Текст книги "Король призраков (ЛП)"

Автор книги: Джульетт Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Мой взгляд скользил по линии дворца. Великолепные, сложные шпили устремлялись к небесам, а изящные арочные окна были украшены замысловатыми резными узорами – призрачные фейри, нимфы и духи, запутавшиеся среди виноградных лоз и деревьев.

Главный вход был столь широк, что через него могли пройти десять мужчин-фейри плечом к плечу. Ступени из серого мрамора вели к огромным чёрным дверям с резьбой. На них был изображён Призрачный король, напоминающий статую их бога Викса перед храмом. С одной стороны от него виднелся дракон, а с другой – красивая фейри с заострёнными ушами. Это, вероятно, его главная наложница, Мизра. Наверное, это так.

Я нахмурилась, недоумевая, почему её изображение украсило дворцовые двери. Ведь она не была его королевой, лишь женщиной, которую он выбрал для рождения своих детей.

У подножия главного входа выстроились семь фейри-теней в длинной линии. Их фигуры окутывали мантии из чёрного, серого и алого шёлка, разнообразные по дизайну и украшению, но их торжественные одеяния подчёркивали их единство.

Четверо из них были мужчинами, трое – женщинами. У всех, кроме одной из женщин, было по четыре рога, у неё же – только два. Я никогда не узнавала, почему у некоторых тёмных фейри четыре рога, а у других два, но была полна решимости выяснить, имело ли это значение.

Голлайя быстро спешился, обхватил меня за талию и мягко поставил на землю, прежде чем повернуться к своему совету. Затем он протянул мне руку. Выпрямив свои крылья, я положила ладонь на его предложенную руку и позволила ему проводить меня к ожидающим нас фигурам в мантиях.

– Добро пожаловать, мой король, – произнёс первый из них, четырёхрогий мужчина с бледно-жёлтыми глазами, стоявший в начале линии. Его длинные седые волосы спадали далеко за плечи, придавая ему величественный облик. Он склонился в глубоком поклоне, как и остальные, прижав кулаки к своим грудям в знак приветствия.

– Благодарю, Бозлин, – сдержанно отозвался Голл, держа осанку ровной, но опустив голову в ответ. Он повторил поклон остальным и заговорил: – Благодарю вас всех за тёплый приём. Позвольте представить вам Тиарриалуну Элизабетанину Хартстоун. Мою Мизру.

Их взгляды были полны любопытства.

– Здравствуйте, – только и смогла выговорить я, гордясь тем, что мой голос звучал твёрдо и уверенно.

Все, кроме одного мужчины, слегка кивнули в знак приветствия. Он, с серебряными прядями у висков и ярко-красными глазами, смотрел вызывающе. Его верхние клыки были длиннее, чем у большинства его сородичей.

– Официально она ещё не ваша Мизра, мой король, – сухо произнёс он.

Рука Голла под моими пальцами напряглась, но его лицо осталось бесстрастным, когда я взглянула на него. Тем временем Элитные, спешившись, выстроились позади нас. Мек и Феррин заняли места по правую сторону от меня.

Магия фейри-теней густым потоком наполнила наш небольшой круг. Она резко отличалась от магии светлых фейри, которая ощущалась как лёгкий летний ветерок. Магия теней неумолимо напоминала удар хлыста в воздухе, источая агрессию и доминирование.

Я стояла совершенно неподвижно, глубоко дыша, чтобы сдержать растущее напряжение.

Голл убрал свою руку, и моя ладонь опустилась, когда он медленно шагнул вперёд, останавливаясь прямо перед тем, кто осмелился высказаться. Голл был выше, шире и явно сильнее, но демон-фейри удерживал его взгляд, открыто бросая вызов. Король произнёс холодные, чеканные слова:

– Обряды состоятся через три дня, Келлок. Официально. До тех пор и после её будут уважать как любую Мизру.

Внезапно я вспомнила, кто он такой. Этот фейри был в тронном зале, когда Голл убил своего отца.

Глаза Келлока сузились, уголки его губ дрогнули в насмешке.

– Исосская королевская особа?

