355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Егор Yagger » Путь (СИ) » Текст книги (страница 12)
Путь (СИ)
  • Текст добавлен: 29 июля 2019, 22:00

Текст книги "Путь (СИ)"


Автор книги: Егор Yagger



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 210 страниц)

– Мистер Чжоу, Вам вызов от абонента Призрак. Соединить? – раздался в интеркоме голос секретаря.

– Да.

Перед столом медленно появилась голограмма довольно молодого светловолосого человека, одетого в современный светлый костюм. На спокойном, умном лице неестественно выделялись глаза. Знающим людям не трудно было бы понять, что вместо них – биопротезы. В руках человек держал зажженную сигарету и периодически затягивался, выпуская облачка дыма.

– Приветствую Вас, мистер Чжоу. Операция стартовала успешно. Но меня терзают очень большие сомнения в успешности её завершения.

– Мистер Харпер, меня не интересуют ваши сомнения. Когда мы нанимали вас, расчет строился на том, что вы будете точно и в срок выполнять наши распоряжения, координировать работу подразделений, чтобы избежать дублирования и напрасной траты сил и ресурсов. Вы же постоянно оспариваете решения совета директоров и мои личные.

– Со всем уважением, Сэр, но если некоторые Ваши решения ошибочны, то я, как ответственный работник, должен предупредить Вас об этом, и я удивлен вашим раздражением. У нашей организации и так не самая лучшая репутация, и если всплывёт, что мы причастны к атаке на колонию, то я боюсь даже представить последствия.

– О возможных последствиях, мистер Харпер, позаботятся другие люди, это не ваша забота.

– И ещё, сэр. Я надеюсь, что вы довели до своих людей среди наёмников о необходимости аккуратного обращения с объектом.

– О каком объекте речь?

– О девочке. Её необходимо захватить, не нанеся никакого ущерба здоровью и психике. Она – ключ к могуществу Нашей расы. Гибель мисс Шепард неприемлема ни при каких обстоятельствах, сэр.

– Насколько она важна?

– Очень важна, сэр. Но о степени можно будет говорить только после того, как она окажется у нас.

– Что с её родителями?

– Я отдал приказ о необходимости, по возможности, сохранить им жизнь, но захват девочки важнее их судьбы.

– Это ваши проблемы, мистер Харпер. Я вообще считаю ваши попытки улучшить человеческую природу с помощью генов уникальных представителей нашей расы пустой тратой времени и ресурсов. Но дело ваше, пытайтесь. У вас всё?

– Да, сэр.

Голограмма гаснет.

Станция Кронос, штаб квартира Цербера

Он сидел в кресле, посреди строительного хлама – строящаяся станция была далека от завершения, но уже сейчас было ясно, что она замечательная и расположена крайне удачно. Он сидел и курил одну сигарету за другой, глядя пустым взглядом в пространство перед собой. Губы беззвучно шевелились, повторяя несколько фраз, и если бы рядом был ещё кто-нибудь, особенно умеющий по ним читать… но вокруг было пусто.

– Вот так я возвращаю долги друзьям, вот так… Что же, Джек, вот ты и докатился! Ты предал всё, во что верил, предал друзей, и за спасение собственной жизни отблагодаришь злом. Чёрт, ну почему я не послушал Михаила? Как же, возвышение человечества, могущество расы, бла-бла-бла… что дальше? Ты предашь это самое человечество? Себя ты уже предал, себя и друзей! Всё, во что ты верил, оказалось пустышкой – красивой картинкой, за которой скрывается жадный оскал корпораций. И дороги обратно нет… Тебя найдут. Если за пешкой-Грейсоном так охотятся, и ведь, рано или поздно, его найдут, то тебя – будет искать вся галактика. Сука… Блять… Ничего, Джек Харпер ещё побарахтается! Как же, решили всё свалить на меня? Не-ет… Как говорил Мишка: «Хуй вам!» Я ещё спляшу на ваших могилах и плюну на памятники! Я сам буду хозяином Цербера! Сам, единолично!

Глава 11. Сбывшийся сон

Женька (Мендуар, 22 августа 2366 г.)

