Текст книги "Прогулка по висячему мостику (СИ)"

Автор книги: Екатерина Трубицина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 57 страниц)

Глава 35
Жизнь. Формулировка определения

Всю пятницу Ира руководила чисткой территории, принимая в ней самое активное участие, так что после целого дня на свежем воздухе с граблями, вечером, едва добравшись до дома, наскоро поужинала и завалилась спать.

В субботу Влад заехал за ней, но Ира, хорошенько прикинув, решила, что сегодня ее присутствие на объекте совершенно необязательно, а вот еще раз все перепроверить в ландшафтном проекте очень даже нелишнее, да и к Женечкиной книге неплохо бы, в конце концов, приступить.

С проектом проблем не возникло. Ира делала его в большей степени для себя, так что ее вполне удовлетворяла черновая примерная почеркушка, целиком и полностью понятная только ей одной, но в то же время позволяющая объяснить маме Влада, чего она предполагает добиться в конечном итоге. Проверка не заняла и получаса, после чего Ира распечатала свою почеркушку для Галины Андреевны и закрыла файл. Совсем по-иному обстояло дело с Женечкиной книгой. Ира извлекла на свет уже готовые абракадабры, сотворенные еще прошлым летом, и начала перечитывать саму книгу. Мысли постоянно путались и вовсе сбегали. Сосредоточиться никак не получалось. В общем, к вечеру она чувствовала себя основательно вымотанной.

– Как дела? – спросил Зив, окинув спустившуюся в гостиную Иру внимательным взглядом.

– Впечатляющего мало, – ответила она.

– А что так? – поинтересовался Лоренц.

– Да что-то за Женечкину книгу никак толком взяться не получается.

– Наверное, еще не время, – предположил Зив.

– Ира, – Лоренц запрыгнул к ней на колени, – ты пережила очень напряженный период, после которого, не дав себе толком переключиться, тут же ринулась в бой в другом направлении.

– Ну и что вы предлагаете?

– Предлагаем завтра все бросить и побродить по окрестностям, – проурчал Зив. –  Мы тут, кстати, на стороне Алека несколько бревнышек с вешенками нашли.

– Серьезно?! Только начало марта!

– Так ты как насчет тихой охоты? – спросил Лоренц. – Твой сын, между прочим, очень даже любит грибы собирать. Или это у него не наследственное?

– Наследственное! – радостно сообщила Ира.

Утром она без лишних напоминаний, едва проснувшись, тут же стала готовиться к вылазке в лес.

– Пакетов побольше возьми, – посоветовал Лоренц.

Погода стояла изумительная. Ясная. Тихая. Несмотря на самое начало весны и ранние утренние часы солнышко начинало понемногу припекать. Не по-летнему, конечно, но очень даже ощутимо. Ира сняла ветровку и обвязала ее вокруг талии. Она вообще подумала, а не отнести ли ее назад домой, но хорошо, что человеку свойственно периодически лениться. Выяснилось, что лень – это далеко не всегда плохо, как только они спустились к Сочинке. В ущелье дуэтом с бурлящей талыми водами рекой свистел ледяной ветер. Ира и не догадывалась, что здесь может быть такой «сквозняк». Ветровка быстренько заняла место, предусмотренное изготовителем. И даже капюшону пришлось выполнять свои прямые обязанности.

Берега реки соединял подвешенный на канатах узенький деревянный мостик. Ира, конечно, и раньше его видела, но поскольку необходимость переходить на другую сторону реки до сего дня у нее еще не возникала, она никогда им особо не интересовалась. Да и сейчас он никаких эмоций у нее не вызывал. Такие мостики не редкость на Кавказе, и Ира видела их массу. Видела, как по ним ходят люди, и даже как-то раз в Абхазии видела, как через такой вот мост перегоняли отару овец. Но вот самой ей еще ни разу не приходилось пользоваться подобным архаичным сооружением.

Мостик еле заметно раскачивался от порывов ветра, а, подойдя к нему, Ира услышала, как поскрипывают удерживающие его над рекой канаты, но даже это не смутило ее, пока…

Первым через мостик побежал Лоренц, следом за ним – Зив. От их передвижения раскачивание мостика стало заметнее. Однако, что Лоренцу, что Зиву оно, похоже, никаких неудобств не доставляло. Если б они вели себя на мосту менее уверенно, Ира, возможно, и задумалась бы о предстоящем переходе, а так… Она совершенно спокойно поднялась по деревянным ступенькам и вслед за Зивом ступила на мост. Впрочем, и ступив на мост, она не сразу поняла, куда влипла. Первые несколько шагов дались ей достаточно легко, но дальше…

Свист пронизывающего ледяного ветра. Рев бушующей переизбытком воды реки. А мостик, скрипя канатами, будто прыгает, скачет, извивается и норовит выскользнуть из-под ног. А досочки местами прогнившие и надломившиеся, а кое-где вместо них и вовсе зияют «окошки» с видом на несущийся бурунами и водоворотами грязно-коричневый поток.

Ира, едва удержавшись на ногах, со всего маху схватилась за подобие перил из не струганных досок, ощутив, как в руки впиваются занозы. Она схватилась обеими руками за перила с правой стороны и почувствовала, как мостик «отреагировал» на тяжесть ее тела. Он не стал переворачиваться и даже опасно наклоняться, но все же «почувствовал». В кровь хлынул адреналин. Ира, стараясь не обращать внимания на боль от заноз, крепче сжала «перила» правой рукой, а левой попыталась ухватиться за «перила» с другой стороны. Мостик изо всех сил изображал необъезженного скакуна. К тому же он только казался совсем узким. Когда Ире, с трудом удерживаясь на ногах, наконец, удалось повернуться на 90 градусов и уцепиться за «перила» с другой стороны, руки оказались растянутыми в стороны.

– Зив! – позвала она, но из-за свиста ветра и грохота воды даже сама с трудом услышала свой крик, не то, что Зив, который уже приближался к другому берегу.

Ира сдала шаг. Мост принялся брыкаться с новой силой. Передвигать руки вдоль «перил» методом скольжения не представлялось возможным из-за риска сплошь утыкать их занозами. Ира перевела дух, сосредоточилась и, поймав момент относительного спокойствия моста, быстро перехватила перила правой рукой. Затем, немного передохнув, левой. Потом сдала еще один шаг.

Ледяной ветер давно сорвал с головы капюшон. Он реял подобно обрывку паруса. Мышцы ног и рук от напряжения дрожали. Стало жарко. По спине стекала струйка пота. Каждый шаг, каждый перехват руки давался с трудом и вызывал новые взбрыки и без того неспокойного моста. Скакать и извиваться с особой силой он начинал, когда приходилось перешагивать надломленные доски и «окна».

Здравая мысль: «А может, стоит вернуться?», – видимо, как и сама Ира, ползла по мосту враскоряку и догнала ее лишь на середине. Ира медленно и осторожно повернула голову, оценивая пройденный путь и тот, что еще предстоит пройти. Душил истерический хохот, который Ира всеми силами сдерживала, дабы еще больше не взбесить и без того одуревший мост. А тут еще над ней начало измываться и собственное воображение, рисующие ее в хвосте гонки проводимой между улитками и черепахами.

Середину моста раскачивало сильнее всего. Даже стоя на нем обеими ногами и держась обеими руками, не верилось, что удастся не упасть. Ира собрала все силы и «пошла» дальше: правая нога – правая рука; левая рука – левая нога …

По мере удаления от середины, мост становился более покладистым, но тут впереди замаячило «окошко» сразу в две доски.

Река, победоносно ревя, тащила бревна. Ира пыталась заставить себя оторвать взгляд от зияющей дыры, от несущей бревна реки. Зрелище завораживало. Да и перешагивать препятствие не глядя, тоже не лучшая идея.

Ира мелкими перехватами продвинула руки как можно дальше вперед и…

То ли шаг со страху стал короче, то ли дыра в мосту действительно оказалась слишком широкой, но перешагнуть ее не получалось.

Снова мелкими перехватами Ира пододвинула руки чуть ближе к себе, чтобы сделать из них более надежную опору. Постояла минуту зажмурившись. Выровняла дыхание. Открыла глаза. Перенесла весь вес своего тела на руки. И… перепрыгнула…

«Широко распахнутое» над речкой «окно» осталось позади, но от прыжка все время брыкавшийся мост пустился в настоящий пляс. Лишь близость берега вселяла надежду и вдохновение и заставляла ковылять дальше: правая нога – правая рука; левая рука – левая нога…

– Фух! – перевела дух Ира, ступив на твердую землю, которая вовсе таковой не казалась. Иру продолжало болтать как на мосту. Расслабить напряженные мышцы никак не удавалось. Руки и ноги дрожали. – Не-е-е-е! Назад я лучше в обход через всю Пластунку пойду!

К счастью делать этого не пришлось.

Пакеты, которых Ира, вняв совету Лоренца, взяла побольше, в отличие от грибов, закончились. Ира с трудом тащила их, и это притом что два из них мужественно нес в зубах Зив.

– Может, все-таки через мост перейдем? – спросил Лоренц.

Зив поставил пакеты на землю и недовольно проурчал:

– Хочешь идти через мост? Иди. А я с таким грузом и сам по нему не пойду.

– Я хотел, как лучше: обходить-то ой как далеко! – оправдываясь, промурлыкал Лоренц и добавил. – Может, я тоже что-нибудь понесу?

– Ага! – проурчал Зив, снова остановившись и поставив пакеты на землю. – Меня, к примеру.

Обмен любезностями состоялся на лесной тропинке, но как только они вышли на подобие дороги, сзади послышался шум двигателя приближающейся машины и радостный крик:

– Ирина Борисовна! – из окна машины высунулся Заур. – Какими судьбами здесь?

– Привет, Заур! – сказала Ира и молча раскрыла перед ним один из пакетов.

– Ничего себе! Где Вы их столько насобирали?

– Заур, это все что смогли унести, – Ира показала свои пакеты и кивнула на Зива.

– Вы, надеюсь, домой? – спросил Заур.

– Безусловно! – устало выдохнула Ира.

– Так садитесь!

Заур вылез из машины, открыл багажник с целой кучей всяких железяк и разместил там все пакеты.

– Эй! Генацвале! Куда побежали? – крикнул он, уже направившимся в сторону висячего мостика Зиву и Лоренцу, и открыл им заднюю дверцу.

Пока ехали, Ира пригласила Заура с Нодаром и Ритой завтра к себе в гости отмечать 8 марта и уговорила забрать часть грибной добычи.

– Нужно было отдавать больше, – с обреченностью в голосе заключила Ира, когда они вместе с Татьяной Николаевной вывалили грибы из пакетов на устланный газетами пол.

– Ирочка! Нашла из-за чего расстраиваться! Как ты думаешь, может, замариновать их все? Я часть в банки закатаю, а часть к завтрашнему столу приготовлю – у меня специальный быстрый рецепт есть.

– Татьяна Николаевна, а у вас чисто случайно нет быстрого рецепта их перемывки и перечистки? – горько усмехнувшись, задала Ира риторический вопрос.

– У нас есть, – мурлыкнул Лоренц и скрылся вслед за Зивом.

– Не переживай, Ирочка, потихоньку-полегоньку справимся.

Ира удрученно вздохнула и, вооружившись ножом, обреченно уселась рядом с грибным Эверестом. Минут через пять пришел Женечка. Рассказал все, что он думает по поводу «жадины-Палладины», чем разрядил обстановку, и «война» с грибами перестала казаться такой уж нудной. Но провозились все равно почти до полуночи.

– – -

Первыми на торжество по поводу Международного Женского дня прибыли Заур и Нодар с женой Ритой и пятимесячным сыном. Рита, очень давно не выходившая в свет дальше детской поликлиники, чувствовала себя неловко, но к ее счастью и к немалому удивлению Иры, Женечка оказался нянькой высшей категории. Очутившись в его руках, малыш, видимо, не имевший счастья быть знакомым с другими людьми, кроме мамы, папы и дяди, сначала для порядку разревелся, но очень быстро успокоился и даже стал смеяться.

– Грудью кормишь? – со знанием дела спросил Риту Женечка.

– Да… – страшно смутившись и покраснев, ответила она.

– Молодец! Значит бойцу ничего не страшно. Ир, я немного похозяйничаю у тебя, можно?

– Конечно, Женечка, – ответила Ира.

Женечка вместе с маленьким Артуром скрылся в доме и через некоторое время появился, таща незнамо где найденные им два старых матраса, два пледа и простынку, а также деревянную толкушку для картошки. Матрасы, пледы и простыню он постелил в саду, разместил там более чем довольного обретенной вдруг свободой Артура и положил рядом с ним толкушку в качестве игрушки.

Рита с Нодаром перепугались, как две, высидевшие утят, квочки у водоема, в котором их предполагаемые цыплята решили искупаться. Еще никто не успел отреагировать на их панику, как по краям предоставленного Артуру поля деятельности легли на страже Зив и Лоренц. Вот тут родители завопили в полном ужасе так, что квочки, взирающие на плавающих утят, которых они упорно считали своими кровными цыплятами, им в подметки не годились.

– Ребят! Вы чего! – залился смехом Женечка. – Ну ни за что не поверю, что вы не в квартире живете. Успокойтесь! Ничего с вашим малым страшного не случится – вы только гляньте, какой он счастливый!

Артур действительно был вне себя от восторга. Сооружение из двух положенных рядом матрасов, накрытых двумя пледами и застланных простыней, по-видимому, казалось ему стадионом, по которому он с превеликим удовольствием катался и пытался ползать, правда, полноценно встать на четвереньки он еще не мог и поэтому ползлось только задом. Зверюги, не дававшие ему нарушить границы «стадиона», привели его в еще более радостное состояние особенно тем, что ничуть не возражали, когда он цепко хватался за их шерсть.

– Рита! Нодар! – продолжал веселиться Женечка. – Расслабьтесь! Вот так и должен расти ребенок! Это нормально! Ненормально, когда маленького человека запирают в четырех стенах, в кроватке или в манеже, а гулять «водят» только в коляске. Поверьте! Ничего страшного с ним не случиться. Рита! Ты своего ребенка когда-нибудь столь довольным жизнью видела? Только честно!

– Не-ет… – все еще тараща от ужаса глаза, пролепетала Рита.

– Так не ломай своему дитю кайфа! Всё, господа взрослые! Дитё при деле, а теперь давайте займемся обеспечением собственной радости бытия.

Нодар с Ритой слегка успокоились, правда, неокончательно, и все время нервно поглядывали на «стадион» пока разгружали «Жигулёнок».

К замаринованному Женечкой шашлыку и овощам – совсем летним  и общесезонным – добавились два кружка домашнего сыра, три двухлитровых пластиковых бутылки домашнего вина, одна литровая бутылка алычёвого ткемали и еще одна томатного, пол-литровая банка аджики и несколько толстенных пучков зелени.

Вскоре подъехали Влад и Валентиныч, привезя на двух машинах остальных приглашенных на праздник. И вот теперь-то уж началась настоящая суета: костер пылал, кто-то что-то на нем жарил, кто-то что-то мыл, чистил, резал, кто-то беспрерывно носился в дом за посудой и кухонными принадлежностями.

– – -

Стадия поздравлений и сосредоточенного первичного наполнения, изрядно опустевших за время предпраздничной подготовки, желудков, пролетела незаметно. Получив вдоволь хлеба, народ жаждал зрелищ, но Ира, сама подобную жажду никогда не испытывавшая, понятия не имела, как она утоляется. Однако, будучи нынче в роли хозяйки она догадывалась, что развлекать гостей – это ее святая обязанность.

Помощь пришла неожиданно и от того, от кого ее никто и не думал ожидать. Большим специалистом по части организации праздников оказалась Дашунька. Плюс в ней уже перестали дремать и активно просыпались зачатки руководителя. Как только стараниями «тети Иры» ей отдали бразды правления, Дашунька быстренько построила взрослых «дядев» и «тётев», о чем последние ничуть не пожалели. Неизвестно, что присутствующих забавляло больше: сами предложенные развлечения или пародийно-взрослый стиль руководства. Визг и хохот стоял неимоверный, но в какой-то момент вдруг обнаружили, что идейный руководитель находится в состоянии здорового сна на «стадионе» Артура, который с огромным удовольствием составляет компанию режиссеру праздничной программы.

Производимый взрослыми дядями и тетями шум ничуть не мешал подрастающему поколению крепко спать, но бурные всплески веселья все же вошли в более спокойное русло. Все снова уселись за стол, тем более что как раз дожарился шашлык.

Team building прошел удачно, и теперь общение за столом протекало не столь официально, как в самом начале застолья. В первую очередь обсудили достижения и курьезы игровой программы, потом плавно перешли к анекдотам, затем, так же плавно к психологическим тестам. Когда психологические тесты оказались исчерпаны, попытались вернуться к анекдотам, но тут Андрюха, младший сын Люси, в этом учебном году ставший студентом, озадачил всех вопросом. Точнее, вопросом озадачили его в институте: преподаватель философии предложил каждому студенту придумать небольшой афоризм «можно два-три предложения, но лучше всего, если получится одно», который бы, возможно, в форме метафоры, отвечал на вопрос «Что такое для человека жизнь?» – ни больше, ни меньше.

Ассортимент формулировок получился весьма полижанровым: эпиграммы, политические лозунги, рекламные слоганы, анекдоты и т. д. и т. п. Пытаясь выяснить, что же все-таки такое жизнь, по ходу благополучно реанимировали костер, нажгли новых углей и принялись общими усилиями жарить новую порцию шашлыка. Женечка не давал рассеяться энтузиазму поиска определения термину «жизнь», всячески подзуживая всех и каждого, но при этом не высказывая собственного мнения. Ира участвовала в процессе всеобщего философского постижения Бытия лишь пассивно, то есть не теряла нити рассуждений, от души смеялась, если того требовало очередное высказывание, и изредка вставляла колкие замечания.

Когда новая партия шашлыка начала потихоньку предвкушать свое восхождение на праздничный стол, Женечка неожиданно обратился к Ире:

– Ирина Борисовна! Ну а лично для Вас: что такое жизнь?

– Для меня…!? – удивилась, слегка смутившись, Ира.

Почти всем показалось, что она на мгновение задумалась, но на самом деле на это мгновение в ее мозгу воцарилась полная стерильность.

– Жизнь – это прогулка по висячему мостику, – с улыбкой и тоном «чтоб вы отвязались!» провозгласила она.

– Ирка! – возмущенно воскликнула Наташа. – Вечно ты что-нибудь ляпнешь, лишь бы отвязались! («настроение задано верно», – отметила про себя Ира.) Ты же у нас умная! Скажи, что на самом деле думаешь?

Но тут в дискуссию лихо ворвался Женечка и виртуозно избавил Иру от излишков внимания.

– – -

– Ну, как вам человечий детеныш? – спросил Зива и Лоренца Женечка, как только они, проводив Татьяну Николаевну домой, поздним вчетвером уселись в гостиной.

– Да вроде ничего… – устало проурчал Зив.

– Миленькая детка – ничего не скажешь! – язвительно промурлыкал Лоренц. – Очень надеюсь, что в ближайшие дни будет стоять теплая погода и частичная эпиляция никак не отразится на нашем здоровье.

Женечка рассмеялся:

– Что, сильно ощипал?

– Не слушайте Лоренца, – все так же устало проурчал Зив. – Выпендривается он. Хлопотно это, конечно, детей нянчить – хоть человечьих, хоть нечеловечьих – но бывает и хуже. Активный мальчик! Но, по крайней мере, некапризный.

– Кстати, а вы слышали, что тут наша госпожа Палладина выдала? – вдруг спросил Женечка.

– По поводу? – потребовал уточнения Лоренц.

– По поводу того, что такое жизнь лично для нее, – уточнил Женечка.

Ира отрешенно курила и, казалось, пропустила мимо ушей, что Женечка сменил тему.

– Признаться, это мы пропустили, – оживился Лоренц. – А что? Нечто поражающее воображение?

– Нечто с очень глубоким смыслом, которого я, признаться, не уловил.

– Ну а с чего это ты тогда взял, что смысл мною сказанного так глубок? Ведь ты сам признаешь, что не уловил его? – не выходя из состояния отрешенности, спросила Ира.

– Смысла я действительно не уловил, но вот то, что ты это не мозгами вымучила, я знаю точно.

Ира отрешенно усмехнулась.

– Так что она сказала? – выказывая нетерпение, спросил Лоренц.

– Сказала, что для нее жизнь – это прогулка по висячему мостику.

– Ира, что это значит? – пристально посмотрел на нее Зив.

– Не знаю… – продолжая отрешенно курить, сказала Ира. – Просто вырвалось. Видимо потому, что переход на другой берег Сочинки по висячему мостику стал для меня самым ярким событием последних дней.

– Врешь ты все, Ирка! – едко возмутился Женечка.

– Да. Вру. Мне сейчас не хочется во что-либо углубляться, а тем более в то, чем нынче является моя жизнь.

Ира продолжала отрешенно курить, и Женечка понял, что добиваться от нее чего-либо бесполезно. Поняв это, он оставил Иру в покое и принялся расспрашивать Зива и Лоренца, которые ему в ярких красках описали все подробности Ириного мужественного перехода. Зив старался оценить ее тогдашнее состояние объективно, а Лоренц не упустил случая поприкалываться над возникшими у нее сложностями. Получилось очень даже обидно, тем более что Женечка не преминул добавить собственного яда и от души нахохотаться. Но Иру это ничуть не тронуло, даже по касательной не задело, и ничуть не поколебало пребывания в безмятежной отрешенности. Как-то вдруг и очень резко Женечка прекратил хохотать и с интересом посмотрел на Иру.

– Ир, что с тобой?

Ира, проигнорировав вопрос, воспользовалась предоставленным ей словом:

– Пойдемте-ка спать. У меня с завтрашнего дня новый рывок в работе начинается.

– – -

Первый послепраздничный рабочий день задал ритм на долгое время вперед. Сама не зная как, Ира убедила Влада более не осуществлять ее транспортное обслуживание в виде доставки на работу и обратно. В поющем доме она появлялась утром раньше всех, и то, каким образом она там оказывается, вопросов не вызывало. Заскакивать в процессе рабочего дня домой по разным надобностям ей удавалось тоже легко. Несколько сложнее было с окончательным возвращением домой, что она делала раньше всех остальных. Но и тут ей с честью удавалось выкручиваться, хотя она никогда заранее не знала, как именно у нее получится на этот конкретный раз.

В общем, время до трех-четырех часов дня Ира проводила на объекте, производя впечатление, будто находится на всех фронтах работы сразу. Возвращаясь домой, она наслаждалась обедом, а потом заваливалась у себя в спальне с Женечкиной книгой, приправленной какими-нибудь экзотическими орешками и сухофруктами, которыми ее в избытке снабжал автор. Время от времени засаживалась за компьютер, изображая там что-нибудь по теме только что прочитанного. Впрочем, к компьютеру Ира бегала всего дня три, а потом настолько обленилась, что довольствовалась своим новым ноутбуком. В поющем доме и в окружавшем его саду она не только руководила, но и сама активно принимала участие в процессе, так что поваляться на кровати после физической нагрузки и плотного вкусного обеда было ой как приятно.

Достигнув состояния безмятежной отрешенности вечером 8 марта, Ира не собиралась из него выбираться. Правда, безмятежная отрешенность, заполнив ее изнутри, абсолютно не транслировалась вовне. Влад не сомневался, что в подобный цейтнот он еще ни разу в своей жизни не попадал. Валентиныч, Галина Андреевна и их подопечные испытывали полную солидарность с Владом. Однако состояние выжатого лимона овладевало ими лишь после окончания рабочего дня и превращало в пытку необходимость вставать рано поутру. Но стоило им оказаться на объекте рядом с Ирой, как энергия начинала бить ключом. Правда, на этом внимания никто не фиксировал, а потому, когда часам к восьми вечера иссякал запас инерции, и наваливалась всей тяжестью усталость, они диву давались, как им, с некоторых пор хронически вымотанным и не выспавшимся, совместными усилиями удавалось столько всего переделать в течение дня. Ира понимала, что заданный ею ритм выдержать нелегко, а потому субботы и воскресенья стали законными всеобщими выходными. (До этого, за исключением пары отпусков, работа не останавливалась ни на один день, а выходные, нуждающиеся в них, брали по подобию скользящего графика.)

Женечка по собственной инициативе к Ире не заглядывал, а когда она его приглашала, ограничивался конкретными ответами на ее конкретные вопросы по книге и обычными светскими беседами.

Зив и Лоренц, подобно Женечке, придерживались строгих рамок в отношении тем. Особой сложностью это не отличалось, ведь Ира тоже упорно держалась тех же рамок. Кроме того, теперь рядом с Ирой они присутствовали только тогда, когда она находилась в одиночестве или в компании Женечки. Стоило в поле зрения появиться Владу или Татьяне Николаевне, как их будто ветром сдувало. Ира только чувствовала себя отрешенно и безмятежно, но при этом трудилась, что называется на износ, а потому частенько забывала, что говорящие коты и собаки явление, мягко говоря, далеко не для всех привычное. Видя, что от их хозяйки с пугающей неуклонностью в наличии остаются только сияющие глаза, Зив и Лоренц решили не добавлять ей сложностей по жизни.