– Если у совета есть возражения против моего решения укрепить наше господство над Лумерией, выскажите их на заседании, Келлок, – Голл шагнул ближе, его руки были крепко сжаты в кулаки. – Но это не изменит ничего. Я ваш новый король. И договор подписан.

Келлок скользнул взглядом по мне с мрачной усмешкой, но промолчал.

Напряжение в воздухе усилилось, заставляя моё сердце колотиться сильнее.

– Советую, – произнёс Голл ледяным тоном, – смириться с этим, ибо всё уже решено.

– А если я не смирюсь? – дерзко спросил тот.

– Тогда ты покинешь мой совет, – отрезал король.

Келлок хрипло рассмеялся, оскалив зубы.

– Я откажусь. Ты не можешь заставить меня.

– Но я могу выставить твою голову на пику у главных ворот, – прорычал Голл.

Все замерли. Мёртвая тишина окутала пространство. Даже лошади, казалось, перестали двигаться.

Бозлин, стоявший во главе линии, тихо сказал:

– Келлок примет вашу волю, сир.

Только после того, как Келлок опустил взгляд на каменный пол, Голл отступил.

– Убедись, что он сделает это, – произнёс он громко, чтобы слышали все. – Или последствия будут ужасными.

Затем он повернулся ко мне и вновь протянул руку, словно ничего не произошло.

Я поняла, что Голл правит железной рукой и кровавым мечом. Эта мысль заставила меня содрогнуться. Может, его люди не уважали его, как я думала, а просто боялись. Сколько голов он насадил на пики, пока я была заключена в своей дворцовой комнате? Сколько ещё мне придётся увидеть в этой жизни в Силвентисе?

Сдерживая бурю эмоций, я сохранила спокойный вид, когда он провёл меня по серым мраморным ступеням внутрь дворца. Мой взгляд невольно поднялся, и я изумленно рассматривала витражные окна, которые начинались с первой площадки лестницы и поднимались на два этажа вверх.

В витражах изображены сады деревьев эшеров с фейри, летящими среди их ветвей. Под зелёным навесом деревьев шёл одинокий король фейри. Это произведение искусства было потрясающе красивым, вызывая в душе одновременно чувство изумления и грусти. Король фейри в сцене выглядел так похоже на Голлайю, но это не мог быть он. Этот дворец был построен тысячелетия назад. Тот мастер, кто создал это произведение, давно ушёл из жизни.

– Мизра. – Голлайя вырвал меня из моего транса. Он кивнул на пятьдесят или около того слуг, стоящих в параллельных рядах по обе стороны лестницы. Некоторые из них имели жилистые крылья, что свидетельствовало о том, что они были потомками фейри теней. Голлайя поднял голос, обращаясь к ним: – Послушайте все, это Мизра Уна. Вы позаботитесь о её просьбах без вопросов. Хава, проводи её обратно в её спальню. Сегодня она поужинает со мной. Наедине.

Затем он пошёл вглубь дворца, и его стража последовала за ним. Хава проводила меня к широкой лестнице, и я сразу узнала эту знакомую ситуацию – меня снова отправляли в мою тюремную камеру, хоть и роскошную.

Поднимаясь по ступеням, я снова почувствовала злость. Но не от того, что меня снова держат как пленницу, а от того, что я с нетерпением ждала ужина наедине с ним. Я не хотела жаждать его общества, но проклятое желание всё равно горело внутри меня.

ГЛАВА 16

ГОЛЛ

Я стоял на балконе своей спальни, ожидая прибытия Уны.

Я решил, что мы будем обедать здесь до завершения Ритуала Сервиума. Мне хотелось побыть с ней наедине, а пышные трапезы двора могли подождать. Такие ужины могли быть увлекательными – в зависимости от количества выпитого вина, – но я предполагал, что Уна, с её утончёнными манерами, найдет их устрашающими и даже варварскими.

Хотя бы на время мне хотелось, чтобы она почувствовала себя спокойно среди моего народа, но больше всего я желал её внимания только для себя. Я не хотел, чтобы чьи-то глаза восхищались её красотой, кроме моих.

Я уловил аромат Уны и Хавы раньше, чем увидел их. Ещё сильнее я почувствовал магию лунных фейри Уны. Я глубоко вдохнул, наслаждаясь её сладким, лёгким, почти воздушным присутствием.

