355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Лылык » Кодекс Хранителя (СИ) » Текст книги (страница 26)
Кодекс Хранителя (СИ)
  • Текст добавлен: 25 апреля 2020, 06:30

Текст книги "Кодекс Хранителя (СИ)"


Автор книги: Екатерина Лылык



сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Глава 52

– Мне вот интересно, – продолжал Анонис. – Вы ведь послушница, драгоценная Хадиса. Разве вас не терзает воспоминание песни?

Кирин загадочно улыбнулась, не испытав ни грамма стыда. Ее бледных щек не коснулся румянец, не сбилось дыхание. Даже руки не дрогнули. Казалось, она наперед знает, что он скажет, и едва сдерживает ехидное самодовольство.

Ананьев точно знал, что посвящение Кирин не прошла, и ее загадочная молчаливость удивляла. А ещё он прекрасно видел, что его адепты сняли с нее все, что можно было снять, и ночью она получила очередную порцию своего персонального лекарства. Больше ее силу и характер ничто не сдерживало. Однако новый блок на ее чувствах озадачивал. Он глушил целый спектр, но как-то точечно, словно действовал на определенное событие или человека.

Скорее, последнее.

– А мне понравилась ваша интерпретация, – продолжил он. – Настолько вжились в роль. Столько сокровенных чувств показали. Уверен, вы смаковали многие моменты…

– Мне понравилось после, – тихо ответила Хадиса. Ее руки перестали источать свет, и она чинно положила их себе на колени. Серые глаза сверкнули ехидством. – Вы очень натурально страдали на похоронах, господин Ананьев. Столько неприкрытого истинно светлого горя. Даже сейчас оно продолжает исходить из вас чистым помыслом.

– Чертовка, – вздохнул Ананьев, изучая ее лицо. Уела его, как пить дать.

Неприметная дверь у окна хлопнула, выпуская озадаченную Дич.

– Хадиса, думаю, парням на улице нужна помощь. Иди… – обратилась она к послушнице.

– Иди-иди, драгоценная моя… Принимай непосредственное участие, – Согласился с

Гемартой Ананьев.

Девушка поднялась и, чинно откланявшись, закрыла за собой дверь.

– Ну ты и засранец, – процедила Дич, стоило Хадисе уйти. – Очень подходящее время оставить Академию без толкового Хранителя.

– Я изощрённо мстил, – парировал ей Анонис, переставая изображать парализованного. Сев, он демонстративно зевнул и ещё демонстративнее поскреб колючую щетину на голове. – Ты мне волосы, я тебе детали…

– Я тебе ни волос, ни чего-либо ещё… – Голос женщины дрожал от холодной ярости. – Не думай, что только вам тяжело пришлось. Мы ещё долго будем пожинать прошлую ночь, и хорошо, если она больше ни во что не выльется… – Она шумно выдохнула. – Я хочу знать, во что ты вмешался!

– О чем ты? – Лицо его утратило эмоции, став непроницаемым.

– Эксперименты с Кирин… И не делай вид, что тебе ничего не известно… – процедила она, склоняя к нему голову. – Я знаю, чем вы ее колете.

Последний аргумент не возымел эффекта.

– Это тебя не касается.

– Я отвечаю за ее здоровье!

– А мне доверили ее пробуждение… – как отрезал Ананьев. – Хранителю не пробудить демона правильно, вот и все.

– Эвереста знает?

– Хочешь – расскажи, – ничуть не смутился Анонис, закладывая руки за голову и откидываясь на спинку дивана.

– Оставь его, Гем, – вышла из подсобки Борин. Следом за ней шел подлеченный Октопус в свежей одежде. Если он и удивился откровениям Раздорца, то не подал виду.

– Вчера вечером был зафиксирован пятый уровень трансформации представительницами Улья… Произошло это в твоей лаборатории, Анонис… – начала она, ввергнув змеелюда в легкое замешательство. Обойдя стол, Эвереста присела на его краешек и внимательно взглянула на Звездунова, который успел привалиться плечом к стене возле окна.

– Октопус… Одна из фей ликвидирована, вторая была должным образом обезврежена, согласно уставу. – Борин на миг умолкла, заново переводя взгляд на растерявшего всю веселость Раздорца. – В ходе проведенной операции был обнаружен ещё один амагический кокон. Опять твой парень, Анонис. Адепт жив, но не факт, что дальше потянет учебу на твоём факультете. Детали позже спросишь у Гемарты…

– Кто? – голос Раздорца дрожал от злости.

