Текст книги "Прогулка по висячему мостику (СИ)"

Автор книги: Екатерина Трубицина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 57 страниц)

Чем дальше развивалось человечество, тем большее недовольство вызывала Вселенная в целом. Однако она нравилась не только мне. Здесь в определенных существ воплощаются очень высокоорганизованные осознания вплоть до пятого уровня. Когда человечество стало представлять угрозу для существования этого мира, они попытались людей уничтожить. Началось что-то вроде войны, правда, не в том понимании, как это представляют себе люди.

Я встретился с одним из этих существ – воплощение энергетической структуры пятого уровня. Нам удалось достигнуть договоренности повременить с принятием относительно человеческого воплощения окончательного решения. Я предложил себя в качестве посла к сущностям пятого уровня, имевшим отношение к созданию Вселенной. Дерзкая идея! Дело в том, что в «высшее общество» допускаются исключительно только его члены. Однако о происхождении там никто не спрашивает. Извините, Ира, что рассказываю в земных категориях – по-другому не получается. Так вот… а не спрашивают там о происхождении по одной простой причине: никто, кроме энергетических структур пятого уровня, туда попасть в принципе не может. Я – попал. И нашел там Вас. Вы имеете отношение к созданию Вселенной. Вы не раз воплощались во Вселенной, правда, в совершенно иных формах, нежели человек. Мне удалось привлечь Ваше внимание к источающему незнамо что миру и заинтересовать его проблемами. В общем, Вы согласились воплотиться в нем.

Первая попытка прошла не просто неудачно, а по-настоящему катастрофически. Женщина умерла в страшных муках в момент зачатия. Тогда Вы и попросили автора книги, над оформлением которой Вы работали последнее время, помочь Вам воплотиться. Он – осознание четвертого уровня, и не раз воплощался на Земле. Похоже, что пребывание здесь забавляет его поиском лазеек в системных законах. К тому моменту он, видимо, уже всем, чем мог, наигрался, однако, отказывать Вам в помощи не стал. Когда он воплотился, я сам помог ему соединить «Я» с «Аз». И пошло-поехало. Вы предприняли ряд неудачных попыток, прежде чем, в конце концов, сумели стать полноценным человеком.

Видите ли, еще ни один высший не воплощался в обычное человеческое тело. Даже личности четвертого уровня трансформируют тела для своего воплощения. Вы же пошли на то, чтобы трансформировать свою энергетическую структуру.

И вот теперь «Я» с «Аз» в Вас начали соединяться. И, думаю, вскоре Вам предстоит встреча с тем существом, о котором я упоминал.

Так вот, Вы нынче в большей степени человек, чем я, потому что связь «Я» с «Аз» в Вас только наметилась. Я же – единое целое уже не первое воплощение. Но по сути Вы – гораздо менее человек, чем я. Вы – осознание, предпочитающее существовать развоплощенным, лишь иногда развлекаясь посещением миров, а я… Я – человек. Я – Земной! Это – мир, который дал мне осознанную жизнь! Я по-настоящему люблю его со всеми его казусами и абсурдами.

Я понимаю, что, по большому счету, Вам здесь нечего защищать, но неужели у Вас этот мир вовсе не вызывает никаких положительных эмоций? Этого быть не может! Ира, ведь какой бы он ни был, он по-настоящему прекрасен, прекрасен даже в своих худших проявлениях!

Ира, я – единственное из имеющих начало осознаний, которое смогло добраться до вас, до недостижимых и непостижимых.

Ира, понимаете, этот мир – это не цель. Этот мир – это средство. И какое средство!

Глава 44
Критерии вменяемости

Ира проснулась. Она лежала одетая на своей не разостланной кровати, под пледом, которым ее укрыл Радный накануне ночью в своем доме. В ушах все еще звучал его голос. Всё, что он на нее обрушил, мигом пролетело в сознании. Ира тяжело вздохнула: уж кто-кто, а Радный сумасшедшим ну никак не выглядел.

Ира встала, машинально разделась и отправилась в душ. Там она долго стояла под струями почти кипятка в состоянии без мыслей и ощущений. Вышла, не вытираясь, натянула на себя шортики с топом и спустилась вниз.

– К водопаду идем? – спросил Зив.

– Пошли… – равнодушно ответила Ира.

До самого возвращения домой Ира молчала. Зив и Лоренц – тоже. Дома она на пороге встретила Татьяну Николаевну, которая уже шла к себе, и они обменялись лишь пожеланиями друг другу доброго утра. Ирино появление в гостиной приветствовало пение мобильника.

– Доброе утро, Палладина! К тебе можно?

– Заходи.

Буквально через пару минут Женечка материализовался в гостиной. В руках у него красовалась пачка бумаги, а на лице все признаки бессонной ночи, тотальной усталости и прекрасного настроения.

– Это тебе, Палладина. Правок очень мало. Я все номера страничек, где их нужно внести, отдельно на листочек выписал, чтоб тебе лишку не напрягаться.

– Спасибо, Жень.

Она взяла из его рук пачку бумаги и унесла наверх. Потом они о чем-то болтали, и Ира усиленно демонстрировала самое что ни на есть беззаботное настроение.

– Поправишь и можешь на диск скидывать и Генке отдавать, пока он здесь, а он дальше пусть уже сам разбирается, что со всем этим делать, – сказал напоследок Женечка и ушел к себе.

Внесение правок много времени не заняло. Ближе к полудню она известила Генку, что все готово.

– Ирчик, я сейчас к тебе приеду.

– Может, тебя через проход провести?

– Ни к чему. Не напрягайся. Минут через двадцать-тридцать буду.

Генка, едва переступив порог Ириного дома, принялся на все лады извиняться за вчерашнее.

– Генка, да перестань ты! Всё нормально! Вот и Женечка правки внес, а то завалились бы к нему – так еще бы день-другой проваландался.

– Хочешь сказать, он всю ночь сидел?

– Судя по его счастливому и усталому виду, так оно и было. Знаешь что, Генка, а давай рванем на море!

– Ирчик! Классная идея!

Они отправились на самый обычный городской пляж в районе гостиницы Приморской, где остановился Генка, и не без труда выискали себе небольшой клочок свободной гальки.

Ира машинально констатировала, что за весь период своей жизни более всего поражалась тем, происходившим с ней вещам, которые происходят повсеместно, касаются всех и, соответственно, считаются самыми обычными настолько, что не считается нужным обращать на них внимание и придавать значение. Когда Женечка взял ее на заповедный пляж, Ира, естественно, испытала очень сильное удивление и замешательство, но то были вполне понятные, чисто человеческие чувства. Здесь же на самом обычном пляже, в самой обычной обстановке разгара курортного сезона она чувствовала себя, как… Ира даже не могла сама себе описать, как именно…

Для нее с самого детства было величайшим потрясением, что И С НЕЙ ТОЖЕ МОГУТ ПРОИСХОДИТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ПРОИСХОДЯТ СО ВСЕМИ ЛЮДЬМИ. То, что в пространстве Земли можно перемещаться не только обычным способом, но еще и с помощью проходов, потрясло ее гораздо меньше, вернее, не потрясло вовсе, по сравнению, к примеру, с тем, что она, как все самые обычные дети, идет в школу. Вот это для нее явилось истинным чудом. И так происходило буквально на каждом шагу.

Вернулась Ира домой около семи вечера. Она поднялась в спальню переодеться – вечер повеял прохладой, и в шортиках стало зябко. На кровати так и валялся ее льняной костюм. Ира надела джинсы и рубашку с длинным рукавом, а затем взялась повесить костюм в шкаф. Когда она расправляла брюки, в кармане что-то зашуршало. Ира тут же вспомнила, как Радный, провожая ее к столу после танца, будто что-то положил в него. Ира с замиранием сердца засунула в карман руку и вытащила смятый клочок бумаги. На нем от руки, почерком далеким от красивости было написано:

«Аз, буки веди, глаголи добро.

Есть живете зело земля, иже и како люди мыслете, наш он покой рцы – слово твердо.

Ук ферт хэр от, цы, червь, ша, ща.

Ер еры ерь ять!

Ю я.

Ие эс, ос, ес, ёс кси, пси.

Фита ижица».

Ира села на кровать. В этот момент от стремительности ее движения листок на миг всколыхнулся, показав другую сторону, на которой тоже была надпись, только покороче. Она перевернула листок и прочла:

«Следуй за черной гадюкой».

Ира какое-то время просидела в ступоре. Правда, из времени она выпала и с точностью не могла бы сказать, сколько именно его прошло – минута, час, день, месяц, год… Потом она встала, зажав листок в руке, и спустилась в гостиную.

– Зив! Лоренц! – позвала она с лестницы.

Зив спрыгнул с дивана, Лоренц – с кресла, и они подошли к ней.

– Что-то случилось? – спросил Зив.

Ира, не говоря ни слова, села на диван и положила на стол листок вверх стороной, где был написан славянский алфавит. Зив и Лоренц внимательно изучили письмена, после чего Лоренц промурлыкал:

– Это ключ, к которому нужно найти ключ, чтобы он стал ключом.

Ира, не говоря ни слова, перевернула листок. Зив и Лоренц снова занялись изучением.

– Кто тебе дал это? – спросил Зив.

– Радный вчера положил в карман.

Зив и Лоренц многозначительно переглянулись.

– Черная гадюка будет твоим проводником к тому, кто посылал тебе приглашения, – проурчал Зив.

– И где мне ее искать? – спросила Ира.

– Ее не нужно искать. Она сама тебя найдет. Нужно просто следовать за ней, когда это случится, – промурлыкал Лоренц.

– Ясно, – Ира взяла мобильник и набрала Женечку. – Привет, Жень! Не сильно отвлекаю?

– Отвлекаешь, но не сильно. Что-то случилось? – судя по голосу, Женечка явно был очень занят.

– Нет, ничего. У меня просто тут один маленький праздный вопросик, так что, если ты занят, я задам его как-нибудь в другой раз.

– Задавай сейчас, раз уж позвонила.

– Жень, что ты знаешь о славянской азбуке?

– Ясно. Я сейчас приду, – сказал Женечка и тут же отключился.

Ира с немым вопросом посмотрела на Зива и Лоренца.

– Хорошо если от твоего «маленького праздного вопросика» он со стула не свалился и не покалечился, – ответил Лоренц на немой Ирин вопрос.

Женечка появился в гостиной минут через пять-десять, держа в руке несколько листков бумаги.

– Это тебе, – сказал он, протягивая листки, – чтобы время на словари, энциклопедии и интернет не тратила. Потом тихо сама с собою разберешься, а сейчас давай кофейку глотнем. Сваришь?

– Сварю, – ответила Ира и ушла на кухню.

Судя по всему, Женечка отправил ее варить кофе только для того, чтобы пошушукаться с Зивом и Лоренцем. Ира слышала их приглушенные голоса, а когда вернулась, застала с усиленно невинными выражениями во взглядах.

– Да знаю я, что вы мне кости мыли! Так что можете не напрягаться.

– А мы и не напрягаемся! – тоном провинившегося шалуна лет шести, сказал Женечка.

– Ага! То-то, я смотрю, лица как приклеенные!

– Ну спросил я, чем ты тут занимаешься! Ну и что теперь?

– Да ничего, собственно… Мне даже неинтересно, что именно тебе ответили.

– Вот как? А что же тогда тебе интересно?

– Интересно, почему меня не расспрашиваешь.

– Ну, если ты заметила, конечно, то мне возможность начать расспрашивать тебя, пока никто не предоставлял.

– Да ты и не собирался!

– Верно.

– Вот это мне и интересно! А еще и то, почему ты не спрашиваешь, с чего это я решила, что ты не собираешься меня расспрашивать? А еще – с чего это ты так лихо примчался, да еще и, как говорится, во всеоружии?

– Ира, – неожиданно очень серьезно сказал Женечка, – ты, как видно, нашла подходящий тебе ключ, и мои функции резко поменялись. Я более не вправе даже пытаться вести тебя. Могу лишь помогать, и то лишь в том случае, если ты сама меня попросишь.

– С чего это ты вдруг так решил?

– Ты спросила про азбуку.

– Женя, я очень про многое тебя спрашивала.

– Азбука – это ключ.

– Меня уже известили об этом, но что это значит?

– Объяснить могу лишь метафорически. Это ключ в Изначальность, в Первопричинность, в Запредельность.

– Бред какой-то! Жень, я не против Изначальности, Первопричинности и Запредельности, но то, что ключ от них славянский алфавит – это уж слишком!

– Почему?

– Знаешь, национализмом попахивает.

– Ира, славянская азбука – это не единственный ключ. Видишь ли, чтобы отомкнуть обычную дверь, нужно взять ключ, который подходит к ней, а чтобы отомкнуть ту дверь, нужно найти ключ, который подходит конкретной личности. Ключей очень много. Они разбросаны повсюду. Мифы, сказки, всевозможные системы символов от Каббалистических знаков, карт Таро и Рун до знаков дорожного движения и даже знаков отличия мужского туалета от женского, всевозможные системы физических упражнений, техники изменения настроек восприятия, обнаружение всяких лазеек в законах природы и многое-многое другое – все это ключи от одной двери, только подходят они далеко не всем.

Обязательно нужно найти именно свой ключ. Вспомни! Я постоянно предлагал тебе заняться мифами, однако ты осталась к ним абсолютно равнодушной. Генка, сам того не ведая, подкинул тебе загадку с зашифрованными пространственными символами – ты честно их нашла, успешно напроектировала с их учетом всяких диванов, столов и шкафов и благополучно забыла. Я подсунул тебе для кропотливого изучения суеверия – ты сделала к ним гениальные иллюстрации, и тоже откинула. Зив с Лоренцем стали разговаривать с тобой, показали тебе проходы – ты лишь посчитала это удобным. Тебе, можно сказать, все со всех сторон и так, и эдак подсовывали ключи, но все без толку – они просто не были твоими.

– А с чего ты решил, что славянская азбука – это мой ключ?

– Ты сама о нем спросила.

– Жень, спросила лишь потому, что мне и его подсунули, как и все остальные. Нет. Даже не подсунули – силой всучили! К тому же, в свое время, я тебя, помнится, спрашивала, что ты знаешь о сторонах света, однако, ты не посчитал, что, может быть, они и есть для меня ключ.

– Ира, о сторонах света ты спрашивала с корыстным интересом. Тебе это понадобилось для решения земной практической задачи, а твой интерес к азбуке лишен корысти, то есть практических земных интересов. Так что, ты действительно нашла свой ключ.

– Жень! Ничего я не находила! Мне ее действительно силой всучили!

– А чего ты так нервничаешь, а? То, что тебе ее всучили силой и значит, что ты ее нашла. Естественно, ты, как человек, ничего не находила. Тебе, как человеку, это всучили силой. Нашедший – это твоя суть, это истинная ты, личностная структура. Собственно, эта ты, истинная ты, тоже ничего не находила. Ты знала заранее, что тебе нужно и когда. И привела себя, как человека, к тому, что необходимо и именно в то время, когда это стало необходимо. Я тешил себя иллюзией, что помогу тебе с ключом, хоть и знал, что это невозможно. Когда истинное «Я» знает, что человеческому «я» нужно, оно в самый нужный момент обрушивает это на него самым подчас абсурдным способом, но этот способ всегда работает наилучшим образом.

– И ты даже не спросишь меня, кто именно мне это всучил?

– Зачем спрашивать? Я и так знаю.

– И кто же? – Ира слегка затрепетала.

– Тот, кто вел тебя.

– Женечка, ты всегда говорил, что ты ведешь меня.

– Если бы ты отличалась внимательностью, то могла бы и заметить, что в последнее время я засомневался в этом, мягко говоря.

– То есть?

– То есть, не я вел тебя, однако, какую-то часть пути тебя вели посредством меня.

– И кто же?

– Если ты думаешь, что мне неинтересно – ты глубоко заблуждаешься, но это – мое самое настоящее праздное любопытство и удовлетворять я его не хочу. Это, знаешь ли, из разряда: «меньше знаешь – крепче спишь». Или тебя аж подмывает сообщить мне?

– Нет, – честно ответила Ира.

– Так к чему весь этот допрос?

– Попытка создать у себя иллюзию собственной вменяемости.

– Ты сомневаешься в своей вменяемости? Не сомневайся! Ира, вменяемость не зависит от того, что ты можешь воспринимать, чувствовать и думать по этому поводу. Вменяемость – это четкое осознание границ, с кем своими впечатлениями и размышлениями можно делиться, а с кем – нет. Ты ж не побежишь об этом всем рассказывать, скажем, Наташе, или своему сыну, или даже Генке?

– Нет.

– Ты и мне далеко не все говоришь и даже от себя самой до времени кое-что скрываешь. Так что ты полностью вменяема – не переживай. А теперь давай по делу. Ключ, чтобы им пользоваться, нужно расшифровать. Я постарался облегчить тебе задачу, точнее не облегчить, а сэкономить твое время и составил для тебя нечто вроде словарика. Но до конца изучить значение каждого символа, это еще не значит расшифровать. Расшифровать, в данном случае, это значит перевести для себя каждое понятие по отдельности и всю их совокупность в целом, во всей многогранности каждого понятия в отдельности и их совокупности в целом на уровень невербального понимания, на уровень ощущения, на уровень состояния. Это сложно объяснить, практически невозможно, но когда ты овладеешь ключом, ты это поймешь без необходимости объяснений, доказательств и подтверждений.

– А вдруг не овладею?

– Ира, я не знаю, сколько тебе понадобится на это времени, но в том, что овладеешь, не сомневаюсь. Ладно. Мне, вообще-то, пора, – Женечка поднялся и направился к лестнице. – Ирка! Расслабься! Ты, как человек, ничего не решаешь, а ты, как личностная структура, уже все решила и прекрасно знаешь: что, как и когда делать. Будь уверена – ты знаешь, хоть и не делишься своим знанием с человеческим в себе. Не унывай! Пока!

– – -

Женечка ушел. Ира взяла со стола листки. Они не выглядели пожелтевшими и истрепанными, и все же Ира испытывала уверенность, что готовил он их очень давно, и это далеко не первый, доверенный бумаге, вариант, который, в свою очередь, появился на свет, скорее всего, будучи набран на самом первом компьютере и отпечатан на самом первом принтере. Это действительно был словарь, в котором каждому названию буквы посвящалось довольно длинное и, надо думать, очень подробное объяснение значения. Ира не вникала – лишь с трепетом просматривала.

– Нет. Не сейчас, – сказала она сама себе твердо.

И в то же мгновение запел мобильник:

– Мама! – радостно вопил Лешка в самое ухо. – Я в Москве! Завтра рано утром буду в Сочи!

– Лешка! Да неужели?!

– Воистину!

– Тебя встретить?

– Зачем тебе в такую рань вставать? Меня Влад встретит.

– Уже договорились?

– Да. Только что ему звонил.

– Ладно. Как скажешь. Жду!

Не успела Ира оторвать трубку от уха, как она тут же громоподобно завибрировала.

– Ир, привет. С Лешкой разговаривала?

– Привет, Влад! А ты, небось, уже названиваешь!

– Ну да! Гляжу – занято. Значит, Лешка сразу же тебе набрал.

– Логично мыслишь!

– Ир, а как ты смотришь на то, если я его от тебя встречать поеду?

– А как же Алина?

– Я ей уже сказал, что Лешка до Сочи билет взять не смог и в Краснодар прилетает. В общем, я сейчас уже из машины звоню.

– Лихо ты! А что бы делал, если б я не разрешила?

– Домой бы вернулся, сказал бы, что Лешке билет поменять удалось, но ведь ты не против?

Ира вздохнула.

– Нет, я не против.

– Yes!!!

Влад отключился, не попрощавшись. Учитывая, что он через десять минут уже зашел в гостиную, необходимость в этом, в общем-то, отсутствовала.

– Ира! Я со вчерашнего вечера только и делаю, что мечтаю тебя увидеть!

– Причина – Радный?

– Да.

– Как он тебе?

– Как-как! Как увидел только, так и ошалел. Знаешь, у меня в голове не укладывается, но это действительно он.

– Влад, не поняла… в смысле?

– Ир, помнишь сон или не сон, ну, в общем, что-то типа видения, что и ты, и я видели?

– А, ты об этом… Извини, просто для меня это уже давным-давно само собой разумеющееся.

– Слушай, он издали кажется до невероятности громадным, а как подошел, так даже чуть ниже меня ростом.

– С чего это «даже»? У тебя у самого рост-то какой?

– Метр девяносто два.

– Вот-вот! Прям, можно сказать, карлик!

– Нет, ну не маленький, конечно, – Влад усмехнулся, – Но у меня было ощущение, что он гораздо выше меня.

– Если честно, у меня тоже есть похожее ощущение. Это, видимо, из-за того, что пропорции у него, как у коренастого мужчины среднего роста.

– Может быть…

– Ты скажи, с мыслью, что тебе предстоит возглавить сочинское представительство Радного, ты свыкнуться успел?

– Ира, я понять не могу, почему он так решил. Я у Лешки о нем спросил. Так вот, Лешке он про меня даже не заикнулся.

– Влад, я ж тебе говорила, что сама ему о тебе рассказывала.

– Что рассказывала? Что я хороший мальчик? Ира, таких хороших мальчиков в каждом подъезде по десять штук!

– Влад, я так не считаю.

– Я верю, но ты знаешь меня, мягко говоря, не один год. Однако по твоей даже самой отпадной характеристике, все равно можно вывести только одно, что я именно такой хороший мальчик, которых по десять штук в каждом подъезде. Ира, я прав на сто процентов!

– Может, и не на сто, но нужно признать, что прав.

– Вот видишь! Бьюсь об заклад, что ты сама не меньше удивлена его решением.

– Удивлена, если честно.

– Ира, можешь надо мной смеяться, говорить, что я сумасшедший, но меня сегодня с утра пораньше одна странная мысль посетила, от которой крыша весь день едет, и отделаться от нее не могу.

– Говори, какая. Даю слово, что в сумасшедшие тебя не запишу.

– Запишешь. Я не сомневаюсь.

– Ладно, говори.

– Знаешь, у меня есть предельно четкое ощущение, что он тогда там меня видел. Там, в смысле, в видении. И не только видел, но и, судя по всему, запомнил.

– Очень может быть, – спокойно сказала Ира, хотя внутри у нее все ходуном ходило.

– Конечно, видел! – вдруг промурлыкал Лоренц. – И не только видел, но сам туда и привел.

У Влада глаза из орбит вылезли, но когда он заговорил, Ира поняла, что Лоренц тут вовсе ни при чем.

– Ира, если б я вчера выпил больше пятидесяти грамм водки, я бы решил, что у меня белая горячка началась. Ира, ты понимаешь, я сейчас ясно вспомнил то, чего со мной вроде как никогда в этой жизни не случалось. Помнишь, я тебе рассказывал свое то видение? Меня на ту поляну привел Аристарх Поликарпович, помнишь?

– Да, Влад, помню.

– Ира, то было в видении, а на самом деле… боже, что я несу?! На каком на самом деле?!

– Влад, ты говори, не обращай внимания на то, что этого вроде как не могло быть.

– Ира, мы шли с Аристархом Поликарповичем по какой-то улице, и зашли в какой-то дом. Там сидел Радный. Аристарх Поликарпович нас познакомил и ушел, после чего Радный очень долго со мной разговаривал. О чем именно, вот где-то рядом, а дотянуться не могу. Единственное, он постоянно повторял, что придет время, и я должен буду обязательно вспомнить то, что произойдет. Потом Аристарх Поликарпович вернулся, мы втроем вышли из дома и пошли на поляну. Там была целая куча народу. Мы с Аристархом Поликарповичем смешались с толпой, а Радный встал поодаль. Когда это повторилось в видении, то с того момента, как мы подходили к толпе. Радный был с нами, но я в видении не обратил на него внимания. Он кивнул и отошел в сторону, а мы смешались с толпой. В видении, только когда Аристарх Поликарпович указал на него, когда ты уже летела, я только тогда и обратил на него внимание. Нет, у меня точно крыша едет!

– Нет, Влад, не едет. Я тонкостей твоего общения с Радным не знаю, но считаю, что все так и случилось на самом деле, когда это «на самом деле» происходило.

– Ира, когда это происходило?

– Где-то веке в четырнадцатом-пятнадцатом, а может, и раньше. Я тебе об этом уже как-то рассказывала.

– Ира, ты все это помнишь?

– Нет. Я ничего не помню, но у меня есть причины быть в этом уверенной. Считаешь меня сумасшедшей?

Влад не ответил и задумался.

– Влад, мысль ты мою уловил, а теперь попытайся услышать, – промурлыкал Лоренц. – Влад!

– Лоренц, не надо, – тихо сказала Ира, – ему и так не по себе.

– Надо-надо! – не унимался Лоренц.

– Может, правда, ни к чему сейчас, а? – проурчал Зив.

– Зив, я держусь принципа, что надо лечить подобное подобным. Он в легком шоке, сейчас мы ему другой легкий шок устроим, и все в порядке будет! – Лоренц запрыгнул к Владу на колени. – Вла-ад! – промурлыкал он.

Влад уставился на него.

– Влад, это я с тобой разговариваю. Я. Кот. Лоренц.

Влад, видимо, решил, что вот это уже настоящий глюк и дрожащей рукой осторожно коснулся Лоренца.

– Влад, он на самом деле с тобой разговаривает, – спокойно сказала Ира.

– А ты откуда знаешь? – странным тоном спросил Влад.

– Я уже достаточно давно разговариваю и с Лоренцем, и с Зивом. Последняя фраза, которую он тебе сказал, звучала так: «Влад, это я с тобой разговариваю. Я. Кот. Лоренц». Думаю, дословное цитирование убедит тебя, что это не галлюцинация? То, что дом может петь, у тебя в голове улеглось. А теперь нужно всего лишь навсего смириться с тем, что некоторые кошки и собаки могут особым образом разговаривать. Влад, то, что Радный решил по поводу тебя, меня удивило только поначалу. Точнее, меня это не удивило даже поначалу. Всего лишь произошло неожиданно. Пожалуй, он тебя знает гораздо лучше, чем я. Видишь ли, в отличие от тебя и меня, он помнит, мягко говоря, гораздо больше. Влад, меня этот год заставил принять то, что вокруг все происходит далеко не так, как нам кажется. Знаешь, по-моему, уж чего действительно не существует, так это галлюцинаций. Мне сегодня Женечка классную вещь сказал по поводу вменяемости. Оказывается, вменяемость это не то, что ты видишь, чувствуешь, переживаешь и думаешь, а то, насколько щепетильно ты относишься к передаче этой информации подобным тебе. Ты Алиночке все это рассказывал?

– Нет, конечно! Я ей даже так и не сказал о предложении Радного. Точнее, сказал, что он в понедельник пригласил меня на собеседование и, может быть, предложит какую-нибудь работу.

– Кстати, а во сколько тебе к нему?

– Я сегодня ему позвонил и попросил немного перенести встречу, чтобы Лешку нормально встретить.

– И ты ему вот так запросто звонишь?

– А что? – не понял Влад.

– Он у тебя, вообще, какие ощущения вызывает, если не считать непонятного роста, знакомства до момента знакомства при весьма странных обстоятельствах и внезапного предложения ответственной работы.

– Если не считать этого всего… Да никаких особенных… мужик как мужик… – Влад говорил абсолютно искренне.

– Влад, давай поболтаем, – снова подал голос Лоренц. Влад вздрогнул. – Ира, будь другом, свари кофе.

– Сейчас сварю, – Ира поднялась и скрылась на кухне.

То, что в ее жизни делают Женечка, Радный и Генка, Ира себе примерно уяснила, а вот при чем тут Влад, понять никак не могла. То, что это, как говорится, одна компания, она давно догадывалась. К этой же компании относился и Аристарх Поликарпович. Правда, в ее жизни он лишь промелькнул, оставив в полном смысле материальный след, то есть дом. Для нее так и оставалось тайной, что же в этом доме произошло, когда она побывала тут в самый первый раз, но с того момента случилось столько всего, что она об этом и думать забыла.

А, собственно, что произошло? Если не считать ее собственных ощущений и того, что обсуждалось в пределах этой компании, то ровным счетом ничего. Ничего из ряда вон выходящего. Она лишь неплохо потрудилась, очень неплохо заработала и все. Даже когда она во время заключительной стадии работы над поющим домом туда-сюда через проход шастала, практически не скрываясь, этого никто, кроме нее самой, не заметил. Может быть, с каждым, или хотя бы очень со многими происходит что-то подобное, но, следуя собственной вменяемости, люди не выносят сего на всеобщее обсуждение? Интересно, какого процента на душу населения должны достигнуть единообразные субъективные переживания, чтоб претендовать на звание объективного факта?

Кофе сварился, и размышления пришлось прервать. Ира вернулась в гостиную, где Лоренц с присоединившимся к нему Зивом объясняли Владу кое-какие, ставшие для нее уже прописными, истины.

Ира ожидала, что Влад все еще в состоянии шока, но он успел вполне освоиться и даже смеялся едким замечаниям Лоренца. Идея говорящих кота и собаки так воодушевила его, что неожиданное предложение руководящего поста, перестало более волновать. Ира усмехнулась про себя: Радный считал, что к понедельнику Влад свыкнется с этой мыслью, и ведь свыкся же!

– Влад, – сказала Ира, усаживаясь на диван, – если ты, и не только ты, в своей жизни чего-то не знаешь, не видел, не слышал, не делал и тому подобное, то это значит лишь то, что ты, и не только ты, этого не знаешь, не видел, не слышал, не делал и тому подобное, и больше НИЧЕГО. А если с тобой происходит нечто такое, что согласно общепризнанным нормам происходить не может, это значит лишь то, что сие не следует разглашать кому ни попадя. Искать объяснения – занятие весьма занятное, но не всегда необходимое, потому что зачастую приводит к выводам, основанным на вере или неверии, а не на знании. Влад, все, что я сейчас тебе тут наговорила, это всего лишь позиция и ничего более, но, заняв ее, начинаешь спокойнее относиться ко всем коллизиям бытия.

– Ира, а, по-моему, ты лукавишь, – промурлыкал Лоренц. – Ты сама далеко не всегда придерживаешься выше изложенного.

– С некоторых пор всегда. Просто не всегда это демонстрирую.

– О как! – весело воскликнул Влад.

– Ира, а когда именно наступило это «с некоторых пор»? – спросил Зив.

– Точно сказать не могу… не так давно… осознанно не так давно. А сейчас, Влад, я настоятельно рекомендую тебе посмотреть на часы. Если б тебе завтра ничего, кроме встречи Лешки, не предстояло, можно б было и не ложиться спать, чтоб не мучиться и не вставать в несусветную рань. Но не забывай – тебе завтра еще и с Радным встречаться. И хоть вопрос твоего назначения в принципе решенный, выспаться все равно не мешает.

– Ира, – взмолился Влад, – меня столько вопросов одолевает!

– Влад, поверь мне, ни один готовый ответ на них не удовлетворит тебя. Любое объяснение – это вопрос, а ответ есть только в собственном постижении.

– Ира, скажи мне только одно, кто ты?

– Спроси об этом у Женечки, у Радного, у Зива с Лоренцем – у них у всех есть соображения по этому поводу.

– Ну а ты сама, что думаешь?

– Влад, если я стану об этом думать, у меня ни на что другое не останется ни времени, ни сил. Одно могу сказать точно: учитывая соображения по этому поводу вышеперечисленных лиц, я для них ОПВ.

– Что значит ОПВ?

– Объект повышенного внимания. И периодически это меня достает сверх всякой меры. А теперь – спать.