– Добрый вечер, сир, – произнесла Хава, ступив на балкон.

Но всё моё внимание сразу приковала Уна – и удержала. Клянусь Виксом, она была великолепна.

На ней было тёмно-синее платье из шелковой ткани, которое подчёркивало её женственные формы. Короткие рукава оставляли открытыми её бледные, стройные руки, а глубокое декольте подчеркивало ее пышный бюст. Но больше всего меня пленило её лицо: неземные фиолетовые глаза, гладкая кожа, белая, как молоко, идеальные губы и изящные линии щёк и подбородка. Она была по-настоящему восхитительна.

Хава тихо хихикнула, присела в реверансе и вышла. Я не обратил на неё никакого внимания. Мне было ясно, что она нашла мои глуповатые повадки забавными, но я знал, что могу не скрывать своего восхищения в её присутствии. Хава была верной и преданной.

Уна тоже пристально рассматривала меня. О чём она думала? Её взгляд на мгновение задержался, а затем она быстро моргнула и подошла к стулу у маленького круглого стола, за которым я стоял.

Я тут же оказался у её стороны и отодвинул стул. Она замерла, удивлённо распахнув глаза. Затем села, пробормотав:

– Спасибо.

Гусиная кожа покрыла её руки. Я нахмурился, отошёл к своему стулу и взял плащ из меха Меер-волка, висевший на спинке, затем вернулся к её стороне и набросил плащ на её плечи.

– Хава должна была одеть тебя в плащ, – сказал я. Её крылья прижало, и я уточнил: – Плащ не помешает твоим крыльям?

– Всё в порядке, – ответила она, обхватывая пальцами края воротника и натягивая плащ плотнее. – Спасибо.

– Погода меняется.

Уна посмотрела за каменные перила балкона, пока я садился на своё место.

– У нас дома листья начинают менять цвет только через месяц-два.

– Это север. Как и всё остальное здесь, зимы приходят раньше и суровее, чем на юге.

Она встретила мой взгляд, её губы изогнулись в лёгкой улыбке, и я почувствовал, как что-то сжалось в груди.

– Меня это не удивляет.

На балкон вышли две служанки, неся блюда, покрытые серебряными куполами. Они поставили их перед нами.

– Этого достаточно, – я их отпустил, не желая, чтобы кто-то из прислуги слонялся поблизости и потом разносил слухи по всему замку.

Они присели в реверансе и быстро ушли.

– Я не знал, что ты предпочитаешь, – признался я, – поэтому попросил поваров приготовить всего по немного.

Мы оба подняли купола. Уна тихо рассмеялась, оглядывая свою тарелку, наполненную кусочками свинины и оленины, ярких запечённых овощей, сладких мясных блюд под соусом и тушёной зелени, аромат специй поднимался вместе с паром.

– Я не смогу съесть это всё.

– Мне всё равно, сколько ты съешь, – важно, чтобы ты хоть что-то съела, – ответил я, прочистив горло. – Хава сказала, что ты в последнее время плохо питаешься.

Между нами повисла ощутимая, неловкая тишина. До сих пор мы проводили вдвоём совсем немного времени, если не считать ту ночь в шатре. Но тогда всё было наполнено гневом, проскальзывающим, между нами, и моим желанием, которое я с трудом подавлял.

Это была моя попытка быть учтивым, но, казалось, всё шло не слишком хорошо.

Она подняла вилку, приподняв бровь, и наконец призналась:

– Я нервничала.

Глупо было спрашивать, почему. Я знал, почему. Её вырвали из дома, чтобы она стала парой врага.

Пара. Я не думал о ней в таких терминах. Или думал? Я никогда не воспринимал её как наложницу, хотя Мизра Призрачного короля, по сути, была главной в его гареме, но всё же частью гарема.

– Ты случайно не собрался представить мне своих других наложниц? – спросила она, словно прочитав мои мысли.

В её голосе скользнула нотка раздражения, даже злости. Хотя я хотел улыбнуться, я этого не сделал.

– Насколько я помню, ты сама попросила меня не ложиться ни с одной женщиной, пока ты будешь моей спутницей.