– Лысый, – выдохнула Дич, борясь с желанием нырнуть в карман за сигаретой. – Мухотряскин просто под наблюдением, получает соответствующую терапию.

– Ананьев, Октопус, это ещё не всё… – снова обратила на себя внимание Эвереста. Объяснить произошедшее с не вовремя очнувшейся адепткой и вконец превратившейся в овощ феей оказалось сложнее. Шутками не отшутиться.

В конце концов, она все равно закончила на веселой ноте, продемонстрировав газетку с умопомрачительным заголовком.

– Страсти продолжаются, надеюсь, кроме смеха, нас больше ничто не ждет… – невесело закончила она.

Словно издеваясь, за ее спиной запищал коммутатор. Автоматическое сообщение обрадовало назначением нового Главного Репетитора. Потом пришло второе сообщение, а за ним и третье. Пертурбации начались, а значит, внеплановые проверки – тоже. Как уместить все в отчёты правильно и деликатно – оставалось под жирным знаком вопроса.

– Я думаю, теперь точно можно ржать, – холодно выдал общую мысль Ананьев, когда очередная трель закончилась обещанной проверкой.

Однако смеяться на самом деле не хотелось. Все выглядело мрачно и дурно.

* * *

Секретарь Марита провожала Кирин таким взглядом, словно она была средоточием всех бед, и Хадиса отчётливо это прочувствовала, как и лёгкую степень возбуждённости секретаря. Правда, вовсе не плотскую. Нетерпеж Мариты был сравним с предвкушением разгадки, а может, и хорошего адреналинового развлечения. Однако смысла заострять на этом свое внимание Кирин не видела. Ее мысли все ещё были заняты черной дырой, в которой исчезали ее чувства. Им не было исчисления, и каждое из них касалось ее подруг.

Хадиса отчётливо понимала, что именно она должна испытывать, но не испытывала, как ни старалась напрячь воображение. Мысли вернулись к той муторной картине в палате. К черноте, которая вмиг заполнила ее естество, а потом сжалась до плотной точки. К рыжему адепту, нервным комком напрягшемуся за спиной. К слишком многое позволившему себе студенту медицинского.

Ее мысли все отчётливее сводились к тому, что ее драгоценные чувства к сестрам безжалостно отсечены, ампутированы. Адепт раздора или врач? Кто из них надругался? Если это врач, то, возможно, это одна из интерпретаций анестезии? Если же это адепт, то очередное проклятие.

Мысли склонялись к последнему, потому что представить импульсивного оборотня Горра разбрасывающим направо и налево аналоги анестезии было откровенной глупостью. Административный корпус был пуст, только отголоски чужих чувств медленно колыхались вокруг, словно водоросли в стоячей воде.

Хадиса шла, задевая их или проходя насквозь, впитывая и ощущая. Суккубье существо внутри удовлетворенно урчало, подкрепляясь. И недовольно шипело, когда его энергетические щупальца касались черного пятна внутри. Его индивидуальность в тишине корпуса казалась столь явной, что даже не возникало сомнения о том, что оно – нечто отдельное и конечное.

Ощущение пропало вместе со скрипом тяжелых входных дверей. Шум улицы, яркое солнце и нежные кучевые облака напрочь прогнали мысль о двойственности своей натуры. Трое парней, к которым отослала ее Дич, ощущались где-то рядом. Ей даже чудились их неприкрытые эмоции. Но она не видела их. Кирин остановилась, когда поняла, что прошла мимо, и вернулась, растерянно осматриваясь.

– Я же знаю, что вы здесь. – Она в который раз обернулась вокруг своей оси, осматриваясь вокруг. – Я вас чувствую…

Словно по мановению палочки, из ниоткуда показалась рука Самсона и, ухватив девушку за локоть, потянула в сторону.

– Слышал, Мозг? – усмехнулся Виртуозов старосте Хранителей, прижимая оробевшую Хадису к себе. – Чувствует она нас.

Будущий Хранитель лишь закатил глаза на такое заявление и молчаливо отцепил руку Самсона от девушки. Кирин встала рядом с ним, стараясь не задевать плечом и напряженно осматривая мерцающий со всех сторон барьер. В ход опять пошли жесты. Правда, теперь адепт и сам перешел на немой язык, решив поберечь уши присутствующей девушки. Максимилиан смотрел на их молчаливую перепалку с усмешкой. Язык немых был непонятен, но догадаться, что это именно перепалка, было несложно, а о ее причине – тем более.

– Прекрасная нимфа, неужели вас послали нам в помощь? – поинтересовался он, обращаясь непосредственно к девушке.

Хадиса задумчиво посмотрела на него. Отшить хотелось. Но правила приличия диктовали совсем другое поведение.

– Я здесь исключительно для наработки баллов, – сдержанно ответила она и внимательно взглянула на своего старосту. – Для меня есть роль?

– Найдем, – ответил Самсон вместо него. – В наш план надо девчонок побольше. Веселее будет…

Старосту явно перекосило от такого заявления.

Хадисе неожиданно пришла мысль, что обычное возбуждение, возрастающее рядом с тремя красавцами, сейчас не волнует. Волнует другое: сущность, оформившаяся внутри нее во вполне осязаемую структуру, ворочается и сдержанно ждет… Опять захотелось принюхаться и попробовать воздух на вкус, словно она змея, а не человек.

Понимание этой простой вещи породило множество других вопросов. К примеру, почему еще вчера, когда эта сила была не до конца оформленной, ее было невозможно контролировать? Или почему у нее звериные повадки проклевываются?

В чем причина таких перемен? А в чем причина мыслей? Почему еще вчера она просто плыла по течению, а сегодня словно впервые открыла глаза? И почему черная дыра внутри пожирает ее чувства и боль, которые непременно должны быть?

Может, она снова что-то забыла? Часть ночи, часть вечера? Может, этой ночью кто-то из адептов опять пришел к ней в палату и управлялся с иглой? В конце концов, зачем она сказала брату, что выбрала цель? А уже через миг передумала? Ведь не Ананьева выбирать, который в тот момент так забавно пахнул…

Привалившись спиной к старосте, Хадиса устало взглянула на административный корпус и быстро нашла окно ректорского кабинета. Октопус как раз повернул свое хмурое лицо и что-то сказал.

«Дистанция», – спохватилась Хадиса и отпрянула от застывшего каменным изваянием старосты.

«Дура», – беззвучно процедил ее одногруппник под общие смешки парней.

* * *

Ррухи продолжала плакать. Это место было вдалеке от основной массы построек. Полигон, к которому она за неделю ни разу не подошла, лежал перед ней ровной пыльной поверхностью. Трибуны в десять рядов поблескивали на солнце деревянными лакированными лавками.

Горр непонятно почему сел несколькими рядами выше и теперь смотрел на ее сгорбленную, раз за разом подрагивающую спину с неким несвойственным ему смятением.

Зачем пришел, спрашивается? Его нервировала и бесила эта девчонка, абсолютно всегда. И тогда, когда была обычной, и после… Когда она утратила все краски… Впрочем, где-то между двумя этими моментами затерялась испуганная глупая пацанка, которой он действительно пытался помочь. Но это было так быстротечно и давно, что с уверенностью можно было сказать, что того упущения в его жизни не было.

* * *

Коммутатор пищал уже в десятый раз. Прочистив горло, девушка под пристальным взглядом пяти молчаливых жрецов приняла звонок:

– Приемная дворцовой службы охраны. – Ее голос был звонким и нежным, что вполне подходило для общения с журналистами, но не различного рода уполномоченными.

– Только не говори, что Кирин все еще занят, – прогундосил в трубку некий субъект. Звонил он уже в четвертый раз и представляться, естественно, больше не желал.

– Господин Кирин занят, – разглядывая свои коготки, пропела секретарь. Из коммутатора донеслась брань.

– Зайди и скажи, что это срочно!

– Господин, он занят, – напомнила она таким тоном, словно она воспитательница в детском саду. Отчитывала, соответственно, также. – Вы слишком нетерпеливы. Запишитесь на аудиенцию и послушно ждите своей очереди…

Донесшийся в ответ мат заинтересовал даже скучающих жрецов. Парочка сидящих ближе остальных уже откровенно посмеивалась.

– Слушай, коза белобрысая, бросай рассматривать свои когти у шуруй к Кирину, иначе приду и отодру твою жопу нагайкой!

– Иди терзать куриную глотку, – не осталась в долгу секретарша и, поправив прическу, отключила связь.

