Текст книги "Прогулка по висячему мостику (СИ)"

Автор книги: Екатерина Трубицина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 57 страниц)

– Влад.

– Великий. Змий. Змиево имя – Мадун. Состоит в дружеских отношениях с Нарудом и Гаэмой. Принимал активное участие в создании Земли и впоследствии большую часть своих сил отдал именно ей, занимаясь формированием различных типов биологических тел, – (при упоминании о пристрастии Влада к созданию биологических видов, Ира про себя усмехнулась, вспомнив жалобы школьной биологички, на то, что Влад, по ее мнению, намеренно издеваясь над ней, постоянно несет полную околесицу). – Предпочитает змиевы воплощения, но всегда на себе испытывал все вновь созданные формы. До твоего нынешнего появления здесь ни разу не воплощался человеком и вовсе не интересовался этим воплощением. Зато после твоей второй попытки будто преследует тебя.

– Почему?

– В Мироздании не принято вмешиваться в сугубо личное.

– Ладно. Рауль.

– Великий. Не змий. Случайно забрел во Вселенную и воплотился человеком. Не думаю, что он здесь задержится.

– Радный.

– О нем у нас будет особый разговор, но все ж выдам и его досье. До воплощения во Вселенной не существовал как личность. Естественно, не змий. Сформировался в низшую энергетическую структуру посредством воплощения в человеке. За одно воплощение смог достичь состояния высокоорганизованной структуры среднего уровня. За следующее воплощение – снова в человеке – достиг предельно возможного, то есть стал великим. После этого воплощался во всё, что возможно во Вселенной. Так что, кроме змиева воплощения, ему известны все. В совершенстве изучил законы Вселенной, притом до такой степени, что подобно змиям может осознанно влиять на процессы. Печется о Вселенной почище любого змия.

– Есть еще двое, но они не люди, по крайней мере, сейчас.

– Я слушаю.

– Зив.

– Великий. Не змий. Однако, раз забредя во Вселенную, больше ее не покидал. Воплощается исключительно в животных. Неравнодушен к судьбе Вселенной, а потому оказывает любую посильную помощь.

– Лоренц.

– Великий. Змий. Змиево имя – Нэц. Не тяготеет к грандиозности, а потому занимается мелким устроительством. Предпочитает воплощаться в формы, существующие за пределами человеческого восприятия. Периодически принимает змиево воплощение. Один раз воплощался человеком. Считает, что хуже этого ничего нет и быть не может. Ратовал за рассеивание человеческого воплощения, но постепенно стал содействовать его развитию, впрочем, не изменив к нему своего отношения. У тебя есть еще вопросы?

– Пока больше нет.

– Тогда давай-ка я начну рассказывать тебе то, ради чего мы с тобой сейчас встретились.

– Давай.

Глава 51
Сказка и быль

– Итак, для начала я расскажу тебе сказку. Именно сказку, и это очень важное уточнение, так что обрати на него особое внимание, Ырэа. Это именно сказка, а не исторический экскурс.

В Мироздании есть силы всякие. Одни помогают, другие мешают. Впрочем, те, что помогают одним – мешают другим и наоборот тоже случается. Но есть в Мироздании и такая сила, которая помочь, на первый взгляд, уж ничем никому не может. Сила эта лишает возможностей. Уж казалось бы, какая может быть от нее помощь? И все же, нашелся-таки чудак, который и эту силу придумал, как к делу приспособить. А случилось это вот как:

С силою той знаться по понятным причинам никто не хотел, а потому жила она себе вольготно, не встречая никакого сопротивления. Старались все ее стороною обойти, да нет-нет кое-кто и сталкивался. Туго им приходилось – сила ведь возможности у них отнимала. Вступали они с ней в противоборство и радовались, коли ноги унести получалось.

Столкнулся с той силой как-то и наш чудак, да только бороться с нею не захотел. Не потому, что слаб оказался, а просто так – интересно ему стало, а что же будет, если не противиться ей, и позволил силе той лишить себя возможностей.

Загрустил он поначалу, когда практически все возможности для него исчезли, да ведь по собственной его воле получилось то. А потому прогнал он свою печаль и начал пытаться сделать невозможное, раз возможностей нет. И чудо произошло – преобразился он, да так сильно, что сам себе подивился. Вот тут-то и придумал он, как силу ту к делу приспособить. И не просто придумал, а можно сказать новый принцип открыл: дать шанс, лишив возможностей.