Хмурое небо затянуто плотными серыми облаками и сыплет мелкой моросью. Такая погода стоит уже неделю. Почва промокла, и на каждом шагу хлюпает под ботинками. Бегу десять километров с выкладкой (хоть деда сейчас нет, тренировки никто не прекратил), рядом бегут Наин и Ферон. Тяжёлое дыхание, шлёпающие звуки шагов, за спиной пристёгнут на магнитных захватах верный «НК330», взятый у деда, и рюкзак с дежурным набором: аптечка, тесак, бинокль, бельё и комплект личной гигиены. На бедре – мой «Коготь» в ножнах, на поясе – чехол с термоклипсами и чуть больший контейнер с биметаллической пудрой. Вес, вроде, небольшой, но после почти восьми километров уже напоминает о себе. Вдалеке, сквозь туман и дождь, проявляется дом – там душ и завтрак.

Подбегая, видим Дениса и Лёшку – они отрабатывают бой на ножах. Мелькают руки, тела двигаются так, как будто у братьев больше суставов, чем есть на самом деле – Тольятова школа. От тяжёлого десантного ножа с молекулярной заточкой в опытных руках не спасёт в ближнем бою даже средняя броня. Удар в стык пластин – и ты труп, ведь кинетический щит пропускает такие удары. Пробегаем мимо. Братья салютуют нам ножами. Они выглядят, как тигры, только один в синюю, а другой – в зелёную полоску. Бегущие, и я в том числе, подымают в ответ правую руку. Вот и дом. Ребята разбегаются к байкам и разлетаются по домам; Джинни, сделав прыжок через забор, убегает к себе.

Мы с Наин, улыбнувшись друг другу, вместе идём к нам. Дома стоит приятный запах сырников – мамочки расстарались. Они сидят рядом за столом, рассматривая какой-то новый журнал в датападе. На столе – большущее блюдо с сырниками и розетка со сметаной. Странно, но у турианцев, на Палавене, молочные продукты не в почёте, а здесь они их, тем не менее, уплетают с удовольствием. Вообще, наши турианцы, с Мендуара, в среднем сильнее, выше и тяжелее своих сородичей. Причину еще ищут, но, похоже, дело в другом рационе питания – здесь он очень близок к человеческому, за исключением лишь нескольких видов продуктов, токсичных для них. Птицами взлетаем с Наин наверх и, быстро скинув снарягу, лезем в душ. Моя маленькая душевая уже тесна для нас, но сейчас не до того, надо быстро помыться – и за стол. Голодные проглоты, в виде братьев, могут умять все сырники запросто… нам не жалко, но если будем ждать, пока приготовят ещё, то истечем слюнями. Выпадаем из душевой, берём в шкафу бельё – у меня, как и у Наин, есть запасное для сестры. Берём халаты, благо они у нас одинаковые, идём вниз. Мимо пролетает, завывая сиреной, Иван и уносится на кухню. Оттуда маминым голосом летит такое знакомое:

– Младший необученный! Стоять, кру-угом! Выйди и зайди, как положено.

Пока младший выполняет распоряжение матушки, мы спокойно заходим на кухню, здороваемся и садимся за стол.

– Вот, брал бы пример с сестёр! Спокойно зашли, спокойно сели, а у тебя вечно шило в одном месте.

Ванька сидит с румянцем на щеках и смущением в чувствах, а матери веселятся в душе, но не подают вида.

– Мама шутит, младший! – говорю и обнимаю брата. Он смотрит на меня, я улыбаюсь. В его чувствах мелькает обида, сменяющаяся возмущением маминым коварством.

– Мама! – восклицает он. – Это правда? – дружный смех разносится по кухне.

– Ешь давай, неугомонный, – отвечает мама.

Только собираюсь заняться сырниками, как чувствую лёгкую обиду и слышу сбоку голос:

– А меня? – рядом стоит Сэй и внимательно смотрит на меня.

– Что «тебя», Кнопка?

– Как «что»? Обнять и поцеловать! – сгребаю мелкую в охапку, сажаю на колени и, после обязательного поцелуя, начинаем дружно есть сырники, которые с невероятной скоростью исчезают с блюда. Недавно стала ловить себя на том, что мне очень нравится возиться с мелкими. Сэй почти сразу заметила мою слабость и начала вить из меня верёвки, а я ей это позволяю, даже самой удивительно… эх-х, сколько мне открытий чудных…

– Чем собираетесь заниматься дальше? – спрашивает Каади.

– На охоту пойду, только отца дождусь. Надо калибровку карабину сделать – что-то разлёт большой стал.

– Большой – это сколько?

– 0,25 на восемьсот метров основным и 0,15 на полтора километра крупным.

– Но это же нормально! У армейских систем, по-моему, больше? Или я не права?

– Права, мамочка, но у меня не армейская система, и некалиброванный ствол подвержен износу, а это влечёт за собой ещё больший разлёт. Так что лучше калибровать стволы почаще, тогда на дольше хватит карабина. Да и стрелять лучше издалека, там у меня преимущество. Можно сделать несколько выстрелов подряд.

– Тебя погода не пугает? – спрашивает Наин.

– Нормальная погода. Дождя нет, а в предгорьях и на плоскогорье почва каменистая – там не промокну. Очень хочу третью шкуру снуфла для шубы, а близко остался только молодняк, у них шкура чёрно-серая. Пойду искать чёрно-коричневую, как две другие.

– Ну, дело твоё, мы лучше дома в карты поиграем.

– Вы же меня не зовёте!

– Так с тобой не интересно, ты всё время выигрываешь…

Есть такое преимущество у меня – используя абсолютную память, я уже через пять минут знала на память все рубашки у карт в колоде, ведь, несмотря на почти полную идентичность, мельчайшие штрихи есть у любой вещи. Мне достаточно. Один раз даже съездила с отцом в преферанс клуб, выиграла и там, причём у всех. Народ проникся… И больше играть меня не звали.

Из прихожей слышны голоса братьев. Заглянув к нам, эти «тигры» полосатые уматывают в душ, по пути обсуждая какие-то подробности собственного спарринга. В воздухе мелькает тень – и во двор опускается летун. Отцы прилетели.

– Что тут у нас? – интересуется Михаил, заходя в кухню и при этом потирая руки. – О, сырнички, прелесть какая, обожаю!

– Поддерживаю, – говорит Дакар и плюхается на стул, тот под ним жалобно скрипит.

– Оны, такыэ фкуфные. – говорит с набитым ртом Сэй с моих колен. Доедает сырник и, отдуваясь, наваливается на меня, провожая взглядом сырники, поедаемые отцами.

– Уфф. Больше не могу, не лезут, нет места в животе… – бухтит сестра, потирая своё раздувшееся брюшко.

– Иди умойся, чудушко, – ссаживаю Сэй с колен и отправляю в уборную. – Вся моська в сметане – ты, Сэй, как будто лицо в неё макнула.

– Ничего я не макала! Но всё так вкусно, что просто оторваться невозможно, – тихо бормоча, младшая уходит в сторону уборной. Слышно пиликанье замка, некоторое время тот сопротивляется, но всё равно сдаётся под натиском ловких пальчиков. Пшикает дверь и раздаётся возмущённый вопль Лёшки:

– Сэй? Ты как вошла?!

– Не ругайся, Лёша, ну мне же умыться надо. А ты закрылся.

– Сэй, я вообще-то принимаю душ и без одежды! Что за бесцеремонность, мелкая?!

– Ой, да ладно, Лёшечка, чего я там не видела?

– Мелкая, да ты вообще!..

Кухню сотрясает смех. Наша Сэй – это что-то! Концентрация непосредственности и бесцеремонности. Надо умыться, а ванная занята? Фигня – откроем и зайдём. Подумаешь, там старший брат, чего такого? Вскрыть замок – пустяки, раз и готово. Шесть лет ребёнку, а замки щёлкает на раз-два-три. Кулхацкер мелкий…

Карабин откалиброван и висит за спиной, там же рюкзак, в нем стандартный набор, плюс фляга с водой и бутерброды, заботливо сделанные Наин. Комбез, нож на бедре, термоклипсы и пудра. Вроде всё собрала.

– Может, останешься? Погода, всё-таки не очень, – спрашивает Наин.

– И что я буду делать?

– Хм-м… на пианино поиграешь?

– Какое пианино? Папка после ночной спит!

– Точно, блин! Ну ладно, долго не гуляй. Может, мукликов парочку подстрелишь на ужин – я маринад сделаю, хорошо?

– Договорились.

В прихожей сидит Барсик и смотрит на меня.

– Ты со мной хочешь, котя?

– Мр-рау.

– Ну тогда пошли, время идёт.

В гараже сажусь на байк, передо мной садится Барсик. Из бардачка достаю снарягу для кота, пристёгиваю его к байку, пристёгиваюсь сама. Надеваю шлемы коту и себе. Он такой смешной в своём кошачьем шлеме!..

