Текст книги "Прогулка по висячему мостику (СИ)"

Автор книги: Екатерина Трубицина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 57 страниц)

– Ирка!!! Сволочь!!! Гадина!!! Ты меня со свету сживешь!!! – прогрохотал Женечкин вопль.

– Я тоже очень рада тебя видеть, Женечка.

– Ты как? – спросил он с какой-то особенной, вовсе ему несвойственной теплотой.

– Мне кажется, ты лучше знаешь. Что со мной было?

– Что-что! То же самое, что и год назад. Сгинула напрочь.

– А потом, как ни в чем не бывало, оказалась в своей кровати?

– Не-а… Твое тело, облаченное в костюм Евы, Зив с Лоренцем вчера вечером нашли в саду недалеко от двери прохода. Хорошо еще Татьяна Николаевна не напоролась – у нее бы точно инфаркт был. Лежит, ни дать ни взять, трупик под дождем.

– А давно дождь идет?

– Давно… – неопределенно ответил Женечка.

– Слушай, Жень, у меня такое ощущение, что я, как минимум, пару дней проваляюсь – слабость жуткая. Помнишь, у тебя книжечка была «Драконы. Миф и реальность»? Можешь мне ее почитать принести?

– Не вопрос. Принесу, конечно. Так. Надо Лешке твоему позвонить – он уже с ума сходит и моим байкам про твою дикую занятость не верит.

– Чего это он? Знает же, что это вполне в моем репертуаре!

– А ты сама-то представляешь, сколько отсутствовала?

– А сколько?

– Ты какого числа на Ажек умотала?

– Вроде четвертое сентября было.

– А сегодня пятое! Только не сентября, а… но-яб-ря!

– Ни…

– Вот-вот! Я тоже два месяца кряду матерился!

Женечка принялся набирать Лешку. Необходимыми для разговора по телефону силами Ира не обладала и просто подала голос, чтобы Лешка успокоился, а также выслушала его «приветствия», ничуть не уступавшие по эмоциональному накалу Женечкиным. Как только Женечка убрал трубку от ее уха (сама держать телефон Ира не могла), в дверь постучали:

– Прошу прощенья, я, кажется, слышал разговор, – сказал отдаленно знакомый голос и в спальню вошел Аристарх Поликарпович.

– Аристарх Поликарпович! – обрадовалась ему Ира.

– Не вставайте, Ирочка, Вам сейчас нужен полный покой, – впрочем, он напрасно волновался: Ира не то что привстать, а и пошевелиться пока не могла. – Мне сообщили о том, что с Вами случилось, я и явился, ну а теперь, когда все в порядке, разрешите откланяться.

– Аристарх Поликарпович! Вы, никак, на меня обиделись!

– Отнюдь, Ирочка. Я всего лишь знал, что делать в данном случае, вот меня и позвали вчера, когда нашли Ваше тело. Ну а теперь Вы в моих услугах больше не нуждаетесь. Тело в полном порядке, а раз Вы в него вернулись, значит, ему больше ничего не угрожает.

– Ну да! – сострил Женечка. – А что может угрожать телу Палладиной в большей степени, чем сама Палладина?

– И то верно! – улыбнулся Аристарх Поликарпович. – Не обижайтесь, Ирочка, мне действительно нужно восвояси. В отличие от Вашего, моему телу, кроме меня самого, уже давно угрожает то, что непременно следует за старостью.

Тут над фигурой Аристарха Поликарповича появился взволнованный Влад.

– Ира! Ты жива!

– Молодой человек, Ирочка-то, конечно, жива, но это вовсе не значит, что у нее достаточно сил для общения со всеми нами, – с доброй улыбкой отчитал его неуемный порыв Аристарх Поликарпович.

Но не успел Аристарх Поликарпович приструнить Влада, как в спальню с не менее радостными воплями влетел Генка, а между его ног просочился Лоренц и запрыгнул на кровать. Ира задумчиво смотрела на всех пятерых, пока они с облегчением, вызванным ее возвращением к жизни, препирались, и в какой-то момент, как в смутном воспоминании, увидела пятерых исполинских и величавых драконов. «Интересно, а кто-нибудь из них помнит себя змием? Аристарх, скорее всего, помнит. Женечка, видимо, тоже, но, возможно, смутно. Влад, конечно же, нет, хотя не исключено, что пройдет лет десять-пятнадцать, и вспомнит. Генка? Сложно сказать. Все-таки, наверное, смутно помнит. Помнит же он свои прошлые человеческие жизни? Лоренц? Этот, думаю, помнит наверняка».

– Так, молодые люди! – повысил голос Аристарх Поликарпович. – И не люди тоже! – добавил он, строго взглянув на Лоренца. – Мы с вами тут совершенно лишние – пойдемте! – сказал он и увлек за собой Генку с Владом, а Лоренц, хоть и нехотя, но поплелся следом.

– Вот видишь, Палладина, целый переполох учинила! – весело воскликнул Женечка, как только дверь закрылась, и стихли шаги и голоса на лестнице.

– Ну, это не самое страшное! Главное – теперь все в порядке, – услышала Ира донесшийся откуда-то сзади и сверху голос Радного.

Она не заметила сразу его присутствия и только сейчас поняла, что все это время одна ее рука постоянно находилась в его руке. Ее не испугала неожиданность. Она даже не вздрогнула, когда зазвучал его голос. Лишь дослушав до конца сказанное, лишь осознав, что он держит ее за руку, Ира почувствовала неописуемый, неистовый ужас. Именно ужас, вызванный именно его присутствием, а не испуг от неожиданности. Иру охватила паника, и она аж вскочила в кровати.

– Ти-ихо! – Радный налету поймал ее и бережно уложил обратно. – Ира, ты когда меня пугаться перестанешь, а? Ну неужто я страшнее дракона? А? Хотя, может, ты и права. Это ж еще как посмотреть! Правда? – Радный усмехнулся и принялся рассуждать с легкой улыбкой на устах. – Вот – дракон, да? Дракон, как дракон! Подумаешь, дракон! Эка невидаль! Сидит себе в пещерке крылатая ящерка размером с хорошего кита. Ну чего тут страшного-то, правда? – Радный подмигнул Ире. Она улыбнулась ему в ответ, однако, сердце ее продолжало бешено колотиться.

– Ничего-ничего! – подал голос, наполненный его излюбленным издевательским сарказмом, Женечка. – Пусть боится! Кстати, и положительный эффект налицо – двигательные функции восстановились.

– И то верно! – подхватил Радный. – Жень, пойду-ка я кофейку сварю, а то команда там внизу ни в жизнь не догадается.

– Давай!

В мозгу так и продолжало стучать: «Было – НАЙТИ. Стало – ПОНЯТЬ. СВЕТ – Радный; Радный и я. Человеческое – Генка. «Некое средство» – Женечка и Гиала».

Ира с любопытством наблюдала за Женечкой и Радным: «Неужто всего за два месяца им удалось так проникнуться друг к другу?». Создавалось впечатление, будто Женечка и Радный знакомы, что называется, тыщу лет.

– Жень, что здесь случилось без меня? – спросила Ира, как только Радный вышел из спальни. – Расскажи, если, конечно, не считаешь, что это – праздное любопытство.

– Ой, Ирка! С некоторых пор я перестал считать вообще. Так что тебе рассказать-то?

– Всё!

– Прямо-таки и всё?! – Женечка рассмеялся. – Ладно. Как скажешь. Слушай.

И Женечка со своей обычной язвительностью в голосе принялся рассказывать:

– Одним чудесным сентябрьским деньком сижу я, значит, тружусь, никого не трогаю, и вдруг уже ближе к вечеру ко мне без предупреждения врывается совершенно ошалелый Зив и говорит, что они с Лоренцем тебя напрочь потеряли в районе Ажека. Я понимаю, что тоже твоего присутствия в пределах Земли не ощущаю, однако, пытаюсь его успокоить, что, мол, если помнишь, то подобное в прошлом году уже проходили. А он мне, что, мол, нет, нынче все совсем по-другому, что ты, оказывается, последнее время чуть ли не кончины собственной ждала, все на мир окружающий наглядеться не могла и в живописный реализм по этому поводу вдарилась. И даже сама сказала, что заканчивается, мол, твоя прогулка по висячему мостику. Потом, правда, пыталась их в серьезности своих намерений разубедить, и они даже повелись на твои успокоительные речи, но ты, видать, все как задумала, так и сделала. В общем, у меня голова кругом пошла.

Сначала попытались тебя втроем поискать. Утром я Влада в известность поставил. Он тут же оповестил Стаса. Стас приличия ради позвонил мне и буквально в сей же момент материализовался пред мои ясны очи. Он первым делом заверил меня, что у тебя все в полном порядке, по крайней мере, настолько, что постороннего вмешательства не требуется, даже если бы оно было возможным, что в данной сложившейся ситуации весьма затруднительно. А потом честно признался, куда тебя понесло.

Женечка сделал многозначительную паузу и не менее многозначительно посмотрел на Иру.

– Ира, в отличие от тебя, я помню, как мы с тобой играли в драконов, но при этом – опять-таки в отличие от тебя – я прекрасно знаю, что есть драконы по отношению к людям.

Видишь ли, в каждой игре – свои правила, и правила одной игры вовсе не распространяются на правила другой. Даже когда драконы бродили здесь почти что открыто, их предпочитали считать плодом воображения.

И вот мне сообщают, что к одной из этих милых зверушек ты, оказывается, и отправилась. Сама понимаешь, что моему счастью не было предела. Я высказал Стасу все, что думал по этому поводу, естественно, не особо стесняясь в выражениях, но тут в нашу дискуссию вмешались Зив и Лоренц и начали меня заверять, что зверушка действительно самая что ни на есть замечательная. В общем, добрейшей души зверушка! И если бы они сразу знали, что именно к ней ты и отправилась, то ни в коем случае не стали бы меня беспокоить. Я свой пыл вынужден был поумерить, но не сказал бы, что мне полегчало.

И тут явился Генка. Я ему все про тебя выложил, а он мне: «Да как ты можешь! Ты ведь сам дракон! Мы ведь создатели и хранители Вселенной!». Ну и все такое в том же духе.

Знаешь ли, у него есть отвратительная черта: то весь из себя слепой и глухой, а то такой прыткий!

Стас первые две недели не дергался, но потом и ему поплохело. В конечном итоге он дня на три исчез и, как я подозреваю, повидался с тем драконом. Вернулся он очень мрачным, но обнадеживающе сказал: «Ждем». И мы стали просто ждать.

А вчера – опять-таки ближе к вечеру – ко мне наведался Лоренц и сообщил, что они с Зивом нашли твое тело в саду. Я на ходу позвонил Стасу и сюда. Прибыли мы на место примерно одновременно. Видок у тебя был ну стопроцентный труп! Стас, правда, каким-то чудом нащупал пульс. Перенесли тебя в спальню. Ну труп как труп, только что не окоченевший.

Стас позвонил Поликарпычу, пояснив, что тот знает, что с тобой делать. Поликарпыч материализовался тут же. Впрочем, когда Стас взял тебя за руку, твое дыхание стало заметным, и даже артерия на шее запульсировала. Поликарпыч же, осмотрев твое тело, заверил, что никаких внутренних повреждений нет. Выгнал всех, около часа над тобой колдовал, а потом сказал, что если Стас не против, то будет здорово, если он подержит тебя за руку, пока ты не придешь в себя. Поликарпыч рассчитывал, что на это понадобятся сутки, но тебе хватило и половины. Вот и вся история.

– Прошу прощения за причиненные волнения и доставленные неудобства.

– Ирка! С тобой все в порядке. Это – главное.

Женечка сел рядом и прижал ее к себе.

«Все в порядке… А в каком?», – подумала Ира.

Приняв решение отправиться в точку выбора, она ничего не ждала, ничего не предполагала, ни на что не рассчитывала, ни на что не надеялась и ни к чему не стремилась, но в то же время, это не было безразличием. Ира знала, что все, что она пережила в точке выбора, никогда не станет достоянием для ее сознания в полной мере.

В памяти из «до» осталось время, проведенное с Пэфуэмом, густой золотистый свет и последняя промелькнувшая мысль, что, «если что», этот свет нужно обязательно здесь оставить. Из «после» так и стучащее в мозгу: «Было – НАЙТИ. Стало – ПОНЯТЬ. СВЕТ – Радный; Радный и я. Человеческое – Генка. «Некое средство» – Женечка и Гиала». Из всего этого достаточно определенно Ира понимала только одно: это шифр, ключ, код доступа, каждый символ которого вмещает в себя столько всего, что Ира терялась в догадках, с чем же такие объемы можно сопоставить. И все же хоть чуть разобраться с тем, что же это все значить, непреодолимо хотелось. Хотелось прямо сейчас, несмотря на осознание того, что все пережитое в точке выбора никогда не станет достоянием сознания в полной мере.

«“Было – НАЙТИ. Стало – ПОНЯТЬ” – это, по всей видимости, символы прошлого и нынешнего предназначений.

“СВЕТ – Радный; Радный и я ” – “СВЕТ” понятно, это густой золотистый свет, некое нечто, которое я якобы здесь оставила, чтобы… ну, в общем, понятно. Но при чем здесь “Радный; Радный и я”? Может быть, этот СВЕТ как-то помог Радному пройти в сферу высших? («Во, бред!» – пронеслась мысль по поводу собственных размышлений) Наверное, это так. Надо будет как-нибудь поговорить с ним об этом.

Дальше: “«Некое средство» – Женечка и Гиала” – «некое средство» сказал Радный, когда рассказывал о Женечке. Он сказал, что дает мне это самое некое средство, которое может оказаться очень нелишним в дальнейшем. Я тогда спросила, что это за средство, но он сказал, что расскажет об этом чуть позже, но мы тогда к этому так и не вернулись. Надо будет и об этом поговорить с ним.

Кажется, что-то пропустила… а: “Человеческое – Генка” – а вот это действительно полный бред! “Человеческое” – это примерно понятно, но при чем тут Генка?

Да уж… Похоже, истинная суть дракона по имени Ырэа слишком высокого мнения об умственных способностях Ирины Борисовны Палладиной. Что ж, как не раз говорилось: главное – смирение. А смирение – это отказ от борьбы с обстоятельствами в пользу овладения собой, это самый эффективный способ не мешать себе, то есть не делать Я силой, противостоящей Аз».

Дверь открылась, и в спальню вошел Радный с подносом, на котором стояли три чашечки кофе и большая глубокая тарелка с зефиром. Они пили кофе и весело болтали о том, что Женечка только что поведал Ире, превращая все это в набор анекдотов. Радный заставил Иру съесть весь зефир. Когда кофе иссяк вместе с очередным анекдотом, Женечка поднялся и пошел изготавливать новую порцию.

– Ира, – начал Радный, едва Женечкины шаги стихли за дверью. – Ваше возвращение в бренный мир более чем красноречиво свидетельствует о Ваших дальнейших намерениях. И все же, позвольте спросить? – Радный замолчал, глядя на Иру.

После небольшой паузы поняв, что он более ничего не произнесет без ее разрешения, Ира сказал:

– Спрашивайте.

– To be or not to be?

Ира отрешенно посмотрела ему в глаза, задумчиво вздохнула, многозначительно улыбнулась и загадочно ответила:

– To be… continued…

2006-2009 гг.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

© Трубицина Е. А., 2010

book.inetsochi.ru