Рассказал он об этом принципе великим и высшим – тем, что слушать захотели. По нраву им речи его пришлись и вознамерились великие и высшие по этому принципу целый мир сотворить. Как вознамерились, так и за дело взялись. Без устали они трудились. А как вместилище для мира нового-небывалого соорудили, порешили, что теперь они в этом мире и за пределами его будут братством. Братством змиев.

Само собой, «без устали трудились», это не значит, что змии с кирками и лопатами бегали или молотками стучали. Змии направляли и перенаправляли энергии, закручивали их и раскручивали, смешивали и разделяли, ослабляли и усиливали, преображали и воплощали – я думаю, тебе это понятно.

– Да. Понятно.

– Тогда дальше рассказываю.

Итак, понравилось высшим и великим, которые новый мир создавать принялись и братством змиев себя объявили, действие принципа «дать шанс, лишив возможностей». Да только применить его без силы, которая возможностей лишает, конечно же, нельзя, а потому, как только вместилище для нового мира готово было, изловили змии ту силу и во вместилище-то и запустили.

А что может сила, возможностей лишающая? Понятно, что – возможностей лишать. А какие именно те возможности, ей и дела нет.

И стала та сила во все вмешиваться, да по-своему выправлять. И ведь прогнать ее нельзя и даже противиться, коли уж мир такой чудной сделать решили.

Призадумались змии, да только думая да гадая, много дел не наделаешь! А коль не знаешь делать что, так делай хоть что-нибудь – оно и выведет. Вот и стали змии творить, что кому на ум придет, лазейки всякие выискивая. И раз уж сила та возможностей лишала – стали делать невозможное.

В братство змиев только великие и высшие входили, а потому творил каждый нечто не просто невозможное, а еще к тому же дивное да чудесное, а одно дивное да чудесное с другим дивным да чудесным переплетая, в нечто и вовсе мудреное превращали. И так, и эдак изворачивались змии, не имея возможностей, и заместо одного мира целую систему сотворили. А глядя на творения свои, пуще прежнего принцип «дать шанс, лишив возможностей» ценить стали.

И вот уж в мирах Вселенной воплощения всякие появились, и отбоя от желающих не было, но ждала тут змиев новая напасть. Обнаружили они вдруг, что ничего принципиально иного, чего в других мирах нет, они не сделали. Да, носилась по Вселенной сила, лишающая возможностей, но она и в других весях Мироздания есть – разве что во Вселенной ее во много раз больше оказалось. Сущности, воплотившиеся тут, как и везде, силу ту избегать пытались либо боролись с ней, и принцип «дать шанс, лишив возможностей» не действовал так, как должен был.

Снова змии думать сели. Долго думали и поняли они свой просчет: сами-то они принципу «дать шанс, лишив возможностей» подчинились, но в сотворенные воплощения ту силу не вкладывали.

Снова принялись змии за дело, но теперь стремились к тому, чтоб само воплощение на силе, лишающей возможностей, замешано было. К уже сотворенным мирам новые добавились. И в каждом из тех миров принцип «дать шанс, лишив возможностей» в самих воплощениях все больше и больше проявлялся.

Совершенствовали свое мастерство змии и таки добились, чего задумывали. Правда, получилось у них именно то, к чему стремились, лишь на махоньком камушке, а имя тому камушку Земля.

И пошла на Земле жизнь невозможная, небывалая, нигде более невиданная. Завертелась-закрутилась, да так лихо, что змиям, по большей части, лишь подправлять да направлять ее приходилось. Так началось то, что люди потом назвали эволюцией.

Много и упорно трудились змии, создавая Вселенную со всеми ее чудными и мудреными мирами, но пуще прежнего взялись они за дело, когда зародился и вовсе небывалый мир на Земле. Холили и лелеяли его змии и наступили, в конце концов, времена, когда воплощениям земным, казалось, счету нет.

Самыми великолепными из них были могучие ящеры водные и сухопутные. И вот тогда решили змии и сами на Земле воплощаться. Они, правда, и до этого воплощались и на Земле, и в других мирах, но теперь порешили создать особое для себя воплощение. Такое, чтобы в нем свободно можно было в любом мире Вселенной жить и без помех из одного мира в другой переходить, но самое главное, чтобы оно для земной жизни подходило.

И сотворили змии себе воплощение то по образу ящеров. По образу ящеров, да не по подобию. Не стали змии воплощение то на силе, лишающей возможностей, специально замешивать, хоть небольшая ее толика и в этом воплощении есть. Правда, ее столь мало, что она почти не лишает возможности Помнить и Знать. К тому же, на Земле позволяет и по тверди ее ходить, и внутри тверди, и по воздуху ее летать, и в водах ее плавать и многое-многое другое. А за пределами земного мира так и вовсе в том воплощении никаких преград нет. Спросишь, на что же змиям воплощение сие понадобилось? А чтобы, пребывая в том обличье, быть в курсе всего, что во всех мирах Вселенной творится, дабы поддерживать их.

А жизнь земная тем временем все вперед неслась. Становилось новых земных воплощений еще больше прежнего и различия между ними проявлялись отчетливее.

Мир земной, в первую очередь, для того создавался, чтоб значит, преображение, уровень личности повышающее, интенсивнее происходило. Но заинтересовались миром Земным и высшие с великими, то есть те, кому преображение, уровень повышающее, и ненужно вроде бы вовсе. А потому стали и они в этом мире воплощаться, по собственной воле воплощение выбирая. Змии тому не противились, потому как великий или высший, воплощаясь в жизни земной, хоть и не помнил, кто он есть на самом деле, но, тем не менее, по наитию мог собратьям своим по воплощению верный путь указывать.

И текла жизнь земная, и радовались змии своему творению, и всё, вроде, ладно и справно шло. Всё, да не всё вовсе. Вроде бы преображались сущности, едва сущностями ставшие, и достигали многого, да в какой-то момент их как бы заклинивало.

И решили тогда змии и вовсе невозможное сделать. Сотворить они решили воплощение по образу и подобию самой сущности, как она есть, но так, чтобы то воплощение пуще прежнего возможностей лишало. Вот так и появился на земле человек.

Тело человеческое, с одной стороны, слабое и беззащитное. От Памяти и Знаний его во стократ более мощные заслоны отгораживают. Но, при всем при том, открыто для него творчество почти так же, как и для самой сущности.

Заслоны от Памяти и Знаний столь мощными получились, что воплотившихся в человеке змиям учить пришлось, дабы они свою способность к творчеству применить могли и с помощью нее преображаться. Учили змии людей осторожно, да понемногу, дабы наука та человеческое воплощение постепенно пропитывала. И все вроде как ладно шло. Совершенствовалось человеческое воплощение, а вместе с ним все интенсивнее совершенствовались те, кто в нем воплощался. Радовались змии, и в один прекрасный момент решили они, что пора человеческому воплощению Главный Закон Бытия раскрыть.

Что это за Закон такой, я тебе, Ырэа, после расскажу, а сейчас…

В общем, поведали змии человеку Главный Закон Бытия, да только сами не ведали того, что от этого случится. А случилось то, что сила, лишающая возможности тут во всю свою мощь встала и лишила она человеческое воплощение возможности Закон тот впитать так, каков он есть.

С тех самых пор все вкривь да вкось пошло. Почему? То потом расскажу. А сейчас про то поведаю, что дальше-то было.

Так вот, во Вселенной все так вкривь да вкось пошло, что за пределами ее да и в ней самой стали подумывать, как бы от человеческого воплощения-то избавиться, а некоторые предлагали и от всей Вселенной разом. Да только змии за Вселенную горою встали, правда, о том, чтобы развеять человеческое воплощение и сами подумывали. И уж готовы были сделать то, но тут ко мне явился гость. Непростой гость – человек.

Этим гостем был тот, кого ты назвала Радный. Он попросил выслушать его и поведал мне свою историю. Признаться, я сначала не мог поверить в рассказанное им. Не мог поверить, так как не предполагал, что такое могло укрыться от змиев. Но потом вынужден был признать правдивость его истории.

Он действительно был первой и единственной – надеюсь, пока – сущностью, которая в полном смысле не существовала до воплощения человеком, и всего за два воплощения достигла величия. Я не представляю, как мы могли такое чудо проглядеть, но вынужден признать, что так оно и было. Наверное, сила лишающая возможностей, нас той возможности лишила. К тому же он, едва став великим, тут же Вселенную покинул. Вернулся он очень скоро, но уже как великий и никому не приходило на ум, что таковым его сделало человеческое воплощение.

Я уже говорил, что прошел он через все воплощения, возможные в системе миров Вселенной, и полюбил ее почище любого змия. Начав учиться знанию змиев, будучи человеком, он полностью постиг это знание, путешествуя по Мирозданию. После он вновь стал воплощаться человеком, но по собственной воле трансформируя тело своего воплощения. Надо сказать, что змии, воплощаясь людьми, и не только, тоже трансформируют для себя тела, но он это делает с такой непревзойденной виртуозностью, которой любой самый изощренный змий позавидует. К тому же, ему удается убирать щит забвения, а на это далеко не все змии способны, когда принимают не змиевы воплощения. По крайней мере, убирать его почти полностью и, к тому же, еще тогда, когда тело находится на стадии внутриутробного формирования.

В общем, поведал он мне свою историю и попросил повременить с рассеиванием человеческого воплощения, и разрешить ему сделать все, что в его силах, дабы исправить ситуацию. И предложил для ее исправления очень занятное решение: змиям и другим заинтересованным великим и высшим периодически тайно воплощаться человеком, ничему никого не учить, а лишь стараться, не особо бросаясь в глаза, вести определенный образ жизни, закладывая тем самым поведенческую матрицу для человечества в целом или отдельных его групп, и таким образом постепенно очищать искореженные энергии. Он не был голословен и представил примеры своего подобного действия. Нас – змиев – уже это более чем впечатлило, и тут…

Знаешь, Ырэа, я сам питаю непреодолимую слабость к человеку и, даже когда был готов принять решение о рассеивании человеческого воплощения, в глубине души верил, что это гениальное творение с огромным потенциалом. Вот только до какой степени огромен этот потенциал я тогда и понятия не имел.

Тогда мне его следующее заявление показалось в высшей степени безумным. Для меня до сих пор все это окутано непроницаемой завесой тайн и загадок. А тогда я даже несколько раскаялся в поспешно данном обещании повременить с рассеиванием человеческого воплощения.

Он явился ко мне вот в эту самую пещеру, будучи человеком. Вот здесь вот мы с ним и разговаривали. То, что он заявил, после изложения очень заинтересовавших нас предложений, более всего походило на обычную человеческую браваду. От того и засомневался я в нем: человек – он и есть человек! Существо с непомерным мнением о себе.

А заявил он, что отправится в сферу высших и приведет во Вселенную еще кого-нибудь из высших змиев. Из тех, кто покинул Вселенную, но не потерял интерес к ее судьбе.

В сферу высших способен проникнуть только высший – остальные распадаются в ничто при малейшей попытке сделать это. Правда, высшего можно вызвать из сферы высших, но сделать это может, кроме другого высшего, только сущность связанная с тем высшим, которого она желает позвать. На тот момент, тот, кого ты назвала Радный, не имел связи ни с одним из высших.

В общем, тогда, на мой взгляд, передо мной стоял обычный человек с обычной человеческой самоуверенностью, с обычной человеческой самовлюбленностью и обычными человеческими, как всегда ничем не обоснованными и не подкрепленными, амбициями.

Он, правда, отметил, что, наверное, выглядит чересчур дерзким, но тут же добавил, что собственный опыт убедил его лишь в том, что не бывает только того, чего не делаешь. Я посмеялся над ним, но он стал настаивать и… сам попросил освободить его от тела.

«Мне понадобится особая мощь. Уверен, что силы страха и боли дадут мне нужный толчок», – сказал он. «Страх и боль ослабляют», – возразил я, дивясь его просьбе. «Страх и боль силы. Любые силы или ослабляют или придают мощь. Вопрос лишь в том, как их направить. Я знаю, как направить страх и боль», – ответил он. «И как же?», – спросил я. «Любовью», – шепотом ответил он. Признаюсь честно: он… не могу сказать, будто он убедил меня… но… В общем, я разорвал его тело.

А он прямиком отправился в сферу высших. Ни один великий не вступал туда, не говоря уже обо всех остальных. Это действительно невозможно, но… Он совершил невозможное. Это оказалось по силам тому, кто через человеческое воплощение из ничего преобразился до великого.

После такого я лично пойду на что угодно, но не дам развеять Вселенную, не дам развеять человеческое воплощение.

Он потом признался, что намеренно просил содействия именно у меня, дабы окончательно убедить змиев, что человека рано списывать со счетов. Что в человеческом воплощении действительно заложен небывалый потенциал. Потом я его спрашивал, как он осмелился, ведь, по сути, у него не было никаких возможностей. Он усмехнулся и ответил: «У меня действительно, как и у любого другого не высшего, не было возможностей попасть в сферу высших, но ведь жизнь во Вселенной создавали по принципу «дать шанс, лишив возможностей». Я всего лишь ему следовал, вот и все. Коли уж я, воплощаясь во Вселенной, на этом принципе, что называется, собаку съел, и не одну, то не было ничего проще, как воспользоваться им в аналогичной ситуации. Шанса, мне, конечно, тоже никто не давал, но это неважно – я сам его взял».

В общем, Ырэа, из сферы высших он привел тебя. И, судя по нашему с тобой общению до и между твоими попытками воплотиться человеком, у тебя есть, так сказать, план.

– Какой?

– Сугубо личный. А потому, кроме тебя, о нем никто не знает. Могу лишь добавить, что тело для твоего воплощения собирались трансформировать определенным образом, но ты от этого отказалась, пожелав воплотиться в самое обычное. От того с твоим воплощением возникло столько сложностей, и они продолжаются у тебя до сих пор. Но, думаю, ты приняла мудрое решение, посчитав, что на себе должна испытать в полной мере, что же такое быть человеком.

И на этом заканчивается моя сказка. А дальше начинается быль.

– А можно спросить?

– Спрашивай.

– Ты сам воплощался человеком?

– Да. И не раз. Но только в трансформированное тело, а потому о человеческом не могу судить в полной мере.

– А где тот чудак, что принцип открыл?

– Этого никто не знает. Поговаривают, что он за счет силы лишения возможностей преобразился до великого. Еще говорят, что он сейчас вроде как сам где-то во Вселенной живет, но как оно в точности – никто толком не знает.

– Так он не участвовал в сотворении Вселенной?

– Он не стал еще великим, когда открыл принцип «дать шанс, лишив возможностей», а коли новый мир лишь высшие с великими создавать взялись – к ним в компанию даже и не просился.

– Странно, что вы его сами с собой не позвали, ведь он куда лучше всех знал, как открытый им принцип действует.

– Ырэа, во-первых, не «вы», а «мы» – ведь ты тоже змий. А во-вторых, позвать-то его, может быть, и позвали бы, да только он, едва идейку подкинул, как тут же и сгинул, дальше своим открытием забавляться. Ырэа, тебе сейчас многое непонятно и не может стать понятным, так как ты нынче в человеческом воплощении со всеми вытекающими отсюда последствиями. То, что я тебе рассказал, это всего лишь сказка, всего лишь способ говорить по-человечески о том, что человеку недоступно. А потому, предлагаю тебе теперь быль послушать.

– Рассказывай.

– Итак, быль. Впрочем, и быль я тебе сказкой рассказывать буду, но от того сие былью называю, что это было, есть и будет. Быль – это Главный Закон Бытия.

Главный Закон Бытия – это закон построения и функционирования абсолютно всего, что есть, что можно себе вообразить и даже того, чего и вообразить нельзя. Ты его, естественно, прекрасно знаешь, но – и это тоже естественно – знаешь ты его не как человек. Этот закон постоянно работает вне зависимости от чьей-либо воли, и вне зависимости от нашей воли мы постоянно находимся в поле его действия. По большому счету, мы сами и есть этот Закон. И все же… Одно дело просто находиться в поле его действия, и совсем другое – находиться в этом поле осознанно. Все, что работает, может работать как на тебя, так и против тебя, а знание основ функционирования позволяет добиваться желаемых результатов, вместо того, чтобы довольствоваться последствиями.

Главный Закон Бытия – это закон двоичности.

Его открытие стало для человечества так называемым «грехопадением». Под действием силы, лишающей возможностей, в сознании человека двоичность превратилась в двойственность.

Двоичность – это единение, целостность.

Двойственность – это разделение в восприятии мира надвое: на Свет и Тьму, на Жизнь и Смерть, на Мужское и Женское, на Хорошее и Плохое, на Правильное и Неправильное, на Друзей и Врагов, на Добро и Зло, и т. д. и т. п.

Принцип двоичности не имеет к такому делению никакого отношения.

Двоичность – это сочетание, связь, единение паузы и импульса. И пауза, и импульс – суть действия. Пауза – действие непроявленное, импульс – действие проявленное.

Новейшая история человечества порадовала змиев определенной толикой осознания человеком принципа двоичности. Человек с помощью закона двоичности сам создал мир – виртуальный мир, компьютерный мир. Пауза и импульс – и больше ничего, казалось бы, что может быть элементарнее, но все многообразие компьютерных программ и файлов создано именно этим принципом.

Вселенная во всем своем многообразии всех миров системы – это тоже только сочетание, связь, единение паузы и импульса и больше ничего. Эта пещера – только определенное сочетание пауз и импульсов. Наш с тобой разговор – только определенное сочетание пауз и импульсов. И ты, и я – только определенное сочетание пауз и импульсов. И больше ничего. То есть, весь аналоговый мир есть иллюзия, созданная цифровой двоичной системой – и больше ничего.

– Получается, что всех можно разделить как бы на программистов и пользователей?

– Ырэа, ты, воплотившись человеком, погрязла в мировоззрении, которое стало свойственно этому типу воплощения. Деление всех на программистов и пользователей – принцип двойственности чистой воды! Каждый, будь то человек, змий, медведь, шакал, лягушка, дерево, ручей, гора, камень, звезда на небе, яичница на сковородке, да все что угодно – постоянно является и программистом, и пользователем, а, кроме того, еще и целым рядом программ, и создаваемыми с их помощью файлами. Но в своей сути все равно остается лишь сочетанием пауз и импульсов, как и все окружающее.

В сознании человеческого воплощения двоичность подменилась двойственностью, мир разделился надвое по разным категориям и запутал человека сим делением. Ведь, как говориться у людей: нет худа без добра; не было бы счастья, так несчастье помогло. И враг может стать другом, а друг врагом.

Однако человек убедил себя, что решил эту проблему, заявив, что все относительно. К примеру, в системе двойственности мир делится на друзей и врагов. И друг, и враг имеют ряд противоположных характеристик. Но если враг становится другом, то… понимаешь, суть самого индивида от этого не меняется, но пока он был врагом, он был, к примеру, коварным и жестоким, а как только стал другом – тут же «превратился» в благоразумного и доблестного. Человек-«Мудрец» говорит в этой ситуации, что просто все относительно, но никакой относительности нет. Все абсолютно! Ведь не меняется при этом истинная суть того, кто был «врагом» и стал «другом». Не меняются настройки обусловливающие двойственность восприятия.

Почти каждая сущность в человеческом воплощении так или иначе пытается найти путь к абсолюту, а абсолют – он здесь, он повсюду. Он заключен в единстве двоичности, в единстве сочетаний пауз и импульсов, в единстве сочетаний действий непроявленных и действий проявленных. Ни пауза, ни импульс не являются ни Светом ни Тьмою, ни Жизнью ни Смертью, ни Мужским ни Женским, ни Хорошим ни Плохим, ни Правильным ни Неправильным, ни Другом ни Врагом, ни Добром и ни Злом. То есть, они не могут быть охарактеризованы в этих понятиях.

– Получается, что добра и зла вроде как не существует?

– Как же не существует?! Существует, конечно! В сознании человека. А из него программами и файлами, которые в свою очередь также являются программистами и пользователями, проецируется, отражается, рефлектирует на окружающее. И пока человеческое воплощение будет поддерживать систему двойственности, она будет существовать. Да. Добро и Зло – иллюзия, но иллюзия, построенная на реальности сочетания пауз и импульсов. Программа «Добро и Зло» – которая, естественно, одновременно является также файлами, программистом и пользователем – успешно функционирует и очень эффективно, только вот ее эффективность работает не в ту сторону.

– Не согласна. Что, как не борьба Добра со Злом сподвигла человека на создание потрясающего феномена под названием человеческая культура?

– Если рассматривать термин культура в широком смысле, то есть, как все то, что создается человеком, в отличие от того, что создано природой, то этот феномен, безусловно, включает в себя и борьбу Добра со Злом, которая, безусловно, является и поводом, и причиной многого, из того, что натворил человек. Однако осмелюсь предположить, что ты, Ырэа, говоря о феномене под названием человеческая культура, имела в виду в первую очередь произведения искусства, созданные человеком, а так же достижения науки. Я прав?

– Да.

– Так вот, Ырэа, смею тебя заверить, что в данном случае борьба Добра со Злом не является ни причиной, ни поводом, и вообще не имеет ни к искусству, ни к его произведениям, ни к науке, ни к ее достижениям никакого отношения.

– Да неужели!?

– Истинно! Догадываюсь, ты сейчас скажешь, что уж, по крайней мере, искусство отражает эту борьбу. Ырэа! Произведения искусства отражают жизнь и вызывают различные оттенки наслаждения, как в момент создания, так и в момент восприятия. Ты сама художник, так что знаешь это лучше меня. Правда, можно предположить, что закон двойственности, одним из воплощений которого является борьба Добра со Злом, – это ни что иное, как принцип «дать шанс, лишив возможности» в действии, и борьба Добра со Злом как раз таки то, что призвано лишить возможности и дать шанс. Но это ошибочное предположение. Сейчас объясню почему. Правда, получится только в виде примерной схемы.

Итак, воплощаясь в мирах за пределами Вселенной, сущность, претерпевая ряд количественных преображений по восходящей, то есть, увеличивая свой объем и мощность, в конце концов, преображается качественно, переходя на более высокий уровень. Происходит это за счет того, что, присоединяя к себе нечто и делая это нечто собою, личность постепенно отодвигает вглубь предел, за которым ее существование, как личности, невозможно. В случае же с человеком, все обстоит совершенно иначе. А насколько иначе, можно проследить даже на самом банальном чисто бытовом уровне. Но сначала схема. Думаю, ты и сама сможешь уловить ее действие на самом банальном, самом очевидном человеческом уровне.

Итак, двойственность восприятия человека создает такие условия, при которых увеличение объема и мощности не отодвигает вглубь предел его личности, а наоборот! Этот предел, как поплавок, который поднимается вместе с поднятием уровня воды и, сколько ее не набирай, продолжает оставаться на поверхности.

Посмотри на людей! Возьми любого среднестатистического человека и забери у него его материальное имущество и общественное положение! Что с ним станет? Не абсолютно с каждым, конечно же. Но те, на кого это не подействует, либо подействует в минимальной степени – это просто воплощенные людьми личности достаточно высокого уровня.

– Я поняла.

– Вот видишь! Само собой, существуют воплощенные людьми, которые преображаются совершенствуясь, но это исключения. Это – личности, изначально имеющие достаточно высокий уровень и, если и подверженные двойственности восприятия, то лишь в минимальной степени.

Когда ты сама шла на костер, ты не считала себя жертвой Зла, и шла ты на костер не во имя Добра. Ты шла на костер ради преображения.

Помнишь, что сказал мне Радный, прежде чем покинуть Вселенную и отправиться в сферу высших? «Страх и боль силы. Любые силы или ослабляют или придают мощь. Вопрос лишь в том, как их направить. Я знаю, как направить страх и боль».

Знаешь, почему его заявление оказалось таким действенным для меня, хотя и не смогло убедить полностью? Я понял, что он владеет законом двоичности и чужд двойственности. По закону двойственности, страх и боль – Зло, с которым следует бороться во имя Добра. А по закону двоичности страх и боль – силы, которым, зная закон двоичности, можно задавать нужное направление.

– Кажется, поняла…

– Хорошо. А теперь немного вроде как отвлечемся и поговорим о том, что же есть Знание. Ведь владение информацией не есть Знание. Оно может перерасти в Знание при определенных условиях, но само по себе Знанием не является.

Владение информацией – это наличие кода доступа к Источнику, но, если он есть в наличии, это вовсе не значит, что тот, кто имеет его, обязательно сможет его расшифровать и воспользоваться им. Из Знания при желании всегда можно извлечь информацию, а вот превратить информацию в Знание можно далеко не всегда даже при самом жгучем желании.

Информация существует и передается посредством каких-либо символов. Знание действует непосредственно. Единственные символы знания – это пауза и импульс.

К примеру, любое изображение на мониторе компьютера – это информация, а паузы и импульсы, которыми она воспроизведена – Знание. Без Знания нет информации, но Знание способно существовать само по себе, не воплощаясь в информацию. При этом наличие информации не гарантирует владение Знанием. То есть, Знание, воплотившееся в информацию, есть, но владение информацией вовсе не гарантирует доступ к Знанию.

– Мне об этом не раз уже рассказывали, и я, кажется, понимаю, чувствую эту разницу, но все же, что называется, лишь спинным мозгом.

– Простой пример: тебе нужно перейти на другую сторону автотрассы с оживленным движением. В большинстве случаев люди это делают весьма успешно, не задумываясь, принимая решения в доли секунды. В данном случае они руководствуются Знанием, которое называют наитием.