– Ну что, полетели охотиться?

– Умур-р.

– А то!

Вылетаю из гаража и, включив щит-обтекатель, лечу в предгорья. Скорость – 160, 200, 250… вот, теперь нормально. Трава сливается в сплошной зелёный ковёр. Ветер свистит в ушах, и лишь тихое гудение масс-ядра напоминает, что подо мной техника, а не магический ковёр-самолёт.

Вот уже четыре часа ходим с рыжим в туманной хмари. И никого нет – ни мукликов, ни тем более снуфлов. Тишина и покой, природа как будто застыла в ожидании…

Странный свист разрывает воздух над головой. Поднимаю взгляд – и вижу ослепительно белые полосы, прорезающие воздух со стороны Гагарина. Замедлив восприятие, вижу летящие с огромной скоростью снаряды, которые скрываются в облаках надо мной. Это же зенитки ПКО! По кому они стреляют?.. Боже! Тяжёлый холодный ком внутри – я понимаю, кто цель. Пиликает коммуникатор. Активирую приём, и из него летит:

– Всем, всем, всем! Говорит служба охраны колонии! На нас совершено массированное нападение! Это пираты! Всем отрядам милиции: боевая тревога! Гражданскому населению, по возможности, укрыться в убежищах! Внимание! Неизбежна массированная высадка десанта! Повторяю, отрядам милиции: боевая тревога!

Количество стрел растёт, все расчёты ПВО вышли на боевую скорострельность, поливая небо ливнем из светящихся снарядов. В небе нарастает гул, и из облаков начинают выныривать корабли. Один, два, три, пять, десять, двадцать! Всё небо заполняется летящими объектами – там не только корабли, очень много челноков. Всё небо исполосовано инверсионными следами… боже мой, сколько же их!.. В какой-то момент из лесов вокруг города навстречу армаде взлетают дымные стрелы ракет мобильных ЗРК. Несколько попадают в огромный десантный транспорт – весь его корпус покрывается ослепительными вспышками разрывов. Вот одна из ракет проламывает броню, и, сквозь дыру, несколько зарядов скрываются внутри корпуса. Кажется, что они не наносят вреда, но вдруг корпус вздувается, и корабль разлетается на части.

Вспышка взрыва слепит меня – зажмуриваюсь, но успеваю увидеть летящую ко мне сферу ударной волны. Падаю на землю, прижимаю к себе рыжего и застываю в ожидании, сжавшись в комочек. Тяжкий удар, кажется, вдавливает меня в землю, сыпятся ветки, листья, всё вокруг заволакивает пылью, земля подрагивает от тяжелых ударов. Когда пыль оседает, встаю и дальше смотрю на картину воздушного боя. Вижу, как снаряд зенитки попадает в челнок, и тот просто разрывает на куски. С неба летят его обломки и какие-то странные чёрточки. Достаю бинокль и вижу падающие фигурки десантников… Боже мой, нижний край облачности километрах в пяти, это им сколько падать… надеюсь, что они уже мёртвые.

Возникает мысль – надо скорее домой, к своим! Там отец и Дакар, братья и девчонки. Матери улетели в центр, забрав с собой младших, с ними улетели и Рэй с Вэсил. В посёлке остались только мужчины и сестра с подругой. В городском мегамаркете есть комплекс развлечений, голокинотеатр и кафе. В такую погоду там полгорода отирается… Разворачиваюсь и бегу к оставленному в нескольких километрах байку, рядом рыжей тенью стелется кот. На бегу приклеиваю гарнитуру коммуникатора к уху. Микрофон на тоненькой прозрачной плёночке крепится на горло. Вызываю меню связи, но каналы забиты – видимо, все и сразу принялись звонить.

Забегаю на холм и вижу примерно километрах в десяти большой падающий корабль – обшивка в дырах, весь корпус объят пламенем, и сложно понять, что он представлял из себя вначале. На скорости километров восемьсот в час он врезается в гору, обшивка сминается как бумажная, но корабль продолжает вминаться в склон. Вспышка, земля подпрыгивает, и я кубарем лечу в кусты. Грохает так, что звенит в ушах. Лежу, и надо мной проносится ударная волна, засыпая мелкими камнями и мусором, рядом, поджав уши и прижавшись к земле, лежит рыжий, от него волнами расходится страх.

– Не бойся, Баська, мы выберемся!

От кота слышу тоненькое: – Мя-яу-у-у!

Обнимаю и целую рыжего в нос. Поднимаю голову и осматриваюсь. На склоне – здоровенный кратер, из которого подымаются клубы густого, жирного, чёрного дыма… странно, что после такого взрыва еще осталось чему гореть. На полянке стоит мой байк, метров пятьсот осталось, один рывок – и можно лететь домой. Только собралась бежать, как из-под обрыва вылетает боевой летун, чем-то похожий на амерский «Апач», и мой красавец-байк исчезает во вспышке взрыва. Я падаю на землю – засёк не засёк? Засёк! Сука, засёк!!! Летун отлетает метров на восемьсот и разворачивается. Дерьмище! Я здесь, в кустах, как на ладони, и мой карабин против этого гада – что рогатка, абсолютно бесполезен. Вот он наклонил корпус и начал заходить на меня. Стало так страшно, что нет сил сдвинуться…. Мамочки! Неужели всё?! Почему он не стреляет?..

Дымная стрела, прилетевшая из-за горизонта, бьёт летун в корму, и он, не долетев метров двухсот до меня, взрывается, разлетаясь на части. Несколько обломков падают рядом со мной. Один из них странной, округлой формы. Я подхожу и, разглядев его, зажмуриваюсь, тошнота подкатывает к горлу… это голова пилота в шлеме: глаза выпучены, рот открыт и искажён гримасой, из запёкшегося рваного мяса на месте шеи торчит кусок позвоночника.

Отхожу от находки, подавляя приступы тошноты. Блин! Как теперь добираться домой? Пешком – больше двадцати километров. Это часа два бежать, если не больше… но выхода нет. Над планетой идёт бой, и за мной никого не пошлют. Связь тоже не работает. В общем, беги Женя, беги! Барсик подходит к оторванной голове, принюхивается, бьёт её лапой – и голова, побрякивая шлемом по камням, катится со склона.

– Баська! Не трогай эту дрянь! И вообще, побежали домой.

Беру ориентиры и размеренным бегом отправляюсь домой, рядом легко движется кот.

Вдох на раз, два, три, четыре шага и выдох на раз, два, три, четыре… уже почти час в таком ритме, мимо проплывают кусты, куски скал и деревья предгорий. В небе не прекращающийся грохот боя, вспышки и вой двигателей, ПКО дерётся пока на равных. Связи нет – значит, над колонией висит «подавитель»[8]8
  Подавитель – корабль РЭБ, как правило, класса фрегат, оснащённый системами подавления всех типов связи. Оснащается в отличие от обычного фрегата, дополнительным термоядерным реактором.


[Закрыть]
. И, пока он работает, мы будем без связи. От Леонова слышны глухие удары… что там так долбит? Млять! Как вспышка, всплывает воспоминание прошлой жизни – полигон, и как я, заслуженный пиджак[9]9
  Пиджак – так называют офицеров, пришедших в армию после военной кафедры института. Заслуженный пиджак – тот, кто отслужил в армии положенный год.


[Закрыть]
, с пацанами-срочниками из экипажа, сидим и курим на броне своего старого Т-72, и слушаем, как на расстоянии трёх-четырёх километров работают САУ-2С3 «Акация». Так вот, звуки очень походили на выстрелы 152-милимметровых гаубиц! Они что, сюда гаубицы притащили?! Где они их взяли сейчас, в двадцать четвёртом веке? Или мне просто кажется?

Внезапно в небе, за облаками, разгорается ослепительно белое зарево, заливая всё вокруг магниево-белым светом. Подчиняясь импульсу интуиции, хватаю рыжего и забиваюсь в щель под камнями. Краем глаза вижу, как в облаках появляется и быстро растёт круг чистого сине-зелёного неба. Рыжий рядом лишь мелко дрожит, не издавая никаких звуков. Удар взрывной волны меня потряс, земля как будто подпрыгнула подо мной, закачалась, всё вокруг заволокло пылью, летели камни и ветки деревьев. Я, зажмурившись, молилась всем богам, чтоб на нас с рыжим не свалился какой-нибудь крупный обломок. Это же сколько мегатонн долбануло, что с такого большого расстояния до нас дошла настолько сильная ударная волна?! Похоже, термоядерный реактор крупного корабля рванул… Масс-генераторы взрываются гораздо скромнее.

Когда всё стихло, вылезаем с рыжим на тропу и видим картину разрухи. Вся тропа завалена обломками скал и камнями, валяются обломанные ветви деревьев, листья и прочий лесной мусор. В небе огромный круглый просвет в облаках, большая часть видимого неба чиста от кораблей и шаттлов пиратов, лишь на горизонте, около Гагарина, вроде как ещё кто-то висел в небе. Обхожу завал из веток и камней, мне открылась панорама нашей местности. Над Леоновым висел транспорт, весь окутанный дымом, скособочившись, странно вздрагивая. Вижу, как корабль пытается сесть, но это не получается, он заваливается на левый борт, переворачивается и падает на город. Виден взрыв, город заволакивает пылью вперемешку с чёрным дымом. Запоздало приходит волна страха, в ней перемешались чувства Ивана, матерей, Вэсил и Рэйан, и особенно сильно – от Сэй.

Внезапно их чувства гаснут, как перегорающая лампочка – вспышка и мрак. У меня подкашиваются ноги, падаю на колени и кричу, дико надрывая связки, пытаясь криком задавить жуткую душевную боль. Перед глазами всё плывёт и качается. Пиликает коммуникатор. До меня сначала не доходит, но постепенно я беру себя в руки и отвечаю на вызов.

– Женька! Женька, доченька! Ты меня слышишь? – звучит в ухе голос отца.

– Да, папка, – сиплю я.

– С тобой всё в порядке? Ты цела?

– Да. Только байк пираты разбили. Бегу домой пешком. Папка! Папка-а-а!

– Женька! В посёлок не суйся, оставайся в предгорьях. К тебе идут Лёшка и девочки, у Алексея – ключ-карта от убежища в горах, он вас туда проводит. Там и отсидитесь, пока всё не закончится.

– Папка-а! На город упал корабль… и мама! И все остальные…

– Что «все остальные»? – спрашивает отец тихим голосом. На заднем плане слышен грохот карабина, стреляющего очередями, и дикие матюги на кварианском, единственным приличным словом из которых было всем известное «бош’тет». – Женька, что случилось?

– Папка… После того, как корабль упал, я почувствовала сильный страх мамы и остальных, и после этого я их больше не чувствую. Совсем не чувствую! Как будто их нет…

– Женька, может, твоя чуйка тебя подводит? Мало ли, что там случилось…

– Папка! Ты просто не понимаешь! За столько лет вы все стали частью меня, все: и ты, и Дакар, и Денис… что говорить, я даже Хэма и дедушку чувствую через пол галактики, слабо, но чувствую – это как ниточки паутины ко всем вам. А тут – ничего… Пустота… Мрак.

– Может, ты ошибаешься, или просто чего-то не знаешь? – из голоса отца пропадают эмоции.

– Не знаю, папка! Мне просто больно! И я не знаю, что может экранировать эмпатию… Ведь даже огромные расстояния – не преграда.

– Женька, соберись! – говорит отец. – Сейчас встреть Алексея, девочек, и уходите в горы. Когда все закончится, разберёмся. И да, на нас напали не пираты – это наёмники и бандиты. Им нужна ты, дочь.

– Я?!

– Один из их главарей предлагал отдать тебя, и они уйдут. Я думаю, что это «Цербер». Эти суки узнали про тебя и твои таланты. Так что не попадайся им, договорились?!

– Хорошо, папка.

– Капитан Шепард, отбой.

Сквозь расстояние я чувствую боль отца, она сменяется гневом и холодной рассудительной яростью, через некоторое время ярость охватывает Дениса и Дакара. От Коэла приходит дикая душевная боль, смешанная с бешенством – и я вспоминаю, что Саэр тоже улетела со всеми женщинами. Видимо, отец рассказал им обо всём, что услышал от меня. В этом потоке гнева и боли с трудом вычленяю чувства Лёшки и девчонок. От брата тянет гневом, злостью и лёгким страхом, это он за девочек, скорее всего, волнуется. От сестры и подруги – только страх. Чёрт, за ними наверняка кто-то гонится, а серьёзный ствол только у брата – это выданная из городского арсенала «Цунами IV». Шериф Грейсон, по приказу губернатора, вооружил всех, у кого, по той или иной причине, своего ствола не было, в их число попали братья. Давлю в себе чувства. Вставай, Женька, вставай, блять, и бегом – навстречу брату, сестре и подруге! У тебя карабин, и ты подготовленный биотик, а распустила сопли! Сильно бью себя рукой по щеке, боль заставляет собраться, встаю и изо всех сил бегу к мосту.

Мост уже далеко позади, впереди слышны звуки перестрелки – долбят из штурмовых винтовок и дробовиков, похоже, что молотят бессистемно, просто наудачу. Тропа впереди идёт серпантином, за которым тянется долгий спуск, заваленный обломками скал и заросший кустарником. Река отвернула направо и ушла в густые леса предгорий. Подкрадываюсь к склону и, прячась за камнем, выглядываю. Вижу человека, сидящего за камнями, и пару десятков разумных, полукругом подкрадывающихся к нему, до него метров четыреста, а до остальных – почти шестьсот. Беру карабин и смотрю в прицел. За камнями – Лёшка, на светлой форме большое кровавое пятно, но брат бодр и ведёт бой.

Вот один из пиратов пытается перебежать, но брат короткой очередью срезает его – от пирата летят куски брони, и тело мешком, лишённым костей, катится вниз по склону, пока его не останавливает большой валун. Остальные пираты открывают суматошный огонь в сторону позиции брата. Летят куски камней и пыль от попаданий. До меня далеко, и вряд ли они меня заметили. Поворачиваюсь к коту, вспоминаю, как отец учил активировать боевой режим у КАДИС: – Барс, боевой режим. Все чужие – враги, атака без ограничений. Вперед!

Кот припадает к земле, мышцы под действием химии имплантатов вздуваются, шерсть на загривке встаёт дыбом. Издав шипение, которому позавидует даже компрессор, кот срывается в атаку. Наконец-то, у него появился враг, которого можно убить. Зрелище невероятное – прыгая по камням, кот быстрой рысью выходит на рубеж атаки. Его движения плавны и лаконичны. Затем следует сама атака – с расстояния метров в двести он еще разгоняется, скорость достигает километров ста. Живая рыжая торпеда сбивает пирата с ног, молниеносное движение головой – и из перегрызенного горла бьет фонтан крови. Прыжок к следующему и удар по лицу лапой – дикий крик разносится по предгорьям, пират катается по камням, зажимая окровавленное лицо ладонями… этот больше не боец. Кот же скрывается в кустах.

Пираты напуганы, они останавливаются и бестолково шарят стволами вокруг, лишь один продолжает тихонько подкрадываться к брату. Видно, что его броня лучше и новее, и в руках у него, судя по меткам на ложе, «Ковалёв», а это – любимая штурмовая винтовка наёмников. Пока пираты отвлекают брата, этот гад решил зайти ему в тыл. Добро пожаловать, сволочь. Отцепляю от пояса съёмные сошки, креплю к ложу. Ложусь на землю, переключаю карабин на крупный калибр, выставляю бронебойную пулю и 40 % импульса, целюсь. До наёмника – шестьсот метров, брат его не видит, а у меня он, как на ладони. Выстрел! Этот гад, видимо, что-то почувствовал, но увернуться времени ему не хватило – только начал движение, как лопнул кинетический щит, и тяжёлая пуля проломила броню в районе поясницы, вместо груди, наёмника отбросило за кусты.

До пиратов долетел звук выстрела, они увидели падающее тело и крики тех, кого находил в кустах рыжий. Уродов охватила такая паника, что я почувствовала её, несмотря на расстояние. Жрите, суки! Переключаюсь на основной калибр и начинаю их, как в тире, отстреливать. Выстрел, толчок приклада – и голова пирата разлетается брызгами. Я бью ударными пулями, чтобы нанести максимальный ущерб. Щитов у них нет, а броня – одно название, многие даже без шлемов. Похоже, что прошли адаптацию к нашим условиям, но вам, твари, это не поможет…

Любые попытки сбежать пресекает брат – то один, то другой пират, в попытке встать и убежать, получает очередь в спину от Лёшки. Они кричали и метались, пока я методично выцеливала каждого. No pity, no mercy, no regret. Щёлкнул затвор термоотсека, и багровая таблетка термоклипсы отлетела в сторону. Пусть потом будет откат, но сейчас главное – уничтожить врага. Минут за пятнадцать перебили всех, благо моя господствующая высота не давала пиратам спрятаться за камнями, а крупные глыбы были ближе к склону, и там засел брат. Опытные наёмники сразу бы пошли в атаку и, хоть с большими потерями, смогли бы укрыться от моего огня на позиции брата. А эти, потеряв командира, лишь орали и стреляли во все стороны от страха. Клошары жопоголовые, тупое пиратское мясо! Проверив склон на наличие уцелевших врагов, и не обнаружив ни одного, кроме орущего благим матом слепца, бегом отправилась к брату. Лёшка сидел, привалившись к камню спиной, и спокойно, как-то даже отрешённо смотрел на меня. Подбежала к нему и присев рядом, спросила:

– Ты как, Лёша? – брат, улыбнувшись, провёл рукой по моей щеке.

– У тебя всё лицо в разводах Лисёнок… ты что, плакала? Почему? Что-то случилось?

– Мамы и младшие, и Рэй с Васей, и Саэр… – начинаю снова реветь… долбаный откат!

– Что с ними?

– Там корабль упал на город… и я их после этого больше не чувствую. Тебя чувствую, папку с Дакаром, бабушку, даже деда с Хэмом и Тамом, Джинни и Наин чувствую, а их всех – нет! – голос срывается на крик.

– Херово! Ты думаешь, что они погибли?

– Не знаю-у-у-у! – вою от горя и отката, брат прижимает меня к себе.

– Тише, тише, Лисёнок. Пока мёртвыми не увидим, считаем живыми. Поняла?

– Да.

– Зер гут! Помоги мне, – брат, опираясь на меня, пытается встать, но ноги разъезжаются и он падает обратно на землю.

– Чёрт. Вот и расплата наступила.

– Какая расплата, Лёшка? За что расплата?

– За силу, скорость и за желание подороже продать жизнь.

Я непонимающе смотрю на брата.

– Думал, что прокатит… но нет. Придётся вам, девчонки, дальше без меня. Найди их, Женька – они вдоль реки лесом идут, а я этих уродов за собой увёл.

– Что прокатит, Лёшка? Что с тобой?

– Ты знаешь, что такое «биофорсаж»?

– Нет, не знаю. Что это?

– Специальная техника, временно усиливающая все параметры бойца: силу, скорость, реакцию. Используется десантом в кризисных ситуациях. Но за всё надо платить – закон сохранения энергии ещё не отменили.

– И ты, раненый, её использовал? Ты с ума сошёл!

– Я же не знал, что ты рядом. К смерти готовился… Дело не в том, что я её вообще использовал. Я воспользовался «биофорсажем» два раза подряд, и, кажется, что здесь и останусь.

Брат начинает заваливаться в сторону, я хватаю его и придерживаю в сидячем положении. Алексей включает инструметрон и быстро что-то набирает, не глядя.

– Женька, включи инструметрон – я сброшу тебе местоположение убежища, и достань из моего кармана ключ-карту.

Пищит инструметрон, сообщая о приёме информации. Я смотрю на брата – его лицо стремительно бледнеет.

– Лешка, ты же не умрёшь? Скажи, что это не так!

– Ключ-карта, Женька.

Я вытаскиваю из нагрудного кармана его формы ключ карту – чёрный прямоугольник с двумя магнитными полосами.

– Пароль: «Хронос», Женька, запомни! Хотя о чём это я, ты всегда всё запоминаешь, – дыхание брата становится прерывистым, взгляд тускнеет, но в чувствах спокойствие с лёгким налетом сожаления.

– Алёша, не умирай, пожалуйста! Брат! Прошу тебя!

– Прости, Женька, я…

Его дыхание останавливается. Я чувствую, как с тоненьким звоном лопается струна, связывающая меня с братом, эмоции его гаснут, как пламя свечи от ветра. Сижу на земле, обняв голову брата, и покачиваюсь. Хочется выть, но только слёзы текут по щекам. Где-то в стороне слышу причитания ослеплённого пирата. Внезапно раздаётся выстрел, и я чувствую вспышку боли от Барсика. Вскакиваю. Что, кого-то не добили?! Опускаю брата и бегу в сторону выстрела – там как раз кусты, в которые улетел наёмник.

Держа карабин на изготовку, медленно обхожу кусты и вижу наёмника. Тяжёлая пуля на выходе разворотила ему всю брюшину, сизые внутренности змеями валяются на земле и ногах, видимо, лишь медблок брони не дал этой сволочи сдохнуть от болевого шока. Он сидит, привалившись к валуну, целясь в меня из пистолета, но его рука ходит ходуном и в итоге падает на землю. Вся земля вокруг его тела залита кровью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю