Текст книги "Путь (СИ)"

Автор книги: Егор Yagger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 210 страниц)

Пытаюсь открыть дверь… уй, она не открывается. Инструметрон… каюты… моя… статус? «Заблокирована до особого распоряжения доктора Мейер». Так, док у нас Дебора Мейер, а кэп – Максимилиан Мейер… о как! Понятно, как док кэпа уговорила – как папка иногда приговаривал про ночную кукушку, которая всех перекукует. Открываем дверь, за ней ярко освещённый коридор, на стене – красивое изображение мордочки барсука. Ну правильно – с таким названием корабля. Смотрим налево: коридор и двери кают с обеих сторон, в конце дверь побольше, исходя из схемы, там – каюта капитана. Она аж трёхкомнатная! Затем по три каюты двухкомнатные: старшие офицеры корабля, «дед», суперкарго, старший пилот, доктор, навигатор и безопасник. Дальше все остальные. Кают, правда, четырнадцать – ну это, наверное, из расчёта на возможных пассажиров. Справа – двери лифта и всё. Смотрим в инструметроне, кто где – все в кают-компании, завтракают, корабельное время: 8:05. Мне пора. Вызываю лифт. Двери открываются, захожу и нажимаю верхнюю кнопочку, подъезжает надпись «Главная палуба». Стою лицом к дверям, они открываются… и у народа лица становятся очень удивленными. Купаюсь в волне их изумления.

– Здрасьте! – приветствую всех.

Народ в разнобой здоровается. Стою перед ними, руки за спиной, глаза в пол… А самой смеяться хочется, аж до слёз! Поднимаю взгляд. Мужчина с нашивками капитана с удивлением смотрит на доктора.

– Дебора, ты что, сняла блокировку с каюты? – док только глазами хлопает.

– Н-нет! Я… я вообще не понимаю, как она вышла!

Капитан смотрит на меня.

– Как ты вышла из закрытой каюты?

– А это называется «закрытая каюта»? – отвечаю вопросом на вопрос.

Сидящий с ним рядом мужчина копается в инструметроне, его брови лезут всё выше и выше, он поднимает взгляд на капитана.

– Макс, в сети одиннадцать пользователей, но административных записей – только десять. Невидимая запись обладает максимальным приоритетом в сети корабля.

От капитана потянуло страхом.

– Как ты это сделала?

– Не скажу – это секрет ВКС Альянса. Вам он только помешает.

– То есть, любой флотский может так просто влезть к нам в систему?

– Не любой, далеко не любой! Но да, может. Это заложено в системы корабля при строительстве, и удалению не подлежит.

– А если всё-таки удалить? Это можно сделать?

– Можно… но тогда любой военный корабль Альянса, проверяя вас, это увидит – и вас автоматически объявят пиратами. Вам это надо?

Капитан сглотнул.

– Да ну нахер! – внимательно посмотрел на меня. – А ты откуда об этом знаешь?

– Дядя научил!

– Кто у тебя дядя?

– Офицер флота.

– И всё?

– И всё.

Народ с удивлением разглядывает меня, и в их чувствах всё сильнее проявляется веселье. Видок у меня, дай боже – огородное чучело, и то, наверное, лучше выглядит. Их десять человек: семь мужчин и трое женщин. Все достаточно молодые и довольно симпатичные.

– Джейни, садись завтракать, – приглашает док.

– С удовольствием, а то что-то очень кушать хочется. И да, какое сегодня число?

– 24 августа… неудивительно, что ты есть хочешь, больше суток спала.

– Да?! Вот это я поспала, с ума сойти! Ни разу в жизни так долго не спала.

Сажусь на диван, мне наливают сок и пододвигают сандвичи. Интересуюсь наличием у них чая, и вся команда смеётся. Молодой парень, который поймал мою деятельность в сети корабля, объясняет, что Вадик, в каюте которого я теперь живу, тоже с Мендуара и тоже любитель чая. Спрашиваю, где он. Лица людей мрачнеют, и одна из девушек отвечает мне, что Вадик, как патриот, остался в космопорту и погиб в бою с пиратами. По крайней мере, так капитану сообщили из администрации порта.

– Печально. Слишком много наших погибло от рук пиратов. Надеюсь, наши тоже их хорошо проредили.

– Насколько я знаю… – отвечает мне капитан, – пиратов перебили всех и корабли их все посбивали, даже челноки. Турианская эскадра устроила настоящую охоту за ними на низких орбитах. Поэтому мы так долго сидели на поверхности – ждали, когда турианцы дадут добро на взлёт, а то приняли бы за пиратов. А у флотских Иерархии с пиратами разговор короткий…

– Замечательно! – отвечаю. – Осталось только добраться до заказчиков этого всего и отправить их в Ад.

– Ты так говоришь, Джейн, как будто знаешь, кто заказчики.

– Весь Мендуар знает, кто заказчик.

– И кто же? – снова спрашивает меня этот парень рядом с капитаном.

– Атаку на колонию организовала «Экзо-Гени», а мою семью, моих друзей и соседей убили люди «Цербера».

Кр-рак! Я подымаю глаза и встречаюсь с полными боли и ненависти глазами парня, сидящего рядом с капитаном. Из его руки сыплются обломки стакана. Мы смотрим друг другу в глаза – и я понимаю, что ненависть направлена не на меня.

– Чарли, Чарли! Успокойся! – обнимает парня за плечи капитан. – Ты чего?

– Капитан! – Чарли смотрит на кэпа. – Скажи, на свете есть бог? И если он есть – то почему эти твари всё ещё существуют?!

– Не знаю, Чарли… Пойдем, выйдем ненадолго, – мужчины уходят на мостик.

Кид (парень, один из тех, что стояли на аппарели, когда я к ним пришла, а сейчас сидит рядом) немного помявшись, рассказал мне, что десять лет назад на колонию, где жили близкие Чарли, напали пираты. Они похитили почти всех колонистов – там были родители и младшие сёстры Чарли. Но одному из похищенных колонистов удалось сбежать, и он рассказал, что всех их передали церберовцам на одной из пиратских баз в Термине. Это «Цербер», как выяснилось, оплатил похищение. Люди им нужны были для каких-то опытов.

– Но зачем они убили твоих близких, Джейн? – слышу голос Чарли от дверей на мостик.

– Им нужна была я, а мои родные не захотели меня отдавать.

– И они дали тебе возможность сбежать. Но что в тебе особенного?

– Может то, что я биотик?

– Пфф! Биотиков полно! Это не тянет на причину.

– Ну… я сильный биотик.

– Сильный?! Насколько?

– Мой тренер говорила мне, что биотиков такой силы она ещё не встречала.

– Хм. И кем была твой тренер – поди, недоучка какая-нибудь?

– Капитаном десанта.

– Ух ты, целый капитан!

– Ну да, целый капитан десанта… Республики Азари.

– ЧТО?!

– Так ты что, сильнее даже синеньких дамочек?

– Причём гораздо сильнее. И ещё…

– Что ещё?

– У меня нет импланта, если что.

– Как нет?! Совсем?

– Угу, он мне не нужен.

– Да… за таким уникумом они могли полк послать. И не то, что семью – половину колонии вырезать. Как же ты сбежала?

– Я не сбегала. Я их всех убила. Всех, кто меня догнал, я убила, кого как: кого из карабина, кого биотикой, двоих в ловушку заманила.

– И скольких ты убила?

– Тридцать шесть разумных.

– Охренеть! – шепчет слева Кид. Вся команда смотрит на меня с удивлением, и только Чарли – с восторгом.

– Ты не ошибаешься?

– Нет. Могу рассказать про каждого, хотите?

– Нет, нет! Не надо, – отвечают хором все.

– Внимание, слушайте все, – говорит, стоящий у дверей на мостик капитан. – Чарльз, ты, как «дед» корабля и мой старпом, обеспечь юнгу Джейн одеждой и КОКОСом, у тебя в мастерской всё для этого есть. А то у неё сейчас вид, как у огородного пугала. Дебора, как у неё со здоровьем?

– Вроде нормально, но точнее я скажу после обследования. Думаю, через несколько дней она будет в полном порядке.

– Обязательно протестируйте её – надо будет приставить юнгу к какому-нибудь делу. Нечего ей без дела слоняться. Всем всё понятно?

Кивки, дружное мычание и одобрительные возгласы были ему ответом.

– Я на вас надеюсь. За дело, друзья!

Мендуар, 22 сентября 2366 г.