– Да, попросила. Но я знаю, что у Призрачного короля обычно есть наложницы. Я хочу быть уверенной, что встречу их и смогу быть готова.

– К чему тебе стоит быть готовой? – Это меня забавляло.

Она поёжилась на своём месте, продолжая ковыряться в еде, но так и не попробовав её.

– Это очевидно, Голл. Я чужеземная принцесса, которая вторглась в их дом и забрала внимание короля.

Удовольствие от её слов согрело меня, и из груди вырвалось низкое урчание. Её тревога из-за других женщин, которые могли встать, между нами, доставляла мне странное удовольствие. Хотя она утверждала, что хочет знать о них ради своей безопасности, её лицо выдавал напряжённый гнев и ревность.

– У меня нет наложниц, Мизра.

Она замерла, затем встретила мой взгляд через стол, освещённый мягким светом свечей. Пламя играло на её милом лице.

– Я читала, что у всех королей-призраков есть гарем наложниц.

– Как ты знаешь, я недолго правлю. У меня не было времени собрать достойный гарем.

Я и не собирался этого делать. Она была единственной, кого я хотел видеть в своей постели. И это желание медленно убивало меня.

Уна снова принялась ковырять вилкой еду.

– Ах вот как, – наконец сказала она. – Я думала, возможно, даже в изгнании у тебя могли быть… любовницы. Кто-то, кого ты мог привести во дворец.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как я убил своего отца, и я вполне мог бы легко наполнить гарем, если бы захотел. Но я не хотел.

Тяжёлая тишина вновь повисла, между нами. Я решил её развеять.

– Ты изучала королей-призраков? – спросил я, приподняв бровь, и откусил кусок сочной оленины.

Её взгляд упал на тарелку, где она всё ещё перебирала овощи.

– Ешь, Уна, – скомандовал я.

На удивление, она подчинилась и попробовала маленький кусочек оранжевой тыквы, которую повара любили запекать в свином жире с солью и острыми специями.

Её глаза закрылись, и она тихо замурлыкала от удовольствия. У меня мгновенно напряглось всё тело от этого звука.

– Вкусно? – спросил я.

– Да, – ответила она, и на этот раз начала есть, а не просто колоть еду вилкой. – Я долгое время изучала вашу культуру, – призналась она.

Тепло растеклось по моему телу.

– В самом деле?

Она остановилась, чтобы прожевать и проглотить ещё один кусок, что немного меня успокоило.

– Мне стало интересно после того, как меня привезли сюда.

Она вытерла рот салфеткой.

– В первый раз, я имею в виду.

Я откинулся назад, положив руку на кубок с вином.

– Конечно, тебе было любопытно.

Она хотела узнать о фейри, которые взяли её в плен и довели до изнеможения.

Моё любопытство тоже пробудилось.

– И что ты узнала?

– Многое. – Она улыбнулась, откусив кусок запечённой свинины.

– Например?

– Только фейри-призрак, происходящий из рода драконов, может занять трон. Был один король, три тысячи лет назад, который пытался взять власть, когда у убитого в битве короля не осталось наследников.

– Укахаан.

– Да! Так его звали. – Её лицо засияло открытой улыбкой, и я ещё больше попал под её чары. – Ты тоже должен есть, Голл.

Мне нравилось, когда она называла меня по имени, а не «сир», что лишь усиливало бы дистанцию, между нами. Я не должен был этого хотеть, но хотел.

Я подался вперёд и продолжил есть.

– Укахаан не успел зачать наследника до того, как погиб в битве. Тогда шла война с фейри теней, хотя я не смогла понять, почему.

– Между фейри-призраками и фейри теней всегда были напряжённые отношения.

– Интересно. Ну, ты, кажется, знаешь эту историю.

– Но я хочу услышать её от тебя, – признался я.

Румянец окрасил её щёки, и она продолжила:

– Другой фейри-призрак, Тикел Двурогий, захватил трон примерно на пять дней, пока его не сверг другой фейри из рода драконов. И не отрубил ему голову. Или, по крайней мере, так гласит история.

– Что ещё ты узнала? – спросил я.

– Нашли мальчика с совершенными драконьими глазами. Голубые с золотым ядром. – Её вилка замерла на полпути ко рту, когда она уставилась на меня через стол, в глаза, такие же, как у мальчика-короля. – Его посадили на трон.

– Это был мой прадед. Но это не он отрубил голову Тикелу Двурогому, – поправил я. – Королевский совет сам с этим разобрался при помощи бывших слуг Укахаана.

Она сделала глоток вина, затем опустила взгляд на стол, закусив губу. Меня отвлекли её идеальные губы, прежде чем я понял, что она что-то скрывает.

– Что ты хочешь спросить? – Я вернулся к своей тарелке, почти закончив с едой.

– Есть многое, что не записано о тёмных фейри, – наконец проговорила она. – Некоторые учёные утверждают, что им известны эти тайны, но я не уверена.

– Спроси меня. – Я поднял кубок и откинулся на спинку стула.

– Некоторые говорят, что ваши предки спали с драконом. Так вы получили эти глаза.

Наконец она подняла взгляд и смело посмотрела мне в глаза. Этот взгляд разжёг огонь в животе. И даже ещё ниже.

– Ты видела Дракмира. Ты думаешь, это возможно?

– Ну, нет. Не с таким, как Дракмир. Но не все драконы настолько большие.

Я закатил глаза.

– Ваши лунные фейри и ваши сказки.

Она рассмеялась, и этот звук заставил меня замереть на месте. Это был первый раз, когда я слышал её смех. Нет, не просто слышал – я чувствовал, как он проникает в меня, согревая кровь. Завораживающий, обворожительный.

Я должен был остерегаться её. Держать на расстоянии. Но реальность моего состояния, раздавленного чем-то таким простым, как её смех, предупреждала, что это опасно. Особенно для Призрачного короля. Короля, которому необходимо демонстрировать силу и держать суровую, одинокую маску, чтобы удержать трон.

– Так что же это за настоящая история? – наконец спросила она, всё ещё широко улыбаясь.

Я положил кубок на колено, откинулся на спинку стула и начал рассказывать:

– Бог Викс однажды был заточён в пустыне богом солнца Сольцкином. Прикованный к скале, он был вынужден страдать под палящими лучами солнца за своё преступление перед Сольцкином.

– Какое преступление? – Она отложила салфетку на свою тарелку, на которой осталось лишь немного еды. Это меня успокоило. Она потянула мой плащ плотнее к плечам.

– Викс прошёл мимо одного из храмов Сольцкина, не воздав почестей и не оставив подношений. Викс редко покидал свой дом в горах, потому что остальные боги его ненавидели. Они всегда искали повод наказать его.

Между её бровей появилась тонкая морщинка.

– Я никогда не читала такого о Виксе.

– Что ты знаешь о Виксе? – спросил я, заинтересовавшись.

Она слегка пожала плечом, и плащ соскользнул, открыв изящный изгиб её ключицы и тонкую линию шеи. Я с трудом сглотнул.

– Только то, что он любил женщин и многочисленные интриги. Именно этим он обычно раздражал богов в наших историях.

– Конечно, – усмехнулся я. – Так твой народ и будет его видеть.

Она промолчала, но её хмурое выражение стало ещё глубже.

– Пока Викс был прикован к скале, десятилетиями страдая от жары без воды и укрытия, он думал, что умрёт. Хотя боги бессмертны. Боль была столь велика, что он желал смерти. Но однажды он заметил далёкое тёмное пятно в синем небе. В этой пустыне всегда было ясно и ярко. Пятно становилось всё больше, пока он не разглядел хлопающие крылья. Это был огромный дракон.

Глаза Уны засветились, уголки её рта дрогнули. Ей нравилась эта история.

– Дракон был старым серебряным, королём своего рода, с чёрной чешуёй и серебристой гривой, тянущейся от головы до кончика хвоста. Этот дракон спустился вниз, приземлившись с оглушительным рёвом. Викс ничего не сказал – его горло было слишком пересохшим, тело слишком уставшим, чтобы сопротивляться, если дракон решил бы его съесть. Но этого не произошло.

Брови Уны взметнулись, она подалась вперёд, явно очарованная историей.

Я улыбнулся, увидев её нетерпение.

– Дракон одним движением когтей разбил цепи на скале. Викс упал на колени, задыхаясь, отчаянно нуждаясь в воде. Дракон, казалось, понял его. Он слегка порезал свою шкуру и протянул кровоточащую лапу Виксу. Тот не колебался и пил кровь дракона, пока не насытился. Это дало ему силы подняться. Он взобрался на спину дракона и вернулся домой, в свои горы. Этим драконом был Сильвантис.

– Тот самый, что на статуе в храме? И на резьбе у дворцовых дверей?

– Тот самый.

Она откинулась назад и покачала головой, не веря своим ушам.

– Уму непостижимо. Дракон увидел страдания Викса и решил его спасти? Хотя наверняка сам был голоден и жаждал воды.

– Я уже говорил тебе: драконы – это не просто звери. Они невероятно умны. Более того, у них огромная способность к сопереживанию. Этот дракон увидел боль Викса, почувствовал жалость и решил спасти его. Викс взял его в свой дом в горах.

– Так он оставил Сильвантиса навсегда?

– Они стали друзьями. Я бы сказал, что они были нужны друг другу. Я уже говорил, что у драконов нет хозяев.

Она посмотрела за перила балкона, затем подняла взгляд на залитое лунным светом небо.

– Значит, ты не владеешь Дракмиром? Он не придёт, если ты его вызовешь?

– Он всегда приходит.

Она склонила голову, и три тонкие косички у её виска соскользнули вперёд.

– А что ты сделал для Дракмира?

– Ты действительно верила, что кто-то из моих предков спал с драконом?

– Ну, не совсем, – призналась она, заливаясь румянцем. Её шея и щёки покраснели. – Но это любопытно. Твои глаза.

Она снова посмотрела на меня.

Я позволил ей это. Наслаждался её пристальным вниманием, её явным восхищением. Я бы использовал любое средство, чтобы завладеть ею. Потому что, клянусь богами, она уже поймала и заточила мою душу.

Если бы она умоляла меня отпустить её, я бы не отпустил. Если бы она поклялась, что никогда больше не засмеётся, если я не верну её домой в Иссос, я бы всё равно не отпустил. Если бы она проклинала меня и поклялась отнять у себя жизнь, я бы привязал её к постели.

Какая-то сила, превосходящая и её, и меня, заполонила мои мысли необходимостью держать её рядом. Аффект – это не совсем подходящее слово, чтобы описать это. Колдовство – тоже. Это ближе к проклятию. Особенно учитывая, что я практически похитил её из её дома и вскоре буду вынуждать её стать моей. Снова и снова.

Эта мысль одновременно возбуждала меня и вызывала отвращение. Каждый раз, когда я пытался убедить себя, что достаточно держать её пленницей, что её присутствие в стенах дворца удовлетворит меня, тёмный голос шептал, что она должна стать моей. Во всех смыслах. В самых плотских смыслах.

Для прекрасной принцессы не было пути к спасению. Она будет моей.

ГЛАВА 17

УНА

То, как Голлайя смотрел на меня через стол, – свечи отражались в его драконьих глазах, хищный блеск в них сковывал меня на месте, – заставляло чувствовать себя словно пойманной в ловушку. Дыхание участилось, и я задумалась, что могло твориться в этом тёмном разуме фейри.

Они, несомненно, мыслили иначе, чем мы в Лумерии. Их главный бог, Викс, среди моего народа считался бродячим демоном и ловеласом. Но здесь он не был таким. Здесь он был сильным, могущественным лидером, который, как мне рассказывали, заботился о своей паре и семье.

Это заставило меня задуматься о нашей богине Лумере. Что они думали о ней? Что он думал?

С трудом сглотнув под тяжестью его взгляда, я отвела глаза и заметила тень, пересекающую луну. Дракмир.

Встав, я подошла к каменной балюстраде и плотнее завернулась в его плащ, изумляясь чувству удовольствия, которое охватило меня, когда я глубоко вдохнула, окружённая его запахом. Я услышала его движение, а затем почувствовала его тепло за спиной.

Лёгкий ветерок прошелестел через серебристую листву под лунным светом, привлекая моё внимание. Листья только начинали опадать, погода становилась холоднее.

– У нас в Иссосе нет деревьев с листьями такого цвета.

– Насколько мне известно, эшеры растут только в этой части Нортгалла. – Его голос был близким, но он не касался меня. Это ощущалось более интимным, чем если бы он прикоснулся.

– Существует старая легенда о том, как у эшеров появились синие листья, – мягко прошептал он.

– Правда? – спросила я, зачарованная этой внимательной, утончённой стороной короля Голлайи.

С самого начала, а особенно с тех пор, как мы покинули Валлу Локкир, он казался либо злым, либо равнодушным, либо насмехающимся надо мной. Я гадала, не связаны ли его более мягкие манеры с тем, что он теперь вернулся домой, коронованный и победоносный. Какова бы ни была причина, я жаждала увидеть эту его сторону.

– Расскажи, – попросила я.

Он помолчал мгновение, затем заговорил:

– Легенда гласит, что первый Призрачный король впал в глубокую скорбь, когда его Мизра погибла при родах их второго ребёнка. Он отказался сжечь её на погребальном костре, как того требовал обычай. Вместо этого он один унёс её тело в лес за Нäкт Мир. – Голлайя сделал паузу, затем продолжил: – Его горе было столь велико, что он сел под самым старым деревом в лесу, вскрыл запястья своим кинжалом и умер, держа Мизру в объятиях. Их синяя кровь смешалась и впиталась в землю, проникнув в самые корни леса. С тех пор у эшеров зацветают синие листья, окрашенные кровью, горем и любовью первого Призрачного короля и его Мизры.

Очередной порыв ветра прошелестел через деревья, ещё больше тонких листьев закружились в воздухе, словно отдавая дань этой истории.

– Прекрасная, но грустная легенда, – тихо сказала я. – Но действительно ли Призрачный король покончил с собой из-за своей Мизры? В реальной жизни, я имею в виду. – Я не могла представить, чтобы Призрачный король так горевал из-за наложницы.

Голлайя, наконец, повернулся и встал рядом со мной, его брови сдвинулись в сосредоточенной хмурости.

– Почему бы и нет?

Смущённая, ведь Голлайя сам говорил мне, что Мизра предназначена лишь для рождения наследников короля и будет одной из многих его любовниц, я отвернулась. Я не могла выдержать этот напряжённый взгляд, который, казалось, пытался проникнуть в мои мысли.

Вместо ответа я наблюдала, как Дракмир спускается ниже, затем расправляет крылья, парит и приземляется на открытой площадке между садом дворца и эшеровой рощей. Серые эшеровые листья на земле закружились в воздухе, когда он махнул крыльями, приземляясь.

Дракон поднял морду в нашу сторону, обнюхивая воздух, затем издал гортанный звук, напоминающий приветствие. Я тихо рассмеялась.

– Что смешного? – Голлайя оказался совсем близко, слева от меня.

– Почти как будто он говорит «привет».

– Так и есть. Хочешь спуститься к нему?

Я обернулась через плечо, встретившись с вопрошающим взглядом Голлайи. Это казалось странным предложением. Его холодная маска вновь вернулась, больше не было того внимательного охотника, которого я видела всего мгновение назад за столом. Но в его выражении появилась настороженность. Уязвимость. Он хотел, чтобы я познакомилась с его драконом?

– Да, – наконец ответила я.

Он моргнул, опустил взгляд, и уголок его широкого рта слегка приподнялся.

– Сюда, моя Мизра.

Я вновь внутренне содрогнулась от этого обращения. Не была уверена, привыкну ли когда-нибудь к титулу, который, по сути, означал «служанка». Служанка для секса.

Отбросив эти мысли, ведь какой смысл жаловаться на свою новую реальность, я последовала за ним через его опочивальню, желая замедлиться, чтобы восхититься убранством. Потолок и стены огромной комнаты были драпированы чёрным и золотым, за исключением камина, выполненного из белого мрамора, как у меня. На его поверхности были вырезаны замысловатые узоры и фигуры, но Голлайя торопил меня идти дальше.

Я замешкалась, когда он исчез за ширмой для переодевания. Затем он вышел из тени, широко улыбаясь, обнажая клыки.

– Испугалась, Уна?

Мои крылья дернулись под плащом. Я подняла подбородок и сказала:

– Конечно, нет. Что бы ты ни захотел сделать мне, ты мог бы сделать это в любое время.

Он улыбнулся краем губ, его голос прозвучал низко и интимно:

– Это правда, Мизра. – Он кивнул, предлагая следовать за ним, и развернулся.

За его ширмой для переодевания не оказалось ничего, кроме шкафа с одной стороны и стены. Он прижал ладонь к стене, и дверь с тихим щелчком отворилась внутрь, открывая тёмную каменную лестницу. В комнату ворвался порыв прохладного воздуха.

– О. – Я подошла ближе и улыбнулась. – Хитроумно.

Драконьи глаза Голлайи задержались на моём лице чуть дольше, чем это было уместно, растягивая напряжение, между нами, прежде чем он шагнул в проём первым.

– Возьми меня за руку. Лестница спиральная, и она крутая.

Я протянула руку в темноте, и он прошептал:

– Этелайн.

На его другой ладони возник огненный шар оранжевого света. Магия трещала в воздухе, и от её близости мои губы слегка покалывало. Я облизала их, чувствуя странное желание вкусить его магию. Она была настолько сильной, что казалось, будто она прижимается к моей груди, стремясь проникнуть сквозь кожу и зацепиться за мои кости.

Я жаждала иметь подобную магию. У меня был дар богов, заменивший мою целительную магию, но я никогда не смогла бы сотворить нечто столь же экстраординарное, как выдыхать фейри-огонь в воздух одним лишь шёпотом в темноте.

Я смотрела с восхищением, как он держал огонь в руке, словно это было что-то обыденное. Он нёс его перед собой, освещая путь, пока мы осторожно спускались вниз по лестнице. На последней ступени он снова прошептал:

– Нихилин.

Огонь погас, и он вывел меня на лунный свет, всё ещё держа за руку. Я не знала, как к этому относиться, но поняла, что не хочу разрушать мир, установившийся, между нами.

– В одной из моих книг я читала, что огонь фейри имеет разную температуру и разные свойства.

Он смотрел прямо перед собой, ведя меня через сад, который был больше похож на рощу. Деревья с перекрученными корнями, свисающие оранжевые цветы и ярко-оранжевые плоды марогорды. Это сладкое сокровище росло и в Хелламире, но только здесь деревья принимали столь роскошный вид. Грунт здесь был особенным. Каждую осень мы ввозили плоды в Иссос, но теперь, кажется, мне больше не придётся этого делать.

– Похоже, на этот раз ты прочитала в своих книгах что-то верное, – мягко сказал он, почти поддразнивая.

Я покраснела и сосредоточилась на тропинке, ведущей через рощу к спине Дракмира, виднеющейся над деревьями.

– Работа с огнем фейри – это своего рода искусство, – добавил он, тёплым и спокойным тоном.

– Как ты это понимаешь? – спросила я, повернувшись к нему, полная любопытства.

Он шёл с прямой спиной, сцепив руки за спиной. Лунный свет серебрил его чёрные рога и играл на золотых украшениях.

– Новички, или, точнее, те, кому дарована лишь крошечная часть этого магического дара, могут создавать только природный огонь, который обжигает. Но те, кто обладает исключительными способностями, способны создавать пламя, которое едва ощутимо, словно лёгкий ветерок, ласкающий кожу. Они могут заставить его танцевать по своей воле.

Его голос звучал мелодично и проникновенно. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так спокойно и почти нежно.

– Предполагаю, ты обладаешь такой силой?

Дракмир поднял голову, заметив наше приближение.

– Да.

Я остановилась и повернулась к Голлайе.

– Покажи.

Его взгляд вновь стал охотничьим, изучающим. Но я не отвела глаз, удерживая его внимание с гордой выдержкой.

Голлайя протянул ладонь между нами и произнёс несколько слов. Красное пламя вспыхнуло на его руке, извиваясь в танце.

– Протяни руку ладонью вниз.

– Нет, – резко ответила я.

Он тихо рассмеялся, глубоким звуком, который отозвался тёплой волной внизу живота.