– Тоже мне, нагайкой решил попугать… – процедила она и нырнула к одному из ящичков секретера за ее спиной. Бутылка качественного пойла красиво встала на стол, туда же отправилась и шестерка рюмок:

– Эй, мальчики, а давайте-ка расслабимся и забудем нелепый звонок, – широко улыбнулась девушка и, обойдя стол, демонстративно села на него попой.

Юбка у нее была удобной для этого дела: с двумя прекрасными распорками по бокам.

– У нас вообще сорок минут… – звонко протянула она. – Пока великие умы ведут сложные беседы, мы можем многое успеть!

Мужики дружно переглянулись, продолжая сидеть.

– Ну, если стесняетесь, можно дверь закрыть, – хихикнула блондинка и, поставив бутылку между разведенных ног, призывно обвела юрким язычком пухлые губы…

Глава 53

Дверь щелкнула замком, но никто не обратил внимания, потому что коленки раздвинулись шире. Аккуратные пальчики миловидной секретарши как раз очень показательно скользнули вдоль горлышка бутылки, а потом призывно скрутили крышку. Мягкий одурманивающий запах вмиг заполнил помещение, испаряя почти четверть содержимого.

– Приятного мордобоя, мальчики, – вздохнула секретарь. А мужики почти одновременно рассвирепели: сначала те, что были ближе, а после и те, что сидели у самых дверей. Обстановка резко накалилась.

Барьер аккуратно отрезал девушку от происходящего, и она, ловко нагнувшись, набрала код на коммутаторе:

– Куриная глотка тебя ждёт, зая, и призывно шатает безголовой шейкой, – пропела она, подхватывая из стакана с карандашами пилочку. Ковырнув черную точечку под крашеным ноготком, самозабвенно занялась маникюром.

– Что у тебя за шум, ты что, половину годового запаса выпустила?

Девушка оценивающе взглянула на испарившуюся почти на треть жидкость и завинтила крышку обратно.

– А там был годовой запас? Не заметила даже.

В ответ матернулись, попутно вспомнив все дыры Многоликого. Барьер тем временем прогнулся под тяжестью двух навалившихся на него тел. Один мужик орал, второй самозабвенно воткнул ему в ноздрю мизинец, явно с намерением этот нос оторвать.

Где-то на заднем плане в ход пошел диванный подлокотник…

– Ты лучше язык при себе держи, пупсик, и дверцу заветную открой. Развели технологичную дрянь, скучно аж, – продолжала привыкшая к мужским разборкам секретарь.

– Еще две схемы – и разблокируем, – процедили в ответ.

Ноготки стали острее. Удовлетворенно улыбнувшись, девушка положила пилку на место и с унынием начала рассматривать действо. Над головой в барьер врезалась напольная ваза и, спружынив, отлетела назад. На пол упала красивая золоченая люстра, осыпав все вокруг хрусталем. Бежевая дорожка из верблюжьей шерсти непоправимо испортилась кровавыми брызгами. Хотя, можно перекисью залить, всю сразу, а потом отдать в ткацкий цех для реставрации, или же на мануфактуру валяных вещей. Наверное, лучше второе…

Мысленно подсчитав, сколько на это потребуется времени, девушка с унынием поняла, что проще заказать полноценный ремонт.

– Готово… – послышалось из коммутатора.

А секретарь начальника дворцовой службы охраны только этого и ждала: кнопкой отключила барьер, ловко поймала летящую в нее ножку дивана и шибанула ею по ближайшему жреческому темечку. Зевнув, следом приложилась и по второму и походкой от бедра продефилировала к двери шефского кабинета. Последняя остающаяся на ногах троица ее не волновала – эти с собой разобрались сами, причем очень качественно.

Двери щелкнули одновременно: что в приемную, что в кабинет, пуская внутрь секретарской территории пятерку боевых магов в полной амуниции…

* * *

– Имена, – шелестела жуть.

Мысли завертелись вихрем, устремляясь к нужным существу объектам. Перечеркнуть происходящее можно, но сложно. А если объективно, то срочно надо умереть: быстро и качественно.

Эта мысль пульсировала в центре его внимания, оттесняя общий уровень фрустрации и ослабляя неуверенность, бессилие, самокопание, нежелание даже пробовать что-то изменить. Помимо нее, из глубин сознания были подняты персональные ужасы, которые Хинеусу лично хотелось вырвать из головы с корнем… Как оказалось, все ужасное и давно забытое иногда бывает полезным.

Жуть, сплетенная из тысяч энергетических структур, смоляной жижей подчиняла его мозг, надавливая на каждую точку из сотен тех, которые составляли его персональный страх. На страхе, как оказалось, можно сосредоточиться и отвлечься.

У страха было имя и дата. Он имел свое лицо, запах. У него даже было свое особое чувство любви, граничащее с болезненной увлеченностью. Кажется, он кричал, вспомнив это. А может, все было наоборот: он слишком сильно молчал, и от этого судорогой свело глотку?

Впрочем, судорогами сводило не только ее. Тело болезненно корчилось, мало напоминая своей максимально сжатой массой живое и человеческое. Чудились черви, прожирающие его насквозь, и личинки, присасывающиеся к сосудам.

Вторженец ошибся: страх отвлёк.

Боль отступила, и Хинеус всей своей горящей сущностью просто окунулся в события давно минувшего дня, в котором демоническая сила впервые за многие поколения показала нечто большее, нежели двойной энергетический запас.

Вспомнился скорбный вечер, тихие разговоры среди мрачных стен. Лёгкая, успокаивающая симфония – из тех, что так любила мать. Сложный разговор, начатый не тем человеком, и не там, где следовало его начать… Разговор, в один момент превративший десятки людей в одну сплоченную колышущуюся массу. Дичайшее сплетение тел в черном венце траура.

Хадиса, словно фарфоровая кукла из детской страшилки, стояла среди всего этого безобразия и не могла понять, что вокруг нее происходит. Чьи-то жадные руки уже утаскивали ее на пол, крадучись вдоль тела и забираясь под детское платье…

Жуть с гнилым от возбуждения лицом продолжала шелестеть, выдавая вопросы… Хинеус молчал. Его цель была достигнута.

Энергия внутри тела наконец встрепенулась и пошла вспять по каналам. Уровень давления упал до минимума. Жизненные процессы остановились. Свет померк, вытягиваясь в длинный и бесконечный тоннель, покуда последний призрачный червь не покинул тело.

А потом сердце опять начало отсчитывать ритм. Хинеус тяжело вздохнул, приходя в норму, и медленно поднял голову.

Репетитор потряс артефактом и нахмурился. Линза опять вжикнула, но эффекта не последовало.

– Сломалась, наверное, – глубокомысленно прокомментировал Кирин, медленно поднимаясь со своего кресла и вытягивая перед собой руку. Первый попятился, понимая, что ситуация вышла из-под контроля.

Хинеус запел… Пальцы объяло синим пламенем.

В этот момент дверь за спиной Репетитора беззвучно распахнулась, и ему на голову опустилась диванная ножка.

Тело предателя, не успев осесть, попросту испарилось белесой дымкой. Артефакт брякнулся на пол и разлетелся на мелкие части. Синее пламя сорвалось с пальцев резко умолкнувшего Хранителя и пронеслось мимо секретарши, слегка задев ее белобрысую шевелюрку.

– Извините, начальник, техслужба долго возилась с барьерами, пришлось ждать… – пролепетала секретарша, поправляя слегка опаленные волосы. За ее спиной синий сгусток был мастерски пойман на щит ввалившимися в приемную боевыми магами.

Ну хоть что-то сегодня сработало, и, на удивление, это оказался человеческий фактор.

Молча обойдя ее, начальник дворцовой службы охраны на миг застыл в дверях, охватывая разом последствия качественного мордобоя, и, обернувшись, покачал головой.

– А диван-то каким образом уполовинили?

– Да его как-то сразу вжих… Потом пух… Потом слева… А в конце и сим-салабим…

– А сама на столе отсиделась. – Кирин обратил ее внимание на залегшие складки на ее юбке, аккурат поперек бедер, а потом и на стоящие полукругом на столе стопки и такой же бардак за ними. – Следы заметать за собой надо. – И, подойдя к столу, подхватил бутылку, сокрушенно покачав головой над количеством использованного вещества, а затем молча спрятал назад в секретер. По-видимому, инструкция на торце была вне интеллектуального восприятия его секретарши, раз вместо пяти грамм на человека использовали две трети литра…

Но волновало на самом деле не это, а прошедший мимо контроля артефакт, несработавшие барьеры и испарившийся чиновник, оказавшийся, по сути, белой тенью.

Тень через проходную не пролезет, значит, подмена была позже. Репетитор все ещё мог быть в здании, а мог и уйти. Хинеус склонялся ко второму.

Был в этом и плюс: подчиненные справились с ситуацией, вовремя среагировав. Оставшиеся целыми часы указывали на то, что от начала включения барьеров прошло не более пятнадцати минут. Хороший результат. Осталось распутать канитель, в которую спутались все события. Главное, уже был известен один из концов: Ученый совет Дайкирии, что вполне вязалось с казненной директрисой Института благородных девиц.

Подтянув к себе коммутатор, Кирин быстро нащелкал код Службы безопасности Дайкирии и продиктовал личный код оператору. Потом такими же кодами обрисовал ситуацию и добил кодами, переданными из Академии.

– Спасибо, что обратились в Службу безопасности Дайкирии, – был ему емкий автоматический ответ, отчего Хинеус самозабвенно скрипнул зубами.

– Свяжись со Службой координирования, выведешь на мой личный коммутатор. Техподдержку на ковер всем составом через двадцать минут. В службу реагирования отправь код «тридцать три»… И закажи обед. Мяса побольше.

Дверь шефского кабинета хлопнула. Растерянно похлопав ресничками, секретарь опять щелкнула коммутатором:

– Девочки, мне нужен уборщик… И ремонтная бригада… И еще мебельщик, пусть сразу с диваном приходит… Как так это он диван не дотащит, левитатор ему на что? Это меня не волнует! Мне нужна свежая приемная за пятнадцать минут!

* * *

Суббота оказалась на удивление тихой, если не считать целого вороха последствий вчерашнего дня. Кто-то был занят учебой, кто-то взялся за приведение в порядок танцевального зала, что был закрыт еще с летних каникул.

Вечером должны были быть танцы, и студенческая братия ходила в приподнятом настроении. Повар организовал на кухне кулинарный практикум, и теперь все желающие могли попробовать себя в готовке закусок и напитков. В зал уже притащили звуковую установку, и теперь на свет были вытащены последние любимые музыкальные альбомы. Черные пластинки меломанов стопочкой легли на стол ответственного за музыкальное сопровождение.

Тройка парней, отправленная на поимку журналистов, медленно обрастала новыми исполнительными лицами и новыми деталями плана. Названный Мозгом староста корпел над расписыванием ролей, Самсон и Максимилиан постоянно вставляли свои соображения насчет его видения развития ситуации и без конца хихикали. Хадиса просто иногда выдавала свои мысли, чем заставляла парней сотрясаться от новых приступов хохота.

Сойдясь на том, что журналиста может выманить только сенсация, и не менее качественная, чем вчерашний апломб, ребята самозабвенно придумывали, чем бы еще удивить. В общем и целом их решение было логично, но очень явно выходило за правила приличия. Становилось ясно, что придется подключить не только факультет хранителей семейного очага и факультет семейного раздора, но и медицинский, инженерный и даже артефакторский. К тому же, план стоило утвердить у каждого из деканов и получить резолюцию ректора Борин. А каким образом она будет эту вакханалию регистрировать в Ученом совете под видом очередного общего практикума – одному Многоликому известно…

Кто ж знал, что Эвереста Борин, пролистав несколько первых, вполне достойных страниц, не прочтет дальше, посчитав, что все, что написано Хранителем, плохим быть не может. А потому ее резолюция появилась на плане поимки журналиста незамедлительно, и этот же план в девственно чистом виде, без каких либо корректировок с ее стороны, отправится в Учёный совет Дайкирии.

Какое же было удивление Эвересты Борин, когда спустя сорок минут на коммутатор позвонил свеженазначенный Главный Репетитор и, посмеиваясь, не только дал добро, но и внес некоторые свои изменения.

– Так как деревья скоро развоплотятся, достопочтенная Эвереста Борин, – завуалированно начал он, – предлагаю застолбить центр площади…

– Это каким образом? – нахмурилась ректорша.

– Обычным столбом, – благодушно улыбнулся Главный Репетитор. По объему третьего подбородка он ни капли не уступал своему предшественнику – наверное, по подбородку и выбирали… – Детали пришлю особым указом. Не переживайте, владыке новшевство пришлось по душе. Он очень надеется, что его двадцать пятому сыну, Максимилиану, не удастся увильнуть и от этой меры наказания… Так сказать, за особые страсти в Вадиме…

После такого знатного звонка Эвереста все же ознакомилась с планом по полной и поняла, что влипла. Пришлось опять вызывать деканов на совещание и, так сказать, вводить в курс дела…

Время приближалось к обеду. Академия жила как обычно, однако ее ждали новые потрясения и содрогания…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю