Текст книги "Прогулка по висячему мостику (СИ)"

Автор книги: Екатерина Трубицина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 57 страниц)

Конечно, прежде чем эта странная семья обрела свой законченный вид, не обошлось без проблем и щекотливых моментов, но Радный умеет добиваться своего. В итоге, Серега занял хороший пост в одном из НИИ, Надя стала преподавать русский и литературу в педагогическом училище. Живут они действительно в любви и согласии и детей растят, как положено. Дети идею двух пап воспринимают с удовольствием, любя всех своих троих родителей с беззаветной детской преданностью.

Стас полностью обеспечивал их даже в черные свои времена. Надя отказывалась, но Стас, тем не менее, ежемесячно перечисляет детям официальные алименты. Их никому и в голову не приходит снимать со счета в банке, так как неофициальное содержание значительно превышает их. Несколько раз пытался воспротивиться чрезмерному материальному участию Серега, но Стас укротил пыл его мужского достоинства, объяснив, что, во-первых, он хочет, чтобы его дети ни в чем не нуждались. Во-вторых, он по гроб жизни обязан женщине, которая согласилась стать их матерью при таких нестандартных обстоятельствах. И, в-третьих, он в неоплатном долгу перед самим Серегой. Почему? Об этом он предложил ему самому догадаться. Серега даже пытаться не стал, и тогда Стас придумал для него персональный аргумент – бизнес обязан материально поддерживать науку! Серегу это мало убедило, но выхода у него все равно не было и пришлось сделать вид, что он согласен.

– Получается, Радный сам себе устанавливает законы, по которым живет?

– Да. Как и ты, – Генка улыбнулся Ире и добавил. – Как и я. Как и Женич.

– То есть по сути…

– Ирчик, – перебил ее Генка, – никто – ни ты, ни я, ни Женич – на самом деле не может до конца знать, кем он является по сути. Можно что-то смутно чувствовать, смутно догадываться и даже пытаться для себя нечто умозрительно по этому поводу формулировать и даже с полной уверенностью кому-то об этом рассказывать. Но наш мозг не способен адекватно осознавать это, как не способен адекватно осознавать, что такое Время, Вечность, Бесконечность.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю… сама подумай.

– То есть… – Ира выжидающе взглянула на Генку.

– То есть я хочу сказать, что такие непроходимые дебри не для моих скромных мозгов, так что, как я уже и сказал – сама подумай.

– Хорошо, подумаю сама.

– Не! Лучше не думай, а живи, как живешь. Все равно, произойдет лишь то, что произойдет.

– Генка! Ты фаталист?

– Нет. Я – оптимист. И вообще, ты мне сегодня эскизы-то покажешь.

– Теперь покажу.

Ира решительным шагом направилась в комнату. Генка было последовал за ней, но она его остановила:

– Сиди, сейчас сюда принесу.

Он не совсем понял, но послушно остался на своем месте. Ира вынесла распечатки.

– Стас вроде ж отказался участвовать в обсуждении заказанного проекта? Ты для кого распечатывала?

– Для дома.

– В смысле?

– В смысле, я показывала их дому.

– И как он, дом?

– Ему понравилось.

– А теперь можно серьезно?

– Я вполне серьезно. Дому понравилось. Он пел для меня. Он, вообще-то, всегда поет, когда я приезжаю, но, увидев эскизы, он изобразил нечто поистине сногсшибательное – целый концерт, притом в абсолютно разных стилях.

– Ирка-а-а…

Какие именно эмоции испытывает Генка по поводу поющего дома, пониманию не поддавалось, но Иру это и не интересовало, так как в этот момент она как раз схватила за хвост классную идею.

– Генка! Я знаю, что сделаю с твоими фотками! Я покажу их дому!

– Ир, мне всегда мерещилось, будто я со странностями. Знаешь – нет. Я, оказывается, вполне заурядный обыватель.

– Генка! Ты не понимаешь! Он ведь дом! Он лучше знает!

– Дай эскизы посмотрю.

– На.

Генка несколько раз машинально поперекладывал бумажки.

– Не! Не могу. Забирай. Мне твой дом все мозги отшиб. Он серьезно, что ли, поет?

– Да, Ген.

– Знаешь, я – слепой. И, наверное, еще и глухой. У меня, вроде, неплохое воображение, но я не представляю, как дом может петь.

Ира унесла эскизы обратно в комнату, а Генка набрал Женечку.

– Женич, тебе наша общая знакомая рассказывала о доме, который оказался ярым любителем помузицировать?

– Ген, он не любитель. Он – профессионал.

– Тьфу-ты! Еще один издевается!

– Оставь Ирку в покое! Дома для нее поют, гадюки подарки приносят – просто она такая и с ней вот такое и происходит. Учти, она еще далеко не на все внимание обращает. Так что оставь ее в покое. Привет ей, кстати, передай от меня.

Женечка отключился. Ира вновь появилась на кухне.

– Тебе привет от Женича.

– Спасибо.

– Слушай, Ирчик, а покажи-ка мне, чем это тебя гадюки одарили.

– Маленькое уточнение: гадюка была одна. А вот что она мне подарила – не покажу, по причине того, что вышеупомянутый Женич уже посоветовал мне это выкинуть, а я не желаю так делать.

– Ирчик, ты на меня обиделась?

– С чего ты решил?

– С тону Вашего, госпожа Палладина.

– Генка! – Ира обняла его. – Прости! Я ну ни капельки не обиделась! Просто понимаешь, я точно знаю теперь, что для начала нужно сделать с твоим материалом и у меня руки чешутся невыносимо! Понимаешь?

– Не вопрос! Давай, поехали к твоему поющему дому!

– Во-первых, не к моему, а во-вторых, не обижайся, я тебя с собой не возьму.

– Почему?

– А вдруг ты его напугаешь? Он такой ранимый! – Генка улыбнулся, поняв, что теперь Палладина просто кривляется. – И вообще – отношения у нас с ним очень интимные, – а вот она сказала на полном серьезе, и Генка перестал настаивать.

– Ирчик, я в Сочи пробуду не больше недели, так что в ближайшие дни очень хотелось бы с тобой еще раз пересечься.

– Генка, а давай завтра на море рванем, пока в нем еще купаться можно, пока оно еще не закипело.

– Давай рванем!

Генка уже стоял на пороге и, чмокнув Иришку, почти мгновенно растворился за дверью, а Ира пошла вдумчиво готовиться к предстоящему интригующему свиданию с поющим домом.

– – -

На этот раз Иру приветствовали сдержанно-торжественные и одновременно мужественно-нежные звуки седьмой симфонии Бетховена, которые неожиданно, но органично перевоплотились в «Болеро» Равеля. Ира разложила распечатки на полу большой комнаты на втором этаже и села, прислонившись спиной к стене.

– – -

Времени видимо прошло достаточно много, так как теперь солнце заглядывало в окна с другой стороны. Дом исполнял «Yesterday» Битлов, только на манер средневековых мадригалов. Ира не пыталась ни понимать, ни даже вспоминать, что с ней происходило все это время. Она просто аккуратно собрала фотографии, поблагодарила дом и, попрощавшись с ним, поехала к себе и, как ни в чем не бывало, продолжила знакомство с Женечкиным трудом. Она больше не пыталась спрятаться от Женечки, а свои давешние уловки сегодня нашла смешными и глупыми. «Как ребенок…», – усмехнувшись, подумала она.

Женечка, выдавая ей рукопись, предложил рисовать по ходу любую абракадабру, какая придет ей на ум. А почему бы и нет? Ира включила компьютер и растворилась в бескрайнем океане непознанно-осознанного и неосознанно-познанного.

– – -

Генка позвонил около одиннадцати утра.

– Ну ты и дрыхнешь, Палладина!

– С чего это ты взял, что я дрыхну?

– Да неужели уже поднялась?!

– Я с полвосьмого уже тружусь на благо Отечества.

– О-о! Тогда тебе уже по всем правилам положен перерыв. На море вчера кто просился, а?

– Хватит прохлаждаться под дверью! Заходи!

Ира открыла дверь и, как и предполагалось, обнаружила там веселого Генку.

– Ирчик, признайся честно, ведь ты еще не завтракала?

– Ну как это не завтракала?! Завтракала, конечно! Еще вчера! Ты что, не помнишь?

– О-о! У тебя режим? Трехразовое питание: понедельник, среда, пятница? Или ты обленилась до такой степени, что ешь лишь тогда, когда тебя кормят?

– Если честно, то почти «да».

– Тогда давай-ка перекусим, чем бог послал, и рванем, как запланировано, на море.

– – -

С выбором пляжа не мудрили – Ривьерский вполне подошел. Отдыхающие Сочи пока еще вниманием не баловали, сочинцев температура воды радовала далеко не всех, к тому же на дворе стоял полноценный рабочий день, так что желающих занять отмеренную собственным полотенцем временную жилплощадь у моря нашлось немного.

Ира, едва раздевшись, тут же ненадолго уплыла, а затем улеглась на голую раскаленную гальку.

– Не хотелось нарушать Вашего блаженства, Ирина Борисовна, но уж больно распирает любопытство, что же все-таки пропел Вам крайне осведомленный в интерьерных вопросах дом? – манерным тоном спросил Генка.

– Пока ни чего, точнее чего, но я к процессу осмысления еще не приступила.

– Ирчик, а меня любопытство просто изглодало – так не терпится увидеть, что ты придумаешь.

– Понимаю, Геночка, но придется потерпеть. Есть у меня подозрения, что из твоего предложения должно получиться нечто суперособенное.

– А ведь заинтриговала пуще прежнего! Но ладно, так уж и быть. Смиренно жду.

И Генка отправился «смиренно ждать». Ира решила, что в море, но вернулся он с мороженым в руках:

– Держи, Ирчик.

Лакомство с минусом по Цельсию быстро таяло под палящим солнцем и разукрасило Иришку белыми каплями. Генка слизнул все белые пятнышки на ее теле, и сделал это настолько недвусмысленно, что наблюдавшая за ними пышная дама инстинктивно сжала ноги и смущенно отвернулась. Ира умом понимала, как сей Генкин жест смотрится со стороны, и что она, вообще-то, должна чувствовать от подобных нежностей, но его ласки не вызвали в ней ни возбуждения, ни отвращения. Генка оказался для нее абсолютно нейтральным, и она совершенно без каких-либо эмоций, просто шутливо спросила:

– Ты хочешь ко мне в постель?

– Кто ж меня туда пустит?!

– А если? – не унималась развеселившаяся Ира.

– Если что? – развеселился следом Генка.

– Ну, если пустють?

– Тогда Вам, госпожа Палладина, светит бессонная ночь.

– А-а… а если дело будет днем?

– А я и имел в виду днем, говоря, что ночь будет бессонной.

– А вот это интересно! По подробней, пожалуйста!

– Э-э не-е! Только на практике!

Они хитро смотрели друг на друга какое-то время, а потом Ира расхохоталась.

– Да Генка, ты прав. Я действительно просплю под тобой весь день, а ночью, вследствие исчерпанности ресурсов сна, сяду работать, – они рассмеялись вместе и обняли друг друга.

Искупавшись еще по разу, Иришка с Генкой покинули пляж. Сначала возникла спонтанная идея посетить Женечку по причине близкого местонахождения к его жилищу, но Ире не терпелось продолжить работу, а Геннадий Васильевич в Сочи тоже не праздности ради заехал, так что прогулялись до гостиницы «Москва» и разбрелись, договорившись завтра вылазку на море повторить.

И неделя пролетела просто замечательно. Ира с утра успевала что-то сделать, потом приходил Генка, кормил ее завтраком, потом они отмокали в приятно прохладном море и жарились в лучах горячего, но не душного солнца, а потом Ира успевала еще целую кучу. В итоге, она успешно осилила половину первой папки Женечкиного труда, запечатлела в компьютерных файлах всю, носившуюся в пределах ее ауры, порожденную чтением абракадабру, и загорела до шелушения кожи. К тому же она даже как-то раз выбралась на Генкино шоу в Лазурку.

За всю неделю Генка более не досаждал ей своим любопытством. Ира тоже молчала, но каждый день, проснувшись утром и перед сном вечером, добросовестно пересматривала фотографии, правда, даже не пытаясь что-либо думать и даже чувствовать, совершая отрешенную пропитку себя образами. Она знала – нечто уже зародилось в ней, но намеренно отодвигала момент выплеска.

Улетать Генка собирался в понедельник, а в воскресенье, когда они с Иришкой завтракали перед вылазкой на пляж, позвонил Женечка притом одновременно им обоим – Генке с домашнего, а Ире с мобильного.

– Друзья мои! – торжественно изрекал он сразу в две трубки. – Я понимаю, что вам и без меня хорошо, но, тем не менее, очень бы хотелось лицезреть в своей скромной обители вашу сладкую парочку.

– Женич! Кто бы говорил! Вот меня Палладина даже близко к себе не подпускает, мотивируя тем, что в моих объятьях она уснет даже не раньше, чем я кончу, а еще до того, как я успею начать!

– Ира! Я не понял, ты что, спишь в Логиновских объятиях?

– Уснешь тут с ним! Он меня ни свет, ни заря будит и на море силой тащит.

– Сатрап ты, Генка!

– Врет она все! Раньше одиннадцати я к ней не появляюсь.

– Вот потому и спит, что она приличная девочка, а все приличные девочки в одиннадцать уже бай-бай.

– Да, утра!

– Хм! До утра?! Да кто ж такое выдержит! Конечно, она потом на море не хочет! Шутка ли, девочке до утра спать не давать!

– Женич! Сволочь! Я утром к ней прихожу в одиннадцать!

– Ирка! А чё он так нервничает?

– Да все эскизы по своему заказу увидеть хочет.

– А! А ты ему не показываешь?

– А я их еще и делать не думала.

– Ай-ай-ай! Лентяйка!

– Во-во, Женич! И я говорю лентяйка!

– Ирка, а он тебя шваброй обозвал!

– Ты первый начал!

– Ладно, Ген! Хорош прикалываться!

– Вот-вот, Женич, первый начал, а теперь съезжаешь?

– Да, съезжаю! Между прочим, тебе, Генка, я с домашнего набрал. Усёк?

– Я давно усек, что на бабки разводишь.

– Вот то-то же! Так вы сейчас на пляж?

– Да.

– А куда, если не секрет?

– На Ривьеру.

– А что будет, если я к вам присоединюсь?

– Жень, ты знаешь, что с ясновидением у меня просто никак, но интуитивно я чувствую, и мне кажется, что это и есть истинное знание – будет здорово!

– Ох, Иришка! Прилежная ты ученица, но иногда – почти всегда – так и чешутся руки задать тебе хорошую трепку! Язва! Ладно! До встречи!

Перед выходом Ира быстренько включила компьютер и быстренько скачала на флэшку весь абракадабровый ассортимент.

– Ага! Женичу уже что-то сделала, а мне – нет!

– А ты не подглядывай.

– А я и не подглядываю – я подслушиваю. Твой копм пашет по уровню шума чуть тише отбойного молотка. Менять не думала на поновее, а?

– Вообще-то надо бы уже. Может, подаришь?

– Не вопрос!

– Э! Генка! Ты это… Я ж пошутила!

– А я серьезно. Тебе серьезно нужно копм обновить. Ну-ка… – Генка влез в какие-то малознакомые Иришке программистские дебри. – Да он у тебя откровенно пещерный! Как пить дать, добыт трудами археологов! Как ты вообще работаешь?

– Да вроде неплохо.

– Ирчик, ты, видимо, понятия не имеешь, что значит хорошо. Так, ладно, сейчас на море, а потом решим проблему твоей компьютеризации.

– – -

Женечка стоял, опираясь о парапет спускающейся к пляжу лестницы, и самозабвенно выдувал облака маленьких, переливающихся всеми цветами радуги, мыльных пузырей.

– Я вас приветствую, друзья мои! – блаженно произнес он и, выбросив в урну полупустой пузырек с мыльной жидкостью, обнял Генку, похлопывая по спине.

У Иры мороз пробежал по спине от ощущения и понимания, что Генка, по общечеловеческим представлениям, вообще-то, приходится Женечке родным сыном. Женечка бросил на нее строгий взгляд, и едва заметно его голова чуть шевельнулась в запрещающем жесте. Ира ответила глазами: «Ну что ты! Никогда и ни за что!».

– Спинным мозгом чую – за моей спиной уже что-то происходит.

– Геночка, тебе примерещилось, – Женечка освободил от своих объятий Генку и заключил в них Иру, подкрепив сие долгим горячим недвусмысленным поцелуем.

– Ну вот… – уморительно состроил детскую обиду Генка.

Отпущенная, наконец, на волю, Ира с трудом держалась на ногах.

– Ирочка! Головка закружилась? Небось, солнышко напекло?

Женечка находился в состоянии повышенной выработки гормона радостной гадостности. Он сгреб к себе Иришку и Генку, и они втроем в обнимку спустились на пляж. Дул достаточно сильный ветер, по морю в преддверии шторма бежали белые барашки. Покинувшую тело одежду пришлось придавить камнями, чтоб не улетела. Купались недолго – волнение моря усиливалось с каждой минутой. Позагорать вообще не получилось – от пронизывающего ветра тело покрывалось гусиной кожей. Иришку так и вовсе колотило от холода. Женечка растер ее полотенцем и в срочном порядке отправил переодеваться.

– – -

– Женечка, а я ведь к тебе не с пустыми руками, – сказала Ира, как только они втроем оказались у Женечки дома.

– Да ты что!

– Включай компьютер. Я тебе абракадабру принесла. По твоей книге.

– Вау! Уже бегу!

– Блин!

– Генка, что случилось?

– Ирчик, я ж совсем забыл про твою компьютеризацию!

– У Палладиной проблемы с компом?

– Никаких! Не считая доисторического происхождения.

Генка сел изучать записную книжку своего мобильника, а Ира с Женечкой переместились в кабинет.

Женечка долго и внимательно изучал «абракадабру». Его лицо постоянно менялось.

– А ведь печатать на меловке придется… Палладина, признайся, ты решила меня разорить?!

– Женич, а ты поклянчи у меня денег на издание – я дам, – Генка, скорее всего, уже давно стоял у них за спинами.

– Генка, клянчу! Давай!

– Э-эй! Не так скоро! Я ж только начала! Еще далеко не все готово!

– Слышь, Генка, а ведь она и тебя разорить решила! – Женечка светился счастьем, всем своим видом подтверждая полное удовлетворение Иришкиными работами.

– А разорюсь! В конце концов, Палладина того стоит. Кстати, Ирчик, к концу следующей недели у тебя будет стоять новый, соответствующий всем современным требованиям для работы с графикой ПК. Я дал твой телефон, так что жди звонка.

Часов около десяти вечера Генка засобирался к себе в гостиницу. Его самолет улетал не так уж, чтоб совсем рано утром, но, тем не менее, на него следовало успеть, притом предварительно выспавшись, так как сразу в аэропорту прибытия его ждала деловая встреча, очень важная по его словам. Иришку Женечка, процитировав обращение Мюллера к Штирлицу из «Семнадцати мгновений весны», попросил остаться, на что Генка просто гениально разыграл сцену ревности в стиле итальянской комедии dell'arte, чем изрядно повеселил их.

– Ир, не хочешь побродить по городу? – спросил Женечка, как только за окном стих двигатель увозившего Генку такси.

– С удовольствием.

Мокрый асфальт свидетельствовал о недавнем дожде, но с затянутого облаками неба не капало. По обоюдному не высказанному вслух соглашению тему «абракадабры» Ира с Женечкой решили пока держать закрытой. Выйдя на улицу, они вообще молчали, бредя по сумеречным дорожкам Ривьеры. Шли, старательно минуя центральную аллею. Хоть настоящее курортное лето еще находилось только в стадии зачатия, да и погода не особо баловала, народу по парку гуляло с переизбытком.

Сквозь влажные ветви мелькали лица людей, озаренные усиленно-вымученной радостью.

– Зачем они это делают?

– Притворяются?

– Да.

– Знаешь, Ир, человечество упорно придерживается мнения, что владение собой – это управление внешними проявлениями эмоций. Тренируются.

Глава 13
Тонкости искусствоведения, бюрократизма,

жертвоприношения и психологии

Лешка с Владом приехали 24 июня. Вовремя. Чуть больше недели, пролетевшие после отъезда Генки, для Иры летели вместе с ее крышей: коктейль из Женечкиной книги, Генкиных фоток и поющего дома сделал свое дело. В смысле материализации идей повезло только книге – абракадабра сыпалась на Женечкин e-mail в изобилии. Ее Ира и показала молоди в качестве ответа на вопрос Влада: «А у Вас, как дела, Ирина Борисовна?», – который он задал в финале застолья, посвященного окончанию сессии.

– Ну чё, мам, прикольно! – сказал Лешка, пролистав бегло просмотрщик, и освободил место у монитора Владу.

Влад застрял на первом же рисунке.

– Ирина Борисовна, а Вы уверены, что от этого ни у кого крыша не поедет?

– Влад! Если у кого от абстракции и едет крыша, так по большей части только у непосредственных создателей, извини, мам, конечно.

– Лёшик, а ты считаешь, что это абстракция? – Влад перевел взгляд с Лешки на Ирину, и в его прищуре весело замелькала хитринка.

– Влад, я, конечно, не на искусствоведческом учусь, но у меня мама художник, и, поверь, в стилях изобразительного искусства я нет-нет да что-то секу.

– Плохо сечешь! Смотри внимательно!

Лешка наклонился к монитору, и Влад начал ему четко указывать на определенные контуры и давать пояснения. Ира с интересом наблюдала за ними.

– Ма! Во ты даешь! Действительно крыша съехать может!

– Ирина Борисовна, а по какому поводу Вы это делали?

– Это иллюстрации для книги.

– Ничего себе, а с самой книгой-то, с литературным материалом, можно ознакомиться?

– Не знаю, Влад, нужно спросить у автора.

– Ирина Борисовна, если автор заказывает Вам иллюстрации, следовательно, он собирается свой труд публиковать, и, следовательно, тайны в нем нет никакой.

– Видишь ли, Влад, далеко не весь текст, который сейчас находится у меня, предназначен к публикации. Издавать предполагается со значительными купюрами.

– Вау! Как интересно… Ирина Борисовна, а можно ли как-то устроить, чтобы мне почитать полный вариант, без купюр.

– Запросто! – на пороге стоял Женечка. – Вам, молодой человек, можно,  – он перевел чистый улыбающийся взгляд с Влада на Иру.

– Знакомьтесь, мальчики: Гаров Евгений Вениаминович. Мой друг и автор труда послужившего источником вдохновения для создания произведений компьютерной графики предложенной вам к обсуждению.

Представители мужского пола по традиции, заведенной, наверное, еще при царе Горохе, пожали друг другу руки. Иру всегда веселил этот ритуал – уж очень напоминал он выражение настороженной демонстрации дружелюбия в поведение самцов разнообразных видов животного мира.

– А я Вас, кажется, знаю, – радостно заявил Лешка.

– Не крестись, мой мальчик, тебе не кажется. Еще б ты не знал меня! Ведь с твоей мамой мы уже много лет сотрудничаем. И слышал, наверное, много.

– Нет. Ничего.

– Ира, и не предполагал, что ты такая скрытная.

– Зря Вы так. Просто у нас с мамой интересы и взгляды на жизнь разные.

Женечка улыбнулся. Влад с нескрываемым интересом пожирал его глазами. Лешка был настроен вполне доброжелательно, но абсолютно равнодушно. Однако Женечке удалось завоевать и его расположение и при этом очень удивить даже Ирину, уже давно ничему, исходящему от Женечки, не удивляющуюся: она представить себе не могла, что он обладает такими глубокими познаниями и в области точных наук тоже. Ну а Влад – Влад принял его сразу. И сразу так близко к сердцу, что ушел он вместе с Женечкой, и ни куда-нибудь, а к нему в гости за эксклюзивной распечаткой Женечкиного труда. Едва за ними закрылась дверь, Ира внимательно посмотрела на сына и спросила:

– Ты хочешь сообщить мне нечто важное?

– Есть немного, только ты не волнуйся, ладно?

– Спасибо, сыночек, – сказала Ира напряженно. Ее сердце билось где-то в глотке. – Знаешь, лучший способ вывести человека из равновесия, это сказать ему «не волнуйся». Не томи! Суть выкладывай!

– Мам, ну ты и сама в курсе, что Влад женится, и, как следствие, переводится на заочное.

– Это я знаю. Дальше.

– Мам, помнишь, мы на зимних каникулах ездили в Прагу?

– Помню…

– Так вот, мне еще там предложили бесплатный сертификат и стипендию на обучение в Гарварде. Я отказываться, естественно, не стал, но и соглашаться не спешил – как-никак это я Влада в Москву с собой потянул. В общем, из солидарности. Ну а теперь, вроде как, она стала неактуальна. Так что, если ты не будешь против, то я еду продолжать образование в Гарвард.

– Ну деятели, что ж это вы мне сразу не сказали! – радостно и возмущенно воскликнула Ира.

– Влад не знал, а я не хотел тебе душу зазря травить. Так как? Я, к твоему сведению, еще несовершеннолетний, так что без твоего согласия не могу не только по морально-нравственным соображениям, но и с юридической стороны тоже.

– И что от меня требуется?

– Несколько нотариально заверенных документов, которые нужно сделать в ближайшие дни и отпустить меня на недельку-другую обратно в Москву.

– – -

Этот летний день запомнился Ирине всерьез и надолго. Они с Лешкой малость не подрассчитали время и прибыли в нотариальную контору на целых полчаса раньше начала рабочего дня последней. И оказались всего-навсего двенадцатыми в уже озверевшей очереди. По крайней необходимости попадая изредка в эту всенародно любимую организацию, Ира всеми силами пыталась понять, ну как! Как раньше в одной-единственной в Центральном районе Сочи нотариальной конторе, расположенной на улице Воровского, в отсутствии компьютеров, ксероксов и вообще какой-либо офисной техники, за исключением никогда ничего не пишущей, пишущей машинки, всего за каких-то час-полтора удавалось вполне успешно оформить необходимые документы! Ну почему теперь, в век информационных технологий и наличия нотариусов по пять штук в каждой подворотне, почему теперь даже самое простое заверение самой простой ксерокопии самого простого документа превращается в нечто среднее между подвигом и актом жесткого садомазохизма!

Впрочем, томительное ожидание своей очереди скучным назвать было сложно. Одно шоу сменяло другое. Три раза вызывали скорую, два раза милицию. К действительно приятным моментам относилось периодическое открытие двери кабинета – там работал кондиционер и прорыв прохладного воздуха в массы встречался всеобщим ликованием, на несколько секунд прекращая очередной скандал по поводу: кто, когда и где стоял и кому, куда следует пойти. Однако глоток вожделенной прохлады, помимо облегчения, давал и свежие силы для возобновления старого или начала нового выяснения отношений.

И пяти часов не успело пройти, как Ирина с Лешей оказались под постоянным пьянящим холодным напором воздуха. Обязанности нотариуса исполняло антикварное создание, когда-то, по-видимому, мужского пола, на вскидку лет эдак восьмидесяти. Внимательно выслушав суть проблемы, закинувшей в его трудовую обитель не в меру юную мамашу с не в меру взрослым несовершеннолетним сыном (насчет чего создание философствовало минут десять-пятнадцать), божий одуванчик принялся объяснять отсутствие элементарной логики в документальных притязаниях контор, призванных обеспечить «молодому человеку» льготное учебное место в элитном зарубежном ВУЗе. По поводу элементарной логики Ира была с ним полностью солидарна, но ведь требования придумывала не она! На что антиквариат уличил ее в юридической безграмотности, некомпетентности и отсутствии способности хоть к какому-то мышлению, уже не говоря о логическом. Ира взяла себя в руки и, еще раз огласив список требуемых документов, положила его ксерокопию перед нотариусом. Тот внимательно ознакомился и сызнова начал объяснять Ирине, почему все это полный бред и конченая туфта. Затем он набросал авторский список, дав ему компетентное юридическое и логическое обоснования. Ира полностью согласилась с его доводами и восхитилась компетентностью, но, тем не менее, попросила посодействовать в составлении именно тех документов, кои требовались официально. Дедуня подивился ее настырной тупости и заявил, что не намерен участвовать в потворстве юридически безграмотным невеждам, не владеющим даже элементарной логикой.

В коридоре гудела не предвещающим ничего хорошего гулом разъяренная толпа. Ира почувствовала, что ей холодно. Она взглянула на часы – под отчаянно дувшим кондиционером они с Лешкой прохлаждались уже без малого час. И неудивительно! Помимо словоохотливости и предрасположенности давать всему исчерпывающие объяснения, повторяя самые важные пункты дважды, а то и трижды, антикварный нотариус заикался и картавил, вследствие чего речь ему давалась с трудом и текла медленно. Лешку разбирал истерический смех. Иру – тоже.

– – -

Так ничего и не добившись, они часам к пяти вечера доползли домой. Лешка сразу, невзирая на протесты матери, позвонил Владу, который тут же примчался.

– Ну как?

«А вот так!!!» вылилось в эмоциональный рассказ офонаревшего от казуистики Алексея.

– Всё, мальчишки! Я больше так не могу… Я – в душ…

Струи то холодной, то горячей воды хлестали по истерзанному бюрократизмом телу, возвращая к жизни. Какое счастье, что на сегодня все! Но завтра придется начать все заново, правда у другого нотариуса – хоть это радует. Может, попадется менее антикварный и не так основательно подкованный логикой, а заодно и менее компетентный юридически, и просто тупо сотворит весь требуемый пакет документов. А за дверью продолжают прикалываться над бедным маразматиком мальчишки. Влад… Ее и так напрягала двусмысленность их отношений допущенная ею. А тут еще и Женечка. Уж не просто так он потащил Влада к себе домой. Да он только за этим и появился у нее вчера, чтобы сцапать Влада и разместить нечто в его сознании…

Ира выключила воду, не вытираясь, накинула на себя халатик и вышла.

– А где Лешка?

– Умчался к Амику Саркисяну.

– К Амику?

– Лешкин одноклассник – у него мама нотариус.

– Я к тому, что он ведь только что здесь был.

– Так он буквально как минуту назад и ушел.

Иру била дрожь, и ком стоял в горле. Она не ожидала, что окажется с Владом один на один.

– Так у Амика мама – нотариус?

– Да, – Влад в отличие от Иры чувствовал себя вполне уверенно.

– Что ж он сразу не вспомнил! Целый день с этим маразматиком потеряли!

– Он вообще не вспомнил. Он даже и не знал. Ему Игнат наш позвонил, Лешка ему нажалился, а тот с Амиком в одном доме живет, и матери у них дружат, вот и сдал друга с потрохами. Потом Амику позвонили, тот сказал: «Приезжай, что-нибудь придумаем». Вот такая вот история.

Ира судорожно курила, пытаясь изобразить ледяное спокойствие. Влад внимательно смотрел на нее и невозмутимо молчал.

– Влад, ты у Алины был?

– Не-а…

– Влад, она же твоя невеста!

– Ир, свадьба только в середине августе. Еще успею.

– Я не должна была этого допускать изначально… – почти прошептала Ира.

– Чего именно?

– Того, что произошло между мной и тобой.

– А ты бы и не допустила, если бы у тебя имелась такая возможность, – от Влада веяло какой-то благостью и умиротворением. – Ира, я нужен тебе. Пусть не всегда. Пусть далеко не всегда, далеко не везде и далеко не во всем, но нужен. Я ХОЧУ принадлежать тебе.

– А я не хочу, что бы ты приносил себя в жертву.

– Ир, люди по собственной воле приносят жертвы богам, а боги, если они настроены благосклонно, эти жертвы принимают, а если разгневаны – нет. Ира, смени гнев на милость! Прими меня в качестве жертвы тебе!

– Я – не бог.

– Конечно, ты – не бог! Ты – богиня!

– И не богиня…

– Кто сказал тебе такую чушь?!

Глаза Влада светились озорством, но при этом ясно давали понять, что в каждой шутке есть доля шутки. Ира вспомнила разговор с Гиалой, и ее выбило из колеи окончательно.

– Жертвоприношение уже состоялось. Смени гнев на милость – прими, дабы не оказалась жертва сия бессмысленной.

Влад стоял за спиной и держал ее за плечи. Ира чувствовала, как сомнения и терзания по поводу отношений с ним, остаются в прошлом. А еще… она не могла себе этого объяснить, но, тем не менее, каким-то странным образом понимала – они действительно нужны друг другу, но не так… не в том смысле, в котором это обычно имеется в виду между людьми. Кроме того, Влад давал ей нечто вроде какой-то особой силы, которую она для себя назвала «ракетное топливо», и которую за истериками и стенаниями морально-нравственного файла своего мозга раньше не замечала. «Чем компьютер лучше мозга? Главное тем, что в комп можно поставить антивирусную программу».