Текст книги "Путь (СИ)"

Автор книги: Егор Yagger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 210 страниц)

Глава 10. Тучи сгущаются

Женька (Мендуар, июнь – июль 2366 г.)

Каникулы, каникулы… Как в прошлой жизни меня радовало это время, так сейчас всё увяло, радости нет совсем. В школе – движение, там товарищи и наставники, там новые знания и друзья с общими интересами. На каникулах тишина и пустота, только охота, рыбалка, пленэры с Джиной и альбомом, да изматывающие тренировки по утрам с дедом и единомышленниками.

Пять лет прошло, как я совершила свой дурацкий подвиг на переправе. Дед тогда сказал: – Мы с тобой, Женька, совершили тогда все возможные ошибки, какие могли. Для меня это – вообще гимн вопиющей некомпетентности. Вот что тебе помешало вытащить Ферона биотикой? – и я зависла… а действительно, что?

Когда нас пригласило местное головидение на передачу, то дедушка, ничуть не смущаясь, выложил все свои доводы, и у ведущей случился ступор. Следуя логике деда – нас не хвалить надо, а наоборот. Ситуацию спас позвонивший в студию Толият. Наш главный спасатель прокомментировал слова деда.

– Господин адмирал! Вы приняли решение в ситуации жёсткого дефицита времени. Согласен, оно было неоптимальным. Не ошибочным, как вы утверждаете, а именно неоптимальным. Да, вы подвергли жизнь внучки опасности, и она не использовала свои возможности, как биотика. Но ведь её этому и не учили. Её вообще ещё не учили биотикой пользоваться! И вас, господин адмирал, тоже не учили правильным действиям при проведении спасательных работ. Тех двух кратких лекций, что я вам и другим прочитал зимой, очень мало! Вот вам и задача: поставить такие занятия в учебный план. А не рвать на голове волосы и посыпать её же пеплом, как говорят у вас, людей!

Спас егерь репутацию деда. Хотя, я думаю, что и сам дед спас её не меньше – своей жесткой позицией в отношении своих же действий. Проведённый ведущей блиц-опрос общественного мнения показал, что 95 % населения поддерживают деда и 5 % просто пока не определились.

Позвонивший позже Джозеф Хартман, папашка Алекса, вообще расставил все точки над «ё». Сказал, что господину адмиралу надо поменьше рефлексировать, а задать вопрос обществу: нужно ли ему это обучение? И если нужно, то попросить это самое общество помочь. После передачи народ подумал… и скинулся на дополнительные тренажёры, на дедовом полигоне построили скалодром, искусственные пороги, значительно расширили и улучшили уже построенное ранее. В результате – очередь на полигон еще выросла.

Сомневаюсь, что это можно записать в свои достижения, но я стала звездой школы. Тяжелая, изматывающая роль… Полгода вся школа почему-то считала нормальным подойти и спросить: «Слышь, Шепард, а как это – героиней быть?». Успокоились только после того, как мне пришлось громко пообещать неприятности своим фанатам, а потом и нанести несколько безвредных, но болезненных ударов биотикой самым резвым.

В тот год Денис улетел на Землю. Тогда, летом, пришли экзаменационные тесты, и брат, в присутствии губернатора колонии, как гаранта честности сдачи, решил их все, причём – на отлично. Как ревела Вэсил, когда мы его провожали – вот тогда то и стало понятно, что она к Денису совсем неравнодушна, а азари, оказывается, умеют скрывать свои эмоции от эмпатов! Вот ведь чем дальше, тем интереснее – синенькие дамочки-то очень не просты…

И вот, уже пять лет брат грызёт гранит флотской науки. Он скоро прилетит на каникулы. Курсант или нет – уже второй лейтенант Денис Шепард. Алексей последовал за ним на следующий год, так что оба моих старших брата – будущие офицеры ВКС Альянса. У Дениса впереди год боевой стажировки, и по её итогам он получит назначение. Хотя он, как второй по успеваемости на курсе, имеет все шансы по окончании училища получить погоны первого лейтенанта. Есть хорошие шансы, что к моменту вторжения вполне может и до контр-адмирала дослужится. Там, впереди, событий много – один Скиллианский блиц чего стоит. Дед сказал ему, чтоб просился на Пятый флот, это самый воюющий флот Альянса, а значит – там и опыт, и звания в первую очередь. Правда, и голову сложить можно запросто… Брат спросил – разве мнение курсанта при распределении учитывают? Дед ответил, что для первого десятка по успеваемости – учитывают. Хотя многие дуболомы просятся во Второй флот. Хороший разговор получился в прошлом году, дед тогда много интересного рассказал…

– Вот кретины, эти, из Второго флота! – говорил он. – Кому нужны эти паркетные солдатики? Как же, флот обороны метрополии, лучшие корабли, лучшие экипажи… бла-бла-бла! Ага, сейчас!

– Ты чего, Артур? – ответила бабуля. – Ты же сам был командующим этим флотом…

– Да… и вспоминаю это время с содроганием – я два года убил, пытаясь из этого мяса сделать солдат, и так ничего и не добился! На флотских учениях они оказались не в состоянии противостоять даже Четвёртому флоту, Лив. Патрульники на фрегатах и корветах разнесли в пух и прах тяжёлые крейсера. Вынесли палубы носителям и ушли, не потеряв условно уничтоженными ни одного корабля. А если Второй флот столкнётся с кем-то посильнее батарианских пиратов? С теми же турианцами, например! Да Седьмой флот Иерархии пройдет наш Второй флот насквозь и не заметит!

Денис сидел молча и, я чувствовала, был очень удивлен. Краса и гордость терранских ВКС на поверку оказалась полной туфтой… Тогда я вспомнила начало третьей игры – как Жнецы прошли сквозь флот обороны метрополии, как будто его нет. Короткий контакт – и только куча горящих обломков падает на Землю с орбиты.

– Дед, а как насчёт погранцов? Восьмой и Девятый флоты Альянса имеют хорошие показатели, – спросил Алексей.

– Хорошие-хорошие! Только вы там не приживётесь – с вашим отношением к ксеносам, а особенно с учётом братства с турианцами.

– Но почему?

– Пограничники – это те ещё ксенофобы. Кузница кадров для «Цербера». Фашисты чёртовы, не к ночи их поминать! Не вздумайте туда проситься, а то, чем чёрт не шутит, попадёте.

– Ну, ведь они с батарианскими пиратами и прочей всякой галактической швалью дело имеют, – попытался заступиться за погранцов Денис.

– А Пятый и Четвёртый флоты пространство полируют? Вы знаете, внуки мои, что пиратские кланы Термина уже почти на половину составляют люди? А сколько людей среди наёмников – того же Затмения? Уже чуть ли не треть! А как в Затмении проходит проверка на лояльность – это вообще притча во языцех!

– Может, ты Пятый флот хвалишь, потому что сам там почти всю службу провёл? Да и дядя Стив там начштаба, и, вообще, его открыто русским называют, а мы как раз – русские!

– Может, и поэтому… а может, потому, что такого бардака, как на Втором, больше нигде не видел, даже в самой большой вольнице – Первом флоте. И то, по сравнению со Вторым – образцовый порядок. Хотя флоту дальней разведки и скрытых операций, с долгим отрывом от баз – без вольницы никак. С ума от уставщины сойдёшь, если по полгода в консервной банке бок-о-бок. Ты вот, Дениска, там вполне к месту будешь, с твоим авантюрным характером – так что можешь и туда попроситься, только не к погранцам!

– А «Церберу» и его лидеру веры нет. Знайте, этому козлу плевать на человечество – его интересует только власть. Личная неограниченная власть – и идёт он к ней, не гнушаясь никакими методами, – вставила в дедов монолог бабушка. – Что-то ты разошёлся, Артур. Сядь, чайку попей, а то аж покраснел весь.

– А-а-а! – махнул рукой дед. – «Экзо Гени» зашевелились, эта «мать кормящая» и «отец поящий» для «Цербера». Скандалят с РМ и обещают проблемы. Недавно их представители заявили в конгрессе Альянса, что международные программы РМ ставят под угрозу интересы человечества. Это они свои или «Цербера» интересы, наверное, выдают за интересы человечества… Что скажешь, Лив? Что говорит твоя служба хакерской поддержки?

– Зимой мелькал Мендуар на пиратских и наёмничьих форумах, а сейчас – как отрезало. Странно это… говорят о каких угодно колониях, только не о нас. Очень похоже на операцию отвлечения.

– Согласен, Лив. Что-то стало тухленьким попахивать. Ты губернатора предупредила?

– Конечно, он пробил у корпорации ещё один корвет – так что у нас сейчас их три.

– Нам бы парочку турианских корветов – вот тогда любой пират умоется. А на наших скорлупках парням тяжко придётся, хотя Витя – толковый командир группы, и дело своё прекрасно знает. Эх-х… – вздохнул дед. – Вот умеют гребешки военные корабли строить, не то, что наши и синенькие дамочки… не обижайся, Хэм!

– Да ладно, деда! Нас так вся галактика называет… Привыкли уже.

– А мы? – пискнула из подмышки Дениса Вася.

– А вы, девоньки, умеете строить красивые, большущие, неповоротливые летающие гробы.

– А как же круизные корабли класса «Белая звезда»?

– Васенька, солнышко, ты не путай гражданскую продукцию и военную! Это, без малого, совсем разные вещи. Вот к вашей гражданской технике претензий нет вообще, кроме цены! А военные корабли ваша раса строить не умеет… да и вояки вы так себе, уж прости мою прямоту.

– Но, адмирал Артур, сэр! А как же десант?

– Вэсил, дитя моё, войну десантом не выиграть, тем более – сколько у вас того десанта? По последним данным – одиннадцать дивизий. Это чуть больше 120-ти тысяч десантниц – на 56 миров и 42 миллиарда населения! Да у нас только десанта около полутора миллионов… а пехотные части планетарной обороны, а колониальная милиция, и ведь есть ещё спецотряды полиции. Всё вместе посчитать – так больше 20 миллионов бойцов всего на 19 миллиардов людей во всех мирах. Про турианцев вообще молчу – у них десятая часть населения в армии, а остальные прошли хорошую подготовку в ней же. Случись в галактике большая свара – кто воевать-то будет за вашу Республику? Танцовщицы из кабаре или дамы полусвета? А, может, Ария Т’Лоак с Затмением?

– Но, адмирал…

– Эх, Васенька, Васенька… У людей есть хорошая пословица: «Народ, который не хочет кормить свою армию – будет или кормить чужую, или кормить червей!» Ваша наставница по биотике, как там её… Нейр Харен, кажется, жаловалась, что набор плохой – не идут азари в армию. Кто победнее, те предпочитают или в танцовщицы, или в банду, а побогаче – куда угодно, но не в армию. Ты представь – придёт могучий враг в наше пространство, как там их эта ваша археолог называла… доктор Т’Сони, кажется… Пожинатели. Кем их Республика встретит?

Повисло тягостное молчание. А дед помнит ту передачу, оказывается!

Позднее утро. С подругами сидим с удочками на берегу, уже жарко, рыба не клюёт. Мимо топает толпа младшеклассников, распевая нашу, партизанскую. Смотрят на нас, улыбаются, машут руками, мы машем в ответ. Во главе колонны идет их классная – весёлая светловолосая девушка, Светлана Ткачук, наш школьный массовик-затейник, руководитель театрального кружка самодеятельности и преподаватель риторики. Рядом с ней, преисполненный важности, идёт Эл Хартман. Его Джозеф припахал за малолетками приглядывать, у него в колонне две младших сестры-близняшки. Рожа у него, правда, кислая, и тоска в чувствах. Посмотрел на нас, вяло улыбнулся, мы ему кулаки сжатые показали – крепись, мучачос! Он в ответ только глаза закатил. Две недели с мелкотой, бр-р-р!

Вспоминается прошлый год, когда нас припахали вот на такое же мероприятие. Как же, лидер класса, лучшая биотичка школы, отличница и бла-бла-бла, должна собственным примером показать младшим, каким должен быть настоящий колонист. Евгения, мы на тебя надеемся, покажи класс! Была этим поручением возмущена до предела – думала, что начну дышать огнем. Хорошо, что Риэн заметила, подошла, обняла, успокоила. В результате, взяв Джину с Наин, Эла Хартмана, двоих наших турианцев и Ферона, отправилась партизанить. Прошло всё, в общем, неплохо. Вместо двух канатов на переправе сейчас нормальный подвесной мостик на металлических тросах. Так что улететь с него затруднительно.

В колонне попадались ребята годом младше нас, их лица серьёзны, Иван возглавляет колонну. Вышагивает с таким важным видом, что не подходи – как же, наставники-инструкторы, не хухры-мухры! Замыкает колонну синекожая Нейр, у неё уже отчётливо виден выпирающий животик, совсем скоро мамочкой станет наша инструктор по биотике – чего партизанить только пошла! Вот ведь ответственная – как же, детки в глуши, без должного присмотра, с совсем доброй Светланкой, не порядок!

Нейр приехала на замену бывшей наставнице, у которой возникли проблемы в семье и потребовалось срочно уехать на Тэссию. Эта синекожая бывшая десантница, у которой биопротез вместо правой ноги, со своим весёлым и лёгким характером, моментально вписалась в школьный коллектив, став всеобщей любимицей. Быстро подружилась с затейницей Светой и стала настоящим талисманом школьной команды биотиков.

Тренером она была отличным, пусть суровым и требовательным, но мне очень нравился её подход и методы – этакая мать-командир: за своих любому пасть порву, но и сама спуску не дам. Жаль, но всё, что она могла мне дать, я у неё взяла ещё год назад – абсолютная память здорово помогает в обучении. Думала, что техники, это что-то сложное, а оказалось – до банального доступно. С моим инженерным образованием, тренированным пространственным мышлением, развитым годами работы с чертежами разной степени сложности, запомнить силовые линейные конструкты воздействий оказалось проще простого. Конечно, это верно только с моей памятью – другие девчонки пыхтят подолгу и пыхтеть ещё долго будут. Как оказалось, все эти жесты абсолютно не нужны… разве только как вспомогательное средство. Что важно – так это точно определить расстояние до цели. Выглянуть, определить расстояние, сформировать воздействие, наполнить силой – и вот уже у врага над головой висит сингулярность, и его со страшной силой туда затягивает. Правда, с ростом расстояния падает степень контроля структур, у меня пока радиус лишь метров 300–350, когда у Нейр – до полутора километров.

Очень важно в биотике для формирования и наполнения силой правильно и быстро решать в уме пространственные уравнения – та ещё мозголомная математика. Как раз для этого большинству биотиков нужны импланты. Ну нет у обычного человека в мозгу компьютера для решения двойных интегралов в уме, и времени нет, как у азари, чтобы научиться! Вот и ставят в голову, чтоб облегчить биотику жизнь, опасные приборчики. Тот же спорный L2 – отличный чип… только нет у него ограничителя на работу, а ребёнку просто трудно бывает остановиться, и, вместо победы, получается сенситивная и ментальная перегрузка, жуткая мигрень, а то и кататонический ступор. Вместо бойца, армия и семья получают полупарализованного инвалида – трагедия для всех! Хорошо, что под давлением общественности имплант доработали, вмонтировав ограничитель и получив менее могучий, но зато безопасный для носителя L2n. Да уж, теперь я понимаю, почему Аленко был таким занудой и педантом. С L2 только с таким складом ума и можно нормально работать. Ох, же как хорошо, что мне имплант не нужен!..

В процессе обучения узнала, что кинетические барьеры от биотических воздействий не спасают. Поэтому бойцы-биотики – огромное преимущество, если биотик у тебя в команде, а у противника нет. Если наоборот, то сами понимаете. Дед как-то рассказал про один случай из своей службы.

– Как-то мы на Бекенштейн зашли, я тогда каплеем был, и была у нас в команде высадки парочка колдунов, – рассказывал он нам. – Они роман крутили. Но, в целом, на дисциплину это не влияло, хотя в уставе, вроде как, запрещено. Золотые были ребята – десантура их на руках носить была готова. Благодаря этим двоим за год, после тридцати десантных операций против пиратов – ни одного погибшего десантника. И вот, пошла наша колдунья в космопорту в ресторан, а там местные мажоры отирались – что они там забыли, хрен знает. Они к ней подкатили было, а девуля была, как куколка, красотулечка просто. Она их и послала далеко и надолго. Мерзюки обиделись, припугнули бармена, и эта сука нашей ведьме тавлон[6]6
  Тавлон – препарат, психокорректор-подавитель, снижает критическую оценку действий человека до почти полного минимума, вызывая непреодолимое доверие к окружающим. Под действием тавлона, человек может разболтать всё, что знает, может убить по приказу. Использовался во время боевых действий между людьми, для экстренных допросов пленных. Во время действия фика запрещён, распространение карается.


[Закрыть] в коктейль добавил. Она и склеилась, мерзюки её с собой увезли и поглумились, думая, что она – простая летёха из космопехов. А как поняли кто, обосрались, да и убили. Дело сразу заминать начали – каких-то местных боссов сынки оказались. А парень ждал-ждал, не дождался, вспылил, ушёл в самоход, бармена из ресторана за жопу взял. Тот от страха и сдал всю камарилью. Колдун, недолго думая, пришёл в клуб местный, где вся эта шайка-лейка в тот день отиралась, а клуб этот отца одного из мажоров был. Ну и прижал компашку. А папашка, бывший в клубе, вот тупой олень, попытался парня подкупить и запугать одновременно, у того крышу и сорвало. А, поскольку в то время в клубе, кроме этих клошаров, никого не было, он их всех и завалил: и мерзюков, и папашку, и охрану папашки. Местные слышали, как эти уроды орали, подыхая, копов вызвали, те клуб оцепили – и давай парню сдачу предлагать. А ему по-любому верёвка уже светила, он их и послал. Прибежали к нам, кэп сходил, с ним поговорил – да и послал всех этих уродов к такой-то матери. Вы, говорит, эту кашу заварили, вы и расхлёбывайте. А парень сдаваться не собирался. Копы на штурм идти отказались. И один из папашек этих мерзюков нанял наёмников. Два взвода в клуб вошли, два взвода… Четыре часа шёл бой – и обратно, из пятидесяти человек, вышли пятеро, остальные в клубе остались навсегда! За компанию с нашим парнем. Эх-х… Какой парень был! Наша десантура их обоих потом каждый год поминала…

За могущество и довольно холодный характер, как следствие работы с имплантом, простые солдаты называют биотиков колдунами, ведьмаками – и не очень любят. Биотики, в ответ, платят всем остальным той-же монетой.

Четыре года назад, едва приехав и осмотревшись, Нейр положила глаз на нашего городского шерифа. Вильям Грейсон, одинокий бывший следак по особо важным делам из полиции Огайо. Работая по одному делу, умудрился перейти дорогу кому-то из сильненьких мира сего. На стража порядка устроили настоящую охоту: убили невесту, понавесили фальшивых обвинений во всех смертных грехах. Когда коп совсем отчаялся, случайно попал в поле зрения одного из агентов по кадрам РМ – уж как его занесло в Штаты, одному богу ведомо. Корпорация помогла Вильяму отбиться от обвинений и забрала на Мендуар, от греха подальше. Здесь его поставили старшим по общественной безопасности в Леонове, и он тихо отходил от произошедшего в его жизни. Местные незамужние кумушки со страшной силой строили глазки мрачному красавчику-шерифу, но он на протяжении нескольких лет оставался холоден к их заигрываниям, видимо, оплакивая погибшую на Земле невесту. Нейр Билл сразу очень понравился, и она, в лучших традициях десанта, устроила настоящий штурм – в итоге, через полгода, вяло потрепыхавшись, наш шериф, ко всеобщему горю кумушек, был затащен под венец, и сверкает сейчас золотым браслетом на правой руке. А тренер обрела немного женского счастья, и уже беременна. Кумушки, конечно, шипят иногда про синенькую ведьмочку-хромоножку, нагло уведшую «такого парня»… а азари только посмеивается. Умница! Ха, эти дуры ещё дольше бы клювом щёлкали! Наша тренер – настоящий десантник. «Где мы, там победа!», – это про неё.

В прошлом году я с ней освоила весь комплекс биотических воздействий десанта азари, причём даже те техники, которые сама Нейр использовать не может – из-за ограничений на пропускную способность биотического канала. Но запомнить она их смогла и показала мне. Это, в основном, воздействия массового применения, вроде поля деформации или волны детонации. Пока я использовала их только на полигоне. Восторг! Впечатления самые сильные, девчонки-азари тоже были под впечатлением. Особенно от волны детонаций: сплошная стена разрывов, шириной метров пятнадцать, так и летящие в разные стороны куски пластиковых контейнеров-мишеней, да пылища клубами. Слышу чей-то шёпот за спиной: «Сильна рыжая! Прям оружие массового поражения!». А то, мы, Шепарды, такие!

Мне двенадцать. Тело медленно меняется – и я чувствую, что скорость изменений нарастает. Как инженеру в прошлом, мне интересен опыт развития женского тела – оно отличается от мужского. Несмотря на моё сознание, я всё больше и больше чувствую себя именно женщиной. Ловлю себя на изменившемся мировосприятии – хотя всё равно больше полагаюсь на логику, но чувства чем дальше, тем тяжелее держать в узде. А ведь ещё не пошла гормональная перестройка… что будет потом-то? Даже страшно иногда становится, как подумаю об этом… Насколько же мы, мужчины и женщины, разные – это даже не разные галактики, это просто разные вселенные! И мне удивительно, как мы вместе уживаемся! Наверное, потому и уживаемся, что просто дополняем друг друга. Взгляд с другой стороны ошеломлял. Сколько я воевала со своей новой натурой… одно желание реветь по любому поводу и без повода чего стоило! Разум ждёт одного типа реакции, а тело демонстрирует другой. Как меня это бесило поначалу! Сейчас привыкла, даже использовать научилась.

Девчонки тоже растут и меняются, только Джина меняется медленнее, она, по сути, ещё ребёнок. Батарианцы взрослеют чуть-чуть медленнее, но в этом возрасте очень заметно, особенно на контрасте с Наин – турианцы взрослеют быстрее людей. Сестрёнка уже вполне напоминает девушку и нет-нет, да и бросает взгляды на парней.

Да, к нашей компании присоединились парни. Это, как не трудно догадаться, Алекс Хартманн и Ферон Танрис. Хартман, как шёпотом поведала мне Наин, запал на меня. Тоже мне, Цитадель открыла… а то я не знаю! Обломинго Сане крылом махнёт, но не прогонять же, жаль обижать хорошего человека. Главное – поводов не давать, само пройдёт, особенно с такой злобной язвой, как я. Как мы хихикали, когда подслушали в «Галамаркете» разговор Джозефа со своим соседом – таким же фермером, только турианцем Маркосом Джарвисом, папашкой моих одноклассников-близнецов, что невероятная редкость у турианцев. Они стояли у стойки небольшого кафе в мегамаркете и смотрели в зал. Мы с Джиной и Наин сидели за столиком, ели мороженное, и они нас не видели.

– Слушай, Джо, твой младший что-то к Шепардам зачастил, да в компании с их девкой и подружками её всё время таскается. Влюбился?

– Не говори, Маркос, влюбился – таскается за рыжей, как телок на верёвочке, смотрит ей в рот. Прям не знаю, что с ним делать.

– А поговорить не пробовал? Вроде как рано, им ещё всего девять лет… А Женька что? Как она к твоему?

– Да нужен он ей, как муклику стоп-сигнал. Она ж армейская косточка – вся родня в погонах! Уйдёт через пять лет в корпус – только и видели её. Братья вон старшие – оба уже в корпусе, и она, говорят, туда намылилась. Если поступит – это лет на тридцать во флоте, минимум. А, с учётом такого деда, она, пока до адмирала не дослужится или голову не сложит, не остановится. Какая это сноха? Вот и я думаю, что никакая. Характер у неё, что сталь, такую в дом возьми – через месяц вся моя ферма будет строем ходить и честь отдавать. Ну нахрен, я во флоте всего этого наелся досыта, ещё и дома, как в казарме! Жена должна мужа слушаться, а не наоборот. А такая послушается, жди!

– Думаешь, само пройдёт?

– Пройдёт. Как уедет зазноба на Землю, так и забудет про неё – не сразу, но забудет. И хорошо. Я вот фермер, Маркос, как и ты, моё дело – землю пахать и людей кормить. А их – защищать нас всех. И жена моему обалдую нужна из фермеров, чтоб знала и любила эту жизнь. А какой из вояки фермер?

– Ну ты выдал, Джо! А я, по твоему мнению, что – плохой фермер?

– Маркос, ну какой ты вояка? Отслужил обязательные десять лет – и уехал сюда, ферму купил. Сам говоришь, на ферме вырос, отец твой и дед – фермеры. Я ведь тоже флоту десять лет жизни отдал – отец меня в 17 лет отправил в учебку космопехов. «Иди, – сказал, – и отдай долг своей стране, или ты не мужчина?». А, пока я родине долг отдавал, корпораты ферму у нас отжали. Пришёл домой – подруга моя, Лиз, соседская дочка, сидит на нашем крыльце и ревёт. Их ферму за год до этого отобрали, они всем семейством к нам перебрались. Её отец не пережил этого, помер. И мой тоже плох совсем. Пришёл, сел рядом, она мне всё и рассказала, в грудь мне уткнулась – и ещё громче реветь. Сижу рядом с ней – и такая тоска, Маркос… Эта ферма нам, Хартманам, 300 лет принадлежала, там целое кладбище моих предков рядом… и вот – её отобрали. Видимо, так мы родине нужны… я десять лет под пулями ходил, пришёл домой, а дом забрали! Хорошо, что случайно заметку увидел – про набор колонистов на Мендуар. Женился на Лиз, забрал её, тёщу свою, мать с отцом, сестру с мужем, да и уехал сюда. И знаешь – и разу не пожалел! Пусть у нас говорили, что у русских с демократией плохо… знаешь, Маркос? Хер бы с ней, с этой демократией! У нас, в Штатах, она тоже странная – у кого больше денег, тот и охуенней демократ… а индейцы до сих пор в резервациях живут, как и триста лет назад.

– Может ты и прав. Брат мой младший тоже к нам собирается, говорит, год дослужит и уволится. Как приедет, поможем ему, сосед?

– Конечно, поможем! Чем больше фермеров, тем лучше! Мы вот с тобою, соседушка, пашем-пашем, и другие фермеры тоже без дела не сидят, а всё едино – треть продовольствия в колонию завозить приходится. Это не дело! Так что общество только «за» будет и обрадуется новому хозяину на земле, вон её, земли, сколько, стоит пустая – плохо это, надо осваивать… Может это, дружище, по стаканчику?

– А давай! Пока наши жёнушки по магазину ходят и нас не видят. Девушка, налейте нам два по двести водочки, и огурчиков солёных парочку, – ответил Джарвис, сделав характерный жест пальцами.

Вот ведь фермеры – не признают тары меньше стакана, что тогда, что сейчас, и без разницы, что здесь не Земля, и один из них американец, а другой – вовсе турианец. Собеседники чокнулись, выдохнули, выпили и захрустели огурцами.

Как же я в первом классе, в самом начале, спалилась… как Штирлиц в анекдоте. Нас две недели тестировали на психологическую предрасположенность. Здесь это насущная необходимость – при том объёме знаний, которые нужно запихнуть в голову ученикам, пусть и с помощью мнемографа, учить широко нет возможности. Чтобы определить направление для обучения, детей тестируют на предрасположенность к тому или иному складу ума. Здесь не станут пичкать точными науками явного гуманитария, или изводить технаря чтением разной художественной литературы. Так что я, как все, писала тесты, причём старательно, вдумчиво. Написала все, и после проверки ко мне подкатила классная. Улыбнулась и спросила, мол, не хочу ли я ей чего-нибудь рассказать. Я глаза большие сделала…

– Вы вообще о чём?

Она и говорит:

– Жень, ты прекрасно написала тесты, пожалуй, лучше всех в классе… Но есть очень большая странность, рассказать?

Я покивала. От азари просто тянуло любопытством пополам с каким-то странным, будто бы отстраненным, научным интересом. Так мой папаня Дакар смотрит на сканы моих тканей после очередного изменения.

– Так вот, сейчас я сижу – и вижу перед собой ребёнка, семилетнюю девочку-человека. Однако, согласно тестам, – она постучала пальцем по экрану датапада, – передо мной сидит не девочка и совсем не ребёнок, а взрослый мужчина-землянин! Что скажешь?

– А что вы хотите от меня услышать, Риэн? – моё сердце, бухнув, провалилось куда-то вниз.

– То есть, у тебя нет объяснения?

– Нет.

– Ты что-то скрываешь, Женька – какую-то тайну, что-то такое невероятное, удивительное! Как жаль, что «объятья вечности» запрещено проводить с детьми, очень хочу посмотреть на твой открытый разум!

Я закрылась средним эмощитом, придавила нарастающую панику и ответила.

– Увиденное вас не обрадует, учитель! – проскрипела я слегка севшим голосом. Риэн вздрогнула и уставилась на меня, как кролик на удава. – Есть тайны, которые могут убить сами по себе, способные так отравить жизнь, что она станет хуже смерти, и смерть станет избавлением от муки знания и ожидания. Вы всё ещё хотите прикоснуться к тайне?

Риэн сглотнула и прошептала.

– Ты Видящая, Женька?

– Если это важно, то да.

– Богиня! Как я не догадалась! Это объясняет многое, но не всё. Но… Богиня! Нет, я не хочу этого знать. Ты права! – Риэн вскочила и бросилась к двери, нажала на голограмму и, не дожидаясь, когда дверь откроется до конца, выскочила.

Я вышла к доске-экрану, она стояла выключенная, тёмная. Взяла мелок с полочки и нарисовала птичью клетку – большую, во всю доску. Потом села на парту, поставила на стол ноги и обхватила их руками. Этот мир – клетка, в которой я, как зверушка в виварии. Но зверушка, обязанная спасти зверинец и всех его обитателей. Местные видят меня насквозь, и только каким-то чудом я до сих пор на свободе, а не в каком-нибудь закрытом центре у достославного «Цербера». Джеки Нод вон похитили и держали, как зверя в клетке, больше десяти лет… суки! Доберусь когда-нибудь до Призрака – убью нахер козла, и рука не дрогнет!

Час, наверное, так сидела, пока меня Наин не нашла. Забежала в класс, увидела меня, сидящую без движения, обняла, прижалась крепко.

– Ты чего, Женька, всё в порядке?

– В порядке, Наин, только сеструха у тебя ненормальная – так тесты говорят.

– Забей на эту мутатень, Женька, пошли домой. Там Джинни заждалась уже.

На следующий день классная делала вид, что ничего не произошло – как обычно, вела занятия, раздавая нам разные задачи и контролируя ход их выполнения. Лишь в конце учебного дня попросила меня задержаться. Дождавшись, когда все уйдут, подошла, села рядом и взяла мои ладони в свои.

– Женечка, я подправила результаты тестов, чтобы они были в пределах нормы. И, пожалуйста… если тебе понадобится помощь, только скажи, помогу, чем смогу. Ты знаешь, я вхожу в совет колонии, как твой отец, как Дакар и Рэйан, как многие уважаемые разумные, и, чем смогу – всегда помогу и прикрою тебя.

Она встала, отошла к доске и тихим голосом спросила:

– Там, впереди, всё так плохо?

– Хуже, чем вы можете себе представить в самом страшном кошмаре.

– Скажи, у нас есть надежда? Там есть просвет?

– Есть. Надежда всегда есть. Главное – верить, что справимся, и бороться.

– Значит, надо принять меры. Я подниму вопрос на совете. Раз есть угроза – надо постараться её убрать… или уменьшить потери. Больше ничего не говори, иди домой, Женя.

Жара становится невыносимой, и Наин предлагает уйти к заводи – искупаться, может, ракокрабов наловить, если с рыбой такой облом. Сворачиваемся и топаем к заводи, а я тем временем вспоминаю разговор двухлетней давности с дедом – я тогда валялась дома, на кровати, тихо скуля от сводящей боли в мышцах. Рядом сидела Наин и гладила меня по голове, заливая всё вокруг искренним сочувствием и жалостью. За прошедшие пять лет боль – мой постоянный спутник. Как говорит папа Дакар: «Твое тело гибче, быстрее, легче и сильнее, чем у обычного человека, причём уже очень заметно, и боль – расплата за такие возможности. Терпи, доченька – к семнадцати годам это должно пройти». К этому времени у девочек-людей заканчивается период интенсивного роста и созревания. Ох, обрадовал папка, прям обнадёжил…