Чистое светлое поле на берегу озера, огромная толпа разумных, кого здесь только нет – кажется, собрались все расы известного космоса. В ослепительно белых одеждах стоят турианцы, белый цвет – траурный у этой воинственной расы. Рядом, в багрово алых, стоят батарианцы; люди и азари – в антрацитово-чёрных. Платки и вуали на лицах женщин. Строгие формы костюмов у мужчин. Саларианцы в ритуальных латах, с клинками на поясе. Почётный караул в изготовленной недавно парадной форме милиции Мендуара. В руках у воинов верные карабины – эти охотничьи «НК330» стали беспощадным карающим клинком для нападавших. Длинный бетонный саркофаг, на дне которого ровным рядом стоят гробы – их почти три десятка. Серебристый матовый металл – последнее пристанище защитников. Они все здесь – все 25 разумных. Последним привезли старого адмирала – того, кто сделал возможным победу колонистов, того, кто обучил и сплотил их всех… таких разных, но в то же время таких похожих. Старого воина достали на Земле – достали подло, снайпер стрелял в спину.

Шелест травы и лёгкие хлопки ткани под ветром, спокойная тишина – все слова уже сказаны, все слёзы уже выплаканы. Общее горе сплотило их, они больше не представители разных рас, они – один народ, народ Мендуара.

Низкий гул с неба. Там висит тяжёлый погрузчик, под ним, на подвесах, плита. Погрузчик пошёл вниз, и плита медленно опустилась на саркофаг, закрыв его. Громко щёлкнули захваты, и тросы втянулись под погрузчик. На чёрном граните плиты – двадцать пять имён. Мужчин и женщин. Вдоль могилы стоит длинный чёрный обелиск, и, как будто внутри полированного камня, стоят разумные – стоят и смотрят на всех остальных. Талант художницы передал это поразительно точно.

Она до сих пор не могла поверить, что её Женьки больше нет. Той, кто открыла ей мир рисунка, мир красок. Которая была рядом всегда, даже когда была далеко. Которая могла утешить парой слов или просто взглядом…

Она помнила утро, когда очнулась в госпитале – обычно сюда залетала Женька, а теперь и она сподобилась. Большая светлая палата… и на соседней койке сладко спит та, которую они считали погибшей!

– Наинэ! – шепчет она. – Наинэ, проснись!

Яркая синь глаз, удивление во взгляде. Подруга оглядывается, смотрит на себя.

– Где мы, Джинни?

– Да ты что, не узнаёшь? Это же наш госпиталь! Это значит – мы победили! Ты слышишь, Наин, победили! И Женька, я просто не знаю как, сумела тебя спасти! – тут она вспоминает о погибших, и на сердце падает тень.

– Кто?! – мгновенно поняв причину, шепчет Наин.

– По словам Женьки, почти все. Остались только папка и дядя Миша. Но она говорила, что может ошибаться. Но Алёша точно – я сама видела.

– Она ошиблась, – раздается голос отца от дверей палаты.

– Папка!

– Дядя Коэл!

– Пап, но тогда кто?

Отец тяжело вздыхает: – Миша умер от ран, уже после боя. Алёша, Денис и Оливия погибли в бою. Остальные живы.

– Мама жива! И тетя Даян, и Каади, и Ванечка, и Сэй! И дядя Дакар, и Таэль! – восклицает Джинни.

– Да, все живы.

– Дядя Коэл, а где Женя? – задает вопрос Наин.

Отец опускает глаза.

– Папка… скажи что это не так!.. Нет, пожалуйста! – шепчет она.

– Её так и не нашли… считают, что она упала в горячий поток, и тело затянуло в пещеры.

– Духи, какой ужас! – кричит Наин. Яркий день становится чёрным.

Они стоят рядом, взявшись за руки. Наинэ – в снежно белой тунике и таких же брюках и сапогах, на голове капюшон; Джинни – в ярко алой одежде скорби. Там, на чёрном обелиске, стоит и смотрит на них Женька. Всю свою душу, весь свой талант вложила она в эти гравюры. Сначала на листах пайперола, а потом и в камне, с помощью станка. Но в саркофаге лежит один пустой гроб, в нем – только коммуникатор. Коготь забрала Наин. За спиной стоит Дакар, его сильные руки лежат у девочек на плечах. Рядом отец, на его руках сидит Сэй. Ровная шеренга милиции абсолютно синхронно поворачивается, приклады упираются в плечи, стволы карабинов смотрят в небо. Звучит команда и следует залп, за ним другой, потом третий. Саларианцы стоят, вытянув руку с зажатым клинком. Церемония завершена, и разумные начинают расходиться.

– Вот и всё, – тихо говорит Дакар.

– Нет, не всё! – отвечает Наин. – Я отказываюсь верить в её смерть, пока лично не увижу её мёртвой. Пока не потрогаю и не почувствую это. Для меня она живая. Просто уехала очень далеко.

– Я поддерживаю тебя, Наинэ, – соглашается Джина. – Она живая. Живая!

Мужчины переглядываются и качают головами.

– Идём домой, девоньки, – говорит батарианец. Вся группа разворачивается и уходит, а на чёрную гранитную плиту начинают падать капли дождя.

Мендуар, Ранчо «Шепот», вечер того же дня

На мягком и, по виду, новом диване сидят две женщины: турианка и человек. Сидят, взявшись за руки и с любовью глядя друг на друга.

– Значит, ты уезжаешь, Даян? – спрашивает со слезами в голосе турианка.

– Я не могу пока здесь жить, Каади. Я почти не сплю – просыпаюсь от каждого шороха. Мне всё время кажется, что они вот-вот войдут – и я услышу шаги Женьки, сбегающей по ступенькам на тренировку. Тихие шаги Миши, его спокойный голос, спрашивающий о чём-то дочь. Её смех. Это невыносимо, Каади! Мне мерещится бренчанье гитары из комнаты мальчиков. Ваня каждую ночь их зовёт во сне. Каади… – Человечка утыкается в грудь турианки, и её сотрясают глухие рыдания.

– Что говорит Рэй? – спрашивает сквозь слёзы Каади.

– Говорит, нам надо сменить обстановку, полностью. Это значит – уехать с Мендуара.

– И куда?

– Я связалась со Стивом – меня восстанавливают во флоте. Я забираю Ивана и улетаю на «Арктур». Видимо, пришло время капитан-лейтенанту Шепард снова встать в строй.

– Ты же врач, Даян!

– Пока нет – пока раны не заживут, я не хочу быть врачом. Хм-м… ты знаешь, а ведь отец был прав, наше призвание – быть военными. Теперь я поняла это точно.

– Артур был мудр… наш отец редко ошибался.

– Редко… но уберечься не смог.

– Не смог…

– Когда, Даян?

– Через три дня прилетит Стивен, и я улечу с ним. Каади, что с расследованием?

– Мы вскрыли почти всех замешанных. Остались только несколько моментов на Иллиуме. Ничего, мы подождем пару лет, чтобы они успокоились… а потом убьём всех. Одного за другим. Толият готовит несколько групп и сам готовится.

– Прямых улик, конечно, нет?

– Нам хватит косвенных – в таких делах этого вполне достаточно.

– Мастер-ассасин на тропе мести, с поддержкой целой колонии… Он достанет их всех, я уверена.

– Нас поддерживает не только администрация колонии, но и Директорат РМ, КГБ Союза, СВР Иерархии и некоторые матриархи. Подключилась даже ГОР.

– Надеюсь, ты не?..

– И не надейся. Я в деле. Кровь наших мальчиков, нашей девочки и моего брата, отца и матери вопиет об отмщении! Мой клинок обагрится кровью виновных, не будь я Каади Кандрос, артхог[11]11
  2. Артхог – капитан (пехотный вариант), соответствует флотскому капитан-лейтенанту.


[Закрыть] Чёрной Стражи!

– Будь осторожна, сестра! Я не хочу тебя потерять…

– Не волнуйся – не настолько я ещё растеряла навыки, да и Толият поможет мне восстановиться. У меня два года – успею подготовиться.

Женщины встают и подходят к окну, за которым, на стоящих в палисаднике креслах, сидят дети – там Вэсил, и Наин с Джин, и Алекс Хартман.

– Бедная Вэсил… Как она это пережила?

– Рэй сказала, что очень тяжело. Но она сильная – должна справиться.

– Малышка говорила, что будет ждать Дениса столько, сколько надо: пятьдесят лет, сто – не важно.

– Теперь ждать некого…

– Теперь некого…

– Надеюсь, она глупостей не наделает.

– Я присмотрю за ней, сестра.

– Сделай это, Каади. И да, когда боль утихнет – я вернусь сюда. Через несколько лет, может, лет десять, может, больше. Но обязательно вернусь, я тебе обещаю!

– Ты, наверное, станешь адмиралом к тому времени?

– Постараюсь.

– Ты уж постарайся – чтобы у Мендуара снова был свой Адмирал.

Женщины обнимаются и молча стоят, глядя в окно.

Глава 13. Новая семья

Джек «Призрак» Харпер (Станция «Хронос», 30 августа 2366 г.)

Его кабинет, наконец, закончили. Замечательная панорама гаснущей звезды, удобное кресло и мощный управляющий модуль перед ним – что ещё нужно для управления? Люди есть, ресурсы тоже. Осталось получить контроль над «Экзо-Гени»… до этого момента осталось немного: года два, максимум – три. Интересно, сколько продержится этот болван Чжоу против ассасинов Советов? Русские такого не простят – всё равно достанут. Он должен быть готов к тому времени – готов перехватить контроль над корпорацией. Потом вывести основные активы и бросить корпорацию – пусть её дожирают падальщики с Уолл-стрит.

Пиликает терминал связи, он нажимает голограмму на подлокотнике.

– Да, Миранда.

– Сэр, вышел на связь наш агент на Мендуаре. Он сбежал оттуда, и сейчас на Омеге. У него есть новости.

– Выведи на мой проектор.

Да, Миранда Лоусон – великолепное приобретение… Всего 16 лет – и столь огромный потенциал. Генри всю плешь проел, чтобы его девочку подготовили максимально эффективно. Долго и упорно просил подобрать его сокровище, пока она сама куда-нибудь не добралась. Ещё к русским занесёт – после ни от неё, ни от Орианы толку не будет: «Ты уж, дружище, посодействуй». Да за такое сокровище Джек готов был Генри сам заплатить! А подготовить… не волнуйся, Генри, подготовим – и, когда придёт время, твоя корпорация вместе с Мирандой станет моей. «А тебя, Генри, отправим на свалку», – Призрак зло улыбнулся.

Разворачивается голограмма, на ней стоит обычный человек, посмотришь – человек как человек, но через пять минут не вспомнишь, как выглядел.

– Да, Джереми, у вас есть новости?

– Сэр, всё плохо – операция провалилась полностью.

– Что с Шепард?

– Она погибла, сэр.

От взгляда Призрака агенту стало плохо.

– Кто напортачил?

– Наши люди не виноваты, сэр – к моменту гибели Шепард все они были мертвы. Большинство убила она сама, включая Роберта Таннера.

– Каким образом она их убила?

– Из карабина, сэр, гражданской версии «XAR-240». Шестерых – биотикой, причём всех одним воздействием.

– Она могла использовать воздействия массового уровня?

– Да, сэр, как выясняется.

– Причина смерти?

– Сварилась заживо в гейзерной реке.

– Как она умудрилась туда попасть?!

– Схватилась у обрыва с какой-то местной тварью и сорвалась.

– Крайне прискорбные новости, Джереми… есть хоть малейший шанс, что она уцелела?

– Сомневаюсь, сэр. Местные облазили весь перевал – из карста она выбраться не смогла бы. В её состоянии даже просто уйти на расстояние нескольких миль было проблематично. Не то что перейти перевал и куда-то добраться.

– Вы уверены, Джереми?

– Уверен, сэр, местные искали очень дотошно, угробили кучу техники – и не нашли.

– То есть, тело не найдено?

– Нет, сэр, его затянуло в подземные затопленные пещеры.

– Что нам делать с объектом на Прагии, Джереми? В это дело вложены колоссальные деньги – и такой провал. Что скажете?

– Сэр, есть ещё один объект.

– Кто?

– Некая Дженнифер Донн с Иден Прайм.

– Колонию только заселяют, и уже обнаружили одарённую?

– Это случайность, сэр, но у девочки великолепный потенциал. Только там есть одна проблема.

– Какая, Джереми?

– Она слишком маленькая – ей всего четыре года, скоро будет пять.

– Это не проблема, действуйте. И, Джереми!

От взгляда нанимателя оперативнику захотелось забиться куда подальше.

– Да, сэр.

– Нового провала вам не простят, имейте это в виду.

Голограмма гаснет. Мужчина некоторое время молча сидит в кресле. Достаёт сигарету, закуривает – но дым лишь жжет горло, не доставляя удовольствия. Раздавив почти целую сигарету в пепельнице, мужчина нажимает кнопку на подлокотнике. Из пола подымается стойка с напитками. Он долго смотрит на этикетки, затем берёт бутылку водки, наливает себе полный стакан и залпом, не поморщившись, выпивает. На лице никаких эмоций, взгляд застывший и пустой. Он наливает второй стакан и снова выпивает, как воду.

– Прости, дружище, если сможешь, я не хотел, – говорит он в пространство.

Женька (Борт ГКСК «Ловкий барсук», 1 июня 2367 г.)

– Джейни! Вылезай из душа! Заходим на посадку – а ты ведь хотела посмотреть на Землю с высокой орбиты, – слышу я голос Чарли из-за двери.

– Уже бегу, Чарли! – кричу в ответ. Быстро натягиваю бельё, белоснежный флотский уник, мягкие ботинки на высокой рифлёной подошве, курточку-разгрузку. Расчёсываюсь и выскакиваю в дверь, врезаясь в Чарли.

– Ох-х! Джейни, затопчешь!

– Ничего, папочка Чарли, я лёгкая, а ты большой и мягкий. Выдержишь.

Слышится смех, слегка искажённый вокодером. Около лифта стоит Вайли, в своём светло-сером костюме, из-за прозрачного стекла шлема сверкают белые зубы и ярко-розовые светящиеся глаза. Чарли облизывает взглядом фигурку Вайли и низким вибрирующим голосом говорит:

– Мадемуазель Раан, я с превеликим удовольствием провожу вас на мостик.

– А меня? Чарли, а меня ты провожать не будешь? – спрашиваю я.

– А всякие La petite fille[12]12
  La petite fille – девчонка (фр)


[Закрыть], прекрасно дойдут сами. И вообще…

– Что «вообще»? Чарли! – пихаю «деда» в бок кулаком.

– Ох-х! Petite[13]13
  Petite – мелкая. (фр)


[Закрыть], ты чего дерёшься? Видишь, я занят, я за девушкой ухаживаю.

– Ухаживает он! Распустил хвост. Peacock![14]14
  Peacock – павлин (фр)


[Закрыть]

– Что-о-о-о? Как ты меня назвала?!

– Ой, прости, прости… Погорячилась я! Ну, Чарли!

– Договоришься ты у меня – неделю на камбузе дежурить будешь. Хоть неделю нормально пожрём…

– Фиг вам! Нашли кухарку… У нас вообще Дебби официальный кок!

Чарли морщится и двигает челюстью.

– После твоего появления стряпню Деборы можно есть только с большой голодухи.

– Ничего, Чарли, я их потихоньку научила вкусно готовить. Глядишь, и стряпня Дебби съедобной покажется!

– Donne-dieu[15]15
  Donne-dieu – дай-то бог (фр)


[Закрыть], Джейни.

Вайли стоит у дверей, зажимая вокодер шлема руками. Её плечи дрожат, в эмофоне плещет веселье.

– Вам не надоело ещё? Хи-хи-хи-ха-ха-ха! – смеётся девушка.

– Так это так, разминка, правда, le lactaire[16]16
  le lactaire – рыжик (фр)


[Закрыть]?

– А то, oncle[17]17
  oncle – дядюшка (фр)


[Закрыть]!

Так, подшучивая и дурачась под заливистый смех Вайли, приходим на мостик. Капитан сидит, развалясь в своём кресле. На главном обзорном экране – Она. У меня аж дух захватило! Такая голубая, прекрасная Земля. Стою, привалившись к Чарли, и молчу, его рука обнимает меня за плечи.

– Ну как она тебе, Джейни? Наша bleu de la vieille dame[18]18
  bleu de la vieille dame – голубая старушка (фр)


[Закрыть].

– Восхитительна! Она прекрасна, ребята!

Слева от Чарли, обхватив его руку, стоит Вайли, она положила голову на плечо мужчины, и в её эмоциях лёгкая зависть и сильная грусть.

– Вайли!

– Да, Джейни?

– Вы вернётесь на Раннох, слышишь?

– Ты так говоришь, как будто это знаешь…

Лохматая голова Билли Гиббса из пилотского кресла откликается:

– Верь ей! Она знает!

– Это точно… – эхом несётся по мостику.

* * *

Вот уже почти год (точнее – девять месяцев) я на «Ловком барсуке», с этими весёлыми ребятами. Наш замечательный средний грузовик стал мне настоящим домом, а его команда – семьёй. Всё это время мы летали по галактике… «волка ноги кормят» – это про таких торгашей, как мы. Так, от фрахта к фрахту, мы медленно шли к Земле.

Первой остановкой был Бекенштейн. Именно туда так спешил с Мендуара Макс. Так спешил, что не сообщил обо мне властям. Вообще, первая и вторая палубы Барсучонка – это ряды рефрижераторов, в которых возят скоропорт. Как правило, он-то и является контрабандой. В тот раз это были ягоды фарх с Палавена, запрещённые к вывозу за пределы пространства Иерархии. Человек, скушав такую ягодку, сначала чувствовал необычайный прилив сил, затем усиливались все ощущения. Эффекта хватало часа примерно на два, в зависимости от человека. Как поведал мне Кид, он же Николас Нолас, грек из маленькой деревеньки в Македонии:

– Если съесть перед сексом – то ощущения просто сказочные, как у мужчин, так и у женщин. Жаль, часто не покушаешь – дорого, к тому же вызывает аллергическую реакцию, и чем чаще ешь, тем меньше эффект. Один мой приятель ел пять дней подряд, и на пятый день эффект пропал, зато он весь покрылся сыпью, – Кид ржал, как лошадь, вспоминая это. – Но если раз в месяц или реже – то эффект потрясающий. Сама понимаешь, Джейни, какой дефицит эта ягодка. Хотя, откуда тебе… ты же мелкая ещё. Морозить её нельзя – весь эффект пропадает, а в охлаждённом виде эта зараза хранится не больше трёх месяцев, и из них три недели мы уже в пути. Вот Макс и психует… а ждут её аж на Беке – туда ещё неделю плюхать. Идем, на ретранслятор посмотришь – как раз к нему подходить должны.

И я увидела ретранслятор… с мостика открывался отличный вид на это СООРУЖЕНИЕ! По сравнению с реле, наш Барсук смотрелся мухой-дрозофилой рядом с авианосцем. Колоссальное, потрясающее сооружение… Боже! Как справиться с создавшими подобное?.. Как?!

– Куда нас отправит? – спрашиваю я.

– Туманность Вдовы, – ответил парень, чья голова торчала тогда из люка. – Оттуда – своим ходом на Бекенштейн. Я Уильям Гиббс кстати, пилот.

– Туманность Вдовы – это где Цитадель?

– Ага, там. Только к Цитадели мы и близко не подойдём, даже не увидим. А там, поверь, есть на что посмотреть…

– Это точно! – эхом несётся по мостику.

Мы подходим к вращающимся кольцам… мгновенное, неуловимое глазу движение – и перед нами светящийся тоннель.

– Вошли в реле, все системы в норме, – говорит Билли. – До выхода в точке финиша: 47 часов 11 минут.

Н-да… и никакого мгновенного перехода. Нет, вру – в реле первого типа переход мгновенный, но только из пункта А в пункт Б. Хоть через всю галактику. А вот реле второго типа – здесь переход требует времени, пока тебя сеть ретрансляторов передаёт от одного к другому. Правда, ты этого не замечаешь. Главное – от жары не сдохнуть. Потому что в канале реле всё тепло, генерируемое кораблём, в нем и остаётся. Так что по выходу будем часа два идти малым ходом, с открытыми теплообменниками.

– Юнга, зайди к «деду» в инженерный, – говорит мне капитан.

– Ай-ай, сэр, – отвечаю я и ухожу с мостика.

Уже в спину слышу: – Вот как отвечать надо, клоуны! А не то, что вы – мычите всякую хрень… – и закрывшаяся дверь отсекает от меня дальнейшее.

Спускаюсь в инженерный. На мне пока шорты и майка, пожертвованные мне одной из девушек – Мате Родригес. Эта невысокая, хрупкая на вид бразильянка была помощницей нашего суперкарго Малколма О’Доннела, и её шортики с маечкой стали моей временной одеждой. Сегодня утром Дебби сняла мне повязку с руки, и Чарли сказал, что готов меня одеть. Захожу к нему в мастерскую – старпом сидит за столом с терминалом и смотрит на меня.

– Привет, le lactaire, раздевайся и вставай на площадку сканера.

– Что, совсем?..

– Ну, ты же не будешь носить свою одежду поверх шмоток Мате?

– Но…

Чарли скептически на меня смотрит, в его эмоциях – лёгкое раздражение.

– Le lactaire! Не заставляй себя ждать. У меня ещё куча дел, и меня не интересуют мелкие девчонки. Я даже смотреть не буду, – он отворачивается.

Скидываю с себя одежду, включая боксеры и носки, встаю на площадку сканера.

– Руки в стороны, ноги на ширине плеч, пальцы на руках растопырь.

По моему телу начинают бегать лазерные лучики сканера.

– Голову прямо держи, смотри перед собой, – ворчит Чарли.

Застываю в неподвижности. Площадка медленно делает полный оборот и застывает.

– Всё, одевайся и садись в угол на кресло. Сейчас изготовим тебе пару комплектов – и сходишь, переоденешься.

В углу начинает гудеть здоровенный универсальный станок. Что в нём происходит – не видно. Пшикает дверь, и в мастерскую заходит капитан. Он садится на стоящее рядом кресло и с интересом смотрит на меня.

– Нам надо поговорить, Джейн.

– О чём, сэр?

– О тебе. Нам надо решить, что с тобой делать.

– А что со мной делать? Отвезите на Землю к деду – и все дела.

– Это сложно… Мы не летаем на планеты просто так, для нас это слишком дорого. Никто не знает, когда мы будем на Земле.

– Но можно связаться с дедом с Бекенштейна, и он подскажет, как действовать. Может, посадите меня на рейсовик до Земли, и всё? А там он встретит.

– Тебя не возьмут на рейсовик, малыш – без сопровождающих не возьмут, а взять его негде.

– Тогда дед сам прилетит к вам, надо только подождать.

– Это возможно, но могут возникнуть проблемы с властями. Необходимо оформить тебя, а как это сделать? Ведь твои документы остались на Мендуаре.

– Мне почему-то кажется, капитан, что мне не стоит светиться перед властями. «Цербер» может отслеживать всё, что касается произошедшего в Колонии – и если всплывёт моё имя, то они узнают, что я у вас!

Чарли зарычал, его руки на спинке кресла сжались так, что костяшки стали белого цвета.

– Я убью любого, кто попробует тебя тронуть! Тем более – церберовцев!

– Чарли, мы лишь торговцы – нас раздавят и не заметят, – говорит Макс.

– Но что же делать, капитан? – спрашиваю я.

Он хлопает себя по коленям: – Придём на Бек – будет видно. Как плечо?

– Всё хорошо, капитан.

– Ну и замечательно! Ладно, я пошёл завтракать, вы тоже долго не задерживайтесь.

И капитан выходит из мастерской.

Бекенштейн

«Барсучонок» входит в верхние слои атмосферы, обзорный экран заполняют сполохи плазменных вихрей. Как это, оказывается, красиво! По мостику скороговоркой летают переговоры пилота, капитана и безопасника. Я подпираю косяк двери, так как кресел больше не предусмотрено, но мне и так хорошо. Чарли изготовил мне одежду и, по мнению капитана, несколько этим увлёкся – у меня теперь аж шесть уников. Два белых – рабочих; один светло-серый со вставками тёмно-синего – для работ на поверхности при погрузке-разгрузке и работах на обшивке; а также разноцветные парадно-выходные. И белья полный шкаф.

Приписали меня к хозяйству Чарли, и я помогала «деду» по мере сил. А работы по кораблю, оказывается, воз и маленькая тележка! Делать не переделать… конечно, если ты истинный космонавт, а не чучело. Любая мелкая проблемка – повод для беспокойства, а уж поломка… это целый вызов! За всем надо следить, все проблемки устранять. Изо дня в день, постоянно. «Барсук» сиял, как медный чайник, только благодаря неусыпной заботе Чарли и его помощника Влада – Влади́слава Дубчека. Ну и я скромно помогала. Суперкарго носился с грузом, он и все его помощники – треть команды, постоянно проверяли состояние скоропортящегося груза, перебирали, следили за ним и за работой холодильников. В общем, дел хватало у всех.

Наконец, дошли до Бека. Всё-таки в игре было проще – полёт через реле мгновенный, перелёты внутри скоплений быстрые. В реальности – дни и недели в пустоте и каналах гиперпереходов, и постоянная работа-работа-работа… Корабль – сложнейший механизм, требующий неусыпного внимания. Это блин, не игра, это жизнь космонавта! Здесь, как на подводной лодке: халатность, ошибка или лень – и ты труп… космос безжалостен. Уники белые потому, что все технические жидкости ярко подкрашены и с сильной отдушкой – если где-то потекло, то вляпался, и сразу видно. То же и у пневмосистем – там, правда, только запах. Вот и ходит каждое утро капитан по кораблю – «обязательный обход», называется. Идёт, белой перчаткой по поверхностям проводит, принюхивается, прислушивается… Все палубы так обходит.

Снизились до десяти километров. Вид просто шикарный: зелень лесов, синь океана и белые шпили башен Нового Вашингтона. Бекенштейн – витрина англо-американского космоса. Так же, как Лазурная – советского, Шаньси – азиатского, а Элизиум – Евросоюза. Все стараются показать себя с лучшей стороны. Не у всех, правда, получается… тот же Бек – красивая обёртка, да хреноватое содержимое. Гангстеры, мафия, корпорации, наёмничьи армии… Все пороки, какие только можно представить, одним словом – клоака. Ходить мне здесь придется в респираторе со сложной системой фильтрации – адаптацию я не прошла.