к столбу четко над его головой.
– Что это? – Голос его не выдавал никаких эмоций.
– Это? – адепт улыбнулся. – Да так… ничего особенного, стыд отключает.
– Совсем? – Дрейк недоверчиво покосился на бумажку, потом опять взглянул собеседнику в глаза.
– Абсолютно, – подтвердил Трахтенберг, довольно пялясь на невольного узника.
– Зачем? – Максимилиан нутром чуял, что это не просто бумажка: адепты никогда и ничего просто так не делали.
– Ночью узнаете, Ваше Высочество, – совсем непривычно повеселел Трахтенберг и быстро ретировался. Максимилиан опять покосился вверх. Но как ни старался – разглядеть написанного не мог. Глаз на затылке не было, а чтобы прочесть записку, нужно было как минимум развернуться на сто восемьдесят градусов.
Ждать ночи уж точно не хотелось, а значит, так или иначе, но нужно постараться вытащить руки из кандалов. Увы, как Максимилиан ни старался, ничего не получалось. С каждым разом ему казалось, что браслеты становятся туже и все сильнее стискивают запястья. В какой-то момент он просто перестал ощущать их, к тому же дал знать о себе пустой желудок. Не привыкший голодать, принц неожиданно понял, что влип по полной…
В это же время, покосившись на свою подчинённую, Эвереста раскрыла недавно обновившуюся газету и хмыкнула.
«ВАДИМ беспощаден», – гласил новый заголовок «Столичного Вестника», украшенный яркой фотографией прикованного к столбу принца. Руки были высоко над головой, труселя подкрасили черным, явно чтобы не влипать в скандал с использованием государственной символики. На бледных щеках дорисовали стыдливый румянец. Или это уже солнце ему припекло?
– Яблочка в зубах не хватает, – хмыкнула Эвереста, читая содержание в голос. – В его глазах уязвленная гордость, а на лице отпечаток вселенской грусти… Охрана молча наблюдает за тем, как двадцать пятого сына Владыки испытывают в Высшей академии демонизма и магии…
Марита, занесшая газету, как только заголовок в ней изменился, досадно покачала головой:
– Умеют же врать.
В дверь постучали, а потом и нагло зашли. Увидев посетителя, Эвереста отпустила Мариту и полностью сосредоточилась на госте. Мужик, просивший ночью настойку в количестве шести порций, при дневном свете выглядел ещё внушительнее. Мышечная масса игриво перекатывалась под трикотажной майкой забавной камуфляжной расцветки, отвлекая от карих глаз и приятного шоколадного цвета шевелюры.
Мужик открыл рот, но Эвереста озвучить мысль не дала:
– Нет. – Ее ответ был однозначен и категоричен.
Переминаясь с ноги на ногу, давешний боевой маг грузно на нее глянул:
– Вы ставите нас в неловкое положение.
Вскинув светлые брови, Борин совсем некстати вспомнила об овце и еле сдержала ухмылку, затем выставила на стол оригинал полученного ею указа.
– Любуйтесь, – подсунула она ему бумагу, решив об овце не напоминать.
Мужик не побрезговал, досконально изучил документ, присланный Главным Репетитором, поскреб пальцем императорскую резолюцию, после чего ещё больше помрачнел.
– Ознакомились? – поинтересовалась Борин, а после подсунула ему бланк с ручкой. – А теперь распишитесь о том, что ознакомились, а то мало ли… Вдруг на слово не поверят…
Маг хмыкнул, но от благого дела не отказался. В результате на чистом бланке появилось имя Дендиса Диндинуса, а вместе с ним и размашистая подпись с энергетическим отпечатком.
– А теперь, Денди… – Эвереста специально сократила имя и сделала паузу. Мило улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом, – зовите ко мне своих братьев по оружию. По одному, на ознакомление. Мы же не хотим, чтобы у вас потом были проблемы. Я вот точно не хочу.
Прочистив горло, боевой маг из личной охраны Его Высочества наконец оторвал от Эвересты взгляд и поспешил удалиться. И даже в спешке шаг у него получился чеканным. Дверь прикрыл аккуратно, но явно не из лучших побуждений. Тихо улыбнувшись его выдержке, женщина взглянула в окно.
В прошлый раз журналист вылез исключительно на безобразие и обратился непосредственно к Октопусу. Сейчас можно было ожидать нечто похожее. В любом случае статья говорила не только о верном направлении их действий, но и о свободном сообщении журналиста с внешним миром. Зона аномалии ему не помеха. А значит, либо у него очень дорогой коммутатор, либо оригинальная и неучтенная разработка… Ибо в то, что он каждый раз проникает к ней в кабинет, Эвересте не верилось. В Академии коммутатор был только у нее, и обычно деканы одалживали его только по нужде.
Ещё раз взглянув на фото, женщина прикинула, из какой точки оно было сделано, и нахмурилась. Рука потянулась к коммутатору:
– Марита, позови Звездунова, надо поболтать.
Время медленно, но верно тянулось к шести. Заголовок газеты, лежащей на ректорском столе, опять поменялся и красовался новыми интересными подробностями. Звездунов задумчиво рассматривал новое фото и полностью согласился с ректором насчет того, что журналист дислокацию не меняет. Вот только проблема одна: получалось, он сидел в воздухе, что в принципе было нонсенсом.
– Ждем, пока он снова прибежит, – пожал плечами Октопус, и присоединившийся к обсуждению проблемы Дендис решительно с ним согласился.
Староста тем временем продолжал вычеркивать пункты плана. Появление журналиста было не за горами.
Глава 57
В кабинете Октопуса Звездунова было непривычно шумно. Сам Октопус, нагруженный неожиданно проблемой, витиевато и, главное, мысленно матерился, вчитываясь в план, который написал им же назначенный староста. На плане стояло три резолюции: ректорская, репетиторская и, что самое удивительное, императорская. Последняя, судя по всему, присутствовала там из-за того, что дело касалось Его Высочества, а это задевало государственные интересы.
Исполнители же, периодически косясь на Октопуса, обсуждали спектакль, который им стоило разыграть этим вечером.
Всего исполнителей был десяток: пять парней и столько же девушек. Они репетировали. Хадиса периодически бледнела или заливалась румянцем. Обстановка, в ответку, с каждым разом ставала раскрепощённые.
Октопус даже не заметил, как распустил узел галстука. Своя роль у него в спектакле тоже имелась. Ролей не было только у ректора и ее секретаря, по причине того, что они действовать должны согласно должностным инструкциям.
Звездунову, походу, светило полное отклонение от них и это его крайне бесило. Впрочем, резолюцию владыки никто не отменял. Главное, чтобы она после с документа не пропала. А то мало ли… Будет с ним так же, как с теми нападавшими в ущелье… в ошметки, и никто до понедельника не вспомнит. Или как с директрисой института благородных девиц, вздернули и «Виват Империя!»
Ошметки совсем некстати встали перед глазами. Ладони, в которых он держал план, заискрились черным, словно держал он не кусок бумаги а оторванное ухо. Смахнув темную энергию, Октопус помрачнел пуще прежнего. Спрятал в стол галстук, чтобы не навевал глупые мысли и вслушался в разговор студентов.
«Как только солнце сядет, будем начинать»… – мигами показал староста. Хадиса задумчиво взглянула в план.
– Это пошло…
«Это привлечет журналиста» – староста был категоричен.
– Если будешь стесняться, Рубин наложит соответствующее проклятие, – ничуть не смутился Самсон и в предвкушении усмехнулся, обведя остальных заговорщицким взглядом. Были все, кроме Максимилиана, он свой пункт плана отрабатывал уже третий час подряд. Остальные собрались здесь: Линн самозабвенно жалась к Самсоновому плечу, Камилла к Владовому, Хадиса и Ррухи облепили своего невозмутимого старосту. Веленка задумчиво рассматривала татушку Горра. Наблюдавшая эту милую сценку Руххи – явно бесилась, но слова кривого не говорила. Октопус в который раз ей доходчиво объяснил разницу между брачной печатью, магической печатью уз и хной, так что волчица теперь помалкивала. Один Рубин, стоял у окна, сверля взглядом площадь. Время их спектакля приближалось, а есть ли главный зритель в нужном месте – неизвестно.
– Настойку бы стащить, загодя, – выдал он, когда они пришли к самому разгульному пункту плана, – это заставит ректора Борин действовать энергичнее.
– Я против, – подал голос Звездунов.
– В плане настойка есть, – возразил Мухотряскин, – резолюция на плане тоже есть. А каким боком будем доставать дело десятое…
Все дружно закивали.
Октопус на миг спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул, его точно повесят. Ему на миг показалось что над ним даже галстук ржет, спрятанный в выдвижном ящике…
– Ладно, только одно прошу… Штаны Его Высочеству наденьте.
Следующие пол часа компания была занята отвлеканием ректорши из кабинета и подбиванием секретаря Мариты на хищение десятилитрового бутыля…
В тоже время Мухотряскина отрядили к господину Диндинусу за штанами для Его Высочества. Штаны передали под видом усложнения задания. Дрейк обрадовался, но ему потребовалась немалая сноровка, чтобы запрыгнуть в них без рук. Магическая печать блокирующая стыд, работала исправно. Готовящиеся к танцам студенты – радовались.
Газета, в свою очередь, пестрила ярким фото, демонстрирующим последние потуги двадцать пятого сына Владыки. Заголовок непререкаемо констатировал: «Эти телодвижения в Дайкирии будут помнить всегда..»
* * *
– Эй… ты живой? – присев на корточки Горр похлопал сопящего Дрейка по лицу. Его на всякий случай отрядили вперед, проверить медицинские показатели, которые к вечеру начали барахлить. Весело витавшие в воздухе энергетические шарики – померкли, показывая усталость, ожоги и головокружение. Очнувшись, парень сначала дернулся от неожиданности, после злобно оскалился. Солнце уже склонилось к горизонту. А это значит, что проспал он у этого столба добрых два часа, если не больше.
– Пришел поиздеваться? – сразу начал Максимилиан, злобно смотря на незнакомого парня.
Горр лишь пожал плечами.
– Да нет, полюбопытствовать…
Незнакомая принцу рожа, сыграла с Горром злую шутку. Живот принца тем временем голодно заурчал.
– Слушай а, ты кушал? – совсем тихо спросил принц в тему.
Горр сначала открыл рот, потом закрыл и, оглянувшись по сторонам, пристально взглянул на Его Высочество. Вопрос пошел не по плану.
– Вы чего удумали?
– Да так… не хочу, чтобы тебя стошнило ненароком. – объяснил Дрейк. Кандалы неожиданно щелкнули. В следующий миг он уже стоял, лицом к незнакомцу.
Понимание полной лажи проскользнуло в глазах Горра за миг до того, как Дрейк отошел от столба и врезал ему кулаком в живот:
– Это за страсти в Вадиме, – прорычал Максимилиан на полном серьезе
– … как-то не по плану, – Горр согнулся вдвое. В тот же миг получил хорошенький удар по лицу.
– А это для проформы… и для закрепления информации… – третий удар прошелся коленом под дых. Горр едва сдержал рвотные позывы.
– Пиши теперь свои опусы вдумчиво, – самодовольно продолжал Максимилиан защелкивая браслеты кандалов на запястьях нового пленника.
– Хорошо, Ваше Высочество, – чистосердечно согласился с ним плохо чувствующий себя Горр, понимая что и злиться даже как-то не хочется…
Максимилиану было недостаточно. Нырнув рукой в карман-портал, он вытащил оттуда кляп и мешок, и напялил обидчику их на голову. Подумав ещё, опять нырнул в штаны и вытащил оттуда розовые стринги, невесть с каких пор там валявшиеся, и натянул их сверху на мешок.
Последнее, что он сделал, это взглянул на прилепленную Трахтенбергом бумажку и тихо фыркнув, поспешил убраться. Откровенно хотелось жрать, а потом оторваться. Из танцевального зала уже доносилась музыка, обещая этой ночью хорошее развлечение.
* * *
Компания студентов, галдя и предвкушая приключение, двинулась на выход из здания, прошла большую часть «парка», покуда впереди не замаячили очертания столба. Дальше вперёд пошли только Линн и Камилла, остальные рассеялись по периметру парами, выслеживая чужака.
Ррухи и Хадиса привычно пошли вместе. Но разговор не клеился. Мысли возвращались к вчерашнему вечеру, к кокону… К тому как они тащили с подругами тяжеленный сверток к лаборатории Ананьева. Дыру в последнюю успели заделать. Когда утром девушки проснулись, место пролома было уже заложено брусчаткой.
– Знаешь, я не верю, – тихо прошептала Ррухи, когда они нашли удобное местечко для наблюдения. Столб и принц проглядывались отсюда. Вот только Хадиса не могла понять, почему чувствует этого парня чуть иначе чем всегда.
Уже потемнело и из танцевального зала доносилась громкая музыка. Если журналиста не удастся выманить к столбу, придется перекочевать в танцевальный зал и продолжить там. Мысль об этом легла на щеки ярким румянцем. Правда, в мягком свете фонарей, это не бросалось в глаза.
– Улей покинул это тело, – наконец ответила Хадиса. Притянула подругу к себе и крепко обняла, подбадривая. – Причина тому трансформация, или что-то другое, мы уже не узнаем. Но их мысли все равно где-то там, в Улье… Возможно, когда-нибудь, под другими лицами они нам встретятся и обязательно поздороваются, припоминая глупые приключения.
Ррухи фыркнула. О странной структуре Улья она слышала от фей не раз. Но все равно звучало это дико и странно.
– С Горром ругалась сегодня, он опять мне тот амулет пихал. Думала, убью его на месте.
– Опишешь мне завтра этот амулет. На этот раз ты его вспомнишь? – попросила Хадиса. В прошлый раз, когда Ррухи рассказывала историю своего приобретенного альбинизма, она не смогла вспомнить ничего кроме того, что на нее одели амулет для стабилизации оборота.
– Да, – уверенно кивнула Ррухи.
Возле столба показались в этот миг Камилла и Линн. А возле послушниц примостился Самсон и староста.
– Привет девчонки, скучаете? – улыбнулся Виртуозов на все тридцать два. После безцеремонно закинул руку на плечо Кирин и дыхнул ей в ушко удивительной фразой: – Хадиса, скажи, ты раньше вуайеризмом занималась?
Девушка вспыхнула, а Ррухи тем временем прикрыла рот ладонью во все глаза смотря на действо разворачивающееся у столба.
– Тебе делать нечего? – тихо поинтересовалась демоница взглянув адепту в глаза. Староста тем временем осторожно обнял Ррухи, прижав ее лицо к своей груди. Сам он предпочел рассматривать пространство в поисках цели. Хотя уши так и горели а щеки покрылись яркими стыдливыми пятнами.
* * *
Была ночь. Дул приятный прохладный ветерок, прогоняя прочь дневную жару. Под ногами тихонько поскрипывала каменная крошка.
Всю печаль картины Линн и Камилла увидели, не сразу. Сначала издали их внимание привлек столб а потом и прикованное к нему тело. Голова была полностью скрыта под какой-то тряпкой, поверх которой были натянуты ярко-розовые кружевные стринги. Парень дергался, мотал головой, пытаясь сбросить с головы хламиду, но все тщетно.
– Ты знаешь, – тихо прошептала Камилла, – мне днем показалось, что Максимилиан стройнее.
Линн не ответила, ее взгляд скользил по одежде парня. Тревожная мысль говорила, что что-то не так. Что-то эту мысль обламывало и не давало ей дойти до сознания.
– Эх, журналист журналистом, а возможность поиметь принца не каждому дается, – изрекла она и со знанием дела взялась за пояс его штанов.
Парень замычал еще яростнее, дергая прикованными за спиной руками и тут же замер почувствовав прикосновение пальцев между ног.
– Ну ты и извращенка, подруга, – неожиданно рассмеялась Камилла, и подойдя к парню сзади, сжала ладошками его плечи, – расслабтесь Ваше Высочество, мы вас не обидим, – шепнула она ему и оттянув ворот сорочки, провела язычком по шее. Парень дернулся, но тут же почувствовал как чья-то рука задвигалась на его члене.
– И как только можно прятать от меня такое хозяйство, – тихо прыснула Линн, опускаясь на колени и прикасаясь язычком к покрасневшей от возбуждения головке. В этот миг Камилла начала аккуратно массировать его плечи, поглаживать руки, спину, легонько пощипывать соски…
В какой-то миг Горр перестал дергаться и хотел уже сползти на землю, полностью отдавшись ласкам, но чьи-то крепкие пальцы впились в его ребра, удерживая в стоячем положении. Тяжело дыша сквозь ткань, он чувствовал, как какая-то незнакомка раз за разом заглатывает его пенис, массирует яички, вытворяет неимоверные пируэты кончиком язычка на его головке и вдоль члена. Вторая же, вылизывала его соски, живот, а после … черт… Он на миг упустил укутанную голову вперед, а потом с силой ударился ею об столб… задыхаясь от смешанных болезненных и приятных чувств.
